Язвительные языки

      Утро. Такое тёплое и безмятежное утро. Соловьи поют над крышами где-то на ветках в чаще деревьев. Солнце приятно греет кожу и нисколько не слепит своими яркими лучами. Свежий чистый воздух окутывает своим нежным, едва щекочущим, холодком. Азирафаэль радостно шёл по территории студии, направляясь к павильону, широко улыбаясь каждому встречному. Ноги будто несли того навстречу любви, тепла и романтики, как описывают это в книгах или показывают в фильмах. То ли он проснулся с хорошим расположением духа, то ли вчерашний вечер был слишком хорош…       Зайдя в павильон, он быстро направился в гримерку. Костюм, выглаженный и чистый, уже ожидал его. Право, актер никак не мог вбить себе в голову, зачем люди надевают такое количество одежды на себя. Ради того, чтобы почтенно выглядеть среди других? Не понятно. Не успев надеть кардиган, его прервал внезапный стук. — Подождите минутку, — громко сказал Фэлл и быстрым движением накинул на себя последнюю деталь образа. Просунув руки и поправив рюши у запястий, он открыл дверь.       Перед глазами стояла Элиза. Невысокая девушка немного за двадцать с тяжелым чемоданом в руках. Светло-русые волосы в тугом пучке едва болтались. Она, слегка виновато улыбаясь, проговорила: — Доброе утро, мистер Фэлл. — Здравствуй, Элиза. Ты как никогда вовремя, — актёр пропустил девушку внутрь, а после закрыл дверь.       Азирафаэль разместился в своём кресле и сомкнул веки. — Я прошу меня простить. Сегодня я мало спал и у меня могли появиться тёмные пятна под глазами.       Девушка достала с основы чемоданчика длинные ножки и установила весомый предмет недалеко от кресла. Открыв его, на свет упало много косметических средств, как декоративных, так и лечебных. Элиза надела резиновые перчатки и достала один тюбик. — Не волнуйтесь. Мы это мигом исправим, — успокаивающее проговорила гримёр, выдавливая белую жидкость на пластину. — Я знаю. Ты в этом профи.       Белой кожи коснулась холодная жидкость, медленно стекая вниз. Девушка быстрыми движениями начала будто массировать лицо, отчего актёр ещё больше размяк, шире улыбаясь. — Как у тебя дела с университетом? — внезапно начал Фэлл, пока тонкие пальцы окунали его в водопад блаженства. — Ох, не спрашивайте.. Я так устала.. А еще преподаватель такой… — девушка запнулась, едва не выронив матерное слово. — Подонок? — предположил Фэлл, — Идиот? — Подонок больше подходит. Он ни во что не ставит нас и после этого ещё и требует, чтобы мы ходили на его дополнительные платные курсы, а то к экзамену не допустит. — Ох, как же так? На что смотрит руководство? — А им плевать. Мы ходили и жаловались, но нам сказали “Извините, значит вы не заслуживаете того уровня знаний, что мистер Моррис вам предоставляет”, — Элиза как можно сильнее искривила цитату, уже нанося тон на лицо. — Ужас. У меня тоже был плохой преподаватель. Он нас бил указкой по ногам. — Да, уж лучше работать тут и не получать второе образование.. Тут хотя бы люди хорошие, в большинстве. К примеру, вы. — Не бывает плохих людей. Бывают люди с плохой жизнью или те, у кого чёрная полоса.       