Вороная зебра

      Нацу ещё никогда в жизни не гуглил столько ужасных вещей — в его истории браузера вообще не было ничего страшнее математики и кинковой (кстати, весьма безобидной!), порнушки. Сейчас, смотря на все эти совершенно кошмарные слова в кошмарных предложениях, Драгнил чувствует себя не только глупым, но ещё и до дрожи в конечностях напуганным предстоящей операцией. Уже завтра всё может пойти не так, и Грей был настолько уверен, когда говорил об этом, что уверенность передалась и его болтуну-соседу.       Если что-то пойдёт не так, Нацу может лишиться спортивной стипендии, но это не самое страшное, хотя и будет небольшой неприятностью для кошелька его отца. Хуже всего то, что Драгнил и правда может остаться без лакросса, и… Кем он будет без лакросса? Журналистом? Парень выбрал эту профессию только потому, что её выбрала Люси — ему нужно просто получить высшее образование, неважно какое, и, по большей части, нужно оно было затем, чтобы выйти на новый уровень в спорте, став частью команды института.       Значит, он будет спортивным журналистом? Нацу Драгнил — звезда, погасшая на старте своей карьеры, обозревает прочие звёзды, яркому свету которых ему остаётся только завидовать.       Наверное, Фуллбастер добился своего — Нацу идёт на ужин сильно позже него, и, когда они встречаются в коридоре, оба демонстративно отводят взгляд. Драгнилу это не нравится, он совсем не хочет вести себя, как обиженный ребёнок, но… Он и правда обижен. Обижен, порядком взволнован, а ещё зол, потому что сосед был попросту несправедлив! Никто не должен вести себя так, как Грей, с тем, кто пытается помочь — это даже не грубость, это поведение, достойное мультяшного злодея!       Нацу думал потешить эльфийское эго в драке, лишь бы Фуллбастер почувствовал себя лучше, но, оказалось, эго Грея требует слишком много, а Драгнил знает себе цену. По крайней мере, он предполагает, что чего-то стоит, и это уже идёт вразрез с мнением Фуллбастера. Парень решает забыть этот отвратительный разговор, но не для того, чтобы простить соседа, а чтобы хотя бы поесть без мыслей о Грее, который, в общем-то, не заслуживал, чтобы Нацу так из-за него переживал! Подумав об этом в, как он надеялся, последний раз, Драгнил входит в столовую и вспоминает о другом переживании — он так и не извинился перед Джувией.       Девушка сидит за столом, где обычно ест тот, о ком нельзя думать — видимо, они снова ели вместе, и она даже не выглядит так, будто на неё вылили ведро человеческой ярости! Удивительно. Нацу трясёт головой, отгоняя мысли о злобном эльфийском принце, и сосредотачивается на Джувии.       — Привет! — Драгнил дружелюбно улыбается, и улыбка его становится только шире, когда он видит, что знакомая отвечает ему тем же. — Я хотел извиниться за то, что ляпнул за обедом… Это было грубо! Я не хотел…       — Всё в порядке! — смеясь, отмахивается она. — Приятного аппетита, Нацу!       — И тебе приятного… — парень немного неуверенно садится напротив и просто смотрит, так, что через пару минут девушка снова поднимает на него взгляд и, замечая, как на неё уставились, удивлённо хлопает глазами. — Слушай, а ты… Ты часто такое слышишь?       — Ну… — Джувия смущается и смотрит куда-то в сторону, а затем пожимает плечами. — Частенько, да. Но всё в порядке, я понимаю! И, знаешь, ты был довольно мил и сегодня, и вчера, так что…       — А обычно люди не такие? — Драгнил перестаёт даже ковырять вилкой ужин — откровенно пялится в ожидании ответа, но выглядит озадаченным и встревоженным, поэтому девушка улыбается ему.       — Обычно — нет. Но мне иногда везёт на приятную компанию! Вот как ты или Грей. — она почти сияет, когда говорит о Фуллбастере, и это заставляет его соседа фыркнуть.       — Он приятная компания? — Нацу вскидывает бровь, видимо, переняв привычку Грея, и хмыкает, а затем смеётся, пытаясь выдать это за шутку, но актёр из него неважный — Джувия взволнованно хмурит брови.       — Вы поругались? — она вдруг смущается и нервно сцепляет пальцы. — Это ведь не из-за…       — Не, не из-за тебя. — успокаивает её Драгнил.       — Хорошо. — она вздыхает с облегчением и тут же виновато опускает голову. — То есть, не хорошо! Ну, что вы поругались. Надеюсь, вы помиритесь.       — Надеешься? — почему-то Нацу привязался к этому слову, хотя, похоже, Джувия использовала его из чистой вежливости.       Что ещё она должна была сказать? Драгнил понимает это, только после того, как задаёт вопрос, и чувствует себя тупицей, но его знакомая снова веселеет, кивает и, подбирая вилкой весьма сносный гарнир, уверенно отвечает: «Ты вроде хороший парень! Приятный. Грей тоже. Нехорошо будет, если вы рассоритесь». Даже великий оптимист с душой ребёнка, Нацу, находит эти слова наивными, но они ему нравятся. Он любит наивность — она куда лучше злобы.       — А вы… Давно знакомы? — Драгнил спрашивает, потому что ответ «нет», означал бы, что Джувия ещё не успела обжечься, а ответ «да» — что ей удалось поладить с этой демонической кошкой.       