Несовершенство

Киришима по пути в общежитие через парк заметил Серо с Комори, сидящих поодаль на лавочке. Было приятно видеть этих двоих, не избегающих друг друга как раньше, поэтому, довольно улыбнувшись, парень поспешил внутрь здания, чтобы согреться. Он быстро разделся, бахнул себе по дороге черного крепкого чая и решил воспользоваться лифтом, чтобы попасть на нужный этаж. Всё-таки вчерашний день ног давал о себе знать, и это еще не считая спарринга с Тецутецу. Всё последующее время Эйджиро чувствовал, как колени не хотели сгибаться. Он то и дело кряхтел на ступеньках академии, поэтому решил сегодня себя пощадить, обойдясь легкой разминкой. Лифт пиликнул нужным этажом, выпустив юношу в коридор. Он прошел к себе, насвистывая под нос, но по привычке открыл не ту дверь, уставившись на Бакуго. Тот сидел, подложив одну ногу под колено другой, и, насупившись, смотрел на стол. Киришима молча подошел ближе, осторожно закрыв за собой, и встал рядом, сунув одну руку в карман, а второй поднеся чай ко рту. Смачный «сёрб» заставил Кацуки резко вздернуть голову и за малым не толкнуть образовавшегося гостя, но у того был кипяток в руках, поэтому только в последнюю секунду блондин остановил вылетевший локоть. Киришима смотрел на свой целлофановый пакетик с поплывшими конфетами, который он вручил раньше, и невольно зацепился взглядом за множество симпатично упакованных шоколадок, лежащих в урне. Почему-то внутри кольнуло волнение, но юноша моментально подавил его улыбкой. - Это что такое? - он наклонился, поставив стакан с чаем на стол, выуживая некоторые сладости из мусорки. - Ебанный шоколад. - Да я вижу. Зачем выкинул? Разве вот эту не Ашидо дарила? - Эйджиро задумчиво осмотрел упаковку с принтом взрыва, а после поднял глаза на Бакуго, который недовольно вздернул подбородок. Киришима изучил и вторую шоколадку, покрутив в руках. Тоже была красивая и довольно знакомая. - А эту кто? - Круглолицая. - О, Урарака? - Бунтарь удивленно протянул «вау» и выпрямился, положив подарки рядом со своими конфетами. Остальные же он так и оставил в ведре, не решаясь достать из-за говорящих самих за себя сердечек и анонимных записок, приклеенных сверху. Он уставился на друга, а тот откинулся на спинку стула, раздраженно цыкнув. Не выдержав паузы, блондин метнул взгляд на гостя, а тот пожал плечами и улыбнулся, покосив глаза на сладости. И ежу было понятно, чего он ждал. Бакуго покривил губы, а после громко и резко выдохнул. - Че ты, блять, стоишь? - Ты не пробовал мои, да? - Да. Тишина. Кацуки ожидал следующего вопроса, но его не последовало, поэтому осталось какое-то чувство незавершенности. Он вновь поднял глаза, а соседний придурок, совсем плохо скрывая, явно словил тоску, забегав взглядом по комнате, все же остановившись им на собственном творении. Бакуго, чуть ли не рыкнув как какой-то бешеный зверь, открыл этот чертов прозрачный пакет с кучей непонятной субстанции и выловил более-менее целую кругляшку белого шоколада. Под вылупившиеся глаза Киришимы она полетела в рот и там же осталась, как-то слишком безжалостно пережевываемая. Сначала Кацуки не понял, а потом как понял, что оказалось начинкой и разлилось неприятной горечью на языке вперемешку с чрезмерно приторной сладостью - затошнило, но он сдержал позыв, прикрыв рот рукой. Пиздец. Это точно была бы тупая смерть. Эйджиро же, словно слепой, не видел исказившееся в омерзении лицо товарища слишком блестящими от предвкушения глазами и, затаив дыхание, ждал оценки. Бакуго очень тяжело сглотнул слюну, вновь ощущая неприятный привкус, а после, наконец, отлепив ладонь от лица, шмыгнул. - Ты что туда добавил? - В белые? Перец. - Перец… - Ну этот, черный. Прикольно, да? Типа, в белый шоколад - черный перец. - Да, очень «прикольно». Ты хотел отравить меня нахуй? - Чего?! Тебе не понравилось? - А должно было, блять?! Кто с шоколадом кладет перец?! Да и сколько ты сахара добавил?! Тонну?! - Ты же любишь перец! Да и я один раз ел профитроли с перцем, было неплохо! - Ебануться. Бакуго прокашлялся, а затем, схватив чужой стакан уже немного остывшего чая, сделал пару больших глотков, промывая рот. Киришима немного обидчиво покусал краюшки губ и залез рукой в свой пакет, достав одну из конфет. Он закинул ее в рот, слегка перепачкав пальцы и, прожевав, сам немного сморщился. - Ну… Вышло хотя бы не так сладко, как в первый раз. Кацуки, не веря ушам, уставился на друга, а после откинул голову назад, глубоко затянув носом воздух. - Ладно, понял, хуйня вышла. А этот шоколад ты че выкидываешь? Наверняка он вкусный, - немного недовольно продолжил Эйджиро, потарабанив пальцами по девчачьим упаковкам. Ему не сразу ответили. Бакуго завел руки за голову, сцепив их на затылке, и немного покрутился на стуле туда-сюда. Киришима не сдержался и тоже запил чаем тот ужасный вкус, который остался у него во рту после собственного кулинарного шедевра. - У меня аллергия. - На что? На шоколад? - Бунтарь удивленно вскинул брови, вытянувшись в шее. Он пару раз глупо моргнул, но отстраненное выражение лица напротив не поменялось. Бакуго слабо кивнул, всматриваясь куда-то в потолок. - На какао. - Серьезно?! Погоди, ты серьезно? - Да, блять, - блондин раздраженно дернулся, и собеседник немного сжался, растерянно переводя взгляд с него на сладости. Приплыли. - Я не знал… А ничего, что ты съел конфету? - На белый я слабо реагирую, одну можно, - Бакуго поднялся со стула и прошагал к кровати, плюхнувшись на одеяло. Он подхватил книгу, лежащую до этого в перевернутом состоянии, и глянул на страницы, примерно прикинув на чем остановился. А Киришима постоял еще некоторое время у стола, видимо, что-то в голове тяжело складывая. Пока Кацуки пытался вникнуть в строчки последнего абзаца, до его ушей донесся шорох, и он перевел глаза вбок, наблюдая, как Эйджиро выкидывал свой целлофановый пакетик и чужие шоколадки в мусорку ко множеству других. Он повернулся к другу и подошел ближе. - Надо было печенье делать всё-таки. Блин, извини, правда, не думал… - Забей, - сразу последовал ответ, и хозяин комнаты уставился в книгу, пряча в ней лицо. Он чувствовал себя странно: в произошедшем не было его вины, и юноша заведомо не знал, что Киришима будет делать шоколад, однако какая-то вставшая неловкость щупала его не в тех местах, отчего на душе было как-то погано. Бакуго представил, сколько этот дурак угробил времени и сил на эту хуиту, а в итоге всё вышло одним местом кверху. Наверное, загонится еще. «Да с чего бы ему из-за такой фигни париться?». Кацуки немного отвел книгу, всматриваясь в стоящего рядом Эйджиро. Тот, покусывал щеки и рассматривал стену у кровати, напряженно сводя