Несовершенство

В общем, к чему он пришёл? Всё нормально. Да, это не нормально, но всё будет нормально. Эйджиро стоял в прачечной, наглаживая свои джинсы. Он ловко переворачивал штанины, вслушиваясь в звук прокручивающихся чьих-то вещей в соседней стиралке, хотя и был мыслями совсем не в этом. Что бы он не чувствовал, всё будет в порядке, пока он контролирует головой свою реакцию и, даже заметив за собой особенное отношение к Бакуго, ничего не поменяется. Всё останется как прежде, поэтому и волноваться об этом не стоило. Романтическая белеберда и какие-то смазливые сопли просто отвлекли его внимание от реально важных и серьезных задач. Поэтому сейчас он быстро утюжил одежду, собираясь на очередной плановый осмотр у врача. Когда дело было закончено, парень шустро поднялся на свой этаж, заходя в комнату. - Так, так… - он суетливо метнулся от стола к рюкзаку, запихивая в него документы, а после принялся снимать домашний костюм. На часах было семь утра, многие ученики еще спали в свой законный выходной, пока другие уже вели полную обязательств и ответственности, увы, взрослую жизнь. Слух уловил чужие шаги, и Эйджиро сразу понял: Бакуго вернулся с тренировки. Как раз в этот момент, по пути схватив в руку тяжелые ботинки, он вышел, собранный, из комнаты, столкнувшись с другом, открывающим свою дверь. Кацуки немного нахмурился при виде соседа. Бандана с черепом открывала его влажный лоб и слегка проступающую от напряжения вену. Будто поняв, на что уставился Киришима, он провел там рукой, стирая пот. - Куда собрался? - К доку. Бакуго сжал губы, глянув на него как-то искоса и обидчиво. Эйджиро удобнее перехватил рюкзак на плече, немного подняв брови. - Почему раньше не сказал? - Что? - Что к старику идешь. - Ты не спрашивал. - Ты должен был сам сказать! - Что такое, почему злишься? - Сколько еще до него времени? - Час. Хочешь пойти со мной? Блондин аж заскрипел зубами, а после шустро двинулся в сторону душевых. - А твои вещи? - спохватился Эйджиро, также засуетившись, видимо, расценив такую реакцию друга, как положительный ответ на свой вопрос. - Там валяются! - громко гаркнул Кацуки, уже скрывшись на лестнице. Киришима поспешно вбежал в комнату и заметался. «Где?». Он кинулся к стулу, потом к комоду, потом к кровати, а затем к шкафу. На вешалке висела одна черная толстовка с какими-то рандомными элементами. Так. Пошерстив по ящикам он смог найти знакомые штаны, которые видел на друге неоднократно. Подлетев к комоду, он достал черную из миллиона таких же пару носков и побежал в сторону ванной комнаты, только на середине пути сообразив, что забыл кое-что еще. «Черт». Залетев в предбанник, юноша закинул одежду на свободную вешалку для полотенец и заглянул в отсек с душем. - Бро, ты трусы взял? - Че?! - Трусы, говорю, взял?! - Нет! Черные боксеры! - Они у тебя все черные! - Блять! - было слышно еще несколько ругательств, но Эйджиро лишь громко посмеялся, будто специально выбешивая одноклассника еще больше. - Там узор хоть какой есть? - Белые полоски! - шум воды прекратился, и блондин шустро покинул кабинку, хватая по пути полотенце. Шлепая босыми ногами, он быстро приблизился и встряхнул влажные волосы: - Услышал, дерьмоволосый? - Да-да, - Киришима словил пару капель лицом и отошел в сторону, пропуская друга. Он быстро, подхватил еще одну сухую ворсистую ткань и накинул на мокрую белобрысую голову: - Я быстро. В соответствии со словами он поспешил обратно, за секунду добираясь до лестницы, пока Кацуки остервенело вытирал тело, стараясь полностью избавиться от раздражающей его влаги. Эйджиро шерудил по ящикам в чужой комнате. Заветный был найден. - Блин, у него даже трусы отлично сложены… - немного завистливо пробубнил он себе под нос, выискивая нужные в аккуратных стопочках, конечно, всё переворачивая. Почему-то бросало в жар. Может, уже просто упарился в теплой одежде? Когда юноша вернулся обратно, Бакуго натягивал толстовку. Светлые волосы пушились пуще прежнего, поэтому Киришима не смог сдержать смешка, протянув другу боксеры. Повернувшись к угорающему однокласснику спиной, сняв заведомо полотенце, Кацуки шустро натянул трусы на зад, поправляя в районе промежности. - Одуван такой! - Киришима взъерошил пшеничную капну и получил очень больной удар в голень. - Ай! - он практически сложился, упав на колено. - Больно! - Чтоб херню не делал! Зато с такого ракурса ему хорошо было видно мощные икры чужих ног. Они выпирали рельефными буграми, и за них хотелось ухватиться, чтобы проверить, поместятся ли в ладонь. - Бро, у тебя мышцы так круто выглядят, можно потрогать? - Нет. - Пожалуйста. - Нет, блять! - Бакуго уже схватился за штаны. Он стрельнул глазами вниз, на насупившегося Киришиму, который сидел на корточках, всматриваясь в ноги напротив. Тот словно изучал каждый светлый, редкий волосок, отчего холодящие мурашки побежали по вымытой коже. Блондин видел только его хмурые густые брови, складку между ними, а также небольшой шрам на веке. Этот дебил был таким дебилом сейчас, хотелось ударить. - А потом дашь, когда будем мыться? - Свои трогай, к моим не лезь, - Кацуки ловко влез в одежду, специально чуть не зарядив костяшками по торчащему носу. До его ушей донесся тяжелый, протяжный, полный мучений вздох. - Ничего ты не понимаешь… Это другое. - Посмотрим, - он коротко прервал друга, присев рядом, чтобы натянуть на себя носки. Ожидаемо Киришима замолчал и уставился глазами в чужую макушку. Кацуки чувствовал его взгляд. В какой-то степени он сейчас был немного рад. В последнее время ему не хватало именно подобного: немного глупой коммуникации. Он заметил, что благодаря этому отвлекался от своих заёбов и давал голове немного отдохнуть. Настроение слегка поднималось, в груди легчало и лучше спалось. С недавних пор этого не хватало, потому что то дебил Киришима перестал выходить на утренние тренировки, по этой же причине не находился после занятий у себя, проводя одиноко время в зале. Плосколицый постоянно пропадал, ныкаясь по территории академии с грибной девкой. А Пикачу… Он недавно доебал Бакуго расспросами о его средней школе и тупом Деку. Поэтому ожидаемо получил пизды. В последнее время было скучно. Скучно и немного одиноко, несмотря на большое количество людей вокруг. Бакуго уже отвык от этого из-за постоянно назойливо крутящихся рядом «друзей». Конечно, к одиночеству тоже можно было привыкнуть обратно, сконцентрироваться только на себе как раньше. Просто не очень хотелось. В принципе, сейчас не хотелось. Парень поднял глаза. Киришима на него смотрел всё это время. Кацуки не особо разбирался в чтении эмоций, но взгляд одноклассника точно был каким-то странным, пристальным. Он нервировал, и под ним становилось неудобно, хотелось, словно, прикрыться руками. Сукин сын. Ожидаемый щелбан в моментально твердый лоб. - Ну что опять? - Заебал пялиться! Шевели задом! Они уже сидели немного запыханные в больнице. Пришлось бежать с автобусной остановки, чтобы успеть вовремя. Часы показывали ровно восемь утра. Бакуго шлепнулся на мягкую скамейку возле нужного кабинета, переводя дыхание, а Киришима с громким звуком расстегнул куртку. Мимо прошел медбрат, поприветствовав, видимо, уже знакомого ему ученика, и приятным голосом уведомил, что доктор подойдет через пару минут, а пока нужно было надеть бахилы. Старик действительно подошел через некоторое время, одарив Кацуки только молчаливым взглядом. Наверное. Из-за его очков ничего не было видно. Он сказал Киришиме пройти в помещение и зашел в