Язвительные языки

      Солнечное, изредка пасмурное, утро отчётливо чувствовалось в воздухе с призывом жить дальше. Витающий запах кофе кружился по просторному кабинету, ныряя под столы и стулья. Несколько собравшихся внутри людей озабоченно смотрели друг на друга, пуская натянутые улыбки. — Ещё один опаздывает.. — проговорил мужчина, стоявший посреди кабинета в чёрном костюме, сшитом наверняка на заказ. — Мы собрались тут по весьма весомым причинам, и если бы что-то произошло, я думаю, Вам бы сообщили. — Да-да, Азирафаэль, но всё же. — Пока есть время, скажите, насколько это хороший проект? — Ох, невероятный, он выстрелит как фейерверк на кинофестивале, я уверен! Этому проекту быть, и быть в рядах лучших сериалов года, если не десятилетия! — мужчина уверенно указывал пальцем куда-то вверх, восхищенно одаряя улыбкой присутствующих рядом. — Если я, сам продюсер Сэм Уордлоу, был просто в восторге от прочитанного сценария, то думаю и Вам, мистер Фэлл, он придётся по вкусу. Хотя, могут возникнуть кое-какие проблемы... — задумчиво окончил мужчина, мельком окунувшись головой в поток нескончаемых мыслей. — Какие..       Резкий внезапный удар дверью заставил присутствующих обернуться, со страхом подпрыгнув на стуле. В проеме, тяжело дыша и склонившись, стояло тело, рыжие волосы которого тряслись от синхронных подергиваний. Человек поднял голову и на свету от ламп сверкнули черные линзы очков, которые так небрежно покосились на лице. Оглянув взглядом присутствующих, он замер. Белые взъерошенные волосы Азирафаэля и его неподдельно возмущенный взгляд не особо говорили о счастье видеть этого человека тут. — Да бля.., — простонал мужчина и оперся головой об дверной косяк. — А, вот о каких проблемах шла речь.. — тихо подал голос Азирафаэль, обратно развернувшись к продюсеру. — Энтони Кроули, мы ждали Вас, садитесь.       Рыжая голова недовольно отпряла от деревянного проёма и мужчина тяжело приземлился на стул, что был подальше от Фэлла. Сверкнув янтарными глазами из-под линз, он пустил еле заметную искру на белокурого актёра, взамен получив лишь нарастающее недовольство. — Я очень надеюсь, что этот пернатый залетел сюда случайно... — вальяжно развалив тело на стуле, проговорил Кроули, — Фэлл, сделай одолжение, вылети из окна так же, как и залетел сюда.       Азирафаэль раздраженно выдохнул и отвернул голову. Кабинет, что до этого так пах кофе, начал наполняться испепеляющим взглядом и запахами обжаренной птицы. — Мистер Кроули, как более разумный и рассудительный, я не возьму во внимание то, что вырвалось из вашего рта, — спокойно, но с еле слышимым скрипом зубов, выдавил из себя Фэлл. Лучезарно улыбнувшись рыжему, он повернул голову. — Я надеюсь что такие высказывания будут последними за, хотя бы, этот час. – встрял Уордлоу. — Сейчас мы говорим про проект и вы оба знали, что будете работать вместе, поэтому оставьте ваши соревнования на потом. — У нас взаимная любовь, любовь порожденная вышибить друг другу мозги и размазать натюрмортом по стенке. — прошипел Кроули, язвительно скалясь. — Как я помню, твои навыки в держании кисти мало похожи на действия трезвого художника, так что оставь творческие порывы для профи. – ядовито выплюнул Азирафаэль, натягивая невинно чистую улыбку. — Я всё ещё тут, господа. И я всё ещё прошу хотя бы меня не перебивать. — тяжело, но сдержанно сказал продюсер. Можно было заметить как несколько пальцев Уордлоу начали подрагивать от кипящей в нем лавы возмущения. — Через два дня начнуться съёмки “Непостижимых”, уже в десять утра группа будет ожидать вас в павильоне. Роберт Торн, режиссёр, не смог сегодня приехать и вкинуть пару своих слов, поэтому скажу за него сразу: этот проект, вероятно, лучшее, что вам когда-либо предлагали. Вы – первоклассные британские актёры, и вы получили превосходную съемочную команду, которую мы тщательно отбирали годами. Мы обязаны выстрелить в небо, мы обязаны стать лучшими и наши фамилии должны витать на дрожащих устах публики, конкурентов и завистников.       