брови. Весь его вид давал понять: ему неудобно. - Ладно, короче, давай взамен закажу чего-нибудь острого? - В смысле? - Ну, раз с шоколадом этим проебался, буду иметь в виду. Взамен с меня «обязательная» еда… Лапша? Или мясо? - Киришима посмотрел вниз, на одноклассника, и улыбнулся в тридцать два или сколько там у него зубов. Бакуго минуту обдумывал предложение, после чего откинул небрежно литературу в сторону. - Го. Но заказываю я. - Конечно! - красноволосый сразу воодушевился и завозился, нащупывая телефон по карманам. - На, заказывай, а я пока сгоняю поссать. - Стой, какое приложение? - А, ну там зеленое такое, поймешь, короче. Рядом с мессенджером, - Бунтарь поспешно покинул комнату, оставив Кацуки наедине со своим телефоном. Доверие это или тупость? Два, ноль, два, ноль, два, ноль. И долго думать не пришлось, да и Бакуго откуда-то знал наизусть пароль. Как только он был введен верно, перед глазами появилось незакрытое окно диалога с матерью Киришимы. Последние сообщения были от нее, где она писала про найденные детские фото у бабушки, и как его младший брат похож на своего старшего. Да даже так они были похожи, подумал бы Бакуго, если бы не провёл пальцем вниз, ткнув на одно из изображений. Голова откинулась на подушку, а глаза заелозили по немного размытым, с глянцевыми пятнами от лампы фотокарточкам, сделанным на старый полароид. И везде фигурировал неузнаваемый черноволосый мальчуган. Вот он совсем почти лысый пупс, а вот ему, видимо, года три. И у него везде глупый взгляд широко раскрытых глаз, по которому и можно было понять, что это никто иной как Эйджиро. На каждом фото он был в окружении самого разного количества незнакомых людей, которые его то обнимали, то старались позировать всей, как блондин понял, семьей. Киришима стоял с игрушечным динозавром в огороде средь высоченной травы, спал на руках мужчины, чья часть лица была немного обрезана, показывал открытый рот без передних зубов, измазался в торте, разбил колени, что-то кричал с большого трактора. Бакуго хмыкнул и смахнул мессенджер, зайдя в нужное приложение доставки. Он довольно быстро в нем разобрался и резко тыкнул на порцию острой китайской лапши с курицей, свинины в кисло-сладком соусе, какого-то странного салата с пометкой в виде красного перца и колец кальмара в панировке. Когда Эйджиро вернулся и забрался на кровать, издавая звуки разваливающегося деда, Бакуго автоматически пнул его бок, завалив к стене. - Ау-ау, бро, полегче, ноги очень болят, - жалостливо пролепетал одноклассник, а после, повозившись еще какое-то время, испытывая на прочность и так не самую стабильную нервную систему своего друга, улегся, придвинув лохматую голову ближе. - Я заказал, - коротко констатировал Бакуго, все еще листая перечень блюд, проверяя по ощущениям, хотелось ли ему что-то еще или нет. Также он прикидывал в уме, что пойдет к курьеру сам, дабы заплатить из своего кармана. Это будет, как он логически посчитал, расплатой за хуевые конфеты. - Кстати, я хотел тебе видос один показать, - Киришима забрал свой телефон из чужой ладони и шустро зашел в браузер, закрывая остальные окна. Палец невольно задержался на мессенджере. - О… Забыл. Ты видел, да? - Да. - Блин, - Эйджиро немного смутился и зашел в диалог с матерью, печатая ответ, при этом не обращая внимание на присутствие постороннего взгляда. Бакуго, помедлив, отвернул голову, безразлично уставившись в стол напротив. Через некоторое время, он вернул свое внимание. Глаза сначала посмотрели в дисплей, потом на немного угловатые с выпирающими, постоянно изодранными костяшками пальцы, удерживающие телефон, а после - на чужое лицо. Киришима вглядывался в смартфон, а в отражении его зрачков с алыми радужками виднелся маленький квадрат горящего дисплея и бегающие разноцветные блики от пролистывания ленты. Кацуки задумался о том, как сильно поменялась внешность Бунтаря в сравнении с детскими фото. В голове зазвучал единственный раз услышанный голос незнакомой женщины тем давним, ранним утром, а также всплыл образ невысокого мужчины, севшего за руль старого авто. Эти люди были когда-то молоды, как-то познакомились, в один день удачно потрахались, и в итоге родили на этот свет - его. - Дай еще минуту, чё-то не могу найти… - тихо проговорил сосед, бегло кинув взгляд в ответ, и снова уставившись в телефон. Потом же эти люди, продолжал мысль Бакуго, о нём заботились, как положено опекали, а он рос и крепчал, всему учился и формировал самого себя. Со сколькими людьми за жизнь он познакомился? Сколько друзей у него было? Насколько большая у него семья, и как выглядели его родственники? Ссорился ли он с родителями? Нянчился ли с братом? Какие у него были увлечения? Собирал ли он карточки с про-героями? Чего боялся раньше? Почему Алый Бунтарь? Почему ЮЭй? Только короткие черные ресницы его выдавали. Они были прямыми, жесткими, нависающими, подобно карнизу. Кацуки повторно вспомнил, что на самом деле Эйджиро брюнет. Он всмотрелся в его скулу, на которой только с такого расстояния удавалось разглядеть пару тонких светлых полос шрамов, затмеваемые главным - на веке. Киришима шумно и раздраженно вздохнул. - Не нашел. - Покажи че-нибудь другое. - Ладно, но дай еще минутку. Почему-то было странным осознавать, что Эйджиро полноценный человек со своей жизнью, семьей, целями, установками и разумом. Как бы смешно это не звучало. Только сейчас в наваждении то ли от созерцания детских фото, то ли от мешанины белого шоколада с черным перцем, то ли от горячей и пахнущей каким-то своим естественным запахом чужой кожи, а, может быть, и всем сразу, Бакуго, казалось, именно в данный момент понял, что из себя представлял парень рядом. Он был наполненным любовью родителей и вниманием окружающих, самостоятельно сформировавшим свой характер, поставившим себе определенные цели, мужественно принимающим решения и несущим за них ответственность, позволяющим себе и другим ошибаться, отзывчивым и заботливым человеком. - Я, короче, вчера попробовал с братаном Тецутецу новые упражнения для ног, которые нашел у одного регбиста… - бубнил Киришима, пролистывая многочисленные видео в сохраненных. - Делал их по памяти, хотел тебе как раз аккаунт показать, но забыл имя. Жалко, жесть, хотел узнать твоё мнение. Но у меня мышцы горели уже на втором круге, я охренел! - Покажешь потом. - Что? - Упражнения. - А, да, просто мало ли неправильно че делал. Блин, как же его звали..? Спустя минуту рядом засмеялись. На экране теперь с периодичностью появлялись мемы, накиданные ранее Каминари в их общий чат. Кацуки перевел глаза на чужую открытую шею и скачущий при смехе кадык. Еще непривычно было думать