Несовершенство

То, что они увидели - было мерзостью. Бакуго лежал в кровати, брезгливо морща нос. Ноутбук был успешно отдан Серо, который пристыдил друзей за неаккуратное использование, теперь отложив его на ремонт у факультета поддержки. Киришима был неловким и стыдным, искренне извиняясь перед одноклассником, а потом завалившись к себе, потому что наступил поздний час. И вот - ночь, у Кацуки слипались веки, но он не мог отделаться от ужасно неприятного ощущения. В глазах стояли все те обложки порно-роликов в плешивом освещении с блевотным содержанием, а юноша реально не мог понять, как людям может такое нравиться. В принципе, не мог представить. Он задумался, прикидывая, как сам стоит, допустим, голый… От этой мысли уже пробежались морозные мурашки по коже. Так вот, стоит он голый, а на кровати какая-нибудь девушка. Парень прикинул, какие бы у нее были размеры или черты лица.. Короче, голая девушка. Бакуго поджал губы к носу, закинув руки за голову. Ее груди бы смотрели в разные стороны, а идеально гладкое тело… Блондин моргнул. У девушек тоже есть волосы в паховой области. Короче, она бы была вся идеально гладкой, как в роликах. И вот он должен был ее трогать и там тоже. - Блять, - юноша раздраженно выдохнул. Как бы он раздвинул ее ноги и начал совать своего младшего и самого родного в склизкую вагину. Возможно, ощущения на члене были бы приятными, но чужой писклявый стон, обнаженное тело с каким-нибудь соответствующим запахом у выделений... Фу. Он отвернулся к стене и пялился в нее еще какое-то время, пока в глаза не ударил свет от экрана телефона. Пальцы медленно, с расстановкой, печатали запрос в поисковую строку. Браузер обновился, выдавая различные ссылки. Юноша помешкал, прежде чем открыть первую, а после начал читать статью, оформленную в дурацкие розово-голубые цвета. Зато всё было по пунктам и довольно понятным языком. Про секс. Про его пользу и риски. Про контрацепцию, частоту, ответвления и предпочтения, различные виды, позы, рекомендации. Бакуго приходилось делать паузы, массируя глаза и тяжело выдыхая, чтобы подавить рвущийся к горлу какой-то странный ор, вызванный и отвращением, и смущением, и чем-то еще. Словно на него смотрел кто-то со стороны, и он должен был показать «здоровую» реакцию. Тем не менее, успокоить себя было проще, как только юноша напоминал мозгу - он один, наедине с собой, никого рядом нет и никто не видит, что он читает, лишь только для себя открывая нечто новое и неизведанное, что рано или поздно бы его коснулось. Эта тема лучше рано. И лучше сразу знать о ней всё, чем попасть в просак уже у порога возникшей какой-нибудь ситуации. Например, когда ему придется спать с девушкой. Когда придется думать о предварительных ласках, о которых он только что прочел, о растяжке ее отверстия пальцами или другими сторонними предметами… Вновь глубокий вдох. О надежных презервативах по размеру, о лубриканте, на который бы у нее и у него не было аллергии, о положении тел, о движениях, чтобы ей не было больно и прочем, прочем, блять, прочем. Блондин тихо и слегка отчаянно застонал, откинув телефон в сторону. Какая же это заебка, если следовать всем правилам. И как только все эти порно-актеры и звезды в фильмах трахались каждые пять минут насухую где-нибудь в туалете отеля или на офисном столе? Конечно, правилам можно было не следовать, но сюрприз в виде букета венерических заболеваний, разрывов тканей, незапланированной беременности и банальной боли - та самая настоящая реальность, а не лживый кинематограф. Юноша пожевал губы, пару минут обдумывая эту тему, параллельно систематизируя процесс всего данного действа. Рука вновь потянулась к телефону, чтобы закрыть вкладки, проверить чаты, и в итоге поставить его на зарядку. Палец автоматически резко мазнул экран, долистывая сайт до конца, пока глаз не коснулись рекомендации в виде дополнительных статей. Кацуки отвел взгляд в сторону, под нос выругавшись, и хрустнул пальцами. Да, похуй. Он нажал на третью строку, перейдя в новое окно. Глаза быстро и с опаской пробегались по строкам, и через минуту Бакуго отбросил телефон в сторону, а тот отрикошетил от стены экраном вниз. Сердце неприятно колотилось, а лицо горело от стыда. Такими паузами юноша давал мозгу время все обдумать, прийти в себя и более-менее переварить прочитанную информацию. Рука вновь поднесла гаджет к носу. Парень читал про анальный секс с женщиной и со всеми нюансами его касающимися, но в голове крутилась навязчивая мысль и понятно какая. Блондин пару раз кашлянул из-за кома какого-то неуместного позора, вызванного прочитанным, но любопытство было выше. У Кацуки, увы, слишком пытливый ум, хотя раньше и не интересующийся этими вопросами и физиологией в целом. Теперь в моменте, ему, правда, стало интересно, и раз он ступил на такую дорожку, как и относительно всего - должен был достигнуть конца, всё узнав и изучив. Пальцы открыли соседнюю пустую вкладку, замерев над строчкой поисковика. - Блять, - юноша шумно выдохнул и шмыгнул, просто отдавшись первой мысли. Запрос звучал странно, поэтому получил такой же ответ. Следом он был скорректирован и дополнен, что, соотвественно, дало более полную картину для подбора необходимых сайтов и форумов. Бакуго пришлось пару раз отбрасывать телефон, вслух ругаясь, а потом садиться, ерошить волосы, охуевше пялиться в экран, нервно усмехаться… В общем, смартфон уже стоял на зарядке, Кацуки задумчиво таращился в потолок, стараясь смириться со всем тем, что мозг узнал про мужской и женский организмы, а также сходства и различия и, главное, про секс. Тошнота так и рвалась из голодного желудка, а нос непроизвольно морщился. В общем - мерзость. И что теперь? Хрен все равно стоял, словно на животном инстинкте желая оставить после себя потомство. Бакуго пялил косо на своих друзей и навязчиво думал всё о той же теме. Он прикидывал, как бы выглядело острое ебало Серо, милующегося с Комори, и как бы тот с ней обращался, подводя к самой максимальной степени близости, как бы она реагировала на его голое тело, а он - на ее? Кацуки опять тошнило, и его брови хмурились пуще прежнего, привлекая злым и суровым лицом внимание друзей. - Бро, не нравится? - аккуратно уточнил Каминари, желая стащить миску со вкусной, хоть и острой квашенной капустой. - Пальцы убрал. - Он встал не с той ноги, - прыснул Ханта, закрыв рот рукой, при этом удерживая палочки. «С третьей, блять», - ответил ему в голове Бакуго, лишь заскрипев зубами при воспоминании об утренней эрекции. Ребята сейчас сидели на кухне после ранних тренировок и впервые за неделю смогли собраться вместе. - Я так устал! - заныл Денки, ковыряясь в рисе, но его перебило громкое чавкание слишком быстро евшего Эйджиро, только и успевающего менять тарелки. Все смотрели на Бунтаря, уплетающего еду за обе щеки, а тот даже подавился, стукнув кулаком себя по груди. - Блять, медленнее, дебил, - Бакуго хлопнул его по спине, и одноклассник лишь благодарно кивнул, умудрившись улыбнуться и продолжить быстро есть. - Хорошо, что такой аппетит, - Серо усмехнулся и тоже решил поспешить с трапезой.

