И конец их будет счастливым

16 мая 2024 года       Накануне, 15 мая вечером, когда время на часах давно перевалило за отметку десять вечера, тишину спальни разрезал писк пришедшего письма. На её почту поступило новое сообщение, содержание которого ей хотелось поскорее узнать. В тот момент девушка только закинула в желудок быстрый горячий ужин и теперь сидела на кровати, мечтая в тот момент лишь о том, чтобы поскорее закрыть глаза, кутаясь тёплым одеялом.       Обхватив ноутбук одной рукой, Анна приземлилась на кровать, располагая его поверх колен, укрытых одеялом. За окном уже было темно, хотя и в последние дни темнело гораздо позже, чем тот же месяц назад. Весна медленно, но верно вступала в свои права, тёплым цветущим одеялом накрывая столицу Германии. Свет в спальне, как и всегда, не горел. Ноутбук одиноко освещал ближайший радиус возле себя. Этого было достаточно.       Наконец Анна открыла свой почтовый ящик, обнаруживая новое письмо, отправителем которого был Николай Александрович. Который, к слову, за последний месяц отправлял сообщения намного чаще, чем до этого. Странно, но полезно. Дважды кликнув по иконке пришедшего письма, Анна обнаружила относительно длинный текст, заинтересовано принимаясь читать его содержание.       Наконец мне стало известно о назначении тех лекарств, о которых ты спрашивала! Мне стоило это усилий, господин ван дер Хольт очень тщательно скрывает эту информацию, к сожалению, даже от меня… Мне очень жаль сообщать тебе эту информацию, но господин ван дер Хольт намерен повлиять на психологическое состояние Сергея, если ты понимаешь, о чем я говорю. Всё очень не просто. С самого начала было ясно, что он принял решение забрать раненого Сергея Разумовского, перенаправляя его из России в Берлин не просто так. Однако, судя по твоим отчётам, могу сделать вывод, что эти сыворотки действительно влияют также и на физическое состояние пациента. Мышечная масса Сергея выросла. У него больше энергии и сил. По составу сыворотка похожа на одну из тех, которые я имел возможность изучать, и которые используются во время работы с другими пациентами клиники. Господин хочет сделать из Разумовского сильного, выносливого солдата. И ко всему этому добавляются психотропные препараты. Очень сомнительное комбо. В связи с этим, информирую тебя о том, что постараюсь в ближайшее время выяснить конечную цель, на достижение которой и направлена вся эта работа с Сергеем. До свидания, дорогая Энн. Письмо было отправлено зашифрованным каналом www.bbbter       Анна раздраженно захлопнула крышку ноутбука, словно он был виноват во всех бедах, и откинула его на край кровати. Прикрыв глаза, она опустила на них ладонь. Выдох огорчения и разочарования был похож больше на скулящий, чем радостный. Письмо Николая Александровича вызвало в её сознании возникновение ещё большего количества вопросов, чем было до этого. То, о чем догадывалась Анна, медленно подтверждалось, и, надо признаться, радости ей эта новость не приносила. Пугало и то, что в дальнейшем мог узнать Николай Александрович. Если дело обстоит действительно плохо, то реальная причина, по которой Август ван дер Хольт и выкрал Разумовского, может оказаться настолько непредсказуемой и ужасной, что Анна даже не успеет подумать над выходом из возникшей ситуации. Надвигалось что-то по истине ужасное. Страх незнания предстоящего будущего пугал до ломоты в суставах, и с каждым днём поглощал своей тьмой всё сильнее и сильнее.       С каждым часом ситуация становилась всё хуже и хуже. Хотя раньше казалось, что хуже быть не может, каждый раз она убеждалась в обратном. Нет. Может.       Днем, 16 мая того же года, Анна неторопливо обдумывала всё то, что было сказано Николаем Александровичем в письме, пришедшем накануне вечером. В тот момент ей вспомнился диалог, который развернулся между ней и Софи в общем кабинете смотрителей тем же утром. Софи заинтересовано перебирала личные дела на полке, намереваясь отыскать папку с номером 53628. Когда дверь скрипнула, а Анна вошла в кабинет, её взгляд загорелся, и она тут же переключилась на пришедшую подругу. - Доброе утро. - шмыгнув носом, бросила Софи. - Доброе. Хмурое серое лицо Анны, которая поспала ночью от силы два часа, стало слишком явным указателем на её не совсем радужное состояние. - Оу... - медленно протянула Софи, приподнимая бровь. Она отложила пластиковые папки, после чего подошла к двери, щелкая замком. - Садись. - буркнула она, приземляясь на диван. Сил спорить у Анны не было, поэтому она последовала указу подруги. - Что у тебя приключилось? Софи