Вороная зебра

      Нацу просыпается около семи утра. Обычно, перед тренировками, он встаёт и того раньше, но на выходных спит до тех пор, пока Хэппи не начинает требовать внимания, ластясь и залезая на грудь — иногда даже будто бы бьёт своего хозяина лапкой, пока тот не разлепит глаза. Конечно, лежать в больнице — не то же, что устроить выходной, но Драгнил планировал спать, пока может. И всё же, он просыпается в самую рань — до завтрака ещё целый час. Вообще-то, завтрак длится с восьми до десяти, но Нацу должен был не есть несколько часов до операции, так что собирался всё же встать пораньше. Но не настолько!       Грей же не просто проснулся, он уже заправил кровать и напялил очередную футболку с длинными рукавами, по размеру явно больше, чем следует — она полностью скрывает наличие у парня подтянутой фигуры. Фуллбастер, судя по всему, катает во рту очередной кубик льда и читает книгу, почти не шевелится — только листает текст большим пальцем.       Нацу трёт глаза, пытаясь прогнать сон, лишь затем, чтобы рассмотреть Грея в мягком утреннем свете. Сторона, на которую выходят окна, не солнечная, но так даже лучше — должно быть, от прямого света белая кожа засверкала бы, точно чёртовы блёстки. Думая об этом, Драгнил хихикает и привлекает внимание соседа, который не слишком радостно, но всё же приветливо вскидывает руку и даже машет, а затем снова устремляет взгляд в буквы, смысл которых, возможно, скоро перестанет понимать из-за отвлекающих факторов. Одного отвлекающего фактора.       Болтун машет в ответ и, зевая, выдавливает: «Утречка!», а эльфийский принц повторяет за ним с меньшим энтузиазмом. Насмотревшись на его высочество, Нацу планирует снова провалиться в сон, но проходит пять минут, десять, вечность, а чернота за закрытыми глазами всё не сменяется картинкой, так что парень рывком садится, прогоняя сон и надежду соседа не получить инфаркт от неожиданности. Драгнил потягивается и зевает, неприлично шумно, но хотя бы прикрывает рот рукой, притворяясь, что ему всё же знаком какой-то этикет. Грей, впрочем, возмущён только тем, что теперь ему самому тоже хочется зевнуть — аж глаза слезятся!       Обычно Нацу и без того не очень сообразителен по утрам, но сейчас, не имея возможности устроить пробежку или размяться как следует, он и вовсе чувствует себя просто телом, которое не может выполнить ни одной функции. Даже придумать, чем заняться! Поэтому парень просто сидит и смотрит прямо перед собой.       — Ты в норме? — Грей спрашивает, потому что его сосед молчит и не делает резких движений по собственной воле уже несколько минут, и, хотя это должно нравиться Фуллбастеру, на самом деле немного тревожит.       — Утро — отстой. — Драгнил снова зевает и переводит взгляд на собеседника, который лишь пожимает плечами.       Эльфийский принц тут же возвращается к чтению, а Нацу так не может — его распирает от скуки. Сначала он покачивается, пытаясь разбудить разум, а после наконец озаряется пониманием: «Сегодня четверг!».       — Да. — кивает Грей. — Твоя операция?       Предположить, что сосед думает именно об этом, было логично, но Нацу и логика — едва ли совместимые вещи, поэтому Драгнил отрицательно мотает головой и, хмыкая, снова ненадолго затихает.       — Ну, и она тоже, да. — болтун скрещивает ноги, будто ожидая долгого разговора, хотя и понимает, что Фуллбастер не слишком общителен. — Ты не очень хочешь на это «собрание»?       Грей замирает, и Нацу ожидает, что эльфийский принц фыркнет что-нибудь, но тот, похоже, без особого труда держит своё обещание не быть козлом. Парень вздыхает, откладывает книгу на полку и хмыкает: «Ходил когда-нибудь на групповую терапию?».       — Не-а! — Драгнил немного наклоняется вперёд, упираясь ладонями в простынь. — Всё так плохо?       — Бесполезная трата времени. — Фуллбастер, что уже больше похоже на него, закатывает глаза. — Как и любая терапия. Но это — хуже всего.       — Ты типа… Не веришь… В медицину? — Нацу с подозрением косится на грудь соседа, и тот, опуская голову, видит свой крестик.       Обычно Грей прячет его под футболкой, но, видимо, атрибут веры каким-то образом выскользнул, пока парень спал. Драгнил заметил крестик ещё вчера, когда эльфийский принц явился из ванной с голым торсом, но только сейчас ситуация показалась ему достаточно ироничной, чтобы приподнять брови и уставиться на Фуллбастера, как на дурачка. Возможно, это единственный шанс посмотреть таким образом, и упускать его ну никак нельзя!       — О, посмотрите на него. Думает, он самый умный! — фыркает Грей. — Я похож на поехавшего веруна, что ли?       Он недовольно морщит нос, выглядя даже немного оскорблённым, а затем качает головой и объясняет: «Это — дань сентиментальности. В медицину я верю. Я не верю в терапию!».       Нацу смеётся, особенно сильно — когда сосед смущённо заправляет крестик под футболку. Драгнил был готов к тому, что Фуллбастер окажется кем-то вроде Люси — умник с не вполне здоровой верой в недоказанное, но то, что он окажется умником с неверием в доказанное… Странновато! Эльфийский принц, будто читая мысли, снова закатывает глаза и вздыхает.       — Ты слышал про эксперимент с психологами в Кении? — Грей осознаёт глупость своего вопроса только после того, как заканчивает говорить, и тут же спешит исправиться. — То есть… Рассказать тебе про эксперимент в Кении?       — Давай! — Нацу расплывается в приветливой улыбке.       — Четыре группы людей в одном из самых бедных регионов Кении. — начинает Фуллбастер. — Первая группа — контрольная, они живут, как жили. Второй группе выдали деньги. Третьей группе дали деньги и провели терапию. Четвёртой группе провели терапию. Пятинедельный курс и всё такое.       — Ага… — Драгнил кивает, давая понять, что запомнил, ну или хотя бы попытался запомнить сказанное.       — Четвёртая группа оказалась в полной заднице! — Грей говорит это так, словно собирается на этом закончить свой рассказ, но Нацу пялится, и парень продолжает. — Они никак не улучшили свою жизнь, только сильнее осознали, как всё хреново. Как думаешь, у кого дела пошли лучше? У тех, кто получил терапию и деньги или у тех, кто получил только деньги?       — Деньги и те… — болтун не успевает договорить, так как оказывается перебит.       — Фиг там! У тех, кто стал немного богаче, но кого при этом не учили жить! — Фуллбастер скрещивает руки на груди. — А все эти собрания для суицидников и вовсе могут свести в могилу.       — Я и забыл, как ты любишь разговаривать! — Нацу хохочет, а Грей, смущённый такой реакцией, не знает, куда ему деться, и, нахмурившись, смыкает губы. — Извини-извини… Это было интересно! То есть, ты считаешь, что тебе это всё не надо, да?       Драгнил всего пару раз посещал школьного психолога ещё в детстве, а потом бывал на приёме у психиатров только во время обязательных медосмотров, и ни о какой терапии речи не шло, но он думал, что это должно работать. Просто поговорить с кем-то — уже хорошо, а тут ещё и со специально обученным человеком или, в случае собраний, со специально обученным человеком и кем-то с похожими проблемами.       — Сидеть и слушать слезливые истории? Да, всегда мечтал. — Фуллбастер фыркает. — Весь этот цирк нужен только затем, чтобы ты сидел и думал: «Ого, а ведь у других людей проблемы куда серьёзнее моих, но они стараются и держатся, вот это да». Тоже мне, открытие Америки. Я всё это знаю и без них.       Нацу думает, что сейчас Грей просто невероятно общителен, но ещё — что этому есть объяснение. Эльфийский принц с детства обожал доказывать, что он умнее всех! И советы ему не нужны, и помощь не нужна — некоторые вещи действительно не меняются. Хотя они немного раздражают, пожалуй, это хорошие качества Фуллбастера! По крайней мере, так кажется Драгнилу.       — И вообще, — как ни странно, продолжает Грей, — Я и так больше не собирался пытаться… Пытаться, в общем. Не нужна мне терапия.       Нацу хихикает, то ли над заявлением соседа, то ли потому, что разгадал загадку, как вывести его молчаливое высочество на разговор. Фуллбастер, понимая это, недовольно щурится и решает впредь ограничиться предложениями из трёх слов, чтобы не казаться какому-то там экс-капитану открытой книгой. Драгнил не считает его открытой книгой. Даже если и так — это здоровенный фолиант на эльфийском языке, прочесть который будет не так-то просто, если вообще возможно.       К этому моменту сон почти проходит, и в голове болтуна возникает намного больше идей, о чём можно поговорить. Он хочет спросить что-нибудь о Джиме или о том, в какой университет поступил Грей. Люси получила стипендию за счёт своих поразительных школьных достижений, и что-то подсказывает её другу, что эльфийский принц вполне мог добиться такого же успеха. Наверняка он выбирал из множества университетов, но у Драгнила нет ни одной идеи, чем его сосед планирует заниматься по жизни. Это тоже хороший вопрос!       Обычно школьные задиры-драчуны имеют не самый высокий интеллект, и компенсируют это силой, но худшим в Грее было то, что тогда он превосходил Нацу во всём. Фуллбастер был сильнее, и, пусть ему тоже доставалось в драках, он чаще выходил победителем, а Драгнил даже не мог тешить себя мыслью о том, что злющий хмырь будет лепить бургеры за минимальную зарплату до конца своих дней. Этот — не будет.       Над умниками в школе частенько смеялись, но и здесь этот везучий ублюдок оказался исключением! Вот кому не плевать, когда одноклассник читает стишки с выражением? Когда это делал Грей, не плевать было даже Нацу, хотя признавать такое было откровенно стыдно. Фуллбастер делал всё так, словно рождён для этого — без какого-либо труда, без натянутости и наигранности. Драгнил не мог выучить и пары четверостиший, вечно запинался и забывал слова, заставляя всех хохотать.       Всё, что Нацу давалось с большим трудом или не давалось вовсе, эльфийский принц (в те годы — вурдалак) будто получил, как волшебную силу. И он знал об этом. Скромностью Грей не отличался, и, пусть он не хвастался напрямую, всё, что он делал, говорило за него. Нужно выучить кусочек здоровенного стихотворения? Этот тип выучит всё, чтобы напомнить, кто здесь лучший, а заодно получить благодарность одноклассников, которые, за то время, что он рассказывал, успевали доучивать свои отрывки. Нацу, наверное, тоже спасал кого-нибудь, пока десять минут мямлил у доски.       Впрочем, вскоре они начали соревноваться и здесь. Не потому, что Драгнил вдруг обрёл суперпамять, ничего подобного — он просто понял, в чём хорош. Ребята в классе смеялись над тем, как нелепо их болтливый одноклассник выставлял себя дурачком, и, недолго думая, Нацу решил чудить специально. Вот, что он умел — веселить. Даже учительница не останавливала его шоу, добродушно хихикая, а талант глуповатого ученика вдруг стал оцениваться в твёрдые четвёрки за старание.       Эй, Грей, видел, как я потеснил тебя на этом пьедестале?       Всё лето перед шестым классом Нацу практиковался в дурачестве, и ради чего? Соревноваться ему стало попросту не с кем.       В любом случае, Драгнил вспомнил об этом только потому, что представлял, насколько, должно быть, легко сосед поступил в университет, если его страсть к учёбе никуда не делась. Нацу собирается спросить об этом, но Грей вдруг встаёт, посмотрев на время, и потягивается, а затем идёт к двери.       — Куда это ты? — болтун спрашивает, заметив, что до завтрака всё ещё достаточно времени, а его сосед вдруг сжимает губы в попытке сдержать странный смешок.       — Отлить. — выдавливает он, а после всё же смеётся, низко и странновато, а выглядит так, будто сто лет ждал возможности воспользоваться этой шуткой.       Драгнил уверен, что это шутка, по нескольким причинам: ванна буквально в полутора метрах от двери из палаты, а ещё Фуллбастер просто… Так не выражается. Наверное. В целом — ничего особенного, но эльфийский принц наверняка скорее промолчал бы или ответил что-нибудь саркастичное. Это заставляет Нацу задуматься о том, почему же сказанное могло оказаться шуткой. Может, Грею надо сдать какой-нибудь анализ крови? А, может, болтун просто его переоценивает. В любом случае, куда лучше будет спросить, когда сосед вернётся!       Ожидание затягивается, а затем затягивается ещё сильнее, полчаса превращаются в час, а после — во все в два. Вообще-то, проходит так много времени, что Драгнил уже и не думает об этом, ожидание никогда не удерживало его внимание слишком долго. К тому же, вскоре скуку парня решают скрасить его друзья, точнее — подруги.       — У него был такой, знаешь, синяк… Вот тут! — Лисанна смеётся и проводит ладонью по своей ключице, а затем заправляет за ухо надоедливую прядь высветленных добела волос.       — Боже, Нацу, ты просто животное! — Люси прыскает, закрыв рот руками — ей до смерти стыдно смеяться над услышанным. — Тебе нужен поводок… И намордник!       — Он попросил его укусить! — пытается оправдаться Драгнил, но щёки, порозовевшие прямо как его волосы, выдают парня с потрохами.       — Не думаю, что Рори имел в виду ЭТО. — Лисанна вытирает выступившие от смеха слёзы дрожащими руками. — Люси права насчёт намордника.       — Ой, да чел сам виноват! — возражает Кана, усевшаяся на кровати одноклассника так вольно, что потеснила всех, кого могла, включая и временного хозяина кровати. — Знать надо, с кем ты экспериментируешь…       — Ага, с твоей любимой пивной открывашкой. — Хартфилия с тяжёлым вздохом укладывает руки на плечи друга. — Любителем закрытых фисташек… Да уж, не стоило связываться с этими зубами!       — Мне он не жаловался. — Драгнил, до этого дувшийся, усмехается и играет бровями, а лучшая подруга перекладывает руки на его щёки и давит на них почти со всей силы, заставляя парня пробормотать: — Нфу и фто ты делаеф?       — Ты дурень! — Люси играет с щеками Нацу совершенно не бережно, но тот терпит. — Фу! Нельзя так делать, плохой мальчик!       — Блин, Люська, ты вообще ничего не понимаешь… — Кана вздыхает, точно испытывает величайшие муки. — И Рори этот… Вот бы мне найти мужика, который не нежничает!       — Я не «не нежничаю». — фыркает Драгнил. — Просто…       — Слишком трепетно отнёсся к просьбе? — Хартфилия смеётся и вдруг вздрагивает, расплываясь в улыбке, когда слышит, как открывается дверь.       Она надеется, что это не врач, но не потому, что всё ещё влюблена в девшегося куда-то соседа лучшего друга и мечтает увидеть его… Ей просто не терпится посмотреть на лица Каны и Лисанны, когда они поймут, в какой ситуации оказался Нацу!       Больше четырёх часов — именно столько Грей не появлялся в палате, и, хотя болтун и так не ожидал от эльфийского принца великой радости, тот выглядит мрачнее, чем обычно. Вообще-то, Фуллбастер выглядит попросту мёртвым. Он вяло добирается до своей кровати и падает на неё, даже не собираясь расправить, а на попытку Драгнила поздороваться отвечает тихим: «Я спать».       — Сломался попугайчик… — тихо отмечает Нацу, вспоминая, что раньше сосед повторял любое приветствие, поднимается с кровати, и тянет Люси за собой. — Погнали в коридор!       Девушка послушно идёт за ним, удивляясь такой тактичности от самого нетактичного человека, которого она только знает, а вот Кану приходится тянуть Лисанне — Альберона всё вглядывается и вглядывается в знакомое лицо.       — Охуеть, это Грей? — спрашивает она, когда вся компания наконец оказывается в коридоре, а Нацу закрывает дверь.       — Тебе показалось! — фыркает Лисанна, но затем замечает хитрое лицо Люси и округляет глаза. — Да быть не может…       Девушка переводит взгляд на Нацу, а тот лишь пожимает плечами и идёт в сторону местечка, где можно сесть. Кана занимает почётное место, ложась на единственный диван вместе с ногами, не снимая обуви, а две её подруги делят одно из двух оставшихся кресел.       — Ебать тебе наверное весело! — Альберона смеётся, не сводя взгляда с Драгнила, который подвинул другое кресло поближе к компании и разлёгся в нём боком. — Он капец какой горячий, кстати…       — Ага, если тебе нравятся киношные злодеи. — Штраус закатывает глаза, но, на самом деле, возмущается она только потому, что пытается поддержать друга, которому наверняка не очень нравится такая компания.       Нацу, к её удивлению, хмыкает, улыбается и выдаёт: «Ну, он забавный!», а Люси набирает полную грудь воздуха, будто готовится выкрикнуть миллион своих претензий. Впрочем, подумав, девушка медленно выдыхает и решает едва ли не шептать.       — Забавный? Вы подружиться успели что ли? Почему ты мне ничего не рассказал? — Хартфилия тянется к Драгнилу, притворяясь, что хочет задушить его. — Ты должен рассказывать мне такие вещи!       — Простите, госпожа Люси, я учту! — парень хохочет, а его подруге, из-за этого кошмарного обращения, хочется задушить болтуна по-настоящему. — Ну, всё типа… Изменилось! Знаешь, на триста шестьдесят градусов.       Кана радуется, что легла, потому что в противном случае она бы просто рухнула от смеха. Лисанне повезло чуть меньше — она согнулась пополам и чуть не скатилась с кресла, и теперь ей приходится держать равновесие, дрожа всем телом.       — Ты имел в виду сто восемьдесят. — Люси привыкла, поэтому она только тихо хихикает и качает головой, а затем медленно рисует в воздухе круг, останавливаясь каждые девяносто градусов.       — А, ну да! — Нацу ничуть не смущается, только неодобрительно смотрит на своих слишком уж весёлых подруг. — Да кто не ошибается-то, блин? Я не идиот!       — Помнишь, когда ты списал у меня контрольную вместе с именем? — Хартфилия вспоминает об этом, вздыхая, и на этот раз Драгнил краснеет.       — Что? — Лисанна поднимает голову и цепляется за руку Люси. — Расскажи! Меня тогда не было…       — Да это вся история. — рассказчица трёт пальцами лоб и вспоминает. — Дала ему тогда замазку, и она так закончилась! Я сделала ошибку в решении, исправила, как могла, но без замазки вышло… В общем, в итоге с меня сняли баллы за грязь в тетради! А этому — хоть бы что.       — Это было давно! — под смех подруг напоминает Нацу.       — В одиннадцатом классе! — Люси фыркает, театрально отворачиваясь. — Ты должен мне за мои страдания…       — Тебе ещё четыре года за вас обоих учиться. — Лисанна перестаёт веселиться, а её лицо наполняется сочувствием.       — Да блин! — Драгнил скрещивает руки и недовольно морщит нос. — Иногда я туплю, но… Только иногда же! И учиться я сам буду… Просто Люси мне поможет.       — Крепись, подружка! — Кана даже садится, чтобы похлопать Хартфилию по плечу.       — Ничего-ничего, это окупится. — уверенно отвечает Люси. — Он познакомит меня с каким-нибудь парнем на вечеринке…       — Я уже знакомил тебя с парнями. — фыркает Нацу. — Толку-то…       — Я не хочу кого-то, с кем ты спал! — девушка вдруг понимает, что сказала это громче, чем следовало, и прячет лицо в ладонях.       — Ну, тогда это будет трудно… — Драгнил совсем не беспокоится о своей громкости, и его смех разлетается по коридору.       Подруги уходят, когда до операции Нацу остаётся пару часов, и парень возвращается в палату в приподнятом настроении. Этого общения было достаточно, чтобы ещё какое-то время болтун мог спокойно сидеть в тишине, не размышляя о том, как хочет, чтобы сосед поскорее проснулся. На самом деле, Драгнилу даже, напротив, хотелось, чтобы Фуллбастер как следует выспался — в конце концов, Грей встал раньше, чем… Любой нормальный человек!       Нацу бросает на парня беглый взгляд, точнее, он хотел, чтобы взгляд был беглым, но тот сам собой задерживается на умиротворённом белом эльфийском лице. Драгнил чувствует себя последним придурком! Он не был в отношениях… Сколько? Неделю? Неделя, и вот он уже заглядывается на своего старого школьного соперника, или, лучше сказать — на нового друга. Это просто нелепо. Нелепо, но Грей такой красивый!       Экс-капитан и правда всегда был охренеть каким «любвеобильным». Его предпоследний парень, Кью, а точнее, как оказалось, Квентин, зацепил болтуна тем, что был, откровенно говоря, сумасшедшим. Из тех, что могут заехать по твоей голове молотком, но ты уверен — они точно этого не сделают. Этот тип, отмахиваясь, хихикал и оправдывался: «Ну, я просто странненький», и делал так в любой ситуации — к примеру, как в тот раз, когда предложил тройничок со своим братом. Нацу, возможно, тоже был странненьким, потому что не отказался.       Рори, он же — последний парень Драгнила, хотя и поучаствовал в этом и тоже был с чудинкой, оказался совсем не похож на своего брата. За исключением, конечно, того, что они близнецы. Он скорее из тех, кто вызовет скорую и полицию, если Квентин всё же решит проломить твою голову молотком — весь из себя ответственный, буквально ненавидящий веселье. Идти с ним на выпускной было отвратительной идеей.       В общем-то, типажа у Нацу не было не только в характерах, но и во внешности — у него были самые разные парни, и всех Драгнил находил привлекательными. Люси даже считала это милым — её друг, с виду самовлюблённый придурок, видит что-то прекрасное во всех вокруг. Впрочем, слишком уж часто он видел прекрасное в чём-то новом, и Хартфилия, вздыхая, повторяла, что единственная любовь Нацу — лакросс.       Экс-капитан согласен с подругой, но, в отличие от неё, он не особо переживает о том, что не испытывал и, возможно, никогда не испытает той самой романтической любви. В конце концов, в мире столько парней, и все они по-своему красивые, по-своему потрясающие. Как можно выбрать кого-то одного? Это казалось то ли чем-то сказочным, то ли чем-то глупым, почти бессмысленным, и обретало смысл, наверное, только если речь шла о семье. Классической семье, с детьми, к примеру. Впрочем, даже так — Нацу не совсем понимал, зачем. У него был только отец, и парня это никогда не беспокоило, он ни разу в жизни не чувствовал нужды, нехватки ещё одного родителя.       Сейчас Драгнил размышляет не об этом — в его голове гуляет только ветер, да желание проверить, будет ли Фуллбастер сверкать на солнце, как вампиры из тех фильмов, название которых экс-капитан забывает спустя пару секунд после того, как ему напоминают. Наверняка будет. Это бы объяснило и тот безумный факт, что Грей каким-то невероятным образом смог без труда уложить Нацу на лопатки! Драгнил до сих пор чувствует смесь странной злости и желания повторить этот опыт при других обстоятельствах.       Сперва парень думает, что кашель раздаётся в его мыслях, как напоминание, что случилось после момента, который болтун посчитал чертовски горячим, но Нацу вдруг понимает, что звук доносится с соседней кровати. Грей кашляет так сильно, что просыпается и даже не может устало вздохнуть — только закрывает рот, а затем пытается сесть. Попытка заканчивается тем, что парень возвращается в лежачее положение, поморщившись от боли в груди.       — Эй, мне позвать кого-нибудь? — Нацу слишком обеспокоен, чтобы учиться на ошибках, и поэтому спрашивает то же, что в прошлый раз.       Его сосед на ошибках учится — отрицательно мотает головой, но не грубит. Драгнилу не очень нравится идея просто сидеть в сторонке, но, наверное, Фуллбастер знает лучше. В конце концов, это его тело, и вряд ли такое происходит только во второй раз.       Через несколько минут Грей наконец прекращает кашлять. К счастью, сейчас обошлось без крови, но подниматься парень не спешит — боль в груди никуда не делась. Впрочем, теперь эльфийский принц хотя бы может вздохнуть, что и делает, а затем закрывает глаза, будто пытаясь уйти от неприятных ощущений в сон. У него не выходит.       — Ты как? — Нацу действительно волнуется, как волновался бы о любом человеке в подобной ситуации, но до сих пор есть что-то странное и неправильное в том, что сейчас в ней кто-то вроде Грея — идеального во всём задиры.       — Дай-ка подумать. — Фуллбастер хихикает и снова морщится от боли. — А, пофиг, обойдёшься без шутки…       — Какая потеря! — Драгнил улыбается уголками губ и закатывает глаза. — Ты же помнишь, что мы в больнице, да? Ну, знаешь, место, где тебе должны помочь, если ты хреново себя чувствуешь.       — И снова он думает, что самый умный. — фыркает Эльфийский принц.       — И снова он думает, что ему не нужна помощь. — передразнивает Нацу, и сосед хмыкает.       — Туше.       — Чего? — болтун щурится и задумчиво мычит.       — Уязвил, говорю. — объяснив, Грей направляет взгляд в потолок и старается дышать медленно, пока это не перестаёт быть мучительным, а затем наконец садится, поправляя подушку и опираясь на неё спиной.       — Ты куришь? — Драгнил догадывается об ответе уже на середине своего вопроса, когда Фуллбастер вдруг смиряет тем самым злобным взглядом, на который только он и способен.       — Пошёл ты. — только и отвечает сосед, а Нацу даже не возмущается, потому что, должно быть, в этой ситуации козёл именно он, а не Грей.       Экс-капитан только предполагает, что у эльфийского принца рак лёгких — видел что-то похожее в фильмах, а ещё он читал надписи на пачках сигарет и с детства был напуган рассказами тут и там о том, что у тебя непременно будет рак лёгких, если ты начнёшь курить. Видимо, у этого бывают и другие причины.       — Я пачку вблизи видел три раза в жизни. — Фуллбастер заговаривает, чтобы его сосед не думал, что причинил ему глубокую обиду, из-за которой они снова будут цапаться до самой выписки. — В первый, когда тусовался с парнями постарше, и, да, они подбили меня, даже купили сигареты. Второй раз был, когда я правда пытался курить, но… У меня не получилось!       Грей смеётся, а Нацу, ожидаемо, вслух задаётся вопросом: «В смысле, не получилось?». Рассказчик вздыхает и качает головой.       — Ну… Надо вдыхать дым в лёгкие. — объясняет он. — А я скорее пытался курить сигарету, как сигару… В любом случае, мне не понравилось, и я сразу забил на это дело, как и на компанию, и про пачку тоже забыл. Забыл настолько, что случайно вытряхнул её из рюкзака при отце! Это было в третий раз.       Перед тем, как продолжить, Фуллбастер позволяет себе ещё немного посмеяться над воспоминаниями, пока в груди не начинает колоть: «Ну… Он сказал, чтобы я выкинул её, а если это повторится — он заставит меня съесть эту пачку!».       — Не скурить? — Драгнил удивлённо моргает — он слышал только о своём, пусть и таком же странном варианте родительских наказаний.       — Не-а. — Грей качает головой из стороны в сторону и, с улыбкой, вздыхает. — Он пошутил. По крайней мере, сказал, что это была шутка…       Нацу находит это забавным и, вообще-то, довольно правильным. Его отец тоже не заставил бы сына скурить пачку, даже не наказал — просто сказал бы, что это не очень хорошая идея. Драгнил-старший вообще был против физических наказаний, хотя частенько отмечал, возвращаясь из школы после очередной встречи с директором и Фуллбастером-старшим, что кому-кому, а Грею точно не достаёт ремня. Видимо, он всё же ошибался! Ну или нет — может, эльфийский принц и не курил, но он всё ещё дрался.       — Не… Не задавай такие вопросы людям… Просто дружеский совет. — Грей пожимает плечами, а Нацу виновато трёт затылок.       — Извини. Просто слышал, что так бывает, если курить. — экс-капитан отводит взгляд.       — Да даже если и так, — Фуллбастер, покачав головой, смотрит на время, — Что это даёт? Ничего. В итоге ты просто грубишь.       — Кто бы говорил. — Драгнил фыркает, надеясь, что его хотя бы не будут отчитывать, как ребёнка — он и так всё понял!       — Ну… Я-то грублю намеренно. — Грей почти гордо выпрямляется и снова смеётся, низко и тихо, но, вроде-бы, искренне, и это заставляет Нацу улыбнуться.       В те времена, когда экс-капитан ещё не играл в лакросс, он тоже часто… Нёс чушь. Его сопернику потребовались годы, чтобы понять, что Драгнил не специально, что на самом деле даже за его неприятными комментариями чаще всего стояли добрые намерения или чистый интерес. Грей встречал много невежественных мудаков, и правда в том, что Нацу был скорее первым, чем вторым — просто не слишком смышлёный парень, который однажды снова получит в нос, если продолжит в том же духе, но заслуживает этого намного меньше, чем те, чья чаша весов без труда склоняется к красочному, горящему всеми огнями определению «мудак».       «А ты не слишком молод, чтобы быть таким больным?»       «Ты просто притворяешься, чтобы получить рецепт, да?»       «Бог посылает испытания, чтобы проверить тебя, как всех своих самых любимых детей! Бог любит тебя!»       Мудаки. Нацу не имеет ничего общего с такими людьми, но он совершенно не умеет фильтровать свою речь, поэтому, хоть Джувия и не признаёт, он расстроил её. Поэтому, если бы Фуллбастер не знал, что на самом деле его болтун-сосед не имеет в виду ничего плохого, Драгнил получил бы за свой вопрос, звучащий как чёртово обвинение, как очередное: «Ты сам во всём виноват», с которым так часто приходится сталкиваться больным людям. Людям, которым и без того довольно хреново. Сам Грей, вроде, уже не обижается на подобные вещи, просто игнорирует их, но вряд ли Нацу понравится случайно обидеть кого-нибудь ещё своей бестактностью.       — А эти собрания реально долгие, да? — вопрос экс-капитана вырывает его соседа из размышлений. — Ты типа… Был там всё это время?       — О, нет! — Фуллбастер едва ли не испуган мыслью о том, что терапия может длиться четыре часа. — Собрание только… Минут через тридцать.       Грей обращает внимание на часы, понимая, что погрузился в свои мысли почти на десять минут. Нацу умудрился потратить даже это его время — время в собственной голове! Эльфийский принц, думая об этом, вздыхает и посмеивается.       — Ого… А откуда ты тогда вернулся таким помятым? — Драгнил честно пытался, но не смог представить, что вообще может длиться так долго, кроме, разве что, полноценного обследования, но его разве не должны были провести раньше?       — А, ну, это касается… — Фуллбастер проводит пальцами по футболке, словно рисуя последний из своих шрамов, о котором сосед ещё не спросил, и болтун вдруг перебивает его.       — Нет, нет! Новый день ещё не наступил! — Нацу распирает от интереса, и, хотя Грей, вроде, не против рассказать, это лишит смысла их маленькую игру.       — Ты прав! — эльфийский принц хихикает и тут же изображает жестом, как застёгивает рот на замок.       — Но завтра обязательно расскажи! — просит экс-капитан.       Этот шрам действительно жуткий. Он начинается немногим ниже груди а заканчивается… Да чёрт знает где! Наверное, на уровне паха, за штанами и не разглядеть. Линия местами в два сантиметра толщиной, неаккуратная, точно покрытая рубцами — у Нацу нет ни одной идеи, от чего может остаться подобный след, и ему действительно хочется узнать это. По правде говоря, выглядит всё так, словно кто-то решил посмотреть на богатый внутренний мир Грея или попросту выпотрошить его. Впрочем, кажется, реальность не так плоха. По крайней мере, Фуллбастер довольно спокойно говорит о своих шрамах, будто никакой проблемы вовсе нет. Даже сейчас он только кивает и снова смотрит на время, больше переживая о предстоящем собрании.       