о том, что сам Бакуго являлся одним из тех знакомых людей, одноклассников и даже друзей этого парня. Сейчас на минуту он самоуверенно посчитал, что стал составной частью его жизни. Осознание стрельнуло болью в макушку, и юноша поспешил отвернуться, поморщив глаза. С другой стороны немного зашуршало одеяло, видимо, одноклассник менял позу, и вновь раздался тихий смешок. А блондин мученически складывал два плюс два, не веря, что оно будет равно четыре, как бы двойки он при этом не переставлял. Если же Кацуки считал себя частью жизни, как мы поняли раньше из его рассуждений, настоящего и цельного Эйджиро, то кем был сам Эйджиро в его жизни? В очевидном открытии Бакуго почему-то было боязно признаться, но подобная реакция лишь раззадорила бурлящую в его жилах кровь. Признание, что Киришима тоже стал частью обособленной, целостной, наполненной его собственными детством, семьей, знакомыми и целями жизни. Блондин тяжело сглотнул, повернув голову обратно, чтобы посмотреть на друга, а тот перехватил взгляд и улыбнулся. - Заказ приедет через полчаса! Так быстро, ура, скоро поедим! - Я сам заберу. - Ладно, тогда щас принесу деньги. - Не надо. Я заплачу. - Че? Почему? - Киришима уже сел, чтобы направиться в свою комнату, как кинул взгляд через плечо. Кацуки поджал губы к носу. - Расплата за твой блевотный шоколад. - Ну так потому что он блевотный, я и угощаю. - Я не хочу быть тебе должным, блять, не выкупаешь? Ты уже сделал этот ссанный «подарок». Я плачу за еду, всё. - Да блин, - Эйджиро резко откинулся назад, больно задев бок соседа, из-за чего тот зашипел и пнул в ответ. - Бро, ты не понимаешь? - Че? - Я хочу, чтобы ты был мне должен, - юноша театрально вздохнул и прикрыл глаза. - Чтобы я потом попросил тебя о чем-нибудь. - Ебать стратегия. Что, например? - Ну, например… - Бунтарь снова драматично выдохнул, а потом повернулся, еле сдерживая рвущуюся улыбку. - Поможешь с уравнениями в домашке? Я нихрена на занятии не понял. Бакуго пару секунд смотрел в ответ, а после закатил глаза. Рядом засмеялись. Что-то оставалось неизменным. Тупость, например. Следующий день был дурацким. Так подумает Киришима в конце, а пока лишь писал ответное согласие на приглашение встретиться от своей подруги - Сакуры Такаги. Занятия прошли без происшествий, под бурные обсуждения одноклассников прошедшего праздника и обмена с друзьями на обеде каких-то не особо интересных историй из прошлого. Бунтарь в конце дня поспешно двигал на этаж факультета поддержки, испытывая странное волнение. Последний раз он оставался вот так, в обычное время наедине с Такаги давно - когда она имела на него виды, а он упорно этого не понимал. И вот, они наконец встретились и уже сидели на одной из пустых лавочек, а Эйджиро видел всё и чувствовал стыд за свою плохую актерскую игру «слепого». Девушка вручила ему обязательный шоколад, извинилась за задержку, а после, как это и подразумевалось моментом да встречей в целом, заговорила о том, о сём и ни о чём. Киришима чувствовал, как таял под пальцами шоколад, ловил на себе редкие взгляды блестящих чужих глаз и то и дело сглатывал вязкую слюну. Сейчас парень не вдумывался в смысл беседы, подлавливая себя на некоторой горделивости, что он нравился и, возможно, до сих пор нравится такой девушке как Сакура. Она была очень хороша собой, притягивала взгляд, вкусно пахла и приятно смеялась. Глаза сами невольно соскальзывали с ее ресниц на губы, а внутри начинал зудеть давно позабытый неприятный момент. Мозг насильно его отмахивал, но он всё разгонялся и разгонялся, пока красноволосому не стало настолько неловко, что ему пришлось взять неуместную паузу на пару минут. Такаги восприняла это с опаской и решила заговорить о Бакуго, будто вспомнив невзначай. Упоминание друга сразу вернуло Киришиму в этот мир, и он полностью сконцентрировался на каждом слове, которое излагала ученица. Она с забавой в голосе подметила, что к ее большому удивлению некоторые девушки из класса, как оказалось, тайно воздыхали по Кацуки. «Наверное, в тех выкинутых шоколадках затесались и их», - подумал вскользь Эйджиро, чувствуя за поведение друга некоторое неудобство. Однако он сразу себя одернул, понимая, что Бакуго самому было решать, какие жесты в свою сторону принимать и как к ним относиться, поэтому Бунтарь лишь уважительно хмыкнул. - Ты не удивлён? - Был немного. Сакура улыбалась, от себя добавив, что девушки любят «плохих парней и хулиганов», а после перевела тему на предстоящие экзамены и практические занятия. Вскоре разговор исчерпал себя, и Киришима, распрощавшись на хорошей ноте, привычно пошел в тренировочный зал. Поднявшийся на улице ветер растрепал его прическу и, вероятно, душу, потому что, когда юноша вошел в темное помещение, щелчком включив свет, на нем не было лица. Бытовуха отвлекала. Он требовал от себя потренироваться, перестирать вещи, помыться, пожрать и позаниматься учёбой. Сейчас Эйджиро проходил уже последний пункт, раздраженно почесывая вымытые корни волос, пока ему по затылку прилетали из раза в раз звонкие удары. Жаль от этого мозги не прибавлялись, а раздражение у объекта по соседству лишь росло. Спасением стал Каминари, написавший в чат, чтобы все собрались у несчастного Киришимы в комнате, потому что он кое-что принесет. Бакуго цыкнул, Эйджиро облегченно вздохнул, а Серо довольно быстро открыл дверь, пройдя внутрь. - Как успехи? - Я быстрее стану Осаму Дазаем, прежде чем этот придурок запомнит банальные алгоритмы решений. - Ого, не говори таких страшных вещей, неужели всё так плохо? - Ханта в голос хохотнул и подошел ближе, уперевшись в стол рукой, чтобы заглянуть в чужую тетрадь. Киришима лишь раздраженно выдохнул, не выкупив интеллектуального юмора, запоздало прикинув, что Кацуки, наверное, имел в виду попытки суицида. Брюнет пробежался глазами по кривому почерку друга, а Эйджиро откинулся на спинку стула и потянулся, разминая затекшие плечи. Спустя пару минут в комнату залетел Денки. - Пацаны! - парень шустро закрыл дверь, шурша пакетами, а после плюхнулся на пол. - Сюда! - Че там? - Серо прошагал к нему и опустился рядом, заглянув в кулёк, который тот воровато приоткрыл. - Чего?! Бакуго с Киришимой глянули в их сторону, а Ханта выудил из целлофана банку, немо ее продемонстрировав. Каминари горделиво задрал нос и вытащил оставшиеся три, после чего закопошился в другом пакете. - Охренеть, пиво! - Эйджиро слетел со стула, плюхнувшись напротив Серо, сразу забрав одну алюминиевую тару себе. - Откуда? - Выиграл четыре катки у одного чувака с третьего курса, - Денки со звонким хлопком открыл пачку чипсов. - А у него была целая упаковка, кто-то протащил. Вот, отвоевал