него первым. - Бро, я вещи тут оставлю, ладно? - юноша немного суетился и, сложив куртку с рюкзаком, предварительно достав из него все документы, оставил их на лавочке, последовав за врачом. Бакуго лишь хмыкнул, сильнее зарываясь подбородком в шарф. Он остался в тихом коридоре практически один, не считая редко проходящих туда-сюда докторов и медсестер. Пахло лекарствами, марлей, антисептиком. В голове жужжал рой вопросов, которые юный герой заранее формулировал, прежде чем самому попасть к старику. Слух отвлек шелест со стороны. Он метнул взгляд, подмечая, что чужая надутая куртка начала сползать на пол. Рука сама потянулась поправить одежду, сильнее прибивая ее к стене. Теперь со стороны двери послышался голос. Она отъехала в сторону и показался ранее упомянутый медбрат. Он еще слушал что-то от врача, а потом опустил глаза на Бакуго. - Вам нужно сдать кровь, пройдемте со мной. Ему не нужно было ее сдавать, но он послушно поднялся с места, краем глаза увидев напряженную спину сидящего Киришимы и дока, который что-то показывал ему на рентгеновском снимке. Дверь закрылась. - Вещи… - начал было Кацуки, как медицинский работник понятливо кивнул. - У нас есть гардероб. Я Вас проведу. Бакуго уже повесил свою и куртку Киришимы на вешалку, закатывая свободный рукав толстовки. Собственная сумка с легким рюкзаком друга покоилась на пустом стуле возле женщины, которая сейчас затягивала жгутом его плечо, прося сжать кулак. И зачем он это делал? Хер знает. Парень наблюдал, как из его вены вытягивали кровь, а после наклеили на место укола пластырь с ватой. - Прижмите к себе на пять минут, - у медсестры была легкая рука. Он уже сидел вновь на той же мягкой лавке, крутя в пальцах номерок из гардеробной. Долго. «О чем они говорят? Что обсуждают?». Разве ему было интересно? Да, было. Белобрысая макушка стукнулась о светлую стену. Оказалось трудно себе признаться, но Бакуго старался не думать о произошедшем в последние дни стажировки. Потому что как только начинал вспоминать всю свою беспомощность, хотел провалиться сквозь землю от стыда за собственное бессилие. Становилось сразу паршиво, сомнения лезли в душу, царапая ее корявыми ногтями, подрывая самооценку. И это же делало общение лично для него натянутым с теми, кто видел то его состояние. Его хуевое состояние. Кацуки шумно и раздраженно выдохнул, вытянув ноги. Ему было плевать на чужое мнение, и он даже был согласен показаться этим дуракам в моменте жалким, просто… Наверное, было не плевать. Он не хотел, чтобы они видели его таким, не сочувствовали, не отпускали сострадающие контрольные фразы. - Бро, - чужой голос отвлек, и Бакуго немного дернулся. Он вскинул голову на Киришиму, который кивком показал зайти в кабинет. Парень поднялся с места, взяв с собой сумку, и прошел внутрь, усаживаясь туда же, где раньше сидел Эйджиро. Тот хотел уже выйти, но оклик доктора его остановил. Кацуки смотрел, как старческие руки шустро что-то писали непонятным почерком, а после жестом подозвали предыдущего пациента к себе. - Я тут написал… - врач тыкнул пальцем в бумажку, и Киришима встал у плеча Бакуго, немного наклонившись. - Не заблудишься, или кого-то попросить тебя отвести? - Нет-нет, не заблужусь! - Хорошо, смотри, если именно этого не будет, временно возьмешь вот этот. Но потом все равно надо будет найти вот этот… - Понял, да. - Ладно, иди. Эйджиро забрал записку, улыбнулся другу и покинул кабинет. Блондин проводил его взглядом, а после посмотрел на старика, задумчиво перебирающего усы. В воздухе повисла на секунду пауза. - Кхм, я Вас слушаю, молодой человек. Максимально спокойно и сдержанно Кацуки очень кратко рассказал врачу о произошедшем в Токио. Он вытащил из сумки некоторые заключения, показал руку, на которой была проведена операция и поведал о собственном самочувствии. Доктор не перебивал, молчаливо выслушивая, иногда пролистывая документы или осматривая травмированную кисть. В итоге Бакуго подошел к кульминации, рассказав о выписанном лечении и процедурах. Ему нужно было спустя какое-то время проверить работоспособность своей руки и узнать, какие нагрузки можно применять, а какие - нет, и также сроки полного восстановления. - А с ухом? - задал в конце единственный вопрос врач, и Кацуки сказал, что находится на связи с сурдологом, которого же и посоветовал сам док через Киришиму. Тот удовлетворенно кивнул, заклацав в компьютере. Он в свою очередь ответил, что посмотрит расписание необходимых специалистов-диагонстов, поэтому Бакуго принялся терпеливо ждать. Он скользил глазами по чужому столу, опять замечая рентгеновские снимки и документы, в которых даже вверх тормашками смог прочесть знакомое имя. Вопрос уколол кончик языка. - Что с… Киришимой? - Всё в порядке. Кстати, ты ему передал, что я его фанат? - Нет. - Понятно. - Сами ему это говорите, - Бакуго цыкнул и посмотрел в застекленный шкаф со множеством папок. - Ты прав, - старик кашлянул, продолжая пялиться в монитор. Еще минуту или две было тихо, пока он не заговорил. - У него страдает правое колено, и ему нужно будет носить бандаж какое-то время. - Кацуки перевел внимание на врача. - Проследи, чтобы он его носил. - Я ему не мамка. - Ты его друг. Он так мне сказал. Бакуго отрицать не стал, раздраженно скривив губы. Когда он вышел из кабинета, получив то, за чем пришел, опустил глаза на ждущего Киришиму, широко улыбнувшегося при его появлении. Они сходили в гардероб и уже плелись обратно в Академию. На улице стояло холодное утро, щипая их щеки. - Я чуть сознание не потерял, пока кровь сдавал, выкачали литр! Я думаю: «да че такое»?! А мне сказали, мол, сахар упал! Жрать хочется, пипец..! - Эйджиро болтал без остановки, иногда специально пошатываясь, пиная Кацуки в плечо. А тот шел насупившись, всматриваясь в серое небо на горизонте. Почему-то настроение было таким же тяжелым, как серые, лениво ползущие тучи. Очередной толчок заставил его остановиться. Киришима еще немного прошел вперед и обернулся, вопросительно вскинув брови. Мимо проехала заблудившаяся в этом районе машина. - Почему ты не сказал, что у тебя хуйня с коленями? - Ну, не прям хуйня… - красноволосый повел плечом и сделал еще пару шагов. Он вновь замедлился, когда понял, что за ним не идут, и снова посмотрел на нешелохнувшегося и злого Бакуго. - Ну… Эм? - Киришима не ожидал, поэтому вдруг разволновался и забегал глазами, прикидывая, как правильно ответить. - Говори, как есть! - а Кацуки свирепел. Знаете почему? - Не кипятись, - зря он это сказал. - Просто так получилось, ну болят, типа, я уже не молодой! - пытался свести в шутку. Бакуго резко заехал ногой в железную урну рядом, оставив в ней смачную вмятину. Она отлетела в сторону, громко врезавшись в огораживающий проезжую часть забор. Совсем не по-геройски. Киришима сразу переменился в лице. Он схватился пальцами за лямки рюкзака, сильно сжав. Блондин же сунул руки в карманы и двинулся в другую сторону, а Эйджиро не хватило духу пойти следом. Весь день. Они потом не говорили весь день. Киришима качал на счет пресс, шумно и резво выдыхая при напряжении. Глаза сами иногда фокусировались на черном бандаже, который сейчас фиксировал его колено. Он думал всё долгое время редкого выходного о произошедшем, сердце сжималось от переживаний, но в то же время ему не хотелось идти навстречу и прояснять ситуацию. Бунтарь не понимал, из-за чего Бакуго был на взводе и, возможно, в попытке узнать в чем дело, мог только еще больше усугубить ситуацию. Может быть, другу просто хотелось