Несовершенство

Киришиме казалось, что он умирает. Ночь выдалась мучительной, душной и достаточно долгой, терзая молодого юношу не только опухшим от волнения и возбуждения мозгом, но и зудящим носом с саднящим горлом. Задремать получилось только под утро, поэтому благополучно проспалось. Каминари с Серо целенаправленно не будили друга, наивно полагая, что сегодня он отлежится. Однако Эйджиро уже зачесывал пальцами слипшиеся от вчерашней вялой укладки волосы, больно дергая их у корней. Он с трудом натянул школьную форму, пропустил завтрак и поплелся в академию, не желая получать пропуски. По пути на занятие ему не повезло встретить слишком наблюдательного Сущего Мика, который заехал ученику укоризненно в лоб, отправив к Исцеляющей Девочке. Почему-то внутри ухнуло облегчение. Бабка замерила температуру, проверила горло, дала леденец и еще одно лекарство вдобавок к тому, что уже лежало в сумке. Киришима валялся на койке, дожидаясь, когда спадет довольно высокая температура. Ему становилось каждые десять минут легче, и он с трудом держал себя от полного погружения в сон. Когда сквозь некоторую пелену зазвучал голос доктора, говорящий, что ученик может уходить, тот вяло поднялся на ноги, вымученно пройдясь пальцами по лицу. Он даже не заметил, как преодолел всё расстояние до своей комнаты в общежитии и, небрежно скинув пиджак, повалился обратно на кровать, почти сразу же отключаясь. Без Киришимы было скучно. Нудно, пресно, блекло и как-то тоскливо. С неба срывался мерзкий дождь, тихий голос директора Незу убаюкивал, не смотря на всю серьезность информации, которую он вещал. Ученики были напряжены, с опаской переглядываясь, и иногда гудящий на улице гром идеально отыгрывал роль, дополняя собой тяжелую атмосферу. Бакуго было всё равно. Он и так прекрасно видел и знал, что творилось в мире, как вели себя обычные люди, и какую тенденцию поведения выбрало правительство. Ничего нового юноша не услышал, лишь подмечая, что мышь специально что-то не договаривала. И ладно. Занятия сменяли друг друга лениво. Серо и Каминари сидели рядом на переменах, но больше молчали, залипая в свои телефоны. Как и Кацуки. Он подпирал щеку рукой, скроллил невдумчиво ленты в социальных сетях и слегка поджимал губы. На долгой обеденной перемене сквад в неполном составе поплелся в столовую, подгоняемый Хантой, и теперь Бакуго сидел на своём привычном месте, толкая в рот очередную мясную булку. Денки взял по привычке пару лишних, со смешком в голосе проговорив, что занесет их Киришиме после занятий. Вот из этого и состоял весь этот грёбанный, унылый день. Голова зачем-то судорожно начала прикидывать чем себя занять вне стен общежития, чтобы не пересечься с дерьмоволосым. Так было и утром. Кацуки специально вышел раньше всех, чтобы не столкнуться с соседом, не подозревая о его плохом самочувствии. Тогда он думал, что если они встретятся, блондину станет невероятно мерзко при виде знакомого лица и всё еще свежих воспоминаний о чужом запахе тела или вкуса клыкастого рта. Кусок в горло теперь не лез, поэтому Бакуго приложил усилие, его проглотив и сделав глоток сока. Аппетит как рукой сняло, а по коже побежал нервирующий холодок. Внутри было как-то неспокойно, и юноша не мог четко сформулировать причину, что и выбивало его из колеи. Зазвучавший голос неподалеку отвлек, притянув к себе глаза некоторых молодых людей. Сакура села за соседним столом со своими одноклассницами и что-то протараторила о составных частях какого-то генератора, убирая за ухо прядь выбившихся волос. Кацуки невольно задержал взгляд на ее двигающихся при разговоре губах, которые поблескивали на свету и имели цвет японского персика. «Может быть, этот придурок не замутил с ней из-за своего загона?». Мысль казалась логичной и от того успокаивающей. Как-то сразу отлегло, словно, вот, появилась реальная причина их вчерашнего эксперимента, и это действительно можно было назвать «помощью». Бакуго решил остаться пока что при этой мысли, чтобы не чувствовать странный дискомфорт и не избегать невольно зрительного контакта с внимательными глазами Серо и тупым взглядом Денки. Будто так они могли узнать о произошедшем, после чего начать глумиться и выдавать деграданские пидорские шутки. Фу, блять. Кацуки отпихнул поднос с громким звуком и поднялся с места, просто молча покинув столовую. После занятий он полностью отдался тренировкам, а также позволил себя перехватить Всемогущему в очередной раз. Подобная занятость порадовала, но юноша виду не подал, продолжая поносить Деку и препираться со своим кумиром. За этим он и не заметил сообщение в своем телефоне, в котором Киришима спрашивал, можно ли ему взять немного черного чая своего друга. Эйджиро не был беспомощным. Проспав некоторое время, он стянул с себя вещи, которые можно было выжимать, настолько они пропитались его болезненным потом, и сходил в душ. Лихорадка отступила, передав место усталости и медлительности, но юноша не был против, просто с двойным усилием заставляя себя проворачивать бытовые дела. Он даже смог сварить кашу, что уже было хорошим таким достижением. И вот, поглощая безвкусную стряпню в гордом одиночестве, ученик смог переключиться с собственного плохого самочувствия на другое - то, что должно было вместо болезни изнурять его организм. Теперь, когда температура сбавила обороты, нос дышал благодаря назальным каплям, а горло было согрето и в нем утихла боль - пришла теребящая душу тревога. Киришима водил ложкой по водянистому нечто, ощущая пульсацию в висках. Он не хотел жалеть о произошедшем вчера, однако всё больше и больше приходил к неутешительным выводам: Бакуго смело мог начать его избегать. Безусловно, ответственность в бóльшей степени снимало то, что друг сам предложил такое, именно поэтому Эйджиро тогда решил не отступать, но почему-то в груди зудело навязчивое чувство вины. «Да за что?!». Парень громко стукнул кулаком по столу, смотря в него хмурым взглядом. Эти ощущения злили, но всплывшие в мозгу воспоминания сразу отразились краснотой на щеках. Отчаянно вздохнув и взъерошив волосы, Киришима посмотрел в окно, покусывая щеки с внутренней стороны. Зато, как оказалось, он мог, не боясь, целоваться с понравившимися ему девушками. В этом же и был смысл, верно? «Короче…». Ученик шмыгнул и вернулся к каше, сгребая ее ложкой. В итоге он решил вести себя как раньше, делать по обыкновению то, что считал нужным, а дальше всё зависело от встречи с Бакуго. В противоречие своим решениям Бунтарь взял телефон в руки, отправив сообщение про чай, дабы прощупать почву. На него ответа он так и не получил. Кацуки вернулся поздно. Он вошел к себе в комнату и скинул тяжелую сумку, параллельно всматриваясь в экран почти разряженного телефона, читая уведомления. Дерьмоволосый ему писал, но отвечать так поздно смысла уже не было. Наверняка, он попросил чай уже у кого-то другого. По соседству хлопнула дверь, и блондин даже двинул плечами, почему-то испугавшись, что это мог быть Киришима, и он сейчас внезапно войдет к нему, застав морально не подготовившегося и вымотанного всякой херней Бакуго. Однако это оказалось не так. Через стену послышались голоса, и парень выругался, резко дернув волосы на затылке. Собственные реакции ему совершенно не понравились. Он вернул глаза к дисплею телефона, стараясь вникнуть в содержание сообщений, как уши сами во всё том же странном финте будто отъехали назад и навострились. В момент звонкого женского смеха блондин сразу понял, что это была черноглазка. Глаза кинулись на небрежно валяющуюся куртку, и Кацуки запоздало осознал, что забыл отнести ее в гардероб. Нехотя открыв дверь, чтобы выйти, рядом отворилась вторая, и появилась Ашидо в черной медицинской маске. Она что-то неразборчиво, но строго бубнила за