по штуке на каждого! - Нифига себе! Уважаю, брат! - Бунтарь стукнулся с одноклассником кулаками, а после дернул ключ, звонко открыв жестянку. Он поспешил поймать вылезшую пену губами и хихикнул, словив на себе насмешливый взгляд Ханты. Только сейчас Кацуки опустился рядом с ними, окончательно дополнив компанию. - Еще рыбы сушеной стащил! - Каминари хлопнул ею по середине их тесного круга. - Да уж, чувак, ты невероятен, - слишком наиграно прокомментировал Серо, ловко снимая упаковку. Комнату сразу наполнил соленый запах снеков и шипение слегка горького алкоголя. Первые три минуты прошли молча, пока каждый подержал в руке прохладный металл единственной на каждого баночки пива. Она являлась, скорее, символичной, действуя психологически только от одного факта, что это было нечто заведомо «расслабляющее» и крайне редкое. Несколько глотков оказались сделаны, сушеные рыбьи палочки и крабовые чипсы поспешно закушены. Эйджиро звонко чихнул, и поочередное «будь здоров» наконец задало беседу. - Ты, блять, всё слюнями забрызгал! Рот закрывай! - Меня батя учил, что никогда нельзя чихать «в себя», или будет перелом! - Что за бред? - Да ладно, будем считать, что он нас всех «пометил», - Серо тихо хихикнул, показательно стирая с щеки влагу. - Только не говори, что из-за этой «метки» меня теперь будут избегать девушки! - подыграл Каминари, отчаянно захлопав рукой по полу. - Тебя они и без этого избегают, - пробубнил Бакуго, залезая пальцами в упаковку чипсов. - Че?! - Денки возмущенно вытянулся, но веселый смех Киришимы моментально разрядил обстановку. - Кстати, - блондин цыкнул, сделав маленький глоток, чтобы растянуть удовольствие, - сколько кому подарили? - Ты про шоколад? - уточнил Ханта и получил согласный кивок. - Мне обязательный подарили Такаги, Ашидо и Тсую, - сразу выпалил Эйджиро, сопровождая счет пальцами. - Мне тоже только обязательный… - грустно пролепетал Каминари, а после покосился на безразлично жующего закуски Бакуго и улыбающегося Ханту, смотрящего куда угодно, но только не на своего друга. - А вы че молчите? - Я не считал, да и похуй мне. - Ему много надарили! И обязательного, и любовного было, кажется, штук семь! - Киришима закинул на плечи Бакуго руку и слегка потряс, сразу получив грубую тычку локтем под ребра. - Ау… - Что?! Любовный?! Семь?! - Денки аж подскочил на ноги, а потом опустошенно опустился обратно на пятую точку. - За что… - Ну, Бакуго очень популярный, было ожидаемо, - спокойно проговорил Серо, сразу притянув к себе всё внимание. Он решил на всякий пояснить: - Его громкие заявления и победы на фестивалях, а также одно из первых мест по успеваемости… Конечно, о нём все знают. - Ну знать - одно, а быть популярным у девчонок - другое… - Такаги сказала, что девочки любят «хулиганов», - не задумываясь, озвучил Киришима, отправив в рот рыбную палочку. - Ты обсуждал Бакуго с Сакурой? - опередил Ханта возмущение Кацуки, а тот молча и раздраженно сжал банку, вперевшись в Эйджиро злым взглядом. - Ну, она сказала, что кто-то из ее знакомых подарил ему любовный шоколад, - отстраненно продолжил парень, потянувшись пальцами к упаковке, - и она удивилась. Я тоже немного, но не тому, что ему подарили, а тому, что его было довольно много, и он был анонимным. - И что тебя удивляет? - вздохнул Каминари, покачав головой. - Зачастую любовный шоколад дарят без подписи, потому что девушки не любят открыто признаваться в чувствах первыми… Да и с Бакуго в принципе стрёмно разговаривать, они его боятся. - Поэтому их трусливые подачки просто мусор. - Ты его выкинул?! - Денки вылупил глаза, а потом поспешно приложил ладонь к лицу. - Хотя, чему я удивляюсь? Киришима смолчал, потупив взгляд на банке, как и Бакуго, смотрящий куда-то в сторону. Никто из них решил про аллергию не говорить. Эйджиро не мог без разрешения Кацуки, а последний просто не хотел. Каминари довольно быстро переключил внимание на Серо, пиная его коленом, а тот смущенно посмеивался и постоянно сдерживал улыбку, которая сама расползалась от уха до уха. - Ты подозрительный! Рассказывай! - Да переста-ань… - «Переста-ань»? - смешно повторил уже красноволосый с той же странной интонацией, с которой это было произнесено Хантой, и зажал одноклассника с другой стороны, вскинув брови. Брюнет, сдавшись, хихикнул, допив последнее содержимое своей банки. - Ладно! Хватит вгонять меня в краску. - Да ты сам вгоняешься! - громко подметил Денки и получил быстрый, согласный кивок. - Это правда. - Братан, капец, вообще тебя не узнаю! Выкладывай, - Киришима слабо пихнул Серо плечом, и тот вздохнул, всё-таки откровенно улыбнувшись. - Ничего такого. Комори испекла для меня вкусный кекс. - Ого! - Кекс? - переспросил Каминари. - Большой, типа, или маленький? - Эм, ну, средний? Не спрашивай, я всё равно тебе не дам. - Жалко что ли? - И мне тоже жалко? - Я вам обоим не дам, эй! Его мне подарили! - Тц, скупердяй. - Жмот. - Ну, блять, кекс-хуекс, похуй, что дальше? - поторопил Бакуго, чувствуя, что их тупая пустопорожняя перепалка может продлиться еще долго. Киришима послушно замолчал, а Денки кинул на блондина неприязненный взгляд, в ответ получив демонстрацию среднего пальца. - Ничего особенного, - нехотя затянул брюнет, проведя ладонью по шее. - Бро, если не хочешь говорить, не говори, мы тебя не заставляем. - Заставляем, говори уже! Уламываем, словно девственницу! - встрепенулся Каминари. - Не, правда, если не хочешь… - Мы просто поцеловались. Говорю ж, ничего такого. - Капец! И как оно?! - Денки аж дернулся и подполз ближе, заглянув в немного румяное лицо друга. Тот бесстрастно повел плечом. - Да нормально. - И всё? - И всё. - У тебя слова платные? - Каминари, не дави на меня, - Серо снисходительно улыбнулся. - Были свои нюансы, но всё прошло нормально. - Нюансы, типа запаха сырых грибов? - с насмешкой предположил Пикачу, параллельно делая глоток своего пива. - Этого было в меньшинстве, - терпеливо ответил брюнет, обратив внимание на тишину со стороны Киришимы. Он глянул на него, подметив его задумчивый вид. Бакуго же продолжал безразлично хрустеть чипсами. Воцарилась тишина, пока Эйджиро не заметил, что теперь все взгляды были направлены на него. Он вскинул голову и криво улыбнулся, потрещав металлом своей пустой банки. - Извини, бро, а можешь подробнее рассказать? - наконец выдавил из себя юноша, смущенно сведя брови. Ханта пару секунд молча всматривался в постепенно краснеющее лицо и благородно вздохнул. - Я не знаю, что тут сказать. Были некоторые моменты, связанные с ее причудой, но они легко решились на практике, - парень нехотя, «из-под палки», старался удовлетворить запрос, подбирая максимально