Элиза фыркнула и отставила очередной косметический тюбик в сторону. — Я бы так не сказала. Есть вечно недовольные, которые постоянно портят окружающим нервы и день. То им не так, это им не то. Ты прыгаешь возле них, раком становишься чтоб угодить, а потом они прогоняют тебя, даже слова ни сказав.       В белокурой голове всплыл рыжий силуэт. — Ты про Энтони? — улыбчиво спросил Азирафаэль, продолжая сидеть с закрытыми глазами. — Не знаю.. — тихо ответила девушка, — Он хоть и не всегда такой, но каждый раз, если у него сдают нервы, то я боюсь, что он сомнет меня как лист бумаги и засунет в мой же чемодан, — продолжила она. В голосе отчетливо слышалась улыбка. Азирафаэль неподвижно засмеялся. — Ох, он совершенно непостижим и невыносим. Возможно, что-то происходит с ним и это задевает его. Если бы между нами было хорошее общение, то, думаю, я бы мог ему чем-то помочь. — А как вы считаете, Вы бы смогли с ним подружиться?       Азирафаэль замолк. Раздумывать над таким лёгким вопросом он не стал, ведь ответ был куда очевиднее и плавал на поверхности. Но Фэлл хотел не только дружбы. Вспоминая ночь, проведённую в компании рыжеволосого актёра, мужчина едва заметно покраснел. Он всё помнил.       Актёр, которому было стыдно признавать тот факт, что он, воспользовавшись ситуацией и пьяным состоянием своего коллеги, так нарочито и открыто начал к тому приставать. Лезть под ткань брюк, а после белья и, словно доминируя, оглаживать чужой член, не спросив разрешения. Все эти дни он не мог спокойно спать, вспоминая те стоны и всхлипы над своим ухом. Дыхание, что так жгло кожу. А после, позволил и самому Энтони прикоснуться к себе, доставить волну эмоций и новых ощущений.       Чувствовать слегка грубые худые руки на себе было прекрасно. Прежде такого у него не было. Даже в поездке обратно в Лондон интересная книга не могла захлестнуть новой историей. Перечитывая один и тот же абзац из раза в раз, он никак не мог выкинуть ночь из головы. — Не знаю, может быть.. — предположил Фэлл.       Ощущая как по губам начала проходиться мягкая кисть, он непроизвольно разжал губы, открывая их шире, словно в поцелуе. — Я сегодня нанесу вам немного больше бальзама на губы. И не переживайте, у мистера Кроули тоже будет этот вкус на губах, — улыбчиво сказала Элиза. Азирафаэль недоуменно вскинул бровь. — А почему я должен волноваться? — Ну, в начале съёмок вам не понравился прошлый бальзам со вкусом манго, и я заменила на малиновый. — Это я помню. Но почему меня должен волновать бальзам на губах у Энтони? — Ну как же, сцена поцелуя. Много кто…       Азирафаэль тут же открыл глаза, а после сразу закрыл. Более ничего не слыша, рассудок окунулся в пучину размышлений. “Что? Сцена поцелуя?”       Как он вообще мог такое забыть? Только вчера тот перечитывал сценарий, совершенно не видя никакого действия с Кроули, а точнее с Карэем в такой форме. Сердце начало прыгать от счастья и переживания одновременно. — Да уж, я совсем об этом забыл, — слегка испуганно засмеявшись, выдал Фэлл.       Когда Элиза закончила с макияжем, актёр закрылся в гримёрной, поглядывая на время. Схватив сценарий, он пролистал сегодняшние сцены. Его глаза округлились, когда на одной из страниц Азирифаэль увидел зловещий текст.

“Бёрди кладёт руку на плечо Карэя, едва притягиваясь к лицу. БЁРДИ Прости меня. КАРЭЙ За что? Я раньше должен был понять.. Бёрди целует.”

