Vis a Vis: El Mundo

— Серьезно? Увидев, что вместо корпоративной машины прибыло обычное такси, хотя и премиум-класса, Сальма развела руками: нонсенс! Через секунду задняя дверь распахнулась, и на улицу вышла хрупкая китаянка в строгом костюме. Блондинка еще раз развела руками, чтобы было понятно, что нововведение ей не нравится. Девушка мягко улыбнулась: как же она скучала по этой женщине, пусть и не виделись всего несколько дней. — Что это такое, Шуньли? — Босс взял корпоративную машину, — объяснила рокировку подруга. — Но ты как всегда… — Что как всегда? Любой бы завопил. Нет, я не поеду на переговоры на такси. — Зариф поморщилась. — Это унижение. Не знаю, как для тебя, но для меня… — Она достала телефон и стала листать контакты. — Почему Чжан Ци взял нашу машину? Ему денег жалко? С каких это пор? — Сальма, я все понимаю, но мы опоздаем. — Шуньли кивнула на телефон в ее руке. — И, пожалуйста, не надо звонить сейчас боссу. У него важная встреча. Он меня убьет. — Ладно… Но я могла бы поехать на своей! — Сальма оторвала взгляд от экрана и закусила губу, понимая, что выхода нет. — Хотя я отдала ее на техобслуживание. Ее только вечером вернут. Mierda! * — Она ударила кулаком по крыше. — Кем он меня считает? Обслугой? — Переводчица и на своей машине? — спросил китаец, выглянувший над крышей. — То есть мы на такси, а ты на своей? Привет, Сальма. Давно не виделись. — Я не виновата, что ты нищеброд, — фыркнула блондинка и, выругавшись уже на арабском, таки уселась на заднее сиденье. Китаянка села рядом. Машина тронулась с места. — Ты как всегда приветлива, — пошутил парень и кивнул на водителя. — Нам надо поговорить, а водитель не понимает по-китайски. Очень удобно. — Поговорить? — Зариф заглянула в сумочку, чтобы найти сигареты, но вспомнила, что курить в такси запрещено. Она сцепила зубы. — И почему у Чжан Ци встреча? Разве он не с нами? Или потом приедет? — Мы будем без босса сегодня, — кротко начала Шуньли. Она мельком взглянула на Яня, который в этот момент улыбался во все свои мелкие зубки. — Как это? — Сальма развернулась к секретарше. — Почему? — Потому что он так захотел, — ответил Гао, дергая плечами. — А слово Чжан Ци закон. — Тебя не спрашивали… — еле слышно проворчала Зариф, облизнув алые губы. Она сжала кулак и посмотрела на перстни, напоминающие кастет с кристаллами. Голова отказывалась верить, что Чжан Ци бросил их на растерзание жирному псу. Что это? Подстава? Слив? Что? — Сальма, все в силе. Не переживай. — Цао погладила ее по свободной руке, но переводчица так была занята своей паникой, что не придала этому значения. — У босса срочная встреча. Сегодня мы без него. Уверена, мы справимся. — Они что-то заподозрят, Шуньли. Диаз не дурак. — Блондинка кусала губы. — Но почему? Почему он ничего не сказал мне? — Потому что ты всего лишь переводчица, — напомнил Гао Янь, и Зариф закатила глаза. — Puta mierda! ** — громко прошептала она, сдерживаясь из последних сил. Все катилось под откос, даже в работе. Макарена со своей «картофелиной» никак не выходила из головы, за машиной теперь следили, и сейчас ее главный партнер решил взбрыкнуть перед самым финалом. Словно чувствуя бешеную скорость собственной жизни, проносившейся мимо, она случайно поранила палец, когда резала фрукты на завтрак. Кровь во рту подтверждала: все плохо, но, если все продолжится, будет еще хуже. А все непременно продолжится… — И кто будет руководить? Неужели он? — спросила Сальма, кивнув на как пуля резкого. — А что во мне не так? — китаец обернулся. — Или, может, завидуешь? — У тебя глаза испуганной крысы, — прошипела переводчица с отвращением. — А у тебя глаза бешеной суки. — Я знаю, что я сука. — Блондинка горько усмехнулась. — Это не открытие. — Как хорошо, что водитель не знает китайский, — вставила свои пять копеек секретарша. — Что может случиться, я не понимаю? — Гао поморщился. — Если Диаз не согласится, мы покажем ему документы. В чем проблема? — Какой же ты наивный… — Сальма медленно наклонилась к нему и поманила пальцем.