Эм

Теперь уже случайные безмолвные встречи в коридоре не пугали девушку так сильно. Она знала, что Дафна не злится и не игнорирует её, и что ещё важнее — не относится равнодушно. Их маленькие приключения, которые сверкали яркими звёздочками на иссиня-черном небосклоне мрака этой семьи, окутавшего всех их, казались самыми тёплыми и яркими. Могут ли звёзды греть? Эти — да. Эмма вспоминала все эти моменты, и внутри всё сжимало железными тисками, как будто было в этих моментах что-то особенное. Ей хотелось пережить их снова, хотелось новых, хотелось не только получать их, но и создавать. Может ей было просто скучно? А может это было единственным удовольствием в последнее время, и как и любой человек, имеющий особую слабость к удовольствиям и наслаждениям, она просто хотела немного простых удовольствий? Хотелось веселить женщину, улыбаться, радовать, чтобы эти две складки по уголках губ появлялись чаще. Чтобы лицо было спокойным, умиротворённым и добрым как можно больше, чтобы она смотрела ей в глаза, и девушка видела в них покой, а не какую-то странную свою собственную мысль, которую она никому не говорит, пытаясь как можно больше не привлекать к себе внимания? Наверно. Казалось, что отодвинулась в тень и следует призраком за этой семьёй, а тело и душа её где-то в другом месте. Дафна продолжала уходить. Эмма продолжала смотреть за этим. Она выбрала шоу по телевизору, которое показывали в нужный час, иногда оставалась в комнате, допоздна читая, и при свете настольной лампы заглядывала во двор, но ничего, кроме насыпанного гравия и собственного отражения в холодном стекле, которое отделяло её от холодной и мрачной ночи, ничего не видела. Вздрагивала и улыбалась, наконец-то обретая покой, когда два огня фар лучами озаряли внутренний двор. Рассекая светящимися конусами ночь и ослепляя глухую и темную гостиную светом, появлялось такси, из которого выходила привычная фигурка женщины и своими аккуратными ножками в туфлях шла к двери. Потом шаги по скрипучей лестнице, звук закрывшейся двери наверху и тишина. Эмма уже знала этот порядок наизусть, но всё равно каждый раз отслеживала его выполнение, ожидая с нетерпением каждой стадии. Если бы он сбился, она бы переживала, вдруг что-то случилось? Что-то серьёзнее, чем тот факт, что уже третью неделю Дафна ходит куда-то, а возвращается пьяная. Хотя на следующий день, который для неё начинался после обеда, Дафна была совершенно обычной. Насколько можно считать это обычным, конечно. Она читала в разных местах дома, но чаще всего или у себя в комнате, или на чердаке, или в гостиной, когда никого не было дома. Иногда она оказывалась на кухне с газетой, иногда Эмма заставала её в оранжерее, примыкающей к дальней части дома, где кроме неё был ещё только выход в сад и в гараж. Девушка боялась ей докучать, потому что после инцидента с бассейном, любая «случайная» встреча была бы уже чересчур наигранной. Эм так долго наблюдала за Дафной, что ей уже и самой начало казаться, что это слишком много. Она буквально стерегла её. Из лучших побуждений и с совершенно бескорыстными целями, но всё-таки это слишком много, поэтому любая «случайность» могла её раскрыть. Ей не хотелось этого, не хотелось показаться навязчивым ребёнком, хвостиком, поэтому она ждала ждала, пока их столкнёт судьба, чтобы начать действовать. Сказать «У меня не было выбора» — вот о чём она мечтала. Потому что оправдания этому поступку у неё не было, она просто хотела её видеть. И случай представился. Дафны не было дома. Ужин уже прошёл, но на удивление её не было не только на нём, но и на обеде. Никто это во внимание не принял, поэтому Эмме оставалось только думать об этом. — Что это? — Платье, мэм. — Дворецкий повесил чехол, который держал в руке, на локоть. — И куда его? — Мисс Кирби попросила привезти ей новое. Кажется со старым что-то случилось. У Эммы вспыхнуло всё тело, как на костре инквизиции, в котором она горела, но не сгорала. — А могу я… отвести его ей? Парень задумался, опустив взгляд. Прикусв губу, девушка смотрела на него, пытаясь не выглядеть слишком глупо, потому что ей очень хотелось это сделать, но настаивать она не