Возьмёмся, примемся и сдюжим!

За день до встречи с четой Джексон.

* * *

— Как тебе? — Мара вышла из выделенной ей «работодателем» комнаты в скромном одноцветном платье с закрытой спиной и рукавами до локтей, на её ногах были балетки с низким каблуком. И никаких декольте. В самый раз, чтобы знакомиться с родителями, — уши девушки немного покраснели от таких мыслей, — «очень хорошего друга»… — Вот думаю, ушить по бокам, что думаешь? — Выглядишь великолепно! — слова певца были искренними, но в голосе читалось беспокойство. — Всё ещё переживаешь из-за мамы? — горько вздохнула швея. — Всё обязательно устаканится. Твои братья, вон, разлетелись кто куда из этих «Свидетелей…», как только стукнуло по восемнадцать. — То другое, Мара. Я всегда был её опорой… Она, по указу «старейшин», запретила мне с тобой видеться, узнав, что я часто остаюсь у гостях у «не-свидетеля». А когда я ей сказал, что мы спали вместе, в неё как будто что-то вселилось. Они просто задремали на подвесных качелях. Мара упала певцу на плечо, приобняв руку. — Пф-ф-ф-ф!!! — девушка «выпустила пар» и сильно натянула пальцами кожу лица, молясь кому угодно о любой помощи. — Майкл. Милый, — привлекла к себе внимание кумира девушка, положив ладони ему на плечи. — Ты самый добрый и чистый человек из всех, кого я знаю! Я больше всего обожаю в тебе именно эту искреннось. Но Бога, Иеговы, Зевса, Гаруды, без разницы, кого ради… не говори подобных вещей всем подряд. Люди, не знакомые с тобой, могут всё О-О-ОЧЕНЬ! неправильно понять. Последствия могут быть непредсказуемыми… Певец отвёл взгляд от девушки. — Я это уже понял, — в его глазах скопилась влага. «Спокойно-спокойно-спокойно! Расслабилась! Ничего катастрофического не произошло. Пока?..» — думала про себя Морозова. — Так! Не падать духом! Мы как раз за этим и едем. Всё налаживать, так ведь? — девушка провела большим пальцем по щеке Джексона, утерев слезу. — Всё будет нормально, Мишуля, можешь не сомневаться! — Маре нравилось иногда называть друга на родной манер. — Я как-то влюбила в себя три «колена» семьи своего мусульманского знакомого-бабника, что приняли меня за его новую пассию, сияя вот-такенным крестом на шее, — швея вытащила из воротника стальной увесистый на вид бабушкин «крестик». — Не знаю, кого он до этого приводил в дом, но в их глазах читалось: «Откормим, авось что путное выйдет». И потом едва не сватали каждый праздник. — Всё намного сложнее. Мама… Она хоть и сказала, что понимает и готова принять, но всё же… — Джексон снова долго искал нужные слова. — Подобное происходит со всеми мамами любимых сынуль. В её глазах я сейчас мерзкая грешная упыриха, что пытается вцепиться когтями и зубами в шею её маленького ангелочка!!! — на «угрожающий» вид Майкл только, улыбаясь, фыркнул. — Ух! Съем!!! — «друзья» начали шуточную драку, упав в итоге на внушительных размеров диван. — А если серьёзно, Мар, — будущая поп-звезда снова напрягся от всплывающих одна за другой мыслей. — Дело не только в иной «вере». Просто мои родители… обеспокоены… твоим происхождением… — на лице Джексона растянулась очень «вежливая» улыбка. — Да, ладно им. В вашей стране полно беженцев с моей родины. Не собираемся мы тут у вас вершить коммунизм! — Я не про это! Просто… твоя… кожа…— Майкла всё сильнее трясло с каждым произнесённым словом. — А-а-а! — дошло, — Так всё из-за того, что я — белая? — Мне очень не нравится, как это звучит, — певец ударился лбом о сцепленные в замок ладони. — Пойми, мы росли в гетто в не самое простое время. — Всё будет нормально, Мишуль, — в который раз сказала Мара, похлопав «хорошего друга» по колену. — Если бы мы оба сдрейфели на полпути, то не оказались бы там, где оказались. Мы оба решили выпендриваться до конца! Такие мелочи, как родительское неодобрение, нас уже не остановят. Возьмёмся, примемся и сдюжим, так ведь?!!! — Мара вытянула кулак. — Сдюжим, — неуверенно отбил Майкл.