      Сжав сценарий, руки непроизвольно затряслись. Ещё было больше двадцати минут до прихода Торна, поэтому, обуздав свой страх, он взял телефон. Найдя в телефонной книжке номер под названием “Болотный уж”, он нажал кнопку вызова. — Энтони? — перепугано начал Фэлл. — Чего тебе? — донеслось с той стороны, — Ты не можешь уже и сам прийти? — Ты уже в гримерной? — Ну да. — Ты один? — Да. — Жди. Сейчас буду.       Азирафаэль быстро отключился и, схватив сшитую стопку сценария, вышел прочь.       Стук. Кроули уставше крикнул “Открыто”. Он был так удивлен испуганным голосом, что через пучину ревности, что захлёбывала с прошлого вечера, он снова тому сгрубил.       Когда перед его глазами появился весьма встревоженный Азирафаэль, рыжеволосый не на шутку напрягся. Держать стаканчик кофе в руке и потягивать подожжённую сигарету уже не сильно хотелось. — Что случилось? — Ты же знаешь что сегодня мы снимаем?.. — тихо спросил белокурый актёр, изредка поднимая на того глаза. — Ну да, я вообще-то знаю текст. — Ты конечно молодец, но знаешь ли ты, какая сцена будет именно сейчас? — указывая куда-то в стену, уточнил белокурый. — Я что, помню? Ты начинаешь первым. А оттуда и начну плясать.. Господи.. — Кроули затянулся дымом и отпил горячий кофе. — Мы целуемся.       Кроули, дай Бог или Сатана или кто-то ещё, чуть не подавился горячим напитком, буквально выплёвывая его в сторону словно из водного пистолета. — Чего блять?! — воскликнул он. — Какие нахуй поцелуи?! — Я только сам узнал.. Ну, как узнал, мне сказала Элиза, гримёр.       Кроули замер. Сказать, что он хотел сейчас разбить стену или, прыгнув в машину, сигануть с горы – ничего не сказать. Странные эмоции, вырывающиеся из него, не были похожи на злость, а больше на шок, что мог весьма сильно травмировать внешнее пространство. — Так, мы.. блять.., — едва подбирая слова, Кроули запинался чуть ли не через каждое слово, иногда вставляя матерные слова, словно запятую, — Спокойно.. Мы актёры. Первоклассные. Лучшие. Мы, блять… сделаем это.. Я поведу, а там как-то разрулим.. — Я, — тихо начал Азирафаэль, — я должен тебя поцеловать.       Тяжёлый низкий вздох, похожий на рычание, прозвучал по комнате. — Ладно, ладно. Да. Супер. То что нужно. А я то думаю, когда этот Бёрди уже возьмётся за мозг и начнёт делать первые шаги. Хорошо! — протараторил Энтони, нервно улыбаясь. От такой реакции Энтони, Азирафаэль заметно опешил,— Ты как, готов? — Думаю да. — Супер! — вскрикнул Кроули и хлопнул руками. — Тогда идём. Герои-любовники не могут ждать! Им так хочется ощутить вкус чужих манящих губ.       Было сложно сконцентрироваться даже на обычной интонации слов и эмоциях. Руки непроизвольно подрагивали, отчего Фэлл лишь стыдливо отводил глаза в сторону. Он, актёр, что перецеловал самых известных актрис Великобритании, США и Европы, не мог успокоиться, ведь предстоит поцелуй с мужчиной. И не простым мужчиной, а тем, кого он последние месяцы не выбрасывает из головы. Тем, что поселился в его сердце, заставляя биться его всё чаще при янтарном взгляде, будь он злобным, счастливым или грустным. Очередной раз запнувшись, он тяжело выдохнул.       Торн обыденно назначил перерыв на пару минут. Актёры отошли в сторону. Было видно как Кроули, сквозь нетерпение и усталость, старался держать маску невозмутимости. Молча находясь рядом, он потягивал сигаретный дым, смотря куда-то на площадку. — Послушай, — тихо начал рыжеволосый, стряхивая в пепельницу, — я тоже был удивлён тому, что это произойдёт. Ты – лучший британский актёр, которого мне доводилось видеть. И будь я проклят во второй раз, если солгу. Давай просто сделаем это. Потом будет легче. Я попытаюсь как-то развернуть это на себя, лидировать что ли, но для камер и всех остальных этого видно не будет...       