Язвительные языки

      Первые солнечные лучи падали в частично открытые окна. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, осветляя зеленистые луга и густые чащи лесов. Над крышей щебетали соловьи.       Тяжелые, словно налитые свинцом, веки открылись. Лицо ныло от боли. Проморгав пару раз, Кроули огляделся. Гостиная комната, в которой до сих пор горел свет, была пуста. Тишина пронизывала дом. Голова не так сильно болела, но было ощущение, что как только он двинется – похмелье начнёт петь свои дифирамбы. Размяв шею и плечи, рыжеволосый заметил, что внизу что-то дёрнулось. Переведя взгляд ниже, он заметил, что его тонкую талию обхватывало кольцо неизвестных рук, едва прижимая. Голова невольно обернулась. Энтони затаил дыхание. Сопящий Азирафаэль спокойно дышал, запрокинув голову набок. Золотистые ресницы подрагивали во сне, а пухлые розовые губы иногда смыкались, чтобы восполнить влагу и убрать сухость в мелких трещинах.       Кроули закрыл глаза. “Что произошло?”       Рассудок, словно маленький человек, рыскал меж стеллажей архивов памяти, стараясь найти потерянную папку воспоминаний. И нашёл. Кроули вспомнил. Вспомнил, как нежные руки проходили по его телу и как трепетно прижимали к широкой груди. Вспомнил, как Азирафаэль так бесстыдно и нагло подарил тому волну ощущений и новых эмоций. Вспомнил, как сам руками ласкал чужой член, боясь задеть ногтями и так тонкую кожу. Осознав это, мужчина вздрогнул.       Возвращаясь в реальность, Кроули начал ощущать привкус тошноты во рту, отчего быстро встал с тёплого сопящего тела. Спина тянула лёгкой болью от неудачной для сна позы.       Уходя в ванную, рыжеволосого настигали новые воспоминания и новые кадры ночи, что изредка заставляли его вздрагивать из-за такой откровенности. Сейчас, в здравом рассудке он и подумать боялся, что между ними что-то такое произойдёт. В его снах, фантазиях да и только. Он и желать не мог большего.       Кроули часто размышлял о прошлом, как о предмете, что можно изучать и получать новые факты. Зарываясь в воспоминания головой, он мог часами смотреть в одну точку напротив, пока рассудок вёл анализ тех или иных событий. Но каждый раз вспоминая прошлое, что было связано с Азирафаэлем, тот невольно вздрагивал и анализирующий транс оканчивался.       Стоя под струёй поистине горячей воды, Кроули вновь опрокинулся головой в раздумья, стараясь найти ответ на “Что же дальше?”. Здравый рассудок будто отказывал и кричал, что эта ночь – проделка крепкого алкоголя и только. Что будь такому случится при ясном сознании – то Фэлл бы мигом прекратил и никогда бы не поднимал эту тему с ним.       Но эмоции тоже неслабо давили на него. Впервые за долгие месяцы тихих воздыханий, что изредка оборачивались язвительными фразами, он смог быть так близко. Он был рядом и чувствовал полное влечение и желание, и получал то же самое в ответ. “А что если он ничего не вспомнит?” — вдруг пронеслось в голове.       Если Азирафаэль ничего не помнил и ничего не подозревал, было бы весьма трудно объяснить то, что произошло вчера. И скорее всего, при таком раскладе карт, у Кроули мало козырей, чтобы идти ва-банк и рассказать о чувствах, что испытывает к давнишнему врагу. Честно говоря, рыжеволосому не особо и хотелось вообще играть эту партию, но по какой-то причине пасовать уже нельзя. Самый минимальный риск потерять всё – это придерживаться собственной фразы. “Играй не только на площадке, но и в жизни.” “Если он ничего не помнит, то и я скажу, что не помню. Так будет лучше. Буду молчать. Пока что.” — окончательно решил Кроули и выключил напор горячей воды.       