Likminiss for you

Кабинет ЗОТИ только-только начал оживать, в утреннем свете плавно оседали частички пыли, поднятые движением. Было столь рано, что профессор Люпин едва чувствовал себя собранным.   - Честно сказать, - Ремус рассеяно сгребал бумаги с рабочего стола в одну кучу, - я не ожидал Вашего визита, Северус.  Снейп стоял позади неподвижно и обладал столь бесчувственным выражением лица, что в кабинете становилось неуютно. И дурное предчувствие совсем не располагало профессора Люпина к разговору.   - Не хотел откладывать разговор, Ремус.   - Там что-то важное? - Ремус поднял взгляд на своего мрачного гостя.   - Это касается Гарри Поттера, который, кажется, чересчур увлекся вашими внеурочными встречами.   - О, нет-нет, - Люпин заулыбался, пытаясь вернуть непринужденную атмосферу, - мальчик тянется к знанием, его интересует мой предмет, вот и всё.  Снейп с тенью раздражения наблюдал за собеседником. Сейчас он видел перед собой оборотня, зверя, который вводит в глубокое заблуждение… Гарри. Северус не мог признаться, но зеленоглазый плачущий юноша в его руках, плачущий из-за Люпина, просто выбил землю из-под ног в тот вечер. Снейп не позволит подобному повториться.   - Так увлекся, что каждое полнолуние срывается в лес.  Наконец, от улыбки Ремуса ничего не осталось. Зельевар только этого и ждал.   - Как вы думаете, Ремус, насколько компетентно иметь такие близкие взаимоотношение со своим подопечным?    - Я их не поддерживаю, Северус, - Люпин оперся на свой рабочий стол, словно под давлением, - ты это знаешь.   - Наверняка родители учеников сильно удивятся, узнав животное происхождение одного из учителей. - Снейп задрал подбородок вверх и уже не скрывал своего презрения, - Учитель, который водит детей на прогулки в лес и проводит с ними внеурочные часы. Как думаете, они одобрят ваше преподавание, профессор?  Да, зельевар прекрасно знал исход их разговора, он знал его ещё до встречи в этом кабинете и смаковал своё преобладание. Люпин же ссутулился, размышляя, его вид помрачнел, исчезло притворное дружелюбие, оставался лишь один вопрос, который он был в силах задать:  - Неужели вы мне угрожаете?   - Нет. Лишь рассчитываю, что это ваше последнее полнолуние, проведенное здесь.  И Ремус, прекрасно осознавая свое положение, кивнул так, будто все эти слова являлись обыденным разговором, и с натянутым спокойствием вернулся к бумагам.   - Можете не волноваться, профессор Снейп. Месяца будет достаточно, чтобы собрать вещи.   - Я не волнуюсь. Если понадобится, Вы соберёте их сегодня же.  *  Гостиная Гриффиндора согревала студентов разгорающимся камином. Место, в котором дети могли с удобством провести оставшийся вечер, в этот раз было наполнено усталыми вздохами и тихими беседами. Гарри любил здесь отдыхать, ему нравились мягкие подушки в креслах, нравилось обсуждение новостей, даже громкий лепет девушек про будущие праздники не выбивался из общей атмосферы. Однако сегодня Гарри не вслушивался, он даже пропустил мимо ушей разговоры про квиддич и совсем не обратил внимания на главные события недели. Поттер глубоко размышлял.  Прошло от силы полнедели после объятий со Снейпом. Больше они ни разу не разговаривали, не вступали в спор, даже не встречались глазами. Когда круглосуточно язвительный профессор смолчал на очередной проступок Гарри, а потом на ещё один, гриффиндорец всерьез насторожился. Нужно признать, Гарри стал рассеянным. Он плохо спал и ел, отчего терял концентрацию, предметы валились у него из рук, и учителю зельеварения явно было на что беситься. Но Снейп, напротив, показывал всем своим видом, будто Гарри не существует. Это, конечно, могло отчасти беспокоить мальчика, особенно после их совместных обниманий, однако тотальное безразличие Северуса беспокоило намного меньше, чем безразличие Ремуса.  О, Ремус, он совсем отдалился от Гарри, давая увидеть себя лишь украдкой на уроках. Пряча свои светлые глаза в наклоне головы, рассказывая материал вкрадчиво и сдержанно, строго пресекая попытки перекинуться хоть парой фраз наедине, профессор Люпин почти доводил Гарри до трясучки. Чувство бессилия хлестало Поттера сильнее розог, и парень выбирал мучительное бездействие, чтобы не усугубить свою ситуацию. Он и не знал, возможно ли её усугубить ещё больше.  