собой и, показав пальцами на прощание сердечко, тяжело вздохнула. Девушка посмотрела на Бакуго, а тот, убегая от ее взгляда, отвернулся, направившись к лестнице. По пути ему встретился запыханный Аояма, несущий в подмышке томики какой-то пёстрой манги, а в другой - блестящий термос. На его подбородке была также скомкана медицинская маска со стразами, и Бакуго даже немного замедлился, прислушиваясь к его шагам за спиной. Юга обменялся с Миной парой фраз, из которых можно было вычленить имя дерьмоволосого, а затем вновь прозвучал звук хлопнувшей двери. «И что это за поочередное посещение бацильного полудурка? Он им грехи отпускает, или что?». Обращать внимания не хотелось, но обращалось. И всё то время, что юноша стирал вещи, готовил на завтра обед, читал биографию очередного японского писателя, переводил английский текст - он слушал и даже считал, сколько у Киришимы было посетителей. На шестом горло издало издевательский смешок. Последними, судя по разговорам проходящих мимо дверей Кацуки, были Тодороки и Серо. Каминари же приходил до этого, но ушел раньше, видимо, вернувшись к домашним заданиям. Красные глаза плавно перешли на часы. Уже было поздно. Телефон холодил руку, учебник лежал закрытый у стены, голову давило напряжение. По соседству стояла тишина. Кацуки шумно вздохнул, поднеся смартфон к лицу. Он открыл диалог с Эйджиро, зависнув пальцем над строкой сообщения. Нужно было написать. Зачем-то. «Открой у себя окно и иди ко мне». Отправилось прежде, чем мозг успел среагировать. Бакуго, как ошпаренный, подскочил, закрывая собственную форточку, правда не заметив, как у него самого было ужасно холодно. Плюхнувшись обратно на кровать, он спешно нащупал книгу, открыв ее на рандомной странице, и затих, чувствуя биение сердца в горле. Собственное состояние пугало, пальцы морозило, тело слегка потряхивало. Спустя три минуты глубокого дыхания, ладонь вновь нащупала телефон, повернув экран к лицу. Зоркие глаза и без того увидели, что сообщение прочитали, но Киришима был оффлайн. «Проветривание же полезно, да?». Что же Бакуго так пугало? Поведение друга или собственная реакция на него? Скорее, второе. В голове вихрем пронеслись все их перепалки и выяснения отношений за последнее время. Сознание почему-то вырисовывало самые худшие сценарии, например, что Кацуки просто не сможет смотреть в сторону Эйджиро, не то, чтобы даже говорить с ним... Позволять закинуть на свои плечи руку, потеснить мускулистым бедром свою ногу, заглянуть в своё лицо. Дверь распахнулась, и Бакуго выплюнул тихое «сука» от испуга. Он резко опустил учебник, который со шлепком упал ему на живот, позволив посмотреть на ворвавшегося нарушителя хрупкого спокойствия. Киришима. Блондин не сводил глаз с его немного белого лица, наполовину закрытого черной маской, в точности, как у Ашидо. Его красные волосы были смешно собраны сверху в пучок и подвязаны девчачьей резинкой, видимо, той же подруги. Некоторые короткие пряди прилипли к шее или торчали в стороны. Тихое «йоу». Кацуки почти не дышал, слегка согнув ноги в коленях, когда сосед направился в его сторону. Большая и свободная футболка на нем была мятой с выцветшим изображением Наклза из Соника, а черные мешковатые штаны волочились по полу, закрывая голые пятки босых ног. Киришима буквально в два движения завалился на кровать, воспользовавшись открытым проходом к стене. Он заполз с другой стороны и сразу затих, лишь шумно дыша из-за плотной ткани на лице. Бакуго повернул на него голову, изучая закрытые глаза и слегка хмурые крашеные брови, пока веки не подняли, посмотрев в ответ. Молчание длилось долго, и каждый из какого-то странного уважения не прерывал эту паузу, давал другому ей воспользоваться и всё для себя решить. Кацуки медленно отвернул голову, а Эйджиро в этот момент лёг удобнее на спину, сдавленно кашлянув. Вот и всё. Бакуго вытянул ноги, скинув книгу на пол. Он смотрел в потолок, прислушиваясь к своим ощущениям и чужому сопению под ухом. С каждой минутой становилось всё жарче, от Киришимы валило теплом так, что он бы мог отапливать помещения, однако это был скорее тревожный знак его высокой температуры. Глаза покосились в сторону, на подрагивающие черные ресницы закрытых глаз и прилипшие волоски ко лбу. - Когда ты успел поймать заразу? - прозвучало тихо. Кацуки даже не узнал свой голос. - Хрен знает… - ответили не сразу, видимо, вырвавшись из полудрема. Голос у друга был севшим, жалким и вымученным. Внутри больно потянуло, и пришло понимание, почему все сердобольные одноклассники посчитали своим долгом посетить такого побитого и больного, кажущегося брошенным всем миром щенка. - Ты не заразишься, бро? - вопрос блондина удивил, и он поймал на себе тяжелый и долгий взгляд. «Что это? Он серьезно?». - Нет, схуяли? Я никогда не болею, - чесалось добавить «у меня лучший иммунитет», но язык был прикушен, а слова проглочены. - Круто. В этом «круто» звучала улыбка, которую Бакуго увидел только по слегка сощурившимся глазам. Хотелось отодвинуться, потому что самому уже стало очень жарко, но из каких-то мазохистских побуждений юноша терпел. Он еще какое-то время смотрел в потолок, потом нащупав телефон между собой и другом, старался читать в нём какие-то новости, и так пролетело двадцать минут. Полное отсутствие движений с подпекаемой стороны показало, что Киришима уснул. Он тяжело, но стабильно дышал, улегшись на живот и подложив руки под голову. Кацуки вымучено закрыл глаза на пару секунд и вновь открыл, рассматривая одноклассника. Когда он только пришёл - было мерзко - тем более от довольно улавливаемого специфичного запаха пота и просто «запаха Киришимы», который Бакуго слишком хорошо знал. Но спустя какое-то время, наверное, поведение Эйджиро и его состояние полностью обнулили всю тревогу и какую-то необоснованную панику. Глаза метнулись в горящий экран телефона, где был случайно открыт их диалог. - Эй, - красноволосого слегка потолкали, и он вяло издал звук в ответ. - Чай будешь? - Что? - Чай. - М-м… - Киришима потёр глаза, переворачиваясь на спину. Он глубоко вздохнул, потянувшись, а после размяк, зарываясь одной стороной лица в сбитое одеяло. Бакуго терпеливо ждал ответа, хрустнув пальцами. - Резче, блять. - С лимоном сделаешь? - Ок. - И мёд добавь, пожалуйста. Хотелось огрызнуться, но ноги уже подняли хозяина с кровати, а руки поправили сползшие штаны. Вслед ему бросили доброе и честное: «Спасибо, бро». Пока в чайнике закипала вода, Кацуки попробовал ради интереса «нечто», таящееся на дне кастрюли, которая была отставлена остывать. Давно. Он брезгливо поморщился, сплюнул в раковину и почесал задумчиво лоб, прикидывая, будет ли уместно сейчас заняться готовкой. Чайник пиликнул под бурное кипение, а юноша безжалостно выкинул содержимое железной посуды, ставя ее под сильный напор воды. Рис, тыква и яблоко. Пока в сильных руках крутились плоды, слишком профессионально раздеваемые ножом от шкурки, чистая кастрюля уже покоилась на включенной плите. Бакуго вздохнул и напрягся от собственного неконтролируемого вздоха, только сейчас сконцентрировавшись на мешанину мыслей, полностью состоящих из Киришимы. На самом деле, блондин не злился. Отнёсся к этому нейтрально и даже положительно - его не выворачивало при виде Эйджиро, не ощущались ожидаемые разочарование и отвращение. Неплохо. Это неплохо. Рисовая каша с зеленоватыми и оранжевыми кусочками была приготовлена, чай заварен, Кацуки спокоен. Донести всё до комнаты также не составило труда, и ученик, прежде чем войти, застыл. Пальцы подпекало от горячей посуды, а в груди тяжестью висело сердце. Он толкнул ногой дверь, проходя внутрь. Киришима спал, в конец сбив всё одеяло, часть которого лежала на полу. - Эй, - Бакуго поставил всё на стол и подошел к кровати, пнув