Золотой цветок

      Доктора, что обслуживали ее в комнате только разводили руками и понуро опускали головы, не ведая где находится их пациентка. И правда, могли ли простые люди воспрепятствовать демоническим силам? Но легче от этого никому не становилось.        Я была единственным человеком, который видел проблему со всех сторон. Демон в траурных одеждах отступил и его речи, шорохи и взгляды появлялись изредка, редко, совсем не пугая меня, а скорее наоборот успокаивая. Я привыкла к его появлением, и больше он меня не пугал.        Также после одной из ловушек, которые были удачно сделаны для Гэгэ, тот оказался закрыт в пещере. Не выйти хоть куда то он не мог, но встретился с белым демоном, наконец узрев его. На следующей нашей встрече брат заикнулся об этом, но не успел толком больше ничего рассказать, так как ему пришлось идти в следующую бойню с юнъанцами. Да и вообще... больше он ко мне не приходил. Сестра исчезла. Я не видела её больше нигде. Она не мелькала на осколках сознания и от этого становилось лишь больнее. Было страшно подумать, что же могло с ней случиться во вражеском мире. Государь и государыня Сяньлэ совсем перестали иметь прилежный вид. А матушка...        – Мне бы хотелось увидеться с матушкой, – проговорила я. Наконец-то на моё лицо вернулись краски и врачи перестали сопровождать меня на каждом шагу. Также переставая тыкать лекарствами.        Стражник у её покоев покосился на меня с сожалением. Я проглотила этот взгляд, недовольная.        – У вас что-то не так с глазами? – он вздрогнул, стыдливо отводя взгляд.        – Нет-нет, Ваше Высочество, как же можно?        – Почему тогда вы не пускаете меня к матери?        Он преклонился передо мной, а следом и его товарищ. Они отворили двери, и я буквально влетела в комнату. Там чувствовался запах медицины. Такой же витал у меня, прежде чем не выветрился полностью.              Я подошла к кровати, на которой лежала матушка. Но её глаза были закрыты, а одеяло покоилось до шеи. Она казалась такой слабой и дурной, после всех лишений, которые нам пришлось пережить, что прямо сейчас мне захотелось обнять её. Тепло прижать к себе, наконец дотронувшись до человека, который всегда был со мной. Может быть, было чуть-чуть поздно. Совсем немного.        – Матушка?       Она зашевелилась и, недовольно пискнув, открыла глаза.        – Хм-хм-хм! Сестрица-а-а! – громко протянула она, улыбнувшись во все тридцать два зуба. Я похолодела.        – Матушка? Что с вами случилось.        – Посмотри, – тихо прошептала она, дотронувшись до плеча, всё ещё скрытого под одеялом. – Ну же...        Она выглядела не такой, какой я её видела неделю назад. Нет. Теперь её улыбка, не сходившая с лица выглядела безумной. Глаза смеялись искорками, не находя за что зацепиться. Я почувствовала, как меня пробрал ледяной ветер, хотя вся комната была закрыта и сквознику было не откуда взяться. В горле встал большой ком. Неуверенно, моя трясущаяся рука достигла уголка и я резко отбросила край одеял, увидев изорванную ткань ханьфу, дыру из-под которой открывался вид на маленькое человеческое лицо. Чужое, сморщенное и маленькое. Три отверстия походили на лицо и пару глаз, кои были закрыты.        – А-А-А-А!        – Смешно тебе, да?! – она заулыбалась. Захохотала, как сумасшедшая и вцепилась в меня руками, не желая отпускать.        Прочь-прочь-прочь!        Я попыталась вырваться из хватки, всё ещё продолжая орать. Задыхалась, кислорода не хватало. Мир вокруг темнел.       Вспышка       Вокруг затрепетали знакомые доспехи.       – Что это с Её Величеством?!       Вторая       Кто-то громко закричал. Не помню, чей голос.        – Она в последнее время и вправду вела себя странно, постоянно истошно вопила, то смеялась, но я не видел этого на её плече.       Третья       Меня подняли на руки понесли куда-то.        – Всё будет хорошо. Се-геге всё решит, – сказал мне чей-то голос. Братец. Это был Се Лянь. Я очнулась ото сна и сжала его лицо, притянув к себе.        – Гэгэ! Гэгэ! Помоги моей маме! Пожалуйста, скажи, что сможешь убрать это! Ты же сможешь? – я впивалась ногтями в его лицо, но не чувствовала мягкой плоти. Вообще ничего не чувствовала, не слышала. Его глаза забегали из стороны в сторону и застыли на мне удивленным взглядом. Таким же взглядом я смотрела на матушку пару минут назад.        – Я...       Сердце ударяло о рёбра, грозясь их сломать.        – СКАЖИ, ЧТО ПОМОЖЕШЬ ЕЙ!        Четвертая вспышка.       Подоспели Фэн Синь с Му Цином и под их громкие крики я вырвалась из чужой хватки, упав на землю. Твердую и мягкую одновременно. Вокруг кружила толпа людей и все бушевали. Никто не сидел спокойно. Сквозь громкие крики, перешептывания, я ощутила на себе взгляды простых людей. Косые и смеющиеся одновременно. Сочувствием там и не пахло. Сквозь маски удивления, они скрывали ликование, что беда обошла их стороной. Как же такие чудовища смогли оказаться в Сяньлэ, надёжно прячась от небесной кары? Лицемеры скрывались в толпе людей. И первых было больше.       – Её Высочество помешалась?       – Разумеется, женская психика не выдержала. Думаешь, малолетние девчушки могут находиться в армии?       – Да она наверное, просто была слаба духом. Их во дворце так нянчат.       – И куда она полезла?..       – Поговаривают, что старшая принцесса пропала.       Безопасность? Этим словом я описала Сяньлэ? Чушь.       – Лин-мей, старшая сестра со всем справится.       – Не хочет выпить с нами тёплого молока?

Не хочу.

      Как глупо. Я и вправду думала, что смогу прижиться с этими людьми? Да. А еще, что смогу защищать их. Я не смогла даже защитить собственную матушку.       Мама, не уходи, пожалуйста.        – Ваше Высочество!! У него лица на лице!        – Что это за жуть?!        Люди забранились. Народ взбунтовался и крики окропили и без того громкую улицу.        – Это может быть заразно! Быстрее, уходите все!        Тотчас улица поредела, а я всё сидела на грязной земле, пачкая голубые и дорогие шелка. Я всё продолжала смотреть на человека, на чьем лице появились точно такие же три впадинки, как у мамы, а его самого хватали за руки-ноги и тащили куда-то вниз. Даже воины, державшие его, пытались не дотрагиваться до оголённых частей тела, словно тот был прокажённым или, что хуже, от него можно было заразиться, просто дотронувшись. У меня перед глазами стояла всё та же картина.        Безумное лицо матери и маленькое сморщенное лицо, на плече. Она смотрела на меня и смеялась. Смеялась от безумия.        – Ваше Высочество... – подал голос совсем рядом Му Цин. Он проходил как через вату. До моего плеча дотронулись, сжав посильнее и я подняла взгляд. То и правда оказался Му Цин. Его чёрные волосы слегка колыхались, а он сам был чернее тучи.        – Его Высочество ушёл по важному делу, поэтому меня попросил сопроводить вас в ваши покои. Пойдемте, – поторопил он меня. – Пора идти.       Дома были уже пусты.        Я поднялась с места, пошатнувшись, но небожитель поддержал меня все за то же плечо.        – Брат вылечит матушку?        Повис всё тот же вопрос. И я надеялась на положительный ответ. Верила. Не могло быть по-другому. Если появлялся брат, то всё всегда разрешалось. Он был чистым, верным и сильным, всегда находил выход из любой ситуации, но тогда когда мой вопрос остался без ответа я засомневалась в его силах. Поэтому желала узнать его хотя бы от Му Цина, хотя прекрасно понимала, что тот редко мог сказать, что-то доброе. Для меня это было важно, как ничто на свете. Му Цин, впрочем, пожевал губами, глянув по сторонам, словно собирался с силами, но в своей манере беспристрастно выдал:        – Я не знаю.        – Но он же божество. Он умеет все. Справится со всем...        Му Цин горестно вздохнул.        – Это не делает его всесильным. Он, как бы глупо это не звучало, всё такой же человек, пусть и с донельзя высокой самооценкой и духовными силами...        –... и нескончаемыми богатствами?        – Вот их сейчас как раз не хватает.

