Язвительные языки

      Он так и не смог нормально уснуть, постоянно вертясь на кровати, иногда подрываясь с идеей пройтись от двери к окну и обратно. Часы на руках показывали пять утра, а Кроули, едва сомкнув глаза на некоторое время, продолжал молчаливо лежать на кровати, словно только пробудился. Солнце ещё не успело подняться из-за горизонта, но небо постепенно приобретало более яркие краски. Тяжело выдохнув, он сел и спустил ноги к холодному полу. Спать особо не хотелось, поэтому забросив на себя свежее полотенце, он вышел из комнаты. Звуки ходьбы по холлу снизу привлекли его внимание больше, чем переживания за немытую голову. Тихо спустившись по деревянным ступенькам, он увидел как Азирафаэль восторженно и занятно хозяйничал на небольшой кухне, что примыкалась к гостиной. Тёплые искусственные лучи освещали помещение. Сладкий запах донёсся до Кроули. Кружась вокруг стола, белокурый едва слышно напевал себе что-то под нос. Но стоило Фэллу обернуться, как тот от неожиданности аж подпрыгнул. — Ой, ты уже проснулся! — быстро протараторил тот, сразу разворачиваясь обратно к столу.       Едва на миг заметив хоть и радостные небесные глаза, но уж сильно уставшие, рыжеволосый словил себя на мысли, что Фэлл вовсе не спал. — Ммм, да. — Я думал что ты спишь дольше.. Я тебя не разбудил? — Нет, нет.. Не разбудил. Я просто..       Рыжеволосый запнулся, вспоминая бессонную ночь. Глаза болели от недосыпа, а во рту пересохло не хуже чем в пустыне. Так и не дав ответа до конца, мужчина ушёл в ванну.       Съёмочная команда с подозрением смотрела на Кроули. Внешне весьма обычный и никак не изменившийся, он был задумчив и чрезмерно спокоен. Даже на горячий кофе не ворчал. Он не был похож на себя. Азирафаэль это тоже заметил. А вот сам белокурый актёр переживал. Переживал из-за вчерашней выходки, боясь что рыжий и впрямь мог серьёзно заболеть. На улице вчера было холодно и ветрено, не так как сейчас. Сейчас было хуже. Ощущение что молния ударит прямо ему в белую голову настигало всякий раз, как он слышал раскатистый гром над собой. Ветви деревьев колыхало от порывов холодного ветра. Тяжелые тучи сгущались над лугами и деревушкой. — Это должно было быть здесь.. — неуверенно пробормотав, сказал Бёрди, осматривая небольшой деревянный дом. На вид он совершенно не казался заброшенным, но было слишком тихо для места, где вероятнее всего уже подрастали дети или внуки.       Проходящие мимо поселенцы осматривались на незваных чужаков, которые так ярко выделяются среди серой угнетённой массы в мешковатых одеждах. — Может лучше спросить в церкви? Не думаю, что внутри кто-то есть.. — оглядываясь на жителей, проговорил Карэй. — Ну, или у местных поспрашивать. — Ох, я даже не помню их фамилии. Как же они могут знать? — Это тебе не Лондон, Бёрди. Тут каждый знает каждого.       Сутенёр развернулся, глазами выискивая самую подходящую фигуру. Будто ища конкретного человека, он всматривался в лица, которые изредка смотрели на него в ответ. Проходящие щуплые пареньки, недобро глядящие мужчины и встревоженные женщины с детьми были не теми, кто казался знатоком городского устоя и поселенцев. Напоровшись глазами на высокого подтянутого мужчину его лет, а именно слегка за сорок, он подошёл к нему, таща Бёрди за собой рукой. — Извините, — достаточно неожиданно как для Карэя, так и для самого толстосума, выплюнул рыжий. Неизвестный мужчина, оглядев чужаков с ног до головы, вопросительно вскинул бровь. — Нам нужно найти хозяина вон того дома, — продолжил он и указал на место, где они до этого стояли. — Кто вы? — подал голос мужчина, наполняя воздухом грудь.       