Как только рыжеволосый вышел из ванны, то услышал шорохи из соседней спальни. Подойдя ближе, он увидел как едва бодрый, но ещё весьма сонный, Азирафаэль осматривал свой чемодан, будто ища что-то. — Ты что-то ищешь? — подал голос рыжеволосый, не заходя в чужую комнату. Фэлл вздрогнул и обернулся. Актер перед ним стоял в белом длинном халате. С волнистых рыжих волос струилась вода. Фэлл едва покраснел. — Ой! Да, ищу. Никак не могу найти свои таблетки, хотя был уверен что оставлял их именно тут.. — Азирафаэль покосился на тумбочку у кровати, после перевёл глаза на дорожную сумку. Но небольшой стеклянной баночки не было. — Может я её забыл в Лондоне?       Кроули удивлённо вскинул бровь. Осматривая коллегу перед собой, тот не казался таким напыщенным и самоуверенным актёром, коим был на сцене или рядом с ним при сьёмочной группе. Он был поистине растерян и напуган. Напуган до такой степени, будто эти таблетки – единственное, что ему помогает жить. Энтони покосился по сторонам, всё также не делая и шага внутрь. Глазами обнаружив небольшую баночку на полу у кровати, он указал на неё пальцем. — Это не она? — Где? — Та вон, у ножки кровати. — Ох! Точно! — Фэлл глядел под ноги, и найдя искомое, восторженно поднял банку таблеток и воодушевленно окатил Кроули благодарной улыбкой. — Спасибо, наверное ночью я вставал и пил их, а после уронил.. Опять ни черта не помню.. — Белокурый достал пару жёлтых капсул и закинул их в рот.       Энтони осознал что верно рассчитал всё. Надо было молчать и делать вид, будто ничего такого не происходило. Они просто пили и заснули. А то, что произошло между этими событиями, рыжеволосый забросит в папочку “Секретно”, боясь показать кому-то.       После того, как стрелки на золотых карманных часах Бёрди ушли за полночь, двери небольшой комнатушки открылись. На пороге стоял высокий темноволосый мужчина, который окатил удивлённым взглядом старого белокурого друга. На его шее расположилась белоснежная колоратка. — Уилберт? — Ты и правда жив! — восторженно проговорил шёпотом человек. — Сам удивлён, — лёгкий панический смешок вырвался из уст толстосума.       Только когда Уильям смог подойти, все четверо спустились в уже опустевший кабак и сели в самый тёмный угол, дабы избежать лишних взглядов через окна. Разместившись рядом с Карэем, Бёрди волнительно трепал края кардигана, смотря на двух братьев напротив. Воспоминания прошлого окатили того небольшой волной, отчего он слегка сжался. Внезапно, горячая рука легла на одно из колен и успокаивающе погладила через слои тканей. Бёрди заметно расслабился. — Я не уверен что смог бы дать вам что-то конкретное, но вот что скажу.. — начал Уильям и затянулся самокруткой. — Около двух месяцев назад, а именно в августе, двадцать седьмого, приехал неизвестный. Он снял у меня номер на неделю, представившись как турист, что решил объехать все города и поселения в королевстве. Через сутки, среди ночи к нам заявился один мужчина, весь израненный и просящий помощи. А через три дня приехала пара, что ищет загородный домик.       Все молчали. Найти звенья, чтобы объединить сказанное с темой рассуждения, было трудно. — Я бы не особо обратил внимание на такое, у нас каждую неделю останавливаются проезжающие, гости и так далее, но было одно но, — Уильям поднял руку и указал на безымянный палец, а именно на место, где должно быть обручальное кольцо. — Кольца. У них всех было одно и тоже кольцо. С красным камнем внутри в виде ромба. Бёрди, ты же помнишь его? У твоего отца было точно такое же.       Толстосум непонимающе замер. Пытаясь вспомнить какой-то похожий перстень или украшение отца, он никак не мог представить чего-то подобного или приблизительно похожего. — Прости, я такого не помню. — Подожди, его похоже тогда уже не было, он в тот момент наверное был во Франции, — резко сказал Уилберт. — Ах, да. Точно. Твоего отца, лорда Вэйна, после твоего отъезда часто замечали в городе неподалёку от одного из кабаков, которым раньше владел Малыш Бобби. Он туда не заходил, а кого-то ждал снаружи. Потом постоянно приходил такой высокий мужчина, видно что из города, не местный. Они уходили куда-то за город, словно гуляя. И так было постоянно. Каждая третья среда, встреча лишь после заката, и знаете что самое странное? Их встречи происходили только тогда, когда в заголовке местной газеты первая буква была “М”. — Боже правый, да как ты вообще это заметил? — удивленно подал голос Бёрди. — Это.. какие же навыки наблюдения надо иметь, чтоб замечать такие детали? — А кто нам подарил полное издание историй Шерлока Холмса? — хитро улыбаясь, протянул Уильям. — Уж не думал, что они пришлись тебе по вкусу. Я рад.       