абстрактные формулировки. - Тебе понравилось? А язык был? - Каминари сразу вдарил по газам, и Ханта моментально покрылся красными пятнами. - Фу, блять, Пикачу, - грубо ляпнул Бакуго и так словив омерзение от заданной темы. - Тебя ебёт вообще? - Мне для общего развития, ты ничего не понимаешь! - Я не скажу, - брюнет взъерошил свои волосы, стараясь смахнуть стыд. - Ладно Каминари, но не думал, что тебе тоже будет интересно, Кири. - Извини. - Да за что ты… - «извиняешься», хотел было спросить Серо, как заметил некоторую толику грусти на лице друга, потупившего взгляд в свои ноги. Вновь возникла странная пауза. Кацуки делал последние глотки, а Денки наблюдал за Эйджиро исподлобья, перебирая пальцами пустую пачку снеков. - Просто, эм, - Киришима неловко улыбнулся, почесывая кончик носа. На самом деле, это преследовало его достаточно давно. То ли разговор по душам с Асуи, то ли сам день Святого Валентина, то ли заданная в данный момент тема - всё приводило вновь к одному и тому же, что его особенно беспокоило в последнее время. Он не знал с кем об этом поговорить, и раз пошла такая «пьянка», то озвучить свои переживания прямо сейчас казалось максимально уместным и буквально спасательным. - Как думаете, я смогу целоваться с девушками? - начал он издалека и, видя, что его слушают, поспешно продолжил. - Типа, эм, я немного переживаю из-за своих зубов. - А-а, я сначала даже не врубился, - проговорил Каминари, по-деловому нахмурив брови. - Ну, - Эйджиро отводил взгляд, чувствуя, как подрагивают уголки губ от напряжения. - Может ли быть такое, что девушка не захочет со мной целоваться из-за моих острых зубов? - Хм, - Ханта задумчиво потер подбородок. - Может, каппы? - сразу выпалил Денки, и ему в лоб прилетела пустая, смятая банка, принадлежащая Бакуго. - Ай, ты че? - Хуйню не неси. - Жестко, да? - Киришима суетливо поводил по друзьям взглядом, а те промолчали, видимо, обдумывая свои ответы. - Ну, знаешь, смотря насколько у тебя острые зубы, - Серо попытался максимально серьезно вникнуть в суть проблемы, чтобы показать товарищу свою вовлеченность. Он видел на его лице беспокойство, поэтому действительно старался найти в голове быстрое решение. - Да он пока зубы чистит, меняет две или три щетки, - раздраженно проговорил Каминари, потирая ушибленное место, а потом запнулся, поняв, как неуместно это прозвучало. - Ну, это правда… - тихо согласился Эйджиро. - Прости, бро! - А ты у Тецутецу не спрашивал? - продолжал попытки Ханта. - Он тоже загоняется на эту тему. - Ты ж говорил, что зубами в маму пошел. Она же с твоим батей как-то целовалась, - начал логическую мысль Денки, и Эйджиро сразу ударил кулаком в пол, вспыхнув как рак от неловкости. - А-а! Прекрати! Забудь! Не хочу даже думать об этом! - Д-да, извини… - Что ж… - Серо отчаянно почесал голову, рассматривая потолок. - Даже не знаю, что посоветовать. - Не целуйся, короче, - подытожил Каминари, разведя руками. - Это ж не обязалово… - Да блин! - Бунтарь досадливо взъерошил свои волосы. - Я хочу целоваться! - Спили зубы! - Я лучше сдохну, чем это сделаю! - Тогда всё, чувак, всё! - Брейк! - Ханта помахал между ними рукой, приостанавливая начинающий переходить на повышенные тона диалог. Каждый участник замолчал и погрузился в себя. Бакуго перевел глаза с надувшегося Каминари, на собирающего мусор Серо и расстроенного Киришиму, кусающего щеки. - Нашёл из-за какой хуйни загоняться, - подал он голос, привлекая к себе внимание красных глаз. - Вместо этого бы парился как причуду улучшить. Сосня с девками последнее, что тебя должно беспокоить. И его слово стало на этот вечер последним.

***

Когда Киришима споткнулся при входе в класс, забыл тетрадь с домашним заданием и разлил на себя сок в столовой, вроде бы, ничего особенного не случилось. Друзья только посмеялись над ним, как и он сам над собой, приговаривая, что бывают иногда такие дни, когда всё «валится из рук». Бакуго тоже так подумал, при этом дополнив данное событие еще фактом того, что его товарищ в принципе иногда бывал сильно невнимательным. Например, в моменты повышенного беспокойства. «Беспокойства?». Кацуки задумчиво посмотрел назад, на Эйджиро, который прямо сейчас клевал носом под голос ведущей занятие Полночи. Его прическа в этот раз была странно уложена, накренившись куда-то набок, а пуговицы рубашки застегнуты в неправильном порядке, из-за чего воротник небрежно торчал, подпираемый красным, мятым галстуком. Ладно, если бы один день, но второй шел таким же чередом. Беспорядочные казусы продолжались. Позже, на обеденном перерыве, блондин жевал булку, всматриваясь в знакомое, немного румяное лицо напротив и слегка бегающие глаза. Киришима уплетал любимое карри, пачкая соусом краюшки губ. Он иногда что-то отвечал Каминари на какие-то вопросы, а потом как-то странно посматривал то в одну, то в другую сторону. Бакуго проследил за направлением его глаз, наткнувшись на уже достаточно раздражающую, смазливую девку с факультета поддержки. Она сидела с подругами неподалеку и весело о чем-то щебетала, иногда звонко посмеиваясь. В противоположном направлении сидела лягушка с круглолицей, а напротив них Деку и четырехглазый, обсуждающие, видимо, такие же тухлые вещи, как и их компания. Что за хуйня? В течение дня Эйджиро еще пару раз нелепо громко чихнул, поскользнулся на лестнице в толпе, приложившись копчиком о выступ, выронил телефон в туалете, чудом перехватив его в воздухе, волшебным образом потерял галстук и практически моментально улетел в нокаут на тренировке под контролем Всемогущего. Кацуки казалось, что его друг реально скоро найдет свой высоковольтный голый провод, и тогда ему придется хоронить понятно чей пепел на лужайке за академией. От этой мысли стало неспокойно. Единственное обоснование, которое пришло в белобрысую голову, учитывая совокупность произошедшего до этих странных происшествий: Киришима настолько загнался в своих комплексах, что думал о них круглосуточно и потому не концентрировался на реальности. Ведь буквально несколько дней назад он с чрезмерной эмоциональностью делился со сквадом своим загоном с овцами под вечерочек, под пивас, что, вероятно, действительно до сих пор не мог найти себе места. Боже, какая несусветная тупость. Бакуго прошелся ладонью по лицу, закатив глаза к небу. Для закрепления результата он глянул на Эйджиро рядом, затянувшего широкий и смачный зевок до проступивших слез. - Ух, бля! - тот резко закрыл рот, звонко щелкнув зубами. Кацуки перевёл внимание в холодное закатное солнце. Они возвращались после уроков в общагу. Домашние задания делались медленно, хотелось их за это избить, но Бакуго лишь напряженно