Толстосум замер. Знакомый, но со временем огрубевший голос, казался ему до боли родным. Широкие тёмные брови шатена недоверчиво свелись между собой. — Уильям? — тихо спросил Бёрди, рассматривая человека напротив. Серые глаза переметнулись на него и настороженно прищурились. — Мы знакомы? — Это я, Бёрди, неужели ты меня не узнаешь?       Мужчина вздрогнул и сделал маленький шаг назад, чуть не уперевшись спиной в здание позади. Сухие губы разомкнулись в страхе, а глаза метались по белым тканям одежды. — Господи. Нет, этого не может быть… — прошептал Уилл, рассматривая старого знакомого перед собой. Если бы только Бёрди не зачесал свои кудрявые белые локоны, то тот скорее узнал бы его. — Ты жив.. я думал тебя казнили.. — Как видишь, Уильям, я жив. — Но как.. ты.. тебя ищут, везде ищут. И не позволь Господь, если кто-то тут узнает про тебя, то сразу доложат коменданту.. А там и до стражников не далеко, — тихо прошептал Уильям, немного склонясь к толстосуму. — Ты даже представить себе не можешь, что тут происходило. Было много чертей из города. Даже какой-то офицер тут был.       Бёрди и Карэй одновременно сжались внутри. Им хватило переживания за собственные души в городе, но тут, на давно забытой земле.. Сутенёр оглянулся по сторонам. — Мы можем пройти куда-то в более.. малолюдное место? — спросил Карэй. — Да, — мужчина быстро развернулся и зашёл в здание, что было позади него.       Это оказался дешёвый и весьма неуютный кабак. Внутри воняло застоявшимся запахом сгоревшего табака с опилками, кислым пивом и потом. Деревянные столики для клиентов были пусты, как и барная стойка, за которой на стеллаже находилось весьма много различных бутылок. А что было в них – ни Бёрди, ни Карэю знать не хотелось. Внутри было до ужаса темно и сыро. Скрипнув дверью, Уильям показал на проход, уходящий куда-то вглубь. Доверившись, гости зашли внутрь. Осторожно спускаясь по тёмным ступенькам, толстосум практически наощупь держался мокрой и холодной каменной стены. Лёгкий страх темноты всегда колол его сердце. А сейчас, ощущая ладонью мокрые камни и приближение смерти, вовсе выталкивали из толстосума тяжелые всхлипы. — Не волнуйся. Я рядом, — тихо шепнул Карэй и, схватив за белое запястье, положил мягкую руку себе на плечо. — Спасибо, — робко ответил Бёрди и немного смущённо продолжил путь. Когда злосчастные ступеньки окончились, перед глазами появилось небольшое подвальное помещение заставленное ящиками, стеллажами и бочками. Из маленьких окон еле распространялся дневной свет. — Ч-что ты тут делаешь? — начал Уильям, едва рассматривая белокурого перед собой. — Зачем ты тут?       Бёрди молчал, не зная с чего начать и как начать. Потирая влажные ладони, он метался взглядом по тёмной комнате. Так не вовремя начала душить вся одежда, которая была такой комфортной до этого момента. — Мы.. то есть я попал в самые большие неприятности, — неуверенно начал толстосум. — Пару месяцев назад меня обвинили в предательстве короны и я, как подлый трус, бежал, сломя голову. — Что ты сделал? — Ничего, абсолютного ничего, что прописано в обвинении. — А в чём обвиняют?       Тишина. Капли после дождя просачивались сквозь камни и капали на пол. — В убийстве важного чиновника, который близко служил с людьми выше, — резко встрял Карэй. В голосе отчетливо послышалась усталость. — Была масса причин его убивать, но он, — рыжеволосый указал на белокурого рядом, — даже в Сатане увидит доброту. — Согласен, — кивнул Уильям. — А вы кто, как я могу вас называть? — Карэй. Я.. друг. — сутенёр приветливо протянул руку и её сжали крепкие сухие пальцы. — Хорошо, но зачем вы меня искали? — резко оправившись, спросил мужчина. — Нам нужна помощь. Нам.. мы знаем что человек, совершивший это, получил поручение отсюда. Нам нужна информация. И если ты или Уилберт что-то знаете, то я молю вас помочь. Просите что хотите.       