Мира

Впереди — пустыня. Позади — пепелище её дома (дома ли?) и обгоревшие ошмётки тел людей, называвших себя её семьёй. Она — никто, человек без памяти, цели и смысла жизни. Человек, имеющий лишь имя и обрывки прошлого, преследующего ее в кошмарах. Она — человек, которого он назовет ангелом, шепча благодарности Богу в ночной молитве. Она — его путь к спасению. Или он — её? Только она не знала, кто такой он и где его искать. Возможно, он — лик, зовущий сквозь покрывало пустыни. Возможно, там её спасение или тот, чьим спасением должна стать она. Глупое имя Мира — единственное, что осталось в её памяти до того, как её едва живую нашли у кромки, стелющейся ныне под ее ногами, пустыни. Люди были добры к ней: вылечили, откормили и дали кров. И что теперь осталось от их доброты? Лишь пепел и запекшаяся кровь. Пусть девушка и не знала, что произошло, но была уверена — это ее вина. И теперь единственное, что она могла, — молить прощения, потому и шла вперёд, мучась от боли и жажды. *** Иерусалим встретил её шумом, молитвами и криками торговцев. Люди толпились, спорили, толкали её хрупкое тело локтями, пока сама она пробиралась вперёд, кутаясь в тряпки, заменяющие ей плащ. Она не спрашивала дороги, не откликалась на зов старых вонючих мужланов, подглядывающий на милое личико сальным полупьяным взглядом. Оказывается, и в святом городе есть место греху. Она слышала лишь голос Бога, который вёл ее бескрайним морем пустыни, вёл сквозь толпы людей. Голос, который простил ей грехи и направил в новый путь — во дворец. Стража смотрела на нее, как на умалишенную, напрочь отказываясь пускать внутрь. Она их понимала, но вернуть назад не могла, упрямо твердя, что прийти сюда велел ей сам Господь. Мужчины смеялись, пока пришедший на шум мужчина в синих одеяниях не заткнул их. Он был высок и статен. Борода с проседью и короткие волосы выглядели ухоженными, а карие глаза глядели на девушку с прищуром, но без неприязни. Пустое лицо Миры на миг просветлело, глаза округлились и она, указав рукой на пришедшего, промолвила тихо, но так, что мороз пробежал по коже рядом стоящих: — Ты — приближённый, — не вопрос, утверждение. Мира впилась пустым взглядом серых глаз в глаза напротив, взяла за руку в кожаной перчатке и тихо молвила: — Веди. Он и повёл. Девушка шла за ним молча, не отпуская его руки и не сводя пустого взгляда с затылка идущего впереди мужчины, отчего тот ежился и, то и дело, ускорял шаг, желая поскорее избавиться от нежеланной роли сопровождающего. Сознание вернулось к нему, когда дверь со скрипом закрылась перед его носом, отгораживая от чужеземки, вошедшей к королю с его лёгкой руки. Теперь же охрана, выполняя даный им ранее приказ, не смела пускать того к королю, отчего Тиберий — откуда только незнакомка знала, продолжал стоять столбом у закрытой двери, сверля ту взглядом. «Это конец» — думалось мужчине в тот момент, — «Дьявол», — проскочило во второй.