Соединенные судьбой

"Со мной происходит что-то странное" - с каждой минутой, проведенной в компании РИ все больше убеждался Речь. Он уже не припоминал последнего момента, когда так искренне общался и улыбался, даже в привычной обстановке, а уж за границей, так тем более у Русского Царства, это было чем-то невиданным. При последнем он всегда держался особняком, слегка побаиваясь, а тут вдруг чувствовал себя вполне расслабленно, сидя за ужином всего в нескольких сантиметрах от того и непринужденно разговаривая с его сыном, который проявлял к гостю незаурядный интерес. Он спрашивал буквально обо всем, так что Унии казалось, что избежать болезненных вопрос по типу войны и всего из нее вытекающего не получится, однако малец умело лавировал между темами, будто нутром чувствуя, что следует говорить, а что нет. Как-то даже подозрительно. Временами РП вспоминал о нахождении самого хозяина по правую от него руку и тогда слегка тушевался, тот же это замечал, поэтому старался разбавить обстановку по-максимуму. Ему нравилось, что Речь Посполитая так складно общается с его сыном и вообще чувствует себя хорошо здесь. Это к добру, может быть, даже удасться подсунуть завтра под его перо нужную бумажку при составлении мирного договора, кто знает? Он уже даже забыл тот выкрутас, который учинил РИ буквально несколько минут назад. К слову о работе. Все единогласно согласились все дела начать завтра, на свежую голову, да и к тому же горячее было готово, не остывать же ему? Стол не был особо велик и накрыт всего на три персоны, хоть те и находились на довольно немалом расстоянии друг от друга. Закатывать большое пиршество РЦ сочел неблагоразумным, поскольку цель встречи была исключительно деловая, пускай для поляка, которого по крайней мере в ближайшее время считают никем, это и было целое событие. Но даже несмотря на это стол как и всегда изобиловал множеством вкусностей: перед вышеупомянутым горячим подавали рыбные закуски, икру, словом, все то, что было запрещено есть поляку, блюдящем сейчас Великий Пост, но не будет же он расстраивать угощающих? — "Ничего страшного, будем считать, что сегодня праздник." — Утешал он себя, когда на стол подали дичь. РП ел без особого энтузиазма, да и то главным образом овощи и хлеб, все равно в его желудок много не вмещалось, хотя еда была действительно вкусной. Когда с трапезой было покончено, а глаза у всех понемногу начали слипаться, было решено отправляться по комнатам на долгожданный отдых. — Это место для Вас ново, друг мой, поэтому Его Высочество Вас любезно проводят до опочивальни. И вернутся сюда. — Последнее предложение было добавлено тише и адресовано было только РИ, но Речь это тоже услышал. — Спокойной ночи, Государь. — попрощался Уния, прежде чем покинуть столовую вместе с царевичем, со спины которого не сходил упорно упирающийся взгляд недовольных глаз, что волей не волей вызывало напряжение. Даже оказавшись наедине с Содружеством, с коим все каким-то магическим образом становилось на свои места, это чувство не пропало, однако исходило уже будто откуда-то извне. Росс и сам не мог дать рационального объяснения этому явлению. — Пойдёмте, Ваше Величество, нам направо. — Лучезарно улыбнулся русский, увлекая за собой Посполитого, лицо которого почему-то выражало обеспокоенность, которая, судя по всему, и передалась царевичу. — Что-то не так? — Тихо спросил мальчик, остановившись и дотронувшись до его руки. — Ваше Высочество, а Вас не ожидают неприятности из-за меня? — лицо РП изобразило грусть в перемешку с переживанием, прямо как тогда в палате. — Что Вы имеете ввиду? — Росс оторопел. — Вы так мило и открыто сегодня со мной себя вели, это не могло не вызвать недоумений Вашего батюшки, Вы подвергаете себя... Ах... — Он не успел договорить, как к нему прильнули уже во второй раз за день. — "Такой наивный, такой милый..." — Беспорядочно проносилось в голове РИ, пока