побыть одному, или он еще злился, что заранее не сказал о посещении доктора. А нужно было? Эйджиро ли не помнить реакцию товарища на любые разговоры об этом? Уже немного раздражало. И то, что он не понимал Бакуго, и то, что хотел как можно быстрее согласиться абсолютно со всем, лишь бы не чувствовать между ними напряжение. Даже тренировка не помогала перебить тревогу, леденящую мокрые руки. Конечно Киришима прикидывал еще некоторые возможные варианты причин злости одноклассника, но они казались ему не свойственными или слишком фантастическими. И чтобы наконец избавиться от стресса, он шел быстро и целенаправленно в чужую комнату, даже не просушив волосы после душа. Они били его влажными прядями по щекам, морозя голову. С приближением становилось страшнее, смелость выветривалась с каждым выдохом, и даже попадающеся по пути ученики не отвлекали на себя внимание. Ну, была - не была. Юноша резко открыл дверь. Кацуки там не оказалось. «Подождать его тут или поискать?». Паника пульсировала в голове, не позволяя логически мыслить и здраво оценивать ситуацию. Сзади кто-то резко заехал в поясницу и, ойкнув, Эйджиро чуть не упал, удержав равновесие. Он обернулся, столкнувшись с кислым лицом Бакуго, который прошел внутрь и закрыл дверь. Хозяин комнаты сунул руки в карманы, не двинувшись с места, и поджал губы к носу в ожидании объяснений. Киришима сглотнул вязкую слюну. «Не знаю, на что ты обиделся, но я не хотел тебя обидеть, извини», - такой был план, но при виде колючих красных глаз он моментально куда-то улетучился, оставив вместо себя хлопающую тарелками мартышку. Тишина затянулась, и блондин потянулся к ручке двери, видимо, намереваясь послать соседа к себе, сказав, что хочет спать или что-то такое. Поэтому, запаниковав, Киришима плюхнулся на пол, уложив ноги бабочкой. Он ссутулился, решительно уставившись перед собой, показывая тем самым, что не собирался уходить. Кацуки раздраженно цыкнул. - Поговорим! - громко заявил гость. Одноклассник постоял еще некоторое время у двери, а после прошел к кровати, усевшись на ее край. Эйджиро метнул туда косой взгляд, подметив про себя немного напряженную позу товарища. На уровне глаз опасно оказались острые колени. - Ну, говори. По коже побежал мороз, и Киришима вновь тяжело сглотнул, слегка глянув вверх. На него смотрели пристально, как и раньше поджимая губы. - Скажи мне, если я в чем-то ошибся! Я весь день пытался понять, на что ты обиделся! - Я не обижался, блять! - Ты избегал меня! - Нет! - Да! - Эйджиро сделал рывок, намереваясь подняться, но бандаж на колене слишком громко проехался по полу, красноречиво заакцентировав на себе внимание. Оба замолчали, прекратив пустой спор. - Короче, я считаю, ты меня избегал! Можешь говорить, что хочешь, но это было так. - Ты сам ходил, хуй знает где. - В общем! - Киришима раздраженно хлопнул себя по бедру. - Я не говорил о доке, потому что до этого ты злился, и я подумал, что ты не хочешь ничего об этом слышать! И с коленом у меня проблемы давно, и это даже, как бы, не проблема, просто иногда… - Ты дебил? - Вот зачем ты нарываешься? Я же пытаюсь всё прояснить! - Киришима вздернул голову, неконтролируемо щелкнув зубами. После этого встала пауза, и его щек коснулся стыдливый румянец за свою привычку, но он постарался скорее его смахнуть, концентрируясь на более важном в данный момент. Бакуго смотрел слишком долго, после чего раздраженно вздохнул, отвернув голову. У Эйджиро внутри сразу что-то неприятно потянуло. Да что опять не так? Он опустил голову, сжав пальцы в кулаки. Любому другому захотелось бы встать и уйти, но юноша оставался, зная, что подобный жест с его стороны ни к чему не приведет. Он должен был достигнуть цели, которую себе поставил, как бы тяжело это ни было. Банально для собственного успокоения. - Повторюсь, не знаю на что ты злишься. Я пытался весь день понять, но так и не смог. Предположил, что у тебя что-то случилось и ты просто сорвался, или что я тебя просто выбесил своей болтовней, или еще что, короче… Либо скажи мне, чтобы я понял и извинился, если реально виноват, либо.. - Ты мне мозг выебал своей дружбой, - Бакуго грубо прервал чужой поток мыслей. Киришима вновь вскинул на него взгляд. Смотреть друг другу в глаза было некомфортно. - А сам ведешь себя понял как? - Как? - Как еблан. - Ок, еблан, в чем это по-твоему выражается? Примеры будут? - Эйджиро с мужеством проглотил очередное оскорбление, а Кацуки первым отвел взгляд, очевидно ежась. Его руки все еще были в карманах, что, видимо, позволяло ему сдерживать свои порывы взорвать комнату нахер, потому что вся его напряженная поза говорила именно об этом сильном желании. - Ты знаешь… - Бакуго сжал зубы, а после перевел глаза на Киришиму, вероятно, показывая тем самым свою решимость: он не хотел быть здесь последним слабаком, - всё о моём состоянии. О всех моих травмах, как от причуды, так и после битв. Знаешь эти мои слабые на данный момент места. А свои скрываешь, как вонючая крыса. - Как вонючая крыса? - Да, блять! Крыса! Бегаешь к этому старпёру, не сказав ни слова! А когда я тебя спросил прямо, придумал самое жалкое оправдание! Эйджиро сильно разозлился. Он прямо побагровел в лице, и его желваки задвигались, что, конечно, не ушло от внимания Бакуго. Последний редко видел друга таким напряженным, поэтому где-то даже допустил мысль, что довел его до конечной точки. Хоть вся эта тема и казалась со стороны совершенно незначительной. Киришима отвернул голову и медленно поднялся на ноги, сжимая кулаки так сильно, что побелели костяшки. Кацуки нахмурился, сразу осознав - его не поняли. Страх скользнул в грудной клетке режущей струной, побуждая сказать или сделать что-нибудь ещё, чтобы предотвратить последствия. Но тело застыло, как и язык, прилипший к вмиг высушенным зубам. Глаза только пристально наблюдали за чужими, изредка поднимающимися при дыхании напряженными плечами. - То есть, ты имеешь в виду, что я должен был тебе рассказать о своём состоянии, так как знаю всё о твоём? - с особым усердием и контролем над голосом попытался ровно выдавить из себя красноволосый, а Кацуки затаился. Он ничего не ответил, дав расценить свое молчание как знак согласия. - А ты не подумал, что это немного разные ситуации? К тому же, ты сам говорил, что тебе похуй... - Эйджиро резко замолчал, а Бакуго уставился в пол. Он рассматривал деревянную поверхность, чувствуя, как в голове нарастала боль. До ушей донёсся долгий и тяжелый вздох. Он тоже устал. Хотелось уже послать этого дебила нахер и лечь спать, не занимая мозг тупыми мыслями. Весь день был паршивым с самого утра. Ничего толком не получалось. Ни домашка, ни тренировка. Лажа на лаже, и всё потому, что внутри оседала мякоть в виде обиды. Только ближе к вечеру Бакуго понял, что это была именно она. И он не мог с ней ничего сделать, так как раньше испытывал ее сугубо на себя или ситуации, которые от него не зависели. Ну или родителей. А сейчас это была самая настоящая, тупая, импульсивная, выбивающая из колеи обида на того, кто тебе никто, но почему-то влияющего на твое настроение и самочувствие. Волосы взъерошили, и Кацуки специально сильно отбил чужую руку. «Иди нахер». - Извини. «Иди нахер!». Открытой шеи коснулся чужой мягкий бицепс, жаром и тяжестью разлившись по плечам, достав кожи головы, защекотав основания волос. Хотелось оттолкнул и зарядить локтем в бок, но этот самый бок в этот раз слишком быстро и сильно прижался к руке. - Бакуго… Сердце пульсировало в горле, перекрывая