Вороная зебра

      Нацу не знает, каково это — быть выебанным, но предполагает, что проснулся со стойким ощущением, что его именно выебали. Сил нет даже на то, чтобы открыть глаза, голова раскалывается, в ушах до сих пор стоит звон. Драгнил проходит все круги ада, чтобы просто приподняться, с трудом разлепляет свинцовые веки, и поначалу думает, что ночь просто приснилась ему — Грей лежит в своей кровати, вполне себе мирно и тихо спит. Должно быть, всё это было только одним большим кошмаром.       Осознание, что всё по-настоящему, приходит, когда парень видит капельницу и трубку, ведущую прямиком к вене на эльфийской руке. Нацу вновь падает головой на подушку и делает глубокий вдох, чувствуя, как сердце снова начинает колотиться. Медленно, но верно, к нему возвращается оптимизм — в конце концов, Фуллбастер ведь не умер? Сейчас он… Просто спит, ведь так?       Всего через какие-то минуты Грей открывает глаза, а Нацу видит это и снова вздыхает, не говорит ни слова, а в мыслях только: «Слава Богу». В Бога Драгнил верит так же, как в астрологию, но сегодня его присутствие едва ли не ощущается физически. Сосед шевелит рукой, слабо, а затем снова застывает, как статуя. Подходит врач, смотрит хмуро. Нацу думает, что врач Фуллбастера нравится ему больше, чем женщина, которая лечит его самого. Этот низенький старичок кажется куда более заинтересованным, и, конечно, Грею заинтересованность сейчас наверняка очень даже кстати.       — Ты даже представить не можешь, какой ты везунчик. — отмечает доктор, а сосед Драгнила хрипит, пытаясь вспомнить, как говорить, прочищает горло кашлем.       — Док, у меня рак. — он, кажется, даже усмехается — это уши Нацу попросту игнорируют, как и глаза, заметившие усмешку. — Как-то жарковато…       Старик поджимает губы, смотрит на капельницу, затем — на Грея, и качает головой: «Хорошо, что жарковато».       — Док, — парень медленно моргает, пробует шевелить плечами. — Ты позвонил, да?       — Позвонил. — кивает врач.       — Звучит незаконно. — Фуллбастер смеётся, но руки его почти трясутся от волнения, и он стучит пальцами по одеялу, пытаясь сделать вид, что всё так и должно быть. — Я же совершеннолетний.       — А это больше не имеет значения! — док едва заметно повышает голос, но Грей слышит, закатывает глаза. — Ты попробовал убить себя в больнице, так что по статусу теперь — ребёнок. Понимаешь же, что не выйдешь отсюда, пока твой отец не позволит? И психолог.       — И кто? — парень пытается сесть, но у него не выходит, тело едва слушается.       — Собрания по четвергам. Даже не думай пропускать их, иначе окажешься в психиатрии.       — Ещё больше таблеток? — Фуллбастер снова усмехается. — Погодите, так я же в четверг…       — После. — отмахивается доктор.       — Ещё минус час-полтора от жизни. Круто. — он тянется к трубке, будто желая вырвать её к чертям, но старик буквально шикает, едва ли не грозит кулаком. — Прости, док, задумался…       Пелена медленно спадает с мыслей, и Грей начинает понимать, в каком положении оказался. Недолго он смотрит в потолок, а затем совершает ещё одну попытку сесть, на этот раз намного более успешную, хотя он скорее просто ползёт вверх по подушке, чем садится. Вдруг, парень нервно сглатывает, понимая кое-что ещё: «Он… Здесь, да?». Док кивает.       На соседа Фуллбастер не смотрит, но теперь в этом нет демонстративности, скорее стыд, может даже страх. Когда врач уходит, Нацу хочет сказать хоть что-нибудь, но дверь снова открывается прежде, чем он успевает открыть рот. Грей не поворачивается на звук — и так знает, кто там.       Драгнил сразу же видит, что это и есть Фуллбастер-старший, и совсем не потому, что помнит его с детства. Даже если бы он никогда прежде не встречал этого мужчину — у них с Греем одно лицо, один отстранённый взгляд, одни чёрные волосы. Впрочем, у отца парня локоны не просто тронуты, поглажены сединой. Фуллбастер-старший выше сына, шире в плечах и, по правде говоря, выглядит ещё более уставшим. Он медленно идёт к кровати, словно тень, обходит её, бросает взгляд в окно, а затем молча садится на стул и наконец поворачивает голову к Грею, который теперь не знает, куда деть взгляд — люди, на которых он не хочет смотреть, окружили его с двух сторон.       — Амитриптилин. — отстранённо, но громко и чётко, точно диктор, Фуллбастер-старший читает с экрана своего телефона. — Язык сломаешь. Кхм. Амитриптилин. Симптомы передозировки.       — Пап… — Грей наконец поднимает глаза на отца, но тот устремлён в текст.       — Симптомы передозировки. — немного громче повторяет мужчина. — Дезориентация, спутанность сознания, атаксия, снижение АД, судороги. О, а вот и судороги! Твоё любимое. Так, дальше…       — Пап. — шикает Фуллбастер-младший, но старший продолжает говорить, так же спокойно, почти безжизненно.       — Тахикардия, хроническая сердечная недостаточность. Этого не хватало. — он хмыкает. — Угнетение дыхания… Да, самое время. Галлюцинации, ступор, кома, смерть.       Нацу в ужасе практически от каждого слова (некоторые ему просто неизвестны), но не может ни дышать, ни отвернуться — есть что-то в отце Грея, что заставляет тебя будто бы ждать разрешения для каждого действия. Тем не менее, Драгнил действительно думает, что слово «суровый» — последнее, чем можно описать мужчину. Это немного удивляет Нацу — он ожидал, что, раз Грей так не хотел этой встречи, за порог переступит ни много ни мало демон, но мужчина просто… Просто выглядит, как и должен выглядеть отец.       Фуллбастер-старший молчит, снова смотрит в экран, а затем всё же переводит взгляд на сына: «Это же антидепрессант? Должно быть, именно это ты и пытался сделать — разом избавиться от депрессии. Цель похвальная, её я одобряю, но вот метод…».       — Пап! — Грей ползёт выше, чтобы сесть, как следует, хмурится, но выглядит не смущённым или напуганным, а чертовски виноватым.       Нацу наконец решается побыть тактичным и оставить родственников наедине — в основном, конечно, потому что ему более, чем хватило полученной информации, а ещё в присутствии отца соседа он чувствует себя нашкодившим мальчишкой. Драгнил поднимается, хватая вещи из тумбочки, собираясь спрятаться в ванной, но вдруг слышит всё такое же ровное, даже не приказывающее: «Стоять», обращённое к нему.       — Ну ты чего? — Фуллбастер-младший выставляет руки вперёд, будто стремится остановить драку, но старший даже не шевелится, только вскидывает бровь, точно как обычно делает его сын.       — Разве же это не твой подельник? — интересуется он.       — Да ни разу. — Грей фыркает и замолкает, но отец смотрит, и под этим взглядом парень попросту сыпется. — Я просто воспользовался тем, что он болтун, вот и всё. Он ничего не знал.       — Геройствуешь? — уточняя, Фуллбастер-старший хмыкает.       — Ничуть. — парень фыркает, а его отец переводит взгляд на подозреваемого.       По мере размышлений Нацу, лицо Драгнила озаряется пониманием и искренним удивлением. Так вот, что сосед делал рядом с ним у поста медсестры! Следом пришла обида — ещё никто и никогда не пользовался тем, что он общительный. По крайней мере, точно не подобным образом. Мужчина видит это, верит и, кивая, говорит: «Шагай», и Нацу идёт, будто что-то движет им.       Кажется, Фуллбастера-старшего зовут Сильвер. Драгнил помнит, что говорил его собственный отец после всех тех случаев, когда драки требовали родительских разборок: «Хороший мужик, но отпрыск его — наказание!». Должно быть, Грей и правда был совершенно бешеным, раз даже такому убедительному отцу не удавалось держать его в узде.       Хорошая новость в том, что Сильвер не демон, которым Нацу его представил, иначе Драгнил не смог бы улизнуть, преисполненный желанием защитить неудавшегося самоубийцу.       Чтобы открыть дверь, теперь даже не нужно поворачивать ручку — достаточно просто толкнуть. Защёлка отлетела к чертям. К счастью, душевая непрозрачная, и хоть какое-то ощущение личного пространства сохраняется, но Нацу беспокоит не личное пространство. Он застывает у двери, видит краем глаза, как Сильвер, вздыхая, берёт дрожащую ладонь сына в свои руки. Фуллбастер-старший едва заметно поджимает губы и спрашивает только: «Грей, почему?», а младший не знает, что ответить. Точнее, наверняка знает, но просто не может сказать вслух.       Картина мягко говоря нерадостная, но, шагнув в ванную и избавив себя от наблюдения этой самой картины, Нацу не чувствует облегчения — наоборот, становится хуже. Всё случилось здесь. Пол такой ужасно холодный, прямо как Грей, наглотавшийся ами… Нацу даже не пытается вспомнить название — после того, что прочёл Сильвер, любопытство Драгнила удовлетворено на годы вперёд. Он осматривается, но видит не комнату, а события этой ночи, и в ушах звенит громче.       — Прости. — доносится из палаты голос соседа.       Стены тонкие, дверь больше не преграда для звука, а ещё — у Нацу феноменальный слух. Драгнил вздрагивает, вырванный из воспоминаний, и идёт к кабинке, включает воду, но всё ещё слышит разговор.       — Нашёл, что сказать. — Фуллбастер-старший в очередной раз вздыхает. — Приятель, то, что происходит с тобой…       — Ад? — Грей предлагает вариант, смеясь.       — Да. — Сильверу не смешно. — Почему ты не позвонил? Я… Я думал, мы говорили о…       — Потому и не позвонил. — перебивая, вздыхает парень, и его голос будто бы надламывается, дальше получается едва ли не шептать. — Чтобы ты меня не отговорил.       Драгнил возможно впервые чувствует, что не должен слушать, и прячется от звуков под струями горячей воды, пытаясь смыть тревогу, чудовищное ощущение беспомощности и страх. Люди часто отключались на его руках, он часто видел ревущих и склонившихся над унитазом сверстников, был свидетелем передозировок, но всё не то. Тогда можно было заверить, что всё будет хорошо, можно было помочь добраться до кровати, можно было придержать волосы, можно было позвать кого-то поумнее, и всё решалось без последствий, как по волшебству. Сегодня волшебство, видимо, закончилось, потому что Нацу чувствовал — последствия есть и капельницей не ограничиваются.       Ближе всего к ощущению настолько всепоглощающего отчаяния Драгнил был, когда умерла мама его лучшей подруги. Нацу не знал, что сделать, что сказать, как помочь — мог только быть рядом, пока Люси, которая даже не могла разделить свою боль с безучастным отцом, цеплялась за друга, рыдая. Это было давно, почти шесть лет назад, и парень уже успел забыть. Вообще-то, наверное, тот случай не единственный, но о других экс-капитан не помнит, просто не помнит, ведь в его мире всё должно быть розовым, как его пушистые волосы. В его мире человек способен справиться со всем.       Больше всего на свете Нацу любит жизнь, причём, во всех её проявлениях. Его не пугают трудности, не пугает боль, ведь всё это стоит того, чтобы жить: смеяться, кричать, видеть небо, есть, слышать музыку, бежать, дышать полной грудью и чувствовать ветер в волосах. Он не мог представить, насколько сильной должна быть боль, насколько чудовищным должен быть страх, чтобы отказаться от жизни. Драгнил вдруг думает, нет — решает, что должен сделать что-то с этим страхом.        Нацу не врач, и он не может вылечить Фуллбастера, но Грей ведь… Сегодня ночью умирал не от рака. Он умирал, потому что сам выбрал это. Выбрал, потому что боялся химии, потому что разочаровывал отца, потому что ненавидел себя и потому что сто лет не ел шоколадное мороженое. Раньше Грей был сильным, громким, похожим на ураган, а сейчас — он только тень от прежнего себя, но, может… Может, Нацу напомнит ему о том невыносимом, но таком живом ребёнке? В конце концов, кто, если не Драгнил, сможет сделать это?       Нацу думает, что был прав — Грею необходимо повеселеть. Если Фуллбастер повеселеет, если сможет понять, что жизнь стоит того, чтобы преодолеть трудности, он перестанет бояться химии, перестанет бояться больниц, и тогда всё наладится. Вспоминая про то, что для соседа это третий раз, когда нужно преодолевать, Драгнил думает только о том, что два раза всё уже получилось! Живой и дышащий Грей был свидетельством этого. Получится и в третий! Не зря же какие-то умные люди сказали, что ничего не выходит только у тех, кто вовсе не пытается.       Он размышляет об этом, и ему становится теплее не от горячей воды, а от надежды, распускающейся внутри огненным бутоном. Надежда Нацу — одуванчик. Сорняк. Рви — не рви, а она прорастёт и окрасит всё в цвет солнца. Драгнилу нравится чувствовать её жар, видеть её красоту и то, как она уничтожает все прочие, грустные и некрасивые растения, от которых на душе так тяжело и неспокойно.       