Красавец из деревни.

Водичка в реке была прохладной. Она охлаждала фарфоровое заплаканное личико, успокаивая после порыва эмоций. «Как я мог дать слабину..? Прямо при Коле! Позорище..». От столь навязчивых мыслей Достоевский хотел рыдать снова и громче, утыкаясь в друга. Но это ещё больший позор, чем те слëзы. И он не смеет этого сделать. — Ты правда так расстроился из-за этого? — сожалеюще вздохнул Николай. «Да что мешает мне прямо сейчас рассказать про то, какие его друзья твари?! Как я их ненавижу за то, что они ненавидят и презирают меня!». *** — Что, Федечка, ты думал? Ты ведь бездельник! Небось прикидываешься, что болен, чтобы трудом не заниматься! Мальчик сидит прямо в ледяной воде и с непониманием смотрит на своих новых "друзей". По крайней мере он так думал до этого момента. Они все пошли на речку, чтобы погулять и повеселиться. Но внезапно его просто толкнули в воду, и сейчас он сидит весь мокрый и дрожащий. — Ч-что..? Но почему..? Мы же друзь— — Мы? Друзья?! Да не смеши! Пха-ха-ха! Вы слышали, ребят? — стервозно смеëтся наглая девочка. — Мы — друзья! Все загоготали в голос. Надменно и громко, Феде прямо в лицо. Даже те, с кем он по пути совсем недавно мило общался. Неужели это всë была ложь, обман? Они специально его сюда заманили, чтобы поиздеваться?.. — Слышь, мелочь, — начал один из мальчиков, подойдя и пнув его в ногу. — С таким, как ты, никто дружить и не захочет. Ты ведь слабак! Федя зажмурился и расплакался, понимая, что его обманули, а он так легко повëлся, даже не подумав о том, что что-то может пойти не так и что по дороге сюда слишком уж подозрительно вежливы к нему были. Стало очень обидно и стыдно, за себя и за обступившую его компанию. Они с самого начала хотели его унизить, а он и не понял, пока не стало слишком поздно. — Смотрите, ревëт ещë! Ах-ха-ха-ха! «Что я сделал не так?..». Они все смеются. Все до единого. Смеются над ним. Как будто он шут в театре. Они нависли над ним как стервятники. А он не может ничего сделать. Ничего. Тот мальчик схватил Федю за волосы, после чего затащил дальше в воду, мерзко посмеиваясь и что-то приговаривая. — О-отпусти! — зашлëпал по воде руками и ногами беспомощный мальчишка, хватаясь за запястья своего обидчика. Все засмеялись ещë громче. Он жалок, и это забавляет их ещë больше. Они смотрят на происходящее как на представление в театре. Мальчик развернул его лицом к воде, после чего головой окунул его в неë. — Нравится, а? — сквозь плеск воды услышал Федя. «Что..?!». Достоевский успел зажмуриться и задержать дыхание, вот только воздуха всë равно не хватало. Он ногтями впился в держащую его руку, всеми силами показывая, что задыхается. Но его не поднимали. Федя громко замычал сквозь зажатые губы. «Боже, нет! Я не хочу умирать! Отпусти! Отпусти! Я сейчас задохнусь!». Хватка на руках мальчика начинает слабеть, и Достоевского вытаскивают из воды. Он жадно хватает воздух ртом, пока такая возможность вообще есть. — Прекратите! Я..! — тяжело дыша, начал Достоевский. — Давай ещë, он так барахтался, ахах! «Нет!». Федя расплакался сильнее, но понял, что сейчас лучше вобрать побольше воздуха. Вода снова окутала его голову, не успел он вздохнуть. «Я сейчас точно.. потеряю сознание..». Руки ослабели и плюхнулись в воду, после чего парниша стал ощущать, что и правда теряет все силы. Теряет сознание. Голова пошла кругом, а перед глазами заплясали разноцветные узоры. — Да вытаскивай его, щас задохнëтся, нам же прилетит! Воздух. Фëдор жадно, будто в последний раз, глотает его и понимает, что лучше бы он сейчас отключился, чем