Но этой ночью всё будет по-другому, долгожданное полнолуние отзывается волнением в Гарри. Он знал, что встреча с Ремусом будет неизбежна, и от нетерпения у него сжимались кулаки. Скоро профессор Люпин, измученный своим ночным обличием, будет лежать перед Гарри без сознания, совершенно открытым, можно сказать, беззащитным. У мужчины будет слабо вздыматься грудь и ровно стучать сердце, как у самого обычного человека во сне, будут дрожать светлые ресницы, и сегодня Поттер сможет позволить себе несколько мимолетных касаний. Он невесомо дотронется до шрама на груди, дойдет пальцами от ключицы к плечу, бережено огладит на прощание ладонь, такую сухую и знакомую, и все его действия будут нерешительными, медленными, но до ужаса желанными. Ощущение бархатной кожи под пальцами неприлично притягательно, а доступность, которой Гарри не должен пользоваться, слишком заманчива, чтобы остановиться. Поттер это знает и не даст себе находиться рядом с бессознательным Ремусом лишние секунды, он стыдливо бросит взгляд на побледневшее лицо Люпина и оставит того в личном убежище одного. И, кажется, эта встреча стоит бессонной ночи.  Задумавшись, Поттер вздрогнул от неожиданности. Над его креслом склонилась взволнованная Грейнджер.   - Гарри, что с тобой?   - Что? - юноша растерянно оглянулся, - У меня всё прекрасно. Где Рон?   - Уже спит.  Девушка бессильно упала в соседнее кресло, её локоны местами спутались, но всё так же смотрелись утонченно. Даже наклон головы, строгие брови, плавные черты лица в свете камина - выглядят женственно, по-настоящему красиво. Поттер искренне любуется подругой, пока Гермиона наблюдает за ним обеспокоено, почти с сочувствием во взгляде.   - Ты похудел.   - Нет, тебе кажется, - отмахнулся Гарри, - я всегда таким был.   - Я просто переживаю, послушай, ты выглядишь… скверно. Даже Рон это заметил.    Девушка нахмурилась своими тонкими бровями и попыталась предать голосу подобающую строгость. Но Поттер уже отвернулся к потолку, он и сам знал, как плохо выглядел.   - Сегодня всё изменится, я чувствую.   - Что изменится? Гарри, что может измениться за одну ночь?  Гарри пожал плечами. И правда, что может измениться за одну ночь? Что изменится, когда он вновь отыщет Люпина среди деревьев, когда взглянет на мужчину прямо, в его лицо, испещренное мелкими шрамами и царапинами. В эти мгновения, когда кажется, словно Ремус просто спит и вот-вот раскроет свои светлые глаза, разве может Поттер что-то изменить?   - Не знаю, но что-то точно изменится.   - Иногда, Гарри, я совсем тебя не понимаю.  Но Гермиона всё же отступила, перестала задавать бесконечные вопросы. И, просидев молча ещё пару минут с Поттером, девушка начала сладко зевать. Студенты лениво расходились по спальням, видимо, пришло время оставить Гарри в вечернем одиночестве.  Перед уходом её мягкая девичья рука пригладила беспорядочные волосы друга, как бы говоря: «Спокойной ночи».   - Только не пропусти завтрак.  Гарри кивнул. Ему вовсе не хотелось спать, наоборот, он ещё долго не сводил глаз с огня и размышлял о чём-то трепетном и одновременно обреченном, о чём-то, что ранее ему никогда не доводилось испытывать. Нечто двоякое теплилось в груди у юноши и оставляло шлейф безысходности. Только когда последний уголек в камине затух, Гарри смог задремать.  Неудобства кресла не давали впасть в полноценный сон, а хрупкая плёнка дрёмы легко могла раствориться от посторонних звуков. В темноте закрытых век Гарри мерещились образы, темные силуэты, расхаживающие вокруг кресла, однако его тело не могло пошевелиться ни на дюйм. И Гарри, то проваливаясь в более глубокую дрёму, то почти просыпаясь от неудобства, уже не мог отличить чей-то настоящий силуэт от своего воображения. Ему вдруг почудилось, что Гермиона вновь склонилась над ним, так близко, что сейчас её волнистые волосы почувствуются на щеке, ещё чуть-чуть и его обдаст цветочным парфюмом… Но его обдало чем-то кисло-травяным, и Поттер не успел опознать темный силуэт перед собой, как резко погрузился в неестественно глубокий глухой сон. * Уже под утро свет начинал слепить закрытые глаза. Какая-то навязчивая мысль, постоянно возникающая с тревогой в помутненном разуме Гарри, не давала ему крепко заснуть ещё раз. Он находился на поверхности забвения и неосознанно жмурился, чтобы хоть немного избавиться от раздражающего свечения. Окончательно проснуться пришлось от страха, ведь, попытавшись пошевелить рукой, мальчик почувствовал сопротивление.  