Парень выходит из душа, наконец чувствуя себя собой, будто на самом деле он не человек, а пазл, и этой ночью в нём что-то перепутали, но сейчас всё, как надо. Когда детали не на месте, будто мозги чешутся и всё тело говорит: «Соберись!». Это чувство сегодня не давало Нацу уснуть, пока не сложилась хотя бы часть картинки — в кровати Грея недоставало детали. Собственно, самого Грея. Только когда Фуллбастер оказался на правильном месте, Драгнил смог погрузиться в сон. Точнее, мгновенно отключился.       Вытираясь, он вдруг слышит громкое, действительно громкое: «Уволься! — то ли Сильверу нечего на это ответить, то ли он отвечает тихо, может просто крутит пальцем у виска — это Нацу неизвестно, но Грей решается продолжить: — Может, ну его, это лечение? Может… Может поедем куда-нибудь?»       — Поедем, когда ты поправишься. — отвечает Фуллбастер-старший.       — Маме ты также говорил, да? — Грей кашляет и вдруг добавляет немного более виновато: — Я это… Не хотел так звучать.       — Знаю. — Сильвер, кажется, даже усмехается. — Обещаю тебе, ребёнок, что мы обязательно поедем куда-нибудь… Где есть больницы…       — И нет жары! — добавляя, перебивает парень. — И озёр. И моря. И общественных бассейнов. Ну или можно их игнорировать!       — Да. — Нацу представляется, что Фуллбастер-старший, отвечая, кивает. — Когда поправишься.       — Если. — поправляет Грей, а затем что-то происходит, Драгнил не знает, что (возможно, всё то же красноречивое ничего), но его сосед вдруг фыркает и недовольно соглашается: — Ладно-ладно! Когда. Эй, а это что?       Слышится довольно отчётливый звук, будто кровать сдвинулась от того, что на ней совсем уж резко сели, а затем раздалось: «Ай!»       — Приятель, осторожнее, не упади и не вырви эту трубку! И вообще, лежи. — Сильвер вздыхает, звучит довольно обеспокоенным.       Уже второй раз он называет Грея «приятель», ещё раз сказал «ребёнок» — Драгнил считает это почти очаровательным. Отец Нацу зовёт его «Нацу». Впрочем, тот не жалуется, у них всё равно всё отлично. За размышлениями об этом парень успевает одеться и встаёт у двери, думая, стоит ли ему прервать своим возвращением разговор, как вдруг его сосед, почти рыча, повторяет: «Я спрашиваю, что это!».       — Просто синяк. — хмыкает Сильвер, но Грей не унимается.       — Да он у тебя до локтя! — наконец, парень снова звучит привычно, куда тише. — Ты обследуешься? Ты же не врёшь, да?       — Грей, — Фуллбастер-старший снова вздыхает, — Естественно. Это просто несчастный случай, вот и всё. А моё состояние всё ещё идеальное, чтобы я мог…       — Нет! — Грей шикает. — Вот об этом даже слышать не хочу. Ну да ладно, в любом случае поздновато пить Боржоми, особенно теперь.       — Когда ты поправишься… — Сильвер снова не успевает закончить фразу — его сыну разговор явно не по душе.       — Мы поедем куда-нибудь, где есть больницы! Ты сам сказал. Серьёзно, давай хотя бы сейчас отложим этот разговор. — Фуллбастер-младший, судя по звуку, снова резко садится на неожиданно скрипучей кровати. — Цветы! Ты же заберёшь меня в понедельник? Мы должны купить цветы. Пионы.       — Конечно. И, вообще-то… — отец парня выдерживает паузу. — Я заберу тебя в субботу вечером! И верну во вторник утром, лично доку в руки. Лекарства будешь пить под моим присмотром. Это не я решил, но немного контроля тебе всё равно не помешает.       Нацу отмечает, что Сильвер звучит веселее, да и Грей не спорит, так что прятаться в ванной больше не так неловко. Он выходит, медленно, и садится на свою кровать, оставаясь будто бы вовсе незамеченным — по крайней мере, Фуллбастер-старший словно вовсе его не видит. Младший — довольно очевидно игнорирует.       — Это целых два с половиной выходных. — отмечает Грей. — Я думал, мой день рождения зимой!       Он смеётся, а Сильвер закатывает глаза и мягко хлопает сына по голове: «Ты способен на шутки и получше! — затем, мужчина встаёт и чмокает Грея в макушку, не заботясь о том, как смутит того перед соседом. — Отдыхай, ребёнок, и пиши мне! Серьёзно».       Фуллбастер-младший кивает, и Нацу вдруг замечает, что глаза парня блестят, будто тот плакал. Это заставляет Драгнила понять — стоя в душе, он скорее всего пропустил важную часть разговора, но, наверное, к лучшему. Грей машет отцу рукой, а тот вдруг останавливается перед самой дверью и смотрит прямо на Нацу.       — Эй, сынок, проветриться не хочешь? — Сильвер указывает на дверь, не сводя с Драгнила взгляда, и тот наконец понимает, что на этот раз обратились к нему!       Фуллбастер-младший не издаёт не звука, но его сосед, повернувшись, думает — ещё немного, и Грей вскипит так, что засвистит, как старый чайник. Он даже пытается скрестить руки, но из-за капельницы выходит как-то неважно, и это злит парня только сильнее, хотя он правда старается сделать вид, что всё совсем не так. Нацу поворачивается к отцу соседа, кивает и поднимается с кровати, приглаживая ещё влажные волосы. Грей бы наверняка посмеялся, увидев, как глупо Драгнил выглядит с такой причёской — буквально прилизанннной чёлкой, будто вылез прямиком из тысяча девятьсот двадцатого. Но парень по-прежнему демонстративно игнорирует своего спасителя.       Фуллбастер-старший звучал даже немного приветливо, когда предлагал Нацу выйти в коридор, так что Драгнил предположил, что его не собираются отчитать или швырнуть в стену из-за подельничества, которого, в общем-то, и не было. Это хорошо, потому что, если бы Сильвер захотел, он бы точно мог швырнуть кого-то в стену. По крайней мере, так показалось Нацу, особенно когда парень смог уже стоя оценить, насколько отец соседа выше, да и попросту больше.       Выйдя из палаты, Фуллбастер-старший не просто не швыряет Драгнила в стену — стискивает его в объятиях так, что довольно сильный и находящийся в более, чем отличной форме экс-капитан чувствует себя всего-навсего пластилином. Тем не менее, Нацу не жалуется.       — Неправильно, наверное, говорить так, учитывая, где мы, — смеётся Сильвер, — Но я рад, что ты был здесь. Спасибо. За то, что спас моего сына.       Наконец, мужчина отпускает парня, и тот может дышать, а ещё — широко улыбнуться и едва ли не выпятить грудь, как павлин. Это куда больше похоже на обычную жизнь Драгнила, в которой все на свете благодарны ему и его сиянию.       — Да пустяк! — отмахивается Нацу, продолжая улыбаться. — Не хотелось, чтобы он умер.       — Да, мне тоже. — Сильвер снова смеётся, тихо — у Грея не такой удивительный слух, как у его соседа, но Фуллбастер-старший не собирается это проверять. — Ты прости, что в коридор вытащил. Иначе Грей бы просто лопнул, а этого мне тоже не очень хочется.       Нацу не удерживает себя от того, чтобы расхохотаться, и Сильвер выглядит так, будто правда хочет проверить, не лопнул ли его сын. Драгнил, впрочем, тут же замолкает, задумывается, а следом, вместо смеха, звучит странноватое мычание.       — А кто вы по званию? — заметив удивление на лице собеседника, парень объясняет: — Мне папа рассказывал.       — Ну, я ещё тогда завязал с этим делом. — почесав затылок, мужчина хмыкает.       — Но звание-то осталось? — Нацу поднимает брови в ожидании ответа.       — Ты прав! — усмехается Сильвер, а затем отвечает совсем не по-военному, как это представлял парень — будто просто бросает в воздух: — Комма́ндер.       Драгнил хмурится, пытаясь что-то вспомнить, но вспомнить не получается, и приходится мыслить усерднее, так что коридор снова наполняется звуком задумчивого мычания, пока то не прерывается щелчком пальцев Нацу и его озарением: «Это же не суша!»       — Субмарина. — кивает Фуллбастер-старший.       — Подводная лодка?! — Драгнил почти сияет. — Это круто!       — Разве что немного. — Сильвер пожимает плечами и вспоминает, что ему пора работать — два с половиной выходных не берутся из воздуха, не с его-то графиком уж точно. — До встречи, сынок. Надеюсь, не в больнице!       Он улыбается, и Нацу улыбается в ответ, кивает, а затем отвечает: «До встречи, коммандер!». Фуллбастера-старшего это даже веселит, хотя, стоит мужчине отвернуться, как все эмоции на его лице сходят на нет — остаётся только пустой взгляд и едва заметно дрожащие руки. Наверное, сложно притворяться весёлым, когда твой ребёнок пытался покончить с собой, но притворяться — тоже часть работы родителя, верно?       Нацу возвращается в палату, сходу отмечая: «У тебя прикольный отец!». Он смотрит на кровать Грея, ожидая увидеть его там, но видит только, что тот снова всё заправил. На этот раз Фуллбастер нигде не прячется — вполне себе спокойно стоит у холодильника, вернее — у морозилки, кое-как достаёт из формочки кубик льда, кладёт его в рот и идёт обратно к кровати, бросая соседу равнодушное: «Я в курсе». Штатив для капельницы Грея без колёс, так что парень несёт его в руке, к которой, собственно, и ведёт трубка. Второй, левой рукой, он особо не шевелит.       — Зачем ты ешь лёд? — Драгнил, хмыкнув, садится на свою кровать, и Фуллбастер вынужден пройти мимо него, а не с другой стороны, чтобы поставить штатив на место.       — Утоляю жажду. — отвечает он, избегая встречи взглядом.       — Вода бесплатная. — Нацу пытается пошутить, но отчего-то эта шутка злит соседа так сильно, что ножки штатива ударяются о пол с таким лязгом, будто Грей собирался пронзить ими плитку.       — Ты хоть когда-нибудь замолкаешь? — Фуллбастер смотрит на Драгнила в упор своим вечно злобным взглядом, и болтун даже поджимает губы, но эльфийский принц вдруг смущается и снова смотрит куда-то в сторону. — Я ночью был… Под таблетками. Нёс всякую чушь.       — Да нормально, я понимаю. — Нацу пожимает плечами, надеясь, что, для начала, Грей хотя бы перестанет стыдиться, но тот шикает.       — Не перебивай. — фыркает сосед и, немного тише, добавляет. — Извинения были искренними. За школу, не за вчерашнее. Вчера ты был невыносим.       Это заставляет Драгнила рассмеяться, и, прежде, чем он успевает вставить слово, Фуллбастер добавляет: «Но мы по-прежнему не друзья». Грей садится, собираясь перевернуть подушку, но замечает, что Нацу смотрит как-то слишком уж довольно.       — По-прежнему… — протяжно цитирует Драгнил, и сосед понимает — этот парень на что-то надеется!       — И никогда не будем. — обрывает надежду Фуллбастер. — Мне это не интересно.       Нацу снова думает над тем, что должен сказать, раздражая Грея мычанием, а тот вымещает злость на подушке, взбивая её, пока не останавливается, хмыкнув. Парень тянется под наволочку и, хлопая ресницами, достаёт оттуда блистер с десятью белыми таблетками.       — Серьёзно? Ты уже даже не прячешься? — Драгнил подрывается с кровати, как вдруг Фуллбастер поворачивается к нему с удивлённым видом и начинает смеяться. — Ты уже что ли что-то принял?       — Нет, придурок, я забыл эти в темноте! — Грей не успевает как следует возмутиться, потому что Нацу, на всякий случай, отбирает у него таблетки. — Тоже мне, герой нашёлся…       — Я верну их медсестре! — парень фыркает и выходит из палаты, а его сосед думает только об одном — сможет ли продержаться в такой компании до субботы, или его мозги расплавятся раньше.       К счастью для Фуллбастера, Драгнил какое-то время не достаёт его — видимо, присматривается, следит, как какой-то хищник. По крайней мере, Грею он кажется именно хищником, который только и ждёт, пока добыча расслабится. Нацу же думает, что единственный хищник — его сосед. Не кто-то вроде льва или тигра, конечно — просто кошка. Драгнил умеет ладить с кошками и знает, что иногда достаточно просто схватить животное, чтобы оно мурлыкало у тебя на руках, но иногда нужен особый подход. Нужно понять кошку, заслужить её кошачье доверие и дождаться, пока она сама якобы случайно, просто прохаживаясь рядом, решит пристроиться у тебя на коленях. Размышления об этом вкупе с созерцанием эльфийского принца заставили Нацу наиглупейшим образом хихикать прямо за завтраком.       Люси была не права — Драгнил лёг в больницу раньше, чтобы дообследоваться, и до завтрака он занимался именно этим. После завтрака тоже! Затем он спал до самого обеда, и, конечно, Грей не стал его ждать, ушёл один. Впрочем, в столовой Нацу обнаружил соседа в компании вчерашней знакомой, и ей Фуллбастер, вроде, даже не возмущался. Скорее всего, потому что Джувия доедала свой обед молча, но это в голову Драгнила не пришло, поэтому он, решив, что эльфийский принц больше не нуждается в одиночестве, направляется к его столу. Грей же, заметив это, только и может, что тяжело вздохнуть.       Девушка уже встаёт, когда Нацу будто возникает из ниоткуда и с широкой улыбкой едва ли не кричит: «Привет, Джувия!». Она улыбается, пусть не так широко, и здоровается в ответ, а парень вдруг замечает, что с его знакомой что-то не так. Точнее, совсем наоборот — всё так!       — Ого, ты выглядишь… Нормальной! — резюмирует он, заставляя Джувию смущённо застыть от незнания, что на это ответить. — Ну, я думал, ты типа…       — Когда ж ты научишься держать язык за зубами? — Грей низко рычит, и от этого девушка смущается ещё сильнее.       — Да ничего! Ничего. — она неловко хихикает и, уходя, снова расплывается в улыбке. — Приятного аппетита, ребят.       Нацу какое-то время смотрит ей вслед, а затем решает вопросительно уставиться на Грея, но тот не поднимает взгляда, делая вид, что Драгнила попросту не существует. Это обеспечило только пару минут драгоценной тишины — следом болтливый сосед снова начинает говорить: «А чего я сделал?».       — Она не поехавшая. — Фуллбастер пожимает плечами. — Нормальная. Просто иногда без капельниц совсем теряется. Херово наверное, когда из-за этого ты для всех либо спятившая, либо наркоманка.       — Ну… Я не имел в виду… — Нацу поджимает губы и думает, что ему следует извиниться. — Блин, неловко-то как!       Грею плевать, неловко соседу или нет — он хочет просто доесть очередное пресное блюдо, выпить положенные ему лекарства и вернуться в палату, где наконец сможет надеть наушники и скрыться от этого раздражающего звука. Драгнил замолкает, предположив, что тишина заставит Фуллбастера заговорить первым, но этого не происходит — эльфийский принц вполне доволен таким ходом вещей, и в итоге Нацу сдаётся на выходе из столовой: «Грей, можно спросить?»       — Нельзя. — сперва отвечает Фуллбастер, но затем останавливается и, щурясь, просит: — Удиви.       Нацу спросил, только чтобы спросить, и теперь не знает, что сказать. Точнее, у него так много идей, но нужно выбрать одну и не прогадать — это сложнее всего. Настолько сложно, что в итоге он просто бубнит себе под нос: «Ну, я… Эм…».       — Драгнилу нечего сказать? — Грей удивляется почти театрально, вскидывая брови и широко раскрывая глаза, а затем кладёт руку себе на грудь и качает головой. — Смотри-ка, и правда удивил!       Фуллбастер усмехается и идёт дальше, к посту медсестры. На этот раз там другая женщина, но она, похоже, осведомлена о ночном происшествии: ставит перед парнем небольшой стаканчик с таблетками, затем — стакан, наполовину наполненный водой, а сама смотрит так внимательно, будто ожидает, что иначе Грей её заколдует. Он опустошает обе тары и молча уходит, но Нацу кое-что замечает — сосед кажется расстроенным этим вполне обычным свиду больничным ритуалом.       — Я придумал, что спросить! — догоняя, сообщает Драгнил, а Фуллбастер только поворачивает к нему голову, ожидая очередного бестактного, личного или попросту глупого вопроса.       — Ты любишь лакросс?       Нацу удаётся удивить Грея уже второй раз, но сейчас болтун точно знает, что делает. Ему показалось — соседу итак достаточно напоминаний о том, где он и что вытворил этой ночью. Фуллбастер хлопает глазами, пару секунд смотрит в пустоту и ухмыляется.       — Имеешь в виду, нравится ли мне смотреть, как тупые качки играют со своими палками и толкают друг друга при любой возможности? — он поднимает бровь и сверлит Драгнила взглядом, давая понять, что тот для него точно такой же тупой качок. — Нет, не особо.       Нацу этот ответ злит в основном потому, что он до сих пор не привык к изменениям в Грее. Этот тип точно говорил бы по другому, не стань он с годами похож на изящное лесное создание, которому не хватает только острых ушей, да лука в руках!       — Какой же ты всё-таки злющий! — Нацу фыркает, и Грея это веселит — он буквально светится. — Гордишься собой, да?       — Готов поспорить, ты не часто это слышишь. Как и то, что не все горят желанием проводить с тобой время. — предполагает Фуллбастер, и его сосед не спорит, потому что это правда.       Драгнил собирается что-то ответить, но его прерывает Люси, буквально сбившая друга с ног у самой палаты. Грей, воспользовавшись моментом, ускользает за дверь и, усевшись на кровать, продолжает читать что-то в своей электронной книге. Его наушники приказали долго жить, но парень не подал вида — в конце концов, отсутствие музыки никак не мешает ему и дальше игнорировать всё на свете, пялясь в матовый серый экран.       — Ой, а ещё… — Люси, запомнив вчерашний опыт, осторожно перешагивает порожек. — Ещё я починила сеть на твоём стике! Не знаю, может, у универа будут свои, но ты ж не протянешь так ещё полтора месяца…       — Я мог и сам починить! Но спасибо. — Нацу, точно джентльмен, предлагает подруге сесть на его кровать первой.       — Привет. — первым делом Хартфилия смущённо машет Фуллбастеру, и садится только тогда, когда тот машет в ответ. — Ой, а чего с этой дверью такое?       Нацу не рассказал ей. Подумал, что, если о чём и надо молчать, так это о попытке суицида её первой школьной любви — по многим причинам. Но Люси внимательна и, конечно же, она замечает пробитое дерево.       — Замок заклинило. — довольно убедительно врёт Грей, и его сосед кивает, чуть менее убедительно.       — Ну вы, парни, даёте… — Хартфилия хихикает и, задумавшись, полностью поворачивается к Драгнилу. — Это… Насчёт завтра! Я поспрашивала наших — мы заглянем. Что насчёт Квентина? Мне позвать его?       — Кого? — Нацу щурится и отклоняется назад, пытаясь вспомнить, кто, чёрт возьми, вообще такой Квентин.       — Дурак что ли? Ну Кью же! — Люси вздыхает и закатывает глаза.       — Его зовут Квентин? — Драгнил удивляется так искренне, что Хартфилия, кажется, сдерживает желание стукнуть друга по голове.       — Ой дурак… Так ты дашь мне его номер или… — девушка вопросительно наклоняет голову в бок, а Нацу только отмахивается.       — Да мы ж месяц уже, как разошлись, зачем? — он пожимает плечами, а Люси непонимающе хмурится.       — Погоди, а на выпускном кто тогда был? — Хартфилия кажется совершенно потерянной, и внезапный смех друга совсем сбивает её с толку.       — Это Рори! Они типа… Близнецы. — Нацу играет бровями, и его подруга прячет лицо в ладонях, борясь с желанием закричать.       — А это полное имя? — наконец, успокоившись, она хихикает.       — Да я вот теперь даже не знаю. — Драгнил усмехается, закусывая губу.       — Больше четырёх букв ты всё равно не осилишь, да? — девушка закатывает глаза и в шутку хлопает друга по предплечью. — И вот на это клевали все те парни?       — Нет, на кое-что другое. — Нацу искренне хочет, но не может сдержать смех, и краснеющее лицо Люси совсем не помогает.       — Ты просто кошмарен! Кошмарен, я серьёзно! — Хартфилия собирается, постукивает пальцами по своим щекам и выпрямляется. — Ну давай я тогда Рори этого позову?       — Ну… — Драгнил находит в себе силы пожать плечами, а затем снова заливается смехом.       — Кто бы сомневался! — Люси только хмыкает, а Нацу вдруг затихает.       — В каком это смысле? — парень смотрит на подругу так, будто та звучит попросту оскорбительно.       — Ну, я не удивлена, ты у нас… — она задумывается, пытаясь подобрать слова. — Быстро загораешься, быстро гаснешь…       — Хочешь сказать, я шлюха? — Драгнил готов изобразить сильнейшую обиду, но Хартфилия фыркает и тыкает пальцем в его лоб.       — Жиголо тогда уж! — девушка скрещивает руки на груди. — Ну… Ты действительно довольно любвеобильный…       Нацу остаётся только пожать плечами — Люси права. Она знает, что права, а потому смеётся, пока не замечает, насколько Грей погружён в чтение. Хартфилия думает, что им стоит быть потише, а ещё ей очень хочется узнать, что же такое интересное может читать её первая любовь. Взгляд девушки затуманивается, и она вздыхает, точно героиня классической литературы. Нацу, видя это, только закатывает глаза.       Конечно, Драгнил тоже находит Фуллбастера привлекательным — это просто факт, который невозможно отрицать, но Люси… Люси — чистая душа, наивная до такой степени, что до сих пор считает так: для начала вы должны подружиться, затем начать встречаться, потом можете поцеловаться, а дальше — жить вместе, но пока только как какие-нибудь лучшие подружки, и где-то там, дальше, спустя месяцы, придёт время таинства. Лодка любой влюблённости Хартфилии разбивалась ещё на втором этапе, но чаще — даже не доходя до него. Лодка этой влюблённости не дошла бы и до первого, Нацу прекрасно понимает это, даже сочувствует.       На самом деле, лодка тонет ещё у берега — Люси собирается открыть рот, чтобы что-то спросить, но Грей получает какое-то сообщение, молча читает его и просто уходит. Девушка вздыхает и молчит, даже когда закрывается дверь. Проходит несколько секунд, прежде чем Нацу понимает — сама она из раздумий не вылезет, и друг начинает новый бессмысленный разговор, чтобы отвлечь её. Это работает. Это всегда работает — со всеми, кроме Фуллбастера.       Грей возвращается незадолго до того, как Люси нужно будет уйти по правилам больницы — специально или нет, неясно. Скорее всего нет, скорее всего он даже не заметил, что бывшая одноклассница хотела поговорить. Он приходит как раз, когда Хартфилия вскидывает руки и замечает: «Нацу, у них наверняка уже есть капитан!».       — Ну да. — кивает Драгнил. — Но двух капитанов ведь быть не может, верно? Я просто подвину того, который есть!       Фуллбастер не удивлён настолько, что даже не может проигнорировать это — закатывает глаза и едва сдерживает вздох. Он подходит к холодильнику, снова достаёт оттуда кубик льда и возвращается на место, держа его во рту, будто мятную конфетку.       — Грей! — пользуясь возможностью заговорить, Люси собирает волю в кулак и спрашивает первое, что приходит ей на ум. — А тебе нравится лакросс?       — Ему не нравится лакросс. — фыркая, Нацу скрещивает руки на груди.       — А я не у тебя спрашивала! — Хартфилия хмурится и хмыкает. — Ну… А что, если не лакросс? Из спортивного…       — Реслинг. — Фуллбастер и бровью не ведёт, из-за чего Драгнил думает, что это шутка.       — Серьёзно, реслинг? — он переспрашивает, надеясь, что сосед посмеётся, но тот только кивает. — То есть, качки без палок, да?       — Нацу, какой ты… Невыносимый! — Люси бьёт друга в плечо, в шутку, но будто совсем не рассчитывает силу, и Нацу даже удивляется. — У людей могут быть разные интересы. Но… А почему реслинг-то?       — Это весело. — задумчиво отвечает Грей. — И это скорее театр, чем мордобой, так что…       Фуллбастер мгновенно жалеет о своих словах, потому что Драгнил начинает хихикать уже после слова «театр». Будто это каким-то образом только сильнее закрепило в Нацу представление о соседе, как об эльфийском принце. У Люси, кажется, тоже, но она хотя бы не смеётся — кивает, думая, что, наверное, Грей прав.       — Ой! — Хартфилия смотрит на часы и переводит взгляд на Драгнила. — Я побегу. Завтра зайду! Если что-то будет нужно, напиши — я принесу. И, мальчики, не ломайте больше двери!       Смеясь, она уходит, но на этот раз свет не гаснет — на этот раз над головой Нацу едва ли не сияет лампочка, ведь теперь у него есть лишний повод для разговора с соседом.       — Значит… Любишь театр? — он расплывается в улыбке, граничащей с усмешкой, и Фуллбастер закатывает глаза.       — Ты реально не можешь принять факт, что кому-то не нравится лакросс? — Грей вскидывает бровь, но Нацу отмахивается.       — Глупость какая! Мне просто интересно! — объясняет он. — Что ещё тебе нравится?       — Тишину люблю. — бормочет Фуллбастер и утыкается взглядом в экран, надеясь, что сосед поймёт намёк.       Драгнил замолкает всего на несколько минут, только для того, чтобы придумать новую тему, и, хотя он надеялся не вспоминать об этом, у него не выходит — парень хмурится, смотрит на дверь ванной и тихо зовёт: «Грей». Сосед собирается рыкнуть, но поднимает глаза и видит, как Нацу потерян, понимает, что от разговора не уйти, и просто ждёт.       — Ты это… — продолжает болтун. — Ты не будешь больше пытаться… Сделать, что пытался сделать?       Фуллбастер закусывает губу и нервно сглатывает. Док был прав — ему невероятно повезло. Повезло забыть целую пластинку таблеток (хотя остальные всё же подействовали, пусть и скорее в смеси с другими лекарствами), повезло, что его соседом по палате оказался именно Нацу. Будь это кто-то другой, Грею бы незачем было будить спящего, не за что просить прощения. Он бы просто умер на полу ванной в больнице, куда пришёл, чтобы вылечиться, насколько это вообще возможно. Интересный способ перестать болеть — ничего не скажешь.       — Я попробовал — не получилось. — Фуллбастер вздыхает и, посмеиваясь, спрашивает: — Так себе идея?       — Как ты? После всего этого. — Драгнил поджимает губы.       С первого взгляда кажется, что всё хорошо, потому что Грей довольно быстро избавился от капельницы, да и выглядит парень, как вчера — до того, как чуть не случилось непоправимое. И всё же, Нацу до сих пор чувствует, что что-то не так.       