чувствовал эти холод и мокроту, съедающие кожу, и слышал этот мерзкий смех ребят, которые так подло обманули его. — Он такой жалкий, я не могу, АХА-ХА-ХА! — заржала девочка. — Х-хватит.. Прекратите.. — тихо прошептал юноша. Он знает, что этих детей забавит его жалкий вид, но просит, чтобы они остановились. Тогда Фëдор понял, что дети жестоки. Очень. Они безжалостны и их ничего не остановит на пути к своим забавам. Им нравится такими быть: обижать слабых значило быть выше и превосходнее, это делало им какой-то авторитет среди сверстников. И пока взрослые ни о чëм не знали, они были на верхушке иерархии. И если ты не такой как они, то ты против них. И ведь тогда Федя правда думал, что они способны на жалость. *** Но он молчит. Он не может сейчас сказать Коле то, что его огорчит. — Да.. Я не знаю, что на меня нашло, прости. Мне непривычно в новой компании.. Хотелось бы быть рядом с тобой.. Ну, так спокойнее.. Я ведь только тебя там знаю. — Ох, правда? Тогда давай вернëмся, и я буду идти рядом с тобой и со всеми тебя познакомлю! — хмыкнул Гоголь, улыбнувшись. — Но они ведь опять— — Да за руку тебя возьму и всë! «За руку..?». Достоевский отвёл взгляд на гладь воды и понял, что к его лицу снова прилила краска. Этот парень говорит такие незначительные вещи, но всë равно умудряется его смутить. — Д-да.. «Но я не хочу снова их видеть.. Они снова всë портят.. Портят мне жизнь, будто я насолил им чем-то..». — Но.. Я не хочу больше.. гулять.. Пошли домой. Ко мне. Пожалуйста.. — вздохнул Федя. — Устал? — Да.. «Пусть думает, что хочет, но я просто не хочу снова их видеть..». — Тогда.. пошли к тебе! *** Парни сидят на кровати Фëдора, но разговаривает только Коля. Достоевский лишь иногда отвечает на его вопросы. — А откуда у тебя эта рубашка? — с интересом спросил блондин. — Отцовская. Из города привëз, немного поносил и мне отдал. — Да ты в ней будто принц, или пират какой-нибудь! — Пират? Мне кажется, что с твоим шрамом на глазу роль пирата больше пошла бы тебе.. — Хм, правда? Ну да! Тогда ты принц! Гоголь хихикнул, после чего отвëл взгляд в сторону. Фëдор опустил голову, чтобы его собеседник не заметил смущения, выступившего на его лице. — А откуда он у тебя, если не секрет..? — осторожно спросил брюнет. — Кто? — удивлëнно уточнил Николай. — Шрам.. — А.. ох.. Да я как-то подрался с мальчиками во дворе, а они с ножами были. «С ножами?! Подрался?! Вот это да..! Даже представить себе не могу, чтобы Коля дрался..». — Тогда.. почему ты с ними подрался? — Э-э.. А я уже не помню.. Это было так давно! Я тогда был в классе седьмом! «Седьмой класс.. Давно.. Погодите—!». — А сколько тебе сейчас..? — Девятнадцать. «Сколько?!». — Кхм.. ясно.. «Да я.. Да я по сравнению с ним обычный девятиклашка! Я ведь только в этом году перехожу в десятый..!». — А тебе? — с интересом спросил беловласый, смотря прямо ему в глаза. — А мне.. Ну.. — Федя не находил, что ответить. Вдруг Коля перестанет с ним общаться, если узнает, что он младше него? Вдруг ему станет неинтересно? — Дай угадаю! Ты на год младше?! — Как ты.. узнал..? — неловко спросил Достоевский, пытаясь не выдать своего стыда за наглую ложь. — Да мы с тобой по внешности точно ровесники! — М-мгм..! Встав с кровати, Федя стал расхаживать из стороны в сторону. Снова он соврал Коле, лишь бы понравиться ему. Если в будущем он снова попадëтся на этой глупой лжи, то парень однозначно расстроится или обидится на него. Может, своей ложью он как раз и портит всë? Да ведь только влюблëные и глупые дурочки врут о своëм возрасте парням.. А ещë Коля совсем