*ੈ✩‧₊˚༺☆༻*ੈ✩‧₊˚

       Ту болезнь назвали поветрием ликов. И я сама видела, как появляются эти чёртовы лица, как они разрастаются и начинают визжать. Видела, я видела день ото дня, как глаза матери становились всё безумнее. Как она не могла вспомнить и своего имени, а доктора поставили неотвратимый диагноз: помешательство. Она морально умерла. Не выдержала пропажи Сяомин, предательства мужа и лишения лучшей подруги, а также неотвратимость перед смертью. Я видела, как день ото дня на её теле появлялось всё больше сморщенных лиц, как они начали открывать свои маленькие рты, а она кормила их паровыми булочками, которые просила у меня при каждом визите. Она кормила этих маленьких тварей, давала им имена, с нежностью откармливая каждого, будто то её дети, а потом гаденько хихикала. С ноткой материнской и сумасшедшей любви.       – И ещё одному, – она, приулыбнувшись, погладила одного из уродцев. Лицо зачавкало, а затем укусило матушку за палец.        От моей матери не осталось и следа. Также как и от всей семьи. Я прекрасно знала, что этой дрянью можно было легко заразиться, слышала, что говорили об этом незаражённые граждане Сяньлэ. Но всё равно, не слушая никого ходила к Безмрачному лесу, где оставались все заражённые поветрием, заходила в маленькую обветшалую каморку и садилась на дряхлый стул, поглядывая на возрадованное лицо матушки.        – Сюэ, – позвала я сову хриплым голосом. Она послушно ухнула и подлетела к матери, передав той ещё одну булочку. Материнское тепло озарило её блеклые глаза и она, кивнув мне, начала раздаривать мелким тварям угощение. Деля каждому на ровные кусочки, чтобы всем досталось поровну. Она была похожа на дитя, коей я считала её раньше. Маленькие дети, – в особенности девочки, – когда достигают определённого возраста, годов так шесть. Начинают играть в «семью». «Папу», «маму», «дочку» и «сына». Здесь было что-то похожее и отдалённо напоминало эту игру. Если бы не...        А ещё я начинала замечать, все чаще и чаще, что гэгэ не справлялся. Не потому что его видела, нет. Казалось, что он избегал любых встреч со мной, сколько бы я их не запрашивала. Просто возгласы стражников, с которыми я могла не плохо пообщаться, становились все гневнее.       – Мы опять проиграли в прошлой битве? – я остановилась за стеной, невольно задержав дыхание. Один из стражников, кажется пожевал губами.       – Да.       – И зачем всё это?       Второй стражник глубоко вздохнул.       – Ты о чём?       – Я имею ввиду, зачем он спустился к нам, если не может решить проблему?       – Ты о чём говоришь, дурень?! Мы в императорском дворце!       – И что? – я почувствовала, что глаза были готовы выпасть из глазниц. – В скором времени он уже не будет императорским. Да и вообще: народ страдает, люди умирают от болезни, зачем тогда нужны боги, от которых нет прока, а?       – И о чем вы беседуете?       При виде моего стана оба стражника побледнели. Особенно тот, который как раз и выговаривал свою точку зрения по отношению к спуску Геге. Пусть и выражение лица моё было серьёзным, но кончики пальцев еле заметно подрагивали.       Они выговаривали мне всё произошедшее, все свои предположения и возможности, а я пыталась их слушать, подавляя нечувствительность в сердце. Просто в какой-то момент мне становилось трудно думать о чем-то. Случались такие моменты, когда я отключалась от мира и, открыв глаза, оказывалась сама не зная где. Так получалось.        Со стороны двери послышались чьи-то шаги. Я всё также не отводила взгляда от окошка, наблюдая за остатками битвы: на поле боя оставались чьи-то доспехи и мёртвые тела, целые горы мёртвых тел, реки крови. Побоище было жутким, но оно не вызывало страха. Я вообще в последнее время мало, что чувствовала.        – Лин-мэй!        В покои ворвался брат и выглядел он не так сказочно, как я представляла. Его лицо было бледным, как снег, руки дрожали от истощения. Он приблизился ко мне и упал головой на кровать. Я ничего не ответила. Просто мягко дотронулась до шелковистых волос, словно поглаживая.        – Как ты себя чувствуешь? – хрипло произнёс он. Его голос было плохо слышно из-за преград, но я всё также не отвечала. Он не виделся со мной несколько месяцев, а теперь спрашивает как я?        – Прости, – пробурчал он. – Я не мог прийти раньше.        – Что-то случилось?        Он зашевелился и, приподняв голову, показал своё уставшее лицо. – Немного.        Но я прекрасно знала, что немного для него значило очень, ужасно, до смерти. В таком положении, каком находился он, показать слабость перед народом, значило подорвать чужой дух, который и так был разбит в пух и прах, развеян по ветру словно пушинки одуванчика.        