Красавец из деревни.

— Хм.. — Хм..? — Хм-м!! Оба стояли на кухне, рассматривая сладости. Кажется, Коля пытался найти какую-то определëнную конфету, но вот какую — Федя не понимал. — А у вас есть эр-еф? — спросил Гоголь. Федя с удивлением посмотрел на него, а затем прищурился, чем умудрился смутить собеседника. — Если ты думаешь, что я настолько могуч, что могу захватить целую федерацию.. — медленно и неуверенно начал Фëдор, но заканчивать не стал. Коля задумался, обдумывая его слова, а затем в голос звонко рассмеялся, вызвав на лице Феди лëгкую улыбку. — Да ты что, я же про конфеты! Рф называются! Или как там их расшифровка.. Рас.. Эм.. Ну ты понял! — Оу.. В таком случае.. Не знаю даже. Поищи. Я эти конфеты впервые вижу.. Ну, в смысле, отец их только недавно привëз. — Бли-ин.. Я уже всë осмотрел, а их нет! — Значит, нет. Съешь другие. Было необычно разговаривать с Колей чуть смелее, но тот ничего не говорил по этому поводу, значит.. Он не против? Это необычно и так приятно — ощущать свободу в разговоре. — Федя, я нашëл!!! Фëдор готов поклясться богом, что, если бы он не удержался, схватившись за чужое предплечье, то точно бы упал на пол от испуга. Пару секунд помолчав, он выдохнул. — Ты.. Ты святой водой омытый что ли? Я.. Чуть приступ не хватил.. Господи.. — Прости! Я просто нашëл эр-ефку! — снова забавно произнеся название конфеты по буквам, засиял беловласый. — Только одну, но нашëл! — Слава тебе, Господи, — повторил извечные слова бабули Достоевский. — Ох, бабуля.. Погоди, я проверю, как она.. — У вас бабушка живëт?! Ой, а я не знал! Можно нам познакомиться? Можно? Можно? Эти великолепные глаза буквально умоляли и устоять перед ними было очень трудно. Но Федя вздыхает и качает головой, ласково отказывая: — Нет, она спать сейчас должна. Она нынче совсем старенькая, устаëт часто, только дома со мной и сидит, пока родители.. работают. «А я им ничем не помогаю.. Только висеть на шее и могу..». Фëдор вышел с кухни, заглянул в комнату бабушки. Та оказалась совсем пуста и только ветерок покачивал лëгкие занавески у раскрытого окна. — Бабушки нет. Видимо, она всë же ушла куда-то. Может, освежиться, — вернулся Федя в кухню. «И мама тоже ушла.. Мы, получается, одни дома». — Коля.. Ты.. куда столько.. — смотря на заваленный фантиками ветхий стол, удивлëнно хмыкнул Достоевский. — Ой.. — только сейчас посмотрев, сколько конфет съел, ойкнул парень, мгновенно отводя взгляд, — Это не я! — Мгм.. Взяв все фантики, Федя подошëл к мусорке и выбросил их туда. Но внезапно его что-то толкнуло к стене и прижало, из-за чего юноша болезненно вскрикнул. Отойдя от такого резкого удара, он повернулся в бок и увидел перед собой распахнутую входную дверь, что точно когда-нибудь отвалится. От вошедшего послышался тяжëлый и низкий вздох. «Отец?». Дверь закрылась, и брюнет смог отойти обратно к столу, смотря на пришедшего. Там стоял он. Помятый, шатающийся, икающий. Воняющий спиртом. С удочкой. Блеск. Каким бы мягким с Гоголем Федя не был, он быстро сменил выражение лица на спокойное и угрюмое, с нотками враждебности в глазах. — Мать тебе говорила не приходить пьяным домой? — спросил младший Достоевский, хмурясь. Он прозвучал хладнокровно, как родитель, отчитывающий нашкодившего ребëнка. — Говорила. А ты чë, — ык! — указывать мне будешь? — злобно спросил мужчина сквозь пьяные мысли. — Я — нет. Мама — да. В доме есть почти нечего, а ты шляешься с мужиками по выпивке. Лучше бы съездили в соседние леса и— Отец с грохотом бросил удочку на пол возле входа, заглушив последние слова сына. Та лишь чудом осталась цела. Мужчина повалился на стул рядом с гостем, не обращая на него совершенно никакого внимания, стукнул кулаком по столешнице и вскричал: — Ты мне не указывай! (ык!) Сам ничего не делаешь, а мне говоришь, как жить?! — он замолчал, а потом добавил повелительно: — Налей чаю! Федя безоговорочно достал отцовскую кружку и поставил чайник на плиту. — А ты по столу не стучи. Этот и так еле держится с твоими истериками, — как самый смертоносный яд бросил Федя. — Моими?! истериками?! Да ты— — Беспо— Поймав взглядом Колю, что скромно сидел в уголочке, не выказывая даже носа, Федя прервал свои слова и с неприязнью повернулся к столу спиной. Из-за плеча он бросил: — Заткнись, иначе мать узнает об этом от меня. Уж я-то всë ей расскажу, в красках, — он всë же желал напомнить отцу, что он не имеет права что-либо сделать ему. Просто потому что есть слишком веская причина на это. — А ты только жаловаться и умеешь.. — А что я могу сделать, если до тебя не доходит? — .. силой решить вообще не можешь, да?! Федю напрягли эти слова и он обернулся. Глазам предстала такая картина: Михаил вскочил с