не думал о том, что он слабак, когда узнал о болезни Фëдора.. Неужели ему на это всë равно? А может, он всë-таки думает, что Федя такой? Может, он просто из жалости дружит с ним? Обернувшись, Достоевский пристально посмотрел на его лицо: как это создание может врать? Коля — сама невинность. Брюнет смотрит в эти разноцветные глаза, в которых всë время пляшут чертята. Они слишком добрые и простые, чтобы в них помещалась ложь. Дальше осматривает пухлые губы, а затем белоснежные ресницы. Раньше Фëдор замечал, но осознал только сейчас: у Коли всë белое. Он не бледен, глаза, хоть и не яркие, но нежные оттенком. Что это за особенность? Ведь он даже не альбинос.. Может, создание самого Бога? — Федя, ты чего завис? Ау-у-у.. — Ой.. Ох.. Только сейчас Федька понял, что разглядывает друга уже около минуты, а-то и двух, в глубоких раздумьях. Поняв, что его поймали за этим делом, он слегка покраснел и посмотрел в окно. — О чëм думал? — спросил Гоголь, мило склонив голову на бок и изогнув с интересом бровь. Опять же невинно. — Может, сходим поедим? — не зная, что и говорить, предложил Достоевский. — Ой.. Ох, я не голоден, — приподняв уголки губ, покачал головой беловласый. Задумавшись, Федя заглянул вглубь разноцветных глаз. «А что ещë предложить..? У нас ничего такого и нет.. Ох. Нет. Есть». — Мой отец недавно с города привозил конфет и.. Коль? Юноша стоял, покрывшись мелким потом. На лицо его нашëл яркий румянец, залив светлые щëки красным. Подойдя к другу, Федя положил руку на его лоб. — Мне кажется, у тебя температура, — переживающе поджал губы Достоевский. «Чëрт, это ведь из-за меня..». — Нет, Федь, просто ты слишком пристально смотрел мне в глаза. Сколько бы на мою внешность так не смотрели, мне всë равно непривычно. Каждый раз вызывает смущение! — Ох.. Ладно, я.. постараюсь так не делать больше, — хмыкнул Фëдор, отдëрнув руку от чужого лба, но внезапно Гоголь резко схватил его за тыльную сторону ладони и прижал обратно. — Нет! — кратко бросил он, а затем объяснился: — Нет, не.. руку не убирай, то есть. Она такая холодная. Хоть что-то охлаждает от этой жары.. Пфеф.. — Н-но сейчас не особо жарко.. — пытаясь скрыть учащëнное дыхание, пролепетал Федя. — А мне всегда жарко, представляешь! Даже зимой! — Мг.. Вот как. — Ой, ну какой ты холодненький! Погоди, погоди, ну не дëргайся.. О-о, вот так.. Прелестно.. Гоголь выглядел счастливее некуда. Фëдор и сам ощущал, каким горячим был его друг, но всë равно старался убрать руку. — Коля, пошли, там.. А..? Неожиданно парень вскочил с кровати и обнял Федю, крепко прижимаясь к нему и утыкаясь носом в его шею. Достоевский поклялся, что, если бы было возможно, то он сейчас же и сгорел от смущения. — О-ох, блаженство.. — выдохнул Коля. Они стояли так с полминуты. Сцена являла собой довольно странное и комичное зрелище. Но Федя быстро понял, что Коле свойственны такие внезапные и совсем неожиданные действия, иногда выходящие за любые рамки приличия. У него в глазах было это написано: чертята размахивали плакатиками с надписью «Осторожно! Непредсказуемый человек!». К тому же Федя видел, как Коля не стеснялся обниматься со своими друзьями, лезть к ним как можно ближе и лобызаться. Он был как ласковый зверь. С таким остаëтся только смириться. — Всë, я охладился! — отлипнув от юноши, хихикнул Гоголь. — Пошли кушать конфеты! Я их так давно не ел! — А.. Ага.. Смотря на друга, который, как ни в чëм не бывало, направился к двери из комнаты, Федя так и не смог понять, показалось ему, или он ощутил жгучее прикосновение горячих нежных губ к своей шее..?