Уильям молча смотрел на едва схожий с мольбой лик, голубые глаза которого светились чистой надеждой. — Вечером. Я выделю вам комнату. Ждите сразу после полуночи. Мы будем.       Мужчина развернулся к выходу, но остановился и обернулся на толстосума. — Я думал, что потерял тебя. Опять. Я рад, что ты жив.       Бёрди удивлённо замер, боясь выдохнуть и издать лишний звук.       Погода весьма ясно дала понять, что съёмки должны окончится именно сейчас, срываясь проливным дождём на луга. Полностью взмокшие до последней нитки, актёры и съемочная группа бежали к своим усадьбам чтоб согреться и выпить будь-то горячего чая или кофе. Под ногами хлюпали мелкие лужицы, а с волос стекала дождевая вода. Ветер пронизывал мокрые тела будто насквозь. Забежав в дом, Фэлл рывком стянул пиджак, возмущённо фыркая что-то под нос. — Какой ужас. Днём ни тучки, а под вечер – ураган! — выкрикнул он. — А что ты хотел? Это тебе не лето, — уставше ответил Кроули, снимая боты с ног.       Мокрые следы от обуви медленно стали высыхать от тепла внутри. Рыжеволосый поднял голову и устремил взгляд на Азирафаэля, а затем тут же жадно сглотнул. Белокурый актёр, стоя вполоборота к нему, был в действительности промокшим настолько, будто окунулся в пруд. Светлая рубашка, что до этого и так облегала мягкое белое тело, прилипла, скатываясь в мелкие складочки по всему туловищу. Тяжело вздымающаяся грудь просвечивалась под прозрачными тканями. Каждый бугорок и складка отчётливо виднелись, будто Фэлл стоял перед ним с голым торсом. Жидкость с волос и одежды стекала мелкими каплями и падала вниз. Белокурый актёр обернулся на Кроули и так же замер.       Рыжие мокрые волосы волнисто скручивались от воды, изредка капая на деревянный пол. Чёрные узкие джинсы еще сильнее прилипли к худому телу, подчеркивая талию и бёдра. Фиолетовая расстёгнутая рубашка ровно легла на подкачанный торс, проявляя грудные мышцы. Даже в противно липких ощущениях, Фэлл почувствовал лёгкий восторг.       Они оба думали если не об одном, то о схожем. И это отнюдь не о холоде. Лица актёров покрылись румянцем, когда их взгляды пересеклись. Не выдержав молчания, Фэлл выдал: — Как смотришь на то, чтобы согреться скотчем? — Чего?.. — не осознав изначально вопроса, выдавил рыжеволосый, — А, да, давай, было бы не плохо. — Отлично. Иди первый в душ, а я придумаю что-то на закуску, — улыбчиво произнес Азирафаэль, сжимая кулаки по швам, как солдатик. Когда коллега скрылся на верхних этажах, белокурый сразу схватился за продукты.       Довольно странное условие Фэлла сыграло ему на руку. За пару дней до отъезда, актёр выторговал у Кристиана, мальчика-помощника организатора, одну поездку в город, чтобы скупиться. Зная тягу к вечерним чаепитиям, он набрал всевозможных товаров, начиная от шоколадных плиток и сыра, заканчивая скотчем, бурбоном и вином. Он вовсе не думал открывать алкоголь в поездке, но случившиеся обстоятельства в виде дождя и мокрого торса Энтони, потянули его за язык.       Аккуратно разложив кусочки шоколада, орехи, тёмный виноград и сыр на тарелке, он внимательно осматривал композицию со всех сторон, будто критик, оценивающий внешний вид. Ну, стоит ли говорить что тарелка с закусками была похожа на обычную тарелку с закусками? Без всяких еловых веточек сверху, без извилистых линий из крема или рисунка из сахарной пудры.       