свисающую ногу. Ему нехотя замычали в ответ. - Поднимай жопу, жрать принёс. Бунтарь раздраженно выдохнул и вяло сел, сильно потирая лицо ладонями. - Сними это уже, - Кацуки подцепил пальцем одну из резинок чужой маски, нетерпеливо ее сорвав. Она повисла у него на фаланге, а сосед посмотрел с секунду на нее, а после поднял заспанные глаза вверх. По затылку у Бакуго побежали мурашки. Он поджал надменно подбородок, чувствуя, как собственный взгляд сам соскальзывал на чужой рот. Он видел его впервые после вчерашнего. - Ты мне что-то приготовил? - Киришима решил не комментировать последние действия друга, а потом так вообще улыбнулся, почёсывая щеку. Теперь очередь Кацуки была лежать на собственной кровати, пока одноклассник ел кашу за его рабочим столом, параллельно звонко сёрбая чаем. - Очень вкусно! Спасибо большое! Блондин смотрел в мокрую, немного ссутулившуюся спину и двигающиеся плечи, а также слушал стук ложки о тарелку, при этом ничего не отвечая. Типа это было… Нормальным. Чем-то обыкновенным, разве нет? Как бы - нет. Киришима быстро расправился с приготовленной для него едой, еще раз поблагодарил для закрепления, а после крутанулся на стуле, показав большой палец вверх. Бакуго хмыкнул и отвернул голову, прикрыв глаза. Часы показывали поздний час, но спать не хотелось из-за чего-то странного, тянущего внутри. Кацуки не один это чувствовал. Эйджиро вообще казалось, что он в полусне из-за своего хренового состояния и всего произошедшего за эти два дня. Тем не менее, парень старался сохранить рассудок и даже проанализировать реальность, кажущуюся ему нереальной. Через минуту тяжелая голова легла набок, пока глаза долго рассматривали комнату. Юноша покусывал одну щеку и слабо покатывался на стуле взад-вперед. Бакуго завел руки за голову, иногда от нечего делать сжимая губы. Киришима глянул через плечо на грязную посуду, а потом медленно поднялся, забирая ее с собой. - Спасибо еще раз за еду! Я пойду уже к себе, думаю, комната достаточно проветрилась. - Ага. Он улыбнулся и подошел к двери, остановившись, прежде чем ее отворить. Кацуки слегка приоткрыл глаза, посмотрев в чужой затылок, когда на него повернулись, перехватив взгляд. Его сердце как-то странно пропустило удар, а у Эйджиро дрогнули руки. Они смотрели друг на друга не отводя взгляд, пока красноволосый громко не сглотнул, а потом не кивнул, прощаясь. Он вышел из комнаты.

***

Февраль подходил к концу, и ученики ЮЭй решили заняться усиленными тренировками. Кто-то придумывал новые приёмы, кто-то - оттачивал старые, а кто-то старался еще больше повысить выносливость или взрывную силу. Эйджиро зашнуровывал кроссовки, прежде чем выйти из общежития. Он уже практически выздоровел, поэтому не хотел терять ни минуты, возобновляя своё расписание дня. Часы показывали раннее утро, в помещении было тихо, как и на улице. Юноша выбежал на тротуар, прикидывая, сколько потратить времени на предварительную разминку, пока не увидел неподалеку Бакуго. Подбежав ближе, он его окликнул и хлопнул по спине, получив в ответ безразличный взгляд. Ученики вместе размялись, пробежались, а после зашли в один из небольших тренировочных залов со спортивным инвентарём. Как когда-то Киришима обещал, он показал другу упражнения для ног, после которых мышцы, по его словам, должны были гореть огнём. Кацуки с этого только пренебрежительно оскалился и, конечно, устроил что-то типа соревнований, заключающихся в бóльшем количестве подходов. В итоге на одном из нескольких упражнений выиграл Эйджиро, но на остальных его опередил Бакуго, правда, в некоторых с отрывом всего на два-три круга. Под конец он лежал на резиновом полу, тяжело дыша и чувствуя, как вещи неприятно липли к коже. Лицо горело от перенапряжения, ноги не желали двигаться, а воздух обжигал легкие.  - Вставай, - прозвучало отдаленно от куда-то сверху. Его потянули за руку, и он вымученно рывком поднялся, вырвавшись из хватки. - Нельзя лежать, походи. - Да знаю я, блять. Отъебись. Кацуки тяжело сглотнул и, еле разлепив глаза, глянул на маячившего туда-сюда Киришиму, старавшегося глубоко дышать. Его лицо по красноте почти сливалось с дебильно лежащими волосами, майка была мятой, с темными пятнами, особенно в районе подмышек. Он методично разводил руками, шлепал босыми ногами и иногда шмыгал текущим носом. Зал был прохладным, но тела не остужал. Пахло деревом от паркета под резиновым покрытием, металлом от тренажеров и гантелей, улицей из открытого окна. Бакуго подцепил воротник своей футболки, вытирая им влагу под носом. Он двинулся в сторону душевых, ожидаемо услышав шаги за собой. Раздевалку пропитали сырость и моющие средства. Блондин находу стянул с себя спортивку, закинув ее в пустой пластиковый тазик. Он повернул голову, когда его окликнули, и перехватил в воздухе кинутое в свою сторону полотенце. Без «спасибо» и лишних слов, юноша зашел в комнату с душевыми первым, пока Эйджиро стягивал с себя штаны. Последний на минуту о чём-то задумался, разглядывая откуда-то взявшуюся на шве дырку, видимо, прикидывая стоило ли ее зашить или просто выкинуть поношенную вещь. Разгоряченную кожу мазнул неприятный холодок из приоткрытой форточки, таким образом его поторопив. Киришима оставил одежду на скамейке, прихватив свое полотенце, и последовал за одноклассником. Одна из кабинок уже шумела сильным напором кипятка, к сливу в середине стекая пушистой пеной. Красноволосый прошел в свободную рядом и, скрипнув ручкой от крана, позволил сначала вылиться на свою голову застоявшейся в трубах холодной воде. Он неконтролируемо судорожно вздохнул, а ноги сами подкосились, еле удержав тело. - Ух! - наконец вода сменилась уже более теплой, и парень пришел в чувство, звонко хлопнув себя по щекам.  - Эй, дерьмоволосый. - Ау? - Киришима сделал воду тише, чтобы слышать друга по соседству, и тот тоже скрутил напор. - Иди сюда. - Спину потереть? Я думал, ты потом в ванную. - Да нахуй время тратить. Резче давай.  Эйджиро хмыкнул и выключил воду, зачесав мокрые волосы назад. Он зашел в кабинку рядом, когда ему в грудь пихнули уже намыленную мочалку. Парень сначала недовольно нахмурил брови, но потом сразу улыбнулся, получив колкий взгляд через плечо.  - Ну че, бро, как тебе тренировка? - Норм. Киришима начал тереть спину Бакуго, оперевшегося одной рукой о стену. Диалог не вязался, но это неплохо, на самом деле. Молодые герои были слишком глубоко погружены в собственные мысли, которые у каждого из них наверняка были свои. Кацуки думал о Всемогущем и новых способностях Деку, а также как сделать так, чтобы самому от него не отставать. А Эйджиро крутил в голове все новые и новые упражнения для тренировок, заимствованные у знаменитых профессиональных героев и спортсменов. Но сейчас еще и вид спины Бакуго. Она была рельефной и напряженной, широкой и сильной, а на одной из лопаток светил клеймом розовый, старый шрам. Мочалка проехалась от шеи к копчику, ровно по позвоночнику, скрывая некоторые сантиметры кожи белыми мыльными пузырями.  - Всё или ещё? - Да всё.  - Окей.  Киришима отдал мочалку в протянутую руку и немного постоял, глупо всматриваясь в друга. Приятно пахло цитрусовым гелем для душа. Бакуго открыл напор, и тогда юноша понял, что пора выходить.  - Эй. - А?  - А тебе?  - Я свою забыл. Кацуки повернул назад голову, когда из кабинки уже вышли. Он подумал какое-то время, вслушиваясь в шум воды за стенкой, и немного хмуро свёл брови. Киришима не сразу заметил, что уже не один, и чуть не заехал локтем в подошедшего одноклассника. - Ой, блин!  - Спину!  Эйджиро немного удивленно хлопнул глазами, а потом послушно повернулся задом, вновь выключив воду. По шее прошлась шершавая поверхность мочалки, вызывав приятный табун мурашек. Он стоял как вкопанный, пока Бакуго с особой силой натирал его бока и поясницу, заведомо зная, что кожа у Киришимы из-за особенности причуды была более плотной, чем у обычных людей.  - Бро.  - Че?  - Ты не брезгуешь?  - Да похуй.  - Пф!  - Будешь ржать, я тебе мочалку в жопу затолкаю. Эйджиро запнулся и инстинктивно сжал ягодицы, а Кацуки, конечно это увидев, не смог сдержать едкого смешка.  - Мне запрещаешь, а сам угораешь - нечестно!  Всемогущий с особой грустью и отчаянием в голосе предостерег учеников о будущем, и попросил их в ближайшее время работать как можно больше над своими причудами. Его вид был мрачен, а наступившая весна совсем не радовала, ложась ответственностью на еще не окрепшие плечи подростков. Занятия в этот день всё равно проходили в штатной режиме, а юные герои старались хоть как-то отвлечь себя от гнетущей утренней речи бывшего символа мира. Каминари на перемене показывал друзьям очередные смешные мемы и рассказывал о хоррор-игре, Серо иногда особенно громко смеялся, похлопывая себя по бедру, Бакуго сыпал матами в их сторону, а Киришима задавал тупые вопросы о мобах и сюжете. Он редко морщился, стараясь удобнее расположить тяжелые после тренировки ноги, иногда с каким-то удовлетворением видя у Кацуки такое же выражение лица. Его телефон лежал на парте, вместе с другими, когда пришло громкое уведомление. Любопытный Денки сразу метнул на него взгляд, читая имя… - О-о, чувак, тебе пишет твоя «подружка». Эйджиро шустро взял смартфон, пнув под партой голень любознательного друга, а потом немного посерьезнел от содержимого сообщения. Ханта с интересом и молчанием смотрел в его сторону, как и Бакуго, восседая в своей типичной позе с руками в карманах.  - Ну что там? - Каминари попытался заглянуть в экран, параллельно потирая ушибленное место, как одноклассник поднялся со стула, кротко улыбнувшись. - Я отойду на пару минут. - Ну всё ясно!  Не ясно. Киришима без особого желания двигался в сторону своего любимого места возле бокового входа в здание. Внутри и так присутствовало беспокойство после слов Всемогущего, и он старался отвлечься благодаря друзьям, так теперь эта тревога смешалась с каким-то странным волнительным предчувствием, когда Сакура настоятельно попросила встретиться наедине, сопроводив сообщение словами: «Очень срочно!». Юноша немного прибавил шаг. И вот, он уже был на обговоренном месте, остановившись от девушки в метре. Она обернулась, обеспокоено приложив ладонь к груди.  - Эйджиро! - Что случилось, Такаги? - Извини, что побеспокоила… Как твоё здоровье?  - Всё нормально, я в порядке. Так что случилось? - Киришима подошел ближе, заведомо осматривая подругу с ног до головы, чтобы удостовериться, не было ли на ней ран или чего-то еще. Не было. Сакура сцепила пальцы в замок в молящемся жесте и как-то слишком драматично посмотрела на них блестящими практически от слез глазами.  - Такаги, не молчи! - Эйджиро слегка труханул ее за плечи, чувствуя уже нарастающее раздражение из-за тревоги. - Эйджиро… Помоги мне, пожалуйста!  - С чем? Что мне нужно сделать? - Я не знаю, как ты к этому отнесешься, поэтому обещай, что поможешь!  - Я не могу ничего обещать, пока не узнаю в чем проблема!  - Ах… - девушка отвернулась, выкрутившись из несильной хватки. Она еще какое-то время помолчала, а потом опустилась на ступеньки: - Садись. Киришима сел рядом, решительно всматриваясь в волосы, которые сейчас закрывали девичью щёку. - Помнишь, я говорила тебе в последнюю нашу встречу, что некоторые мои одноклассницы влюблены в Бакуго? - Что? - парень сначала немного подвис, но потом замедленно кивнул. - А, да. - После сегодняшней речи нашего классного руководителя об обстановке в мире и активной деятельности Лиги Злодеев… Эйджиро, ты же понимаешь, скоро что-то начнется. - Да. - Все обеспокоены, и неясно, что в итоге будет… В общем, моя одноклассница очень сильно меня просила, я бы даже сказала, умоляла помочь ей. Она просила как-нибудь сделать так, чтобы Бакуго мог выслушать её. Я подумала о тебе… - Сакура повернула лицо в сторону Киришимы, жалостливо сжав губы. - Помоги, пожалуйста. Тот долго смотрел в краснеющие от подступающих слёз глаза, а после перевел взгляд себе в ноги. Он сгорбился, уперевшись локтями в колени, обдумывая услышанное. Юноша примерно понимал, что от него хотят, и даже автоматически стал думать, как бы он мог помочь, но… - Почему она просто не придет в наш класс и не позовет его поговорить? - Тебе ли его не знать? Он не согласится!  - С чего такой вывод? - благородная злость разлилась по венам. - Она даже не пробовала! - Эйджиро! - Такаги слегка повысила голос. - Подумай! Да, ты его друг, и тебе, может быть, легко с ним общаться, но она девушка нерешительная, ей страшно! Она уже набралась мужества, попросив меня о помощи! Она хочет высказаться ему, чтобы потом не жалеть, если что-то произойдет!  - Я не понимаю! - Киришима резко выпрямился в спине, мотнув головой. - О каких чувствах речь, раз она боится к нему подойти и попросить поговорить?! Почему она уже решила, что он не станет ее слушать?! - Эйджиро! - девушка выкрикнула его имя, чтобы остановить. Он замолк, сжав губы, во все глаза всматриваясь в злое лицо подруги. Она смахнула пальцами слезу, покатившуюся по щеке. - Пожалуйста, попроси его встретиться с ней сегодня!  - Такаги! - Пожалуйста! - она резко наклонилась, достав кончиками волос до пола. - Я умоляю тебя!  - Черт… Киришима отвернул голову, щелкнув зубами. В моменте он удивился собственному сопротивлению, и в последующем озвученные слова согласия стали похожи на лезвия бритвы, которые были им насильно проглочены.  Он плелся назад, в класс, ссутулившись, переваливаясь с ноги на ногу и с досадой поджимая губы к носу. Шкафчики рядом оказались некстати, потому что сильный удар пришелся прямо в один из них. Осталась вмятина, а неподалеку проезжающий робот сразу принялся отчитывать несносного ученика.  Бакуго вслушивался в слова преподавателя, иногда делая отметки в тетрадь, только сейчас подумав о том, что хотел бы сидеть за задней партой. Так бы он мог видеть всех одноклассников, хотя раньше ему это было не нужно. Почему же сейчас хотелось? Положив подбородок на руку, он как бы невзначай глянул назад, подметив лежащего на столе Киришиму. Странное поведение друга после встречи с той девкой просочились внутрь неприятной субстанцией. Она липла к внутренностям и скакала интересом на языке. Хотелось знать, что было. Лучше бы не знал. Концы рта Киришимы стремились все ниже, он сводил брови, тяжело смотрел и весь был острым и твердым, неуютным. Просьба, которую он озвучил - мерзкой, а погода на улице - полный отстой. Серо встретил подобное с интересом, а Денки с завистью. Они оба отпустили ряд шуток и не от чистого сердца поздравили Кацуки с первым «неанонимным» признанием в любви «в старшей школе». Бакуго смотрел на Эйджиро, а тот смотрел зло в окно.  - Раз она его любит, могла сама прийти и сказать, - причитал он себе под нос, а Каминари снисходительно хлопал его по плечу. - Ну че ты, бро. Девушки на то и девушки, они стеснительные и нерешительные. Не ровняй их под пацанов и свои мужественные установки.  - Он, наверное, сравнивает ее с Сакурой, и тем, когда она позвала его на день рождения в ресторан, - Серо кивал в подтверждение собственным озвученным словам, а Денки затянул «о-о», видимо, не сразу прикинув такую мысль. - Нет! - Киришима слишком громко рявкнул в ответ, клацнув зубами, а друзья только издевательски засмеялись, раздражая его еще больше. Кацуки безразлично провернул мизинцем в зачесавшемся ухе. Отчасти он понимал, почему друг злился, но ситуация была полная херня, и тратить время на нее не хотелось. Однако его попросили и довольно настойчиво, поэтому блондину ничего не оставалось, кроме как сделать это. Киришима будет ему должен, хотя какая от него польза?  