В кабинете воцарилась тишина. Даже запах чего-то жареного утих под напором лидерской речи продюсера. Янтарные глаза блеснули на Фэлла. Он восторженно, как повидавший чудо, смотрел на Сэма. Так, будто видел в этих словах поддержку и помощь в самые сложные дни. Чувство странной эйфории развеялось, как только Кроули поёрзал на неудобном стуле и открыл рот: — Я надеюсь, что мне предоставят удобное кресло. Кабинет наполнился уставшими стонами отчаяния, которые так и гудели тем, что Энтони – невыносим.       Широко шагая по коридорам компании, Кроули ловил себя на мысли, что следующие несколько лет будут изнурительно трудными, хоть и плодотворными. Только подумав о том, что он будет видеть Фэлла практически постоянно, рыжего бросало в дрожь с такой силой, будто в него ударила молния. Выдыхая горячий пар, он скалил лицо, продумывая, как бы избавиться от желания ударить слишком белую стену. — Ты вообще меня слышишь?! — разъяренно вскрикнула девушка, стараясь удерживать темп ходьбы. — Вельзи, отстань, дай моему воображению разорвать Фэлла на клочки. — Вот именно, я тебе говорю быть сдержанней, а ты как дятел, суёшь свой нос и лезешь в драку, — в ответ она лишь услышала недовольное ворчание, которое характерно переплывало в практически несвязный бубнёж. — Как его вообще додумались поставить со мной в одном проекте? Да этот режиссёр вообще из ума выжил, зная, что мы можем устроить. — Сэм же сказал, вы лучшие из лучших. И вероятно они приняли тот факт, что конфликтов между вами не избежать, поэтому решили… рискнуть? — Значит мазохисты они, раз готовы пойти на такое ради проекта. — Ох, ладно, — девушка потерла переносицу, недовольно выдохнув. — Если я тебе найду кофе, ты умеришь свой пыл? — Воз-зможно. — прошипел Кроули, не сбавляя быстрый шаг. — Ради Дьявола, лишь бы рядом была кофейня.. — заскулила Вельзи, показушно подняв руки вверх.       Вкус сладкого какао на языке Фэлла тут же взбодрил его тело и наполнил неким приятным ощущением временного покоя. Осмотревшись по сторонам, он немного наклонил голову к менеджеру. — Это будут сложные деньки. Готовь соль и распятие. — Я не думаю, что это поможет тебе, Азирафаэль. Ты тоже отнюдь не святой, – ответил мужчина, копаясь в рабочем планшете. — Вот умеешь ты шутки портить, Гавриил, — недовольно фыркнул Фэлл и отстранился. — Я думаю что кто-то однажды задел его эго — и понеслась. — Слушай, я не знаю что произошло между вами двумя раньше, но с таким язвительным языком ты не сможешь с ним работать. — Я же не виноват, что он вырос таким нестабильным гусем. — Ага, не виноват, конечно, а как ты на прошлых проектах ходил и подначивал всех на то, что в нем сидит бес, или то, что в прошлой жизни он был кофейным зерном? Это было только забавы ради? — Признаю, было это давно и сейчас звучит нелепо.. — стыдливо проговорил Фэлл и сделал ещё один глоток сладкого напитка. — Но теория с кофейным зерном весьма актуальная и обусловленная!       Продолжительный вздох вырвался из рта менеджера. Гавриил поднял глаза на Азирафаэля. — Завязывай так себя вести с ним, старайся игнорировать его слова в твой адрес, сейчас вы в одном проекте, и тебе надо если не быть проворнее, то умнее. Люди часто теряют интерес к тому, что не является искрой. — Та знаю я, просто желание такое.. ну знаешь, быть лучше даже в таких мелочах. — Хочешь быть лучше? Делай как и всегда. Улыбайся.       