— Скажи, ты убивал когда-нибудь? — Нет. Зачем мне это? — Парень понизил голос до шепота. — Слова не мальчика, а мужа. — Зариф похлопала его по плечу. — А твой босс людей, как мух, щелкает. — И что? У него должность такая. — Парень выпятил губу, не понимая, в чем суть претензии. — Если нет другого варианта, то я не против. — И тебя когда-нибудь щелкнет, — добавила Зариф и откинулась на спинку кожаного сиденья. — Выкинет, когда станешь не нужен. Даю тебе два месяца… Нет, месяц. — Она цокнула языком. — Хотя… Если ты сольешь переговоры, он выкинет тебя завтра же. — А ты убивала, Сальма? — Гао повернулся к ней. — А ты как думаешь? — И как ты это делала? Неужели вот этими красивыми ручками? — Он кивнул на перстни. — Вряд ли. Наверное, киллера нанимала, чтобы маникюр не портить? — Янь, хватит. — Шуньли грозно посмотрела на нового руководителя. — Ты босс только сегодня, но это не значит, что ты обязан унижать тех, кто с тобой в команде. У нас одна цель. — И сегодня мы ее достигнем. — Янь деловито кивнул и откинул зеркальце на панели, чтобы поправить волосы. Сальма, наблюдавшая за ним, тихо рассмеялась. «И почему Чжан Ци решил поставить боссом именно его?» — не понимала она, покусывая губы. Точно был какой-то подвох. С Чжан Ци они были в связке — как-никак знали друг друга сто лет. А вот с Янем она никогда так плотно не работала: пересекались несколько раз, и каждую встречу их чуть ли не растаскивали. Единственное, что работало в ее пользу (и чем она всегда пользовалась) — Янь ей интересовался. Он даже не пытался сей факт скрыть. «Ничего, эта крыса просрет переговоры, и Чжан Ци избавится от него. Стоит только подождать», — думала Зариф, пытаясь себя обнадежить. — Плохой день, дорогая? — китаянка все еще не убирала руки, и блондинка наконец-то заметила внезапный всплеск дружелюбия. — Почему ты так переживаешь? — Шуньли… — Сальма погладила ее по руке в ответ. — Интуиция подсказывает, что мы ничего сегодня не добьемся. — Она хотела выразиться более резко, но нужно было изображать спокойствие. Гао сверлил ее острыми глазками. — Почему? — не понимала китаянка. — Диаз не будет разговаривать без босса. Я очень хорошо знаю испанцев. — Зариф перевернула ладонь и посмотрела на пластырь у основания большого пальца. И как она могла такое допустить? Задумалась? Так обычно и бывает: бросаешь сотню кинжалов в десятку, а потом случайно отрезаешь себе палец тупым ножом из отеля. — Ой, ты порезалась? — Подруга взяла ее руку в свою, и Сальма улыбнулась, предвкушая реакцию Яня на эту сцену. — Больно было? — Со всеми случается, — на выдохе произнесла переводчица. — Но да, это на меня не похоже. — Бдительность потеряла? — съязвил Янь, поглядывая на женщин в зеркало заднего вида. — Девственность, — ответила Сальма на грани срыва. Ее давно душил злобный смех. — Я потеряла девственность. — Не боишься, что я расскажу боссу о тебе? — И что ты ему расскажешь? Что я бешеная сука? — Зариф сунула ноготь большого пальца в нижние зубы. — Он и сам это прекрасно знает. — Никто не захочет работать с ненормальной. — Парень продолжал рассматривать злое лицо, которое улыбалось. — Грубая, злая и ненормальная. Все, что я терпеть не могу в женщинах. — Янь… — Сальма прищурилась. — Что? — Гао нахмурился. — Скажи честно, я тебя волную? — Какой бред… — Парень продолжал хмуриться. — Не думай, что весь мир крутится вокруг тебя. — Тогда почему пристал? — Зариф подняла глаза к потолку, раздумывая. — Или ты расист? — Я не расист. — Янь скорчил недовольную гримасу. — И ты не в моем вкусе. Я не люблю женщин за пятьдесят. — А, ты эйджист, — выдохнула переводчица и поправила колье на шее. — Хочешь, молодую проститутку тебе