Нацу хотел, чтобы она ответила «да» и поделилась своим секретом. Так его мысли снова вернулись к Грею. Чёртов Фуллбастер и правда умел засесть в голове, этого у него не отнять — после того, как их дороги разошлись в младших классах, Драгнилу потребовалось два года, чтобы перестать вставать в боевую стойку каждый раз, когда кто-то звал его по фамилии!       — Да, вообще-то. — подумав, отвечает Джувия, а после хихикает от своих же воспоминаний. — Лет семь!       — Ого! — Нацу удивляется даже не тому, что спустя семь лет общения с Греем кто-то зовёт его милым, а странному совпадению — семь лет назад задира как раз перевёлся в другую школу, и это приводит Драгнила к логичному выводу: — Вы учились вместе?       Девушка отрицательно качает головой и указывает взглядом, кажется, на всё пространство вокруг, а затем повторяет: «В больнице лежали. Ну, в детском отделении. — хотя это не звучит радостно, по крайней мере не должно, Джувия улыбается, вспоминая о том времени. — Ему было лет… Двенадцать? А мне уже пятнадцать! В таком возрасте это такая заметная разница! Думала, он очередной придурок-младшеклассник… Не то, что я, я-то из средней школы!».       Она смеётся и возвращается к еде, предположив, что сказала даже больше, чем требовалось для удовлетворения чужого любопытства, но всё оказывается намного хуже — теперь Нацу становится ещё любопытнее! Он помнит того Грея. В те годы мелкий говнюк мог не только обидеть словом, но ещё и неслабо так покалечить, и Драгнил даже не может представить, что переубедило Джувию в её первом и весьма точном предположении о придурке-младшекласснике.       — И как же он вдруг в хорошую компанию превратился? — Нацу наконец добирается до гарнира и отмечает, что сегодня еда нравится ему и без специй — должно быть, уже привык.       — О, он был моим рыцарем! — новая знакомая парня расплывается в улыбке. — Знаешь… Иногда мне не хватает витаминов, иногда — сладкого, и всё такое, и… В общем, я становлюсь странной. Даже взрослые порой ведут себя отвратительно, что уж говорить о детях. Но не Грей. Он, знаешь… Как ты вчера! Просто говорил со мной, иногда шутил. Ой, а ещё мы как-то сбежали из больницы, чтобы погулять в парке!       — Сбежали? Почему? — Нацу думает, что, раз его сосед такой рыцарь, должно быть, ему просто захотелось отправиться в приключение без каких-либо очевидных причин, но девушка вдруг грустнеет — похоже, причины есть.       — Потому что всё тут напоминает, понимаешь? — Джувия вздыхает, и опускает вилку. — Еда по часам, таблетки по часам, всюду врачи. Гости приходят, когда им позволяют. Я сказала, что мне хочется просто подышать не больничным воздухом, и он… Он ответил: «Переодевайся! Пошли в парк!». Я надела своё любимое платье, из тех, что носила «на воле», и мы так ловко ускользнули… Было здорово!       — Чтобы стать твоим рыцарем, достаточно сводить тебя в парк? — Нацу смеётся, думая, что его новая знакомая понравилась бы Люси — они бы точно поладили!       Джувия хихикает в ответ и смущённо улыбается: «У меня… Сахар упал. Пока мы были в парке. — объясняет она. — Загулялись, видимо, и, ну… Еды нет, денег нет, до больницы бежать тоже не вариант». Девушка возвращается к ужину и несколько секунд жуёт, Драгнилу эти секунды кажутся вечностью — он не любит незаконченные истории! Даже фанфики Люси оценивает только после того, как они точно завершены.       — Он сказал: «Это будет не очень правильно, но других вариантов нет!» — продолжает Джувия. — А потом начал собирать монетки со дна фонтана, чтобы купить мне что-нибудь в автомате! И в воду свалился! Промок до нитки, меня обрызгал, но смог взять мне Колу. Знаешь, вот… Ровно на неё насобирал — ни монетки лишней! Почему-то я до сих пор об этом думаю. Я тогда почти влюбилась!       Одна действительно очаровательная история, и Нацу снова верит, что Грей лучше, чем кажется. В этом весь Драгнил. Вообще-то, обычно ему даже не нужны истории — он забывает о ссорах и конфликтах на следующий же день, если вовсе не в тот же! Забывает, правда, не только о чужих проколах, но и о своих, так что иногда его приветливость усугубляет ситуацию. По правде говоря, Фуллбастер действительно чёртово исключение, раз его сосед до сих пор думает о школьных обидах. Школьные обиды, впрочем, ловко перекрывает картина Грея, свалившегося в фонтан, которую Нацу представляет с большим удовольствием и из-за маленькой мстительной искорки, потому что сам мечтал бы увидеть это семь лет назад, и из-за того, что его злющий сосед тогда делал доброе дело.       Молчание затягивается, но Драгнил продолжает смотреть на новую знакомую, и она решает, что тому нужны ещё какие-то подробности, недолго думает и добавляет: «А потом кто-то вызвал полицию». Девушка хмыкает и пытается продолжить есть, не понимая, что снова сделала это — только сильнее заинтересовала Нацу.       — В смысле? Почему? — удивляется он. — Разве деньги в фонтане не… Ну, бесплатные?       — Бесплатные деньги? — Джувия радуется, что не успела сделать глоток своего чая, потому что тот точно оказался бы повсюду — так сильно она смеётся. — Да, они… Бесплатные.       — Это из больницы что ли вызвали полицию? — Нацу предлагает вариант, серьёзно задумавшись, а девушка качает головой.       — Нет. Они даже не заметили, что мы убежали. — она задерживает дыхание и поджимает губы. — Просто… Какие-то бледные промокшие подростки с исколотыми до синяков руками сидят у фонтана, громко болтая и смеясь. Вот они — главные враги общества.       Девушка больше не кажется расстроенной — теперь в её глазах загорается злоба, точно такая же, которую Нацу разглядел у Грея. Впрочем, искра Джувии быстро гаснет, новая знакомая Драгнила глубоко вздыхает и наконец делает глоток чая.       — Ого, надеюсь, в полиции им сделали замечание! Ну, тем, кто вызвал. — парень вскидывает брови, поражаясь тому, какой только ерундой не занимаются люди, но новая знакомая будто стремится поразить его сильнее.       — Меня с Греем тогда чуть не увезли, как каких-то малолетних наркоманов, но нас отвоевал милый прохожий. — она пожимает плечами. — С тех пор я в тот парк не ходила.       Драгнил всегда думал, что, если что-то такое и случится, то в какой-нибудь другой стране. Где-нибудь, где не так радостно и солнечно — в каком-то совсем уж грустном месте, но не здесь. Его дом просто не может быть таким неправильным! Нацу не совсем уж глуп и наивен, он прекрасно знает, что дерьмовые люди найдутся везде, но его с детства научили, что есть особые люди, которых нужно уважать, потому что они делают только правильные и важные вещи: учителя, врачи, пожарные, военные, защищающие страну, полицейские. Разумеется, Драгнил не ждёт, что эти люди обязательно будут идеальными, но они должны! Кто, если не они? Зачем вообще выбирать такую профессию, если ты козёл? Всё равно, что идти в лакросс с панической боязнью мячей, стиков и командной работы. Полиция должна оберегать мирных граждан в мирное время, а не арестовывать детей за смех!       Нацу не нравятся эти мысли, и он хочет сменить тему, ищет, что бы ещё сказать. Находит довольно быстро, и хмыкает тому, о чём подумал: «Погоди, если ему было… А тебе было… Сколько тебе лет?»       — Двадцать два! — Джувия смеётся, когда видит, что её знакомый может только удивлённо моргать.       — Ого! Ты не выглядишь… На двадцать два. — отмечает Драгнил.       Нацу всё ещё сохранил ту детскую часть в образе мышления, которая отвечала за восприятие возраста. Всего через несколько недель ему исполнится девятнадцать, но парень до сих пор видит разницу в пару лет невероятно большой. В двадцать два он будет уже на четвёртом курсе! Последнем курсе!       — Видимо, я хорошо сохранилась. — весело фыркает девушка и отмечает: — Ты такой забавный!       Нацу хочет спросить ещё хоть что-нибудь, потому что время, потраченное на демонстративное молчание чуть не убило его, и вернуться к этому снова прямо сейчас парень не готов, но еды на тарелке Джувии остаётся совсем немного, так что знакомая подбирает остатки кукурузной лепёшкой и, закончив с ужином, встаёт. Прежде, чем Драгнил успевает хотя бы открыть рот, девушка с улыбкой говорит: «Ещё раз приятного аппетита, Нацу!», и уходит.       Грею стоило бы поучиться заканчивать общение у неё — вот, о чём думает парень, с неприязнью поглядывая на свой уже порядком остывший чай. Нужно было сначала выпить его, а потом уже разговаривать! Тем не менее, в голове Драгнила всплывает вчерашний комментарий Фуллбастера о переводе продуктов, и почему-то это заставляет болтуна залпом выпить содержимое стакана и даже не поморщиться, хотя он и правда не слишком любит остывший чай. Дома он бы просто вылил этот и сделал себе новый, но сейчас стыдится из-за кого-то, кого здесь даже нет.       Возвращаться в палату не хочется, но поговорить не с кем — подсаживаться к кому-то за стол уже поздновато, а медсёстры заняты лекарствами и, после вчерашнего, точно не станут болтать. Недолго Нацу просто ходит по коридору, наворачивая круги, но без Джувии это не так уж интересно, поэтому он встаёт у окна, направляет взгляд в сторону парка — отсюда его едва видно, но у Драгнила получается заметить кусочек того самого фонтана, о котором рассказала знакомая.       Представлять, как задира падает в воду, как-то невесело — мстительная искорка окончательно погасла, и заняться попросту нечем. Нацу не из тех, кто может долго любоваться видом из окна.       В одиночестве скучно. Настолько скучно, что парень набирается терпения вместе с воздухом, глубоко вдыхая, и отправляется в палату, где видит, как ему кажется, странную картину: Грей сидит со стетоскопом и… Слушает свою руку? Левую, ту, которой старался не шевелить. Заметив Драгнила, Фуллбастер отчего-то смущается, и несколько секунд они просто смотрят друг другу в глаза.       Грей справедливо предполагает, что Нацу не в силах осмыслить происходящее, а потому и смотрит на своего молчаливого соседа, как на сумасшедшего. Всё, что делает молчаливый сосед — протягивает болтуну дужки, предлагая присоединиться к странному действу, и от этого всё становится только чуднее.       Драгнил ожидал, что Фуллбастер проигнорирует его или ляпнет что-нибудь неприятное, и сейчас чувствует себя застигнутым врасплох, но ещё — заинтересованным, поэтому подходит и берётся за дужки, желая узнать, что же такого можно услышать в чужом предплечье. Он думает о том, как, должно быть, дико это выглядело со стороны, прямо-таки передача с National Geographic.