Рыжеволосый кинул в урну дотлевший окурок и отряхнул руки. — Я знаю, что у тебя есть любимый человек.. — немного грустно продолжил он, — сделай вид, что целуешь его, а не Карэя. Просто закрой глаза и представь, если тебе так трудно.. Идём, Торн уже вернулся.       Стоя поодаль друг от друга, толстосум и сутенёр отъявлено бросались печальными взглядами. Тяжело выдохнув, Бёрди заговорил. — Послушай, я знаю что делаю, и понимаю как это опасно.. — Вот именно! Это опасно! Ты не поедешь на другой край света только потому, что там у тебя встреча с кем-то из них. Вдруг это ловушка? Вдруг они всё просчитали наперёд! — крикнул Карэй. — Была бы это она – они бы не тянули время, они бы не отправляли приглашение на встречу, они бы просто прислали стражников к нам. И всё. — Нет, как же ты можешь так наивно полагать, что там тебе не будут угрожать, не будут ставить невыполнимых условий? — Карэй, поэтому я и прошу тебя остаться. Я бы не хотел, чтобы ты пострадал.. — жалобно взмолился Бёрди. Он сделал небольшой шаг, чтобы приблизиться, но в моменте остановился. — А меня хоть кто-то спрашивал? Или я, по-твоему, не имею веса в наших решениях?! Да?! Меня можно просто оттолкнуть, посадить на цепь как пса и заставить ждать, пока твоё великое эго не соизволит вернутся?.. Хотя, я просто хочу, чтобы ты был жив. — Я прошу тебя остаться не потому, что ты не имеешь значение! Я такого не говорил. Каждое слово, сказанное тобой, равноценно моему, если не более.       Бёрди приблизился ещё на пол-ярда. Всё так же было далеко, чтобы достать вытянутой рукой до срывающегося от злости сутенёра. — А потому, что тебе стыдно? Тебя бёрет гнев, что я, твой спутник в твоих расследованиях, не такой чистой крови, как ты сам, да?! — Нет, боже правый, нет. Ты дорог мне, и мне глубоко наплевать какого ты статуса. Я очень боюсь потерять тебя, как ты не уяснишь?       Тишина нависла в винном погребе. Запахи винограда, дерева и сырости кружили и так затуманенные от спора рассудки. Бёрди сделал пару шагов, оказавшись практически рядом. Ощущая горячее тяжелое дыхание со всхлипыванием, вкус отчаяния чувствовался на языке. Белая рука легко упала на синюю рубашку. — Прости меня.. — прошептал толстосум, ещё больше уменьшая дистанцию между ними. — За что? Я раньше должен был понять.. — Карэй поднял пустые глаза.       Азирафаэль невольно выдохнул, узнав эту неподдельную печаль. Точно такую же, что он видел давным-давно. Не желая что-либо более осознавать, он притянулся и прижался к губам Кроули. Желанно и жадно, он мял их своими, полностью контролируя процесс сам. Не ощущая ответа, он печально зажмурился, боясь проронить пару слёз. Горячие губы таяли, обмякали, сжимались и разжимались. Как вдруг мягкую розовую губу пронзила легкая боль. Белые зубы едва сжались на набухшей плоти.       Кроули не хотел предпринимать резких действий и вести себя чрезмерно открыто, но играть по сценарию ему не хотелось ещё больше. Прижав дрожащее тело к себе ещё ближе, он поднял руку и трепетно прошёлся по белой коже на щеке ладонью, спускаясь к шее. Азирафаэль жалобно задрожал. Углубив поцелуй как можно более приемлемо для съёмок, Энтони жадно ловил каждый момент, каждое ощущение, каждый вздох, желая, чтобы это не заканчивалось никогда. Тёплые руки медленно прошлись по его бокам, отчего тот лишь восторженно взвыл в глубине души. Такое желанное тепло, в котором он так долго нуждался. Тепло, которое так мученически долго ждало его сердце.       