найду? А то ты напряженный в последнее время, и все напряжение, как груда камней, сваливается на меня. Хочу избавиться от твоего внимания. — Отлично. Все думают, что ты переводчица, а ты обычная сутенерша, — продолжал перепалку китаец, и Шуньли одарила его осуждающим взглядом. Она хотела сказать что-то в защиту своей подруги, но Сальма остановила ее. Подругами они не были — всего лишь пару-тройку раз переспали. Нет, имелась, конечно, история, начинавшаяся с Тибета, но это было так давно и болезненно, что Сальма старалась об этом забыть. Сейчас ее интересовала крыса. Гао Янь был новеньким в их компании и, судя по тону, выступал против того, что значимой фигурой на переговорах была какая-то там арабка, пусть и хорошо знающая китайский. Сальма попыталась вспомнить, как этот сосунок появился в фирме Чжан Ци. Довольно внезапно. Бегал за боссом, бумажки ему таскал. Шуньли даже подумала, что у босса новый секретарь. Но тот только смотрел с прищуром — никак это явление не комментировал. «Если бы Чжан Ци был бисексуалом, я могла бы это понять, — думала в то время Зариф. — Но он типичный гетеросексуал, семьянин… Зачем ему эта крыса?» А крыса все бегала и бегала, шевелила невидимыми усиками… — Ты занята сегодня вечером? — прошептала китаянка возле уха, и Сальма открыла рот, не ожидая столь резкого подката. Она улыбнулась, чуя, что Янь снова их рассматривает. — Да, Шуньли, — соврала Зариф, опуская глаза. — Я занята сегодня. — Встречаешься с Раулем? — спросила Шуньли уже громче. «И почему все про него знают?» — не понимала Зариф, чувствуя желание выпрыгнуть из машины на полном ходу. — Нет. — Тогда я тебе напишу. — Можешь не писать. — Переводчица замотала головой. — Почему? Вы расстались? Ты кого-то нашла? — Девушка разразилась чередой вопросов. Сальма даже опешила от такой — наивной — наглости. У китайцев действительно особая этика. — Ты хочешь обсуждать это здесь? — Зариф кивнула на свидетелей. — Мне тоже интересно. — Новый босс не унимался. В зеркало он поймал очередной острый взгляд. — Это взрослый разговор, — ответила ему женщина за пятьдесят. — Закрой уши. — Чертовы лесбиянки, — пробубнил себе под нос китаец и посмотрел на часы. Позабыв, что водитель не знает испанского, он сказал ему на китайском: Почему мы так медленно едем? Мы не должны опоздать. Это дурной тон. — Я убью его, Шуньли, — пошутила Сальма и посмотрела на подругу, провалившуюся в собственные мысли. «Ну вот, расстроила девочку, — подумала Зариф, рассматривая аккуратный профиль с маленьким носиком. — А она мне еще нужна…» Они приехали вовремя. Но, по закону подлости, опаздывал Диаз. Как будто специально хотел их вывести на эмоции. Или — как вариант — показать, кто в этих переговорах хозяин. Жирдяй так долго ехал, что Сальма успела десять раз покурить и от скуки поменять лейкопластырь на пальце — с бежевого на синий с зелеными кактусами. Раз все покатилось в тартарары, можно делать совершенно новые вещи. Телефон разрывался от уведомлений. Варгас спрашивала, придет ли она сегодня посмотреть на картофелину, «а то Мака с ума сходит». Рауль интересовался, можно ли приехать вечером «выпустить пар». Значит, следил все-таки Альберто. Скорее минус, чем плюс. А если плюс, то только в том, что теперь он знает о своей жене правду. Сальма решила не отвечать: ни первой, ни второму. Она открыла скупой диалог с Макареной и со вздохом закусила губу. И что ей написать? Да и стоит ли? И почему Феррейро единственная молчит? Весь мир ей настрочил, а Мака словно забыла о ее существовании (но, по словам Цыганочки, сходит с ума). «И почему меня это так волнует?» — не понимала Сальма, стуча ногтем по темному экрану. Нет, надо спросить о самочувствии. Это логично. Человеку сломали нос — ты спрашиваешь, как его состояние. И, главное, это ничего не доказывает. «Привет. Как твоя картофелина?» — напечатала