любую попытку что-то сказать. Глаза нехотя посмотрели в сторону, отзываясь на фамилию, но на плечо резко опустилась чужая голова, ударив в нос тягучим запахом жимолости. Было тяжело. - Хватит ко мне прижиматься, заебал. - Извини… Не знаю почему, но я не думал, что ты будешь волноваться. Хотелось сразу уйти в отрицание, но, блять. Бакуго жевал от досады губы, совсем недавно смирившись с этой мыслью. Да, он немного парился об этих дебилах. Но о красном - чаще, потому что он самый большой придурок из них всех в отношении собственного здоровья. И то, что он свистел-пердел о доверии, взаимопонимании и свинской дружбе, выглядело теперь как пустой трёп. Кроме действий. Кацуки помнил каждое его действие, касающееся его самого, и только так он каждый раз убеждался, что да, этот полудурок, вроде как, старался быть другом. Что рознилось с остальной частью его поведения, в частности, замалчиванием. Это началось давно и чем дольше длилось, тем больше бесило Бакуго. И ведь раньше ему правда казалось, что у Киришимы не было ни одного секрета. А сейчас, когда он теперь знал его лучше и мог видеть недосказанность, раздражался как черт. - Отцепись уже. - Не хочу, мне нравится твой запах. Стоп. Что? Кацуки резко дернулся, но хватка оказалась сильной. Намечалась драка. - Ты крышей поехал? - Нет, серьезно, - Эйджиро сильно выдохнул, что блондин почувствовал скулой, поймав запах мятной зубной пасты. - Наверное, поэтому и стал с тобой дружить… - Чудила. - Немного… Извини еще раз. Когда Бакуго хотел уже заехать по красной голове, его отпустили. Киришима почесал щеку и слабо улыбнулся. - Я был не прав. Могу как-то загладить вину? - Нет. - Может, хавчик? Игра? О, массаж? Хочешь, сделаю тебе массаж? А то у тебя плечи прямо как у меня во время причуды. - Не вздумай меня трогать. - А-хах! - парень засмеялся и расслабленно покачал головой из стороны в стороны, подмечая, что волосы уже подсохли. - Я рад, что мы всё прояснили. Кацуки тоже чувствовал некоторое облегчение. Он завалился на подушку, толкнув ногой чужое бедро. Когда стресс отпустил, резко захотелось спать. - Бро. Ответа не последовало. - Бро? - Да что, бля? - Можно у тебя поспать? Бакуго приподнялся на локтях, максимально зло хмуря брови, чтобы по одному его лицу было понятно, какая это хреновая идея. Но Киришима лишь усмехнулся и полез к нему. Они какое-то время попинались, и в итоге блондина прижали к стенке. Он сурово смотрел в чужую спину, а потом пнул коленом твердый зад. - Свет. - А, да… Эйджиро шустро поднялся, прошлепав к выключателю, и щелкнул кнопкой. Кацуки специально развалился шире и еще какое-то время боролся за пространство. В целом, удачно. Киришима лежал на краю и еще какое-то время хихикал, затихнув через пару минут. Бакуго старался в темноте рассмотреть его довольно длинные волосы, разметавшиеся по подушке. От них сладко пахло шампунем с той самой, видимо, каприфолью, совсем ему нехарактерной, взятой наверняка у Денки. Рука потянулась к красной голове, уверенно зарывшись до самых корней. Там волосы еще были влажными. Пальцы прошлись по коже, пока их не перехватили. Ладонь на себя немного потянули, царапая губами. - Бро, не делай так, - ощущение горячего дыхания. - Или у меня встанет. Бакуго резко одернул руку и запинал тело рядом под тихое издевательское хихиканье. «Черт, ну и дебил!». Через какое-то время он отвернулся к стене. Почему-то после этих слов было неловко, хоть блондин и понимал, что это тупой, неудачный юмор. Тем не менее, кончики ушей припекал хриплый сонный смешок, когда он уснул.

***

Так вот о чём, черт возьми, говорила Киноко Комори из Б-класса сонному и заебанному Киришиме тогда, в холодном и пустом школьном парке. Так вот что она имела в виду. Парню хотелось досадливо застонать в голос: «А-а-а, бля-я, так вот как это...». Да, вот как это ощущалось. Он тяжело дышал, вжимаясь в угол стены, смотря на своего товарища. Бакуго сидел на корточках рядом. Они выжидали момента для атаки. - Хули припёрся? - Да я... - не хотелось, блин, отвечать. Он не мог думать ни о чём другом, кроме как со сводящими суставами нижней челюсти наблюдать за текущей кровью из чужого разбитого носа. Железные оранжево-зелёные перчатки неуклюже старались вытереть красную жидкость с губ или зажать саднящую переносицу, что выходило тоже не очень. Плевок вязкой слюны вперемешку с багряными жилами шлепнулся между раздвинутых колен в натянутых, черных, мешковатых штанах. - Нахуй пошел отсюда, ты мне мешаешь. - Извини, не хотел, чтобы так вышло, - Эйджиро чувствовал фантастической силы вину. Некоторое время назад, завидев неподалёку знакомые взрывы, он на всех порах сунулся прямо в чужую битву. Своим присутствием юноша отвлек обоих участников, и в результате Кацуки прилетело в лицо, а одному из профи-героев удалось скрыться. В общем, он жестко прошляпился и сейчас со сжимающимися внутренностями смотрел на злого до ужаса блондина, мало того, что получившего множество лишних ран, так еще и, вероятно, не выполнившего задание идеально, как ему хотелось изначально. Тот хмурился чрезмерно сильно, до проступающих вен на висках, тяжело дышал и вслушивался в происходящее снаружи. Другие ученики вели беспорядочный бой с учителями. В данном случае А-класс выступал героями, которым нужно было поймать хотя бы одного злодея, дабы вытрясти, якобы, необходимую информацию. Их как и раньше разделили на команды, но теперь на усмотрение Айзавы привычного сквада с Бакуго не было. Последний думал, что так даже лучше: не будет совершать прошлые ошибки, однако, завидев на горизонте красную капну волос, отвлёкся. И вполне ожидаемо получил за это, поэтому даже не был расстроен, просто остался ебически зол на самого себя. Кацуки метнул взгляд на товарища рядом, который обеспокоенно грыз губы, всматриваясь в противоположную сторону их укрытия. Так или иначе, выйти следовало как можно быстрее, и раз этот придурок оказался здесь, им можно было воспользоваться как каменным щитом. - Слушай, давай я выйду первым, буду приманкой, отвлеку их на себя, а ты атакуй со спины, - Киришима резко повернул голову, и Бакуго на секунду словил чувство дежавю, будто и раньше его мысли также успешно читали. - Очевидные вещи морозишь, пиздуй уже. - Я пошёл. Эйджиро без капли сомнений шустро вылетел из-за разрушенной стены, моментально применив причуду. Он принял на себя сразу несколько ударов и был отброшен на некоторое расстояние, стойко выдержав урон на ногах. Его лицо с каждой секундой теряло человеческие очертания, а треск каменеющей кожи раздавался всё звонче, рикошетя эхом об окружающие разрушенные стены. В этом процессе не было ничего красивого, однако глаз цеплялся. Поэтому Бакуго помедлил пару мгновений, зачем-то терпеливо наблюдая за решительностью и безоговорочным доверием своего одноклассника. Какая странная мысль, подумал бы Кацуки, но было не до этих размышлений, поэтому он шустро покинул укрытие, застав врага врасплох. Его громкий ор «сдохни», кажется был слышен даже на вершине Фудзиямы. Теперь Бакуго понимал, что ощущал Киришима, разбивая когда-то несколько раз нос. Неприятное и мешающее ощущение: щекочущее в лобных пазухах, камнем висящее посередине лица и отдающее пульсацией в глаза. Блондин плелся в общежитие после завершения занятий и посещения медпункта. Как ему казалось, Исцеляющая Девочка специально налепила тупой пластырь на всё его лицо, чтобы он был похож на дешевого клоуна. Дыхание оставалось затруднительным, а вкус крови по-прежнему растекался в