Он виновато закрыл глаза и поведал мне, как проходили его месяцы. Как тяжело было быть командиром, ведущим войско, богом, развевающим проклятия простых жителей. На него возлагали надежды, мольбы, – каждый просил о благословении, в надежде получить хоть на кроху больше. Но он не мог. Как и сказал Му Цин. Не мог закончить войну без посторонних сил, вылечить поветрие, вернуть каждому то, что он потерял. Се Лянь не был всесильным, каким бы хотел казаться передо мной. Он поведал, как смотрят на него люди, чего ждут и тогда мои кулаки ещё заметно сомкнулись. Я почувствовала жалость к нему, гнев к себе, которая до этого времени надеялась что он вылечит матушку, но нет, с этим надо было смириться. На всё государство Сяньлэ. Никто не мог, не хотел понимать брата, желая получить всё, что требуется от бога и больше. Его молили, однако народ терял веру. Надежда в него потихоньку угасала и вернуть её было сложно. Почему же в прежнее время такой спокойный и доброжелательный, теперь гнетущий и жадный, народ Сяньлэ начал не доверять, ненавидеть брата. В слухах стали появляться пробелы, быть может он просто хочет видеть нас, валяющихся в его ногах? Может, он просто не хочет нам помогать? А может... просто дух поветрия? На этом моменте я почувствовала, как губа горит огнём и поднесла к ней палец, на котором тотчас оказалось пара капелек алой крови. Я прокусила губу.        – Ваше Высочество!        В комнату вбежал Фэн Синь, напряжённый до вздутых вен на лице. Его костяшки пальцев побелели, а сам он выглядил так, словно был готов испустить дух на месте.        – Мне пора, – попрощался брат, с явным нежеланием поднимая тело с кровати. Но только Гэгэ сказал это, как по земле прокатился сильнейший толчок, который заставил даже меня покачнуться. Се Лянь потрясенно воскликнул:        – Что случилось?        Фэн Синь сообразил первым:       – Земля содрогнулась!        Сразу становилось понятно, что это могло принести жертв, поэтому все быстро выбежали из покоев, оставив меня одну. Я недолго смотрела на открытое окно и, решившись, поднялась с постели. Слушая восклицания людей спустя недолгое время я оказалась прямо перед огромной золотой статуей, которая была окружена ореолом золотых лучей. На улице помимо Се Ляня, Му Цина и Фэн Синя находился ещё и Ци Жун, плотным кольцом, обхватывающим ногу Гэгэ. Он как всегда о чем то причитал, конюча как маленький ребёнок. И только сейчас я заметила наклонившуюся на одну треть, пагоду, самое высокое здание в столице. К ней то и шагала ростом в пять чжанов статуя, сжимая в одной руке меч, в другой – цветок.        – Это ж статуя статуя наследного принца из дворца Сяньлэ в монастыре Хуанцзи!        И действительно, всё больше людей узнавали статую. Сверкающая в луках заката статуя, переливаясь золотом, подняла руки и в одиночку невероятным усилием удержала грандиозное строение от разрушения. Се Лянь медленно опустил руки, поднял голову и посмотрел на божественное изваяние, увидев исполненные в золоте прекрасные и спокойные черты лица и на короткий миг почувствовал, как сердце затуманилось растерянностью. Прошло немного времени, как брат уселся на подножия громадной статуи и сложил руки в ещё одной печати.        Никто кроме меня казалось, не видел каких тяжких усилий стоило ему остановить падающую пагоду. Со всех сторон послышались возгласы людей:        – Когда государство столкнулось с бедой, Его Высочество явил свою божественную силу!        – Спасите простой люд! Защитите свой народ!        – Ваше Высочество, умоляю, вы непременно должны спасти нас!        Я прикусила губу, нахмурившись. Брат заскрипел зубами. Сквозь море голосов я услышала громкий вскрик Ци Жуна, наполненный благоговением:        – Как же она может разрушится, если ты её держишь?        Мне просто не хотелось вспоминать, что там случилось. Не хотелось больше ввязываться в проблемы народа Сяньлэ, не хотелось ему помогать и пытаться выслушивать глупые, ни с чем не сравнимые мольбы. Я просто развернулась, вернувшись в дворец с надеждой когда-нибудь вновь навестить брата. Но не сейчас. Не когда там собралась целая толпа народа и ждёт немедленного решения проблемы. Да, я бросила его там одного. Но мне просто хотелось скрыться от этого недостойного сброда. Как я потом слышала от стражников, брат остался сидеть на всё той же улице, прямо перед пагодой, удерживая её остатками духовных сил, да золотой статуей. Это не могло длиться слишком долго.