Сальма и нажала на «Отправить». Можно, конечно, сообщить, что вчера был хвост из ее муженька, но это ни к чему хорошему не приведет. Только усилит общую панику. Ладно, при личной встрече. Да, просто предупредить. Альберто ударил жену и вполне мог сделать это во второй и третий раз. Неизвестно, что в голове у мужчины, который увидел свою благоверную с другой. Явно не желание попить вместе чаю. Не получив ответа, с тяжелым сердцем, Сальма отправилась в переговорную. Она села рядом с Янем, который читал бумаги. Шуньли была полностью поглощена деловой перепиской в телефоне. Диаз явился через пять минут. Расселся в кресле и цокнул языком, понимая, что Чжан Ци в этот раз не будет. — А где босс? — спросил он, рассматривая присутствующих. — Или ему больше не нужна наша компания? — У него дела, сеньор Диаз, — строго ответил Гао после того, как Зариф перевела фразу. — Давайте вернемся к предыдущему кейсу. — Он посмотрел на Сальму. Та развела руками. — Что? Переводи. — Сеньор Диаз, босс не может сейчас присутствовать. Давайте вернемся к тому, на чем мы остановились в прошлый раз, — пролепетала Зариф и поймала на себе заинтересованный взгляд Диаза. «Ты ж мой хороший», — подумала она и ослепительно улыбнулась. — Я хочу разговаривать с твоим боссом, а не с тобой. — Диаз посмотрел на парня и скорчил недовольную гримасу. — Ты кто вообще такой? — Что он говорит? — Гао повернулся к Зариф. Та пожала плечами. — Он говорит, что ты испуганная крыса. — Зариф, я все расскажу боссу… — Папочке? — Сальма закатила глаза. — Ну, конечно. Жаловаться побежишь. Какая плохая девочка! Папа, накажи ее! — Что он сказал, Сальма? — Янь выкатил глаза. — Мне не нужен твой театр. — Он не хочет с тобой разговаривать. И я знала, что так и будет. — Я буду разговаривать с ней. — Диаз повернулся к Сальме. — Я же могу выбрать того, кто мне больше всего симпатичен? — Хорошо. — Блондинка подвинула стул и ударила ладонями по столу. — Рикардо… Я могу называть вас Рикардо? — Что он говорит, Зариф? — завопил Гао, вскочив со своего места. — Я хочу знать, что он говорит! — Шуньли, уйми ты его. — Сальма наклонилась к подруге. — Но это не по плану, Сальма, — шептала ей китаянка. — Так нельзя. Это нарушение регламента. — Напиши боссу, что Гао не вызывает у него доверия. — Зариф кивнула на телефон в ее руках. — И ты тоже. Диаз хочет говорить только со мной. И это неудивительно. — Может, написать, чтобы он приехал? — Пока не надо. Я могу все исправить. — Если сделка сорвется, он нас убьет. — Секретарша провела пальцем по горлу. — И тебя тоже. Ты же понимаешь? — Ну, значит, помру. — Зариф расплылась в улыбке и повернулась к Рикардо. — Ваши партнеры не понимают, почему вы изменили свое решение. — Ваш босс прислал школьников. Если он хочет таким образом меня унизить… — Мне кажется, он просто не понимает ваш характер, Рикардо. — А какой у меня характер? — Рикардо повел бровью. — Вам важно чувствовать себя значимым. Вы же не просто так владелец крупной компании. — Сальма дернула плечами. Боковым зрением она видела, что китайцы что-то строчат в телефонах. Видимо, донос. И сегодня точно слетит чья-то голова с плеч. — Вы же были на приеме у консула, да? — Мужчина наклонил голову. — Да, была. А что? — И как я вас не приметил? Дверь в переговорную приоткрылась, и Сальма застыла на полуслове. На них смотрел Альберто — взъерошенный, как кот после драки. — Извините за опоздание. Я ничего не пропустил? — Альберто приземлился рядом с боссом. — Такие пробки, ужас… — Я не хочу с ними разговаривать. Это какие-то школьники, а не партнеры, — проворчал Диаз, и незваный гость перевел на Сальму испепеляющий взгляд. Переводчица вытянула губы. — Почему нет вашего босса? — поинтересовался вошедший. — Он не мог сегодня присутствовать, — отчеканила Сальма, чувствуя, как ее начинает трясти. Она была права с самого