***

Остался день. И он пролетел слишком быстро. Наутро, после умывания и завтрака, Киришима пялил в потолок, рассматривая откуда-то взявшиеся точки. А, может быть, они ему мерещились. Рядом тихо вздохнули, и он перевел взгляд в сторону. Бакуго привычно хмурился и смотрел туда же, наверное, в те же самые точки и думал о них же. Эйджиро блуждал глазами по его лицу, а внутри, где-то в глубине так называемой души с каждой секундой все сильнее скукоживалась тоска. Кацуки казался описываемым в художественной литературе мимолетным видением, хоть Бунтарь и не читал по своей воле подобных книг. Думалось, именно сейчас он мог понять и авторов тех строк, и даже прожить героями те мгновения. Юноша вяло дотронулся до чужой брови и провел по ней медленно пальцем. Соседнее лицо повернулось, стараясь найти его глаза, которыми он смотрел выше, убегая от прямого взгляда. Темно-русые волоски были ему интереснее, как и цель расслабить под ними мышцу, чтобы убрать напряженную складку на переносице. Горячая ладонь перехватила руку и отодвинула в сторону. Киришима потенциально ждал обидных слов, но рядом молчали, ничего не говоря. А ему было что сказать: и «береги себя», и «пожалуйста, будь осторожен», и «не рискуй». Много всего, что не имело места, ведь рядом был именно Бакуго - отдающийся по полной, рискующий и совершенно не заботящийся о себе. Ему важнее всего результат, и, увы, Эйджиро это знал, поэтому вырвал руку и вновь полез ею в дружеское лицо. - Да, блять, - выругались раздраженно, - убери. Но он не убирал, настойчиво проводя пальцем все по той же брови. По ладони ударили больно и звонко, поэтому пришлось ее одернуть, спрятав за голову. Киришима вновь посмотрел в потолок, с невероятной силой сдерживая все наставления и беспокойства за замком острых зубов. Чертов Кацуки. Чертовы злодеи. Чертово время, выпавшее на их лучшие годы. - Слышь, - рядом позвали, но юноша не реагировал, сосредоточенно покусывая щеки. Бок толкнули, и Эйжиро глухо выдохнул, шмыгнув носом. - Всё будет нормально. Красные брови взлетели вверх, и голова резко повернулась. Бакуго хмыкнул, получив в ответ удивленный взгляд: - Хватит париться. У Киришимы дрогнул подбородок, и он опять отвернулся, почувствовав как сводит лоб. Эмоции накатывали штормовыми волнами - через пару часов юные герои должны были уже облачиться в свои костюмы и выдвигаться на обговоренные миллион раз места. - Дерьмоволосый, слышишь? Он слышал и слишком хорошо, ведь друг совершенно не сбавлял громкость, будучи от него в паре сантиметров. А Эйджиро не мог отвечать, зная свою эмоциональность и сентиментальность. Еще не хватало разозлить одноклассника в такой ответственный день. - Киришима. Он повернул голову сразу, а потом резко вцепился в широкие, твердые плечи, зарывшись в ближайшее носом. Теплота тела и приятный запах дезодоранта закружили голову и защипали глаза. - Да, бро, я просто… - он судорожно вдохнул и замолчал, не сумев продолжить. Бакуго ничего не говорил, терпеливо поджимая губы. Он чувствовал горячее дыхание через футболку и лишь слегка неприятные ощущения от крепких пальцев, сжимающих его бицепс. - Давай, может… - шумно заговорили куда-то в подушку, и блондин слабо повернул голову, защекотав щеку красными волосами. - После всего этого… Сходим куда-нибудь? Потусим. И на летних каникулах, когда мы будем на втором году… Не хочешь на море? - Ненавижу море. - Окей, не море. Может, горы? - Горы… - Кацуки легко дернулся, а потом усмехнулся, когда на него, наконец, обратили взгляд. - Выгуляю твои очки. - А! - Эйджиро резко поднялся, будто совсем позабыв о своем подарке и, столкнувшись глазами с другом, не смог сдержать счастливой улыбки. - Да! Давай! В общем, горы! - У тебя есть вещи для походов? - Я одолжу у дяди, у него что-то такое было. - Ок, - блондин задумался о лишних и не совсем поношенных спортивках, а также прикинул куда их затолкал в кладовке, рассматривая воодушевленное лицо напротив. - Те дебилы тоже будут? - Думаю, Каминари откажется. - Слава Богу. - Да блин, бро! - Балласт ссыкливый, потратит много времени. - Зато с ним весело! - Мне и так будет весело… - Бакуго замолчал, сглотнув, а Киришима уставился на него неморгающими глазами. Пауза была странной, но очень логичной, если подумать. - Понял, - Эйджиро лег обратно, глубоко вздохнув. - На море… - блондин помешкал, прежде чем собрать мысль в кучу, - можно на пару дней. С пацанами. - Тогда сначала горы, потом море? - Нет, сначала море, - Кацуки задумчиво хрустнул суставами пальцев, - потом горы. Чтобы отдохнуть от них. - М, - Киришима повернул