Моя тайная любовь имеет вспыльчивую натуру

      Зебра стоял и рассматривал лист, что притащила с собой Ариэтти. Это были специальные листы для заказа от гильдии. Гильдия Охотников — этих заведений было всего два в крупных городах. Туда прибывали охотники и повара. Эта гильдия существовала от организации МОГ. Она помогала молодым и неопытным охотникам начать свой путь. Эта гильдия была посредником между поваром, как заказчиком, и охотником — тем, кто принимал заказ. Гильдия также принимала как ингредиенты, так и остатки монстров, и платила за это деньги охотникам. Конечно, опытные повара и охотники в будущем уже не сотрудничали с гильдией и зачастую сразу напрямую делали заказы охотника.       Как и у всех в гильдии, у гурманов-охотников был свой порядок. Все, кто начинал свой путь охотника, начинали его с класса — «D». Затем шли три класса охотников в зависимости от уровня добычи — « S, B, A». Эти классы показывали, насколько охотник был опытен, умен и силен. Каждый охотник в итоге брал с заказчика свою определенную сумму — плату, так сказать. Однако, был еще один класс охотников — нулевой — так его называли в простонародии, или класс — «SS». Этот класс был особенным и в него входили все, кто прославился во время охоты чем-то. Таких охотников было очень мало, однако, в этот класс входили не только небесные цари, но и некоторые другие, которые смогли сравниться с ними.       И Зебра входил в число этих охотников-нулевых. Правда, цена его услуг в гильдии не была озвучена. И сложно сказать, сколько он возьмет за это маленькое путешествие с девушки.       — Ты хоть совершеннолетняя? — задал вопрос тот, ведь если девушка не достигла двадцати лет, её и не пустят в некоторые города без документов.       — Обижаешь, — надула та щеки, возмущаясь, — мне уже двадцать есть, в этом году исполнилось.       Перечитываю снова и снова эти две бумажки до самых дыр. Тот всё же не мог понять, зачем. Кости мамонта не сам мамонт?       — Это что? — тот тыкнул пальцем в заказ с листом.       — Это, — замялась девушка, словно побоялась ответить сразу. И стала бубнить, да так, что даже он со своим суперслухом расслышал лишь гласные буквы. — Кажется, я начинаю передумывать, — сказал тот, видя, как девушка уставилась на него. Он знал, что такие провокации быстро мотивируют людей.       — Подождите, — схватила девушка его за руку, — это ингредиенты для изготовления алкоголя, — сказала девушка, смотря с такой надеждой, что даже хотелось согласиться. Но учитывая запросы Зебры — а они обычно не малые для незнакомцев — то мало, кто придет к нему на поклон. Для своих друзей у него маленькие запросы к оплате.       — У тебя деньги есть? — спросил мужчина, резко вырвав руки из цепких лап.       От вида печального личика девушки тот не стал сюсюкаться и стал уходить, швырнув бумагу девушке.       — Прошу, постойте, я заплачу вам самым вкусным алкоголем, что есть в этом мире! У меня дома стоит пятьдесят бочек (одна бочка — 490л)! Я отдам вам десять бочек!       Как говорит Зебра, торги только начинаются.       — Я отдам вам двадцать бочек! — стала та, зажмурившись, говорить, ведь отдает почти половину своего детища. — Двадцать пять, — сказала та окончательную цену.       Зебра остановился. Видела бы Ари, какое у него было жуткое выражение лица, отказалась бы сразу.       — Да что ты, — тот повернулся и стал подходить, видя, как девушка поднимала листки заказов; видя, что она протянула оба. Но и он не дурачок, чтобы повестись на эту ловушку. Два пальца очень аккуратно вытащили листик бумаги — один из двух — и приложил к губам, чтобы показать, насколько он готов быть послушным. Зебра, вообще-то, очень любил алкоголь. У него даже слюна потекла. Однако, самая большая проблема была в том, сколько б он не выпил, он не пьянел. Поэтому пил он алкоголь только из-за вкуса. — Готов, — радовался он, видя удивленные глаза девушки.       — А как же этот заказ? — спросила девушка.       — Один лист — двадцать пять бочек, — сказал мужчина, смотря на то, как девушка пыталась не сорваться. Но выдержка явно была.       — А не жирно будет? — сказала та.       — Борзеть вздумала? Кажется, ты пришла ко мне просить? — сказал тот, наклоняясь ближе к девушке. Зебре, вообще-то, было лет двадцать семь, и опыта в охоте за едой больше, чем у кого бы то ни было. Потянув свой указательный палец к её подбородку, тот приподнял её личико, чтоб та смотрела в его глаза; чтоб чётко видела и слышала его слова. Девушка матнула головой положительное и мужчина понял что она согласна на его работу и оплату.       — Посмеешь обмануть меня, и я тебя съем, — сказал тот и клацнул челюстью, как бы запугивая юную леди. Он уже прослушивал её сердцебиение, её кровеносные сосуды, когда она осмелилась предложить такую сделку. Если бы она сказала «ложись», он бы убил её, а не вел переговоры. — Съем по-настоящему, — сказал тот, приподымая голову повыше; губы лишь слегка коснулись лба. В некоторых странах такой поцелуй означает прощание с покойником. Он был известен. И мало, кто целовал в лоб поэтому. Девушка аж позеленела от страха.       — Шевелись, — сказал тот, держа в руках два заветных листика бумаги. — Мелочь, у которой на губах молоко не отсохло, — ему доставило изрядно удовольствие ощутить то, как у девушки стало подниматься кровяное давление.       — Малявка, — та, словно птенец, замахала крыльями и зафыркала, как ёжик. — Я не малявка. Я взрослая уже.

