И конец их будет счастливым

17 октября 2023 года       Он впервые попросил её о чём-то. Тихим, боязливым голосом Разумовский окликнул Анну, когда та уже собиралась уходить. Это было накануне, вечером 16 октября. - Я могу попросить тебя об услуге? Женские пальцы, обхватившие в тот момент дверную ручку, соскользнули с неё в ту же секунду. Замерев спиной к парню на несколько секунд, Анна постаралась понять, не послышалось ли ей. Однако, повернувшись лицом к Разумовскому, она увидела его, дожидающегося её ответа. С неуверенностью и смущением глядящего в карие глаза. Потому что он допускал мысль, что Анна откажет ему. Сделает так же, как и все те люди, которых он когда-либо просил о чём-то. Однако, Анна замерла в ожидании и наклонила голову вперёд, желая услышать продолжение. - Обрежь мне волосы. - он сказал это настолько тихо, что девушка не сразу поняла смысл озвученной фразы. - Пожалуйста… Так же тихо добавленное в конце пожалуйста окончательно добило растерявшуюся девушку. Сглотнув скопившуюся слюну, она перехватила стеклянный взгляд Разумовского.       В ту секунду она физически чувствовала, как шаткий хрупкий мост выстраивался между ней и Разумовским. Больше всего Анна боялась, что одно неаккуратное действие с её стороны может разрушить этот мост. Мост, который всё не получалось построить на протяжении этих долгих месяцев. И мост, который наконец получил свой шанс на существование. Маленький, сомнительный, но шанс. - Я принесу ножницы завтра. - произнесла наконец она, продолжая переминаться возле двери с ноги на ногу.       Время шло. Не летело. С момента их странного диалога про псевдо окно и произошедшее в башне Вместе, прошло меньше двух недель, однако, полноценные диалоги с Разумовским оставались всë еще относительно редким явлением. Хотя, происходили намного чаще, чем в первые дни. Именно поэтому каждый раз, когда Сергей начинал что-то говорить сам, Анна затаивала дыхание и прислушивалась к его голосу. Она делала это для того, скорее, чтобы убедиться, что всё, предстоящее перед её глазами, действительно происходит в реальности, а не мерещится ей в очередной раз. - Спасибо… - добавляет через несколько секунд Разумовский и вновь отворачивается к стене, кутаясь параллельно с тем в голубое одеяло.       Анна ещё несколько секунд наблюдала за ним, а затем кивнула, скорее самой себе. Убедившись, что Сергей больше ничего сегодня не скажет, девушка все-таки дёрнула дверь, выходя в коридор. Покинув палату, она не узнает, что Разумовский вновь повернётся к двери, и будет ещё долгие десятки минут сверлить пустым взглядом то самое место, где некоторое время назад стояла девушка. Он перестанет делать это только в тот момент, когда усталость окончательно одолеет его, и он забудется в очередном сне, наполненном тревогой и вязким нежеланием просыпаться.       На следующий день Анна пришла в то же время, как и всегда. Выполнив действия, уже давно ставшие рутинными, она уселась на диван и положила на колени свою сумку. Сначала её пальцы некоторое время просто теребили кожанную ручку, нервно перекатывая её между пальцами. Разумовский перевёл взгляд с окна на Анну. Он внимательно наблюдал за тем, как девушка достала из сумки ножницы. Всё это, как и всегда, происходило в тишине. Звук закрывающейся молнии показался жутко громким и лишним на её фоне. - Насколько коротко нужно отрезать? - прокашлинувшись, спросила Анна, наконец откладывая сумку на другой конец дивана. - Чтобы они были как раньше. - через несколько секунд произнес Разумовский, неуверенно оборачиваясь туловищем к Анне. Она не стала уточнять, что имел ввиду Сергей под формулировкой “были как раньше”, и лишь кивнула. Ей показалось странным, что Разумовский обращался к ней так, словно она знала, каким он был раньше. Вдаваться в подробности Анна не стала. Приподнявшись с дивана, она подошла впритык к кровати, на которой и расположился Разумовский. Он же перевёл взгляд на Анну и, словно что-то решив для себя, кивнул. Кивнул сам себе. В следующую секунду сердце Анны, казалось, сделало кульбит, а затем замерло. Замерло так же, как и дыхание, которое оказалось спертым в то же мгновение. Не такой должна была быть реакция на такое простое и обычное действие со стороны Разумовского. Ситуация, внезапно возникнувшая в ту секунду, казалась ненастоящей. И бредовой. Однако, Анна продолжала стоять подле кровати, не осмеливаясь сделать и вздох. Скрестив ноги, Разумовский сел на правую часть кровати, освобождая оставшееся место. Освобождая его для Анны. Она боялась подумать, что ей показалось. Показалось, что Разумовский мог сделать дружелюбный шаг в её сторону. Возможно, впервые за это время доверяясь ей.       