на него голову и получил взгляд в ответ. - От меня тоже… тебе нужен отдых? Бакуго переводил внимание из одного глаза в другой, рассматривая ничего не выражающее лицо. А потом сжал зубы и вновь глянул в потолок. - В том числе. - Ха, - Эйджиро скептически хмыкнул, затолкав руки под голову. - Мне от тебя тоже. - Ага, - безразличный ответ. Кацуки глухо выдохнул спустя пару минут тишины, а потом покосил глаза в сторону. Рядом лежали спокойно и не шевелились, прикрыв веки. - Что смотришь? - Не смотрю. - Я же чувствую. - Хуево чувствуешь. - Понял. Бакуго раздраженно нахмурился, а потом пихнул чужой бок. По-соседству никак не отреагировали, затем запоздало отвернувшись к стене. А блондин задумался, останется ли Киришима в ЮЭй, не заберут ли его родители документы, будет ли он целым после битвы и смогут ли они поехать в горы. От неопределенности и в то же время каких-то планов было двояко на душе, а соседняя спина в оранжевой футболке обнадеживающе успокаивала тревожащееся сердце. - Эй, - Бакуго позвал первым и спустя секунд потряс друга за плечо. - Не спи, нам скоро пора. - Я не сплю. - А че делаешь? - Думаю. - Прекращай, я же говорил, не лучшая твоя способность. - Забыл спросить разрешения. - Блять, - блондин зло цыкнул и резко потянул парня на себя, но тот вырвал плечо. - Хорош, придурок! - Да лежу я просто, что не так?! - Повернись ко мне! - Не хочу! Кацуки выматерился и, рывком приняв более устойчивое положение, дернул Эйджиро, опрокидывая на спину. Тот специально легко поддался и по инерции спихнул блондина практически на пол. Они слабо поборолись, обсыпая друг друга оскорблениями, а после Киришима выбил у нависшего Бакуго локоть, отчего тот навалился на него всем своим весом и застыл. Парни всматривались друг другу в глаза минуту, будто ментально обмениваясь взаимными беспокойством и страхом. Кацуки наклонился ниже и коснулся губами чужих, попав куда-то в их край. Он слегка отстранился, чтобы посмотреть в ожидаемое им переменившееся лицо, но оно осталось таким же. А потом Эйджиро сам слегка приподнялся, чмокнув ямочку под губой на подбородке. Упав обратно на подушку, он натянуто улыбнулся, отразив в красных глазах весь свой грёбанный, светлый, внутренний мир. Бакуго стало дурно, и он наклонился ниже, чтобы вновь коснуться губами чужих. Голова кружилась от того, что ему отвечали. Горячие ладони Киришимы медленно двинулись по сухожилиям шеи, заползая большими пальцами за уши, тем самым вызывая табуны мурашек до пяток и обратно. Бакуго дышал тяжело и шумно, сбивчиво выдыхая через рот во время секундных пауз. На языке был кислый привкус утреннего кофе, наложенного на мяту от пасты, как и во рту Эйджиро. Блондин хотел отодвинуться, поменяв положение затекших плеч, но друг схватил его за кофту, толкнув набок, и Кацуки на редкость поддался. Он шлепнулся щекой о подушку, потянул к себе податливого Киришиму за ворот майки, не беспокоясь о ее состоянии. Сейчас вообще было не до этого. Его влажная ладонь неловко, но смело зарылась в красные волосы, немного грубо елозя в корнях и притягивая голову к своей. И Эйджиро было все равно на давление. Он настойчиво прильнул к ставшим мягкими от поцелуя губам напротив, сминая своими. Юноша из-под слабо открытых век наблюдал за Кацуки, а тот иногда смотрел в ответ. Тихие чмоки, вырываемые из неумело соприкасающихся ртов, красили щеки красным, а быстро забежавшая по венам кровь окончательно разбудила тела юных героев, забурлила возбуждением и адреналином, придавая сил. - Всё, хватит, - блондин отвернулся, вытерев рот одеялом, и резко сел. - Пора. - Бро, - Киришима поспешил усесться рядом, поправляя немного мокрую футболку. Бакуго не мог обернуться, стыдясь собственного румяного лица. - Че? На его плечо положили тяжелую ладонь, и он напрягся сильнее, машинально выпрямив спину. - Хотел сказать… Делай то, что считаешь нужным и ни о чем не беспокойся, - Кацуки бросил косой взгляд назад. - Я буду всегда на твоей стороне, ты же знаешь. - К чему это? - он все-таки обернулся, а Киришима потер еще красное лицо рукой. - Напутственные слова. - Я и так собирался делать то, что хочу. - Да, ты прав, я сказал очевидную вещь… - Эйджиро хмыкнул и опустил глаза вниз, а у Кацуки внутри что-то слабо сжалось. Он кашлянул под нос, посмотрев в район стола. - Ты тоже… Делай то, что считаешь нужным и не отступай. - Я никогда не отступаю. - Да, я тоже сказал очевидную вещь. Скомканный поцелуй они солидарно решили не обсуждать, оба расценив его как разрядку и легко приняв как данность, не придавая сиюминутному порыву должного внимания.