сопел, подперев лицо рукой. Глаза метались по уравнениям, счет цифр происходил в уме, перебиваемый образом вяло дерущегося Киришимы на последнем занятии. Ему в этот раз хорошо прилетело в солнечное сплетение от Сато, за что тот потом долго извинялся, как и Бунтарь, вовремя не применивший отвердевание. «Жалкий придурок». Из-за какой-то херни вел себя таким образом и после этого хотел зваться «мужиком»? Смешно. Кацуки сильно откинулся на спинку стула, и та заскрипела под натиском твёрдых лопаток. Он пялил в стену, ловко прокручивая ручку меж пальцев. Неужели действительно подобное настолько могло выбить его друга из колеи? «Острые зубы, да? Поцелуи с бабами?». Эйджиро так за это переживал, что совершенно потерял форму за пару дней? Даже после битвы с Восьмью Заветами Смерти он был в лучшем состоянии. «Настолько его это парит, да?». Бакуго не понять. Язык невольно прошелся по зубам, лишь немного задерживаясь на клыках. Не понять, да. Но разве это проблема? «Херня собачья». Юноша снова сгорбился над тетрадью, стараясь переключиться на задания. Чернила шустро вырисовывали ровные цифры и линии, сопровождая это шаркающим звуком стилуса о бумагу. Но он вскоре замедлился и потом вовсе исчез. Красные глаза, не моргая, смотрели на прописную восьмерку, у края которой растеклась жирная клякса. Бакуго медленно выпрямился, не отрывая взгляд, только спустя пару секунд заметив, что даже задержал дыхание. Ладно. Раз он не мог сконцентрироваться из-за этой хуйни, значит, надо было что-то сделать. Кацуки поднялся на ноги и прошлепал к двери, вцепившись пальцами в ручку. Пару секунд промедления, после чего они на нее надавили, открывая. Соседняя дверь была такой же, но за ней скрывалась совершенно другая комната. Ее отворили как обычно без стука, сразу обратив внимание на соседа. Тот лежал в наушниках на кровати, удерживая книгу на своей груди, таким образом ее читая. Обложка гласила: «История Японии». Прозвучал шелест небрежно переворачиваемой страницы, скребущей ткань футболки, и уже привычный слуху хрустящий зевок. Блондин подошел ближе, заглянув за учебник. Киришима практически спал, еле удерживая глаза открытыми. Он поднял их вверх и распахнул, а затем сразу отбросил книгу прочь. - О, бро! - юноша улыбнулся, срывая за провода вакуумные наушники. - Че такое? Бакуго молчал, рассматривая чужое глупое выражение лица, а после резко сел на край кровати, сгорбившись в спине. Эйджиро моментально принял прямое положение, собрав к себя ноги. Блондин чувствовал периферийным зрением, что на него пристально смотрели и ждали, когда он заговорит. Тишину никто не рушил еще около минуты. - Ты такой еблан, дерьмоволосый. Выглядишь как последний дебил. - Че? Не понял! - Киришима сразу напрягся и заехал коленом Бакуго в бедро, но тот удар стерпел, сосредоточенно пялясь перед собой, на заваленный барахлом стол. От подобной невозмутимости красноволосый оторопел и затаился. Он моментально почувствовал подвох, а Кацуки продолжил сверлить глазами спинку стула, расписание тренировок и что угодно, по десятому кругу прокручивая и взвешивая всё в своей голове. Непривыкший к этому мозг комкал и съедал половину логических связей, выдавая стандартное: «Хочешь? Сделай». Соответственно, далеко ходить не пришлось - он уже тут и уже благополучно раскрыл рот, чтобы озвучить то, за чем пришёл. - Давай, - Бакуго перевел косой взгляд в сторону, чтобы глянуть в растерянные и раздраженные глаза своего дебильного друга, - проверим, если тебе это так ебет. - Проверим? - Твой загон насчет сосни с бабами. Киришиме понадобилось зверское усилие, чтобы промолчать. Буквально зверское, потому что изо рта сразу рвались: «что», «зачем», «как», а еще нелепый смех, потом «всё нормально» и «я уже даже забыл». Короче, абсолютно все фразы, которые бы с легкостью полета бабочки могли смахнуть в лютую неловкость всю возникшую ситуацию. Эйджиро даже пришлось сдавить немного ноющее после неудачной тренировки колено, чтобы сдержать язык за зубами. Ахуй. У него внутри был полный ахуй, и он, чтобы убедиться, что это не какая-то шутка или пранк, чрезмерно внимательно елозил глазами по серьезному и сосредоточенному, немного злому лицу напротив. Охренеть. На минуту красноволосый попытался сложить, как его друг пришел к подобному, чем руководствовался и какие выводы сделал. Итак, судя по всему, Кацуки почему-то думал, что Киришима прямо очень сильно сходил с ума по своему старому комплексу, который у него был аж с двенадцати лет. Но он не знал этой информации и очевидно не знал еще и то, что за четыре года Бунтарь в принципе смирился и уже не так сильно тревожился по поводу своих острых зубов в поцелуях с девушками. Плюс, он правда принял к сведению слова Денки о том, что можно было просто не целоваться. Это раз. Во-вторых, возможно, Бакуго, конечно, заметил необычное поведение Эйджиро в последние дни, но это заметили все, и они довольно быстро поняли причину. Киришима за малым почувствовал, что с носа сейчас потечет, поэтому смачно шмыгнул. Он как раз сегодня, после провального практического занятия, насильно посылаемый учителем Айзавой, сходил к Исцеляющей Девочке и получил на руку две конвалюты с противовирусными лекарствами. Они сейчас лежали в кармане сумки уже без одной таблетки в своём составе. Киришима старался и дальше сохранять сосредоточенность и строгость, опыляемый настроением пришедшего гостя. Стоило ли Бакуго объяснить очевидное или эгоистично воспользоваться его заблуждением? На самом деле, Эйджиро сразу сделал выбор. Он сильно хмурил брови и чувствовал разливающуюся по телу пульсацию заходящего в быстром темпе сердца. Кровь прилила к лицу от одного только предположения, что имел в виду его друг. Переспрашивать «ты уверен?» или «точно уверен?» совершенно не хотелось из страха, что Кацуки сиюсекундно взорвется, встанет и уйдет. Да, внатуре же хотелось проверить и, да, эта тема красноволосого реально парила. И Бакуго думал об этом. Он, нихрена себе, думал и искренне считал, что в нелепом поведении Киришимы виновата обеспокоенность последнего контактами с девушками в будущих отношениях. От одной только мысли, что Кацуки размышлял об этом и пришел, чтобы, типа, «помочь»… Эйджиро резко и глубоко вдохнул, чувствуя, как от недостатка кислорода стало не по себе. Предложенное не казалось чем-то неуместным или непозволительным. Это не расценивалось как что-то запрещенное ни с одной, ни с другой стороны. Возможно, потому что Киришима не так давно преисполнился в своем особенном отношении к Бакуго. «Лучший друг». Он считал его лучшим другом после всех пережитых событий и своих собственных ощущений. Совсем недавно Эйджиро правда пришел