его по ней нежно гладили. Он уже сам давно понял, что не отыгрывает роль добропорядочного дипломата, пряча холодную расчётливость под улыбчивую маску, лоббируя таким образом интересы отца, а ведёт так себя искренне, поэтому кто именно тут был наивен предстояло еще выяснить. — Со мной все в порядке, чего, похоже, не скажешь о Вас. — РИ испытующе уставился в лицо сверху, чуть ослабив хватку. — Что это за черная полоска у вас на подбородке? Речу тут же пробил холодный пот, округлив глаза, он перенес руку, которой гладил наследника русского престола, на свой подбородок и действительно нащупал трещину. Он точно помнил, как ее замазывал, но похоже, что слой пудры стёрся, когда он вытирал рот во время ужина. — Ахах... — Неловко хихикнул поляк, чтобы разрядить неловкую обстановку, однако его малолетнему собеседнику было не до смеха, из-за чего ему становилось ещё более неудобно. Ну не расскажет же он ребенку, что болен смертельной болезнью, которая на протяжении много десятков, а то и сотен лет до самой его смерти будет медленно и мучительно поедать его тело и разум? Естественно нет, он же пока ещё в здравом уме. — Ничего серьезного, просто в чем-то испачкался... — Свободной рукой он незадачливо почесал затылок. — Ваши повара готовят такие восхитительные блюда, что мне было трудно воздержаться, вот и измазался в чем-то, потом вытру. — Ладно... — Русский чувствовал, как сильно тот не желает сейчас говорить на эту тему, поэтому принуждать не стал и сделал вид, что поверил, даже если со стороны так не казалось. Уж с слишком видимым подозрением он это произнес. — Идёмте, я Вас уложу. Вижу, как Вы устали. — Он протянул руку к стоящему на тумбе золотому шандалу, вмещающему четыре заженные свечи, и пошел с Речью к лестнице на верхние этажи. — "Фух... Отмахнулся..." — Сделал поспешный вывод РП, и, чтобы не идти в молчании, завел новый диалог: — Я никогда не видел этого дворца, когда он был возведен? — РП Старался как это возможно при свете горящих свечей разглядывать детали каждой комнаты и каждого коридора, которые они проходили на пути к своей конечной цели. — Лет с десяток назад, а Вам что, здесь нравится? — Как-то удивлённо уставился РИ на Посполитого. — Безусловно! Здесь чувствуется комфорт и уединение, не то что в просторных европейских залах. Обилие теплых цветов ласкает глаз. — Отец был бы очень рад подобное услышать! А я, признаться, грешным образом думал, что Вы предпочитаете простор. Верно Вам неудобно ходить по узким помещениям с... — Он устремил взор на спину Посполитого, — этими прелестными крыльям... — Тон ребенка замедлился и снизился, а взгляд заиграл ребячеством. — Как что-то такое вообще возможно? А Вы летаете на них? — Задавал вопросы он, не сводя взгляда с крыльев. Поляк рассмеялся. — Ну, знаете, все страны рождаются с тем или иным дефектом, какой-то может быть распространен шер... шир... ээ... — Речь замялся и разнервничался, когда не смог найти подходящего под контекст русского слова. — Шире? — Помог ему Росс. — Да, именно. Простите мою небеглость в Вашем языке... — В который раз он покраснел. — Да вы что? — Возмутился русский, что поляк аж слегка подскочил. — Вы прекрасно им владеете! Даже не думайте извиняться. То, что Вы на нем говорите достоино уважения! А ведь могли приехать с переводчиком. — Тут он вернул своему лицу прежний заинтересованный вид. — Извините, продолжайте пожалуйста. РП хихикнул от этой картины, которая показалась ему очень милой. — Ничего страшного. — Сказал он добрым голосом, — так вот. Некоторые недостатки распространены среди стран шире, как... например... — Он снова замялся, но на этот раз не из-за недостатка иностранных слов в словарном запасе, а просто не зная, как деликатней приподнести следующую информацию, с жалостью косясь на повязку на лице собеседника. — Как мой глаз? — Все также улыбаясь, без какого-либо замешательства или робости спросил