Грей ходил на терапию, и на групповую, и на индивидуальную. Объединяло их то, что всё было без толку. Он знал всё, что ему скажут, знал, к каким выводам должен прийти, а ещё знал, что это влетает в копеечку. Нельзя сказать, что Фуллбастеры бедны — они живут лучше, чем многие, но только потому, что и Сильвер, и Грей умеют распоряжаться деньгами. Подобные траты сводят эльфийского принца с ума, хотя всё, по идее, должно быть наоборот.       Анонимные собрания вне больницы — те, что на бесплатной основе, ещё хуже. Грею кажется, что даже биться головой о стену в течение полутора часов намного полезнее. Не только для кошелька, но и для рассудка.       — Получается… До вечера? — спрашивает Нацу, видя, как сосед, снова посмотрев на время и тяжело вздохнув, встаёт.       — До завтра. — поправляет Фуллбастер.       — Почему до завтра? — Драгнил застывает, пялясь едва ли не в ужасе. — Операция не может столько длиться!       Грей прыскает и закрывает рот рукой в попытке сдержать смех: «Да нет же… Просто до завтра ты будешь в другой палате! Послеоперационной». Нацу… Почти забавный! Он немного раздражает, конечно, но эльфийский принц думает, что к этому вполне можно привыкнуть. Наверное, так экс-капитан и заводит друзей — берёт их измором.       — Ясно… — вздыхая, тянет болтун, мрачнея на глазах. — А ты… Может, ты зайдёшь ко мне? Я правда не знаю, где буду лежать… Ну, ты и так понял, думаю. Я же умру со скуки!       — Я всё ещё не клоун! — напоминает Фуллбастер, скрещивая руки на груди, и устало качает головой. — Ладно… Я попробую узнать у твоей докторши, но бегать за ней не стану!       — Договорились. — Драгнил расплывается в улыбке и машет рукой, повторяя, — До вечера!       — До вечера. — соглашается Грей. — И удачи! Впрочем. Не думаю, что она тебе понадобится, всё и так будет хорошо!       Странно, но он даже верит в то, что говорит, и дело даже не в том, что Нацу найдёт что-то положительное в любом исходе, а в том, что исход точно будет отличным. Этот тип везучий настолько, насколько вообще может быть везучим кто-то, кому предстоит операция, и, хотя эльфийский принц немного завидует, часть его рада, что хоть у кого-то всё будет хорошо. Чужое счастье может злить, но сейчас Грею придётся выслушивать болтовню о грустном, и это намного, намного хуже. Радоваться за других людей приятнее.       Он машет в ответ и уходит, оставляя Нацу одного, но Драгнил не теряется и больше не переживает, потому что надеется, нет, знает, что одиночество не будет длиться аж до завтра.       Болтун находит себе занятие, даже когда его просят считать от десяти до одного. Ему никогда не требовалось какого-то серьёзного вмешательства даже у зубного врача, поэтому и наркоз, подобный этому, парень видел только в кино. Нацу всегда думал, так ли хороша эта штука? Так ли трудно противостоять ей? Интересно! Десять. Девять. Восемь. Семь.       Он открывает глаза и щурится от света ламп в послеоперационной палате.       В отличие от фильмов, с Драгнилом беседуют медсёстры, а не врач, но и их он слушает крайне внимательно, чтобы, конечно же, как можно быстрее поправиться. К счастью, ему не нужно беречься до такой степени, что пришлось бы лежать пластом — напротив, нужно вставать, ходить, хотя и не слишком усердствовать. Лакроссу придётся подождать, но для Нацу главное сделать всё, чтобы не разлениться за время восстановления.       Ему совсем не больно, но медсёстры предупредили, что это из-за лекарств, а не потому, что операция была настолько несерьёзной, как Драгнил сперва думал. В душ пока нельзя, посмотреть на свои будущие шрамы-точки тоже нельзя, как, впрочем, нельзя и есть. Ничего интересного! А Фуллбастера всё нет.       То ли от скуки, то ли потому, что на самом деле не очнулся как следует, Нацу снова засыпает, думая при этом, что, должно быть, Грей не нашёл ту злую докторшу. А, может, и не искал. В конце концов, он и правда не клоун, а у болтуна даже нет крутой истории о своих совершенно не крутых шрамах-точках, ну какой во всём этом интерес? Тем не менее, в следующий раз открывая глаза и осматриваясь, Драгнил всё же видит эльфийского принца. Тот сидит в кресле, вдумчиво читает, явно не собираясь высматривать, когда же экс-капитан придёт в себя.       — Чего читаешь? — спрашивает Нацу, а Грей вздрагивает от неожиданности, едва не роняет свою электронную книгу и недовольно щурится на слишком уж громко пробудившегося экс-соседа.       — Книгу. — фыркает он, зная, очевидно, что болтуну нужен был не такой ответ, а затем усмехается. — Я бы на твоём месте был тише!       Фуллбастер прижимает палец к губам и пожимает плечами, хмыкая, будто Драгнил натворил что-то невероятно кошмарное, но проблема в том, что Нацу ни черта не помнит!       — А? Ты о чём? — предполагаемый виновник трёт глаза и подтягивается чуть повыше, укладываясь на подушку спиной.       — Ну… Знаешь, иногда, когда люди отходят от наркоза… — эльфийский принц морщится, словно пытаясь подобрать слова поприличнее. — Надеюсь, тот медбрат не решил, что ты был слишком откровенен… Кстати, не думал, что тебе нравятся мужчины постарше!       Нацу удивлённо, почти испуганно хлопает глазами, а Грей, вздохнув, продолжает: «Нет, серьёзно, он же прям… У него дети есть, о чём ты вообще думал? Вроде даже внуки»… Фуллбастер задумывается, и в тот момент, когда Драгнил планирует умереть, не может больше сдержать смех.       — Ты! — экс-капитан задыхается от возмущения, а тот факт, что его так глупо обманули, заставляет краснеть сильнее, чем всё, что обманщик наплёл. — Ну ты и гад!       — А нечего пугать меня, крича, как чёртова сирена! — Грей пытается изобразить недовольство, но у него не получается — слишком уж ему смешно.       Эльфийский принц оставляет свою книгу на кресле, а сам садится рядом с кроватью, на стул, предварительно развернув тот вперёд спинкой, чтобы сложить на ней руки, но тут же поднимает одну из ладоней: «Ты вообще отошёл от наркоза? Сколько пальцев я показываю?». Не прекращая хихикать, он водит рукой туда-сюда и без конца играет пальцами, показывая разное их количество, как вдруг Нацу не выдерживает и хватает чужую холодную ладонь, прижимая её к одеялу.       — Говнюк! — весело фыркает Драгнил, а Фуллбастер гордо кивает.       — Ты сам хотел моей компании. — напоминает он. — Могу уйти!       — А я не говорил, что мне не нравится! — экс-капитан щурится и улыбается, скорее скалится, заставляя собеседника вскинуть бровь.       — Мазохист, значит? — Грей хмыкает и только сейчас, когда пальцы Нацу начинают сжимать его ладонь, вспоминает об этом и убирает руку.       — Нет. Вовсе нет. — теперь уж Драгнил точно скалится, но вдруг задумчиво отводит взгляд в сторону кресла. — Ну серьёзно, что ты читаешь?       — Джонни взял ружьё. — отвечает Фуллбастер, но лицо перед ним не озаряется пониманием и требует подробностей. — Это… Антивоенная проза. Не бери в голову!       — Почитай мне! — экс-капитан пытается снова ухватиться за руку эльфийского принца, но тот от удивления даже отклоняется назад.       — Ещё чего! — Грей встряхивает головой в попытках, кажется, проснуться — до того нелепо звучала просьба, но понимает, что точно не спит. — Понял… Я не клоун, я нянька!       — Да почему сразу нянька? — Нацу почти обиженно морщит нос, смотря на собеседника, точно ребёнок, оставленный без сладкого, чем только подтверждает чужие слова.       — Капитан, эта сказочка тебе не понравится. — Фуллбастер вскидывает бровь и вздыхает.       Наверное, его голос должен был звучать высокомерно, как у каких-нибудь претенциозных умников, считающих свои увлечения слишком изысканными и сложными, но он так не звучит. Вообще-то, Грей кажется довольно искренним в своём предположении, и Нацу даже верит ему, а потому хмыкает и задумчиво мычит.       — Тогда хотя бы расскажи, о чём это. — предлагает Драгнил, а его гость пожимает плечами и кивает.       — О солдате, у которого ничего нет. — отвечает он.       — Ничего? — Нацу переспрашивает и наклоняет голову. — В каком именно смысле?       — Да… Во всех, получается? — Грей задумывается на секунду, а затем продолжает, смотря в сторону, вспоминая прочитанное. — Ни рук, ни ног, ни лица, включая глаза, зубы и язык, и слуха у него тоже нет. Он больше не увидит семью, даже не знает, расскажет ли кто о нём. Так что… И семьи у него нет. Даже имени, вообще-то, ведь никто из врачей не знает, кто он.       Эльфийский принц говорит медленно, хмурит брови, а затем, помолчав всего пару секунд, добавляет: «Они не знают даже, что на самом деле в этом куске мяса всё ещё жив мозг, постепенно приходящий к осознанию, в каком теле теперь существует».       — Это… Знаешь, тоже многое объясняет. — осторожно замечает Драгнил, уже не смеясь, как когда шутил про механическое сердце. — Читаешь всякую Кинговскую жуть…       — Антивоенную прозу. — поправляет Фуллбастер. — Говорил же, что тебе не понравится!       — Ну… Да. — Нацу, морщась, кивает. — Зря, получается, этот Джоуи взял ружьё?       — Ага. — Грей смыкает губы, чтобы не засмеяться или хотя бы не поправить экс-капитана, в конце концов, то, что болтун запомнил имя хотя бы частично — уже что-то. — Зря он его взял.       Он снова задумывается, ненадолго, и, бросая взгляд на собеседника, резюмирует: «Знаешь, вы… Немного похожи».       — О, нет, у меня всё есть! — возражает Драгнил. — Ну, кроме надпочечника.       — Да я не об этом! — закатывая глаза, эльфийский принц фыркает. — Если не считать тех моментов, когда он хочет просто умереть, как хотел бы любой человек в его ситуации, он… Знаешь, до неприятного позитивен. «У меня нет рук? Ну, я хотя бы не обожгу ладони», вот вроде такого… И, даже когда он наконец осознаёт всё, что произошло, он… Хочет на воздух, хочет чувствовать кожей ветер и знать, что рядом есть люди. Он не услышит их, не поговорит с ними, даже не увидит, и всё же, его бы осчастливило одно только знание, что он среди них.       Нацу много хочет ответить на это. В первую очередь, конечно, что Грей читает какую-то жесть, полную отчаяния, а ещё — что, наверное, Фуллбастер немного прав. Но только немного. Драгнил не хочет слишком сильно задумываться над тем, чего желал бы в подобной ситуации.       — Ага… А на групповой терапии тебе, значит, грустно… — поразмыслив немного, Нацу вскидывает бровь.       — Ты самый невыносимый человек на всей планете. — вздыхает Грей. — Сам просишь, а потом нудишь.       — Я пытаюсь понять! — признаётся экс-капитан и скрещивает руки на груди. — Не знаю я, в чём прикол читать такие грустные книжки.       — Ты никогда не любил грустные книжки. — вспоминает Фуллбастер. — Ох, ну и достал ты мисс Милкович своим нытьём из-за Верескового Мёда!       — Не ныл я, мы спорили! — возражает Драгнил. — Бухло не стоит того, чтобы из-за него вырезать целый народ. Но тот дед просто поехавший! Он такой типа… Весь мой народ вырезали, ну пусть ещё и сына грохнут. Дичь какая-то. Ну чего ты смеёшься?       Грей и правда смеётся, но не столько над Нацу, сколько над тем, что два взрослых парня сидят и обсуждают стихотворение, которое проходят в пятом классе. Болтун начинает хмуриться, и его эльфийское высочество всё же решается ответить: «Ну а что мне, спорить с тобой? А вот нет у меня мнения по этому поводу!»       — Ого, рак на горе что ли свистнул? Нет мнения… — экс-капитан хихикает, а его гость недовольно щурится. — А что-нибудь менее… не воодушевляющее ты читаешь?       Грей думал, вообще-то, что, Нацу пропустит мимо ушей всё, что бы ему ни сказали, и это не было бы слишком удивительно. Тогда Фуллбастер оказался бы не клоуном или даже нянькой — просто включенным на фоне телевизором, но Драгнил, кажется, действительно слушает и интересуется. Выходит, эльфийский принц не клоун, не нянька, не телевизор, а, надо же — собеседник! Чего-чего, а этого он и правда не ожидал.       — А что читаешь ты? — Грей, решив оправдать своё новое звание, с крайне заинтересованным видом опирается на спинку стула локтями. — Ну, кроме библии.       — Чего? — Нацу почти возмущён, а его гость вдруг снова начинает смеяться.       — Я про Боба Скотта! — объясняет он.       — Кто-то говорил, что не любит лакросс. — Драгнил напоминает об этом, недоверчиво хмуря брови.       — У меня есть друг, которому это интересно, а я внимательно слушаю. — объяснившись, эльфийский принц пожимает плечами.       — У тебя есть друг? — болтун тянет это долго, с сомнением, заставляя собеседника закатить глаза.       — Я кто по-твоему? У меня есть друзья! — Грей почти возмущён обратным предположением, но не собирается обсуждать с Нацу ещё и это. — Так всё же… Что ты читаешь?       — Ну… — Драгнил отводит взгляд, виновато, будто боится, что его отчитают, и признаётся, — Я не особо люблю книжки. Иногда читаю то, что Люси пишет, но мне… Трудно удерживать внимание на тексте.       Нацу любит короткие зарисовки, которые его лучшая подруга даже с сумасшедшим графиком успевала писать хотя бы раз в неделю. Чаще всего они забавные, а, главное, в них никогда не бывает сотни персонажей и слишком уж запутанного сюжета — в таком куда проще разобраться, смотря фильм, а буквы… Буквы путаются, меняются местами, так ещё и приходится запоминать все эти имена вместе с фамилиями! Экс-капитан даже завидует людям, которые это могут.       Грей, к примеру, читает с таким интересом, что хочется узнать, откуда вообще этот интерес берётся! Даже говорит о книгах Фуллбастер так, будто его и правда трогают все эти буквы в предложениях внутри текста, который даже не произносит живой человек. Должно быть, такие, как он, считают таких, как Драгнил, настоящими тупицами.       — А, ну… Бывает! — Грей хмыкает и, когда Нацу возвращается к нему взглядом, вопросительно вскидывает брови. — Чего?       — Даже не пошутишь? — удивляется экс-капитан.       — Над чем? — эльфийский принц даже немного смущается от того, какое, должно быть, кошмарное впечатление произвёл на старого знакомого своими выходками — от такого, наверное, и не отмыться!       — Ну… Тупой качок, который не любит читать. — фыркает Драгнил, а Фуллбастер закатывает глаза.       — На книгах свет клином не сошёлся. Я… — Грей не уверен в том, стоит ли ему быть слишком уж откровенным, но решает, что хуже он уже не сделает — и так натворил чёрт знает что. — Знаешь, ты забудь, что я там говорил раньше. Слова — единственная стрела в моём колчане, понимаешь?       Нацу смотрит недоверчиво, но не из-за мысли, что сосед на самом деле не считает его тупым качком, нет. Он смотрит с недоверием на человека, который говорит, что, кроме слов, он безоружен, и это — настоящая, наглая ложь.       — Ты меня на лопатки уложил! — чуть ли не выкрикивает Драгнил, заставляя Фуллбастера в очередной раз вздрогнуть. — Блин, какой ты нервный…       — Ну… Я, очевидно, не так хорош, как раньше, так что подумал, может… — Грей вздыхает и качает головой. — Если я сделаю так, ты решишь, что драться со мной такая же плохая идея.       — Так, дай обмозгую! — Нацу мычит, фыркает и наконец уточняет. — Ты типа решил подраться, чтобы я не решил подраться?       — Да… Пока ты относишься к этому несерьёзно, у меня намного больше шансов. — объясняет эльфийский принц.       — Это я понял. Я не понял, с чего должен был хотеть смахнуться! — экс-капитан чувствует, как его мозг начинает плавиться, а собеседник только в очередной раз пожимает плечами.       — Сам подумай… Ты оказался в одной палате с кем-то, кто портил тебе жизнь. И ты уже не тот, что в двенадцать. — Грей говорит так, словно всё должно быть ясно как день, но Нацу не совсем его понимает.       Точнее, наверное, не хочет понимать, потому что выходит какая-то глупость из ряда вон выходящая — не иначе, и Драгнил уточняет: «Ты думал, мне захочется типа… Отомстить тебе?».       Фуллбастер кивает.       — Не смотри на меня так! — эльфийский принц недовольно щурится и отмахивается. — Давай поговорим о чём-нибудь другом! Или помолчим — это тоже вариант.       — Ты чудила. — только и отвечает Нацу.       — Знаю.       Грей на самом деле чувствует себя чудилой, а ещё — чудилой на букву «м». Обычно он не ведёт себя так, обычно он не лезет в драку просто чтобы что-то кому-то доказать. По крайней мере, последние несколько лет. Должно быть, он просто встретил старого знакомого не в самый лучший период своей жизни или ещё что — Фуллбастер не хотел сидеть и выдумывать себе оправдания.       — Это было круто! — вспоминает Драгнил, прерывая повисшее молчание, и с удивлением замечает, что его собеседник поджимает губы.       — Нет, не было. — гость отрицательно мотает головой.       — Ещё как! — Нацу спорит с улыбкой на лице, потому что для него сама драка — интересное воспоминание, занятный опыт, но не для Грея.       — Это не было круто. — Фуллбастер морщится, не собираясь объяснять Драгнилу причины своего беспокойства, чтобы лишний раз не пугать его, а тот, к счастью, вздыхает, кивая, и решает больше не спорить.       Сильвер слишком часто повторял сыну, что из серьёзной драки есть только три пути: в больницу, в тюрьму и на кладбище, а ещё — что любая несерьёзная стычка может закончиться плохо, если что-то пойдёт не так. К примеру… Нацу мог бы очень неудачно упасть! Раньше Грей не осознавал всего этого или просто игнорировал из-за своих подростковых проблем, но сейчас, думая о том, как всё могло обернуться, заметно нервничает. Настолько заметно, что это видит даже экс-капитан.       — Так… — Драгнил думает, как бы перевести тему, — Ты читаешь что-нибудь не… Антивоенное? Вот… Какая у тебя любимая книга?       Фуллбастер уже и забыл, что они говорили о книгах, но возвращается к этой теме с радостью — то ли чтобы отвлечься от нахлынувшей тревоги, то ли потому, что просто любит говорить о прочитанном.       — Человек-комбини! — не думая, отвечает Грей.       — Ага… А она о чём? — ожидаемо, спрашивает Нацу, и сосед вскидывает брови.       — О девушке… Работающей в комбини. — он видит, что Драгнилу снова нужно больше объяснений, но на этот раз и правда не знает, что сказать. — Я не издеваюсь! Просто книга о девушке, которая работает в этом… Японском мини-маркете.       — Ты такой зануда. — хихикает экс-капитан.       — Снова ты за своё! Может, я и зануда, но мне нравится быть занудой! А вот… — Фуллбастер чувствует нужду оправдаться хотя бы за чёртову книгу. — Кэйко нравится работать в комбини! Все думают, что она странная, что ей нужен парень, другая работа и прочее, но всё, чего она хочет — работать в комбини. Это её мечта. Она кажется маленькой, но мечта есть мечта, разве нет?       Нацу расплывается в глупой самодовольной ухмылке, и Грей понимает, что его каким-то образом развели на нормальный ответ. Да ещё и кто! Он может только буркнуть под нос: «Гордишься собой, да?» и покачать головой.       — Мне нравится, как это звучит! У этой… Кьёки или как её… У неё всё есть? — зачем-то уточняет Драгнил.       — Конечности на месте. — зачем-то успокаивает его Фуллбастер.