Довольно поставив сие творение на стол, он поднялся к себе и достал из сумки весь алкоголь что у него был.       Фэлл любил приобретать алкогольные напитки, но чаще ради красоты, чем для изначально принятого применения. В особенности если бутылка имела интересную форму, вид или окрас. Когда тот строил дом, то намеренно выделил часть комнаты под барный отдел, где хранилось больше ста двадцати различных бутылок. Он был из тех, кто может пригубить пару стаканов, больше наблюдая за видом, чем за вкусом. Бутылки, нарезка и по паре стаканов и бокалов весьма не дурно, а более чем красиво расположились на кофейном столике у дивана. Тёплый свет рассеивался по гостиной. Закрытые шторы колыхались от входящего холодного воздуха. Ветер посвистывал снаружи, ещё более сотворяя атмосферу уюта и защищенности внутри. Кроули спустился вниз. На голове небрежно висело белое полотенце, впитывая влагу с рыжих длинных прядей. Чёрные мягкие штаны болтались на худых ногах, и того же цвета водолазка обтянула туловище. Покачивая бёдрами из стороны в сторону, рыжеволосый оглядел стол, на котором уже расположились частичные виновники торжества. — Чёрт, да ты алкаш побольше меня! — негодующе громко сказал Кроули и хитро улыбнулся. — Это для коллекции. Но так как это шанс отогреть нас и расслабить, я лишусь парочки своих экземпляров. — Греться можно и под одеялом.       Фэлл недовольно скривил лицо, будто ему только что плюнули в суп. — Мне убрать? — Нет-нет! — поспешно ответил рыжеволосый, подняв руки, будто останавливая Фэлла от глупого поступка.Азирафаэль, довольный и радостный, ушел наверх.       Кроули всмотрелся в тарелку. Выглядело не то чтобы очень вкусно, что слюни вытекают из-зо рта, но голодный желудок требовал еды. Актёр упал на диван и схватил маленький кубик сыра, а после закинул в рот. Живот заурчал, требуя ещё.       Мужчина недовольно отвёл взгляд от тарелки и заприметил кондиционер и очистители воздуха. — Опа, значит курим здесь, — довольно проговорил он сам себе под нос и достал из кармана пачку сигарет.       Было странно, что находясь тут не один час, он не замечал пепельницы, стоящей у бокалов. Довольно втянув едкий дым, он облокотился на спинку дивана, расслабляя спину. Тело на удивление не болело, кроме икр. Голова была чиста от разных мыслей. Несвойственное спокойствие радовало и облегчало.       Даже не заметив как прошло время, Кроули услышал доносящиеся шаги сзади. Слегка обернувшись, он заметил фигуру Азирафаэля, которая спускалась по тёмным ступенькам. Белые волосы забавно подпрыгивали при движении. На теле, немного обтягивая, расположилась голубая рубашка и коричневые брюки. — Ты везде ходишь при параде? — с интересом спросил Кроули, осматривая Фэлла. — В каком смысле? — Ну, я про брюки и рубашку, — рыжеволосый махнул рукой на внешний вид того. Азирафаэль смущённо улыбнулся и отвел глаза в сторону. — Мне комфортно. И дома я хожу так вплоть до сна.       Увалившись на кресло, которое находилось рядом с диваном, Фэлл взял бутылку скотча и разлил по бокалам. Тёмная жидкость с ароматом ванили и шоколада медленно диффузировала над столом. — Всегда было интересно.. — немного тихо начал Азирафаэль, смотря на плескающийся алкоголь в стакане. — У тебя были неудачные роли? В смысле те, которые тебе не нравились.       