Несовершенство

Кацуки лег на кровать, представляя, что Киришима тоже сейчас лежал. Он смотрел в потолок и вслушивался в звук времени, издаваемый часами. Его не хотели прощать даже после извинения. Это очень злило, но раздражение отступало так же быстро, как и накатывало, потому что в главной роли в данный момент была грусть. Бакуго зарылся носом в подушку, комкая руками одеяло. Понимание, что их дружба сейчас зависела именно от него, не прибавляло решительности, а только больше нагнетало и так тяжелую атмосферу. Бакуго не любил поддаваться, идти навстречу и унизительно просить прощения. Он никогда этого не делал, даже если был не прав. И хотел бы, чтобы возникшая ситуация обошла его стороной. Чтобы завтра он проснулся и напряжения не было. Чтобы он мог спокойно смотреть в лицо Киришиме и не реагировать на его общение с другими. Чтобы на него не обижались. За глупость. Вымученный вздох. Юноша сел на кровати, помял холодные пальцы между собой, о чем-то еще судорожно думая, а после поднялся, в развалочку добравшись до своей же двери. Он стукнулся лбом о дерево, будто это могло как-то придать сил и, еще пару раз глубоко подышав, вышел, сделав пару шагов в сторону соседней комнаты. Внутренности холодило, а в голове пролетали различные варианты дальнейшего развития событий. Однако выбора не было, он себе его не оставил. Кацуки вошел к Киришиме, зачем-то кинув глаза на еле видные сильные часы. Невероятно: за размышлениями и самокопаниями уже прошло около часа, настолько быстро бежало время. В комнате было темно, Эйджиро лежал лицом к стене и наверняка слышал внезапную возню. Бакуго тихо за собой прикрыл, а после щелчка прошагал к кровати, стараясь разглядеть чужую фигуру. Не верилось, что одноклассник спал, да и какая разница? Блондин неловко, но максимально для себя аккуратно, опустился на свободный край и прилег, задевая широким плечом твердую спину. Он на секунду замер, ожидая реакции, а после расслабился, сцепив пальцы у себя на животе. Уши напрягались, улавливая шумное дыхание рядом, перебиваемое порывами ветра, которые ударялись о закрытое окно. Лежалось на одном месте с трудом, было тесно и, казалось, каждый сантиметр тела хотел либо почесаться, либо срочно поменять позу. Кацуки по привычке хрустнул пальцами, а потом затаился от собственного звонкого щелчка. Слева громко выдохнули, заставив его напрячься и даже слегка приподнять голову. Хотелось его позвать, спросить, спит ли он, может быть, даже попытаться извиниться еще раз. В груди сжалось, и вместе с этим вытянулась шея, намереваясь выдавить из горла хоть что-нибудь, как к нему медленно повернулись. Даже в темноте было понятно - на него смотрели. И Бакуго смотрел в ответ, немного сверху. Почти ничего не было видно, но лицо ощущало щекочущее дыхание с запахом малиновой жвачки.  - Я… - Кацуки замолк, услышав собственный хрипучий голос. Нужно было откашляться, поэтому он сел и сглотнул мешающую слюну, в надежде, что так станет лучше. В такие моменты с Киришимой нужно было разговаривать выверено, взвешивая каждое слово. Потому что тот неоднократно давал понять о своем серьезном отношении ко всему, что выдавал рот его друга, тем более в таких ситуациях. От этого нелегче, но зато он был терпелив, давая возможность составить «правильные» предложения. Хотя нет, наверное, просто давая который шанс.  - Я херню сказал… Не подумал.  Как Бакуго вообще создал эту ситуацию? Откуда она взялась? Почему-то только сейчас он задал себе эти вопросы, искренне не зная ответ. За спиной опять выдохнули, и Кацуки лёг обратно, вновь толкнув плечами чужое тело. Он смотрел в темноту потолка, прислушиваясь к каждому шороху, и ждал чего-то. Сердце колотилось, конечности морозило. Может, нужно было что-то сделать? Блондин не любил болтовню, не любил физические контакты, не любил думать о других. Когда на грудь лег тяжелый локоть, он задержал дыхание, как какая-то добыча, притворившаяся мертвой в страхе перед хищником. Блондин позволил чужим сильным рукам сгрести себя, прижаться совсем тесно, зарыться лицом в ухо. Влажные ресницы мазнули щеку, и по коже пробежали мурашки. Когда движения остановились, а дыхание защекотало ушную раковину, Кацуки непроизвольно повернул голову, прижавшись скулой к соседнему носу. Рядом молчали. В груди разлилось опасное облегчение и даже давящий вес можно было стерпеть, позволив себя обнимать, как то самое одеяло, которое обычно Киришима запихивал между ног или под живот во время сна. От влаги на щеке у самого запекло глаза, а руки слегка дрогнули. Кажется, ему впервые хотелось тоже коснуться кого-то, лишь бы ощутить под пальцами, почувствовать теплоту тела и вдохнуть запах.  - Киришима… - тихо обратился Бакуго, дотронувшись до чужого плеча, давящего грудь.  - Замолчи, - ответили куда-то в подушку рядом с ухом. Сорванно и всё ещё обиженно. Сердце сжалось, и Кацуки зажмурился, резко положив ладонь на лицо. Мышцы подбородка задрожали, а в горле мерзко засаднило. Почему он так эмоционален? Собственный судорожный шмыг напугал, и Бакуго захотел сразу вырваться, уйти к себе, закрыться на спасительный замок и успокоиться. Но чужое давление тела и горячее дыхание в шею останавливали, будто напоминая чем подобная отрешенность может аукнуться. А Кацуки разрывало от противоречий. Он буквально сходил с ума от непонимания собственных чувств и эмоций, не зная как нужно действовать и что именно ему сейчас хотелось. Паника запульсировала, пройдясь молнией по конечностям, и парень уже дернулся, чтобы вскочить.  - Если сейчас уйдешь, я тебя не прощу.  Вот это - манипуляция. Блондин задержал дыхание. Он сглотнул и полежал, выжидая долгих пять минут, а потом выругался, зарываясь пальцами в волосы.  - Ты меня бесишь. - Ты меня тоже. Кацуки резко повернулся, грубо и больно толкнувшись под чужой бок, а потом обвив руками широкую спину. Он ударился носом о ключицу напротив и шумно втянул ноздрями запах слегка влажной кожи. Объятия не его сильная сторона, но сейчас почему-то хотелось сдавить этого придурка настолько сильно, чтобы у него сломались рёбра. На подобного рода жесткий контакт никак не реагировали. Эйджиро лишь зарылся носом в пшеничные волосы, вяло обнимая руками в ответ. Он был спокоен, иногда шмыгая и щекоча дыханием кожу головы. Бакуго расслабился только спустя какое-то время и попытался всмотреться перед собой в темноту. Было мучительно жарко, неудобно, и шея уже затекла, но двигаться не хотелось, словно этим он покажет свою слабость. К его счастью, Киришима отпустил первым, а потом перевернулся на спину, убирая волосы со лба. Кацуки поспешно отодвинулся, также откинувшись на лопатки, и облегченно почувствовал, как мокрая майка отлипла от груди. Он сдавил пальцами глаза и проморгался, смахивая с них проступившую ранее влагу. Рядом почти не двигались. Блондин глубоко втянул носом воздух, а потом поднялся на ноги, наконец открыв окно. Горящее лицо приятно мазнул холодный ветерок, а отодвинутая штора пролила немного света в комнату. Юноша обернулся, посмотрев на слабо различимый силуэт Киришимы, закрывающего лицо рукой. Тот продолжал молчать, а Бакуго чувствовать себя в подвешенном состоянии. Он также впервые ощутил эту уебищную неопределенность: когда хотелось уже прояснить, что к чему. Ебаный Красный Бунтарь. Ебаная жизнь. Пришлось подойти обратно к кровати, сунув руки в карманы. Кацуки стоял над одноклассником и ждал от него хоть чего-нибудь, но тот ничего не делал. Хотелось его убить.  - Я уже извинился, блять, что ты еще хочешь?  Наверное, не лучший вопрос. И не лучшая интонация. Бакуго раздраженно нахмурил брови, продолжая всматриваться в недвигающегося юношу еще несколько минут. Потом руку убрали, и Эйджиро посмотрел в ответ. Зрительный контакт оказался болезненным и неприятным, хотелось отвернуться, но блондин держался. Недолго. Он закипал с каждой тянущейся секундой, чувствуя, как его красноречиво рассматривают, а он не мог понять, что означал этот взгляд.  - Ок, иди нахуй, - Бакуго развернулся и быстро прошагал к двери, а после ударил в нее кулаком. - Заебал! Я извинился, блять! - его раздражало бездействие? - Ведешь себя, как ебучее дерьмо! Я больше никогда не извинюсь, слышишь?! Да пошел ты! - Кацуки закончил, а потом резко открыл дверь. Он ждал, что его перехватят, остановят или хотя бы окликнут. Этого не было. Он зачем-то задержался, чувствуя, как у самого накатила странная в моменте обида, и кинул беглый взгляд обратно, на кровать. Киришима слегка приподнялся, видимо, посмотреть, почему до сих пор, после такой бурной тирады, дверь не закрылась, а Бакуго свел сильнее брови до ноющих мышц лба. Он отвел взгляд, а потом вернул его назад, сжимая губы. Блондин видел, как Эйджиро твердо всматривался в него минуту, а потом встал, из-за чего челюсть сразу свело. Он подошел, а Кацуки не двигался с места и ждал, когда его затянут обратно в комнату и закроют дверь. Бакуго устремил глаза в чужую шею, почему-то рассматривая трапецию, а его предплечье крепко сжали горячие пальцы, будто нащупывая пульс. - Бакуго. Его позвали, но он не отреагировал, отплатив игнорированием в ответ, а потом резко вырвал руку. Ее вновь схватили.  - Бакуго. Он-таки перевел глаза на чужое лицо.  - Я просто хотел побыть один, чтобы, ну… - говорили ему тихо, низким тоном. От собственной глупости и истеричного поведения вновь стало стыдно, хотелось въебать, но накопленная эмоциональная усталость навалилась на сердце.   - Мог бы так и сказать, придурок. - Я думал, это было понятно, - Киришима усмехнулся, а Кацуки заскрипел зубами.  - Дебил, блять, мне непонятно! - Прости, - ему давалось это так легко. - Спасибо, что извинился. Бакуго отвел взгляд, так как он чувствовал себя неудобно из-за лопнувшего внутри шара с растекающимся облегчением. Стало легко, и лицо немного расслабилось. Что делать дальше было непонятно, но Киришима выдохнул за него и оперся плечом о дверь.  - Но я правда хотел бы побыть один, немного все переварить и отдохнуть. Ты не против?  - Зачем такую хуйню у меня спрашивать? - блондин вцепился в ручку.  - Мало ли, ты хотел остаться у меня.  - В себя поверил? - Кацуки издевательски усмехнулся, а Эйджиро даже не моргнул, невозмутимо смотря в его лицо. - Есть такое.  - Прекращай, - такой же быстрый ответ. Пауза.  - Хочешь остаться?  - Нет. - Думал, скажешь «да».  Бакуго немного растерянно и непонятливо переводил взгляд из одного красного глаза в другой, прислушиваясь к собственным ощущениям. Киришима слабо улыбнулся, видимо, таким образом неудачно над ним подшутив, а потом оттолкнулся от двери, вставая прямо. Он сунул руки в карманы, посмотрел в сторону, в окно и тяжело сглотнул, что было видно по движению кадыка.  - Ты хочешь ко мне? - к чему был этот вопрос, Бакуго?  - Да, - уверенный ответ. Кацуки вышел из комнаты и направился к себе, оставив дверь за собой открытой. Внутрь вошли, щелкнув затвором. Когда он лег - легли рядом. Какая же тупая ночь. Киришима даже взял свою подушку и сейчас лежал к другу спиной, засунув под нее руку. Бакуго же валялся у стены и смотрел на красные волосы. Он испытывал невероятное чувство облегчения, пока под размышлениями до ушей не донесся приглушенный шмыг. Сначала непонимание, а потом испуг вонзились под ногти. Блондин резко приподнялся, прислушиваясь, а потом придвинулся ближе, панически убедившись - Эйджиро судорожно вздыхал, сдерживая плачь и сильнее зарывался лицом в подушку.  - Да что такое? - неконтролируемо выпалил Динамит, который раз банально не зная, что делать. Он потерянно метал глазами в темноте, прикидывая, как лучше поступить.  - Извини… - от чужого голоса болело внутри. - Не знаю почему, просто… Черт…  Бакуго хотел перелезть через него, чтобы попробовать найти салфетки, но опухший мозг сразу напомнил, что их у него не имелось.  - Харэ, блять, Киришима. Хватит ныть, всё ж уже прояснили.  - Да я знаю…  Кацуки хмурил брови, стараясь рассмотреть одноклассника, когда тот перевернулся на спину и шумно выдохнул, проводя ладонями по щекам. Он ловил прохладное дыхание своей скулой и молчал, пока под ним судорожно дышали и подрагивали телом, продолжая стирать руками слезы. Вот так «смотреть», то есть, присутствовать при плачущем Эйджиро было... Некомфортно. Бакуго впервые лично видел, как его друг плакал именно «искренне», хоть и знал об этой его сентиментальной черте. При всей мужественности, решительности и прочем он был очень чувствительным и ранимым, и в этом Кацуки убедился в очередной раз. Правда у самого при этом появлялась какая-то слабость, тянуло глотку и припекало глаза, что, конечно, очень раздражало.  - Я поэтому хотел побыть один. Знал, что расплачусь. Стыдно, пиздец, - нервный смешок. Да, это жалко. Но почему-то блондин досадливо сжал губы на чужие слова. Ну… Он такой. Плакса. И почему ему должно быть за это стыдно? От осознания закружилась голова. - Да забей, реви, если хочется.  