      Жертва осторожно подходит к хищной эльфийской особи, даже не представляя, что ожидает её, когда ловушка захлопнется. Капитан — слишком любопытный вид, и остроухому это известно. Вот, глупый зверёк надевает прибор, как наушники, и через несколько секунд…

      Смеётся. Нацу смеётся, и видя на лице Грея удивление, говорит только: «Странным образом, это многое объясняет!»       — И что же… — Фуллбастер звучит невероятно тихо, но уверенно — он точно знает, что Драгнил не имеет ни малейшего понятия о том, что слышит, — Это объясняет?       — Звучит, как будто бьётся механическое сердце! — болтун не уверен, как долго ему осталось жить после такого комментария, а поэтому отходит от «хищного эльфа» на безопасное расстояние — прямо к своей кровати.       — Ах ты! — Грей не находит, что ответить — шутка о том, что он чёртов робот не просто хороша, но ещё и невероятно уместна, а он совершенно не ожидал, что сосед вообще может быть таким уместным.       Нацу замечает, что эльф, хотя и готов задохнуться от возмущения, не кажется злым — Фуллбастер всё ещё смущён, он отводит от Драгнила взгляд и смешно морщит нос, на этот раз не от отвращения. Странные звери — эти остроухие. Нацу на это больше не купится. Пусть Грей разберётся в своём настроении!       — Извини. — болтун пытается пропустить эти слова Фуллбастера мимо ушей, потому что не собирается покупаться и на них, но решает, что куда лучше будет уставиться на соседа и недоверчиво пощуриться.       — Снова? — хмыкает он, а Грей виновато опускает голову и чешет затылок.       — Получается, снова… — Фуллбастер кивает и вздыхает. — Меня бесит твоё вечно радостное лицо.       — Так себе извинения! — удивившись, отмечает Драгнил.       — Но, — будто и не услышав замечания, продолжает парень, — Твоя кислая мина тоже не принесла мне никакого удовлетворения.       Нацу чувствует, что превысил свой лимит удивлений, и просто сидит, ожидая, что же Грей скажет дальше. Фуллбастер определённо хочет сказать что-то ещё, иначе он бы не открывал рот, как рыба, пытаясь выдавить не только весьма сомнительные извинения.       — Не буду врать, — наконец, эльфийский принц находит какие-то слова, — Что не хотел тебя обидеть. Хотел, в моменте. Но мне… Мне правда жаль, что я это сделал. Урок усвоен, и такого больше не повторится. Вот…       Грей вздыхает и убирает стетоскоп в свой ящик. Вообще-то, это фонендоскоп, но Нацу, в отличие от соседа, не знает ни такого слова, ни различий между этими приборами, да и думает сейчас совсем о другом. Он ловит себя на мысли, что, хотя поведение Фуллбастера уже зарекомендовало себя, как колеблющееся, можно смириться с этим если не из доброты душевной, то хотя бы, чтобы не умереть от скуки.       На самом деле, есть ещё одна причина — Нацу не мог попросить об этом, пока они были в ссоре, но сейчас смотрит на Грея и прикладывает все усилия, чтобы слова не звучали, как приказ: «Скажи, что всё будет хорошо!». Ему хочется, чтобы это сказал именно Грей, ведь он, собственной персоной, убедил своего болтуна-соседа в обратном! Может, это всё исправит?       — А? — Фуллбастер удивлённо моргает, наконец поднимая голову, а затем поджимает губы. — Да я понятия не имею, как всё на самом деле…       — Плевать мне, как ты считаешь, — перебивает Драгнил, — Просто скажи!       Он вдруг понимает, что мог прозвучать грубо, даже думает попросить за это прощения, но Грей, кажется, в этом не нуждается. Кивнув, Фуллбастер бросает: «Всё будет хорошо. — а затем тише, но странным образом увереннее, добавляет: — Правда. У таких, как ты, всё всегда будет хорошо, что бы ни случилось».       Сначала Нацу думает, что это какое-то сложное оскорбление, которое он пока не понял, но улыбка эльфийского принца не кривит, а значит, тот не усмехается, а говорит искренне, поэтому Драгнил уточняет: «Таких, как я? Типа, думаешь, я везунчик или…».       — У оптимистов. — уточняет Грей, пожимает плечами и, посмеявшись, добавляет: — Если мир будет гореть, вы, не знаю… Достанете маршмеллоу и начнёте травить байки? Без понятия, что делают оптимисты.       — Да, вечеринка у костра… — Нацу хихикает и недолго думает, прежде чем уточнить. — Значит… Больше не будешь козлить, да?       — Да. — Фуллбастер закатывает глаза, но улыбается.       — То есть, мы можем подружиться? — Драгнил оказался достаточно внимательным, чтобы заметить, как губы соседа дрогнули.       — Капитан-капитан… — Грей вздыхает, но всё ещё выглядит спокойным, не злится. — Козлить я не буду, но дружить с тобой мне правда не хочется.       — Да почему? — Нацу размышляет об этом так упорно, что до ушей его собеседника доносится привычное мычание.       — Ты даже не представляешь, что кому-то это просто неинтересно? — эльфийский принц вновь по-вулкански вскидывает бровь, а его сосед фыркает.       — Ну… Это мало похоже на ответ! — возражает он.       Грей кивает и задумывается, решая, что, раз Нацу не понимает, нужно просто объяснить ему. Желательно, без оскорблений, либо хотя бы свести их количество к минимуму, чтобы больше не чувствовать, как внутри скребётся совесть.       — Когда я открываю рот, ты падаешь духом или смотришь с жалостью. Когда ты открываешь рот, мне хочется уснуть и не просыпаться, потому что я не большой поклонник… Радости. Твои интересы меня бесят, мои тебя — смешат. — Фуллбастер говорит это, загибая пальцы, а затем хмыкает, оценивая свои слова и приходя к логичному вопросу: — Ну и какие из нас друзья?       — Ну можно же… — Драгнилу так хочется придумать хоть один вариант, лишь бы выиграть спор, что он говорит первое, что приходит в голову: — Не разговаривать?       Грей прыскает от смеха, и ему даже приходится закрыть рот ладонями, чтобы звучать тише, когда до Нацу вдруг доходит смысл собственных слов. Болтун присоединяется — тоже смеётся, и Фуллбастер, шутя, предлагает: «Можем начать прямо сейчас». Больше он не произносит ни слова, но смотрит по-лисьи, не прекращая улыбаться, отчего Драгнил думает, что всё это — просто игра в молчанку.       Грею нравится молчать, и он не собирается быть тем, кто прервёт эту прекрасную дружбу разговорами, поэтому достаёт электронную книгу и погружается в чтение. Нацу поначалу тоже пытается занять себя чем-нибудь — переписывается с Люси, листает свой плейлист, даже думает снова загуглить свой диагноз, но затем не выдерживает и, поворачиваясь к соседу, спрашивает: «А что ты читаешь?».       — Я… — Фуллбастер не закатывает глаза, не фырчит, просто задумывается. — По правде говоря, я всё это время смотрел в буквы и копался в мыслях, а не читал.       Он смеётся, хотя на самом деле ему едва ли смешно. Грей размышлял о том, какой же всё-таки Нацу странный тип! Попросил сказать ему, что всё будет хорошо, ещё и не абы кого, а… Фуллбастера. Как вообще можно верить в лучшее, когда что-то такое говорит человек вроде Грея? Кто-то настолько тоскливый и грустный в самой своей сути.       Парень ненавидел эти глупые: «Всё будет хорошо», «Ты обязательно справишься» и прочее дерьмо, но хуже всего оно звучит из уст таких людей, как он сам. Или как его отец! Грей уважает и любит своего родителя, но в таких вещах верить Сильверу у него просто не получается! Когда твоя любимая женщина мертва, а дело всей своей жизни ты бросил ради сына, который умеет только разочаровывать, и теперь никакой жизни у тебя, по сути, нет вовсе… Можешь ли ты говорить хоть кому-то, что всё будет хорошо? Фуллбастер-младший был ничуть не лучше.       — И много накопал? — Нацу смеётся, и его сосед вновь прыскает, думая, стоит ли ему пошутить.       — Ага, — всё же решается Грей, — Где-то два метра вглубь.       Драгнилу не нравится эта шутка и, хотя он хихикает, потому что она на самом деле забавная, пытается хмуриться, ведь также она просто ужасна! Грея странное выражение на лице парня лишний раз убеждает в том, что друзья из них выйдут просто хуже некуда. К его счастью, вряд ли эта «дружба» продлится долго — Нацу выпишут через пару дней после операции, предположительно в субботу, и болтун забудет о своём больничном приятеле для скрашивания скуки в ту же секунду. Когда он вернётся к своим друзьям, лакроссу и прочему веселью, Фуллбастер сможет вздохнуть спокойно, ведь его компания тут же перестанет казаться заманчивой.       На самом деле, даже несмотря на то, что Драгнил прервал тишину, его сосед больше не планирует грубить. Возможно, даже попробует быть милым, потому что, вообще-то, Грей не мудак, ну или по крайней мере не хочет им быть. Чтобы доказать это, не Нацу, а самому себе, эльфийский принц готов в ближайшие три дня включить всё своё терпение на максимум.       Кому-то может показаться, что, хотя любитель лакросса довольно назойлив, не настолько, чтобы прям терпеть его, не так уж он и плох, и, да, Фуллбастер тоже считает, что болтун совсем не плох. Просто они слишком разные люди — так Грей думает или так ему кажется. К тому же, Фуллбастер и правда не большой поклонник радости, а из Драгнила радость бьёт, как из фонтана. С фонтанами у эльфийского принца дела идут неважно.       Молчание снова затягивается, и Грей совсем не против, но Нацу, в свою очередь, ворочается — Люси занята продолжением очередного фанфика, а все знакомые песни наскучили до смерти. Болтун думает, что должен выиграть в молчанку хотя бы в этот раз, а потому надевает наушники и включает то, что никогда до этого не слушал. К счастью, смысл для Драгнила не так уж и важен, иначе парень бы швырнул телефон в стену, потому что текст каждого трека из недельного топа был написан ничем иным, как лицом авторов, которым тех били о клавиатуру. Музыка, тем не менее, сносная — Нацу даже постукивает пальцами в ритм.       Прежде, чем терпение Драгнила сходит на нет, Фуллбастер успевает скрыться в ванной. Вообще, «успевает» и «скрыться» не совсем подходящие слова, потому что Грей никуда не торопится и уж точно не планирует сбежать от вулкана болтовни, пока тот не проснулся. Просто идёт в душ. Проходит время, и Нацу кажется, что сосед торчит там ни много ни мало целые сутки — в какой-то момент парень даже начинает волноваться. Да, конечно, Грей сказал, что не будет больше делать глупостей, но кредит доверия к нему не слишком велик, поэтому болтун, придерживая дверь за ручку, стучит: «Ты там… в норме?»       — Нет, — фыркает Фуллбастер, выключая воду. — Я не учёл, что в душевой нельзя утопиться. Какая досада!       — Очень смешно. — Драгнил недовольно сопит и возвращается в свою кровать, пытаясь радоваться хотя бы тому факту, что сосед язвит, а значит, точно в порядке.       