Кроули удивлённо вскинул бровь и опустил голову. — Да, думаю да. Были роли, которые мне не нравились, но по итогу они приносили достаточно большую прибыль и опыт. Так что не могу сказать, что они мне “не нравились”.. Я стараюсь не браться за длинные сериалы, или за сомнительные произведения, которых сам не понимаю.. — Но ты начал работать со мной, к тому же в очень крупном сериале, — Фэлл сделал глоток, не прекращая осматривать развалившегося на диване Кроули. — Надо было – и я взялся. — А у меня нет особо нелюбимых ролей. Были те, которые не вызывали у меня восторга как такового, но это было так давно. Сейчас всё изменилось.       Сделав глоток терпкого напитка с шоколадным привкусом, Кроули едва заметно поморщился. На лице мелькнули морщинки. Ему не приходилось пить такой алкоголь, хотя карта высокоградусных коктейлей и напитков его языка была ничуть не маленькой. — Я признаюсь тебе честно, — начал Кроули, отводя взгляд в пол, — я не хотел браться. Я мог сутками спорить о твоей кандидатуре с Торном и Уордлоу, что в принципе так и было.       Губы Азирафаэля дрогнули в печальной улыбке, а после опустились вниз. Сжимая стакан пальцами, он не заметил, как его лицо в следующий миг помрачнело. Он молчал. — До сих пор помню, как я вбежал в кабинет, швырял всё, что было на столе, — продолжил Кроули, уже переведя взгляд на пухлые колени коллеги, — но сейчас я ни о чём не жалею. Знаю, что даже сдержанного общения нам не достичь, а что говорить о чём-то более.. “Жаль это признавать” — закончил он в голове. — Я так не считаю, — резко возразил Фэлл несвойственно грубым голосом. Кроули удивлённо посмотрел на него. — Я к тому, что если бы между нами не было бы даже “сдержанного” общения, то вряд ли бы я угостил тебя.       Кроули пожал плечами, будто соглашаясь со сказанным, и молчаливо кивнул. — Если у нас вечер искренности и.., — Азирафаэль запнулся и легко помахал свободной рукой, будто искал правильные слова, — ох, честности.. Хотя, честность и искренность это одно и тоже, ведь так?       Кроули снова неуверенно кивнул. — Я согласился потому что прежде не играл с тобой. В плане, играл, да, но не в главных ролях. Меня не пугала твоя кандидатура. Наоборот. Мне было интересно и я хотел с тобой работать. — У каждого были свои причины подписывать контракт.       Кроули затянулся серым дымом, совершенно не давая себе отчёт в мыслях и сказанных словах. Лёгкий туман в голове медленно, словно улитка, сгущался, а язвительный длинный язык развязывался. — Почему Гавриил? — резко спросил рыжий. — Почему? — Почему именно он? У тебя же были критерии там, условия какие-то.       Азирафаэль молчаливо опустил голову, раздумывая над нависшим вопросом. Честно говоря, он и сам не знал ответа как такового. Вспоминая их первую встречу и резкое предложение Фэлла работать на него, актёр вовсе не задумывался о каких-то “условиях”.       Гавриил в прошлом был хорошим маркетологом. Сдержанный и прямолинейный мужчина вызвал весьма интригующий интерес у актёра. Он всегда говорил прямо и откровенно, даже если эти слова могли задеть. Шутки менеджер не особо любил, как и ребячество в общем. Серьёзный тип в солидном костюме. Возможно, этот человек был лучшим для такого инфантильного, держащего маску серьёзности, актёра. — Так вышло. А ты как нашёл своего? — Вельзевул раньше работала на киностудии “Плакс”. Помнишь скандал, что там был лет двенадцать назад? — Азирафаэль неуверенно покачал головой. — Ну как же, какой-то актёр, такой, ну, смазливый что-ли.. приставал к работникам. — Нет, такого я не слышал. — Ох, ладно. В общем, когда вся эта шумиха начала выливаться в медиа-пространство, она лишилась места. Я с ней работал раньше и мы как-то сдружились. Кофе после работы, чай на обеде. И когда я узнал что она потеряла работу, то предложил работать на себя. Мне тогда в действительности нужен был помощник.       