Бакуго повозился рукой в ящике, так и не нащупав ничего в виде ткани. Подумав с минуту, он стянул с себя борцовку и начал пихать ее в чужое лицо. Там чуть не задохнулись. Киришима резко сел, стащив с себя все еще теплую одежду и посмотрел на товарища, что было трудно разобрать в темноте.  - Что..? - Для твоих соплей. Не будешь же ты их глотать. - Пф… - Эйджиро пустил тихий смешок, а потом красноречиво шмыгнул носом, затем совсем рассмеявшись. - Спасибо, бро. «Бро» им было брошено по привычке, а потом он сам стянул свою майку, вернув чужую. Юноша вытер лицо и глухо вздохнул, успокаиваясь, пока Кацуки сминал ткань в руках, думая, надеть ее обратно или нет.  - Не ревешь больше? - Не реву. Блондин кивнул и натянул вещь на себя, поправляя на спине. Рядом высморкались в свою же кофту и вновь шмыгнули, откинувшись на подушку. Скомканная грязная футболка была отброшена в сторону.  - Тебе майку дать?  - Не, жарко.  Бакуго пожал плечом и завалился рядом, всматриваясь в чужой профиль. Киришима лежал с закрытыми глазами, иногда их сжимая, а затем повернул голову, посмотрев в ответ.  - Я тоже тебя ревновал. Охуеть. Блондин лишь моргнул, а потом перевернулся на спину, смотря в потолок. «О чем этот дебил говорит? Что, черт возьми, происходит?». Как же Кацуки устал, какая же долгая и уебищная ночь.  - Что за хуйню ты несешь?  - Я тоже злился, когда ты был с другими…  - Блять, - Бакуго даже нервно засмеялся, насколько это все было нелепо. Он провел ладонью по лицу, закатив глаза. Просто жесть. Чистосердечное признание не продолжили. - Ты головой ударился?  - А ты? - Ты ебанутый? Какая ревность?  - А что тогда? - Просто ты вёл себя, как дебил. - Разве ты не разозлился, что я помогаю другим? - Да мне похуй!  - Ты же подумал, что я и с другими так близок, как с тобой, поэтому сделал такие выводы… - Да о чем ты пиздишь, блять?! - Кацуки резко толкнул чужой бок.  - В чём я не прав?! Просто скажи, в чем я не прав!  - Да во всём! Ты надумал себе хуйни и теперь ссышь эту хуйню мне в уши!  - Хорошо, объясни, и что я надумал?! - Ты только что понёс какой-то кал про ревность и говоришь, что злился, когда я был с другими! Это ты и твои какие-то тупорылые умозаключения, нахуй ты меня под себя ровняешь?!  - Тогда что это было?! - Я же сказал, что хуйню сморозил! - Бакуго! - Киришима резко сел, вцепившись в чужие плечи. - Откуда ты эту «хуйню» взял?! Разве не потому, что я по твоему мнению отношусь к другим так же, как к тебе, из-за чего ты и разозлился?! - Я же сказал, мне похуй, хоть в жопу им лезь! - Кацуки резко вырвался, и с его рук сорвались маленькие хлопки. Он был невероятно зол, что моментально перечеркнуло всё произошедшее ранее. Хотелось вернуться, не просить прощения и окончательно сжечь мосты. - Хорошо, - Киришима кивнул и шустро поднялся с кровати. - Я, видимо, неправильно тебя понял. Извини.  - Боже, какой же ты долбаеб.  Бакуго разочарованно качнул головой, пока Эйджиро стыдливо поднимал с пола свою майку. Он быстро покинул комнату, пробубнив напоследок, что лучше будет у себя, оставив блондина одного. Просто. Жесть. Кацуки лег обратно и пару раз усмехнулся, пребывая в полном, искреннем шоке. Он еще час прокручивал сказанное другом, комментируя это матами и полным ахуем, а потом задремал, в конец уставши.  Линии проглядывающих ранних лучей солнца скользили по двери, на которую смотрел Бакуго, перебирая пальцами волосы. Он практически не спал и сейчас был полностью погружен внутрь себя, всматриваясь в никуда. Глаза болели, как и голова. Живот заурчал, а мочевой хотел отлить, поэтому юноша поднялся с кровати, покинув комнату. Он вяло шагал до туалета и, справив нужду, облокотился о раковину, встретившись в зеркале со своим полностью убитым отражением. Юноша был потерян и опустошен. Он, блять, устал.  Киришима вымученно помял лицо, приходя в себя некоторое время после часового сна. Спалось мало и оборвано, а будильник не знал жалости, разбудив в положенное перед учебой время. Юноша тяжело и обреченно вздохнул, собирая вещи для умывания. Когда зубы были почищены, а волосы более-менее уложены, он плелся без завтрака обратно в комнату, чтобы одеться. Там его поджидала Ашидо. Ученик в голове от отчаяния застонал, но снаружи не подал виду, подойдя ближе к своей двери. Он покосил глаза на соседнюю, прикидывая, что Бакуго все еще спал, потому что его не было видно ни в ванной, ни на кухне. Либо же он ушел на тренировку, что было бы самым лучшим вариантом.  - Эйджиро!  Одноклассница громко окликнула друга по имени и улыбнулась, облокотившись о стену. Он вяло улыбнулся в ответ и подошел ближе, немного ссутулившись. - Хотела сказать кое-что… - Да, я слушаю, - тихо согласился парень, встав напротив. Подруга опустила глаза в пол, немного смутившись. - Насчет нашего разговора… Не могу всё-таки спать нормально, пока не проясню ситуацию. «Блять», - подумал Киришима, но сам морально приготовился внимать всему, что ему скажут.  - Хорошо, давай.  - Да, эм… - Мина помяла губы, подбирая в голове слова. - Не то, чтобы я была в тебя влюблена, просто… Я не пытаюсь тебя как-то обидеть! Просто, если честно, я хотела как-то, ну, переключиться с Серо… - девушка подняла глаза, чтобы проверить, слушают ее или нет. Киришима кивнул.  - Ну и… Конечно, ты мне нравишься! Если бы не нравился, я бы с тобой не дружила, да? Вот! Просто я, ну, кажется, совершила ошибку, начав пытаться тебя расценивать как парня. Подумала, типа, да, ты хороший, и, может быть, с тобой было бы прикольно встречаться. Но я бы не хотела жертвовать нашей дружбой! Давай забудем, что я делала и говорила! Мне стыдно просто ужас!  - М… - Эйджиро вновь кивнул, задумчиво всматриваясь в пол. - Прости, пожалуйста! Да, я хотела немного воспользоваться твоим ко мне хорошим отношением, признаю! И ты правда очень хороший парень! Но я не хочу терять с тобой дружбу! Правда, прости! Я совершила ошибку, виновата, больше так не буду!  - Да ладно, Мина, - юноша прыснул в кулак, а потом махнул ладонью в воздухе. - Всё в порядке. Я так и понял. - Киришима… - девушка подняла на него жалостливый взгляд.  - А-а-а, - он откинул голову назад, зажмурившись. - Прости, тоже не могу воспринимать тебя, как девушку! Но хочу дружить! - В смысле, не можешь воспринимать, эй?!  - А-хах! - легкий смех, а потом взгляд на подругу, слегка вжав голову в плечи. - Мне приятно, что ты считаешь меня хорошим парнем. Ты тоже хорошая. - Да, я лучшая!  - Ну, не знаю… - Эй!  - Да-да! В следующий раз скажи мне прямо, пожалуйста. Я правда беспокоился, что мы не сможем общаться, как раньше. - Извини, - Мина сложила руки в молящемся жесте и облегченно вздохнула. - Фух! Рада, что поговорили! Спасибо тебе за понимание. - Всегда пожалуйста.  Да, всегда пожалуйста за понимание. Жрите, не обляпайтесь. Киришима лежал на парте, совершенно не в состоянии вдумываться в текущее занятие. Айзава уже два раза сделал ему замечание, но у того словно отшибло страх, и только на третье он-таки сел прямо и вздохнул, стараясь сконцентрироваться на информации. На очередной перемене у парты, как обычно, сидели Каминари и Серо. Бакуго немного заторможенно, но тоже оказался рядом, не смотря на одноклассника, как и тот на него. Они оба держались друг от друга на расстоянии, избегая лишних касаний и зрительных контактов. Тем не менее, оба, вроде как, вели себя обычно. Эйджиро что-то говорил Денки на обсуждение какой-то очередной первой попавшейся темы, а Кацуки иногда комментировал предположения и вопросы Ханты. На обеде Киришима решил побыть один, придя на свое любимое место. Он с шуршанием открыл упаковку онигири и сразу откусил большой кусок, медленно пережевывая. На улице было довольно неплохо и спокойно, хотя все еще прохладно. Юноша всматривался, как всегда, вперед, в деревья, и размышлял на тему своих отношений с друзьями. Он видел и прекрасно знал, что у Бакуго своя жизнь. И юноша себе признался, что завидовал Мидории за то количество времени, что они проводили вместе, и рвению Кацуки с ним соперничать. Завидовал Всемогущему за то, что друг им восхищался. Завидовал Урараке за то, что он считал ее привлекательной. Хотелось быть всем этим вместе и сразу, но потом Киришиму будто окунули в прорубь, привели в чувство, побив по щекам. Слишком много Бакуго в его жизни, слишком много мыслей о нём. И так нельзя, это плохо. Звонки с дома вернули в реальность разговорами о родственниках и семейных проблемах. Тецутецу встряхнул, неоднократно говоря об их причудах и именно их пути становления героями. Ашидо снова показала, что он - парень и он - друг. Для многих. И вот, после тяжелой на выяснение отношений ночи, Эйджиро убедился, что хотел немного отдохнуть, перевести дух, просто отдалиться от причины своих душевных терзаний. Ему это давали, пропадая хрен пойми где, хрен пойми с кем. И сейчас Киришима никому не завидовал, никого не ревновал, просто проводя время с самим собой. Онигири был вкусным, как и наспех налитый крепкий чай. Никто его не искал, а он наслаждался одиночеством. Его одолевала приятная тоска, и ученик даже выдохнул, слабо улыбнувшись.  - Чувствую себя Конфуцием… - сам про себя подметил юноша и рассмеялся, закачав головой. Безусловно, тревога и страх оставались в нем, однако честность с самим собой давала опору под ногами, а убежденность в правильности собственных решений - уверенность. Он ни о чем не жалел, потому спокойно получал удовольствие от еды и редких лучей солнца, впитывая кожей витамин Д.  А Бакуго довольно для себя медлительно пил кофе, налитый собственноручно у автомата. Он уже навестил Всемогущего, отбыл номер у Айзавы, прошелся еще раз по предварительному плану эвакуации города и сейчас смотрел в окно, пожевывая картонные края стакана. Когда до ушей донесся оклик знакомого имени он лишь слегка напрягся, стараясь снаружи оставаться невозмутимым.  - … и в итоге мы договорились на это воскресение. - Круто! - Эйджиро вошел в класс вместе с Каминари, когда был перехвачен Тодороки. Тот тыкал экраном телефона ему в лицо, и Денки с откровенным любопытством старался заглянуть в него через плечо. Он что-то ляпнул и потом заржал одновременно с другом, а Шото солидарно усмехнулся, что было странным, ведь раньше он никогда не понимал юмора. Бакуго смотрел на них косо, тайно, чтобы его взгляд не заметили, а сам делал маленькие глотки кофе.  В течение дня Киришима к нему не приближался, не проявлял показательного внимания, но не избегал. Когда было нужно по учебе или практике, вполне себе обращался к Бакуго, на что тот старался реагировать безразлично, внутри себя испытывая странные ощущения. Он не сводил с него глаз, наблюдал и думал, отслеживал свою реакцию. Почему-то подобное подкреплял взявшийся из ниоткуда интерес, и Кацуки, восседая на очередной перемене уже следующего дня, думал, что впервые старался воспринимать Киришиму со стороны, как если бы он не был с ним никак связан. Но это всё сразу ударялось об более глубокие знания его характера и натуры. Бакуго даже уже мог сказать, что одноклассник врал или частично лицемерил, фальшиво улыбаясь, когда разговор заходил на его нелюбимые темы или касался не нравящихся ему людей. Он грамотно «менял пластинку», старался не обидеть своего собеседника, подстраивался под него, уважал его чувства и был мягок. Сукин сын.  - Бакуго!  Блондин нехотя вскинул глаза на подошедшего Ииду, больно резанувшего по зрачкам бликом от своих очков.  - Во-первых, убери ноги с парты! Во-вторых, нужно поговорить о твоем поведении на вчерашнем занятии! - Че? - Кацуки сразу выпятил челюсть и пренебрежительно откинул голову назад, ни капли не собираясь делать то, что ему сказали. Тенья настаивал, привлекая внимание окружающих. - Ты должен уважать имущество академии! Убери ноги! - Это не твоё имущество, завали ебало.  - Следи за своим языком! Я не намерен терпеть твой грубый тон!  - И че ты мне сделаешь? Напишешь «выговор»? - ехидно оскалился юноша, сильно толкнув парту, что та с резким скрипом проехалась по полу. Он поднялся на ноги, подойдя ближе, и с вызовом глянул на брюнета.  - Я сообщу об этом учителям. - Попробуй.  В класс вошел Серо и удивленно вскинул брови от атмосферы, довольно быстро оказавшись возле стоящего у двери Киришимы. Они молча переглянулись и решили подойти ближе к эпицентру происходящего события, правда, путь им преградили другие любопытствующие ученики.  - Также я должен сказать: твое агрессивное поведение недопустимо! Да, ты немного изменился, но вчерашнее занятие показало, что ты все еще эгоист! Бакуго наклонил голову, всматриваясь в глаза Ииды безжалостно-свирепым взглядом. Слева от них образовался Мидория, помахивая в воздухе руками, чтобы как-то разрядить обстановку. - Иида, эм, может быть, поговорите снаружи, а не здесь? - Это мнение всех нас, Мидория! Вчера, после занятий, многие высказались о поведении Бакуго… - брюнет обвел глазами присутствующих, - и я решил, что будет правильно, если мы озвучим ему наше мнение. В предстоящей битве, точнее, я бы сказал, решающей битве, от которой зависит не одна человеческая жизнь - подобное поведение недопустимо!  - Че? - Кацуки сжал кулаки до хлопушек взрывов. Он метнул беглый взгляд на Деку, который сразу отвел глаза, потом на Джиро, стоящую с Момо неподалеку, а затем на Тодороки, невозмутимо пялящегося в ответ. Минета уверенно кивнул, правда, ссыкливо прячась за Теньей, а остальные лишь солидарно промолчали. Ханта поджал задумчиво губы и глянул на озадаченного Киришиму, сложившего руки на груди.  - Ты совершенно не думаешь о товарищах, действуешь не по правилам, а так, как тебе хочется, подставляешь команду и еще ведешь себя чрезмерно злобно и агрессивно! - А-а, это ты наныла, да? - Бакуго наклонил голову в сторону, высматривая за Иидой Яойрозу, которую собой закрыла Кьёка. - Бакуго! Посмотри, что ты делаешь! - староста сделал шаг вперед и повысил голос, а блондин продолжал смотреть мимо него. - А мне сказать в лицо слабо, а?!   Момо в панике отвернулась, приложив руки к груди.  - Прекрати ее пугать, Бакуго! - Урарака встала рядом с Иидой, закрыв тот угол обзора. - Ахуеть, я же просто задал вопрос!  - Бакуго! - Тенья решительно хмурил брови. - Мы не потерпим такого поведения..! - Да мне похуй! Хотите драться?! Без «б», я вас всех размажу, блять! - Перестаньте ругаться! - Мидория старался втиснуться между Теньей и Кацуки, уже намеревающихся сцепиться на кулаках. Рядом что-то в подтверждение ужасного поведения бубнил Минета, а Сато и Оджиро безучастно переглядывались, тем самым принимая сторону старосты класса, как и многие такие же. Перепалка на повышенных тонах продолжалась еще минут десять. Несколько парт были громко отброшены вместе со стульями, Изуку перехватил пару ударов Кацуки, направленных в очкастое лицо. Иида же максимально старался сдерживаться, но только физически. Язык у него был без костей. - Извинись за своё поведение, если все еще хочешь видеть в нашем лице товарищей! - громко заявил Тенья, когда очередной взрыв в свою сторону предотвратил его веснушчатый друг. Каминари присвистнул, вместе с Серо оставаясь в стороне и наблюдая за происходящим. Только Киришима сделал пару шагов вперед, не боясь быть задетым взрывом или случайным отражающим ударом Мидории.  - Да схуяли?!  - Извинись!  - Пожалуйста, перестаньте! - откуда-то со стороны лепетала Момо со слезами на глазах. Ее старались прикрыть и утешить другие девочки. - Да какого хера?! - Бакуго заорал, снова выпуская причуду, и ее снова перехватил маячивший Мидория. - Иида, Каччан, хватит! - он старался остановить двоих одноклассников и с мольбой глянул в сторону двери, где не так давно скрылся Тодороки, направившийся за Айзавой. Дело приобретало уже серьезный оборот. Кацуки рванул на Тенью, намереваясь уже попасть в его самоуверенное лицо, а тот закрылся руками, сконцентрировав энергию в ногах, чтобы увернуться…  - Я не совсем понял! - в этот момент Эйджиро прошагал к Момо в другом конце класса, немного грубо отодвинув пискнувшую Джиро. - Что не так? - А? - Яойрозу сморгнула влагу, а Урарака раздраженно глянула на юношу, собираясь ответить. - Почему ты плачешь?  - Киришима, ты че? - Кьека потерла свое плечо, на котором до этого была чужая хватка, когда на нее перевели глаза.  - Киришима, не лезь, - Иида поправил очки, разочарованно вздохнув.  - Ты ответишь или нет? - более настойчиво обратился он к однокласснице, проигнорировав остальных. - Да там, братан, типа Бакуго что-то не то сказал? - подал голос Денки в возникшую секунду тишины.  - Так я и не пойму «что», - Эйджиро дернул головой в сторону Каминари, а после вновь уставился на Момо, сводя брови на переносице.  - Он был с ней очень груб! - вспылила Очако, приобнимая брюнетку. - Я… Я понимаю, что имеет в виду Киришима… - та наконец заговорила, мазнув пальцами по глазам. - Просто вчера на занятии была ситуация… Кацуки цыкнул и сунул руки в карманы, пока все внимание было обращено в другую часть кабинета.  - Я не совсем поняла, что Бакуго хотел, чтобы я сделала, и я растерялась, когда он на меня накричал и…  Давящая тишина заставляла продолжать ее говорить, и оттого каждое слово становилось всё слабее и нерешительнее. Тем более когда перед ней горой возвышался Киришима, пристально и требовательно всматриваясь в лицо. - …обозвал дурой и еще несколькими словами, я не хочу их повторять. Меня это выбило из колеи, и я… Наверное, я сама виновата, что не смогла собраться! Я просто поделилась этим с Иидой и Ураркой, которые заметил мое состояние…  - Ты ни в чем не виновата, просто ему нужно сдерживаться! - запричитала утешительно Очако, поглаживая девушку по плечу. Та сжала губы.  - Мало того, что Бакуго не смог обозначить ей четкие действия, так еще сам же..! - Слышь, блять..! - Да что за бред?! - Киришима резко повернулся к Ииде, обрывая и его, и Бакуго, собирающегося ответить. - Серьезно?! Что за херня?! - Не выражайся, Киришима! Да и это не бред! Конечно, ты друг Бакуго, но не думал, что ты будешь защищать его в такой ситуа… - Не проблема Бакуго, что ты не знала что тебе делать и не смогла собраться! - Эйджиро грубо перебил Тенью, глянув на Момо. - Пытаться ставить ему в вину свою ошибку - неправильно, Яойрозу. Девушка вспыхнула румянцем стыда и опустила глаза, наполнившиеся слезами, в пол. - Мы все напряжены перед битвой, - юноша глянул на Ииду, собирающегося что-то сказать. - Не нужно искать конфликтов и виноватых. Мы должны отвечать только за себя и свои действия, даже если находимся в команде. Тогда будет доверие, которое ты, наверное, и имеешь в виду, Иида. И я уверен, Бакуго лучше всех знает на что мы способны, поэтому не мог требовать чего-то невозможного.  Тенья не нашел ничего, что можно было бы ответить, сильно сжав губы. Ведь кто, как не Эйджиро мог уверенно говорить о Кацуки, с которым сумел завести дружбу. Вставшая тишина сразу окатила присутствующих волной растерянности, а Киришима поправил ближайшую к себе парту, возвращая ее на место. В класс вошел Айзава, и все расселись по своим местам, потому что именно в этот момент прозвучал звонок на следующее занятие.  