***

Киришима был уверен, решителен, и его руки не дрожали, когда он следовал к месту назначения возле вражеской базы. И его мысли были только об одном - он выложится на полную, сделает всё по-максимуму и даже больше, отдаст всего себя лишь бы уберечь людей, друзей и семью от хаоса, создаваемого преступным сообществом. И он верил в своих одноклассников, а также в профессиональных героев, молился о благополучии Каминари и Серо, которые были на передовой, и желал удачи Бакуго, эвакуирующему жителей города. Чтобы всё получилось, чтобы все прошло хорошо, чтобы на их стороне были случай, авось и случайность. Сейчас в его жизни наступило время проверить существование Бога. И юноша знал, что будет непросто. И, конечно, предполагал, что настолько, но встретиться с жестокостью и безумием лицом к лицу все равно было неожиданным. Дышалось с трудом, тело двигалось на одном адреналине, а разум был ясным, как чистое небо в июле. Киришима дрался, не жалея сил, бежал, не щадя ног, и применял причуду, не задумываясь о последствиях. После облавы на преступную базу, продолжительных боев и незапланированных происшествий - передовая смешалась с гарнизоном. Фэтгам по возможности сдерживал слишком опрометчиво рвущуюся в бой молодежь, стараясь короткими фразами остудить их пыл и воззвать к здравомыслию. А Киришима словно не замечал ни бордовой крови, испачкавшей собственные кулаки и лицо, ни бездыханные тела, разбросанные по территории. Он лишь слышал голос наставника, не вслушиваясь в смысл слов, на адреналине орал, выпуская причуду при обороне, и двигался вперед, выбивая зубы любому, кто выглядел как злодей и нападал в ответ. Пока из ниоткуда не взялся Гигант, направившийся через лес в сторону города, и пока Полночь не сказала Яойрозу его остановить. Тогда Эйджиро пришел в себя, замедлился и дал мозгу несколько минут, чтобы задаться тщетными вопросами - был ли найден и пойман Шигараки, где остальные члены Лиги Злодеев и что сейчас происходит у других его одноклассников? И он увидел один из ответов на свой вопрос прямо на плече Макии. Лига Злодеев была там. Ученики придумали эффективный план, сделали идеально практически всё, чтобы его осуществить, но как обычно и бывало - от другой стороны следовало сопротивление. Вероятность никогда не стоило исключать. Киришима чувствовал собственную беспомощность, кровь летела по венам, а мозг в панике прикидывал, какие отдать телу сигналы и какие последствия за собой повлекут совершенные действия. Мина была лучом света в полотне туч, она прояснила все в суматохе мыслей, и Эйджиро, наблюдавший за ее решительностью, бежал следом. Даже если ее попытка была провальной - она сделала всё абсолютно правильно. И Красный Бунтарь будет ее спасательным батутом, продолжением ее руки, ее второй попыткой. Киришима несся, не зная себя. Он карабкался с невероятной быстротой по каменной коже Гиганта, вонзаясь более твердыми когтями, при этом игнорируя жжение от странного рода синего огня. И как только его банка была брошена в огромную бездонную пасть - вероятность, опять же, не стоило исключать. Нож Тоги разбил ее, осыпая осколками и снотворным красные игольчатые волосы. И Эйджиро предвидел нечто подобное, достав вторую тару, принадлежащую Мине, из-за пазухи, и отправил ее туда же, внутрь Макии, где она наверняка разбилась о его внутренности. Дело было сделано, но злодей не падал. Он поднялся и понесся дальше в город, не останавливаемый ни Леди Гигантом, ни другими профи. А выдохшийся и морально вымотанный Киришима, не обращающий внимания на пекущее от огня Даби тело, смотрел в огромную спину чудовища и думал: почему это происходит с ними? Почему герои не побеждают? Бред. Это был полный бред. Киришима в этот же день бежал среди разрушенных домов, не чувствуя усталости в теле или боли в мышцах. Он моментально срывался с места, чтобы прикрыть собой человека от падающего бетонного куска разрушенного здания либо достать из-под завалов скулящую собаку. А потом снова бежал, игнорируя жжение в легких и урчание голодного желудка. - Красный Бунтарь! - Есть! И он снова бежал. Бежал. Бежал. Ноющие от мозолей и порезов пальцы с несвойственной себе аккуратностью складывали криво вырезанные кусочки бумаги. Киришима тихо и медленно выдохнул, положив смятого журавлика на изголовье больничной койки, и лишь мельком взглянул на умиротворенное лицо Бакуго, все еще пребывающего без сознания. Юноша подумал о завтрашнем, что стоило посетить и Тодороки тоже. И он пришел. Был в компании Мины и Яойрозу, старался выглядеть решительно и невозмутимо, пытался поддержать, как мог. Услышав шум в коридоре, он слабо повернул голову. Минета прибежал сказать, что Бакуго проснулся, как обычно рвет и мечет, угрожая смертью и так бессознательному Мидории. И это было понятным. Киришима был рад. Он был не рад. Ничему. И улыбка не трогала его губы эти дни. Ноющие от усталости и недосыпа глаза пробегались по письму, найденном на подушке кровати. Вымученный тяжелый вздох, смятая бумага. Юноша сгорбился, уперевшись локтями в колени, и сглотнул тягучую по консистенции слюну. Голова разрывалась от противоречий, от количества информации, от осознания происходящего. От чувства какого-то предательства, от безысходности и беспомощности, от всего. Эйджиро провел ладонями по лицу, а потом замер, чувствуя подступающие эмоции. Было тяжело. Было чертовски тяжело. И он не хотел быть понимающим, не хотел вникать в ситуации своих одноклассников, даже не хотел встречи с Бакуго. Черт его знает, что тогда произошло. И он не хотел знать и даже представлять, не хотел видеть его раны и осознавать его предсмертное состояние. Ему было достаточно погибших профи, Полночи и разрушенного города с множеством человеческих тел, которые ему пришлось нести на своих собственных руках, независимо от возраста, пола и размеров. От маленьких до больших, от молодых до старых, он нес их всех до уделенного каждому черного плотного пакета. Письмо было смято в комок и брошено неудачно в мусорку, голова резко откинулась назад, ударившись о подушку. - Блять… - Киришима сильно хмурился, кривя губы, зубами раздирая до крови щеки. Он был разочарован во Всемогущем, в так называемом Символе Мира, по итогу сбросившего бремя своей всесильной силы на шестнадцатилетнего