Но вот Разумовский сдвинулся к спинке кровати, садясь боком. Так, чтобы взади него могла расположиться Анна. И она делает это. Аккуратно присев позади него, девушка так же подобрала ноги, скидывая перед тем кроссовки. Такое, как казалось бы, простое и обыденное действие со стороны Разумовского, вызвало бурю эмоций у них обоих. Однако, Анна этого не узнает. Не узнает также, как и не узнает этого Сергей. Его спина напряглась, а сам Разумовский гулко затаил дыхание, когда почувствовал как прогибается матрац от чужого веса позади него.       В следующий момент Анна вынудила из воздуха, как могло бы показаться, небольшое квадратное зеркало, которое она принесла несколько дней назад. Перед лицом Разумовского возникла женская рука, притягивающая из-за спины это самое зеркало. Прошло несколько секунд, после которых он наконец принял зеркальце, обхватывая его тонкими дрожащими пальцами, что всё никак не слушались своего хозяина.       И если ему казалось, что хуже быть не может, то он ошибался. Может. Может быть куда хуже. Он замер ровно в ту секунду, когда кто-то коснулся его волос. Он замер в то мгновение, когда она трясущимися пальцами прошлась по кругу его головы, собирая длинные рыжие волосы в один пучок. Её пальцы дрожали, но казались, несмотря на это, Разумовскому безумно тёплыми. Возможно, горячими. Он заставил себя сконцентрироваться на чужих действиях, что не всегда выходило сделать удачно.       В следующую секунду его тело прошибло колкой дрожью. Анна случайно задела пальцем заднюю часть его шеи. Это произошло в долю секунды, ему стоило усилий, чтобы убедиться в реальности произошедшего мгновение назад. В той точке, где секунду назад его коснулась Анна, возникло нечто, похожее на электрический импульс, который распространился по всему его телу. Её руки и вправду тёплые.       Он позволил себе почувствовать это тепло, потому что вскоре оно исчезнет. Потому что он знал, что так будет. При любом раскладе. Каждый раз. Разумовский, казалось, не мог вспомнить, когда в последний раз он чувствовал тепло от физического присутствия человека, который коснулся его, сделал бы это невзначай. Просто так. Просто и беспричинно.       Разумовский впитывал в себя, словно губка, каждое движение девушки, стараясь запечатлеть в памяти эти мгновения тишины, прерываемые лишь тиканьем настенных часов. И несмотря на это, наполненных тёплыми и приятными эмоциями. То, что он не имел возможности испытывать последние несколько лет. То, чего ему так не хватало и то, что восполнить в себе он не мог.       Ему не было стыдно за свои ощущения и эмоции. Он знал, что Анна его не осудит. Кто угодно, но не она. За последнее время она стала единственной отдушиной для него, такого потерянного и не видящего в своем существовании смысла. Отрицать это было глупо. Но и признаваться в этом желания не было. Разумовский просто позволял себе брать хоть что-то хорошее, что она позволяла ему брать от неё и её теплого отношения к нему, и он это делал. Так, проживать одинаковые, лишённые любых красок дни, становилось проще. Возможно, это было нагло и грубо с его стороны. Потому что он, как паразит, мерзкий и скользкий живёт за счёт другого живого существа. Но Разумовский, как и настоящий паразит чувствовал, как медленно умирал изнутри. Чувствовал, что конец его придёт ровно в ту секунду, когда и это живое существо перестанет позволять ему питаться и жить благодаря ему. Он не знал, в какой момент Анна избавится от него. Пнëт его, словно бездомного слабого котёнка, выкидывая того за борт. Этот момент обязательно наступит. Наступит он тогда, когда она поймёт, что Разумовский действительно паразит, который не способен самостоятельно существовать. И тогда это произойдёт. Поэтому, Разумовский мечтал умереть раньше. Умереть раньше, чтобы не видеть разочарованный взгляд карих глаз, наполненных пренебрежением и отвращением к нему. Умереть всё ещё хотелось. Однозначно. Но, когда Анна была рядом, эти мысли, словно по щелчку пальцев исчезали. Ему становилось проще хотя бы в те моменты, когда она была рядом.       