***

      Пришлось спрашивать дорогу у некоторых жителей, а в городе покрупнее выяснили окончательно, куда направляться. Им придётся пойти в город Карфар, который находится за горами, в месте, что схоже с пустыней. Однако, предупредили, что место очень неспокойно, и там ведётся сейчас борьба за власть внутри страны. В этом самом месте температура достигает сорока градусов. Жара высокая, но пересечь это место всё же придётся       — Что?! — смотрит на зелёный, колючий кактус Ари.— Приготовить? Обалдел, что ли, кто такую гадость ест?       «Зелен-Калвин. Уровень поимки — десятый. Имеет очень ядовитый сок. Не имеет вкуса и запаха. Растение, имеющее вид кактуса, живое».       — Он же несъедобный! — возмущалась девушка.       — А что такое, мистер повар? Не твой уровень? — сказал Зебра, подначивая при этом, сложил руки в замок на груди. Как же это приятно слышать, когда кровяное давление этой мелюзги повышается. Прямо песня настоящая.       — Что вякнул! — сказала Ари, принимая вызов. Она взяла нож — один, пока что — и за одну маленькую секунду сделала расфасовку. Ну, готовить это она не станет, это и есть невозможно. Однако, она и не видела удивлённое лицо Зебры, что перешло в некую радость в виде его оскала улыбки. Девушка быстро нарезала это, скажем так, живое дерево и собралась уходить, видя, что мужчина сел трапезничать. Сколько раз она его предупреждала — не стоит есть эту дрянь. Но он не послушал.       Вот и результат: Зебру парализовало, на сутки уж точно. Лежит себе такой и смотрит на звезды в этом тёмном месте. Девушка сидела рядом и рассматривала звёздный мир: темный и красивый, словно холст, на котором разбросаны тысячи ярких песчинок. Знал бы он, что девушка решила его усыпить, чтоб проспался, так сказать, и проснулся наутро здоровенький.       Девушка использовала ноготь, чтобы дать снотворное. Однако, она и не знала, что снотворное в сочетании с этим ядом даёт совсем другой эффект. Зебра не знал, что она умела так делать, и ничего не ощутил. Заметив, что он прикрыл глаза, девушка подумала, что уже уснул. Быстрое снотворное она сделала.       — И почему же ты не можешь есть то, что едят остальные? — она словно выдохнула облегчённо. Но ответа, что последовал, она не ожидала.       — Потому что я не желаю голода ощущать, — ответил мужчина в одно мгновение.       Этот ответ говорил о многом: о прошлом мужчины и его желании, страх, и даже поступках.