горле. Мерзость. Зайдя в комнату, юноша поспешно плюхнулся на кровать, растянувшись звездочкой. Мышцы болели, доставляя дискомфорт, на тело резко навалилась усталость, а веки потяжелели. Не было сил ни переодеваться, ни даже заглядывать в домашнее задание. «Похуй на это всё». И с такой установкой блондин сел на кровати, зарывшись пальцами в сумку, выудив учебник по истории. Какой им параграф там на завтра? Проведя в тишине целый вымученный час, старательно вчитываясь местами в скучные сводки былых лет, слух уловил уже привычный звук тяжелых шагов среднего темпа. Глаза автоматически скользнули на дверь, а потом на стену по мере того, куда они следовали, после чего послышался щелчок соседнего замка. Почему-то Бакуго словил легкое разочарование и, немного скептически поджав губы к носу, уставился обратно в текст. Зароились недопустимые ранее на занятии мысли, и смысл текста перестал улавливаться. Недовольный и крайне раздраженный цык. Спустя десять минут уши будто отъехали куда-то назад, и от этого необычного финта организма Кацуки нахмурился, прислушавшись к своему телу. «Че за хуйня?». Быстрые шаги приближались, пока дверь не распахнулась. - Братан, не спишь?! - Киришима буквально навалился на ручку и шагнул внутрь, в ожидании уставившись на соседа. - Вижу десятый сон, блять. - Ого! - Эйджиро прыснул, почесав неловко затылок. Он закрыл за собой и подошел к кровати, сунув руки в свободные серые штаны. Бакуго специально смотрел пристально, беспощадно, видимо, одним своим видом угрожая ворвавшемуся гостю, чтобы тот либо уже говорил что хотел, либо пиздовал нахер. - Извини за это, - Эйджиро кивнул на нос, а потом стыдливо свёл брови. - Я пришёл компенсировать. - Чё? - Ну, - юноша снова пустил смешок и разразился своей очень яркой улыбкой, демонстрируя острейшие, белоснежные, «колгейтовые» зубы. - Я сделаю тебе массаж! Бакуго закатил глаза и уже хотел повторить свой ответ, который давал ранее по этому поводу, но запнулся, как только почувствовал ноющую боль буквально в той руке, которая держал книгу. Он задумчиво посжимал губы, потупив взгляд на собственных костяшкях. - Ты шаришь в этом? - Ну да! - Киришима сразу уверенно закивал и зачем-то демонстративно выставил сжатые кулаки. - Я прошел в свое время не одного мануального терапевта, плюс, много этим интересовался и пробовал на себе, потому что часто перегружаю мышцы во время тренировок! Моментального эффекта не будет, но гарантирую - станет легче! Это правда. Кацуки хорошо помнил болевые ощущения от его жесткой хватки на своей травмированной руке, но после этого она стала более управляемой. «В пизду». Блондин слабо кивнул и небрежно отбросил учебник в сторону. Возникла неловкая пауза, и он глянул на одноклассника исподлобья. Тот, как дурак, хлопал глазами и улыбался, а после, видимо, что-то прочитав в чужом взгляде, плюхнулся рядом. Дальше что? - Че мне делать? - Какую часть ты хочешь, чтобы я размял, просто покажи, а я всё сделаю! - Если мне станет хуже или ты сделаешь какую-нибудь хуйню, я тебя урою. - Стрёмно звучит, но я буду стараться! Если будет прям очень больно, говори. - Ты же сказал, что шаришь. - Да, но на себе же я чувствую, а на других людях - нет. Хоть Серо и орал, потом сказал, что стало лучше. - Ты соевую морду тоже мял? - Да, у него часто клинит шею и спину, - Киришима хохотнул, видимо, вспомнив что-то смешное, а после потер пальцем под носом, глянув в недоверчивые глаза. - Не ссы, бро! - Да кто тут ссыт, блять?! Делай уже! - Есть! Так, а че делать? Бакуго недовольно уставился в веселое лицо рядом и резко передумал заниматься подобной хуйней. Почему-то на затылке неприятно зашевелились волоски, а на душе стало погано, захотелось ударить этого тупого дебила. Киришима внимательно всматривался в злое и напряженное табло напротив, а после уверенно схватил руку, которую уже неоднократно мял, посчитав, что так будет проще. Он пытался отследить реакцию, и она была: конечность попытались вырвать, однако его хватка не позволила. Глаза опустились на шрамы и автоматически поджавшиеся пальцы, а в груди больно что-то потянуло. Уголки губ сразу сползли вниз. Кацуки с особый усердием смиренно ждал, а Эйджиро ничего не делал, лишь слабо крутя туда-сюда, как на медосмотре, чужую кисть. Блондин уже машинально пнул чужое колено, и резкий вдох с подскочившими плечами дали ему понять, что это было то - больное. Бакуго стушевался и замер, ожидая чего-то, но Киришима решил не акцентировать на этом внимание, лишь немного поджав губы. Странная, немного тяжелая тишина затянулась, сопровождаемая редкими звуками чужих голосов снаружи или хлопков закрывающихся, открывающихся дверей. - Ты видел, что сделал Айзава сегодня..? - куда-то под нос забубнил Бунтарь, слабо пройдясь пальцами по внутренней стороне удерживаемой ладони. Бакуго свел брови, переведя глаза со своей руки на лоб одноклассника. - Что именно? - Ну, когда он столкнулся в переулке с Иидой. Он как-то смог обездвижить его ноги, я не выкупил как, если Иида такой быстрый… - Он заранее выпустил бинты. - Реально? - Эйджиро резко вздернул голову, удивленно уставившись на друга. Тот как всегда хмурил брови, стараясь не замечать болезненных ощущений в руке, переключившись на искренние эмоции соседа. - Ясен… Пень. - Офигеть, я не заметил! Блин, круто, - Киришима улыбнулся и снова ссутулился. - Так вот оно как… То есть, Иида влетел прямо в них? - Стёрка просчитал траекторию. - Классно. Кацуки хмыкнул, и на него подняли глаза. - Чего? - Ты реагируешь, как пятилетний пиздюк. - Разве? - Эйджиро усмехнулся, опустив взгляд обратно. - Это плохо? Странный вопрос. Бакуго подумал пару секунд. Плохо? Он наблюдал, как чужие пальцы уверенно сминали его кожу круговыми движениями, на самом деле не зная как ответить. Ему не нравились такие реакции, но в них, по сути, не было ничего плохого. Видимо, вопрос останется без ответа. Ему так хотелось, если бы не чужие пытливые красные глаза и наклоненная набок голова. - Так это плохо? - Нет, блять, не доебывай меня. - Я тебя раздражаю? Кацуки резко напрягся, зло уставившись на друга, а тот продолжил по-глупому улыбаться и мять чужую руку. Ее выдернули. «Опять двадцать пять. Заебало уже, одно и то же». Киришима немного растерянно приподнял брови. - Нахуй ты такое спрашиваешь? - Я в себе не уверен. - Это твои проблемы. - Ты прав. Бакуго закипал с каждой секундой и с каждым ответом. Эйджиро глубоко вдохнул и медленно выдохнул, облокотившись о руки позади себя. Он водил глазами по стенам, разглядывая их словно в первый раз, а Кацуки тошнило всё сильнее. Он хотел сейчас же выгнать одноклассника, впечатав пару взрывов в лицо и напоследок сказать больше никогда к нему не заходить. И не приближаться. Юноша вяло тряхнул головой. «Бред». Мысли уставшего мозга, нельзя кидаться в крайности. - Меня кое-что грузит, и поэтому я чувствую себя странно, - когда Киришима заговорил, Бакуго подумал, что прошло около получаса, хотя часы явно показали четыре минуты. Это пиздец. Он перевел глаза на расслабленную позу гостя, уже свалившегося спиной на его подушку. Тот изучал потолок. - Говори уже, блять. - Я очень хочу с тобой общаться, - Кацуки чувствовал как тяжелеет голова. - Но я постоянно сомневаюсь не то, чтобы в том, хочешь ли ты общаться со мной. Мне кажется, я навязываюсь. Но я хочу тебе навязываться, потому что хочу общаться. Однако, я хочу делать то, что хочется мне и быть честным с самим собой, но в то же время, я постоянно сомневаюсь, устраивает ли тебя это или ты