Они вдвоем молча шли после занятий за угол академии. На улице было темно из-за наползших толстых туч. Мерзкий, все еще холодный ветер щипал носы и щеки. А место, куда Эйджиро вел Бакуго, отдавалось неприятным воспоминанием последнему. Именно там Киришима говорил о прекращении их дружбы в последнюю сильную ссору. Ноги еле поднимались после интенсивной тренировки утром, глаза следили за красным затылком впереди, а внутри мялось неприятное чувство раздражительности и банальной усталости. Их встретила Сакура, сдержанно улыбнувшись при виде знакомых. Она подошла ближе, боязливо покосившись на блондина, который специально угрожающе выпятил нижнюю челюсть и задрал нос.  - Она… Ждет там.  Девушка указала за спину и отошла в сторону, потянув за собой Эйджиро. Красноволосый бросил на Бакуго нечитаемый взгляд и кивнул, последовав за подругой. Кацуки зло и громко вытолкнул воздух через нос и, сунув руки в карманы приспущенных штанов, нехотя двинулся за угол. Там он увидел незнакомую, мелкую ростом девчонку, нервно поправляющую очки. Подойдя ближе, парень остановился напротив, приняв небрежную позу. Он молчал, и девчушка тоже, судорожно сминая в маленьких руках голубой платок. Его тошнило. Блондин ждал, как ему казалось, долго и довольно великодушно, с гордостью отмечая про себя эти новоприобретенные способности благодаря общению с терпилой Киришимой. Он невольно покосился в сторону, где должны были выглядывать любопытные Сакура и его одноклассник, но их не было. Они говорили о чем-то своем или из какого-то тупого принципа и воспитания не хотели лезть не в своё дело? «Такие правильные, блять».  - Б… Бакуго… - донеслось писклявое откуда-то снизу, и красные глаза вернулись на созерцание чужой макушки. На виске аж набухла вена, как юноша начал раздражаться от того факта, что тратил на это свое драгоценное время. - Слышь, - уже не сдержался Кацуки, стараясь все еще контролировать громкость голоса, - либо говори уже, че хотела, либо я сваливаю. Девушка сжалась еще сильнее, судорожно затеребив прядь волос. «Жалкая». - И-извини и спасибо, что пришёл. Тогда я скажу, что хотела на самом деле давно тебе сказать… Т-ты… То есть, я очень восхищаюсь твоей силой. Ты очень сильный и крутой, твои заявления и поведение… Точнее, когда я смотрела на тебя, мне хотелось взять немного твоей уверенности…  У Бакуго дёрнулась бровь. Ученица поправила очки, сползшие с переносицы.  - Я хотела сказать, что ты очень классный и крутой… И красивый! - она густо покраснела, запнувшись на этой фразе. - М-мне очень нравится твоя внешность! И, несмотря на твои ругательства, у тебя очень звонкий и мужской голос! И…  Кацуки закатил глаза к небу. За что ему было это? Где он так нагрешил? Когда случайно убил ёжика, тренируя гаубицу?  - Ты мне очень нравишься! В-весь! Я думаю, что за твоей грубой оболочкой, - блондин перевел глаза обратно, - скрывается доброе сердце! - девушка с каждым предложением становилась воодушевленней и уверенней. - И ты, на самом деле, очень хороший человек! Поэтому, я хотела сказать тебе всё это! Хотела сказать о своих чувствах и своем восхищении тобой! Я не прошу на них ответить, просто я хотела… Сказать тебе это, чтобы потом не жалеть! Кажется, я тебя люб..! - Блять! - Бакуго резко развел руки, выпуская из них несколько звонких небольших взрывов. Ученица от испуга пискнула и отскочила, ударившись спиной о стену.  - Я больше не могу слушать этот грёбанный словесный понос! - парень отряхнул ладони, через пальцы которых повалил дым. Девушка, крупно дрожа всем телом, шокированно смотрела в его сторону, боясь шелохнуться. К ней за пару секунд подлетела Такаги, закрыв собой. - Что ты делаешь, Бакуго?! - громко заговорила она, сразу им обрываемая.  - Завали ебало! - он сжал руки в кулаки и сунул их в карманы, качнув головой в сторону. Киришима стоял поодаль, молча поджимая подбородок. - Еще раз… - Кацуки повернулся к нему, зашагав навстречу, - попросишь меня о таком, можешь забыть о нашей дружбе.   - Это я его попросила! - Сакура растерянно повысила голос вслед. - Да закрой ты уже свой рот, я не с тобой разговариваю! - Бакуго заорал на нее, отчего девушка попятилась назад, слушая тихие всхлипы одноклассницы за спиной. Блондин поравнялся с Эйджиро.  - Ты меня понял, дерьмоволосый? - Понял, - он не смотрел на него в ответ, поэтому Кацуки грубо задел чужое плечо, уходя один. Через десять минут его уже не было видно, а Такаги несколько раз извинилась, еле сдерживая слезы. Она старалась успокоить совсем растроенную приятельницу, приобнимая и поглаживая ее по спине.  - Из-за меня твоя дружба с Бакуго… - Всё нормально, не бери в голову, - Киришима слабо улыбнулся, а после легко хлопнул ее по плечу, переведя глаза на плачущую ученицу. Хотелось утешить, но язык будто онемел и не думал поворачиваться, чтобы проговорить задуманные «ты молодец» или «сильно не расстраивайся». Даже глупые шутки не лезли в голову. Вообще, зудело сорваться и побежать за другом, но расстроенные девушки не давали ему покоя, как настоящему мужчине. Он побыл еще некоторые время в их компании и даже проводил до общежития, сделав большой крюк. По пути ученицы слегка разговорились, рассказывая о забавных историях некоторых знакомых из своего класса. Распрощавшись у нужного здания, Киришима направился обратно, неспешно ковыляя по серой уличной плитке. Глаза изучали очертания облаков, каждый раз не похожих на себя. Неоновый свет фонарей иногда мигал, ударяя в лицо холодным, тусклым светом. Деревья бархатно шумели, ветер трепал волосы и капюшон куртки. В голове было на удивлении пусто, и за долгое время Эйджиро почувствовал обманчивое минутное облегчение. Он хотел выбрать лифт вместо лестницы, но тогда бы не было тех нескольких морально поддерживающих минут. Поэтому, несмотря на боль, простреливающую мышцы ног, парень поднимался по ступенькам на свой этаж. Линия света из-под первой двери дала знать о присутствии внутри хозяина, и с каким-то замиранием сердца Киришима хотел пройти мимо. А смысл? Он зашел к Бакуго, скинув сумку возле стены. Блондин на него даже не посмотрел, лёжа на кровати и читая книгу. Эйджиро стянул с себя пиджак, швырнув его на стул, осмотрел стол и открытую тетрадь с недоделанной домашкой, а потом приблизился к Кацуки. Его игнорировали, поэтому, откуда-то взявшаяся глупая смелость повела им, и он грубо вырвал книгу из чужих пальцев. Бакуго моментально разозлился и бросился на друга, намереваясь заехать ударом в лицо, но тот вовремя применил отвердевание. Несколько взрывов, подпаленный ворот, удар коленом в напрягшийся живот и ответный локтем в печень. Они практически серьезно дрались. Киришима так сильно и резко потянул чужую рубашку, что та затрещала и высыпала пуговицы. Кацуки спалил верхнюю часть соседней, практически достав до кожи, но ожог оставить не позволила чужая способность. Тем не менее, его удар рассек край красной брови, при этом позволив поцарапать каменными костяшками свою скулу. Через минут пятнадцать они оба выдохлись, а утренняя тренировка, накопленные за день напряжение и пережитые занятия навалились тяжелейшей усталостью. - Дебил. - Придурок.  Они тяжело дышали, и после Бакуго упал на кровать, раскинув руки. Он старался как можно быстрее восстановить дыхание, чувствуя судороги по всему телу. На ноги навалилась весомая туша, и он страдальчески замычал, стараясь ее отпихнуть. - Блять, слезь! - Двигайся.  - Пиздуй на пол! - Да двигайся, блин!  