Когда рассуждения перешли в рассказы о жизни, Бёрди и Уильям скрылись в тёмном погребе, чтобы поговорить с глазу на глаз. Мельком бросая взгляды друг на друга, они вспоминали детство, что было таким безмятежным и простым. — Да уж, не будь я столь глуп, не отправили бы меня в ссылку, — грустно прошептал Бёрди, немного поглаживая одну из деревянных полок. — Брось, это всё равно бы случилось, рано или поздно. И ты не глупый. Мы были детьми, — ответил Уильям, рассматривая широкую белую спину, покрытую дорогим светлым кардиганом, что был расшит золотыми узорами. — Да, но.. я б не подверг ни Уилберта, ни тебя такой… такому разочарованию. Когда я узнал, что вы меня искали так долго и безустанно, моё сердце обливалось горячей кровью. Это как кинжалы в спине, которые я сам себе воткнул.       Уильям резко схватил Бёрди за края рукава и легко повернул на себя. Голубые глаза недоумённо рассматривали шатена напротив. — Ты не виноват в том, что произошло. Ты последний человек, кого я буду упрекать в моих безуспешных поисках и скитаниях. Уильям сделал уверенный шаг, сокращая дистанцию между ними. — Я никогда не отвергну тебя.       Шатен подался вперёд и легко накрыл своими губами чужие. Едва касаясь, Уильям не ощутил ответного поцелуя, но также и отторжения, поэтому углубил и напористее смял розовые пухлые губы. Сильные руки скользнули по белым одеяниям на груди и слегка толкнули толстосума назад. Как только белая макушка ударилась о холодные деревянные полки, Бёрди осенило. Он просунул руки между телами и оттолкнул Уильяма на пару ярдов от себя.       Губы горели. Губы горели так нежеланно и больно, что ему казалось, будто мир перевернулся вниз головой. Мысли метались из стороны в сторону. Издавая лишь удивленные всхлипывания и стоны, он окинул взглядом мужчину перед собой. Тёмный силуэт, и так стоящий в тени, уже не казался ему таким родным, как раньше. — П-прости меня.., — начал Бёрди слегка заикающимся голосом, — Я.. Я не могу. Мы не можем..       Бледно-белые руки тряслись, а после сцепились в замок у живота, дрожаще перебирая пальцы. — Это из-за него, да? Из-за твоего друга? — голос Уильяма был немного грубым, но при этом тихим. — Ты с ним?       Бёрди замер. Даже и в мыслях не пропуская подобной возможности, он боялся представить такой сомнительный союз. Страшась и на мгновение вообразить как это перевернет их жизни в самую худшую из сторон, Бёрди незаметно покачал головой. — Карэй не такой. Мы просто друзья. — Конечно. Я понимаю..       Бёрди, ощущая чувство лёгкой вины, подошёл к Уильяму, который пустым взглядом смотрел в пол. Белая рука нежно погладила широкую спину, стараясь успокоить стенания внутри отвергнутого. — Прости, но я действительно не могу..       Толстосум отстранился и скрылся за дверью. Аромат ванили и чая кружил среди кислых запахов. Уильям злобно стиснул зубы и ударил кулаком по рядом стоящему ящику.       Вечер съёмок выдался куда легче, чем предыдущие. Направляясь обратно в Лондон, десяток машин ехали по практически пустой трассе. Пасмурное небо сгущало облака над ними, но не спешило разрываться дождём или громом.       Азирафаэль и Кроули молчаливо ехали в авто. Рыжеволосый то и делал, что пытался уснуть, крутясь на месте словно уж. Но как он не выгибал своё тело, везде было не так, всё было неудобно. Стоило признаться, он даже лёг на пол салона, подложив подушку под голову, но и это ему не помогло. Следующие несколько часов дороги он просто смиренно сидел головой вниз, делая вид что спит. Его мысли не покидала ушедшая ночь. Вспоминая все касания на себе, он легко вздрагивал и тут же краснел.       