Сергей наконец вернулся в реальность и перехватил зеркало так, чтобы видеть в его отражении своё лицо. Ему по-прежнему было непривычно видеть себя таким. Покрытым зажившими ранами и царапинами, от которых теперь оставались лишь небольшие покраснения. Которые, как обещала Анна, вскоре исчезнут. И он видел в этом зеркале часть её лица. Карие глаза сосредоточено осматривали голову Разумовского, пока Анна пыталась ровно пристроить ножницы. Её руки тряслись, а губы оказались поджаты. Она волновалась. Далее Анна вновь распустила рыжие волосы, распределяя их равными прядками. Наконец слышится первый щелчок смыкающихся лезвий ножниц. А в руке Анны остаётся небольшая прядка отрезанных рыжих волос. Она вновь перехватила ножницы и более уверенно сделала новый срез. Длинные рыжие волосы с каждым таким разом превращались в более короткие и лёгкие. Анна надеялась, что всё делала верно. Делала так, как хотел Сергей. Так, как он просил ее. Разумовский же лишь продолжал смиренно сидеть, завороженно наблюдая за сконцентрированными действиями девушки, которая не замечала взгляд голубых глаз, всё это время рассматривающих её. Ей было далеко не до этого.       Сергей не сразу осознал, что она закончила. Лишь в одно мгновение почувствовал, что ему как будто бы стало легче. Морально и физически. Он наконец оторвал расфокусированный взгляд от лица девушки и перевел его на себя. Анна сделала так, как попросил Разумовский. Он сделала его волосы такими, как раньше. Именно поэтому в тот момент он смотрел в зеркало и видел в отражении того самого Сергея Разумовского, которым он был два года назад. Именно того Сергея Разумовского, каким его запомнил весь мир. Таким, каким запомнил он сам себя. Его сердце вновь замирло, когда воспоминания о его прошлой жизни накрыли его с головой. Он не думал, что причёска может вызывать в нём настолько сильные эмоции.       Но он продолжал держать зеркало дрожащими руками и видеть в отражении действительно того Сергея Разумовского, каким он был тогда, в прошлом. Видел того Сергея Разумовского, которого больше нет. Больше нет, потому что от того Сергея Разумовского не осталось ровным счётом ничего. Ничего, кроме никому не нужной оболочки. И вроде бы прическа та, и лицо то же, но глаза пустые и уже не такие синие, как тогда. Они печальные и осеревшие. Выцветшие. Без блеска, без заинтересованности и понимания "а зачем я живу?".       Но тем не менее, он был рад, что вновь смог увидеть в отражении себя таким. Таким, каким он был два года назад. И жизнь тогда казалась светлей и ярче. И тогда он правда верил, что мир безусловно можно сделать лучше. Сейчас он так не думал. Возможно, даже наоборот. Но тот, двадцатитрехлетний Сергей Разумовский никогда не узнаёт об этом. Возможно, к лучшему. Пусть хотя бы он будет верить в то, что мир непременно можно сделать лучше.       Разумовский вынырнул из своих мыслей лишь в тот момент, когда почувствовал, что позади него стало пусто. Матрац выпрямился, а сзади стало холодно. Тепло ушло. Он не расстраивается, нет. Потому что он знал, что так будет. Сергей давно привык, что всё хорошее непременно заканчивается. Тем более, для него.       Анна несколько долгих минут рассматривала задумчивое лицо Разумовского. Боялась увидеть разочарование от того, что она сделала не так как он хотел. Девушка замерла позади, не осмеливаясь покинуть нагретое место. Но, прошло больше пяти минут, и она сделала это. Приподнялась с кровати и отошла к тумбе, на которую положила ножницы и отрезанные пряди волос. Она вернула дистанцию между ними. Потому что ей казалось, что ему не нравилось столь близкое её расположение к нему. О том, что это не так, она, возможно, никогда не узнает.       