Кацуки еще раз пнул соседнее тело и слегка подсобрал ноги, согнув колени, тем самым дав немного места пришедшему гостю. После этого хозяин комнаты прикрыл глаза, положив на них руку. Было жарко. Хотелось облиться холодной водой, распахнуть окно и съесть кусок льда. На секунду блондин подумал, как в этом плане неплоха причуда у двумордого. Киришима стер рукавом со лба влагу и вылезшую кровь с царапины, разово долго и глубоко выдохнув, опустошая легкие. Он чувствовал быстрый пульс, который уже отдавал болью где-то в груди. Руки еле держали его за спиной в положении сидя. Так прошли довольно долгие десять минут в тишине и громком дыхании наперегонки. Эйджиро покосился на не двигающегося Бакуго, а потом стянул с себя испорченную рубашку оставаясь топлес. Он скинул ее на пол и забрался одной ногой на кровать, повернувшись к другу прямо. Руки легли на чужие колени. - Бро. - Не говори со мной.  Киришима прикусил язык, озадачившись. Он смотрел на закрытое лицо блондина и не знал, что делать. Глаза пробежались по спокойной обстановке комнаты, телефон Кацуки завибрировал где-то на столе в унисон с телефоном Эйджиро. Видимо, кто-то что-то написал в их общий чат. Юноша перевел глаза на свои руки, по-прежнему греющие острые колени. Они сползли с них, опустившись ниже, чтобы забраться под широкие штаны. Пальцы коснулись кожи, и Бакуго слегка дернулся. Киришима не растерялся, крепко вцепившись в щиколотки, и потянул на себя, выпрямляя и укладывая одну из чужих ног на свою. Он уверенным движением задрал ткань и стянул черный носок, откинув его куда-то за спину. Пальцы проехались снизу от ахиллово сухожилия до икры сначала слабо, потом слегка надавливая, увеличивая степень давления. Они растирали кожу, немного сжимая и цепляя мышцы, как крючки. Кацуки рефлекторно старался вырваться, но Киришима крепко держал ногу второй рукой, продолжая свои манипуляции. Блондин зло и раздраженно выдохнул, а на особенно больной точке встрепенулся и сел, намереваясь остановить это мучение. Эйджиро смотрел на него с вызовом исподлобья, и Бакуго, приняв этот самый вызов, лишь плюхнулся обратно на подушку, закрыв руками лицо. Он иногда шипел и дергал конечностью, заезжая пяткой в ребра и живот, но Киришима терпел, вовремя применяя отвердевание на свое тело. Он поменял ногу, принявшись разминать вторую, доходя круговыми и растирающими движениями до коленей. Его руки иногда немного щекочуще проходили с внутренней стороны, заставляя пальцы на ногах Кацуки поджиматься. Правда, тот мужественно терпел, заведомо понимая, что завтра утром встанет хотя бы не с такой адской болью после выделения лактата, как бы хорошо он при той самой тренировке не дышал. Тело кидало то в жар, то в холод от постоянных болезненных ощущений, отдающих сигналами в опухший мозг. Чужие, сильные пальцы даже не давали продохнуть, а в голове крутилась одна мысль: «Откуда у дерьмоволосого на это силы?». Ремень брюк звякнул, а молния на ширинке громко расстегнулась, после чего на выпирающих костях таза ушло опоясывающее давление. Ткань потянули вниз, чуть не задевая резинку трусов, и Бакуго не сразу, но немного приподнял бедра, позволяя стащить с себя штаны. Он лишь услышал шелест того, как их небрежно отбросили в сторону, после чего оголенная горячая кожа покрылась мурашками. Под колено правой ноги заехало чужое бедро, приподнимая, и теперь сильные грубые пальцы уверенно и с давлением двинулись выше. Это было похоже на длинные иглы, загоняемые в самые жилы. С ладоней Кацуки сорвались искры. - Легче, блять! - не сдержался он. Хотелось этого еблана придушить, терпеть было невозможно, но Динамит терпел. Пряди волос на его висках намокли, а руки всё также закрывали корчащееся от боли лицо. Эйджиро сам был весь взмокшим, лишь иногда стирая плечом пот, скапливаемый на бровях. Ему было душно, как в бане. Он тяжело, но глубоко дышал, полностью контролируя каждое свое движение и с особым усилием вспоминая все выученное с сеансов мануальной терапии. При этом юноша старался не отвлекаться на то, что так давно хотел - ощущение мышц Бакуго в своих руках. Как он себе и представлял, они были невероятно твердыми, рельефными, четкими. В спокойном состоянии, прямо сейчас, послушно перекатывались под сильным давлением его рук, нехотя расслаблялись под нажатием некоторых точек и даже иногда дрожали, прихватываемые судорогой. У Киришимы слегка кружилась голова от цвета молочной кожи, на которой оставались розовые линии после его пальцев. Она была с прозрачными волосками, влажной, блестела в свете комнатной лампы, когда с нее ритмично сходила нависающая острая тень красной прически. Уши хватали судорожные чужие вдохи и иногда хриплые маты. Бунтарь правда хотел бы сбавить давление, но тогда бы не было никакого эффекта. Горячая ладонь проехалась по внутренней стороне бедра выше, прихватывая чувствительную кожу.  - Сука! - Кацуки резко заехал кулаком в спинку кровати. Эйджиро лишь с секунду пропустил испуганный удар сердца, но продолжил свои движения на автомате, безжалостно изводя блондина.  - Немного осталось, - как бы самому себе проговорил он. Ему ничего не ответили, только поменяв руки на лице местами. Пахло гарью. Киришима видел, как Бакуго сжимал кулаки до проступающих костяшек, и как между пальцев ниточками вверх проскальзывал дым. Ещё он видел поджимающийся живот с интересным круглым пупком, и дергающиеся локти, опасно направленные в свою сторону. И ему было нормально. Единственная цель, которую он преследовал - сделать что-то полезное, что-то, что поможет его другу в будущем. Эйджиро заведомо знал, как сильно бы завтра у Кацуки болели мышцы, потому что сам прошел через это после тренировки с Тецутецу. С подбородка на чужое колено упала капля пота. Глаза вернулись на собственные ладони. Глухой шмыг текущего носа. Это было не вранье, что осталось немного. Через некоторое время он, наконец, сбавил давление и темп, теперь просто успокаивающе растирая и сминая кожу, не мучая бедные мышцы. Дыхание Бакуго восстановилось, и он немного успокоился, покрутив в воздухе затекшими кистями рук. Киришима устало водил ладонями по пекущей коже, глазами всматриваясь в чужой пах. Акцентировать внимание не хотелось, да и это было чем-то простым да естественным... - Бро, у тебя встал. - И что? - ответили глухо и с запозданием. Да ничего. Бунтарь убрал руки и хрустнул шеей, закинув голову назад. Как же он устал. Глаза слипались, все тело пульсировало и горело, дрожа где-то внутри перенапряжением. Он глухо выдохнул куда-то в потолок и вернул голову обратно, посмотрев на друга. Тот лежал всё также, пока в течение минуты не убедился, что больше никаких действий не последует. Кацуки убрал руки с мокрого лица, неточными движением зализав назад мешающие на лбу волосы. Его пальцы будто запуталась в прядях, так там и оставшись, а глаза уставились в ответ, приоткрытые лишь чуть-чуть. Из-под ресниц их багровая глубина была непередаваемой.  - Всё?  Киришима моргнул и ущипнул кончик зачесавшегося носа. Дурацкая мысль не покидала его голову, а внутри похолодело от риска.  - Тебе подрочить?  В любой другой ситуации это была бы нелепая шутка, но сейчас вполне себе объективно обычное и стандартное предложение. Так он думал, когда спросил.  - Ты ебанулся? - а так думал Бакуго. Ему хотелось резко сделать какой-нибудь акробатический кульбит, заехать коленом однокласснику в лицо, ломая нос и выбивая зубы. Но чужое твердое бедро до сих пор подпирало собственное колено, а тело лежало тяжелым, каким-то избитым мешком. Эйджиро на этот вопрос лишь повел плечом, посмотрел в сторону, на свою рубашку, видимо, прикидывая, что с ней делать, и двинулся, дабы слезть с кровати и пойти к себе. Кацуки проследил за его вниманием и действиями, за его невозмутимостью и усталостью, за его ебаным твердым, как причуда, лицом.  - Похуй, давай.  