Азирафаэль размяк, словно мороженое, что таяло на солнечных лучах. Чувствовать как тот, о ком ты мечтал, так властно и по-своему трепетно, прижимает и зацеловывает губы, было великолепно. — Снято! — крикнул Торн.       Кроули быстро отпрянул и сделал вид, что только что не получил массу удовольствий и наслаждения, и скорчил гримасу уставшего и недовольного человека. Но вот Азирафаэля точно морально пригвоздили к месту и ещё секунду он не мог отвести взгляда от Кроули. — Супер! В следующих сценах, завтра.. надо добавить больше страсти. Карэй и Бёрди уже, так сказать, поверили в себя и им хочется немного большего.       Фэлл молился на то, чтобы они повторили это вновь, но не тут. Не сейчас. И не так.       Будь Кроули не настолько крепок духом и терпением – тут же бы набросился на Торна с предложением отснять все сцены поцелуев и сладких моментов. Лишь бы не терять этот момент на губах. Сделав невозмутимое лицо, он с холодным тоном спросил: — Ещё дубль или дальше? — Дальше идём, — Азирафаэль и Кроули одновременно взмолились богам о пощаде. Разве сложно было сказать “Еще дубль”, а?       Съёмки до конца дня прошли очень легко и, даже без перерывов, актёры спокойно исполняли свою роль, не забываясь в тексте. Напряжение сошло на нет. Даже Торн, что до этого не мог усидеть в режиссёрском кресле, уже нагрел его до такой степени, что он сам бы удивился. — Я благодарен тебе, — тихо сказал Азирафаэль, после чего делая маленький глоток сладкого какао. Шоколадный вкус окатил волной, вызывая приятную дрожь. — Если бы ты не подбодрил, вряд ли что-то бы вышло. — Брось. Ты сам всё сделал, — ответил Кроули, допивая подостывший кофе. Уже переодевшись, рыжеволосый никак не ожидал, что после произошедшего Фэлл не покинет гримерку, стыдливо убегая прочь, а наоборот – подойдёт к нему. — Да, но ведь кто меня к такому подтолкнул? — хитро улыбаясь, Азирафаэль пострелял аквамариновыми глазами.— Только больше не кусай.. Я испугался.       Рыжеволосый актёр был готов взорваться одновременно от чувств и от ощущения бешенства в ту же секунду. Медленно повернув голову на собеседника, он спустил чёрные линзы на кончик носа и удивлённо проморгался. — Кто бы говорил! Ты меня как пылесос чуть не всосал! Я думал, что ты из меня душу поглотишь.       Белокурый звонко засмеялся, слегка прикрывая улыбку рукой. — Стало тебе. В любом случае, теперь я полностью согласен с тобой, дальше будет легче, — хихикая ответил Фэлл       Что-то завибрировало. Поспешно достав телефон из кармана, Азирафаэль заприметил новое сообщение и расплылся в улыбке вновь. Кроули сжался и заглянул в чужой гаджет. От увиденного он не смог ни вдохнуть, ни выдохнуть. “Я у ворот. Жду тебя :*” – Стефан.       Тот мужчина. Это ведь был он? Он, стоявший вчера у гримёрной Фэлла? Высокий, подтянутый и в меру мускулистый. Видимо, с хорошими манерами и воспитанием. Волна негодования накрыла рыжеволосого. И если бы это было простое сообщение, то поревновав и покидавшись проклятьями на того Стефана, он бы через пару минут уехал и выбросил ревность из головы. Но не краткий намёк на поцелуй. Это казалось слишком даже для самого Кроули. Сжав бедный стаканчик дрожащими от гнева пальцами, он тяжело выдохнул через нос застрявший в лёгких дым. — Прости, Энтони, но я вынужден идти. Спасибо тебе еще раз, — быстро протараторил Азирафаэль и закинул телефон обратно в карман. — А, да, мне тоже. — До завтра! — Мг.