Фуллбастер не знает, стоит ли отвечать. По правде говоря, вчера ему было совершенно плевать на то, что говорить какому-то там бывшему однокласснику — он просто не хотел прерывать разговорами последние часы наедине с собой, но сегодня… Драгнил действительно спас ему жизнь, и, хотя парень не считает, что за это стоит сказать: «Спасибо», он всё же чувствует, что Нацу не какой-то там человек с улицы. Теперь сказать ему о чём-то немного сложнее. Впрочем, Грей воспринимает это, как своё наказание — то ли за попытку убить себя, то ли за то, что даже здесь он облажался.       — Я подорвал доверие, и это дерьмово. — признаётся парень.       — Думаю, твой отец…       — Не только в нём дело. — перебивает Фуллбастер, пожимая плечами. — В первую очередь, да, в нём, но… Они все думают, что я слечу с катушек и снова попробую сделать что-то, но это не так. Это не было импульсивным решением.       — Не было? — Нацу недоверчиво косится на Грея, а тот только вскидывает бровь.       — Я решил это ещё в прошлый раз. Подумал, два — это совпадение, да, но три… Больше похоже на закономерность. — парню кажется, что пора замолчать, но он решает хотя бы закончить мысль, чтобы Драгнил не допытывался. — Я подумал, что это бесполезно и дорого, и принял взвешенное решение. Вчера я не метался, решая, стоит или не стоит пытаться — я выбирал, как.       Болтливый сосед молчит пару секунд, а после прыскает со смеха, и Фуллбастер смотрит на него с неподдельным удивлением, даже немного хмурится, а Нацу шепчет: «Взвешенное решение… Ну вулканец, как он есть!». Грей слышит это, задумывается и тоже не может сдержать смех — и правда, только чёртов вулканец мог бы расстаться с жизнью, руководствуясь логикой.       Драгнил, впрочем, погрузился в эти мысли скорее потому, что не до конца верил в то, что слышал, настолько это было безумно, бессмысленно и попросту жутко. Особенно — спокойствие Фуллбастера. Так или иначе, Грея это отвлекает — он вздыхает, словно с облегчением, и, хмыкая, интересуется: «А чего это ты к Стартреку прицепился?». Нацу, сдерживая ухмылку, стучит по левой стороне груди, а затем кивает головой в сторону стула у кровати соседа. На нём висит куртка Фуллбастера, а на ней — значок.       — Вообще-то, я сначала подумал, что это что-то с Мстителями. И там, и там какая-то «А» в круге. Но, кажется, на этом звезда? Я вообще не разбираюсь! — объясняет Драгнил.       Грей готов провалиться сквозь землю — он совсем забыл об этом значке. Если бы парень заранее знал, кого подселят к нему в палату, он бы трижды перепроверил каждую свою вещь! К счастью, куртка висит так, что Нацу никак не может увидеть правую её сторону, сторону со значком Мстителей. Обычно Фуллбастер не смущался своих интересов, но у него было предвзятое отношение к «тупым качкам», и, видимо, не зря — Драгнила всё это очень веселило.       — Грей Фуллбастер — гик. Это… Это как если бы… Как если бы Санта снялся в порно! — Нацу заливается смехом, а его сосед качает головой, проклиная этот день, предыдущий, свой день рождения, день рождения Нацу, и заодно — Рождество.       — А я вот не удивлён, что ты такой предвзятый говнюк! — Грей скрещивает руки и едва ли не театрально отворачивается, заставляя бывшего одноклассника засмеяться ещё громче. — Мистер капитан с сетчатой палкой, считающий себя лучше всех остальных. Повезло же мне оказаться в палате с конкурентом Уильяма Шетнера!       — Эй! — Нацу недовольно выпрямляется и фыркает. — Я не Шетнер! И… Не считаю я себя лучше других!       Фуллбастер закатывает глаза, а Драгнил решает оправдаться: «Ну дак правда ведь неожиданно! Бородатый сай-фай и постановочные поединки чуваков в масках… — он хихикает, довольно добродушно, и отмахивается. — Я думал, что, если мы встретимся когда-нибудь, ты надерёшь мне зад, но это…».       — Думаешь, раз я не бегаю по полю, как забывшийся хоккеист, я тебе зад не надеру? — губы Грея трогает чертовски злобная улыбка, и Нацу понимает, что встрял.       Он определённо не боится эльфийского принца, который в сознании меньше суток, да ещё и всего несколько часов, как без капельницы, помимо прочих своих проблем, но и драться он не собирается! Это же, как бить лежачего! В коме. Ребёнка. Драгнил надеется, что Фуллбастер просто шутит, и сейчас за всем этим последует какое-то остроумное оскорбление, но Грей и правда любит втаптывать надежду в землю — ради этого он даже поднялся с кровати.       — О, ну и что ты делаешь? — Нацу вздыхает, будто это сосед доставал его два дня подряд — совершенно устало.       — Собираюсь стереть самодовольное выражение с твоего лица! — Фуллбастер не выглядит оскорблённым, скорее — весёлым, и Драгнил предполагает, что это шутка. — А ну поднимайся!       — Грей, это просто… Нелепо! Даже как шутка! — возмущается болтун.       — Поднимайся, или я сам тебя подниму! — парень отходит от кроватей — туда, где есть место, и ждёт.       Нацу думает, что это невероятно глупо — он не дрался в шутку даже с Люси. Драгнил просто не умеет поддаваться, а как не поддаваться, когда твой противник девушка или его лесное высочество? Грей выглядит так, будто вовсе и не шутит, поэтому и его сосед решает поразмышлять над этим всерьёз. Должно быть, поддавшись, он сделает хорошее дело — пожертвует своим эго, зато потешит чужое, и, может, это вернёт Фуллбастеру его прежний настрой. Не вчерашний, разумеется.       Грей делает шаг вперёд, готовясь привести в действие угрозу, но Нацу встаёт с кровати сам, и улыбка эльфийского принца кажется невероятно довольной. Может, оно стоит того. В конце концов, так Драгнил докажет хотя бы то, что не считает себя лучше других! Главное, конечно, правильно поддаться.       — Дамы бьют первыми. — предлагает Грей, и Нацу вздыхает, потому что на ум ему приходят только слова Сильвера.       — Ты способен на шутки и получше! — цитирует Драгнил, а его соперник вскидывает бровь.       — Было бы, ради кого стараться. — Фуллбастер фыркает и подзывает соседа рукой. — Давай уже!       Нацу не умеет поддаваться, не может даже сделать вид, что ему это всё хоть сколько-нибудь интересно, а потому кажется вялым и отстранённым. Грею это не нравится, но бить первым он не собирается, поэтому снова настойчиво требует соседа воспринимать всё всерьёз. Драгнилу кажется, что лучшим решением будет, как с кошкой — просто схватить Фуллбастера, пока у того не пропадёт желание царапаться, пусть это и не соответствует первоначальному плану.       