Грею не нужно ничего, кроме как просто появиться, чтобы привлечь внимание скучающего болтуна, но Нацу, пожалуй, увлекается слишком уж сильно. А как иначе, если эльфийский принц вышел из ванной без футболки? Фуллбастер вытер волосы полотенцем, но высушить их таким образом невозможно, а потому капли воды то и дело бегут по белой коже, и взгляд Драгнила бежит вслед за ними, всё ниже и ниже, от шеи к ключицам, а затем и к груди. Капли останавливаются, точно издеваются, и Нацу больше не может врать себе, что следит за их движением, а не откровенно пялится на Грея. Он пялится.       Вряд ли Фуллбастер из тех, кто поднимает штангу — мышцы у него есть, но не выдающиеся, как, собственно, и пресс. Возможно, парню нравится бег или езда на велосипеде, по крайней мере, так кажется Драгнилу. Он отвлекается на эти размышления, чтобы не думать о том, что сосед по палате, бывший одноклассник и тот, кого, вроде как, застолбила Люси, действительно очень уж хорош собой даже несмотря на…       Наконец, взгляд Нацу доходит и до шрамов. Их три, а не два, как парню казалось, и они не просто странноватые — только один из них не выглядит, честно говоря, жутко. Грей замечает, что сосед смотрит, именно сейчас, немного смущается, конечно, но прикрыться не спешит. Напротив, быстро гасит любое смущение и, хмыкнув, бросает: «Не нравятся — не смотри».       — Мне нравится! — Драгнил отвечает, не подумав, и тут же хочет поправить себя, но снова забывает подумать: — В смысле, я не имею в виду, что хотел бы такие же или типа того, но это выглядит круто. То есть, я понимаю, что это не круто, но…       Фуллбастер, хотя и сдерживает комментарии к словам соседа, не может сдержать старого-доброго знакомого взгляда. Грей смотрит на Нацу, как на полного придурка — по крайней мере, Нацу чувствует себя полным придурком независимо от того, что эльфийский принц пытается донести своим выражением лица на самом деле. Повисшая тишина накалила воздух до такой степени, что и Драгнилу хочется снять футболку, лишь бы остыть, но вместо хоть каких-то действий он просто смотрит, но не на шрамы, а в глаза их обладателю, пока не решается спросить: «А… Откуда они?».       Нацу ожидает, что Грей снова посоветует ему держать язык за зубами, и будет, вообще-то, прав, но Фуллбастер усмехается, думает пару секунд и отвечает: «Один день — один шрам! Выбирай».       Скрывать эльфийскому принцу нечего. Да, утолять чужое любопытство по поводу своих проблем малоприятно, но кто для него Драгнил? В конце концов, им не детей вместе растить, им даже не учиться вместе — через три дня они разойдутся в разные стороны. Грей даже не верит, что сможет на этот раз справиться со своим чёртовым раком — ну что ему терять? Впрочем, пересказывать всю историю болезни разом попросту неинтересно.       В прошлый раз Нацу спрашивал насчёт шрама на голове, и тот был совсем незаметным, так что парень решает пойти по нарастающей и указывает пальцем на довольно аккуратный, но видимый невооружённым взглядом шрам в нижней правой части живота соседа. Фуллбастер вдруг прыскает от смеха, и Драгнил смотрит на парня с удивлением, а тот только вдыхает поглубже: «Ну… Это от аппендицита». Боже, Нацу мог догадаться! Почему он не догадался? У него был точно такой же! Болтун бьёт себя по лбу и тоже смеётся.       — А твой откуда? — Грей видит в глазах Нацу замешательство и проводит пальцем по правой стороне своей шеи. — Который вот тут.       Драгнил трёт то же место ладонью, вспоминая, что там и правда есть след от чего-то, причём заметный! Нацу честно отвечает: «Я не знаю… — и хмыкает — наверняка он бы не забывал о наличии шрама после каждого такого вопроса, точно рыбка, если бы помнил, как получил его. — Вроде как, это из-за аварии?». Он пожимает плечами, а сосед понимающе кивает и больше не задаёт вопросов, то ли потому, что ему правда не интересно, то ли из вежливости.       Грей собирается лечь и снова уставиться в книгу, на этот раз читая, а не просто смотря в буквы, но Нацу продолжает пялиться на него, размышляя — сам не замечает, как начинает мычать, пытаясь придумать новую тему для разговора. Фуллбастер качает головой и, усмехнувшись, спрашивает: «Как ты вообще живёшь, когда приходится одному остаться?».       — У меня есть котик! — Драгнил отвечает так гордо, будто это не животное, а его идеальный и прекрасный во всех отношениях ребёнок.       — Ты и кошки? — Грей удивлённо вскидывает бровь. — Любишь тусоваться с теми, кто тебя игнорирует?       — Хэппи бурманский кот! — объясняет Нацу. — Они как собаки! Он всюду за мной ходит. Ну, ходил — сейчас он у Люси, чтобы ему не было скучно одному.       — А чего просто собаку не завёл? — интересуется сосед, и болтун фыркает.       — Кошек что ли не любишь? — Драгнил, предполагая это, цокает языком, потому что даже он в состоянии понять такую иронию.       — Просто диалог поддерживаю. — усмехнувшись, Фуллбастер пожимает плечами.       — А у тебя есть животные? — Нацу кажется, что максимум, который может осилить Грей — одна аквариумная рыбка, и ответ соседа действительно удивляет его.       — Да, у меня есть пёс, но… — парень откладывает книгу на полку, решив, что у него всё равно не получится сосредоточиться на тексте, — Он на ферме.       — Издеваешься? — Драгнил готов надуться, он морщит нос и фыркает, когда Фуллбастер вдруг понимает, как прозвучал, и начинает смеяться.       — Нет-нет! — Грей выставляет руки вперёд, будто пытается успокоить Нацу, и, хихикая, объясняет. — Он правда на ферме. С моим графиком держать собаку — то же, что издеваться над ней, так что мы с отцом решили, что куда лучше будет, если Джим поживёт у друга семьи. Ему там, вроде, нравится, и я стараюсь навещать его по возможности.       Болтливый сосед замолкает, пытаясь представить, как выглядит Джим. Драгнил знает, может, всего пару названий пород, но на вид — немного больше, и мысленно подставляет каждую известную к Фуллбастеру. Он думает, что у Грея может быть овчарка или другая большая собака, но вряд ли кто-то вроде золотистого ретривера. Может ли это быть борзая? Эльфийскому принцу подошло бы животное подобной внешности! Борзые выглядят, как ездовые звери маленьких сказочных фей…       — У тебя есть его фотка? — наконец, спрашивает Нацу, когда понимает, что все его представления — просто представления, и сосед кивает.       Фуллбастер недолго ищет в своём телефоне фото — видимо, у него нет привычки забивать папки скриншотами и смешными картинками, как у Люси. Он садится, протягивает Драгнилу телефон, а Нацу наклоняется, чтобы посмотреть, и удивляется. Название этих пород ему неизвестно, но, если бы было, парень решил бы, что пёс Грея — нечто среднее, между австралийским и норвич-терьером. За неимением этих знаний, болтуну на ум приходит только слово «крошечный».       — Ого, он малявка! — Нацу смеётся, и Грей, которого он представил суровым владельцем опасного зверя, теперь представляется ему родителем, перешагивающим через это маленькое животное, как через конструктор Лего — наверняка мини-Джим путается под ногами. — Что это за порода?       — Порода. — фыркает Фуллбастер. — Очень крутая, он у нас… Пёс дворянских кровей!       Прежде, чем Драгнил сам поймёт шутку, его сосед хихикает и уточняет: «Дворняжка это, мы с мамой нашли его скулящим в грязной луже. Он был ещё меньше! Как будто это вообще возможно…». Говоря о своём крошечном псе, Грей улыбается так, что Нацу даже не может поверить, правда ли перед ним тот же парень, что и несколько часов назад. Фуллбастер даже разрешает соседу взять телефон и пролистать фотографии! Драгнил бы ни за что не позволил кому попало копаться в своих фото, но, возможно, у эльфийского принца просто не было привычки делать снимки чего-либо, кроме своего пса и примерно сотни пейзажей. Впрочем, листая уже около пяти минут, Нацу натыкается на что-то новенькое и тут же поворачивает телефон к владельцу.       — Ого, это красиво! — он указывает на фото цветного карандашного рисунка девушки в доспехах. — Это нарисовано? А почему у неё волосы красные?       Грей вдруг выхватывает из рук соседа телефон и фыркает: «Понятия не имею». Фуллбастер еле удержался, чтобы не соврать, что это просто случайно сохранённая картинка, но он думает, что Нацу не полный дурак — хоть название альбома прочитать в состоянии. Вместо глупого обмана парень решает перевести тему. К счастью, отвлечь болтуна можно даже точкой от лазера.       — Может, покажешь этого своего котопса? Как его там зовут? — на самом деле, эльфийский принц запомнил, как звали кота — он просто не мог не запомнить это слово.       — Хэппи! Ну типа счастье. — Драгнил искренне поверил, что эта информация вылетела из головы Фуллбастера, и полез в свой телефон. — Вот… Только… Ты только не листай.       Он вскидывает брови и многозначительно смотрит на Грея, отчего тот не выдерживает и закатывает глаза: «Ценное предупреждение, спасибо». Терпеть Нацу его сосед, оказывается, вполне может, но вот лицезреть больше, чем хотелось бы (а хотелось вообще не лицезреть Драгнила), он точно не в состоянии. Отогнав мысли о классических фото с любованием собственной фигурой и, конечно же, причинном месте, которым Нацу наверняка гордился, как и всем в себе, Грей смотрит на кота и отмечает, что тот довольно милый.       — Редко вижу у кого-то коричневых кошек. — хмыкает он, а Нацу не знает, что ответить, потому что впервые слышит такую странную реакцию на Хэппи. — Он похож на шоколадную фигурку…       — Разве это не самый очаровательный кот на свете? — хихикает Драгнил. — Не отвечай, я и так знаю, что самый!       Тот факт, что Нацу способен восхищаться и любить что-то, кроме собственной персоны, действительно впечатляет Грея, хотя вида парень не подаёт — всё же, это было бы неподобающе для эльфийского принца. Ещё минуту болтливый сосед просто смотрит в свой же экран, разглядывая фото Хэппи, а затем вдруг застывает, щурится и протяжно зовёт: «Гре-е-ей».       — Чего? — Фуллбастер только собирался снова лечь, а потому тяжело вздыхает.       — Уже полночь. — Драгнил сверлит соседа взглядом, и тот поначалу вопросительно смотрит в ответ, а затем понимает, к чему это было, и вздыхает снова. — Откуда вот этот?       