Азирафаэль удивленно взглянул на Гавриила, который вновь уткнулся в планшет, составляя план. Ощущение, которое сподвигло язвительно ответить, тут же пропало, будто растворяясь в воздухе подобном сигаретному дыму, что кружил вокруг них. Фэлл поднял руку с сигаретой и втянул едкое табачное облако, а после медленно выдохнул. Что-то странное произошло в тот день. Странное и непостижимое.       Дни пролетели так незаметно, что даже казалось, не будь Кроули человеком – проспал бы не один день. Сцепив руки в замок, актёр потянулся вверх, будто пытаясь достать летящий в небе шарик. Суставы и кости громко хрустнули и наполнились некой приятной тягучей болью. Шум съёмочной группы постепенно нарастал с каждым шагом, что отчасти радовало. Несмотря на невинное лицо Азирафаэля и его острый язык, Кроули был весьма рад снова вернуться в будни актёра.       Мельтешащие сотрудники, каждый раз пытались всё больше и больше угодить актёру такого уровня; изредка покрикривающий режиссёр, что не может усидеть на месте и пары минут; декорации, созданные специально для той или иной сцены; гример, который в очередной раз перекрывает его впалые темные круги под глазами; образы, такие разные и по своему великолепные своим незабываемым характером. Это так будоражило его, до кончиков рыжих волос. Актёр нехотя признался себе, что работать с Фэллом звучало даже очень интригующе и опасно.       Кроули любил интриги и опасность. В этом он сам.       Рыжеволосый подошёл ближе к месту съемок, и первое, что привлекло его внимание – небольшая кофемашина, рядом с которой так нагло и бесцеремонно стоял Азирафаэль, упорно прожигая взглядом его голову. Стянув очки с лица, Энтони подошел ближе, надеясь что тот уйдёт, но нет. Он не уходил. Фэлл одарил его лучезарной улыбкой и слегка вздутые щеки прикрыли его истинные небесные глаза. — Я так надеялся, что сегодняшний день мне подарит больше солнечных лучей, — проговорил Кроули как можно чётче, и взял отдельный бумажный стаканчик. — И как? Подарил? — с неподдельным интересом спросил Азирафаэль, порхая ресницами перед ним. Кроули повернул на него голову и скривил недовольную гримасу, будто увидел комок своих проблем во плоти. — Нет, на моем пути появилась ядовитая туча. Огромная такая. — Попробуй не носить очки, может тогда ты начнешь замечать больше солнечных лучей.       Азирафаэль сделал глоток тёплого какао, всё также улыбаясь, но смотря уже куда-то в сторону. Нежные ощущения чего-то сладкого во рту стрельнули в нём, отчего тот приятно вздрогнул. Шоколадный аромат перебивал недавно прилипший к нему запах сигарет, будто возвращая в детство, когда он божился что никогда не притронется к чему-то такому отвратительному как табак или алкоголь. Сам себе врал. Хотя чего стоило ожидать от ребёнка, которому едва исполнилось десять лет. — Кстати.. — задумчиво начал Фэлл и повернул лицо на Энтони, который вот-вот собирался уйти, – Почему ты постоянно носишь их? Ты не подумай спрашиваю ради интереса.. — Привычка. Но сейчас ношу чтоб твои облака на башке не видеть. Уж больно сияюще, — грубо ответил Кроули и ушёл прочь от слащаво-ехидной улыбки. Всем телом он чувствовал, как тот прожигал его затылок сзади, медленно, будто наслаждаясь и вкушая каждый момент.       