к выводу, что Кацуки стал для него тем, кому он не побоится доверить не то, что свою жизнь, а даже жизнь своей семьи. Конечно, от этой мысли ему становилось страшно, учитывая, что юноша искренне считал по своему какому-то «кодексу дружбы», что у человека в жизни может быть только один или два бест френда. Об этом неоднократно в некоторых интервью вещал Алый Бунтарь, перечисляя своих товарищей чуть ли не с детского сада, с которыми он пронёс дружбу сквозь долгие годы и пугающие катаклизмы. В те моменты Киришима изводился белой завистью, прикидывая в голове, что уже, возможно, упустил шанс найти такого человека. И вот, сложив однозначные числа в уме, прикинув то и сё, он убедился, что вполне себе уже имеет лучшего друга. А данная ситуация только подкрепляла это его, давайте надеяться, не ошибочное убеждение. Поэтому Эйджиро нерешительно, но вцепился в твердые плечи Бакуго, заставив того напрячься всем телом и сильнее поджать подбородок. - Давай, - только смогло выдавить горло, несмотря на стоящий комок волнительной тошноты. Конечно, в жизни Красного Бунтаря были секундные «поцелуйчики» то в младшей школе с какими-то девочками на спор, то иногда по детству родная мать промахивалась мимо щеки. Серьезных и целенаправленных, каких-то осознанных подобного рода контактов не было и быть не могло, как считал Киришима, потому что пока он сам не решит - ничего не произойдет. Так он думал. И моментов не подворачивалось. Потому юноша каждый раз удивлялся, слушая, как те или иные его знакомые не то, что уже неоднократно обнимались и целовались с представительницами прекрасного пола, так еще и переступали черту кое-чего большего. В детали юноша не вдавался, так как это было не по-мужски. От судорожных и лихорадочных мыслей отвлекло давление приближающегося тела. Кацуки слишком сильно хмурился и кривился, явно показывая, что не горел желанием делать нечто подобное. Эйджиро на секунду, пока рассматривал чужие шелушащиеся губы, подумал, что, возможно, для Бакуго такие вещи не имели большого значения. Он дал это понять еще в прошлый раз, пристыдив заеб красноволосого в тесном дружеском кругу. Наверное, поэтому Кацуки стал инициатором такого решения проблемы. Тело легко трухануло от второго варианта: может быть, Бакуго тоже ему настолько доверял? Верилось с трудом, поэтому это предположение было быстро смято и выкинуто в мусорку. - Ты заебал, убери руки! - Извини, неосознанно, - Киришима резко отпустил чужие плечи и засуетился, не зная куда теперь деть свои конечности. В итоге он уложил их между ног и немного по-глупому вытянулся в шее, ближе к другу, ожидая, что тот возьмет на себя инициативу. Всё-таки неловкость происходящего уже ощутимо начала подниматься в воздухе, а блондин не свойственно самому себе медлил, рассматривая тупое, красное лицо. Внутри его защипать сомнения, но пасовать не хотелось, поэтому он слишком резко дернулся вперед, неприятно заехав носом в чужой нос. Эйджиро зашипел и зажмурился, а потом неконтролируемо улыбнулся, после чего получил болезненный удар в лоб. Бакуго опешил от собственной неудачной, странной, дурацкой, какой-то дебильной попытки и понял, что напротив начали смеяться именно над ним. Краснота смущения в момент удара носами словно перепрыгнула с Киришимы на товарища, окрасив его бледноватые щеки. - Придурок. - Так вот как ты с девушками целуешься: вырубаешь их, а потом… - Да завались! Эйджиро с трудом сдерживал смех и, разлепив глаза, глубоко вдохнул, стерев улыбку. Раздраженный от стыда Кацуки был слишком близко, и друг чувствовал его холодящее ментолом дыхание. Оно щекотало температурящую кожу лица, задевая в основном пересохшие вмиг губы и подбородок. Киришима шмыгнул носом и слегка двинулся навстречу, наконец нерешительно коснувшись чужого рта своим. Он переводил внимание из одного алого глаза в другой, которые пристально и сосредоточенно смотрели в ответ, оттеняемые сильно сведенными и подрагивающими бровями. Киришима слегка отстранился, а после снова потянулся навстречу более настойчиво. Бакуго медленно дышал через нос, чувствуя, как от напряжения сводило мышцы лица. Он старался контролировать ситуацию и тем более своё поведение, но, когда сосед пошел в наступление, с ужасом заметил, что полностью всё его внимание теперь сошлось на одной точке. Блондин как-то неверяще пялил в чужое лицо, позволив приблизиться к себе максимально близко и сделать то, что намеревался сделать именно он. Однако реальность оказалась странной, совсем не той, какой он себе ее представлял… Стоп, он ведь даже не думал об этом. Паника прострелила сердце, и ему моментально, на животном уровне, захотелось ударить Киришиму как можно сильнее «под дых», затем в нос или челюсть, и заорать, чтобы он шёл нахуй. А после этого закрыться в своей комнате и сделать вид, что ничего не было. Кацуки попятился назад, судорожно втянув ртом воздух, и Эйджиро удивленно выпучил глаза, замерев на месте. Бакуго сжимал дымящимися пальцами одеяло цвета хаки, чувствуя как стоит колом взмокшая спина. От испуганного лица напротив стало дурно. Киришима не знал куда себя деть, стыдливо забегав глазами. Он быстро побледнел, провел ладонью по шее, убирая прилипшие пряди волос. Его грудь сильно вздымалась от тяжелого дыхания, и на ее середине образовалось влажное пятно. Пиздец. Бакуго постарался успокоить себя и клокочущие внутри противоречия и брезгливость. Он тряхнул головой, взъерошив затылок и зажмурился до мушек в глазах. - Давай, блять. Это было дело уже какой-то тупой, необоснованной гордости. Он сам предложил подобную херню и растерялся, как сопливая девчонка, конечно, поставив слишком доверчивого Киришиму в неловкое положение. Кацуки резко выдохнул и вздернул голову, собираясь уже взять всё в свои руки, ожидая теперь нерешительность и страх со стороны Эйджиро, как тот немного вздернул нос, смерив его неприятным взглядом. - Чтоб ты опять дал заднюю? - Че?! - Бакуго зло скрипнул зубами, покраснев то ли от гнева, то ли от стыда. Конечно, гнева, какой стыд? Он в этом себе не признается. Киришима раздраженно цыкнул, что обычно делал его друг, и хрустнул затекшим плечом. - Ладно, давай. Тут Кацуки резко вцепился в чужие руки, и благо на них была ткань, потому что от такого жара наверняка мог бы остаться ожог. Эйджиро лишь слегка дернул головой от неприятных ощущений, но озвучивать претензию не стал, чтобы ненароком не развеять решительность своего друга. Теперь блондин приблизился первым, но снова довольно резко, и они случайно стукнулись зубами. Было ужасно неприятно и больно, даже запищало где-то в мозгу. - Блять..! - не сдержался Киришима, и его плечи инстинктивно отвердели