* * *

— Знакомьтесь, это Мари́ Мэ́рэз. Мой хороший друг, — так было записано в куче переоформленных документов Мары. Ей порядком надоели коверканья своей фамилии со стороны курьеров и гос.служащих. Атмосфера в окружении индианской семьи была капельку гнетущей, до тех пор, пока не прозвучало заветное. — По рождению Морозова Мария. Члены семьи Джексон начали взволнованно переглядываться, кроме Джо. В их глазах читался немой вопрос с Майклу: «Что ж ты молчал?!» — Тётя Кейт — очень дальняя её родственница, — объяснил «Скинни Джексон». На самом деле самая родная и близкая. И на данный момент живая. Пока что. «Бабушка…» — Да, одна из тех, которых встречаешь в детстве на чьей-то свадьбе, а потом теряешь с ней какую либо связь, — девушке стоило больших сил незаметно проглотить желчь, скопившуюся в горле. — Я слышала от бывшей соседки, что она сейчас в Санкт-Петербурге, вышла замуж, и теперь растит сынишку. Черты Кэтрин начали потихоньку разглаживаться от осознания, что сыночек завёл знакомство отнюдь не с проходимкой, а с родственником самого близкого друга её семьи, что переехала за океан, когда её дети ещё не начали покорять сцену. Девушка не ошиблась, подобные детали миссис Джексон не рассказывала даже Майклу. После десятой минуты более расслабленных разговоров, тревога почти полностью покинула тело короля Поп-музыки. Мара становилась всё более раскрепощённой рядом с его семьёй, особенно рядом с его братьями. —… И вот представьте, этот бугай устал играть со мной, тощей вешалкой, в «перетягивание каната» на глазах у публики и начал натурально встряхивать меня, словно полотенце после стирки. Наверное, гадал, что ж в этой сумке такого драгоценного. Я громко крою его трёхэтажным родным. Все в шоке. Копы без понятия, что делать, пока он крутит меня, размахивающую ногами. Наверное, думали, кто там кого на самом деле пытается грабить, — на глаза девушки от смеха навернулись слёзы. — Сумка, дорогая кожаная, наконец-то рвётя. Меня зашвырнуло в полицию, он убежал с кошельком. А я стою с довольной лыбой и ключом в руках. «Ха!!! Подавись этой двадцаткой!!! А если б я потеряла ключ от сейфа, что стоит дороже всего своего наполнения, то точно не ушла бы из ателье живой!!!» Мара никогда не чувствовала себя настолько «на своём месте». Вся толпа переместилась в просторную столовую, девочки и Кэтрин начали раскладывать блюда. Пахло всё просто божественно. После этого ужина платью какое-то определённо долгое время придётся подождать в шкафу. — М-м-м! Что это? — Котлетки со свиными мозгами, — с ехидной улыбочкой ответил… Марлон?.. Все уставились на лицо гостьи. Мара же, прожевав ещё один кусочек, лишь пожала плечами. — Вообще не чувствуется из-за картошки и панировки. — Поверьте ребята, гастрономическими чудесами её не напугать. — Ага. Однажды Майкл задержался у меня допоздна, мы работали над новым костюмом. Из готового ничего не осталось, мы не были уверены, работают ли ближайшие рестораны. Так что я достала из глубины морозилки свой универсальный опохмелин, — певец позеленел от воспоминаний, что было довольно сложно с его-то оттенком кожи. — Это был застывший супец из жирных коровьих копыт. Я начала его разогревать, и Майкл РЕЗКО вспомнил название хорошей недавно открывшейся круглосуточной кафешки, — тут усмехнулся даже отец семейства. — Ну, что? За знакомство? — один из старейших братьев, кажется Тито, принёс с кухни бутылку вина. — Нет-нет-нет! — Морозова отмахивалась, как могла. — Мне нельзя ничего крепче пунша! — Проблемы с выпивкой? — В прошлый раз мой заказ перепутали, и после бокальчика коньяка, я едва не уехала на автобусе в другой штат без кошелька и документов. Бедный Майкл, настрадался в ту ночь, — в глазах певца был ужас, который пожелаешь пережить никому: он был готов подать заявление о пропаже в газету и привлечь полицию, пока девушку случайно не нашли спящей на скамейке одной из остановок. — Здесь не настолько высокий градус, но раз не хочешь — не ломай себя. За Тётю Кейт — настолько прекрасную женщину, что один лишь факт её существования спас семью от скандала! — Одну секундочку!!! — закричала Мара и с виноватым видом повернулась к «другу», — Майкл… я не могу не… — Всё в порядке. Я знаю, — прошептал певец. — Я это предвидел. Снаружи двое охранников, они следят за выходами, — Морозова благодарно улыбнулась. — За Тётю Кейт!!! — стаканы зазвенели в десятке рук. Майкл сделал один крохотный глоток. Голос надо беречь. — Эта ночь будет долгой… И очень весёлой…