места и направился в сторону сына, сжав кулаки. И его бы это мало смутило, если бы не одно «но»: Коля, доселе сидевший тихо, с наописуемым шоком и почти оскорблением в лице, смотрел теперь то на Федю, то на Михаила в замешательстве, пока в его глазах мелькало что-то похожее на решимость и готовность действовать. Губы Коли скривились от неприязни, а глаза налились кровью. «Коля.. Нет..». Беловласый протянул ногу вперëд, в сторону мужчины, из-за чего тот тут же об неë споткнулся, упал на холодный пол из деревянных досок и пьяно взвыл как голодный медведь. Коля встал из-за стола, подошëл к распластавшемуся Михаилу и наступил на его спину ногой, не позволяя встать. Тот такого действия явно не оценил, но всë, что он смог сделать, — гневно вытянуть руки, слепо пытаясь нащупать Колю. — Вы что, поднимите руку на своего сына?! — вскрикнул Гоголь. — Да как вы можете?! Он ведь слабее вас, к тому же болеет! — Ага! — прохрипел Михаил. — И бесполезнее.. всех детей с деревни! За что ж тебя мать таким родила?! Никакой пользы от тебя! — обратился он к сыну. Далее последовал болезненный вскрик, когда Коля со злости пнул соседа в бок, убрав ногу. Таким озлобленным и до звериного диким Федя его не мог себе даже представить. Казалось, что Николай готов тут же наброситься на мужчину и впиться в его глотку своими зубами и рвать его на куски. Юноша был бледен, губы его обескровились, а глаза горели ярче лесного пожара. На него было страшно даже посмотреть. — Да как вы смеете так говорить про него?! Вы радоваться должны, что ваш сын — такой прекрасный человек! Как у вас только язык повернулся сказать, что он бесполезен?! Он лучший паренëк во всей деревне, которого я знаю! Он очень прия.. Гха! Николай не успел докончить своей фразы, как тут же грохнулся на спину, когда Михаил резким рывком вскочил на ноги, едва не упав обратно. Он демонстративно сплюнул на дощатый пол и тут же замахнулся кулаком, желая ударить Колю, который мгновенно встал на ноги. Михаил в одно движение оказался перед лицом юноши. Коля не успел увернуться и его личико встретилось с тяжëлой рукой мужчины. Он отшатнулся назад и что-то прокряхтел, прижимая свою ручку к месту удара. Федя готов был поклясться, что видел, как у Коли из глаз посыпались искры. — Нет, отец, не трогай его! Кинувшись к ним, Федя что есть силы оттолкнул Михаила подальше. Внезапно даже для себя брюнет рыкнул и оскалился, повернувшись к отцу. — Вон из дома! Чтоб тебя не было тут, пока не протрезвеешь. — Ты мне..! — начал орать тот, но был прерван. — Мать узнает, и твоим домом будет лес, — поморщившись, напомнил ему Фëдор. Михаил хотел было возразить, но, встретившись со взглядом сына, не пожелал больше оставаться в доме: аметистовые глаза горели огнëм войны. Он постоял пару секунд в молчании, но через несколько мгновений его уже не было. Будто и не приходил вовсе. Он с шипением и каким-то невнятным гневным бормотанием шатающейся походкой вывалился за порог. Только удочка мирно лежала на полу. — Коля, ты как? Он сильно ударил, да? — с переживанием подлетел к другу Достоевский. По щеке Коли расползлось безобразное красное пятно, след от увестистой ладони. Одного взгляда на него хватало, чтобы понять — будет приличный синяк. Такой быстро никогда не проходит. — Нет, Федя, всë нормально. Пожжëт и перестанет, — мягко покачал головой Николай, присев обратно. — Долго заживать будет.. — расстроенно опустил голову парень. Он тут же полез в морозилку, откуда достал ледяной кусок мяса. Что-что, а на войне все средства хороши: Коля тут же приложил его к щеке и сидел так, печально вздыхая и глядя на носки своей обувки. — И часто вы так? — после долгого молчания задал вопрос Гоголь, скромно смотря на друга. — А? — Часто такое происходит? — Мы часто ругаемся.. Но он никогда не.. поднимал на меня руку. Даже пьяный. «А ведь.. А ведь мне тогда приснилось..». — Знаешь, когда я остался у тебя на ночь, мне приснилось, что отец ударил меня за то, что я гулял ночью, и.. «И.. не стоит ему говорить, что он был в этом сне..». — .. и.. поэтому я побоялся идти обратно, — закончил брюнет, смотря на поверхность стола. — Правда? Ого.. — неловко потупив взгляд, ответил Гоголь. Фëдору это показалось странным. Почему после этого он стал таким скромным? Чего боится? Где тот весëлый Коля, который рвëтся к приключениям? — Что случилось? Ты чего-то испугался? — спросил Федя. Видимо, Николай понял, на что его друг обратил внимание, из-за чего вздохнул и покачал головой. — Ты такой грозный был.. Я и сам тебя испугался. Думал, ты очень тихий и скромный, — был ответ Коли. Фëдор усмехнулся и покачал головой. — Не, Коль. Я таким редко бываю. Уж с тобой точно не буду так себя вести..