собиралась. Опять же теория «у меня не было выбора» сейчас трещала по швам, и если бы Ноа отказал, она бы согласилась, но внутри она молилась всему чему можно, чтобы он сказал «да» Пртянув руку, он отдал ей чехол внутри в одеждой. — Через несколько минут подъедет машина. Она отвезёт вас куда надо. — Пожал он губами и ушёл. А Эмма, стоя в руках со своим «билетом» к Дафне просто была готова просто прыгать от радости. Она готова была целовать это платье, обнять его, взять и не отпускать, потому что с его помощью она могла теперь ну практически всё. всё чего хотела, а остальное в этой жизни прямо сейчас ей было не нужно. Она ехала в машине, пытаясь запомнить этот момент, чтобы потом, как и многие другие воспроизводить его в памяти. Поэтому она запомнила калитку особняка Олли, запомнила дорогу между полей, покрытых снегом, запомнила черные сухие деревья, выглядящие голыми и дрожащими, запомнила несколько домов, которые показались ей очень милыми, потому что они лежали на её пути к ней, запомнила большой особняк из белого камня, к которому подъехала машина, запомнила человека, подавшего ей руку, и запомнила улыбчивое лицо хозяйки, которая появилась в проёме открывшейся двери в руке с бокалом для мартини. — Здравствуйте! — Мелодичный голос вернул девушку в реальность. Перед ней стояла симпатичная блондинка лет сорока, с убранным назад волосами. Она была тонкой, почти как Эмма, но не такой высокой. Роста её добавляли каблуки, заметив которые девушка поняла, что она ну может быть чуть выше Дафны. Ещë одна малышка. — Вы с платьем? — Эмма кивнула. — Давайте, — протягивает руку. Внутри всё рухнуло. Стоило приехать под двери, за стенкой была Дафна, а сейчас её буквально выгоняют назад, отбирая «билет». — Я не… не прислуга, — рискнула девушка. Беззаботное лицо женщины сменилось на удивление, затем на спокойствие, брови поднялись вверх, а губы сложились бантиком. Кажется ей понравилась эта дерзость? Или она думает о чём-то своём, ох уж эти причуды богачей — ведь потом до Эммы дошло, что многого эта фраза не поменяла бы. Ну не прислуга и пожалуйста, тебя всё ещё тут не ждали, но на удивление, отступив, женщина придержала двери спиной, и кивнула, зовя войти. Дом был по масштабу примерно такой же, как и у Олли, но более светлый. Если их доме чувствовалось дыхание старой Англии, с её камнем, темным деревом, массивным и громоздким дизайном, то тут всё было новее и свежее. Мебель вся аккуратная и удобная, стены светлые, повсюду светильники и торшеры. Казалось в этом доме нет тёмного уголка, потому что всю дорогу до дальней комнаты Эмма прекрасно видела каждый кусочек комнаты, который казался её самым уютным на свете. Если эту блондинка хозяйка, но она явно очень любит это место и его обитателей. — А вот и мы, — произнесла женщина, открывая дверь, за которой скрывалась приятный гостиная в пастельных тонах. На диване устало подрепев лоб кончиками пальцев сидела Дафна, в одной руке она держала бокал, а между пальцами сигарету, к которой прикладывалась так часто, что вокруг неё не только образовался табачный смог, но и душок спирта, который она пила в составе виски. Хотя в сочетании с её парфюмом всё равно было привычно и даже мило. Подняв уставшие глаза она была равнодушна, но это продлилось недолго, потому что как только её глаза встретились с Эммой, она тут же выпрямилась, приподнимаясь со спинки и нахмурилась, переводя взгляд то на блондинку, то на невестку. — А ты тут откуда? — Хрипящим низким голосом спросила она. Сколько же она уже выкупила сигарет за сегодня, раз голос упал почти на октаву? — Привезла ваше платье, мадам, — Первая ответила женщина, которая стояла, элегантно оперевшись спиной о туалетный столик. Во всех её манерах была нежности и воспитанность. Эмма даже не представляла, что должна была выкинуть эта блондинка, чтобы ей вдруг показалось, что с ней может быть что-то не так. Неискушённый зритель подумал бы, что это просто более взрослая версия Эммы. Взрослая и освоившаяся в этом мире, потому что они были очень похожи. Внешне — разве что светом волос, манерами — почти во всём. От Блондинки шло тепло и уют, которым чувствовали все