меня терпишь. Или ты просто испытываешь ко мне жалость. Я не могу понять до конца, как мне сейчас себя вести. Киришима не пожалел, что всё это озвучил и даже почувствовал секундное облегчение. Волнение выталкивалось сердцем из груди, а руки были заведены за голову, пряча их мгновенное ставшее мокрым состояние. Бакуго же моментально набычился. - Какую же хуйню ты сейчас выдал, - он аж застонал, проведя ладонью по лицу. «Ну ебаный свет». А потом посмотрел в сторону, на своего друга, лежавшего так тихо, словно тот умер. Как же блондина всё это заебало. Правда! Он уже изрядно устал от подобных пиздостраданий своего товарища, как ему казалось, на пустом месте. И так мозг пух от занятий, тренировок и собственных мозговых штурмов по поводу и без, так еще стабильно прилетали задачки со звездочкой от красноволосого куска дерьма. - Мне нужно знать твоё мнение, - с максимальным спокойствием в голосе проговорил Эйджиро. - Чтобы успокоиться. - Ты сомневаешься в своих намерениях и хочешь слышать от меня «подтверждение»? Киришима через секунду резко приподнялся на локтях. Кацуки смотрел перед собой, прожигая взглядом настольную лампу, а после перевел тяжелый взгляд в сторону. - Ты меня доебывал, а теперь даешь заднюю? - Что? Нет, - красноволосый поспешно сел, собрав под себя ноги. Даже непроницательный блондин смог прочесть на его лице замешательство и растерянность. Внутри было так погано, что хотелось взорвать эту комнату нахуй. Это чувство было похоже на… - Ты нафантазировал в своей дерьмовой голове сопливую хуиту и, когда она не подтвердилась, разочаровался? И теперь пытаешься переложить ответственность на меня? Я скажу так, - …на предательство. - Мне глубоко насрать на твои ожидания, Киришима. Я не буду ни под кого подстраиваться, будь ты мне хоть братом, хоть отцом, не говоря уже об уебанском статусе друга, сечёшь? Если тебя что-то не устраивает, прошу пройти нахуй. Палец жестко уткнулся в чужую твердую грудь. Это было невероятно неприятно. Просто не передать словами, как паршиво и горько, до песка в глазах. Тем более видеть лицо этого гребанного имбецила и то, как оно менялось с каждым словом. Не было ни тупой улыбки, ни былого воодушевленного блеска в глазах. А больше всего осадком ложился факт, что монолог не прервали, не перехватили, не начали оправдываться. Даже так было бы легче и проще, чем простое, уебищное, согласное молчание. На самом деле, договаривать не хотелось, но свою роль сыграли принцип и гордость. А еще не хотелось видеть, как одноклассник все также молча встал и ушел, даже не хлопнув дверью. Блондин долго смотрел на помятое одеяло, на котором с минуту назад сидела чужая задница в серых растянутых штанах. Да похуй. Он сказал всё как обычно прямо и уже сразу пришел к выводу, что лучше не иметь друзей, чем таких. Сердце клокотало в ушах, разливаясь цепенеющей болью в каждую перенапряженную мышцу. Бакуго раздраженно встряхнул ноющую руку, на кончиках пальцев которой забывчиво заискрились огни. Он всю ночь не спал, постоянно прокручивая произошедшее, связанное с причиной своей бессонницы. Чем ближе подходил час будильника, тем более раздражительнее становилась жертва ночных терзаний. А что, собственно, его терзало? Кацуки считал себя во всём абсолютно правым, и было похуй на то, что будет потом. Не появилось в мире еще того, чтобы он не смог преодолеть: всё являлось мелочным и незначительным на его пути становления лучшим из лучших. И вот Бакуго уже покачивался на стуле в классе, бессмысленно скролля ленту новостей. Он шумно выдыхал воздух через нос, злясь на свои ощущения, которые всё никак не мог побороть даже самовнушением. Ебучее чувство неловкости. До смешного тупо. Он плечами ощущал чужие любопытные взгляды и, будто победитель, удовлетворенно хмыкал, наблюдая, как его кое-кто избегал. Даже слишком явно избегал. От этого неуместное чувство горделивого превосходства уже поправляло корону, криво ложащуюся на торчащие волосы. Киришима ни разу не посмотрел в его сторону и даже не находился в его обществе ни минуты. Он чрезмерно красноречиво либо сразу покидал любое пространство, как только там появлялся Бакуго, либо старался отойти подальше, отвлекаясь в телефон или на пустой диалог хоть с кем-нибудь. «Боже, детский, мать его, сад. Ну и пошел нахуй». Мысли, полные гнилых матерных словосочетаний прервал Серо, плюхнувшийся напротив. Он усмехнулся, глянув туда же, куда сейчас неосознанно пялил его товарищ, а после одновременно с последним перевел в ответ глаза. Кацуки запнулся, удивленно вскинув брови. - Хавать будешь? Что? - Не понял, соевая морда, - честно сказал блондин, нахмурившись. Он задрал подбородок, но поспешил его опустить, когда Ханта, раздраженно выдохнул, махнув рукой. - Ты тоже с ним поругался, да? - брюнет вновь глянул в сторону Киришимы, который сейчас лежал на парте, видимо, делая вид, что спал. - Видимо, уже все мозги себе отбил. Бакуго смолчал, недоверчиво поджав губы, а потом покосил взгляд в сторону. Они теперь вдвоем смотрели на причину своего незадавшегося настроения. Это было непривычно, но сразу стало полегче. Поэтому Кацуки не ощущал уже настолько гнетущего чувства разочарования, как с утра. Тем не менее, паршиво всё равно было. Особенно, когда он слышал, как этот кусок дебила угорал с какой-то шутки вместе с Каминари или спешно уматывал куда-то на перемене. Но еще дебильнее было, что он не избегал Серо, иногда к нему обращаясь по каким-то рядовым вопросам, а тот с очевидным нежеланием и показушной обидой ему отвечал. Было видно, что они помирятся. Однако Кацуки знал: он с ним - нет. Он одиноко жевал булку на обеденной перемене, сидя на когда-то излюбленном месте дерьмоволосого, и морозил жопу на ступеньках. Все еще прохладная погода нервировала, гоняя мурашки по теплой коже, а привычные глазу деревья вдалеке качались, не обращая внимания на устремленный в них осуждающий взор. Тесто оказалось невкусным и его тяжело было проглотить. Сок слишком сладким и водянистым. Пиджак не теплым. Место пустым. Бакуго шмыгнул все еще саднящим носом, почувствовав, как смененный пластырь потянул кожу под глазами. Как же всё раздражало. Ужасно раздражало. Самым выбешивающим в этот день было столкнуться в дверях, перехватить нечитаемый взгляд красных глаз и ярко, четко увидеть - их отвели в сторону, улыбку моментально стёрли, придавая лицу отстраненный вид. Киришима даже специально повернулся боком и проскользнул, подобно кошке, а не неповоротливому жуку как раньше, цепляя широкими плечами. Кацуки тогда почему-то застыл на несколько секунд, собираясь посмотреть на быстро удаляющегося носителя самых дебильных волос в мире, но переступил через это, невозмутимо пройдя к своему месту. Он сел на слишком неудобный в моменте стул, вслушиваясь в звонок на занятие. Тот дебил опаздывал, извинялся, нелепо смеялся на отчитывание Эктоплазма. Не мог ответить практически ни на один вопрос по домашке. Смешил одноклассников тупыми предположениями и о чем-то громко говорил с Ашидо, получая замечания. Кацуки стойко смотрел только себе в тетрадь либо на доску. В тетрадь и опять на доску. В тетрадь и на свои пальцы, которые с такой силой вдавили наконечник ручки, что тот порвал лист и сломал стержень. Блять. Ханта сидел напротив и с монотонной интонацией рассказывал о каких-то довольно интересных событиях, происходящих в геройском сообществе. Бакуго правда слушал, иногда кивал и даже что-то спрашивал для уточнения. Кажется, это был их первый спокойный и длительный диалог. Но