выжидающе уставилась на девушку, закидывая одну ногу, обтянутую тканью чёрных капроновых колготок, на другую. - Всё нормально. - отстранённо произнесла Анна. - Ага. А если серьёзно? Давай быстрее говори, пока другие не подтянулись. - протараторила она. В то утро Софи пришла намного раньше, чем обычно, ссылаясь на необходимость перебрать личные дела, которые до выходных ей было нужно сдать в архив. Именно поэтому она тем утром пересеклась с Анной, которая с сентября месяца каждый день приходила намного раньше, чем начинался рабочий день для остальных сотрудников. - После того, что ты сказала про новые лекарства, я решила узнать, что это по итогу за таблетки. - выдохнула тихо Анна. - Психотропы это. Сильные психотропы. Софи свела брови к переносице и закусила губу. - И сильно они на него влияют? - игнорируя имя Разумовского, спросила девушка. - Явных изменений нет. - пожала плечами. - Но он говорит, что ему труднее стало сдерживать мысли его второй личности. Она зажмурилась, вздыхая. - И...что делать? - с сомнением спросила Софи. - Если бы я знала. - хмыкнула грустно девушка. - Если бы я знала... - повторила более тихо, упираясь взглядом в собственные руки, сжатые на коленях в замок. - Мне бы тебе рассказать что-то новое, но Роберт молчит как рыба в последнее время. Он задумчивый почти всё время, хозяин мутит что-то и охране тоже достаётся. - выдохнула Софи. - Я знаю только то, что уже прошедшие последний этап реабилитации после внедрения технорганов люди, перенаправляются на юг страны, там полигоны секретные. Я думаю, что их готовят к чему-то. - повела плечом она. Сдержав разочарованный стон, Анна чертыхнулась несколько раз. - Спасибо за это. - шепнула она, вставая с дивана. - Если эта информация хоть немного поможет тебе, то я рада. - следом встала Софи. Её рука с длинными красными ногтями опустилась на плечо Анны. - Мне жаль, что судьба так обходится с вами. И жаль тебя, потому что привязавшись к этому человеку, ты на такие адские муки себя обрекла. Боже... - качнула головой девушка. Анна хмыкнула, грустно заглядывая в глаза подруги. - Я понимаю. Но когда его заберут у меня... Я не готова к этому... - покачала головой девушка. - Он ведь не заслужил этого всего. - Ох, Энн. - выдохнула сочуствующе Софи. - Ты что, настолько в него влюблена? Рвано выдохнув, Анна лишь взглянула в лицо подруги, пока в её глазах плескалась печаль и подтверждение её слов.       Взгляд карих глаз бегал по стене напротив дивана, пока правая нога, закинутая на левую, нервно подрагивала в известном только ей ритме. Дымка воспоминания утреннего разговора медленно отпускала сознание Анны. Она сидела в одной позе на протяжении последнего получаса, и, если ей казалось, что со стороны она абсолютно не выглядела взволнованной, то Разумовский так не считал. Несмотря на то, что он вроде бы был занят своими делами, а в тот момент Сергей сидел кровати, опираясь спиной на стену, самозабвенно оставляя на бумаге скетчбука новые карандашные штрихи, его взгляд то и дело метался к Анне. Волнение медленно проникало и под его кожу тоже. Её взгляд бегал по палате, а нижняя губа то и дело страдала из-за натиска зубов, когда девушка в очередной раз о чём-то задумывалась и позволяла себе прикусить её. Изредка слышался разочарованный, но абсолютно тихий вздох, свидетельствующий о том, что размышления девушки в очередной раз зашли в тупик. Не выдержав напряжения, так явно исходящего от девушки, Разумовский отложил блокнот на одеяло, а сам кашлянул, привлекая внимание Анны. Вздрогнув, девушка метнула взгляд к парню, вопросительно заглядывая в его глаза. Лишь на секунду, боковым зрением она заметила незаконченный рисунок, на котором в очередной раз была изображена Анна собственной персоной. - Ты встревожена. Что-то случилось? - наконец спросил Разумовский. - Нет, всё в порядке. С чего ты это взял? - нервно посмеявшись, промямлила девушка. Разумовский лишь саркастично приподнял бровь, молча намекая на то, что это было понятно без лишних слов и нет необходимости пытаться скрыть этот факт от него. - Всё правда в порядке. - повторила Анна, избегая смотреть в голубые глаза. - Ты что-то узнала, и теперь это тебя тревожит? - проигнорировав ее уверения, спросил Сергей. Анна откинулась на спинку дивана, устало прикрывая глаза. Обеспокоенный вздох в очередной раз за этот день сорвался с её покусанных губ. - Я не уверена в том, что узнала, поэтому, не могу тебе рассказать об этом. - наконец тихо пробормотала она. Вместо ответа послышался скрип кровати, оповещающий о том, что Разумовский покинул её. Через несколько секунд поверхность дивана слева прогнулась под чужим весом. Анна распахнула глаза, обнаруживая, что Сергей незаметно, почти бесшумно переместился на диван, располагаясь рядом с ней. - Тебе бы пора начать доверять мне. - обиженно произнёс он, и Анна заметила, как в его глазах вновь заискрилась детская обида и тоска.       