начала. Все пошло не так, как планировалось. Можно даже сказать, что они проиграли. Хотя… Папка с компроматом все же существовала. Только вот Диаз мог отреагировать на нее по-другому. Например, проигнорировать. Бояться «школьников» такой человек не будет. Да и муженек Макарены вылез как гриб после дождя. А ведь это его документы — это он собирал их своими влажными ручонками. Не ради них ли муженек прибежал на встречу? На других этой самодовольной рожи не было. И то, что Альберто знал про них, подливало масло в этот разгорающийся костер. — Так позвоните ему. Скажите, что мы будем разговаривать с боссом, а не с его приспешниками. — Шуньли, скажи боссу, что они хотят говорить лично с ним, а сейчас отказываются от переговоров, — сказала Зариф подруге и посмотрела на Альберто, который не отводил от нее взгляда. Гомез улыбнулся, и Сальма впервые задумалась: может, следил все-таки не он, а Рауль? На лице «брошенного муженька» она не находила должного уровня скрытой злобы. Неопределенность росла, как снежный ком, и Зариф почувствовала, как тревога сдавливает ее легкие. — Я написала боссу, но он сегодня точно не сможет, — ответила секретарша и повернулась к подруге: Сальма, он нас убьет. — Пусть убивает Гао. Это его рожа не понравилась Диазу. — Блондинка кивнула на растерянного парня, занятого перепиской, и встала. — Мы вас поняли, сеньор Диаз. Наш босс свяжется с вами. — А я так хотел поговорить с вами… — Рикардо подмигнул Альберто, и тот нахмурился, не понимая, о чем он. Переводчица закинула сумку на плечо и вышла в коридор. Невыносимо хотелось курить. Тревога достигла пика, и трясущиеся руки выдавали ее с потрохами. Сальма терпеть не могла хаос ни в себе, ни вокруг, а сейчас был как раз он — нелепый набор случайностей. Зариф отныне ничего не могла контролировать. Не могла же она выгнать Альберто взашей, потому что этот говнюк все испортил? Она посмотрела на остроносые туфли и поджала губы: впервые за столько лет захотелось снять их и пойти босиком. В дамской комнате блондинка прикурила сигарету, положила руки на длинную раковину и посмотрела в зеркало. «Ну что? Получила?» — спросила она, прищуривая огненные глаза. — Это женский туалет, — прохрипела Зариф, заметив Альберто в дверях. — Или у тебя кризис идентичности? — Что это было? — Мужчина сделал два шага вперед. — Возомнила себя большой шишкой? Или хочешь охмурить моего босса так же, как и меня? — Я не виновата, что твой босс западает на тех, на кого западаешь ты. — Зариф сунула зажженную сигарету в губы. — Яблоко от яблони. — Это ведь ты дала Макарене фотографии? — Альберто наставил на нее указательный. — Только ты могла это сделать. — Какие фотографии? — Не придуривайся, Сальма. — Ну да, я. И что? — Блондинка развела руками. — Зачем? — Мужчина медленно приближался, и Зариф сделала шаг назад. — Хочешь разрушить наш брак? Уничтожить меня, да? — Думаешь, ты мне нужен? — Сальма расхохоталась, запрокинув голову. — Вот это самооценка у тебя! — Сначала фотографии, потом документы. Что это как ни спланированная атака на меня? — Альберто толкнул ее к стене, и Зариф закатила глаза — сколько раз ей грубили мужчины, со счету сбиться можно. Она сделала затяжку и выпустила дым в лицо противнику. Тот поморщился. — Не пойму, ты убить меня хочешь или трахнуть, — пробасила Зариф, разглядывая симпатичные черты. У Макарены, определенно, был вкус. — Я хочу уничтожить тебя, — прошипел мужчина ей в лицо. — Чем? Членом? — Зариф дернула его за пояс на брюках. — Ты меня не знаешь, — прошептал муженек, прижимая блондинку к стене. — Если ты думаешь, что я простой юрист, то… — Я тебя знаю, Альберто, и я тебя не боюсь. — Сальма отвернулась и сделала еще одну затяжку. — Никто тебя не боится. — И Мака тоже? — Мужчина наклонил голову, и Зариф сглотнула. Сердце в груди подпрыгнуло. — Не знаю. Это ваши с ней дела. Я просто