*ੈ✩‧₊˚༺☆༻*ੈ✩‧₊˚

       Теперь каждый день в императорский дворец приходили молиться люди, ведь вызвав золотую статую, Гэгэ забрал у молящихся объект для поклонения. Но теперь они имели полное право туда ходить, потому что в Сяньлэ творился сильнейший беспорядок, да и силы божеству тоже были нужны, поэтому забрать даже такой клочок земли государь не желал. От людей я слышала, что каждый день к Се Ляню ходили его отец и матушка, смотря как сын терпит муки судьбы, сидит под открытым небом, терпя знойные лучи и проливные дожди. Но сделать они ничего не могли. Государь полностью поседел, а государыня без косметики была похожа не женщину, явно потерявшую свои лучшие годы. Я не ходила к брату. Не смела. Не хотела видеть его слабость и смаковать шанс на надежду. Нет, потому что его не было и пытаться выглядить ради этого дружной не хотела.        Чёрная накидка вновь удобно упала на плечи, а я заскочила за следующее дерево. Лес дышал, несмотря на все лишения народа, шелестели ветви и листья, хрустели под ногами их опавшие плоды. Все уже пожелтело, а я упорно шагала вперёд, пока не заметила знакомые черепицы крыш. Их построили сами люди из подручных материалов, не умело, но сносно. Это была одна из жалких попыток приспособиться к текущему потоку событий. Я зашла в «деревню» и нахмурилась. Было абсолютно тихо, только пакет с паровыми булочками шуршал у меня в руках. Как же могло произойти, что поселение, населённое целыми тысячами людей, – пусть и заражёнными, – не издаёт никаких признаков жизни? Я сощурилась, оглядевшись по сторонам. И, не долго думая, отправилась уже по знакомой вызубренной тропинке, прямиком к одному из обветшалых домишек. Выглядел он понуро, но... что было. Дверь издала противный скрип, Сюэ на плече ощетинилась и у меня перед глазами вновь стояла постель, покрытая грязью и сажей. Я облизнула пересохшие губы. Стоял запах смрада, крови и желчи. Как всегда, вонь ударяла в нос, лишая обоняния и я перекрыла нос платком. Ненароком оглядевшись, под мой взор попала ваза, а в ней хрустальный цветок. С моих уст слетел поражённый вздох. Я любила цветы.        – Откуда он мог здесь взяться?        Маленькое-маленькое растение с тонким нежным стеблем, светло-зелёной чашечкой и белоснежными лепестками, на которых, будто слезы, застыли капли росы, выглядело очень жалко. Его легкий неприметный, но свежий аромат показался мне весьма знакомым. И, поддавшись порыву, я сжала цветок в ладони и положила в потайной карман, возле сердца.        Стало чуть теплее. Совсем немного.        Я приподняла уголки губ и, подойдя к кровати, ласково позвала:        – Мам.        Но никто не ответил.        – Мам? – уже робее произнесла я.        Но ответа всё также не было.        – Мам?        И снова.        – Мам!        И снова.       – МАМ!!!        И снова.        Я откинула одеяло, которым была скрыта матушка и из моего рта вылетело пара нечленораздельных звуков.        Матушка лежала с открытыми глазами и тёплой улыбкой на устах, которую дарила мне когда-то. Она была мертва. От нее несло запахом смерти, пульс больше не бился. Я села на краешек кровати, почувствовав, как по щекам текут струйки чего-то влажного. И, присмотревшись, поняла что это слезы. Сердце внутри сжалось, как будто чья-то железная рука вытащила его из груди. Матушка была мертва. И лишь бесчисленное количество отростков на ее теле, завизжало, будто почувствовав смерть хозяйки тела, которым те питались.        – Ты ведь не могла умереть?        Я не верила.       – Мама, скажи, что ты жива.        Просто не хотелось понимать, что я осталась одна.        – Мама, пожалуйста...        С губ слетел громкий всхлип.       Я заплакала, громко, отрывисто. Даже не вспоминая о том, что в деревне толком никого не было, но могли появиться. Просто... просто мне не верилось.        Я взяла лицо матери и прижала к себе, не обращая внимания на сморщенные отростки, которые издавали противные звуки. О том, что я могу заразиться. Она была мягкой, все ещё теплой. Ухоженная кожа была чистой и светлой, как у живой, лишь маленькие лица по всему телу говорили о дефектах.        