Он не хотел верить, что сказал это, но был крайне доволен, увидев полной растерянности табло и слегка раскрытые в шоке губы. «Не ожидал, дебил?». Типа, переиграл и уничтожил. Крутой. Типа. Киришима пару длительных мгновений смотрел в чужое насмешливое лицо и уверенный взгляд алых глаз. Дав этой паузой шанс другу взять свои слова назад, он повернулся обратно, возвращая чужие ноги на свои твердые бедра. Бакуго, приняв этот жест, как начало действий, вновь закрыл руками лицо и глубоко вздохнул, расслабившись и приготовившись. Эйджиро быстро вытер лицо об плечо и сглотнул вставший в горле ком, вперевшись глазами в черные боксеры с ярко выраженной выпуклостью. На секунду юноша пожалел о подобном предложении, но был очень где-то даже рад, что его не обсмеяли и не послали. Нахер он вообще это сказал? Жесть. Внутри всё резко опустилось от какого-то тупого волнения, но пальцы уже подцепили резинку трусов. Как говорилось: глаза боятся - руки делают, да? Здесь было также. Киришима довольно быстро приспустил ткань и задержал дыхание, смотря на чужой стояк. Ну, блять. Член как член. Он его видел и не раз в тех же душевых, но так близко, конечно, впервые. Ладонь обвила ствол, почувствовав кожей весь жар и пульсацию протяженных по нему вен. Эйджиро на пробу прошелся один раз по всей длине и не мог не заметить реакцию Бакуго в виде дернувшегося таза. Какое-то запоздалое осознание происходящего долбало черепную коробку, сердце бешено колотилось, но рука продолжала двигаться. Бунтарь в голове как мантру проговаривал слова утешения, типа: «Дрочи, как себе, дрочи, как себе». И к его страху, Кацуки резко сел, ударив лбом неподготовленный к этому лоб напротив.  - Ай! - Ты хули делаешь?!  Киришима испуганно уставился в острые, злые глаза и слегка румяное лицо. Бакуго раздраженно цыкнул, сильно хмуря брови.  - Что..? - Нормально его бери, блять! Или так миллион лет теребить будешь!  - Блин, не ори, я себе так всегда дрочить начинаю… - Блять, дебил, - блондин накрыл своей рукой чужую и сдавил, заставив, соответсвенно, таким образом сжать ствол. - Ох… Вот норм, хуярь. - Бро…  - Не пизди, или у меня вообще упадет. - Бро, - Эйджиро все равно позвал еще раз, всё это время рассматривая разрумяненное лицо друга. На него подняли глаза с происходящего снизу и досадливо шмыгнули.  - Чё?  «Ничё…». Киришима двинул кулаком по длине, не обращая внимания на давление чужой горячей руки. Кожу запекло. Он впитывал глазами поменявшееся выражение напротив, и то, как Кацуки резко опустил глаза вниз, потом снова метнул вверх, намереваясь что-то сказать, но прикусив губу. Он шумно дышал, щурясь, и было видно, как восприятие им реальности постепенно уходило, сменяясь желанием сконцентрироваться на ощущениях. Бакуго еще какое-то время поджимал плечи, а потом убрал ладонь и откинулся на подушку, закрывшись руками. Из его легких тихо-тихо вырывались еле уловимые охи, и он чаще дышал, раздвигая тем самым порванную рубашку сильной грудью с торчащими розовыми сосками. А Эйджиро вернул глаза на член, который сейчас дрочил своей рукой, почувствовав, как скольжение стало легче и влажнее из-за выделяющейся смазки. Соответствующие пошлые звуки донеслись до ушей, а нос уловил соленый запах вперемешку с каким-то маслянистым, отдаленно напоминающим естественный запах Бакуго во время практических занятий. Бунтарь водил взглядом по коротким, темно-русым лобковым волосам, царапающим его кожу, а также следил за их дорожкой до напрягающихся мышц живота. На подсознании или по собственному ощущению он ускорил темп, иногда приостанавливаясь, чтобы потереть большим пальцем уретру на головке. На этих моментах он мог поклясться, что Бакуго должен был издать хоть один стон, но тот слишком сильно сжимал губы, до боли сдавливая бедрами его бока. – Блять, бро… - Киришима поддался немного вперед, уперевшись рукой в одеяло. Давление чужих ног было терпеть очень тяжело, а боль отвлекала, сбивая весь настрой. Кацуки друга проигнорировал, лишь выпустив пару мелких хлопушек на кончиках пальцев в качестве предупреждения. Эйджиро досадливо вздохнул, труханув головой, чтобы убрать от лица щекочущие пряди. Он скользнул кулаком по члену от основания до головки, а после так и не вернул, оперевшись на нее с другой стороны в кровать, чтобы дать себе передышку. Бакуго посжимал губы, а после отодвинул предплечье, посмотрев на одноклассника таким убийственным взглядом, что тот должен был рассыпаться на молекулы. - Прекращай меня так сжимать, - устало полушепча проговорил Киришима, нависая немного сверху. Он демонстративно кивнул на чужие ноги, и те сбавили, наконец, свое давление.  - Нытик ебучий. - Ты мне чуть кишки не выдавил, я тебе не арбуз.  Юноша слабо посмеялся с собственной аналогии и шмыгнул носом, облегченно выпрямившись и вздохнув. Он думал, что ему ответят, но Кацуки смолчал, отвернув голову в сторону. Его руки так и не сходили с головы, а Эйджиро думал до щекочущих внутренностей, что хотел бы видеть его лицо. - Извини, что остановился, - он знал это неприятное чувство, когда мастурбация прерывалась на середине или, не дай Бог, у пика. Красноволосый опустил глаза обратно, на орган товарища, грустно лежащего боком и плюющего предэякулятом себе же на лобок. Он правда хотел, чтобы ему хоть немного было мерзко от его вида и запаха и, возможно, даже было. Но как только в голове звучал внутренний голос, проговаривающий «Бакуго», всё отвращение как рукой снимало. Влажные и наверняка пахнущие секрецией пальцы, которые Киришиме еще предстояло отмыть мылом в туалете, немного нерешительно забрались под небольшую и мягкую мошонку. Кацуки дернулся, приподнявшись на локтях, и тогда Эйджиро увидел его красное и набыченное лицо с поджатым подбородком. Внутри ухал страх, но собственные щеки и пах горели огнем. - Щас всё по красоте сделаю.  Бакуго на серьёзе хотел что-то сказать в ответ на такое феерически кринжовое заявление, но, словно стараясь успеть поймать момент его открытого лица, Киришима начал плавно проводить большим пальцем по нежной коже, переодически слегка сдавливая яички в ладони. Кацуки расширил глаза и заскрипел зубами, а после уронил голову вперед. Его плечи поджались, как и живот. - Блять, как же ты заебал мусолить… - Да ложись и расслабься, блин, хватит дергаться.  - Сука, чтоб у тебя хер отвалился… Эйджиро лишь чуть-чуть уколола обида, но он ее резво прожевал и проглотил, не позволив нарушить минуту. Бакуго вновь упал на спину, как и прежде, закрывшись руками. Может, ему и вправду так было легче. Киришима взял второй рукой сам член и начал двигать ею туда-сюда, пытаясь сохранять ритмичность с пальцами на мошонке. Он старался отслеживать реакцию чужого тела, чтобы понять, когда ускориться, но это оказалось достаточно тяжело и непривычно. У самого в паху было ужасно тесно и даже больно, но юноша стойко смахивал туманящее разум наваждение. Чужой таз сам толкнулся в его кулак, возвращая обратно в реальность, и он чуть не поперхнулся слюной.  - Быстрее?  Сдавленное «м» прочиталось им как согласие, и Эйджиро послушно повысил темп, отпустив яички, чтобы сжать свободной рукой собственный ноющий пах. Уши уловили тихое «блять», а бока снова сжали сильные бедра, давая понять, что Динамит уже был близок к разрядке. Киришима старался всё отследить и прикинуть, правильно ли он делал или нет, хорошо его другу или нет, а потом ускорился еще больше, когда почувствовал пульсацию пениса в руке. Он слышал! Слышал заглушаемый и руками, и губами, и забуми, короче всем, но горловой стон Бакуго. Тот сжимался, елозил ногами по одеялу, приподнимая дрожащие бедра. Красная головка выплевывала белесую жидкость на светлые волосы лобка, стекая несколькими каплями по слабо двигающейся мозолистой ладони. Вскоре Эйджиро отпустил чужой обмякший член и глубоко вздохнул, рассматривая сперму. Ну и как тебе, парень? Он хотел, чтобы его тошнило. От процесса, от запаха, от вида, от всего произошедшего.  - Где у тебя салфетки? - лишь отдельно от мозга спросил рот, а затекшие от одной и той же позы ноги отдали слабостью при попытке подняться. Ему не ответили, восстанавливая дыхание и приходя в себя, поэтому Киришима ничего не придумал лучше, подобрав свою испорченную рубашку. Он провел ею по вздымающемуся животу, стирая пот и белую слизь, захватив и лобок с пенисом. Бакуго откашлялся и вяло приподнялся, чтобы посмотреть, чем его вытирали, а после хрипло и устало выдал смешок. - Да что? - Киришима поджал якобы обидчиво губы, по-хозяйски водя тканью по внутренней стороне чужого бедра, куда немного затекло различного рода выделений и всего остального.  - Ниче. - Покажу ее всем, скажу, Бакуго на меня дрочил.  - Я тебе щас въебу. - Это шутка.  Кацуки, морща брезгливо нос, натянул грязные трусы обратно на зад, прикидывая, в чем пойти в душ. Эйджиро скомкал рубашку и бросил опять на пол, желая протереть ладонями лицо, но соответствующий запах его остановил, только сейчас подкатив тошнотой к горлу.  - Блин… - он отвернул голову, тяжело и раздраженно выдохнув. Собственное возбуждение отступало, сменяясь неприятными чувствами, пока бок не пнули. Юноша посмотрел в сторону, на Бакуго, решительно пялящегося прямо в глаза. Хотелось снова отвернуться.  - Что?  - Че сидишь? Двигай. И вправду. Киришима раздраженно хмыкнул и поднялся все еще на колющих ногах, после чего почувствовал все то накопленное прежде давление в паху. Возбужденный член висел камнем, и даже было трудно двигаться, не то, что бы куда-то идти. Кожей ощущалось, как почти насквозь промокли собственные боксёры. Лицо резко запекло, а сердце вновь запульсировало аж в ушах. Ну ебанный… Кацуки встал в раскоряку, поднимая с пола стянутые ранее штаны. Он закинул их на стул и достал из шкафа спортивные, по-быстрому натягивая. - Че стоишь?  - Ты иди, щас догоню. - Ну? - Бакуго сунул руки в карманы, недоверчиво задрав нос. Он вглядывался в бегающие глаза Киришимы и его напряженный лоб, а после осмотрел комнату, будто прикидывая, что тот мог тут делать важного, чтобы не пойти с ним в душ. Может быть… - Если тебе блевать хочется, то ты, вроде, аж лететь должен. - Да не хочу я блевать. - А че тогда?  - Бро, ты прикалываешься? Передернуть по-быстрому хочу, не дойду до душа.  Кацуки сжал губы, немного удивленно вскинув брови, а потом машинально опустил их на чужие штаны, закрываемые руками в районе ширинки. Хотелось почему-то поглумиться, но румяное и какое-то раздраженное лицо напротив, заведомо говорило, что это не лучшая идея.  - Ок, - Бакуго почувствовал, как неправ. Ему кивнули. Он развернулся на пятках, собираясь покинуть комнату, но некоторая несправедливость забила его в ребра. А схуяли? Парень точно знал, что не хотел видеть чужой писюн буквально у себя под носом, так еще и его трогать. А то, что сделал Киришима - сугубо его личная тупорылая инициатива, которой Кацуки воспользовался банально из-за своей усталости. Всё, блять. Ученик открыл дверь и вышел, вроде как, ее за собой закрыв. Эйджиро проследил за чужой спиной, а потом, когда убедился, что остался один, упал жопой на кровать, приспустив штаны. Облегченный вздох сорвался с губ, когда, наконец, твердый и мокрый член оказался снаружи. Рука поспешно его прихватила, сразу начиная в быстром темпе проходиться по всей длине. Голова откинулась назад, а глаза зажмурились, чтобы концентрировать ощущения в одном месте. Тихие стоны сами заползали за щеки, вместе с судорожным дыханием и температурящей кожей. Пик был уже близок из-за сильного и долгого возбуждения, поэтому кулак жестко и с размашистостью проезжал туда-сюда, иногда сдавливая головку, тем самым выжимая из уретры капли смазки. Бакуго случайно хрустнул пальцами, а потом затаился, боясь, что его обнаружат. Однако, по-видимому, его друг сейчас был слишком поглощен процессом мастурбации, совсем не замечая образовавшуюся щель из-за приоткрытой двери и чужое присутствие. Кацуки нагло смотрел и не менее нагло слушал, слишком запоздав с претензией относительно того, что на его, блять, кровати сидела чужая грязная жопа и дрочила свой грязный член. Он прикидывал, что уже точно нужно будет поменять постельное белье, брезгливо морща переносицу. - М-м… - Киришима сгорбился, продолжая наяривать. Оргазм был совсем близко, мышцы сводило и натягивало, приливая волнами возбуждения к паху. Язык скользнул по сухим губам. Бакуго чувствовал, как его снова бросило в жар. Почему-то дыхание сбилось, а давящая пульсация ударила виски. Он оперся плечом о стену, в необоснованном ожидании продолжая пялиться на наяривающего друга. Может, это те самые бурлящие гормоны переходного возраста, выключающие мозг в отношении всего касающегося интимного?  - О, Бакуго!   Блондин резко дернулся, сделав шаг назад. Он сразу хлопнул дверью, а Киришима аж подскочил от чужого громкого оклика, а затем звонкого щелчка. Он был похож на взъерошенного мокрого кота в непонятной позе, пока растерянно прикидывал, что произошло.  - Киришима у себя? - Ашидо улыбалась, медленно шагая к однокласснику. - А что с твоей рубашкой? Как она так порвалась? - Тебя ебет? Дерьмоволосый вышел. - Фу, какой же ты грубый. Че с тобой? - девушка надула щеки, подойдя ближе, и заглянула ему в лицо, а он резко ее оттолкнул, чтобы она отступила назад и не почувствовала запах пота и, возможно, кое-чего еще. Мина испуганно схватилась за плечо, в немом шоке уставившись в ответ. - Свали.  - Да что с тобой?  - Просто свали, - он старался контролировать громкость своего голоса и раздраженно сунул руки в карманы.  - С хрена ли? Я останусь в комнате Киришимы! - Ашидо зло скрестила руки на груди и двинулась к соседней двери, прожигая Бакуго осуждающим взглядом. Он его проигнорировал, желая уже всё-таки пойти в душ, как вспомнил, что ничего для этого самого душа так и не взял. «Сука». Блондин покосил взгляд, отслеживая одноклассницу, а она показала ему средний палец и демонстративно хлопнула дверью. Он цыкнул и зашел к себе. В нос ударил неприятный букет запахов из-за до сих пор закрытого окна, поэтому желудок неприятно скрутило, а лицо скукожилось. Парень уставился на охуевшего Эйджиро, явно впопыхах засунувшего своего недодушенного «удава» в штаны и уже собравшего вещи. Он даже успел найти пуговицы от рубашки Бакуго и сложить их в кучку на краю стола.  - Ч..Че такое..? - хрипло проговорил Киришима и прокашлялся, выпучивая свои глаза. Кацуки старался выглядеть невозмутимо, не выдавая, что он все время был тут, и хотел соврать, мол «да я уходил, но забыл полотенце». Почему-то пиздеть не хотелось да и не умелось особо. Поэтому он не придумал ничего лучше как просто проигнорировать вопрос и достать нужные для душа принадлежности. Бакуго прикинул, что Эйджиро наверняка слышал его разговор с Ашидо и знал о ее ожидании. Объяснять ничего было не надо, но встало снова одно «но». Кацуки закатил глаза и прошелся по лицу ладонью. Блять. Черноглазая же в комнате этого дебила, потому он не сможет взять свои полотенце и мочалку со свежей одеждой. Киришима смотрел на друга растерянно и глупо, а тот раздражался с каждой секундой. Решать дело всё равно было как-то надо. - Додрачивай и пиздуй в душ. Я возьму твои вещи. - Спасибо большое, бро!  Бакуго зло выдохнул и вышел, сжимая в подмышке собственное полотенце. В моменте он ненавидел весь мир, вплоть до своей подруги и дебильного ощущения неловкости. Резко открыв соседнюю дверь, он максимально профессионально сделал вид, что Ашидо не существует. Девушка, оторвавшись от телефона, смотрела на него с удивлением, а тот как ни в чем не бывало достал какие-то первые попавшиеся футболку, штаны и ванные штуки, сразу покинув комнату. Путь до душевых был тупым, как и всё в этот день. Тупой день с тупым Киришимой и тупыми хуями.