хотела ей помочь. — Так сильно хотела помочь, что привезла ее утром из клуба? Сальма прикрыла глаза. «Блять!» — выругалась она в мыслях. Этот говнюк все видел. Можно было догадаться, что он провел весь вечер у окна, чтобы узнать, когда вернется его благоверная. Он не видел всего, но видел что-то. — Но почему-то она сказала, что встречается только с Сарай. О тебе речи не было. Почему она соврала мне? — Мужчина усилил напор, и блондинка поморщилась. — Вы затеяли это вместе? — Я пришла позже, — соврала Зариф, вращая тлеющий окурок меж пальцев. — Макарена не знала, что я приду. Можешь спросить у Сарай. — Что это за игры? — Альберто прижал голову блондинки к стене. — Кто ты такая, Сальма Зариф? Зачем ты, черт возьми, появилась в нашей жизни? — А ты кто такой, Альберто? — Женщина снова поморщилась. — Социопат, который трахает каждую незнакомку? Который после очередного траха бежит к своей женушке под бочок? А потом клянется ей в вечной любви? — Ах ты сука… — Противник сомкнул пальцы на ее шее. На секунду Сальма подумала: «Видимо, у вас это семейное». Окурок, не успевший погаснуть, влетел в пунцовую от гнева щеку, и Альберто вскрикнул, накрыв место ожога ладонью. Зариф наставила на него палец, увенчанный перстнем. — Не приближайся ко мне. — Иначе что? — Мужчина снова толкнул ее к стене. — Иначе я тебя кастрирую. — Зариф вцепилась ему в плечи, но противник был сильнее. На нее словно навалилась бетонная стена. В какой-то момент она зарычала, показав клыки. Гомез усмехнулся, потирая щеку. — Кстати, хороший вопрос ты мне задала. Хочу я тебя убить или трахнуть. Сам над этим думаю. — Альберто резко повернул ее голову и прижался губами к напряженной от борьбы шее. Сальма с шумом выдохнула. — Подожди, подожди, — прошептала блондинка, опуская руки на пряжку его пояса. — Я сама. — Да неужели? — прошипел противник ей в шею. — Или все-таки не хочешь? — Блондинка щелкнула застежкой. — Я могу перестать… — Нет, продолжай. Мне нравится. — Альберто накрыл ее открытые губы своими, и Сальма, воспользовавшись моментом, выдернула кожаный пояс из брюк, а потом закрутила его вокруг шеи. Мужчина схватился за горло и зашипел, но Зариф держала его мертвой хваткой — вырваться было нереально. — А так нравится? — шептала Сальма в искаженное болью лицо. — Так нравится тебе, говна кусок? — Верни доку… документы, — хрипел муженек, вращая глазами. — Сука… — Ах, ты вспомнил о документах. Внезапно… — Заир дернула петлю. — У меня же копии есть. Даже если ты убьешь меня, Альберто, а этого никогда не случится, моя помощница отнесет их в полицию. Документы в сейфе, код от которого знаю только я. Да, и пыток я не боюсь. Можешь даже не начинать. — Отпусти… Сука… — Альберто стал закатывать глаза, и Сальма толкнула жертву в сторону кабинок. Мужчина упал на колени. — Какой же ты жалкий! — Зариф ударила его каблуком в пятую точку. — Ты даже не мужик! — Я убью тебя, — сипел Альберто, потирая шею. — Я убью тебя собственными руками, сука. И ничего тебе не поможет. — Попробуй. — Сальма плюнула ему на спину и, вытерев губы, выбежала из уборной. В коридоре она наткнулась на Шуньли. — Что-то случилось? — спросила она с тревогой. — Пойдем отсюда. — Зариф взяла ее за руку и повела к лифту. — Ты написала боссу? — Да. Сказала, что Гао не понравился Диазу. — Надеюсь, он его прикончит. — Блондинка потерла шею и кашлянула. — Там что-то случилось? — Китаянка посмотрела в сторону уборной. — Издержки профессии, дорогая. Телефон в кармане завибрировал, и Сальма посмотрела на экран. «Моя картофелина соскучилась и ждет тебя», — писала Феррейро. Шуньли поняла из всего сообщения только одно — смайлик в виде круглого овоща.