Первые часы съёмок прошли неожиданно спокойно. Ни Фэлл, ни Кроули не подали виду, что у них была ссора где-то за пределами камер. Отличная игра не позволяла им обливать друг друга красноречивыми ядовитыми оборотами, а их глаза восторженно глядели на образ соперника. Персонажи, до невозможности интересные и загадочные, медленно проникали в сердца смотрящих. В них чувствовалась романтика и некий сгусток тёплой энергии, что влёк за собой. Азирафаэль, который играл заможного и милого дворянина по имени Бёрди, стал предметом восхищения и умиления среди девушек из съёмочной группы. Кроули, игравший распутного владельца борделя Карэя, тоже получил большую порцию внимания и даже несколько вздохов. Тёпло-белые одеяния дворянина, слоёв которых не счесть, так и кричали о том, что Бёрди – сама невинность воплоти, чего не скажешь о сутенёре. Карэй без смущения сидел в тёмно-синей рубашке, V-образный вырез которой подчёркивал его раскрепощённое горячее тело. — За твоей головой, толстосум, половина Англии устроила невозможно желанную охоту. А я, как частичный чиновник оттуда, могу тебе помочь, — сказал протяжно-пьяно Карэй и, натянув хитрую улыбку, сделал глоток вина. — Не будь глупым, сейчас такое время, что я не могу противиться законам церкви и государства, — трепетно проговорил Бёрди, смотря в глубину своего бокала, в котором ещё плескался бордовый алкоголь. — Ты никогда не думал, что твой мозг.. да чёрт с ним, Бёрд ты невероятно глупый кретин. Я! Я предлагаю тебе помощь! – несвязно прокричал сутенёр. – Ты.. ты можешь прийти ко мне в дом когда угодно, а я никогда, запомни, никогда тебя не выдам. Я сделаю нам новые документы и сначала поедем в Европу.. потом в Азию. Будем ездить и видеть новый свет. — Ты предлагаешь мне бегство, Карэй. А я не могу жить в бегах, чувствуя постоянную угрозу себе и тебе.       Карэй замолчал. В винном погребе пахло сыростью и виноградом. Они, увалившиеся друг напротив друга, смотрели обеспокоенно и так трепетно, будто боялись вмиг исчезнуть. Аквамариновые и янтарные глаза никогда настолько долго не удерживали взаимное внимание, как сейчас, в этот самый момент. — Вспомни что было два года назад. Я обещал тебе, что найду выход из любых проблем и не намерен нарушать обещанное. — Ты не должен, — с полным отчаянием простонал Бёрди, немного махая бокалом. — Должен. — Снято! — громко крикнул режиссёр и затаившаяся как бесшумная тень группа облегчённо выдохнула. — Отлично! Просто отлично! Перерыв десять минут!       Кроули потёр глаза пальцами, ощущая выступившую влагу под ресницами. Молча поднявшись, он осознал что его худые колени, которые успели затечь, нервно затряслись. Сделав первый шаг, он почувствовал, как в нужные участки тела начала поступать кровь, и от этого блаженно и тихо простонал. — Хорошо сыграл! — резкая тяжелая рука упала на его плечо, отчего тот заметно пошатнулся, прогибаясь под весом. Кроули удивлённо обернулся и увидел, как искренняя улыбка то ли Азирафаэля, то ли Бёрди излучала столько света, что он невольно прищурился. — Ага, спасибо, — актёр сделал пару шагов, чтобы больше не чувствовать дополнительной тяжести на теле. — Вот только ты там одну строчку пропустил. — Блять, ты и мои реплики знаешь? — Нет, вовсе нет, я просто был не уверен, что такой надежный актёр как ты, будет знать все.. — Ой, завались уже! — крикнул Кроули, уходя подальше от этого слащавого голоса, который так и хотел показать свою позицию в неинтересующем его вопросе.       