Когда Разумовский повернул к ней голову, её губ коснулась скромная улыбка. На неё взирал тот самый Сергей Разумовский, с той самой причёской, с которой она впервые увидела его на фотографии из личного дела. Странное тёплое чувство нежным потоком доброй печали ностальгии окутало её, помогая отмахнуться от негативных мыслей. - Спасибо... - тихо произнес он, и, боязливо коснулся своих волос, словно до сих пор не верил, что к нему вернулись более короткие волосы. - Пожалуйста. Развернувшись, девушка отнесла в мусорку отрезанные волосы, а когда вернулась в основное помещение, заметила Разумовского, который отложив зеркало на тумбу, теперь наблюдал за ней. Впрочем, как и всегда. Однако, его взгляд был более сфокусированным и сконцентрированным, чем тогда, когда он просто замирал в одной позе и пустым взглядом следил за действиями девушки. Странное предчувствие повисло над плечами Анны. - Ну вот видишь, руку не откусил. Анна замерла по середине палаты, когда Разумовский вновь тихо подал голос. Её дыхание перехватило, и она медленно повернулась к парню. Его слова ритмично повторялясь и повторялись на задворках сознания. Непонимание вновь окутало ее, тут же отражаясь и на женском лице, но в этот раз осознание ситуации пришло куда быстрее чем в прошлый раз. Она нахмурилась, пока маленькие кусочки пазла складывались в одну единую картинку перед её глазами. Два месяца назад…       Когда с документами было покончено, Анна вернула своё внимание к лицу Разумовского, отмечая, что его рыжие волосы были хаотичо раскиданы по подушке и их длина была настолько большой, что они касались его острых плеч. - Если не откусишь мне руку, когда очнëшься, то я подстригу тебе волосы. После чего она развернулась, и, в последний раз окинув взглядом палату, закрыла за собой дверь.       Вынырнув из возникнувшего воспоминания, Анна обнаружила, что всё это время Разумовский наблюдал за ней и её реакцией. Она дала себе несколько секунд на то, чтобы переварить внезапно пришедшую ей на ум мысль. Мысль, которая волновала её на протяжении последних двух месяцев. Действительно ли Разумовский помнил то, о чем с ним говорила Анна, пока тот находился в коме?       Когда случайно брошенная фраза Сергея некоторое время назад в первый раз натолкнула девушку на эту мысль, это произошло во время их разговора об окне, она посчитала это совпадением и отмахнулась от неё. Но вот, Разумовский вновь озвучивал то, что было сказано самой Анной несколько месяцев назад. И в этот раз назвать это совпадением не выйдет. Со стороны это выглядело так, словно Сергей намеренно пытался намекнуть ей, что он действительно помнил обо всём услышанном им, пока сам он пребывал в бессознательном состоянии. Однако, делал это максимально невзначай, по крайней мере, пытался сделать это незаметно. - Ты помнишь то, что происходило вокруг тебя, пока ты был в коме? Она произнесла это на одном дыхании, игнорируя желание зажмуриться в ту же секунду, когда последнее слово сорвалось с её губ. Анна затаила дыхание в ожидании ответа, с которым, надо отметить, в этот раз Разумовский решил не тянуть. - Я… - начал медленно он. - Помню это частично. Точнее сказать… Воспоминания постепенно приходят ко мне. В особенности, во сне. Моргнув несколько раз, девушка внезапно осознала, что весь твёрдый настрой и уверенность медленно покидали её в самый неподходящий момент. Чертовски плохая ситуация. Догадываться или, скорее, предполагать, что Сергей Разумовский мог помнить об этом всём, было намного проще и спокойнее, чем убедиться в этом из его же уст. Внезапно, на Анну обрушилось смущение, смешанное со страхом и паникой. Вспоминая, о чем девушка рассказывала на протяжении всего этого времени, Анна осознала, что Разумовский знал о ней и произошедшим вокруг больше, чем она сама. И хорошего в этом было мало.       Почему-то, в тот день, когда Анна решила говорить с бессознательным, неизвестным, чужим ей парнем, который, на минуточку, являлся и продолжает являться убийцей с раздвоением личности, ей это показалось прекрасной идеей. Чего греха таить, она считала, что было бы прекрасно, если Разумовский в то время мог действительно слышать её. Но почему-то в тот момент Анна не думала о том, что в какой-то момент Сергей Разумовский все-таки придёт в себя и будет иметь в распоряжении недюжинную кучу информации. И всё это благодаря Анне. Прекрасная перспектива. Ей стоило похвалить саму себя. Мысленно хмыкнув и далее ударив себя по лбу, Анна вновь устремила взгляд на Разумовского. - Что ты помнишь? - Что ты уже успел вспомнить? - читалось в её взгляде. - Многое. - кратко ответил он. - Мне тяжело вновь обращаться к воспоминаниям. - Это… хорошо, что твой мозг активно работал пока ты находился в коме. Она старалась придать голосу максимум равнодушия, на которое была способна в ту секунду. Однако, её руки тряслись, а голос в конце предложения предательски срывался. - Я знаю, что теперь ты переживаешь, что я могу рассказать кому-то, что ты на самом деле Анна, а не Энн, которой тебя здесь всё считают. - тихим голосом подтвердил опасания Анны Разумовский. Анна сглотнула, присаживаясь на диван. Ей стало нехорошо. - Ты просила не говорить. Я не скажу. - наконец добавил он, замечая как побелело лицо девушки. - Если кто-то узнаёт об этом… Меня… уничтожат, я думаю. - тихо призналась она. - Расскажи об этом. Почему ты Энн для них, и кто тебя уничтожит. Разумовский заглянул в её глаза, затаивая дыхание в предвкушении. Он видел сомнение, одолевающее её, видел и то, как бегал взгляд карих глаз, пока девушка мешкалась, прикусывая нижнюю губу.       