***

Зулема лежала на постели и улыбалась. Она смотрела на экран с чередой сообщений от той, которая, по словам Сарай, сходит с ума. Zu: Я серьезно. Больше не болит? Rubia: Ты знала, что после поцелуя все проходит? ;) Zu: Пусть Сарай постарается. Только смотри, чтобы рядом не было ее жены. Rubia: Моя картофелина признает только тебя. Заир закатила глаза. «Сколько этой дурочке лет? Пятнадцать?» — думала она, набирая ответ. Zu: Альберто не показывался? Rubia: Нет. А что? Ты что-то о нем знаешь? Zu: К сожалению, да. Этот козел был на переговорах. Rubia: Он же не ходит на переговоры. Zu: Видимо, пришел, чтобы придушить меня. Rubia: Он тебя душил?????? Zu: Мы с ним поговорили. Если это можно назвать разговором. Он душил меня, а я его. Rubia: Господи… Ты в порядке? Zu: Я в порядке. Но, Мака, он знает, что я привезла тебя из клуба. Rubia: Он сказал, что спал… Вот дерьмо. Zu: Ко мне он не сунется, а вот к тебе… Пожалуйста, береги себя. Zu: И Лео тоже береги. Rubia: У меня полный дом охраны. Zu: Когда поедешь за вещами, возьми с собой мужика. Rubia: Кого? Zu: Да того же Кастильо. Сарай не бери. Он ее одним ударом вырубит. Rubia: Думаешь, он настолько отбитый? Zu: Мака, сначала он хотел меня убить, а потом трахнуть. У него не все в порядке с головой. Rubia: Что-то знакомое… Надеюсь, ты в порядке. Zu: Я ему окурком щеку прижгла. Он должен быть в бешенстве. Rubia: Боже мой! Что еще было? Zu: Ну, я придушила его ремнем. Обычные дела. Rubia: Узнаю Зулему Заир. Zu: Зулема не понимает, как ты могла запасть на такой кусок говна, Макарена. Rubia: Альберто правда был идеальным. Но теперь я точно знаю, что с мужчинами мне не везет. Я постоянно в них ошибаюсь. Zu: В следующий раз я расквашу ему нос. Rubia: В смысле? Zu: Может, хочешь сделать это сама? Rubia: Ты знаешь, что я против насилия. Zu: Скажи это своему пистолету, Макарена. Zu: И тем парням, на которых уже деревья растут. ХА-ХА. Rubia: Ты будешь себя беречь? Обещай мне. Зулема закусила губу. Вот и что ей ответить? Zu: Я ничего не боюсь. Я бессмертна. Rubia: Я тоже ничего не боюсь. Rubia: Особенно когда рядом ты. Заир остановила взгляд на этих словах. Zu: Спи с пистолетом под подушкой. Rubia: Я хочу спать с тобой. Блондинка закрыла глаза. Она положила телефон на лоб и раскинула руки по постели. Это какая-то пытка. Rubia: Ты тут? Rubia: Куда ты ушла? Rubia: Или уснула? Rubia: Ты будешь готовить мне омлет? Rubia: У тебя он самый вкусный. Вкуснее моего. Rubia: Ну ты где? Rubia: ЗУЛЕМА!!!!!! Rubia: Ладно. Спокойной ночи. Зулема подняла телефон над лицом и самодовольно вытянула губы. Zu: Спокойной ночи, Блонди. Rubia: Значит, не спишь! Заир бросила телефон рядом и рассмеялась. Эта женщина в своем репертуаре: либо молчит, либо пишет триста сообщений в минуту. Но подобная переписка была у них впервые. Последнее их онлайн-общение, кажется, пришлось на период операции «Оазис», а до этого они лишь обменивались краткими: «купи молоко» — «но ты же в городе, а не я» — «купи ебучее молоко, Мака». В телефоне Зулемы Мака значилась как «Блондинка Ебучая». Но Макарена Феррейро пошла еще дальше — Заир она нарекла «Эльфом Из Ебаного Ада». Теперь они были просто «Zu» и «Rubia» (просто «Блондинка»). Rubia: Приедешь хотя бы завтра? Rubia: Вы точно подростки. Это Сарай. Привет. Rubia: Приезжай. Она уже на стенку лезет. Rubia: /'sрыовхвы.c.x'sффхфх Rubia: Извини. Я ее убью. Rubia: Приедешь? Или ты занята? Rubia: Мне нужна охрана. И обнимашки. В дверь постучали, и Заир вздрогнула. Она посмотрела на часы: почти одиннадцать. Нет, Мака сейчас дома, отнимает у Цыганочки телефон. Тогда кто? Альберто с мачете? Зулема завернулась в халат и подошла к двери. — Что надо? — Это я. Открой. — Что тебе надо, Рауль? — Зариф покачала головой. Если Альберто ничего не сказал по поводу сцены у дома Сарай, значит, следил за ней Рауль. — Нужно поговорить. — Я не хочу сейчас разговаривать. — Я от тебя не отстану, Сальма. — Рауль… — Переводчица закусила щеку. — Ладно. Нам правда надо поговорить. Она открыла дверь, и