беспричудного подростка. И в памяти еще были свежи переломанные конечности Мидории, его ярко выраженный синдром спасателя и собственная тупая наивность, которая потенциально раздражала любого своей нелогичностью. Изуку был хорошим, скромным парнем, с добрым сердцем и сильной волей. Но в нем не было ничего особенного кроме одержимости своим кумиром. И тогда вставал обоснованный вопрос - этим ли руководствовался Тошинори при выборе последователя? Ему было достаточно этих качеств? И он правда умыл руки, когда спустя всего пару месяцев начались нападки Лиги Злодеев? Серьезно? - Сука, - Киришима раздраженно выдохнул, ероша волосы. - Какой же бред… Бакуго скрывал именно это. Будучи знакомым с Мидорией с детства, так еще и издеваясь над ним, что расценивал Изуку за дружбу, видимо, так получилось - одноклассник узнал об этом секрете раньше и был задействован в тренировках и развитии этой самой причуды. Да уже все равно. Это сейчас не имело никакого значения. Их всех просто поставили перед фактом, что именно от них зависело будущее Японии. От юных ребят одного из Геройских обучающих учреждений. Ведь именно тут были преемник самого Всемогущего, один из лучших молодых героев в лице Бакуго и сын Старателя, также сильнейшего из сильных, ребенок из пробирки. Они были тут, они были прямо связаны с Лигой Злодеев и всем происходящим, и они должны были взять на себя разрешение всей этой ситуации. А где были «взрослые»? Где были «профи»? Как они допустили распространение идеологии «АРИС», как они позволили всему этому случиться и как они могли перекладывать ответственность за свои упущения на плечи подрастающего поколения? Как? Черт возьми, как? Вот так. Просто вот так. На следующий день Киришима опять отправился в город, снова помогал оставшимся малочисленным профи и своим коллегам-ученикам из других геройских академий. Он перетаскивал балки и камни, срывая ногти, грубо хватал любую ослабшую руку и тянул на себя. Ему в лицо кричали, что очень больно, но он игнорировал, вслушиваясь в слова представителей службы спасения за спиной, уже ожидающих пострадавших. Юноша извлекал уцелевших за считанные секунды до полного обрушения несущих конструкций. Закашливался от пыли, размазывая грязь по мокрому от пота телу. Насильно пил протянутую молодой медсестрой воду, когда помогал загнать коляску с пациентом в карету скорой помощи. И так проходили день за днем, пока Жирножвач не хлопнул его по спине, вырывая из этого замкнутого круга. Эйджиро резко мотнул головой. - Завтра не приходи. - А? Всё нормально, я приду! - Нет, - про-герой широко улыбнулся. - Ты заслужил отдых! - Да бросьте! Я же молод, у меня много сил! - Наоборот, побереги себя. Выспись и хорошо наешься, пока есть возможность! Не спорить! - Так точно… И юноша плелся под ночь в общежитие, еле переставляя ноги. Под его глазами были глубокие круги недосыпа и усталости, визуально он сбросил несколько килограмм, а живот все не прекращал урчать, сворачиваясь внутри в комок. Глаза еле держались открытыми, ощущаясь песком из-за рассыпанных на белках лопнувших капилляров. Широкий и смачный зевок с клацнувшими под конец зубами. Как же он устал. Открыв дверь в комнату по возвращении из душа, Киришима замер, уставившись на Бакуго. Тот, видимо, сидел все это время на кровати в ожидании и, когда одноклассник соизволил зайти, поднялся с места. Черная футболка с белым черепом не закрывала бинты, выглядывающие на плече и шее. Его лицо было не менее осунувшимся, с похожими бледными кругами вокруг глаз. Он смотрел недовольно, хмурился, поджимал губы, а Эйджиро прошел к шкафу, чтобы засунуть туда ванные принадлежности. - Эй, - хрипло позвал Кацуки. - М? - Киришима закрыл дверцы и повернулся к другу, сунув руки в карманы. Он слабо улыбнулся, стараясь принять более невозмутимое выражение лица. - Как ты, бро? - Где ты был? - Помогал наставнику в городе. Бакуго замолчал, сурово всматриваясь в лицо напротив, а потом отвернул голову, слегка ее наклонив. - Понял. - Ага. Так как ты? - Нормально. - Я рад. Диалог не клеился, в воздухе витало напряжение, потому что обоим было что сказать, но оба не решались быть честными и откровенными. Киришима скользил глазами по однокласснику сверху вниз и обратно, подмечая его изнуренное состояние, запах спирта, красные следы уколов от капельниц на руках. Он отвел взгляд в сторону, почувствовав тянущее внутри сильное сожаление, какую-то дикую вину и банальную жалость. Ему было его жаль. А каково было Бакуго? Если сравнивать - ему было хуже, тяжелее, он был в более опасном состоянии и положении. Его глаза видели на что способен Шигараки, его тело ощутило мощь этой силы… А душа побывала одной ногой там, в загробном мире, повстречалась с Богом. Пробирающий до костей холод приближающейся смерти отразился в сердце непередаваемо диким ужасом. И Кацуки было очень неспокойно, но он продолжал напускать на себя важность и мужество, показав, что даже она его не пугала. Что даже тут он сильнее и решительнее дебила Деку, на месте которого он тогда оказался. Что даже так… После громких возмущений в больнице о все еще бессознательном состоянии Мидории, пинков товарищей и бурной реакции на происходящее - его внимание смогло сконцентрироваться на мятом журавлике-оригами у изголовья больничной кровати. Пока его наставлял Иида, а медсестра проверяла дозировку очередной витаминной капельницы, он, наконец, смог немного пораскинуть мозгами и поискать глазами своего друга. Который был где-то вдалеке, маячил среди толпы одноклассников красными волосами и даже тихо посмеивался на какие-то выражения Каминари. А потом, оставшиеся дни в больнице, Бакуго страдал от скуки и выслушивал поучения от медицинского персонала, шастая по коридорам. Киришима не приходил. Не приносил ни фруктов, ни своих тупых историй, ни хотя бы молчаливого, грустно-ебучего щенячьего взгляда. Его в принципе не было, и сообщения на телефон он не писал. Кацуки думал о произошедшем, о будущем, ожидаемо тревожился и не мог спать ночами, просыпаясь в холодном поту. Его, наконец, выписали, и он двигался в общагу, чтобы сменить обстановку, нормально поесть, перевести дух в более комфортной атмосфере. Половину дня он валялся без дела, не открывая ни новостей, ни каких-то форумов, утыкаясь в