Практически через сутки, вечером в павильоне, два актёра невольно бросались взглядами друг на друга. Кроули, стоящий у давно полюбившейся кофемашины, пристально следил глазами за белокурым актёром, что был на площадке. Мысли о долгожданном отдыхе дома закрадывались в голову и душу, отчего тот расслабленно опёрся спиной о стену. Что-то холодное тронуло его руку. Мужчина вздрогнул и едва не опрокинул горячий напиток на себя. — Ты чего такой нервный? — удивленно спросила Вельзевул, осматривая Кроули. — Я не нервный. — Я же вижу, что ты нервный, а теперь ещё и зажатый, как ёж. — Я не зажатый и я не ёж! — сквозь зубы прошипел Энтони. Девушка тяжело выдохнула. — Слушай, ты же просил меня узнать насчёт дома на колёсах. — Чего?..Ч-что я просил сделать? — будто непонимающе произнёс Кроули, боязно шепча. — Посмотреть дом на колёсах. Я принесла тебе варианты.       Кроули удивлённо замер. Ему хоть и приходили мысли предложить некий “отдых” Азирафаэлю, но даже они пугали его не на шутку, а говорить о них посторонним - так тем более. В голове никак не находился тот момент, когда он просил о таком Вельзевул. Лёгкая искра вонзилась в разум. Злопамятная ночь. На языке вкус сладкого вина. — Приве-ет, — хитро проговорил Кроули, еле удерживая бокал с красной жидкостью. Глаза метнулись на улыбающегося Фэлла, лицо которого покрылось ярким румянцем. — О, храни тебя Сатана, ты что, пьяный? — сонно проговорила Вельзевул. — Я?.. Да! — гордо заявил рыжий. — Понятно. Так чего тебе? — Мне? Ах да, точно.. — Кроули отставил бокал в сторону и подкурил сигарету, что до этого торчала между его пальцев. Он игриво посмотрел на Азирафаэля и хитро улыбнулся. Белокурый сильнее вжался в кресло, смущаясь, — Мне нужно чтобы ты нашла хороший салон.. с этими.. автодомами.. Найди большой.. Белый такой.. чтоб кухня, туалет и огромный навес был. — Это так важно сейчас? — утомлённо спросила Вельзи. — Ну, сейчас мне уж точно не нужно.. — Это всё? — Да! Точно! Обязательно должны быть кофемашинки! — Это и так понятно..       Ох, как же он мог забыть. Кроули перевёл взгляд на своего менеджера. Отнекиваться он не собирался, так как это прозвучало бы глупо. Лучше согласиться и выйти из ситуации так, будто всё под холодным контролем. — Да, давай.. — мужчина взял из рук увесистый планшет и посмотрел на варианты моделей машин, что предлагала Вельзевул. Однотипные и совершенно скудные варианты не устраивали его или внешне, или комплектацией внутри. Как вдруг перед глазами появилась она. Большая громоздкая многотонная машина белого цвета. Внутри было и огромное двуспальное место, два небольших диванчика у обеденного стола, маленький телевизор, холодильник, плита и много свободного места. Небольшая, но по виду вместимая, кухня. Даже раздельный санузел.       На миг замечтавшись, он представил, как на полках разместятся с десяток книг Азирафаэля. Поутру в салоне будет пахнуть свежезаваренным кофе вперемешку с какао, а к вечеру – сладким вином. Белокурый будет что-то готовить на плите, а Кроули, наблюдая, изредка говорить, что пахнет уже вкусно. Рыжеволосый возьмёт парочку холстов и, стоя на свежем воздухе, будет плавно выводить линии, образуя из белого полотна зарисовки леса, пруда и сидящего рядом актёра. В душе потеплело и запели соловьи. — Эту. Я хочу эту. — указал Кроули на машину, что так припала к сердцу. — Хорошо, но ты понимаешь, что придётся снова сдавать на права? — предупреждающе спросила Вельзевул. Рыжеволосый, опешив, вскинул бровь. — Зачем? У меня есть права. — Да, есть, но не той категории, — Кроули молча проворчал, вжимая шею в плечи. — Так что, будешь сдавать? — Конечно. Займись этим. — Хорошо, но ты должен лично приехать в салон и всё посмотреть. На картинке может быть всё не так однозначно. — Да-да, безусловно, не хотелось бы нам тесниться. — Нам? — Вельзевул хитро прищурилась.       