Я глубоко вздохнула. И вдруг почувствовала странную чесотку на локте. Ощущение не испарялось на протяжении минуты, но мне не хотелось обращать на него внимания. Я все ещё гладила распущенные волосы матери, пока, наконец, не достала маленькое зеркальце из-за пазухи и, извернувшись, посмотрела на локоть.        Там же виднелись три маленькие отверстия, смутно напоминающие глаза и рот. Оно быстро менялось, и через пару секунд стало похоже на лицо младенца, маленькое и сморщенное. Похоже на засушенный фрукт.        Я испустила тихий всхлип, поднявшись с кровати, пустилась прочь из деревни. Туда, где проблему можно решить. К Гэгэ. Все ещё надеясь на предотвращение этого уродца. Я буквально чувствовала, как набухает на локте шишка, как она открывает рот и слабо пищит. Совсем не слышно для окружающих людей, но ощутимо для меня, как для носителя этой пакости. И я бегу, отталкивая людей в стороны, когда прямо передо мной показывается тень от пагоды и державшей её статуи. Прямо под ней находился Се Лянь, а также зараженные.        Страшно. Ему было страшно. Но я также почувствовала, как что-то внутри меня меняется. Не думая ни о чём, я пустилась вперёд, смешиваясь с толпой людей.        – Не смотрю, не смотрю, я не хочу смотреть!       – Не возможно больше ждать! Я не хочу больше ждать, ждал слишком долго!        – Ваше Высочество, почему вы помогли ему, а мне – нет?        Настрой вокруг людей, окружавших принца, изменился. Лицо Се Ляня побледнело, взгляд опустел, бесчисленные руки принялись тянуть его из стороны в сторону, кто-то даже со злостью схватил принца за горло.        Спасите!..        Слышала я его беззвучный крик. И, оказавшись на месте, постаралась растолкать кучку обезумевших дикарей. Но силы больше меня не слушались, руки неистово дрожали, а тело словно стало деревянным. Меня вытолкали из круга и я упала головой на землю, больно ударившись. Неизвестно, сколько это продолжалось, но тут издалека послышался звук горна, подобный плачу демонов. Люди, растаскивающие брата из стороны в сторону, не обратили на это никакого внимания. А я подняла взгляд. Это был знак победы Юнъаня! Я услышала звонкий стук костей о землю, а затем оглушительный грохот. То падала пагода, некогда поддерживаемая золотой статуей. Люд обезумевшим потоком бежал из императорского дворца по улицам, кто-то – от неописуемого ужаса, который вызывали носители поветрия. А я, держась за больной локоть сделала пару шагов вперёд. Стало холодно. На башне начался пожар, чёрный дым поднимался в небо. А брат, схватившись руками за голову, нёсся вперёд. Я даже и не пыталась поспеть за ним.        Не знаю, как так получилось, но в какой-то момент я начала видеть глазами брата. Он бежал, расталкивая людей в сторону. Пока не оказался на одной из башен ворот и не посмотрел вниз. Все расплывалось перед глазами, землю устилали заледеневшие оружия, покрытые золотой корочкой льда. И лишь две фигуры, посреди поля брани, с развивающимися на ветру рукавами оставались невыносимо чёткими. И если одну тварь я видела довольно часто и с лёгкостью могла сказать, что сейчас оно находилось в истинной форме, то второй оказалась девушка в лёгком ханьфу. Ее шоколадные волосы плавно покачивалсь на ветру, а на лице блестала голубая маска. А глаза... белые, почти что прозрачные глаза смотрели на городскую стену, почти что на Се Ляня. Меня пробрала дрожь. По щекам, из глаз её струились ручейки крови, похожие на слёзы. В руке у неё застыл узорчатый веер.        Я почувствовала, как странное чувство обхватывает меня. Пусть черты лица и были скрыты масками, меня пробрала догадка. Ведь именно эти шоколадные волосы и аметистовые глаза я мечтала получить в детстве. – Не смейте уйти!! – сквозь пелену послышался голос брата и он спрыгнул. Но, коснувшись земли, не смог удержать равновесие и завалился набок. Я почувствовала сильнейшую боль в ноге.        То был перелом.

Конец первого тома