Кацуки сидел на корточках возле бокового входа в Академию, поджидая Киришиму уже пятнадцать минут, чтобы высказать за непрошеную помощь. Он сам мог за себя постоять, сам мог быть против всех. Но одноклассник не появлялся и, скорее всего, не собирался приходить. И юноша где-то внутри даже не хотел, чтобы они встретились. Он поднялся, медленно прошагал от стены к стене, покачиваясь с ноги на ногу, а после, заметив как стемнело, поплелся к Всемогущему. Мидория извинялся за произошедшее в классе и получил пизды, поэтому злость уже немного попустила блондинистую голову. Тошинори грузанул мозг новой информацией о предыдущих владельцах своей силы и немного о прошлом Все-За-Одного, вдаваясь в некоторые подробности. Бакуго внимательно слушал, обдумывал и запоминал всё, что могло бы пригодиться в будущем при столкновении с таким сильным врагом. После разговора он немного потренировался и, по просьбе Яги оставить его с Деку наедине, собрал вещи, закинув сумку на плечо. Усталость сковала тело, поздний час тяжелил веки, вызывая зевок. Юноша вышел из светлого зала в темный коридор, прикрыв дверь. Пришлось проморгаться, ожидая, когда глаза привыкнут к смене освещения, после чего он сделал пару шагов, не сразу заметив горящий неподалеку белый экран телефона. Щелчок блокировки, и он потух. Шелест пакета. Неоновые лампы запоздало зажглись, заставив слегка зажмуриться. Бакуго смотрел на Киришиму, а тот молча пялил в ответ, встав со скамейки. Он поднял кулёк выше, немо показывая, что что-то принёс, а блондин постоял еще пару секунд, после прошагав мимо. За ним последовали.  Вечерний парк встретил учеников запахом скошенной травы, сырости и камня. Они молча сели на холодную лавочку, спугнув ворону. Эйджиро вытащил из пакета в первую очередь острый сендвич с ветчиной, положив у ноги Бакуго и, когда тот без особого желания его взял, лихо открывая упаковку, выудил стеклянную бутылку простой воды, открутив крышку. Кацуки ел молча, а его напарник также молчаливо сидел рядом, запрокинув голову. Небо заволокло пушистыми облаками, не позволяя свету луны коснуться их волос. Блондин смотрел себе в руки либо в землю, пережевывая сухую корочку хлеба. С каждым укусом тело всё больше наполнялось тяжелой усталостью и, когда с первым сендвичем было покончено, он откинулся на спинку скамейки и тихо вздохнул. Взгляд покосился в сторону, на Киришиму, который прикрыл на минуту веки. Его волосы шевелил легкий ветер, и спустя некоторое время, глаза открылись и посмотрели в ответ. Зрительный контакт длился секунду, и Эйджиро первым его разорвал, поднявшись с места. Собрав пустую коробку с упаковкой в пакет, он ловко его завязал и выкинул в урну, после чего зашагал в сторону общежития. Бакуго в какой-то степени благодарно провожал сгорбленную спину, сделав пару глотков воды, а потом сам посмотрел в небо.  Киришима думал о Бакуго, когда переодевался в спальную одежду, с трудом делал домашние задания, говорил с Ашидо и Каминари, принимал душ, чистил зубы, находился в кровати и собирался спать. Он смотрел в свой темный стол, лежа на боку и думал о Бакуго. Гадал, что тот испытывал, о чем мыслил и как себя чувствовал. Юноша лишь поначалу предавался раздражению и даже злости, а потом, побыв с самим собой наедине, прислушавшись к своим ощущениям, банально смирившись, что от этого никуда не деться - думал о Бакуго. Когда выдавалась свободная минута, когда в первую очередь не стоял какой-то более важный в моменте вопрос, когда друг появлялся в зоне видимости. А тот был отстраненным, напряженным, собранным. Был похож на натянутую тетиву лука, заряженный болтом арбалет или отведенный назад курок пистолета. Его страшно было окликнуть, а тела - коснуться. И Эйджиро чувствовал эту атмосферу, даже мог пощупать каменную стену, возведенную для сохранения дистанции. И он не пытался на нее залезть или разрушить, просто принимая ее наличие к сведению. Бунтарь решил находиться рядом в допустимой близости, чтобы в случае чего услышать, если позовут, почувствовать, если дотронутся. Это было тяжело и даже мучительно, и Киришима очень хотелось с кем-нибудь поговорить, кому-нибудь доверить свои переживания, быть выслушанным и понятым. Он даже порывался завуалированно высказаться Тецутецу, потому что тот был ему ближе всех по мышлению и образу жизни, но… Глубокий вдох. Киришима зарылся носом в подушку, согнув одну ногу в колене. Он не мог. Не потому, что не доверял, не потому, что в целом не любил говорить о своих чувствах, а потому, что старался оставаться сильным, хотел сам с этим справиться. Потому что это личное, касающееся только его.  И что бы не произошло дальше - он будет держать трепетно в руках, как маленькую бабочку или хрустальную фигурку - свои чувства в виде искренних уважения и восхищения. К Бакуго. Эйджиро резко выдохнул, отпустив штангу. Она пару раз скакнула на резиновом покрытии, а после откатилась на несколько сантиметров. Юноша вытер о плечо нос и губы, тяжело переводя дыхание.  - Около двадцати… - проговорил он куда-то в сторону, а потом немного согнулся, уперевшись в колени.  - Ого, неплохо, - отозвались рядом. - Ты на сегодня всё? - Думаю, пока да… Мне нужна передышка.  - Кстати, тебя там…  Киришима поднял голову, посмотрев на Тецутецу, а после перевел взгляд в сторону, на вход в спортивный зал. У дверей стояла Урарака, которая улыбнулась и зазывающе помахала рукой. Киришима немного отвернулся, потирая ноющее предплечье. Откуда-то взялось странное раздражение, что было не свойственно его простой и терпеливой натуре.  Она его ждала, а он не особо спешил на встречу, спокойно делая то, что задумывал до ее появления: растяжку после тренировки, уборку в зале, душ. Очако решила дождаться одноклассника уже в общежитии и, когда юноша вошел на кухню, чтобы набрать себе воды, перехватила его будучи в компании Мидории и Яойрозу. Киришима без особого интереса достал бутылку из холодильника и переключил на товарищей свое внимание только после оклика. Уравити помялась, а потом нелепо засмеялась на прямой взгляд красных глаз, не сопровождаемый, как всегда, улыбкой.  - В общем… Мы хотели извиниться, Киришима, - Изуку всегда был смелым. Эйджиро посмотрел на него с уважением, давая возможность высказаться. У него не было моды перебивать.  - За ситуацию, возникшую в классе… - видимо, Момо позаимствовала решительность у своих друзей и сделала шаг вперед. - Ты был прав. Во всём.  - Я не понимаю, зачем вы извиняетесь передо мной, - юноша щелкнул крышкой, открывая холодную бутылку.  - Ну… - Урарака растерянно заморгала, поводив глазами из стороны в сторону. - Перед Бакуго мы тоже извинимся, когда он вернется. - Отлично, - парень улыбнулся и подождал еще с секунду, после чего хотел направиться к себе в комнату.  - Киришима! Ты точно не злишься?  Он обернулся, немного удивленно вскинув брови. Им правда было важно его мнение, его чувства? Обеспокоенные лица одноклассников явно говорили о серьезности их вопроса, а он не понимал к чему тот был задан.  - А должен? - Мы думали, ты будешь злиться на нас за то, что мы всем классом как бы «наехали» на Бакуго, он же твой друг, - Очако была честной и прямой, взяв на себя эту непростую роль вместо Мидории, который в сомнениях пожевывал нижнюю губу.  - Ну не прям всем классом… - конопатый решил поправить подругу, а та неловко хихикнула. «Смешно». Киришима отвел глаза в сторону, сунув сжатый кулак в карман.  - А, да, немного злился. Сейчас уже всё в порядке.  - Просто сам понимаешь, обстановка напряженная, а тут еще Бакуго и его непростой характер… - Да, его высказывания всё-таки немного грубые, мне тяжело с ним контактировать… - продолжила мысль Урараки Яойрозу, и они переглянулись, солидарно натянуто улыбнувшись. Его ебало?  - Он иногда действует поспешно и часто себе на уме. Каччана трудно понять, - решил внести свою лепту Изуку, и они втроем глянули на Эйджиро, видимо, снискать поддержки. Но он поджал губы к носу и с громким стуком поставил бутылку на стол. Несколько капель воды оказались на его руке. - Зачем его понимать? Просто доверьтесь и всё. - Ну, тяжело сказать, когда не знаешь, чего ожидать… - Мидория замялся и почесал щеку в дурацком жесте.  - Бакуго всегда работает на стопроцентный результат, поэтому ему легко доверять в качестве напарника, - Киришима слегка задрал голову, а потом размашисто кивнул, будто таким образом подтвердив свои слова. - Я правда думал, что если ты давно с ним знаком, лучше всех это знаешь. - Я… - Поэтому Бакуго лучше тебя, Мидория, - он направил на него палец. Да, грубый жест. - Для меня он номер один.  Прозвучавшие слова стали последним гвоздем в его мнении, в его позиции. Никто не смог бы переубедить Красного Бунтаря, доказать обратное, привести хоть какие-то опровергающие аргументы. Их нет и не будет, не для него. Эйджиро уверенно улыбнулся, кивнул еще раз, видимо, прощаясь, и вышел из кухни. Ученика ждало домашнее задание, созвон с Жирным и Тамаки, а также сон. Желательно глубокий и долгий сон, которого так давно не было. 

***

Требовательный Тодороки выглядел даже немного забавно. Соглашаться не хотелось, но и отказывать как таковых причин не было. Он стоял рядом, давил бок своим присутствием, а совесть - решительным взглядом. Его тонкие брови интересно хмурились, а шрам от ожога совсем не уродовал немного женственное лицо.  - Блин, - Киришима усмехнулся, криво улыбаясь и немного пятясь подальше от одноклассника, а тот сделал еще один шаг вперед. - Не хочешь? - Ну как бы… - юноша чувствовал себя неловко, но его товарищ, увы, не умел считывать ситуацию.  - Идём,  - Шото был настойчив, а Эйджиро слаб на уговоры. Так в итоге и получилось, что Бунтарь без особого желания встал рано утром в единственный на неделе выходной, одел удобную спортивку и взял с собой сумку запасных вещей. Он немного покрутился перед маленьким зеркалом, которое висело у входа в общежитие, поправляя колючки уложенных волос. Тсую, вставшая выпить воды, с интересом наклонила голову набок, рассматривая уже куда-то собранного одноклассника. Вскоре к нему присоединился Тодороки, застегивающий часы на руке.  - Вы куда, ква? - На тренировку, - Киришима улыбнулся и поднял палец вверх, а после открыл входную дверь. Шото молча помахал Асуи рукой и последовал за другом, а она стала их внезапной провожающей. Как бы сказать, Эйджиро было волнительно. Он всегда немного переживал, когда менял обстановку, посещал незнакомое место или знакомился с новыми людьми. Сейчас это всё было в совокупности, плюс, он впервые так надолго оставался один на один со своим немногословным товарищем в виде Тодороки. За стенами академии почему-то особенно ощущалась его врожденная значимость: он приходился сыном герою номер один после Всемогущего, обладал невероятной причудой и был хорошо сложен. Имеющиеся у него проблемы с социализацией и коммуникацией обнулялись всеми предыдущими перечисленными факторами. Шото посмотрел в ответ, и тогда Киришима понял, что все это время пристально его разглядывал. Он резко отвернул голову, чуть ли не засвистев под нос, чтобы показать, мол «я не пялился», но был пойман с поличным. Тодороки провел глазами по напарнику со слегка взмокших висков головы до крепко сжимающих колени рук и, видимо, только сейчас понял, насколько тому некомфортно.   - Всё в порядке? - спокойно поинтересовался он, стараясь заглянуть в чужое лицо. - Немного нервничаю, - и получил честный ответ. Юноша задумчиво «мыкнул», не зная, как поступать в таких ситуациях, поэтому, подумал, что нужно было просто поговорить.  - Из-за меня? - Нет, конечно! - Эйджиро ответил слишком резко, а потом тихо извинился и засмеялся, почесав кончик носа. Автобус, на котором они ехали, подпрыгнул на лежачем полицейском.  - Просто, наверное, буду мешаться. - Почему?  - У тебя и у Инасы причуды дальнего радиуса применения, а у меня ограниченная моим же телом. Не думаю, что буду полезен. - Кому? - Тодороки слабо откинулся на мягкую спинку. - Я думал, что ты сможешь хорошо потренироваться, - Киришима поднял на него глаза, и юноша слабо улыбнулся, но быстро улыбку стер, глянув в окно. - Я бы хотел научиться контролировать свою причуду более точечно, по единичным целям. Иногда масштабность может привести к более неприятным последствиям, - ученик слабо стукнул костяшками по стеклу. - Я всё еще думаю о том инциденте, когда мы все вместе ходили в торговый центр, чтобы купить тебе подарок.  - О! - Эйджиро удивленно раскрыл глаза и подсел немного ближе, чтобы слышать тихую речь отвернутого Тодороки.  - Я постоянно думаю о том, что если бы мог лучше контролировать радиус и скорость атаки, смог бы быстрее подобраться к злодею, и дополнительной детонации бы не было… - Да брось! Ты отлично справился тогда, Тодороки! - Киришима перебил одноклассника, вцепившись ему в плечо. Шото повернул голову, слегка приподняв брови. - Если бы не ты с Бакуго, жертв было бы намного больше и, возможно, я и Мина… Не хочу думать об этом! Я знал, что ты справишься! - юноша ярко улыбнулся и слабо потряс друга, который смущенно потупил взгляд. - Какой смысл сейчас думать о том, что можно было сделать тогда? Все твои решения в ту минуту были верными! Просто с каждым боем ты приобретаешь опыт и, конечно, развитие всё равно будет! - Ты похож на популярных коучей из интернета… - А-хах! - он засмеялся. Громко, по-доброму. Закинул руку Тодороки на плечо и подбадривающе взъерошил жесткие, разноцветные волосы. - «Мы живем в настоящем, прошлого и будущего не существует!». - Да, точно, - Шото подавил смешок и поправил растрепанную челку, подмечая греющую шею тяжесть. - Так вот, если говорить о тренировке, то, я думал, что твоя причуда развивается от нанесенного урона… - Ну типа, - Киришима немного расслабился, задумчиво подняв глаза в потолок машины, - да, я становлюсь крепче от полученного урона. Иными словами, устойчивость растёт в зависимости от того, сколько я сношу ударов… Я буквально «груша для битья».  - Ты похож на металл после закалки и охлаждения. Эйджиро перевел взгляд на друга, а тот стойко посмотрел в ответ. Возникшая на секунду пауза залезла чем-то странным вовнутрь, касаясь огнем кончиков ушей. Тодороки слабо улыбнулся. - Кстати, моя причуда для этого подходит.  - Я подумал о братане Тецутецу… - А, да, - Шото глупо моргнул, а потом они оба засмеялись. Где-то смачно чихнул упомянутый ученик Б-класса, упав с кровати.  Они приехали на место через час. Прошлись по небольшому парку, осмотрелись. Между деревьев возвышалось небольшое здание без надписей и каких-либо обозначений. Волнение зазудело у Киришимы в кишках по мере приближения к дверям, как их позади окликнули. Он обернулся, увидев высокого и мускулистого парня, в котором узнал Инасу. Кепка закрывала слишком коротко стриженную голову, а кофта оверсайз как влитая лежала на широкой груди. - Йоу! - Привет, - контрастно тихий ответ на громкое приветствие от Тодороки. Когда брюнет подошел ближе, заинтересованно перевел глаза на Эйджиро, который ему уверенно улыбнулся. - Привет! Я Киришима Эйджиро, друг Тодороки. Он пригласил меня потренироваться с вами, надеюсь, ты не будешь против! - О, приятно познакомиться, я Инаса Йоараши и, конечно, я не против!  Парни сильно пожали друг другу руки, и по этому жесту каждый из них будто моментально понял - они поладят. Шото на фоне безразлично наблюдал за ползущим у ног жуком. В итоге тренировка вышла отчасти такой, какой и задумывалась - непонятной. Но всё же была тренировкой. Рот у Йоараши не закрывался, и он по мере того самого тренировочного процесса выложил не менее общительному Киришиме буквально все свои мысли и воспоминания о Тодороки, своих стремлениях, дополнительных занятиях и зачете на лицензию. Делал он это, пуская параллельно порывы ветра, стараясь мощью разбить ледяную стену Шото и сорвать с ног «Несокрушимого» Эйджиро. В общем, в том, по сути, и заключалась эта встреча: испробовать разные комбинации, попытаться поработать в «команде» и проверить свою силу. Всё было законно, согласовано и в рамках приличия. Правда Инаса получил легкие ожоги, Тодороки головокружение и тошноту, а Киришима - множество ссадин и кровоподтеков. И вот, избитые и измученные, они вышли из тренировочного зала, когда солнце уже плыло за горизонт.  - Может, поедим? - Йоараши взял откуда-то силы, а Киришима согласился, вдвоем не учитывая состояние Шото. Поэтому он сидел с кислым лицом в небольшом японском ресторанчике и ждал заказанную холодную собу, кстати, тройную. Потому что двое его товарищей обещали ранее ее попробовать.  - Ну и, короче, я занимался в младшей школе карате, - продолжал свой бесконечный рассказ брюнет, выудив из стакана металлические палочки, - но потом, как я уже говорил, решил стать героем, насмотревшись на Старателя… - Карате, вау! - Эйджиро восхищенно вытянулся в шее. - Так ты собирался стать профессиональным спортсменом?!  - Да-а, хотел, но перехотел! Если честно, уже забыл некоторые движения, но тело еще помнит!  - Блин, мужик, ты крутой!  - Ха-ха! - Инаса горделиво и театрально задрал нос, а потом сразу переменился, засмеявшись. - Ты говорил, что тебе нравится бокс, да? Почему не захотел пойти к тренеру?  - Да ну, - Киришима почесал еще влажный после душа затылок. - Я начал им интересоваться всего несколько лет назад и то, больше из-за причуды. Подумал, что такой стиль боя подходит мне лучше всего. - Да, тут согласен, - Йоараши на пробу сжал кулаки и подвел к лицу, имитируя стойку боксера. - Как-то так, да?  - Да-да, - Киришима активно закивал, а потом сам резко напряг руки, закрывая ими подбородок, и по его уверенным движениям было видно, что они отточены практически до идеала. - Джэб, джэб… - он сделал пару слабых ударов левой рукой в сторону, а потом правой снизу. - Аперкот! - Аперкот! - повторил Инаса, хлопнув по столу. Они переглянулись и засмеялись. Тодороки смотрел на них, подперев щеку рукой, еле удерживая глаза открытыми. Так и прошел практически весь этот день. Киришима с Инасой быстро поладили, постоянно о чем-то говорили и неоднократно старались вовлечь в общение Шото. Тот иногда что-то произносил, но больше молчал, просто наблюдая за юношами, которые иногда давились слюной, настолько сильно, быстро и эмоционально хотели что-то рассказать. Тодороки подмечал для себя много нового и видел между товарищами как сходства, так и кардинальные различия. Они были, на самом деле, совсем не похожи, но ловко и умело находили точки соприкосновения, не боясь общения и разных тем, а после как можно больше и обширнее их раскрывали, подпитывая друг друга новой или интересной информацией. Для этого язык и дан человеку, по сути. И Киришима, кстати, тоже был наблюдателем. Незаметным, но более внимательным. Он слишком хорошо понимал открытого Йоараши, видел каждую его эмоцию и уже мог набраться смелости сказать, что он за человек. Также юноша замечал и его редкие взгляды в сторону отстраненного Тодороки, и иногда проскальзывающую на лице грусть. Эйджиро знал причину, но ничего не мог сделать. Он никак не мог ему помочь.