под палящими пальцами Бакуго. Правда, видимо, только он впал в замешательство, потому что в следующую секунду немного шершавые губы мазнули краюшек рта, заставив юношу замереть. Он почти сразу затаил дыхание, напоследок шмыгнув текущим носом, а потом немного расслабился, вытягиваясь навстречу. Ебанный ментол щипал ранки. Бакуго двигал губами медленно, на пробу, а Киришима как несмышленыш повторял за ним каждое движение, иногда перехватывая инициативу. Да о какой инициативе речь? Они неумело целовались, дергаясь на каждый случайный «чмок», который вырывался из двух соприкасающихся ртов. Кацуки бесконтрольно сильно сжимал пальцы на чужой твердой коже, а по виску до подбородка уже скатывалась не первая капля пота из-за напряжения и жары. Эйджиро немного наклонил голову, вновь вытянувшись в спине навстречу, а после приоткрыл рот, глухо затянув в него воздух и чужое встречное дыхание. Бакуго немного опешил, почувствовав, как от подобного жеста прострелило иглой куда-то в низ живота. Он сглотнул вязкую слюну, вновь поймав чужие губы, как-то по-своему их сминая. Глаза из сощура и пелены зачем-то смотрели на покрывшийся испариной широкий дружеский лоб со слегка вздувшейся веной посередине. Чужой влажный язык прошелся по его нижней губе до уголка рта, зацепив краюшком слизистую внутри, и сразу отвлек все внимание, заставив поджать ноги в коленях, а взгляд метнуться вниз. В этот момент в ответ посмотрели из-под коротких, черных ресниц. - Ты чё, блять, дерь… - хрипло постарался проговорить блондин, но дыхания не хватило на всю задуманную фразу. - Без языка? - гортанно прошептали в ответ. Бакуго с трудом наполнил легкие воздухом, почему-то задохнувшись от этого вопроса. Он сосредоточенно и медленно переводил взгляд из одного красного глаза в другой, взяв паузу. Киришима смотрел в ответ, слегка хмуря брови, шумно дыша. - Ты охуел? - А, тогда сорри. «Сорри». Кацуки отпихнул соседа от себя и брезгливо прошелся кожей руки аж от локтя до кисти, таким образом вытерев губы. Он бы еще плюнул, на самом деле, но в моменте не хватило догадливости. - Ты слюнявый, пиздец, какая мерзость. - Пф! - Эйджиро усмехнулся и свесил затекшие ноги с кровати. Они начали болезненно отходить, рассыпаясь ощущением множества болезненных уколов. - Ауч-ауч… Бакуго нехотя кинул взгляд в сторону друга, пробегаясь им по его красному лицу и всему телу, заметив на рукаве черный след от подпаленной ткани. - Ну че, бро, всё плохо, или у меня есть шансы? - Че? - блондин не сразу понял, о чем заговорил Киришима, а потом резко отвернул голову, поднявшись на ноги. - Да хуйня всё. - В смысле?! - Эйджиро бы тоже хотел встать, но до сих пор онемевшие конечности не дали этого сделать, поэтому от тщетной попытки он снова заойкал. - Нормально у тебя всё, заебал! Я пошёл! Еще раз будешь из-за такой хуйни загоняться, я тебя убью, блять! И с этими словами Бакуго поспешно покинул комнату, слишком громко хлопнув за собой дверью. Через пять минут он завалился к себе на кровать, продолжая сыпать матами под нос, проклиная уже не только Киришиму, но и всех подряд, кто первым приходил на ум. Когда он перестал слышать копошение за стенкой, и всё вокруг наполнилось убаюкивающей тишиной ночи, ученик сам замолк, пялясь в черный потолок. Его сердце до сих пор бешено колотилось, под носом зудел собственный запах мяты, а на языке мерзко ощущался вкус чужих слюней. От мелких порезов пекло губы, которые изредка достигали, конечно, чужих острых зубов. Да, они ебуче острые и, да… «Блять…». Кацуки шумно вдохнул и выдохнул, зарывшись пальцами в чёлку. Этот придурок жрал клубничные конфеты на ночь. И этот же придурок… Почему-то это казалось ужасно странным и даже безобразным. Бакуго резко сел, сцепив ладони между собой. Он прокручивал в голове произошедшее, действительно не понимая Киришиму, а тем более самое главное, что и добило его голову: «Он не вытерся». Затошнило. Блондин резво поднялся на ноги и, прихватив щетку с пастой, которые он мог найти даже в темноте, спустился в ванную комнату. Но до повторной чистки зубов дело не дошло, потому что юношу перехватило собственное несуразное, растрепанное и красное отражение в зеркале, уединенная кабинка туалета и засунутая рука в трусы… Звук хлопнувшей двери сразу вывел из необъяснимого наваждения. Оставленные до этого на раковине вещи явно дали дать понять вошедшему, кто сейчас скрывался в одном из отсеков. Бакуго опустился на крышку унитаза, вслушиваясь в знакомый крякающий звук кроксов. - О, бро. У тебя всё норм? Какаешь? - Блять, да блюю я! - громко ответил парень, ударив кулаком в дверь кабинки, отчего та затарахтела, пойдя волнами. Слабый металлический замок практически вылетел из пазов. Через минуту раздался шум сильного напора воды и всё того же нервирующего кряканья чужой обуви. Кацуки раздраженно заскрипел зубами, стараясь утихомирить в груди сердце и не обращать внимания на зуд между ног. - А ты хули тут делаешь? - всё с тем же наездом решил он нарушить тишину, и по звуку понял, что кран закрыли. - Трусы стираю. Киришима прошлепал куда-то в сторону, видимо, к батареям или к моющему средству на полке, да похуй! Бакуго пялил на свои черные тапки, судорожно прокручивая ответ в голове под скрип резины уже по направлению к выходу. Он отщелкнул замок и приоткрыл немного искривленную дверь кабинки, сделав шаг к хорошо освещаемому пространству перед раковинами. На него повернули голову, кинув взгляд через плечо. Блондин смотрел на мокрый комок бордовых боксеров, удерживаемых в одной руке. С них иногда капало на пол. А после глаза поднялись выше, достигнув спокойного, но все еще румяного дружеского лица. Молчание и игра в гляделки затянулись, и Киришима повернулся корпусом в сторону друга, поджав губы к носу. - Чё, тоже встал? - Блять. Кацуки почувствовал очередную волну возбуждения, бегущую по телу, будто в подтверждение озвученному вопросу. Он продолжал смотреть на Эйджиро, который слабо улыбался, стоя, ссутулившись, в мешковатой спальной одежде. Его растянутая майка оголяла трапецию и четкую линию ключиц с основанием широкой массивной шеи. Весь образ Бунтаря сейчас выглядел разнеженным, удовлетворенным и каким-то чрезмерно спокойным. - Ладно, дрочи, я спать. Спасибо, что помог с моим вопросом, бро. До завтра. Он вышел, тихо закрыв за собой. На полу осталась маленькая лужица от его мокрых трусов, а в помещении запах мыла с оливковым маслом. - Сволочь… - тихо прошептал Бакуго, зачем-то прикинув, как выглядел мастурбирующий Киришима. Ему казалось, что от таких мыслей не то, что член упадет, так и желудок вывернет, но все еще пульсирующий орган в штанах имел своё мнение на этот счёт.