у обоих была одна цель: скрасить общество друг другу. Кацуки не хотел в этом признаваться, но когда он находился не один, становилось немного легче, плюс, он ощущал себя значимым, учитывая, что Серо в их скваде был вторым после него, ну как он считал, по уровню мозгового развития. В стороне от них прозвучало: «Киришима, поговорим?». Брюнет слишком резко замолчал, позволив услышать то, что не хотелось обоим гордецам. Он заинтересованно перевел глаза вбок и, увы, Бакуго тоже, сунув предварительно руки в карманы. Блондин впервые видел, как Лазерный Пупок обращался к красноволосому, и даже не мог раньше представить, что настолько разные люди могли бы в целом стоять рядом. Но он практически не удивился тому, как Эйджиро по-доброму улыбнулся и поднялся с места. - Что-то случилось? - Уи, мне нужно с тобой кое-что обсудить, если ты не против. - Конечно, без проблем, пошли. Они покинули кабинет, и Серо хмыкнул, уставившись в свой телефон. Бакуго перевел глаза в парту, зачем-то подумав, что Киришима никогда не будет одинок. Всегда найдется кто-то желающий с ним общаться, несмотря на его скудоумие и скучную натуру. Кишки неприятно скрутило. Он лгал себе. Он не считал его таким, а сейчас это говорили злоба и обида. И в этом тоже было трудно признаться. Наконец-то этот день подошел к концу. На вечер Кацуки отвлекли Мидория со Всемогущим с их разборками предыдущих владельцев Одного-за-всех, поэтому, когда он вошел к себе в комнату, скинув сумку на пол, даже не сразу понял откуда взялась тревога. А потом мозг сам вырисовал всё происходящее прошлым вечером и половину этого дня. Было очень хорошо отвлечься, но неразрешенный конфликт оставался, и почему-то подсознание продолжало на него реагировать, вызывая стресс. Однако Бакуго знал таблетку от всех болезней - это время. Пройдет достаточное количество времени, и ему станет абсолютно похуй на всё случившееся, тем более на личность, живущую по соседству. Эта мысль утешала ровно до следующего дня. Всё повторилось, и было по-прежнему неприятно и где-то уже тоскливо. Серо теперь пропадал, видимо, с той шляпницей из Б-класса, Киришима по-прежнему максимально его избегал, а погода портилась, накатывая тучами и срываясь дождем. Бакуго опять жевал булку на тех самых ступенях и чувствовал себя независимым победителем, возвращаясь к истокам изначального мышления. Да поебать ему на всех. Он практически лучший в классе, лучший среди всех начинающих героев, да и просто лучший. Тесто опять было нежевательным, а сок по вкусу, как разбавленная вода. Деревья качались сильнее из-за ветра, а влажные от необоснованного стресса ноги даже в носках со сменной обувью морозила холодная температура, выбивая дрожь в теле. Когда он зашел и сел на своё место, слышал ебанный хрюкающий смех и какие-то факты о какой-то игре, чувствовал запах кофе, но не наблюдал на своей парте стакана, который по факту был всегда там. Стало обидно. До перехватившего дыхания. Руки сами полезли за наушниками, глаза, не вчитываясь, всмотрелись в плейлист, а внутри до сих пор знобило, видимо, из-за того, что кто-то забыл закрыть окно. На следующий день всё повторилось. Злость еще осталась, но сменилась душащей тоской. Скучно и напряженно. Под конец опять накатила усталость. А его всё избегали, по-прежнему не смотрели в глаза. Когда он стоял слишком близко - замолкали или говорили кому-то «потом расскажу». Когда наступали практические занятия - обращались к другим с просьбой о помощи в новом приёме. И казалось бы - похуй. И да, становилось похуй. Бакуго насильно переключал внимание на тренировки и учебу. Однако откуда-то взявшиеся, незамеченные ранее, кривые рисунки на полях тетрадей, уведомление о предстоящем посещении врача, завалявшийся чек от покупки одеколона: всё возвращало к нему, к соседу, колотящему грушу под ночь за стеной. - Слушай, бро, что у вас случилось? - Серо сидел напротив, засовывая в рот часть онигири. Он с интересом всматривался куда-то внутрь, во что-то личное, и от этого хотелось поскорее уйти. Кацуки нахмурил брови, не собираясь отвечать на вопрос. Наступал конец недели, сопровождаемый штормовым предупреждением, что говорило о выходных, проведенных сугубо в общаге. Бакуго наблюдал последние дни за Хантой, который успел помириться с Киришимой, поэтому они теперь вдвоем с Каминари весело угорали на некоторых переменах. А Кацуки было уже все равно на их компанию. - Я у него спрашивал, но он мне особо ничего не сказал, - продолжил Серо, находясь сейчас в классе один вместе с Бакуго, видимо, сжалившись, и решив составить компанию на обеде. Блондин бы сказал ему подтереться своей жалостью, но допустил мысль, что одноклассник искренне хотел с ним поговорить. - Но я понял, что ты его как-то сильно обидел. Бакуго не успел проглотить нелезущий в горло кусок хлеба. Мозг не сразу сообразил озвученное, поэтому глаза непроизвольно уставились на Серо. - Че, блять? - Что? - Ханта с охотой принял внимание и удивленно моргнул. - Я никогда не видел его настолько злым. Как я понял, он тогда на мне сорвался из-за ситуации между вами. Или это было «до»? Он и на тебя наехал? Поэтому поссорились? Блин, что ж у него тогда случилось..? Кацуки не сразу понял временной промежуток, но агрессия от озвученного накатила с головой. - Охуеть! Мне поебать, что с ним! Просто он - лицемерный еблан! Навалил на меня свои ожидания, а когда они не оправдались, как ссыкло последнее дал по съебам! Пусть идет нахуй! Серо немного поморщился от громкого голоса товарища, а после задумчиво уставился в начинку рисового треугольника. - Не говори о нём больше, блять! И слышать не хочу! Бакуго с психу пнул парту и поднялся с места, направляясь в туалет. В пизду всех, абсолютно. Он быстрым шагом после уроков следовал в общагу, заранее спланировав как проведет вечер, чтобы не зря тратить время. Поэтому не сразу переключился, заметив за углом академии Киришиму, толкающего камни в стену. Он стоял один, достаточно далеко и, когда перевел глаза в сторону, решительно перехватив взгляд, махнул рукой, подзывая к себе. «Ему пиздец». Кулаки моментально зачесались, и блондин представил как хорошо сейчас начистит эту тупую рожу. Он намеревался его урыть и не оставить даже мокрого следа, испепелить базукой и напоследок плюнуть в место, где тот стоял, размазав кроссовком. Кацуки подошел, намеренно задрав подбородок. Нет уж, блять. Он ему и шанса не собирался дать. И терпеливым не собирался быть. И думал, что хуй тот от него дождется какого-либо доброго жеста. «Ну, блять, вещай». Бакуго давал ровно минуту. - В общем… Кацуки смотрел в жесткие глаза напротив, будто они были под причудой. Не отводимые, не бегающие и не скользящие по его лицу и нему всему как раньше. Смотрели прямо, застыв на одной точке, имитируя острый шип. - Я долго думал над твоими словами. Принял их к сведению и решил кое-что всё равно тебе сказать. Может быть, тогда я неправильно выразился или был неправильно понят, не отрицаю. Но я говорил о себе и своих чувствах, хотел посоветоваться с тобой, потому что решил полностью тебе довериться. Типа, когда ты сходил со мной к доку, и мы немного сцепились, я понял, что ты начал мне доверять, и я почувствовал себя последним ублюдком: якобы, не хотел грузить тебя своими проблемами, а это явно противоречило моим же словам о дружбе. Я тогда понял, как выглядел со стороны, и почувствовал, на самом деле, большое облегчение. Но, кажется, я сделал неправильные выводы. По сути, ты оказался прав про ожидания, если имел в