***

      Зебра рос сиротой, как и другие небесные цари. Однако, живя там, в той дыре, где было полно детей, что маленькие и ненакормленные, Зебра среди них был самым старшим и, как самый старший, он добывал еду. Пусть он её воровал, пусть избивал других — всё ради пропитания себя и тех, за кого у него была ответственность. Он не ожидал голода, но и не мог насытиться сам. Чего бы он не делал, лишь бы жажда не мучила тех, кто ещё мог стоять на ногах. Он всегда ощущал этот ужасный, мерзкий спазм в желудке. Боль, что мучила от голода, и не дала сконцентрироваться. Страх за свою же жизнь, что он умрёт лишь от голода, всегда была рядом с ним. Как самый старший, он не имел права потерять жизни тех, кто жил в стенах этого дома. Но он терял. Кто же, как не он, отвезёт тела детей на кладбище и не закапает их там. Он бы хотел не вспоминать то мгновение, когда сама еда была для него лишь мечтою; когда даже росинка была на вес золота.       Зебра был тем, кто жил лишь так, как умел. И умел он лучше всего бороться. Жизнь — это борьба. Борьба за правду в людских сердцах, за всю ту ложь, что они говорят за спинами других; борьба за жизнь, свою или чужую; та самая борьба за выживание — своё выживание в этом мире. Зебру бросят в состязания, в соперничество во всём, чём только мог. Его смысл жизни был в борьбе. И другой жизни, и другого смысла он не знал. Он жаждал есть всё, что видел; заполнять свой желудок досыта и даже сверх этого. Лишь бы не ощущать снова голода сухих губ и чувства страха, что этот самый голод придёт за тобою ночью и отнимет твою жизнь. Слабаков никто не любит. Они не будут плакать, ползая по земле, умоляя не трать силы и молить небеса. Зебра, который и сам был слабым, беспомощным, он, что каждый день хоронили тела умерших сирот от голода. Пообещал себе больше никогда не испытывать голода; никогда и не бояться смерти, а, скорее, стать тем, кого боятся. Стать смертью, что приносит страхи в сердца лжецов. Обрушивается на мир, подобно неуловимой, стихийному бедствию, которого люди боятся так сильно. Вот, кем он станет.

***

      — Ты не один такой в мире, кто бы не хотел ощущать голод, — усмехнулась девушка, поглаживая волосы Зебры. Она словно убаюкивала его, покуда тот не стал засыпать. Видимо, эффект стал пропадать. Эффект, от которого говорят правду.       Зебра проснулся от какого-то шума, или звука; уже было раннее утро. Звук был очень похож на музыкальный инструмент. Однако, пока он был без сознания, он увидел довольно жуткую картину. Большой паук с алюминиевыми лапами и крапинкой на пушке проткнул живот Ариэтти, которая тоже спала. Однако, сон потревожили какие-то вибрации песка, от которых Зебра и открыл глаза. Тело перестало быть парализованным.       «Митохондрия — уровень поимки 95. Паразит, способный парализовать своих жертв и затем путем высасывания кормится. Они относятся к вымирающему виду и опасны для окружающей среды, поскольку живут в землях и отравляют почву своей кровью после смерти. Они известны тем, что на лапах имеют присоски, позволяющие им бесшумно подкрадываться к жертве. А также покрываются специальной жидкостью, чтобы их не обнаружили животные».       Зебра поэтому и не услышал её присутствия. За что, можно сказать, и поплатился. Звук флейты усилился, и девушка стала двигаться столь неестественно. Мужчина в одно мгновение стал использовать свой звук во рту, чтобы уничтожить эту гадость. Но было поздно. Флейта играла всё сильнее, и музыка была спокойной, пока не сменилась на что-то более мрачное и холодное. Девушка упала, но не умерла.       — Скоро ты станцуешь со мной, госпожа, идущая во тьме, но живущая при свете, — сказал мужской силуэт, что был далеко. Он был в чёрном одет, и капюшон, чтобы скрыть свою личность. Мужчина держал флейту. Эта была флейта особенная. Флейта, что меняла характер человека, вытаскивая его тёмную сущность на поверхность. И не только человека, но и животного.