Его мутный взгляд обвел привычную спальню Гриффиндора, знакомые соседние кровати, на которых, проморгавшись, Гарри смог разглядеть мирно спящих сокурсников, ничего подозрительного. Только как он сюда попал? Поттер приподнялся на локтях. Видимо, кто-то ночью изощрился, уложив юношу в постель, да так педантично подоткнул покрывало, натянутое до самой шеи, что мальчик лишь силой смог вылезти из него. Зачем кому-то переносить Гарри из гостиной, зачем заворачивать одеялом? А несвойственный долгий сон, разве это могло быть совпадением? Нет, не могло. Юноша свесил ноги с кровати, его подташнивало. Нечто важное мелькало в затуманенном сознании, мысль, которую поскорее стоило вспомнить. Ведь кому-то нужно было, чтобы Гарри проспал… А Гарри проспал? Поттер подорвался, почти теряя равновесие. Ремус. Одна мысль про обессиленного мужчину, который дрожит где-то на холодной земле под ветром, заставляла Гарри двигаться быстрее. Он схватил с прикроватной тумбочки очки и сунул ноги в подвернувшуюся обувь. Уже светало, рассеянные лучи проникали в окна, а Гриффиндору оставалось спать каких-то пару часов. Обычно в такое время Гарри уже возвращался обратно в замок, с блаженной сонливостью, почти просветленный после ночной вылазки. Сегодня же он только-только спускался из спальни. И удары сердца болезненно отдавали в висках, и слабые ноги заплетались, оступались, были готовы соскользнуть с очередной ступеньки. Черт бы драл людей, настроивших в Хогвартсе столько лестниц!    Гарри преодолевал коридоры по инерции, теперь более длинный, но безопасный, путь к выходу из школы казался ужасным выбором. Юноша мог думать лишь про Ремуса и содрогаться от мысли, что не успеет.  И даже когда Гарри обдало колючим весенним ветром, продувающим пижамные штаны и рубаху насквозь, мысль о Люпине вытесняла любые другие.  Наконец, Поттер торопливо сбегал по вытоптанной дорожке, отходя всё дальше от замка. Он был совсем рядом. В низинах ещё клубился туман, и утренняя прохлада оставляла мурашки на коже, но Поттер не мерз, не оглядывался по сторонам, как раньше, переживая быть замеченным. Он упорно шагал вперед, и его рвение ничего не могло сбить. Ничего, кроме Северуса.  Наверное, встретить сейчас профессора Снейпа было худшее, что вообще приходило на ум со словом «худшее». И Гарри сбился со счета своих остановок сердца за этот день, он просто замер на тропинке, во все глаза наблюдая за учителем, который, к слову, достаточно бодро поднимался вверх по тропе из леса, прямо к Поттеру. Черная мантия была распахнута ветром, смоляные волосы гуляли по бледноватому лицу, и вся непринужденность мужчины, даже при явно замеченном Гарри, поражала. Снейп остановился в метрах четырех от мальчика. Только сейчас стало заметно, что активное поднятие по тропинке не далось ему так легко, как выглядело. Гарри передернуло то ли от ветра, то ли от ужаса.   - Мистер Поттер, - запыхавшийся голос звучал менее угрожающее, но всё же влиятельно, - уже проснулись? И решили погулять?  Больше всего в Снейпе Гарри не любил этот тон, язвительный, высмеивающий, саркастический.   - Или, может быть, вы хотели заглянуть к профессору Люпину?  В груди ухнуло, да так сильно, что отразилось на лице. Всё тут же считалось Северусом. Он не спрашивал, он утверждал.   - Боюсь, он сегодня не принимает гостей.  Шаг Снейпа, ещё один. Мужчина сровнялся с Гарри, и что-то ликующие сгорало под его черными ресницами, что-то, о чём мальчик не хотел бы знать. Теперь Поттера пронизывал холод, который раньше не ощущался, и где-то в ветре можно было отличить кисловатые травяные оттенки…   - Советую вам прикрыть свой рот и следовать за мной. Сейчас же.  И Поттер прикрыл. А что оставалось делать? Снейп не только знал о Ремусе, мужчина буквально шел от него. Интересно, Гарри теперь отчислят? Скорее накажут. А Люпина? Нет, Люпин здесь ни при чем. Гарри шагал за развивающейся мантией молча, слушая свой быстрый пульс в ушах. Он никак не мог унять мандраж, из-за чего дышал прерывисто и чувствовал подступающее головокружение.  Тем временем они вышли на ровную дорогу близ замка. Тут Снейп замедлил шаг, а потом вовсе развернулся.   - Забыл вас предупредить, Поттер, - на лбу профессора блестела легкая испарина, к которой липли волоски, - ваши внеурочные занятия по защите теперь веду я.   - Почему? - Гарри смотрелся ошеломленно, что явно доставляло долю удовольствия Снейпу.   - У профессора Люпина слишком мало свободного времени, чтобы растрачивать его на вас.  Поттер сглотнул нечто вязкое, ощутимо большое и неперевариваемое. Оно застряло в горле сразу.   - Вы свободны. Не проспите завтрак.  Лицо Северуса оставалось тошнотворно бесстрастным, лишь какой-то миг, лишь блеск в глазах, который сразу сморгнули, лишь собственная фамилия, звучащая по-особенному странно на чужих губах, заставляли засомневаться в безразличии Снейпа.  И что-то определенно изменилось, как Гарри и предполагал.