По правде говоря, ему не просто нужен был помощник, он нуждался в друге. Два развода за плечами тяготили груз проблем, а алкогольный запой и вовсе усложнял ситуацию. Каждый рассвет и каждая ночь начинались одинаково, и никак не счастливо. Пока в один момент не раздался звонок в дверь.       Мужчина поднял голову на Фэлла. Тот, весьма заинтересованно смотрел на него, изредка похлопывая ресницами. Голубые глаза казались намного ярче при тёплом свете от ламп и торшеров.       Перебрасываясь редкими фразами, разговор переплыл в более эмоциональную беседу с хихикающим Азирафаэлем и корчащимся Кроули. Терпкий скотч окончился, едва начавшись, а бутылка вина и вовсе опустела за пару пьяных мгновений. И сейчас, когда в оборот пошёл бурбон, им стало по своему хорошо.       Рыжеволосый, сам того не замечая, развалился на диване, забросив ноги на мебель. Рассудок потерялся где-то в алкогольном тумане ещё на вине, и Кроули это нисколько не смущало. Он, пьяный и красный, отбрасывал различные шуточки и истории. Азирафаэль же выглядел куда хуже него. Если можно было бы его сравнить с чем-то, это было бы сливочное масло, что растекалось на горячем тосте. Обмякши всем телом на кресле, он старался вести себя чересчур невозмутимо и сдержано, но градус в крови не позволял сделать так. — Значит, ты не любишь играть героев-любовников? — переспрашивая уже в очередной раз, уточнил Фэлл, немного склоняясь вперёд. — Не, ну я ж говорю.. Это.. как тебе сказать.. Ну нет того куража.. Вот если бы прыгать с парашютом, вот это я понимаю, — ответил Кроули, махая рукой с сигаретой. — Так, а парашюты тут причём?       Неужто рассудок начал постепенно проклёвываться из земли, что облита скотчем, вином и бурбоном? — Ну как, когда ты прыгаешь.. сердце замирает.. ноги уже не чувствуют ничего.. поток воздуха с ветром.. и ты летишь.. летишь.. летишь.. — Кроули ещё десяток раз повторил это слово, медленно опуская палец вниз, — а потом земля и такая холодная. Бр-р, ненавижу холод.       Азирафаэль ничего не понял, хотя очень хотел. Он был уверен, что такую аналогию неприязни к персонажам-любовникам понимал сам Кроули. Но нет. Кроули сам не особо осознал, что вылетело из его рта. — Так.. Я.. Кхм.. Ты будешь кофе? — тяжело протянул рыжеволосый и привстал на локтях. Тощие руки еле держали тело, отчего едва подрагивали. — Буду. Чай. Блин, не думаю что есть такой сорт.. — Найдем. Для тебя – всё что угодно, — уверенно сказал Кроули и поднялся с дивана. Тело шатало, а колени предательски дрожали, не позволяя сделать лишний шаг.       Пытаясь передвинуться к кухне на прямых ногах, Энтони поелозил тапками по скользкому от алкоголя полу, едва удерживая тело. Перед глазами не то что плыло, уже не было ничего, кроме сменяющихся красками пятен. Передвинувшись к креслу Фэлла, он протянул ему руку. Азирафаэль замер, смотря прямо вперёд. Немного задравшаяся водолазка открывала подтянутый загорелый живот. Бёдра были настолько близко, что можно было ощутить запах порошка от штанов. Белая рука потянулась и дотронулась до видимого участка чужого тела. Горячая ладонь прислонилась к холодной коже, и, будто изучая, начала поглаживать.       Кроули вздрогнул. Мягкие пальцы бережно и трепетно проходились по животу, изредка двигаясь то вверх, то вниз.       