Облокотившись на стенку у кофемашины, актёр медленно вдыхал кофейный запах, судорожно бросая взгляд на приближающуюся Вельзевул. Никогда прежде он не видел её настолько счастливой, и не было понятно, искреннее это или нет. Натянутая улыбка, будто до самых ушей, так и кричала: “Иди сюда. Поговорить надо, ты чёртов сапожник”. Удивленно подняв бровь и попивая горячий кофе, он уже был готов выслушать тираду о своих словах в сторону Азирафаэля. — Ты был просто великолепен! — восторженно сказала Вельзи, чуть ли не прыгая от переизбытка эмоций. — Какая игра, а интрига! Эти паузы, эта фраза “Должен.”, такая тяжелая и бурлящая, ух, я уже чувствую эти приключения всем своим нутром! — Прошло пару часов, а из меня вышел весь кофеин, который копился так долго в моем хранилище энергии. — Пей-пей, только осторожно, не дай бог свой язвительный язык обожжёшь. — Я думал, что ты пришла ругать меня как воспитатель в детском саду. — Стало тебе.. А, впрочем, неважно, ты хорошо держишься! — Ага, пиздец как.. — прошипел Кроули. Лёгкая покалывающая боль ныла в голове, будто маятником ударяясь внутри черепной коробки. — У меня так затекли колени, я думал, что сломаю их как только встану. — О, вы должно быть Вельзевул! — протараторил внезапно появившийся невысокий парень. Оба обернулись. — Вас попросил подойти режиссёр. — Ох, да, конечно, — растерянно ответила девушка и бросила обратно взгляд на актёра. — Зарядку делай, а не то сломаешься как сухая ветка       Кроули тяжело выдохнул. Закрыв глаза, он облокотился на стену головой, попутно повторяя текст для следующей сцены. Неугомонные мысли так и норовили сбить его с правильного пути, мешаясь всем своим ярким видом и напором. Постепенно, ватное тело набралось силой и стало на удивление легким. Свисавшие рыжие волосы касались плеч, немного щекоча грубую загоревшую кожу.       Даже в самые тяжелые дни съемок Кроули любил находиться в стороне, мыслями отдыхая от сцен, света и камер. Если б только можно было бы выпивать на рабочем месте, он бы не мешкая добавил в условия контракта переносной бар. Сейчас его радовали кофейный аппарат и одиночество. — Такой отстраненный, такой загадочный.. — совсем близко прозвучал тихий знакомый голос. Тяжело открыв веки, Кроули обнаружил рядом стоящего Азирафаэля, который только и делал, что похлопывал глазками, выпивая что-то из стакана. Теперь радует только кофейный аппарат. — Такой назойливый, такой дотошный... — перекривил Кроули Фэлла, животно скалясь. Выпрямив жилистое тело, от ощущения дрожащих колен не осталось и следа. — Тебе когда-то хотелось просто взять, бросить всё... — не успев договорить, Энтони перебил его. — Единственное, что мне сейчас хочется — уйти от радиоактивного дождя, который по велению ядовитой тучи принесло ко мне.       Кроули взял стакан с горячим кофе и пошёл прочь, вновь ощущая на себе ехидную улыбку и прожигающий взгляд. Вздрогнув всем телом, он обернулся и, как и ожидалось, Азирафаэль лишь невинно похлопал ресницами, по-ангельски улыбаясь ему на его злобный оскал. Неосознанно сжав пальцы со всей силы, Кроули почувствовал дикую боль. Горячий кофе вылился ему на руку, ошпаривая его высоким градусом напитка. Будто тысячи раскаленных игл вонзились ему в кисть, вызывая дьявольскую злость. Рассудок постепенно заплывал пеленой, такой вязкой и противной, которая будто никогда не выпустит его из своих липких рук.       Матерные крики и злобное шипение, казалось, были слышны на весь огромный павильон, волнами вибраций отбиваясь от железных стен. Немного испуганный Азирафаэль даже кинулся помогать, но в ответ лишь получил низкое рычание, которое что есть сил вырывалось из клокочущей глотки Кроули, будто бы в его тело на самом деле вселился страшный бес. Теперь теория про кофейное зерно уже была не актуальна. Зря Гавриил не принёс соль и распятие. Очень зря.