РИ. — Все в порядке, я таким родился, поэтому мне не с чем сравнивать или о чем либо жалеть, не стесняйтесь. — Он продолжал, — У меня это действительно дефект, а у Вас скорее особенность, полагаю, что многие желали бы иметь возможность летать. — Хах, скорее проклятие, я уже давно нелетная птица. — Чт... — Росс уже было хотел по своему юношескому запалу поспорить насчет таких доводов, но успокоился, заметив, как слипаются глаза на снисходительно улыбающимся лице Унии. — Ладно, — вздохнул он, — вижу, как Вы устали, поговорим с Вами завтра. — К слову, он только сейчас заметил, что они давно пришли к комнате, половину своего разговора проведя стоя у ее дверей. Росс, не дав возможности ничего сказать в ответ, молча протянул шандал поляку, но стоило тому взяться за протянутую вещь, как младший вцепился в нее мертвой хваткой, вызвав на лице у гостя замешательство. — Речь... Посполитая, — поправился он, — знаю, что в силу возраста не в праве давать Вам советов, но все же. — Русский уставился в озадаченные бирюзовые глаза. — Пожалуйста, внимательно вчитывайтесь в то, что вам будут давать завтра на подпись... Спокойной ночи. — Быстро развернувшись, Росс уже было хотел пойти назад, но обернулся, чтобы добавить: — Чистое белье, если надо, в выдвижных ящиках, а дополнительные одеяла на верхней полке шкафа. Без дальнейшего промедления он пошел назад к лестнице, не проронив больше ни слова и не обернувшись, оставив Речь Посполитую наедине с его ошарашенностью. — Спо-койной... — В два слога еле вымолвил тот, смотря царевичу вслед.

***

Российская Империя волновался перед возвращением назад в столовую, но осознание того, что его там как никак ждут, придавало почему-то смелости. Вдохнув и выдохнув, он открыл двери и прошел внутрь. Русское Царство все был на своем месте и даже в той же позе, только от усталости немного съехал со стула вниз, похоже, даже этого не замечая уже. — Я буду краток. — Усталым голосом начал РЦ. — У меня сейчас нет сил на выяснения отношений, но если мы не получим с этих переговоров ощутимой выгоды, то с Вас спросится в первую очередь, поэтому я надеюсь, что Вы знаете, что делаете. — И, не дав что-либо сказать в ответ, отрезал: — Можете быть свободны на сегодня. Ребенок склонил голову в поклоне, после пожелав спокойной ночи, ответом на которое послужило лишь мерное потрескивание горящих дров в камине. Его отца ещё ждёт долгая ночь бумажной работы. — "Ощутимая выгода..." — Про себя, а иногда и вслух проговаривал будущая империя, направляясь к себе. — "Что могло бы ею быть?" — Он остановился перед своей дверью с этой мыслей в голове. — "Отец же не велел, куда именно я свободен идти, верно?" — Как молнией пронеслось по сознанию, после чего русский пошел дальше - в конец коридора, в помещение, которое желал посетить ещё с ужина. Здешняя библиотека хоть и не была особа велика по сравнению с теми же киевскими, но интересующий РИ раздел находился и здесь. Думаете, он так легко унялся и поверил этой непрофессиональной лжи о простой грязи на подбородке? Как бы не так. Почему же тогда Речь ее сразу не вытер, а идя по коридору прятал эту часть лица от света свечей? Он сразу догадался, что это какая-то болезнь, но только какая? В здешних медицинских книгах на латинском языке, завезенных в Москву из Европы, наиболее близкой по описанию была бубонная чума, однако в ее случае тело покрывается волдырями, а не черными полосками, да и редко когда страны болели человеческими болезнями, тем более, черная смерть практически не затронула польских земель. Странно все это было. Сколько Россия не рылся в научной литературе, ничего путного он не нашел. — "Придется выяснять все самому." — Утомленно вздохнув подумал он, откладывая очередную иностранную книгу обратно на полку. — "Вроде, Речь упомянал какие-то врожденные дефекты. Отец точно должен что-то на эту тему знать, но только как задать ему этот вопрос?..."