виду именно это. Меня сильно задели твои последние слова, но спустя время я понял их смысл… Минута уже прошла. - Поэтому веди себя так, как тебе удобно и делай то, что считаешь нужным. А я буду делать то, что хочу сам. Давай тогда не мешать друг другу? Это всё, что я хотел сказать. Голоса покидающих академию учеников нёс безучастный ветер, беспардонно залезающий в ушные раковины. Он же перебирал торчащие пряди похожих друг на друга взрывных волос у двоих юношей, без особых стараний скрывающихся от посторонних глаз. Бакуго отдаленно подметил, как было холодно, и его зубы друг на друга не попадали, губы онемели, потрескавшись в нескольких местах. - Ты конченная мразь. На эти слова никак не отреагировали, лишь подняв как-то надменно глаза вверх, мол «да-да». Мол, устали. Мол, надоело. Вдохи получались какими-то короткими и паническими, внутри орудовал ножом мастер-сашими, а в ушах раздавался гул. Шорох подошвы ботинок о каменистую землю отвлек, и запоздало пришло осознание - собеседник ушел. Кацуки долго смотрел на удаляющуюся спину, а после отвернул голову. Деревья ему махали ветками, будто стараясь утешить, а он представлял, как сжигал их самым яростным шквалом взрывов. Да пошло оно всё. Так он думал, лёжа в кровати, отсчитывая часы до утра. Тренировка, ужин, задания на следующий день были сделаны машинально. По расписанию лёг спать и не мог уснуть. Живот урчал, уведомляя, что еды было мало, мышцы во всем теле пульсировали, говоря, что хотят отдохнуть, а голова раскалывалась, прося таблетку мелатанина, чтобы отключиться. Бакуго пялил в темный потолок, уже не понимая о чем думал и к каким выводам пришел. Было в совокупности плохо, и это состояние ужасно его раздражало, но сил на злость уже не было. В целом, не было сил. Когда по соседству хлопнула дверь, ноги сами дёрнулись, желая поднять хозяина и отправить туда, но на эту реакцию юноша среагировал, как он считал, правильно, сильно ударив себя в бедро. Боль разлилась сигналами по каждой клетке, заставив поджать губы к носу. «Спи уже, блять». Просто спи. Он почти не спал. На часах светилось шесть утра, будильник почему-то не звонил и только уставившись в экран, Кацуки понял, что наступил выходной. И он понял кое-что еще: почти всю неделю в чат сквада никто не писал. Первые дни Каминари скидывал мемы, и Серо, будто по ошибке, отправил несколько сообщений, и всё. Киришима ни разу не дал о себе знать. Палец сам нашел личный диалог с ним и открыл, закончившись около недели назад на его сообщении с набором тупых смайликов и какой-то ссылкой, на которую блондин забыл ответить. Он на нее нажал, и в лицо ударило короткое видео с каким-то «пов/рил» про учителя и ученика. Собственный смешок показался чужим. Следом за ним потянуло от горла до пупка, заставив безжалостно отбросить телефон в сторону. Глубоко подышав тяжелые несколько минут, Бакуго сел. Он всматривался какое-то время в собственные пижамные штаны, а после поднялся на ноги, прошлепав босыми ступнями до соседней двери. Слабо надавив на ручку, она поддалась, сразу выпуская почему-то особенно ощутимую духоту чужой комнаты: немного затхлая резина от боксерской груши, соленый еле уловимый пот, химический лак для волос, горький бергамот не помытой кружки от черного чая. Киришима спал на спине, затолкав одеяло в ноги. Его голова была отвернута к стене, и носу явно мешала одна из прядей длинных волос, задираясь при шумном сопящем дыхании. Кацуки прикрыл за собой, щелкнув затвором. Он стоял у входа, не решаясь пройти внутрь, немного растерянно осматривая мужской антураж вокруг. На столе был беспорядок из учебников и тетрадей, как и на стуле из вещей. Гантели валялись посередине пола, окно, как обычно, было закрыто. Трудно дышалось. Шуршание отвлекло, вынудив сердце замереть. Эйджиро перевернулся на бок, глубоко вздохнув, а после нахмурился, смахивая щекочущие лицо волосы. Он потянулся рукой к телефону, видимо, проверить время и только потом перевел еле открытые глаза на фигуру, нечетким силуэтом стоящую в самой темной стороне комнаты. Он хмуро всматривался секунду, а потом судорожно вдохнул, дернувшись всем телом от испуга. Бунтарь немного расфокусированно сел, протирая глаза и промаргиваясь, чтобы уставиться уже с более сконцентрированным взглядом, по-прежнему сильно хмурясь. Он ничего не говорил. И Бакуго тоже. Блондин сжимал пальцы в карманах, до боли впиваясь в кожу короткими ногтями. - Да, я неправильно понял. Да, он неправильно понял. - Мне, блять, тяжело понимать гребанные чувства! Он правда тяжело их понимал. - Я не понимаю тебя! Почему он не спал, когда этот ублюдок спокойно видел сны? Это было нечестно. - Я знаю только свою жизненную цель и то, как ее достичь! Я знаю только то, чего хочу сам! - Так чего ты сейчас хочешь, Бакуго? Без издёвки. Сонный и вялый голос Эйджиро напоминал спасательный круг в бескрайнем океане. Кацуки долго бултыхался, и его тело постепенно тяжелело, скоро камнем потянув на дно. Однако красно-белый воздушный круг опустился прямо возле его рук и, конечно, он за него ухватился - за подступающее чувство долгожданного спасения. - Я хочу общаться, блять! Я хочу с тобой общаться, ебаный ты… Сука, гребанный..! Пекущая горечь, подобно спирту, обожгла горло, отдаваясь тянущей нитью в глаза и уши. Ресницы намокли. Блондин резко сел на корточки, закрыв голову руками. Ебаный стыд. Ебаный Киришима. Ебаные его манипуляции, даже если это не они. Бакуго будет считать, что это хитрые психологические финты, потому что так ему было проще принять происходящее и снять с себя ответственность за свои чувства. И даже если это в какой-то степени по-детски - и что? Он еще не готов согласиться с собственными слезами, которые были для него синонимом слабости. А подсознанию требовалось как-то защитить своего хозяина от избыточного стресса. Быстрые шаги вызвали вторую неконтролируемую волну эмоций, уже расплескиваясь из доверху наполненной чаши. Пальцы с силой цеплялись за брошенный в моменте спасательный круг. Но реальная его реакция - это сильный удар в чужую голову, приправляемый двумя взрывами. Их стойко выдержала причуда отвердевания. - Пф, - хотелось это «пф» разорвать на куски, стереть тупую улыбку, которую еле сдерживали. - Спасибо. «Да пожалуйста, блять!». Прилетел очередной сильный удар, но уже куда-то в ухо. Рядом ойкнули, а после вцепились в плечи. Пекущие руки насильно развели с такой жесткой хваткой, что старые травмы дали о себе знать, отозвавшись болью. - Беру все свои слова назад. «Пиздабол». - Я хочу с тобой общаться и тебе мешать. Извиняться не буду. «Охуенно просто». Бакуго вновь сильно заехал в челюсть напротив и, потеряв равновесие, плюхнулся на зад. Чужие руки немного удержали. Громкий и позорный шмыг его текущего носа. - Пошли. Обмякшее и немного вялое тело потянули за собой. - Не трогай меня, блять. Вырвалось само, но Кацуки не послушали, заставив подняться на ноги. Сквозь слабое сопротивление его довели до кровати и усадили, заранее убрав одеяло. Бакуго зло глянул на Киришиму, который утешающе улыбнулся. Он глазами показал ложиться, а после поспешил к окну, рывком открыв форточку. Светлая голова упала на пропахшую чужим запахом подушку, зарывшись мокрым от слез лицом в ткань. Рядом промялся матрас. Плеча коснулась горячая ладонь и слабо пару раз хлопнула, видимо, в каком-то поддерживающем жесте. Блондин с особой размашистостью оттолкнул чужую руку, а после показал средний палец и довольно быстро уснул, отдаленно услышав: «Я очень это ценю, бро».