Она знала, что наступит момент, когда Разумовский потребует от неё объяснений. Несмотря на психологическое заболевание и всё то, что он пережил, Сергей по-прежнему оставался тем самым парнем, что сотряс Россию и весь мир своими разработками в сфере программирования. Он по-прежнему оставался умным и хитрым парнем, который хотел знать больше, чем ему рассказала Анна. Однако, она не имела право рассказывать ему многое. Почти всё, что знала сама Анна, должно было остаться в тайне от пациента, специального пациента клиники. Всё это могло обернуться нехилыми проблемами для него и самой Анны. К тому же, было страшно даже представить реакцию Разумовского на подробности его прибывания в клинике. Поэтому, Анна решила рассказать ему только то, что было непосредственно связано с ней самой. Так, от внимания Разумовского скроются детали его лечения в клинике Holt International, и он не будет заваливать вопросами о ней Анну. Она была не тем человеком, который должен посвещать Разумовского в это всё. Хотя, Анна не была уверена, что кто-то в принципе в этой клинике собирался это делать. - Я из России. - начала наконец она. - Это ты понимаешь. Приехав сюда, я не могла оставить своё имя. Поэтому, для всех здесь я Энн. Она замерла, наблюдая за реакцией Разумовского на её признание, которое Анна постаралась сделать настолько кратким и не подробным, насколько это было возможно. - А уничтожить меня может хозяин этой клиники. Будет плохо, если он узнает, что я на самом деле не немка, а русская… - добавила через несколько секунд она. Разумовский молчал. Конечно он ей не поверил. Точнее сказать, поверил лишь частично. - Я доверился тебе. Почему ты не хочешь довериться мне? - наконец произнёс тихо он. Да, он действительно ей не поверил. Что ещё больше удивляло Анну, это то, с какой обидой и печалью это озвучивал Разумовский. В его взгляде читалось непонимание и грусть. Это одновременно с тем и пугало. Потому что она боялась поддельных эмоций Разумовского, которыми он мог манипулятивно управлять ей. - Кто знает, что будет дальше? Да и… зачем тебе это информация? Что она тебе даст? На твоё выздоровление она никак не влияет. - пробормотала Анна, комкая край рубашки. - Почему ты уехала из Росиии? - проигнорировав ответ девушки, спросил Сергей. Она не ответила. Встала с дивана и направилась к выходу из палаты. Ей было необходимо оставить Разумовского и побыть одной. - Ты ведь не просто так оказалась здесь. - добавил он. Рука Анны оказалась на дверной ручке, однако, она не спешила её открывать. Девушка лишь продолжала стоять спиной к Разумовскому, не теряющему надежду получить ответ. - Потому что в России меня ничего не держит. Её голос был тихим. Почти незаметным. Теперь уже Разумовскому потребовались усилия, чтобы расслышать озвученные слова. Что она имела ввиду? Он ответил не сразу. Позволил тишине опуститься между ними, пока думал над следующим ответом. - Меня тоже. Когда слова сорвались с его губ, Анна непроизвольно вздрогнула. Голос Разумовского не был громким, однако, почему-то застал её врасплох. - Расскажешь? - добавил через секунду он. - Не сегодня. Анна покачала головой, поджимая губы. Она действительно не была готова довериться Разумовскому и рассказать ему настолько личную информацию о себе. Девушка обернулась, натыкаясь на понимающий взгляд Сергея. - Хорошо. - кивнул он. Её пугало смирение и понимание, исходящее от парня. Всё это было до жути странным. - Я принесу воду. - тихо произнесла она.       Анна предупредила Разумовского о своём уходе, как и делала всегда, а затем исчезла за дверью. Парень устало выдохнул, когда его взгляд зацепился за неначатую пятилитровую бутылку воды, которая продолжила мирно стоять рядом со столом.