Пока Нацу пытается понять, как провернуть это, чтобы Грей не разозлился, он вдруг осознаёт, что даже подойти к соседу — проблема. Места здесь не так уж и много, но Фуллбастер изворотливый, как змея! Сначала это забавляет Драгнила, заставляя вспомнить младшую школу, но вскоре Нацу понимает, что никто не собирается с ним шутить.       Ударить Грея — отвратительная идея, особенно если учесть, что тот и сам не наносит удары, но схватить его попросту не представляется возможным. Раньше этот парень был ураганом, сносящим всё на своём пути, но сейчас, как и подобает эльфийскому принцу, он похож скорее на ветер, огибающий скалы. Нацу — скала. Кто угодно сказал бы, что скале ветер не помеха, Драгнил и сам так думает. Думает до тех пор, пока вдруг не чувствует, как пол уходит из-под ног.       — Смотри-ка, капитан, я всё ещё лучше! — Грей усаживается сверху, и Нацу собирается поспорить с ним, но может только пялиться на игру света в волосах парня и его довольное лицо.       И всё же, едва ли Драгнил способен долго отрицать тот факт, что его эго треснуло от того, как он недооценил противника! Парень фыркает и бубнит себе под нос: «Ну, это ещё не победа».       — Нос тебе что ли разбить для верности? — Фуллбастер заносит правую руку и тут же опускает её, смеясь, но даже не думает двигаться с места.       Грей, вообще-то, совсем не был нежен, когда ронял Нацу на пол — не проходит и нескольких секунд, как Драгнил начинает ощущать последствия в виде боли, но вида не подаёт. Обидно признавать не только то, что он недооценил Фуллбастера, и, если бы тот не шутил, болтун правда мог остаться с разбитым носом, но и то, что всё это было… Довольно горячо.       Грей так не считает, поэтому, насмеявшись, он пытается подняться, но не это вырывает Нацу из каких-то неправильных мыслей — Драгнил вздрагивает, когда сосед, прикрыв рот рукой, заходится кашлем. Сперва парень думает, что всё это из-за смеха, и Фуллбастеру просто нужно немного прийти в себя, но Грей не продолжает смеяться сквозь кашель, как это обычно бывает.       Его эльфийское высочество кое-как находит силы буквально сползти с Нацу, чтобы согнуться в три погибели рядом с ним. Драгнил тут же садится и пытается взволнованно оценить ситуацию, но он совсем ничего в этом не понимает: «Грей? Ты как?».       — Всё, — Фуллбастер кашляет в кулак, склоняясь над полом, — В норме.       Нацу верит ему, может, всего секунд пять, а следом, когда сосед безуспешно пытается подняться, намеревается помочь ему: «Эй, давай я…». Грей шикает, точно он и правда кошка, выпрямляется, хотя это и даётся ему с трудом — всё, чтобы доказать, что никакая помощь ему не нужна. Драгнил настаивает, и Фуллбастер толкает его ладонью в грудь.       — Отъебись. — на этот раз парень платит за свой рык кашлем, но снова выпрямляется и доходит до своей кровати, достаёт из шкафчика салфетки.       Нацу идёт следом, боясь, как бы сосед не свалился, и останавливается, замечая, как мягкая белая бумага окрашивается в красный. Может, Драгнил и не разбирается во многих вещах, но он точно знает, что кровавый кашель — это не слишком хорошо. Подумав всего секунду, он предлагает: «Я схожу… Схожу и кого-нибудь позову?».       — Нахуй сходи. — рекомендация Грея пролетает мимо ушей Нацу.       Драгнил окончательно перестаёт понимать этого парня — то Фуллбастер выдумывает заумные оскорбления, то просит прощения, то лезет в драку, то веселится, то грубит. Он хочет забраться в эту голову, просто чтобы посмотреть на бардак, который в ней творится, и даже немного жалеет о том, что не умеет читать мысли. В мыслях Грея же сейчас только одно: «Я потерял бдительность».       В нём нарастает злость, потому что всё, чего он хотел — доказать, что с ним можно соперничать, что Нацу зря смеётся, но теперь Драгнил снова смотрит обеспокоенно, с глупой жалостью. Грей ненавидит жалость, ему не нужна помощь, и уж точно ему не нужны жалость и помощь соседа-болтуна, который так сильно в себя верит, что, должно быть, и правда добьётся всего, о чём говорит. Фуллбастеру такая вера и не снилась.       Эта тишина парню не по душе — тихо оттого, что Нацу поджал губы и продолжает смотреть с тревогой, хотя Грей уже и не кашляет, только пытается выровнять дыхание. И всё же, когда Драгнил решается заговорить, становится хуже.       — Ну вот и зачем ты решил смахнуться? В твоём-то… — он вздрагивает, не успев договорить, потому что Фуллбастер срывается с места.       Грей подходит близко, смотрит сверху-вниз и снова смеётся, но этот смех Нацу совсем не нравится — он неприятный, попросту злой. Злоба растягивает уголки губ парня в усмешке, и тот морщится, словно ему противно всё, что он видит перед собой.       — Будешь меня жизни учить? Ты-то? — парень тыкает пальцем в грудь Драгнила, и тот перехватывает руку соседа, взяв его за запястье. — Мечтаю увидеть, как ты споткнёшься о реальность и упадёшь в неё своей самодовольной рожей.       — Ты переходишь границы. — Нацу понимает это только сейчас, когда и правда чувствует враждебность.       — Думаешь, всё всегда будет хорошо? Думаешь, раз у тебя не рак, ты просто перешагнёшь через это и будешь дальше строить из себя хер пойми кого? — Грей вскидывает брови. — Подумай-ка вот о чём. Они облажаются с наркозом, и ты не проснёшься, либо память пойдёт по говну. Ещё та старая ведьма, твой хирург… Она, кажется, не очень любит людей, да? Скоро уйдёт на пенсию, но оставит тебе подарок — забудет внутри тебя марлю, и та будет гнить. О, ещё… Ещё… Как насчёт расходящихся швов? Может, инфекция?       Нацу сглатывает, борясь с желанием толкнуть соседа обратно на кровать. Ему кажется, что на самом деле Грей всё ещё не отошёл от действия своих таблеток. Фуллбастер одёргивает руку и стискивает зубы, но затем, шипя, как змея, добавляет: «И кем ты будешь без своего лакросса, капитан?».       Наверное, Драгнил добился, чего хотел — этот Грей и правда похож на того злобного, мерзкого, совершенно неприятного ребёнка, которым был. Думая об этом, Нацу вздыхает и может только качать головой. Хуже всего не то, что Фуллбастер пытается оскорбить, а то, что у него всегда получалось залезть Драгнилу под кожу. Прямо как сейчас. Хуже всего то, что Грей убедителен, и Нацу чувствует, как в нём растёт волнение.       До этого он был уверен — всё пройдёт отлично, но теперь он уверен только в том, что стены палаты сдвигаются, а воздух обращается в пламя.