Эм

Девушка нашла женщину на чердаке. Все улики указывали, что она там — полная тишина третьего этажа, опущенная лестница в дальнем углу комнаты и едва слышный шелест страниц, раздававшийся из дальнего угла мансарды, прерываемый иногда тихим подкашливаем или прочищением горла. Пробираясь, как обычно, через преграды в виде пыльной ткани, старого габардина и алых бархатных штор, огибая углы пафосной мебели, сваленной тут, и перешагивая через коробки, наполненные самыми разными вещами, начиная старомодными детскими игрушками и заканчивая сорокалетними газетами, она таки добралась до своей конечно цели — собрав волосы в высокую причёску, женщина сидела в пыльном глубоком кресле, в одной руке, лежавшей на подлокотнике она держала позаимствованную у неё в последнюю из встречу книжку, поблёскивавшую своим названием «Ярмарка тщеславия» каждый раз, когда она переворачивала страницу, а во второй был бокал с виски, к которому она прикладывала всякий раз, когда хотела запить неприятное чувство в горле и когда не хотела запивать — просто смачивала губы, с хмурым видом читая. Всю жизнь женщина презирала шум и телевизоры, поэтому пряталась на чердаке в тишине с книжкой, раздражаясь от каждого звука проникнувшего сюда из вне. — Прошу прошения, — начала девушка, пытаясь выбраться из ловушку сваленных тут вещей. И как только женщина прошла туда и сидит так вальяжно? Закину ногу на ногу в домашней туфельке, так подходившей к красивому шёлковом летящему платью, с красивым вырезом, оголявшей белую шею. Не отрываясь от чтива, она кивнула, показывая, что слушает её. — Вы… вы же больны, — не поняла она, видя, как женщина запивает першение в горле. — Все давно известно, что ни что не лечит больное горло, чем рюмка виски, — театрально изогнув брови, так что ей глаза блеснули безумной тенью из-за черноты их зрачков. — Чем обязана? — сипло кашлянув она перевернула страницу. — Я хотела… попросить помощи, — Эмма стояла, как провинившаяся школьница, сложив руки по швам и собрав ладони в кулачки. Дафна вскинула брови, всё ещё не отрывая глаз от чтения. Но язвительно шутить не стала, только слушала. Эмма продолжала не до конца понимая, дали ей разрешение на это или нет, — …я хотела бы куда-нибудь пригласить Чарли. Куда-нибудь… где ему бы понравилось. — Тебе не кажется, что невеста должна лучше знать, где бы понравилось жениху, чем его престарелая тётка? — уточнила она, забирая нос, чтобы было удобнее читать поднятую на свет книгу. — Да, но… я всё делаю не так в последнее время. И я подумала… может вы мне подскажете, как правильно. Дафна могла себе представить, почему именно к ней она пришла с такой просьбой — потому что она одна разрешала себе перечить племяннику, да и всей остальной семье, единственная находилась в здравом уме, негодуя по поводу сложившейся ситуации и сохраняла хладнокровие, не начиная безумствовать по поводу и без, но ей всё никак не удавалось понять, откуда у девицы берётся смелость к ней обращаться. Всё это время ей казалось, что у Эммы трясутся колени при виде неё, но она из раза в раз отчаянно бросалась в бой, вступая в схватку со своими страхами, и заводила разговор с женщиной. Может не такая уж она и трусиха, как кажется на первый взгляд? Такая настойчивость ей приятно льстила. — Сходи его в театр, он обожает Гилгуд, — отпивая из стакана ответила сразу же она. — Надень красивое платье, и дай нарядиться ему. Он будет в восторге. — Саркастично отметила она, показывая как же много бессмыслицы только что сказала. Её взгляд скользил по строчкам, впитывая их смысл, но это ощущение, что с неё не спускаю глаз, не покидало, и наконец, оторвавшись, она окинула взглядом девушку. — Я куплю тебе билеты, — согласно кивнула она, прикрывая глаза, и снова подняла книжку к глазам. — Надень что-нибудь элегантное, чтоб выглядеть, как подружка Джеймса Бонда, и слушай его, если хочешь, чтобы он остыл. — Он всё ещё злится? Женщина поморщилась, покачала головой, потом рукой, и наконец, опустила книгу на колени, пожала губы, поднимая взгляд вверх с задумчивым видом. По её виду было понятно, что она говорила с Чарли. На чьей стороне она было не понятно. — Я бы на твоём месте не задавалась этим вопросом, — она будто обходила острые углы, пытаясь подобрать слова, но ощущалось, что она это делает не от того, что хочет не обидеть девушку, а потому что считает это полнейшим абсурдом. Эмма опустилась на какой-то сундук, складывая руки на коленях. Она и сама понимала, что Чарли не подарок, но в колледже всё было проще — там они оба были наравне, а здесь он будто почувствовал поддержку обстановки. Всё тут было ему привычно и понятно, все было можно, и Эм, которая относилась к этому миру его правилам с опаской, выглядела для него глупо и смешно. — А что бы вы сделали на моём месте? — Она с такой нажедой подняла на неё глаза, что женщина даже удивилась, повторно морщась. Кашлянув, перед тем, как начать говорить, она приложила руку к груди. — Не советую брать с меня пример, — хрипло ответила она, ещё раз пытаясь прокашляться, пока девушка сразу же отвечала. — Но у вас всё так хорошо получается, вы так хорошо держитесь, знаете как надо, а я просто… каждый раз, когда я что-то делаю, что-то в этом не так, — опускает лицо на руки, оставляя в покое край кардигана. — Я не понимаю, как правильно… — Щебетала она, то повышая голос, то умолкая, чтобы не показаться слишком навязчивой. А женщина, уже запив приступ боли в горле, хмуро слушала, сваливая свой грозный вид на горечь напитка, и когда голос смолк, она только подняла на неё глаза, в конечном счёте видя перед собой маленькую, до смерти напуганную почти что состоявшуюся женщину, которая из кожи вон лезет, пытаясь придумать и понять, как ей надо поступать, и всё равно не может сложить одно с другим. Поджав губы, с которых предварительно слизнула остаток напитка, она отклонилась назад, обеими руками держась за подлокотники и закрыла глаза. Дафна выглядела, будто прислушивалась или что-то обдумывала, на миг остановившись. Спустя некоторое время она вдруг взяла опущенную книжку, снова возвращаясь к чтению. Эмма наблюдала за ней с выпрошенной готовностью до тех пор, пока не услышала едва слышное «угу», высоким тоном, который говорил «я приняла во внимание твои слова», и, не до конца поняв посыл этих слов, она нахмурилась, груснея. Женщина продолжала читать, как ни в чём не бывало, иногда прикладывая губами к напитку. Сейчас она уже её не слушала, для неё на этом чердаке больше никого не было, несмотря на то, что тяжёлый, полный надежды и печали взгляд Эм, всё её лежал на ней. Ей на удивление стоически удавалось вынести его, не обращая совсем никакого внимания. — Я пойду, — кивнула девушка, получив в ответ точно такое же второе «угу». Она обернулась на женщину, которая, высоко задрав нос продолжала читать, подняв книжку на свет, и её пышные волосы, выбивавшиеся из причёски на лбу, мелко дрожали, когда она снова тихо кашляла своим сиплым мокротным кашлем. — Я вам надоела? — Мягко интересуется девушка, останавливаясь в дверях. — Вы все мне надоели…