книгу либо готовя себе пожрать. Вторую половину дня, когда одноклассники возвращались от встреч с наставниками или окончания операций спасения, он закрывался у себя. Лежал на кровати, смотрел в потолок, думал о смерти Полночи, о состоянии Изуку, о семейной вакханалии Тодороки, о множестве тех, кого они не смогли спасти. Внутри неприятно скребло чувство уязвленности, удушающего отчаяния, не свойственные ему от слова совсем. Блондин поднялся на ноги и прошел в соседнюю комнату, усевшись на впопыхах закинутое одеяло камуфляжной расцветки. Ему нужно было срочно отвлечься, загрузить мозг чем-нибудь другим, чтобы не повторять раз за разом собственные действия, вариации, навязчиво обдумывая на реплее все произошедшее и возможности лучших исходов. Киришима долго не появлялся, а Бакуго все больше себя накручивал, не двигаясь с места. Глаза стойко пялили в пол, внутренности с каждой минутой сильнее тряслись в какой-то неестественно нервозной вибрации. Дверь открылась. Кацуки вздернул голову, когда щелчок включенного света упал на тело друга, позволяя его рассмотреть. Эйджиро вкусно пах гелем для душа, чистотой и влажностью. Его изнеможенный вид говорил об изнуряющих днях. И у Бакуго внутри что-то тоскующе потянуло, притягивая глаза к красным дерьмовым волосам, а в голове встала, разгоняя все до этого жужжащие шершни мыслей, одна, как штырь, как пика, как ебанная стелла с изваянием полководца, не такая же мысль, а бредовая идея. Он поднялся решительно на ноги, поравнявшись с этим дебилом лицом к лицу. А тот двигался медленно, сонно, убирая вещи в шкаф, натянуто ему улыбаясь. Диалог состоял из контрольных вопросов и не клеился, и с опозданием Кацуки понял, что письмо, оставленное придурком Деку, было уже давно Киришимой прочитано. Затылок запекло, стало как-то неудобно под честными глазами и пришлось отвести взгляд. И его ни о чем дополнительно не спрашивали, за что юноша был благодарен. Эйджиро терпеливо стоял на месте еще несколько долгих минут, а потом тихо кашлянул, чтобы разрушить тишину. - Бро, я хочу есть. Пойдешь со мной? Бакуго не хотел, так как недавно пожрал, неспециально оставив лишнюю порцию риса с говядиной в холодильнике. Он отрицательно качнул головой, шумно втянув носом воздух при этом задрав подбородок. Эйджиро стоял на месте, смотрел внимательно в лицо, и Кацуки громко выдохнул, зашевелив воздухом несколько красных прядей волос. - Давай займемся сексом. Киришима моргнул, а потом нахмурился, наклонив голову немного набок. Его взгляд не предвещал ничего хорошего, и почувствовал Бакуго, как слабеют ноги от сказанного, от запоздалого осознания. - Чувак, не смешно. Голос друга звучал низко, сурово, а лицо выражало абсолютно все, что могло выражать в такую минуту, когда человеку не нравилась неуместная шутка. Только Бакуго не шутил. Какая-то гордость вздернула забившееся нутро, и он недовольно сморщил переносицу. - Послезавтра в семь. У меня будет свободное время. - Блять, Бакуго, - Киришима слегка повысил голос, неверяще переводя взгляд из одного глаза в другой. - Хватит прикалываться, - он развернулся, открыв дверь, чтобы выйти. - Я не прикалываюсь, блять! - заорал блондин вслед, но та уже захлопнулась, оставив его наедине с озвученным. - Сука, - выругался юноша себе под нос, зарывшись пальцами в волосы. Киришима злой и задолбанный спустился на кухню, не видя ничего перед собой. Озвученный «прикол» был максимально неприкольным и даже издевательским в такое время, от чего юноша еле сдержался, чтобы не заехать кулаком Бакуго в лицо. Когда он открыл холодильник и увидел под пленкой явно для него оставленную еду со стикером кривого рисунка, видимо, изображающего карикатурой его волосы - он захлопнул дверцу обратно, потупив глаза на редких магнитах. Не хотелось ничего брать от своего одноклассника, поэтому Эйджиро горделиво достал куриные яйца и пустую сковородку. И пока желтки замешивались в миске, а масло подогревалось на огне, Киришима думал о своем, о пережитом, о семье, об их реакции на обстановку в Японии. Через некоторое время омлет сгорел, парень выругался и достал чертов рис с говядиной, погрев в микроволновке. Было вкусно, хоть и сводило челюсти от злости на Бакуго. На следующий день Киришима уже забыл об их разговоре, проспал до обеда и был разбужен Каминари. Он же позвал его провести время вместе, прогуляться по территории, обсудить последние события. Эйджиро сразу согласился, правда, Денки на середине их планов отвлекла Джиро, потому юноша остался в парке один. Ненадолго. Он быстро набрал Тецутецу, пересекся с ним в тренировочном зале, и они провели легкую пробежку, после этого завалившись к торговым автоматам. Ученики сидели на улице, говорили долго обо всём, о происходящем, и у металлического героя в каком-то моменте намокли глаза. Он сморгнул пелену, извинился, попытался оправдаться, а Киришима лишь понимающе хлопнул его по плечу. Он испытывал то же самое, потому взятая на пять минут солидарная пауза с умиротворяющей тишиной, позволила обоим таким вот образом поддержать друг друга, прожить нахлынувшие эмоции. - Мы со всем справимся, бро, - под конец встречи сказал Тецутецу, выставив кулак вперед. - Кто, если не мы? - Да, - Эйджиро стукнул костяшками в ответ и натянуто улыбнулся. - Это будем мы. И он скучал по кое-кому, кто злил его в последнее время и одновременно чрезмерно сильно беспокоил своими поведением, состоянием и самочувствием. Киришима каждый раз вслушивался в звуки за его дверью, искал поодаль глазами пушистые волосы, старался узнать у остальных где он и что с ним. И был в стороне, пытался отвлечься, хотя бы немного чем-нибудь поднять себе настроение, получить и отдать поддержку с вниманием. Он столкнулся с Шото возле душевых, и они обменялись парой фраз, хотя бы немного сбавившей напряжение. Потом Эйджиро выслушал Мину, позволил ей побыть слабой с ним наедине, вытирая слезы платком, щедро подаренным им же. И он понимающе молчал, держал свою твердую и греющую руку на ее дрожащем плече, стараясь сдерживать собственные эмоции. Сейчас он должен был быть сильным, позволить на себя опереться и вновь набраться мужественной уверенности. Тихая благодарность, глупая шутка и они оба выдавили смешки. Киришима знал о бурной работе факультета поддержки, потому