В штанах неприятно нарастало возбуждение, ярко просвечиваясь в свободной одежде. С каждым движением чужих, но таких желанных рук, член наливался всё больше, уже выпирая заметно внушительной округлостью. Азирафаэль запустил руку под одежду на спину и лёгким толчком кинул дрожащее горячее тело на себя. Кроули податливо рухнул на мягкие колени и, боясь пошевельнуться, вгляделся в голубые глаза напротив. Аквамариновые зрачки, от которых жар по телу рос быстрее, неустанно и желанно глядели на него в ответ. Одна из мягких ног уверенно шевельнулась и подтолкнула рыжеволосого выше, будто намеренно задевая и так вставший член. Кроули прижался к Азирафаэлю, и как можно тише простонал ему на ухо, щекоча локонами вздёрнутый нос. От волос приятно пахло ванилью, скотчем и сигаретами.       Тихие и тяжелые вздохи обжигали кожу у белых кудрей. Проскользив рукой под резинку брюк и белья, Фэлл ощутил горячую влагу на ладони. Пальцы покрылись скользкой тёплой смазкой, что медленно стекала по его рукам. Твёрдый член вздрогнул от касаний, и бёдра неосознанно качнулись вперёд. Кроули невнятно промычал какие-то слова, но после схватился за рот, будто боясь выплюнуть лишнее слово. Азирафаэль провёл рукой по члену и обхватил его пальцами, немного сжимая. Медленно проходясь то вверх, то вниз, он ощущал как тощее тело на нем дрожало и легко толкалось вперёд, крича о желании большего, испускаясь всё больше предэякулятом на белые пальцы. Ощутив прилив адреналина и уверенности, рука дёрнулась и ускорила темп.       Застонав сквозь зубы сильнее, Кроули ловил лёгкие звёздочки в глазах, пока затуманенный рассудок был покорён фантазиями. Сжимая руками мягкие плечи, он чувствовал, как нежно и будто игриво Азирафаэль доставлял ему удовольствие таким изощрённым способом. Объект его мечтаний и вожделений в постели, и тогда, на кресле в гримёрной, поглаживал его грудь. Тёплая ладонь прыгала по торсу, не доходя до набухших от страсти сосков. Мягкие пальцы периодически елозили по головке члена, надавливая на уретру, отчего рыжеволосый восторженно постанывал. Жилистая рука медленно прошлась по груди, задевая пуговицы. Широкая грудь спокойно вздымалась от дыхания. Ладонь, ищущая что-то сокровенное и такое же горячее, как и она сама, жадно елозила по рубашке, опускаясь вниз. Пальцы нащупали весьма привлекательную и большую проблему в коричневых брюках, владелец которой был совершенно этим не заинтересован. Скользнув ими по ширинке и одним рывком расстегнув молнию, рука скользнула внутрь.       Томные вздохи, что изредка прерывались сдавлеными стенаниями, звучали по всей деревянной усадьбе. Опрокинутые бокалы и стаканы небрежно валялись рядом с мягкой мебелью. В комнате пахло сигаретами, алкоголем и развратом. Дрожащие тела изредка прижимались друг к другу, ощущая всё своё тепло. Сердца и руки будто удерживали один темп.       Кроули сильнее выгнул спину назад, практически открывая доступ к своему телу. Не прекращая изощренных движений рукой, Азирафаэль скользнул пальцами по дрожащему туловищу, оставляя россыпь мурашек за собой. Тяжелый и будто зверский стон разнёсся по комнате. Густая белая сперма брызнула маленьким фонтаном на руки белокурого, немного попадая на загорелый живот. В горячих длинных пальцах дрогнул член и следом вылился на голубую рубашку.       Азирафаэль блаженно распластался на спинке кресла, расслабляя мышцы, ощущая как к нему прижалось, будто жалобно, тело. Рыжая голова опустилась на плечо, изредка подрагивая от чувств. Из последних сил повернув голову, он вдохнул мягкий аромат.       Ничего не волновало. Ничего не интересовало более. Только этот запах и лёгкость в теле.       Телефон в комнате Фэлла зажужжал. На экране высветилось сообщение. “Привет. Давно не виделись. Пообедаем?”