На этот раз Нацу указывает на шрам с другой, левой стороны — он больше, чем первый, выглядит не слишком аккуратным, но ему всё ещё далеко до третьего — самого выделяющегося. О нём болтун спросит завтра. Сейчас Драгнил уверен, что ему не попадётся шрам от аппендицита — если Нацу что и знал, так это то, что аппендикс всего один. К тому же, этот след не просто с другой стороны — он значительно выше, на пояснице.       — Отличный выбор! — смеётся Грей. — Тогда рак впервые нагнул меня, а химия оказалась бесполезной. Потом я читал, что её вообще редко делают при раке почки, ну да ладно. В общем, врач решил — нет почки, нет и проблемы.       — У тебя нет почки? — Драгнил искренне удивляется, но затем вспоминает ещё один известный ему факт — почки у человека две, а значит, возможно, всё не так уж и страшно.       — Ага. Но это, как видишь, не смертельно. — пожимает плечами парень.       Он даже на секунду не кажется обеспокоенным — вообще-то, Грей выглядит так, будто ему смешно. Это правда. Фуллбастер думает о том, считается ли это победой, или тогда рак всё же вёл счёт? Может, 1:1? Он не озвучивает эту мысль, но не может от неё избавиться.       У него нет рака почки, но ещё — у него нет почки, и это не убило парня. Но её и правда нет. Нацу удивлялся тому, что можно вырезать что-то из человеческого мозга, почти не оставив следа, а вот Грей, в свою очередь, давно удивлялся тому, что кто-то может вырезать тебе целый орган, оставить здоровенный след, напоминающий об этом, и ты всё равно не умрёшь.       — Другие таблетки ты пьёшь из-за этого? — интересуется Драгнил, и Фуллбастер кивает. — Ого, а я переживал из-за надпочечника!       — Ну, знаешь… Удалят два — придётся сидеть на гормонах! — Грей вдруг замечает потерянный взгляд соседа и снова, почему-то, спешит его успокоить. — Не удалят тебе два, всё нормально! Правда шрам у тебя будет отстойный и не такой крутой, как у меня.       Он смеётся, а Нацу фыркает — старая женщина, его лечащий врач, обещала провести что-то заумное и непроизносимое, из-за чего у Драгнила и правда не будет следа в привычном понимании — только какие-то точки. Не то, чтобы парень горел желанием обзавестись ещё одним шрамом, но кому вообще будет интересно водить пальцем по каким-то там точкам? Спрашивать про них? Их вообще хоть кто-то заметит?       В любом случае, Нацу засыпает, размышляя не об операции — на самом деле, он думает, мог бы Хэппи поладить с Джимом или нет. Какой характер у Джима? Грей говорит своему псу, что тот хороший мальчик? Если говорит, это наверняка невероятно мило. По крайней мере, Фуллбастер выглядел милым, когда показывал фотографии и даже когда говорил о грязной луже. Да, пожалуй, он всё же не так уж плох. Нацу предполагает, что, как и Джувия, смог поладить с демонической кошкой.       Грей, в свою очередь, засыпает, охваченный страхом, потому что снова потерял бдительность.       Радость… Он умеет радоваться, он даже умеет быть оптимистом! Весь год с тех пор, как нейрохирург вырезал из мозгов парня очередную опухоль, тот правда старался. Старался быть хорошим учеником, хорошим сыном, хорошим другом, он соблюдал все указания, пил все свои таблетки и регулярно проходил обследования. Ради чего? Чтобы лежать здесь, не зная, на что надеяться. Надежда, что Грей сможет справиться и с этим, была хрупка — если и сможет, какие будут гарантии, что всё это не повторится снова? Надежда на то, что рак убьёт его быстрее, чем очередное лечение и операция, казалась почти что заманчивой, но правда в том, что Фуллбастер боится.       В его шкафу лежит канцелярский нож. Парню стоило не глотать таблетки, а вскрыть себе вены, для верности — на левой руке. Грей не сделал это лишь потому, что боялся — не крови, а, может, боли, и, конечно, смерти. Именно такой смерти — которую встречаешь в полном сознании. Как хорошо было бы не чувствовать страха. Как хорошо было бы просто закрыть глаза и, уснув, больше не проснуться!       Как хорошо было бы хотя бы иметь возможность порадоваться, не боясь, что всё станет только хуже. Эта роскошь, как и многие другие, Фуллбастеру недоступна. Он веселился, правда веселился днём, но кашель и боль, пронзающая грудь, спустили его на землю, вернее, швырнули, и это должно было стать знаком, но Грей не верит в знаки.       Он не верит в знаки, не верит в Бога, а ещё — в карму. Карма бы многое объяснила, верно? В детстве Фуллбастер был настоящим козлом, и теперь получает по заслугам. Наверное, Грей мог бы извиниться перед Нацу только затем, чтобы загладить вину перед вселенной, магическим образом дающей второй шанс. Он мог бы лежать и думать, что заслужил всё это. Мог бы, конечно, но, пройдя через всё, что парень называл Адом, он точно знает — такого мало кто заслуживает. Уж точно не школьник-задира.       Уж точно не его мама, увядшая на глазах сына, точно цветок.       Это случится и с ним. Даже если он пройдёт химию, переживёт операцию, а затем — ещё одну химию. Даже если он будет строить планы, говорить о своём псе, врать, что всё будет хорошо. Худшая часть жизни в том, что за ней всегда следует смерть, и любой человек, понимая это, старается радоваться каждому дню, прежде чем ощутит дыхание этой самой смерти. Разница между такими людьми и Греем в том, что каждый его день уже смердит её дыханием.