отправил единственное сообщение Сакуре с пожеланиями удачи и скорейших успехов, на что девушка незамедлительно ответила, взаимно поинтересовавшись его самочувствием. Короткий, уважительный диалог и ничего больше, но оседающий внутри приятным успокоением. Эйджиро тихо выдохнул, расположившись на диване в окружении одноклассников. Они обсуждали Мидорию, Всемогущего, Старателя и некоторых профи, а также вариации того, что еще от них скрывали и чем именно они сейчас занимались. Киришима мельком поглядывал на развалившегося поодаль Бакуго, закинувшего ногу на колено и привычно выпячивающего нижнюю челюсть. Он коротко что-то отвечал, во что Бунтарь не вслушивался, но следил, как тот переводил хмурый взгляд с Ииды на Тодороки и был… Эйджиро посмотрел перед собой, немного сменив позу из-за занывшей спины. - …я тоже думаю, что мы должны пойти к директору и поставить его перед фактом, - продолжал свою речь Тенья. - Я «за»! - вклинилась Урарака. - Не стоит оттягивать! - Да, думаю, если и идти - то всем сразу. Всё-таки, Мидория наложил на нас определенные ожидания своим признанием, - устало и спокойно констатировал Серо, разведя руками. - Что насчет завтра? - Тодороки заблокировал телефон, видимо, в очередной раз предприняв попытку связаться с отцом. - Да, давайте. Утром? - Иида обвел глазами молчавших присутствующих, а потом остановился на Бакуго, наклонившегося немного вперед, при этом опустив ногу. - Завтра - нет, - сказал он после некоторой паузы. - Что? Почему? - Очако опередила всех вопросом, и блондин раздраженно цыкнул. - Я занят. К тому же, нужно узнать че с Айзавой. Без его одобрения даже рыпаться нехуй. - Да, я согласна с Бакуго, - подала голос Тсую. - Сначала нужно выяснить какое состояние у учителя Айзавы и только потом идти к директору Незу. И стоит учитывать, что, может быть, за это время всё-таки получится связаться со Всемогущим… Они продолжили диалог, а Киришима вновь покосил на друга глаза, недоверчиво поджав губы. И перехватил его взгляд - злой, красноречивый и прямой, как стрела. Эйджиро мгновенно стало неловко и он отвернулся к окну, почувствовав учащенное сердцебиение. Внутри у него орало предчувствие, а в голове медленно, нехотя формировалась догадка, что, может быть, Бакуго и вправду не шутил? И Киришима запаниковал. Он залетел в комнату, мечась от окна к двери и обратно, руками хватаясь то за волосы, то упираясь ими в бока, сильно выдыхая. Юноша не мог уложить в уме, не мог представить, не мог даже подумать обо всем здраво, извилины будто не хотели работать. Это было странным, неприятным, даже немного страшным, поджимая внутри желудок под легкие. Дыхание перехватывало каждый раз, когда Эйджиро прокручивал фразы Бакуго, его очевидно решительный взгляд… - Да ну нет, чушь, - Киришима протянул гласную, откинув голову назад. - Бре-ед… Он попытался вновь абстрагироваться, забыть, стереть из памяти, пока не настал следующий день. И Бакуго практически не было видно. А у Эйджиро всё ухало внутри, когда он прошел каждый тренировочный зал, улицу, парк, столовую, даже посетил кабинет Айзавы. - Да он у себя, наверно, - Серо смотрел на ворвавшегося одноклассника снизу-вверх, отлепив глаза от ноутбука. Эйджиро уже немного измотанный и вспотевший из-за беготни, тяжело выдыхал, пялясь на друга, который умиротворенно сидел на полу, занимаясь своими делами. - Ты его вообще не видел? - Ну, утром, когда зубы чистили… Да и всё. Так зайди в его комнату. - У него заперто. - А, - Ханта задумчиво поджал губы. - Ну он запирает… - …когда уходит куда-то надолго или занят, - на одном дыхании проговорил Киришима, взъерошив затылок. - Ну да, ты лучше знаешь. И что, не отвечает на телефон? - Нет, я… - он почему-то боялся ему написать. - Не подумал о самом простом способе связи? Не тормози, бро, - брюнет прыснул и двумя движениями набрал чужой номер, следом по нему позвонив, хотя заведомо знал, что Бакуго ненавидел звонки. Его сбросили. - О… Ладно. Лучше не буду второй раз, щас… - парень накидал короткое сообщение, отправив его в мессенджере, а Эйджиро медленно опустился на край кровати. Ему от ожидания почему-то стало плохо. Одноклассники посидели в тишине около трех минут, пока телефон не пиликнул. - Ну, что, ответил? - Да, пишет, что занят. - М… - Киришиму скрутило. Внутри затряслись внутренности, ладони моментально взмокли и похолодели, а от лица отлила кровь. - Ладно, спасибо, бро. - Да без проблем. И он вышел прежде, чем Серо спросил что-либо еще. Бунтарь на ватных ногах доковылял до комнаты, мельком глянув на дверь соседней, и зашел к себе, усаживаясь на кровать. Тяжелый медленный вдох и такой же выдох. Он в панике прикидывал, что стоило делать, как реагировать и к чему все это приведет, а потом взял телефон в руку, наблюдая за дрожью в собственных пальцах, прежде чем начать гуглить… К горлу подступал удушающий ком, а переносица морщилась, когда глаза рассматривали картинки, пробегаясь по лаконично составленным строкам. Эйджиро пару раз откладывал смартфон, вытирая ладони о домашние штаны, а потом вновь его брал, открывая очередной сайт или даже видео. Правда, без звука. Время бежало быстро и, когда час уже ударил обед, он подскочил, как ошпаренный, засуетился, завертев головой. А потом застыл, стараясь собрать мысли в кучу, в итоге смирившись с осознанием. И помчал, прыгнул с места в карьер, как делал всегда, когда чего-то боялся или сильно трусил, чтобы не дать голове сковать свое тело. Парень бежал по тропинке общежитий, завалившись предварительно к Б-классу, чтобы вновь пересечься с Тецутецу. А потом летел к старшекурсникам, параллельно читая различные форумы и рекомендации в телефоне. Он впопыхах тарахтел, пытаясь что-то объяснить Тамаки, который ничего не понимал, а затем удачно перехватил Мирио, проходящего мимо. Блондин смотрел на него спокойными глазами-пуговками, выслушивая короткие, сжатые фразы, после чего кивнул и вернулся, молча протянув маленький пакет. И Киришима громко поблагодарил, побежав дальше. Тогата провожал его с легкой улыбкой на лице под непонимающий взгляд Амаджики. Бунтарь залетел в комнату Серо, в отсутствие последнего, и перевернул абсолютно все ящики и шкафы, в итоге найдя искомое. И вновь бежал, мчал, летел в комнату, сгребая необходимые ванные