В такие моменты ей хотелось ударить себя, да посильней. Порой, она и забывала о том, что у неё есть возможность выходить на улицу, общаться с другими людьми, взаимодествовать с обществом, что в отличие от Разумовского, ей было доступно. Он сидел в четырёх стенах уже несколько лет и единственный человек, который регулярно его посещал на протяжении последних девяти месяцев - она сама. И каждый раз, когда Анна игнорировала его или вела себя отстраненно, а в последние месяцы она просто не могла вести себя иначе в связи с возникшими обстоятельствами, в глазах Разумовского сквозило неподдельное разочарование и печаль. Отрицать, что он так же как и Анна привязался, если не к ней самой, то к общению с ней, было глупо. - Я доверяю. - сорвалось наконец с её губ. - То, что могу. - уже тише добавила она. - Это несправедливо по отношению ко мне. И каждый раз сильно огорчает меня. - честно признался Разумовский. За краткой, но резко брошенной фразой последовала внезапно возникшая тишина.       Торопливо встав с дивана, Разумовский направился к двери ванной. Однако, не успел преодолеть расстояние до неё, как чужая рука остановила его. Анна же, следуя внезапному порыву, следом вскочила с дивана, хватая Сергея за руку и останавливая его таким образом. В тот момент ужасной ей показалась мысль, отпустить его сейчас без объяснений. - Прости. Я знаю. Прости. - быстро пробормотала она, чувствуя, как рука под её хваткой медленно расслабляется. Разумовский обернулся к ней лицом, однако, девушка не спешила выпускать его руку из плена своей ладони, словно, если она сделает это, то тело рядом с ней непременно испарится. - Я встревожена, потому что я волнуюсь за тебя. - выдохнула Анна, сглатывая. Она закрыла глаза. Внезапное, но честное признание сорвалось с её губ раньше, чем она успела подумать об этом. Хотя в тот момент Анна поняла, что ей стало легче и это было самым правильным её решением. Лицо, как и сам Разумовский, находился слишком близко к ней. Казалось, что закрытые глаза обязательно спасут её от дрожи, медленно одолевающей женское тело. Это глупое предположение разрушилось в тот же момент, когда она почувствовала тёплое дыхание, словно ветерок, касающееся её кожи. Разумовский замер напротив. Его взгляд блуждал по взволнованному лицу девушки, находящемуся так близко к его, как не бывало никогда до этого. Он рассматривал каждый сантиметр её лица, стараясь запечатлеть и запомнить его. Собственная рука покрывалась маленькими иголочками в том месте, где она соприкасалась с чужой. Необычное, и давно забытое чувство трепета медленной волной поднималось по его телу, оживляя нервную систему. - Я встревожена, потому что я волнуюсь за тебя. Озвученная ранее фраза Анны вновь и вновь стучала где-то в подсознании, напоминая о себе и словно подтверждая этим, что она была сказана в реальности, а не являлась очередной галлюцинацией или хрупким сном. Она волновалась за него. Волнуются ли другие смотрители за своих подопечных так же, как волнуется за Разумовского Анна? Он думал над этим вопросом, казалось, последние несколько месяцев. И каждый раз он давал себе однозначный ответ, вновь и вновь разочаровываясь в нём. Да, она волнуется за него так же, как и другие смотрители в этой клинике. Она волнуется, потому что она несёт за него ответственность. Это ведь логично и по-другому быть не могло и не может? Не может, потому что Разумовский не достоин того, чтобы за него переживали просто так. Просто потому что он для кого-то важен. Потому что есть человек, который думает о нём и его безопасности. Но каждый день, проведённый в обществе Анны, беспощадно ломал эти установки, постоянно даря ему такую хрупкую и прозрачную веру. Из раза в раз она доказывала обратное. И Разумовский научился ей верить и научился ей доверять. До этого момента он не мог вспомнить имя хотя бы одного человека, которому он доверял. Которому он доверял бы свою жизнь. На секунду перед глазами возникал образ Олега, тут же исчезая. Нет. Не доверял. Восьмилетний Серёжа Разумовский непременно доверял Волкову, но не тот Сергей Разумовский, который жил сейчас. Точно нет.       