окружающие. Эмма тоже так могла, не не умела, поэтому ей оставалось только смотреть на женщину и восхищаться. Ещё не зная имени, любить. — Отдавай тёте платье и пойдём со мной, — кивнула она на Дафну, с улыбкой отпивая своего напитка. Протянув руку, она взяла у неё чехол. Она делала всё так естественно и легко, что тишина не казалась неловкой. — Сядь пока, — кивнула она на кресло, уходя с Дафной. Как только за ними закрылась дверь уборной, женщина повернулась на подругу, поднимая негодующе брови. Всё её лицо указывало на то, что она не ожидала такого развития события и тем более не ожидала, что подруга будет в этом пособничать. — Эдит? — Дафна? — Усмехнулась она, бросая платье на край ванной. — Не её ли ты называла «само очарование, которому не место в вашем доме»? — И в твоём тоже! — грозным шёпотом возмутилась женщина, прикладывала руку к горле, которое шёпот раздирала хуже любой марки сигарет или сигар. — Даф, ничего страшного не случится, если жена твоего племянника побудет тут. Ты обычная женщина, которая взяла с собой развеяться нового члена семьи. Сама говорила, что она там скучает. — Сейчас ночь. — Тем более. Скучать ночью при живом муже — грех. — Улыбнулась Эдит, уже держась за ручку двери. — Сама с ней поговоришь или мне? — Сама, — после недолгого молчания вскидывает свободную руку она, тут же прикладывая её ко лбу в задумчивом жесте. Эдит усмехается, но тем не менее с ласковой улыбкой выходит, прикрывая за собой дверь. Блондинка была не так проста, как кажется, и если бы Дафна не была так растеряна и даже где-то испугана, то с её-то проницательностью, она бы поняла, что подруга делает всё не только из благих побуждений. Внутри у неё было большое и отчаянное желание помочь подруге, и девушка была бы в этом очень нужна, ведь кто, как ни «само очарование» сможет благотворно подействовать на женщину и невольно заставит остановиться. Перестать так много пить, так часто, так много курить, сидеть поодаль от всех и наслаждаться просто присутствием каких-то людей, наличие которых просто создает толпу, накрывая белой скатертью чувство одиночества. Каждый раз, когда Дафна приезжала к ней, она испытывала одно и то же чувство, и возможно именно Эмма послужит тем самым катализатором, который запустит реакцию, которую Эдит всей душой желала своей подруге. Дафна подождала несколько секунд, пока её подруга оставит их вдвоём и, глотнув напитка, вышла, встречаясь лоб в лоб с девушкой. Эмма сидела всё так же на диване, вскакива, как только Дафна появилась из ванной с усталым видом. — Вы хотите, чтобы я ушла? — А ты хочешь остаться? — Её голос был низким и немного наигранно-вопросительным. — Ты можешь остаться. — Вздохнула она, опускаясь на диван. — Эдит рада ещё одному гостю, поэтому… — она не стала договаривать разьяснения, только что-то порисовала рукой в воздухе, и, глядя пустям взглядом перед собой, запомнила пустоту глотком виски. — Спасибо. — Но… — Дафна вдруг подняла глаза от пола на девушку, вглядя на неё снизу вверх, сидя на диване. — В этом совсем не правильно, — она указала пальецм на её одежду. — Нет, в смысле выглядит номально, если хочешь оставайся, но… там все в платьях, — подняв брови покачала головойо она, снова опуская лицо вниз в бокал. От волнения она начала пить больше. Буквально лила в себя глоток за глотком. — У меня ничего нет, — пожала плечми девушка. — Надень что привезла. Там есть пояс. — Она указала пальцем чернез плечо, там, где гипотетически находилась ванна. — А вы? — Эмма наконец осмелилась её осмотреть, находя у неё прямо на груди громное мятно от красного вина. — А я останусь в этом. — В этот раз она уже целенаправленно спрятала лицо в бокале, для того, чтобы девушка не видела её лицо в тот момент, когда она пошла на уступку и проявила доброту. Она не хотела её показывать, обычно не показывала, потому что считала что люди этого недостойны и делала всё по-тихоньку, но сейчас они тет-а-тет в одной комнате, так что находясь всецело во власти взгляда девушки, единственное, как она могла прикрыть эти нагую доброжелатель — это бокал в руке. — Давай, живо, — неброжно кивнула в сторону ванны, закрывая устало глаза.