Иногда Кроули так и хочет откусить себе свой проворный и болтливый язык. Не подав и виду, он пожал плечами и ответил: — Ну да, мне и моей спутнице. — О-хо-хо, — интригующе заулыбалась девушка и подалась вперёд, коварно скаля зубки. — Я так понимаю, это кто-то со съёмок? — А? С чего ты взяла? — непонятливо спросил тот, мысленно благодаря все высшие силы, что глаза его под тёмной защитой. Сердце бешено колотилось, готовясь вот-вот выпрыгнуть из груди. — Ну как, ты никогда не пил с кем-то и где-то вне работы, плюс такая резкая и неожиданная покупка. Ты, скорее, в ту ночь сидел с ней, и предложил такую поездку. — Ну, готов тебя огорчить, я в отношениях уже давно, — очень уверенно сказал Кроули, если считать ту ночь пьянства в гримёрке их началом. В особенности отметины на груди, которые актёр так тщательно скрывал гримом. — Понятно. Ну хорошо, я подготовлю все документы. Когда ты хочешь посмотреть? — Давай завтра. Не уверен что сегодня есть силы даже стоять на ногах. Когда сьёмки окончились, Кроули то и делал, что мерял шаги у кофемашины, в раздумьях о том, как начать диалог с Азирафаэлем. Он увеличивал длину с каждым шагом, и казалось, что уже через сотню таких, его джинсы лопнут в самом непредсказуемом месте. Выжидая, пока Фэлл выйдет из своей гримёрки, рыжеволосый то и делал, что бросал взгляд на двери.       Он впервые так переживал. Переживал больше не за то, что это произойдёт, а за то, что Азирафаэль, как человек горделивый и отнюдь не наивный, откажет ему в желании хотя бы просто поговорить. Переживал, что его слова могут быть непонятны и восприняты совершенно в другом ключе. Боялся, что мог запнуться или хуже того, проговориться за ту “забытую” ночь. А если бы он проговорился, то наверняка Фэлл бы с ужасом вскрикнул и более никогда бы не подходил к нему. Не улыбался ему, и даже не язвил. Это устрашало. Это беспокоило до кончиков рыжих волосинок.       В очередной раз подняв голову, он увидел, что возле двери гримёрной кто-то стоит. Высокий мужчина в костюме, осматривающий павильон, держал в руках дипломат. “Может, Гавриил?” — подумал Кроули.       Из комнаты вышел Азирафаэль и лучезарно одарил неизвестного улыбкой, а после погладил по предплечью. Мужчины начали отдаляться к выходу и скрылись за железной дверью. Кроули, горящий и злой, как вкопанный стоял на месте, смотря в проём, за которым скрылся объект его обожания и снов. Постояв так ещё минут пять, он последовал их путём. — Что такое, рыжий? Боишься воды, а? — кричал кто-то сверху под клокочущее ржание других людей. — Хватит.. — Что такое? Таких как ты надо вышвыривать отсюда! — снова прозвучал грубый голос сверху. — Это не нормально. Почему ты ведёшь себя так?.. — Потому что делаю тебе одолжение, ты, подобие актёра. Так опозорить театр и режиссёра.. Уму непостижимо! — прорычал кто-то на ухо.       Страх. Животный страх сковывал тощее тело, которое подрагивало на холодном скользком полу. Он, весь мокрый, окруженный высокими неизвестными фигурами, боялся поднять голову и что-то ещё сказать. — Ты ж-жалок.       Холодная вода вновь окатила его с головой. С маленьких прядок скатывались ручьи. Тело вновь задрожало от пронизывающего сквозняка. Чья-то рука скользнула под мокрую рубашку.       Кроули с криком подорвался с кровати, тяжело и быстро дыша. Перед глазами оказалась его спальня, заполненная полумраком. Лунный свет падал в открытое окно, немного освещая пространство. Ноги уже так привычно начало сводить адской болью. Судороги, словно натянутая струна, держали мужчину в узде, изредка позволяя ему извиваться и выкрикивать болезненные стоны. Закинув пару таблеток в рот, Энтони уставше вернул голову на подушку. — Это сон.. этого не было.. просто.. сон, — тихо утверждал он себе.