принадлежности. И весь мир будто вместе с ним стремительно куда-то гнал реальность, игнорируя абсолютно всё, что могло замедлить юного героя, словно от этого зависела его жизнь. Он намыливал голову шампунем с особым рвением, натирал всё тело мочалкой до румяной кожи, брил подмышки, зашипев от легкого пореза и замер, смотря на пах. А потом под кипятком смывал пену, разбрызгивая воду в разные стороны. Натертый и одетый в чистые вещи, он сунул голые ноги в кроксы и проскрипел ими к туалету, усевшись на унитаз. Ножницы холодили пальцы, а глаза пялили вниз. - Так… - юноша глубоко вздохнул и кивнул сам себе, заведомо прислушавшись, не было ли в этот момент других учеников в соседних кабинках. - Ну че, понеслась… Он два раза почистил зубы, сменяя несколько щеток, попросил у Мины одноразовую пилку и пытался подравнять свои сломанные и сорванные ногти, убирая царапающие края. Губы сжимались, а на лбу то и дело выступал от напряжения пот, потому что Киришима просто ненавидел и как уж извивался от ощущения спиливания. Пытка было окончена, пыточный инструмент отложен в сторону и подопытный выдохнул, уставившись себе в ноги. Шли последние минуты, чтобы вновь всё обдумать, задать множество вопросов и не получить ответа. Почему Бакуго это предложил? В каком положении он должен был быть? И правда ли он сможет сделать это? Эйджиро не хотел. Ему не нравилась даже одна мысль об этом, потому что свой первый половой акт он представлял в фантазиях с симпатичной девушкой, к которой бы испытывал крайне сильные и будоражащие чувства. У нее там, в мыслях, были аппетитные бедра и небольшой животик, и он утопал пальцами в ее мягком, нежном теле, массировал большие груди, приятно ложащиеся в ладонь, и вдыхал приятный цветочный аромат, которым пахнут, как он думал, абсолютно все девочки. И его слух бы щекотал нежный голос, а глаза смотрели на разбросанные по подушке длинные волосы. Или даже короткие. Ему было не принципиально. И, видимо, лишиться девственности с другом - тоже, раз он уже, прошу прощения, напидоренный сидел готовый ко всему, что ему предстояло. Зачем, а главное - нахуя - вот таким вопросом он каждый раз задавался, проходясь пальцами по переносице или потирая глаза. Уже который по счету тяжелый вздох. - Если он думает, что я буду снизу… - то у него для Бакуго плохие новости, потому что у Киришимы и так есть предрасположенность к геморрою из-за его вида геройской работы, когда приходилось таскать непомерные тяжести и при этом чрезмерно сильно напрягаться. И, в целом, на самом деле, Эйджиро хотел с ним серьезно поговорить и предотвратить реализацию настолько глупой идеи. Но при этом он взял пакетик, тюбик, переключил телефон на беззвучный и вообще оставил в комнате, направившись к соседней двери. Киришима не мог сглотнуть вязкую слюну, постоянно переминался с ноги на ногу и чувствовал неприятную нервозную влажность спины. И он уже протянул руку, чтобы постучаться, как дверь сама открылась. Бакуго нахмурил сильнее и так всегда хмурые брови при виде друга, а тот-таки сглотнул и неловко провел ладонью по затылку. Глаза юноши быстро пробежались по черным домашним вещам, мешковато лежащих на фигуре одноклассника, остановившись на уже наизусть выученном силуэте белого черепа. Блондин отошел вглубь комнаты, там исчезая. И Эйджиро поплохело, потемнело в глазах от головокружения, настолько ему все это казалось нереалистичным и неестественным. Но он зашел, закрыл за собой и нерешительно вновь поднял взгляд на Кацуки, который недовольно смотрел на настольные часы, положив одну руку на спинку стула. - Ты опоздал на четыре минуты. - Эм, извини, - машинально ляпнул юноша и окончательно растерялся, тупо всматриваясь в Бакуго. Тот смолчал, постояв на месте некоторое время, а потом повернул на него голову, не отводя глаз от часов. - Единственное… - начал он, а Эйджиро даже слега задержал дыхание, потому что ему казалось, он дышит также громко, как после интенсивной пробежки, - я жопу не брил. У меня раздражение и всё такое. Полный пиздец. Киришиме казалось, что это сон. Он вылупился во все глаза на невозмутимого друга, сунувшего руки в карманы. И тот повернулся, встав открыто лицом к лицу, надменно вздернул нос, глянув как-то уничижительно сверху-вниз. И, наверное, ждал чего-то, какой-то реакции, каких-то слов или действий, мол, «да, нормально, бро, подумаешь, задница небритая»… Или что? Эйджиро вытащил из кармана шуршащий пакет, как-то тупо на него посмотрев. - Это че? - спокойно спросили у него откуда-то издалека, будто из пещеры, а он поднял свои полные ступора и шока глаза. - П…Презервативы и… - У меня всё есть, - его резко оборвали, заставив подавиться собственными словами, собственной потерянностью и собственной незрелостью. Кацуки прошел к кровати, где и вправду лежали еще закрытая упаковка кондомов, сухих салфеток и средних размеров пластиковая бутылка лубриканта. И Киришима понял, что придя в эту комнату, зайдя внутрь - он четко дал понять свое решение. А Бакуго ненавидел трусов, пасующих на полпути, отступающих при виде опасности… Эйджиро из наваждения вывело то, как Бакуго шустро снял с себя футболку, подцепив края снизу. И этот жест был точкой невозврата. - Бро, - Бунтарь сделал аккуратный шаг навстречу, наблюдая, как Кацуки на весу складывал майку. Глупо спрашивать, уверен ли он - всё очевидно, но один вопрос всё не давал дерьмоволосой голове покоя. - Зачем это? - Что? - Секс, - четко и сразу сказал юноша, клацнув зубами. Бакуго остановился в действиях, смотря не по-доброму куда-то в одеяло, а потом отложил кофту в сторону, так и не глянув на друга. - Хочу отвлечься. Киришима сжал губы, опустив глаза вниз, на чужие колени, закрытые черной тканью, а потом поднял их немного выше, столкнувшись о неровную многоугольную звезду шрама возле выпирающей подвздошной кости. В голове что-то лопнуло, как воздушный шар, как спавшая пелена детской непосредственности, а в горле неприятно засаднило. Кацуки встал к нему прямо, будто специально позволяя рассмотреть уродливое место своего ранения, показать рубцами кожи всю ту боль, что он испытал. И у него получилось. Эйджиро немного отшатнулся, повернувшись к нему спиной и слабо, онемевшими пальцами, потянул собственную футболку на затылке, стягивая ее с колючей головы.