Разумовский перестал отрицать свою привязанность к Анне и её присутствии в его искалеченной больничной жизни в тот самый день, в канун Нового года. Он запомнил тепло, с которым Анна обнимала его, чувствовал и то, как быстро билось её сердце, хотя возможно, это было его собственное. В тот момент разобрать это было невозможно. Но мозгом он понимал и то, что эта привязанность не может вырасти во что-то большее. Хотя бы потому, что рано или поздно Анна получит другую работу, а Разумовский вновь отправится в психиатрическую клинику, если до этого момента он в принципе доживёт. Ну а на свободу его никто в здравом уме не выпустит. Все пути отступления были до жути логичными. Он привязался к доброте и теплу, которым его окружила Анна. Привязался, потому что давно забыл о том, что такое тепло и забота. Но вскоре это закончится. Ведь всё хорошее когда-то обязательно заканчивается.       Разумовский понимал, что привязанность сработала в обе стороны. И ему было жаль, что Анна привязалась именно к нему. Психопату с раздвоением личности и целым богажëм проблем за спиной. И как следствие, человеку, лишённому абсолютно любого другого будущего, кроме как медленное уничтожение в психиатрической клетке.       Понимание, что вскоре за времянахождение и лечение в этой клинике придётся платить, не пугало его. Предупрежден, значит вооружён, как говорится. А то, что в ближайшее время последует именно это, Разумовский знал. Хоть Анна и не призналась в том, что узнала, он предполагал, что это было непосредственно связанно именно с этим. Одного взволнованного взгляда Анны было достаточно, чтобы понять, что дело обстоит абсолютно хреново.       Он уже догадался, что сыворотки вводимые в него, влияют на рост его мышечной массы. Как и понял, что из-за некоторых лекарств, его сознание порой мутнеет, а его вторая личность становится сильнее, и лекарство, распыляемое по палате, справляется со своей функцией хуже и хуже. Во всей этой ситуации ему было жаль лишь Анну. Её труд, время потраченное на его восстановление. Возможно, она даже будет горевать, если с ним что-то случится. Но на это Разумовский не рассчитывал. Не имел права рассчитывать. Он и без того знатно воспользовался ее добротой и ею самой в целом.       Когда он наконец вынырнул из своих мыслей, то обнаружил, что Анна к тому моменту уже распахнула глаза и теперь в упор смотрела на него. Разумовский осознал, что она что-то говорила ему, однако, он не слышал её. - Ты не слушал меня. - устало выдохнула она. Однако, по усталости в её голосе было понятно, что она не обижалась на него из-за этого. - Прости. Я задумался. - не отрывая взгляда от девушки, искренне произнёс Сергей. - О чем задумался? - сложив руки на груди, спросила она. Разумовский не ответил. В очередной раз прокрутил в голове все те мысли, которые метались словно дикий зверь по его сознанию. - О том, что я привязался к тебе. Губы девушки приоткрылись, пока она с неверием смотрела в голубые глаза, зрачки которых медленно расширялись. - И о том, что мне жаль, что тебе пришлось работать со мной. - добавил он через несколько секунд. - Это не так. На самом деле, я тоже… - медленно начала бормотать Анна, однако, закончить фразу она не успела.       Девушка не могла понять, в какой момент Разумовский оказался к ней ещё ближе, чем до этого. Склонившись над ней, его лицо оказалось в опасной близости от её. В ушах зашумело, пока Анна медленно осознавала, что собирался сделать Разумовский. Хотя, возможно, всё это в очередной раз померещилось ей или стало очередным её сном, после которого она просыпалась среди ночи, чувствуя, как горит её лицо.       Однако, когда губы парня оказались в миллиметре от её собственных, Анна обдала их горячим выдохом, следом отклоняясь назад. Её руки метнулись к мужским плечам, помогая держать Разумовского на дистанции. - Прости… - тихо прошептала она, отстраняясь.       Через несколько секунд Анна исчезла за дверью, ведущей в ванной. В тот момент голубые глаза потускнели. Осознание совершения ошибки и разочарования в себе медленно оседали на плечах Разумовского, пока он продолжал стоять посередине палаты. Анна закрылась изнутри, медленно оседая на пол. По её щекам текли горячие слезы отчаяния. В тот момент она ненавидела себя.       Потому что оттолкнув Разумовского, она осознала, что потеряла важную частицу себя. Потому что несколько минут назад, стоя напротив Сергея Разумовского, больше всего на свете она желала ощутить его губы на своих. Но в очередной раз совершив ошибку, оттолкнула от себя единственного человека, который значил для неё слишком многое, чтобы она могла признаться в этом ему. Слишком многое, чтобы она могла признаться в этом себе.