парень, запыхавшийся от бега, метнулся в номер. — О, ты одна? — Он осмотрелся. — А кто у меня должен быть? — не понимала блондинка. — Ну не знаю. Времена меняются. — Рауль упал в кресло. — Что ты хотел сказать? — Зариф скрестила руки на груди. — Сначала ты. — Хорошо. — Сальма прикурила сигарету. — Я не могу тебя уволить, потому что ты нужен мне для прикрытия. Многие уже знают нас как пару. Это так и останется. Хотя… Если ты хочешь получить вольную, пожалуйста. Я тебя не держу. Но… — Она дернула плечами. — Лавочку с сексом я прикрываю. — Даже так? — Парень наклонил голову и провел пальцем по губам. — У тебя кто-то появился? Может, ты влюблена? — Хочешь мне что-то сказать? Говори. Я хочу лечь спать. — Уж не в Макарену Феррейро ли? — выдал он, и Зариф вытянула губы. Ну точно, Рауль. — С чего такие предположения? — спросила Сальма с прищуром. — Я видел вас вместе, Сальма. — Понятно. — Блондинка улыбнулась. — Я заметила за собой хвост. Ты не особо старался. — Не думаю, что это любовь с первого взгляда. Макарена не могла так быстро переметнуться на розовую сторону. Следовательно, вы были знакомы и раньше. — Что ты хочешь? — Лицо Зариф оставалось каменным. — Чтобы я оправдывалась? Или боялась? Увеличила тебе жалование? Что? — Возьми меня к себе в компанию. — Кем? — Гангстерша прищурилась. — Проституткой? — Партнером. — Думаешь, мне нужен такой партнер? — Нет, но твоей любимой Маке не нужны проблемы. Так что… — Это угроза? — Зариф театрально схватилась за сердце. — Боже, Рауль… Ты мне угрожаешь? Мне?! — Альберто ведь ничего не знает? — Рауль сверлил ее злыми глазами. — Или знает? Нет, не знает. Иначе бы в номер к тебе стучался он, а не я. — Малыш… Ты меня с кем-то попутал. — Женщина сунула сигарету в пепельницу. — Я не боюсь ни тебя, ни этого мудака, ни босса его. Ни самой смерти. — А Макарена? Она боится смерти? — И что ты сделаешь? Убьешь ее? — Сальма наклонила голову. — Бросишь на растерзание мужу? Столько прекрасных и свежих идей… — Мне вот интересно, как ты можешь спать с мужиками, когда любишь ее? — Я никого не люблю, Рауль. Если тебе так интересно. — То есть мне не верить своим глазам? Я видел, как вы обжимались. — Возможно, она влюблена, но я нет. — Женщина посмотрела на часы. — Если у тебя все, я иду спать. — Подумай о моем предложении, Сальма. — Мужчина подошел к бывшей любовнице. — Иначе я все расскажу Альберто. И снимки ему покажу, если он вдруг не поверит. — Они разошлись, Рауль. — Неужели из-за тебя? — Гость рассмеялся. — Нет, Альберто ей изменял. — Оба хороши. Понятно. — И мне не нужны партнеры. Тем более такие, как ты. — Любовница смотрела в сторону. — Я тебя услышал. — Мужчина взялся за ручку двери. — Тогда Альберто узнает правду. Что вы с Макареной… — Он не успел закончить фразу, как Зариф перебила его. — И я тебя все-таки уволю. — Как пожелаешь. Рауль хлопнул дверью, оставив после себя запах слащавого одеколона. «Смени его, — как-то сказала ему любовница, — а то подумают, что ты гей». «Никто не подумает, что я гей, — ответил Рауль, обнимая ее за плечи. — Я же с тобой». Зариф похлопала его по руке: если бы не свидетели, она бы сбросила эту ладонь. Зулема налила себе в бокал вина и долго смотрела на колыхание виноградной крови. Теперь этот латентный гей знал больше, чем надо. Еще одна помеха на ее пути, только вот пути — куда? Она даже задумалась — однозначного ответа не было. Если это путь, то путь в неприятную неизвестность. Раньше она хотела лишь одного — чтобы Макарена потеряла все и просила у нее пощады, сейчас постепенно теряет все именно Сальма. Не Зулема, а Сальма. Зулема даже что-то приобрела. Чувство соперничества, противостояния кому-то, было для нее водой, в которой она долгое время жила, поэтому, несмотря на ледяные ладони, с каждым новым врагом дышать становилось все свободнее. Именно Зулеме. Чем глубже, тем больше кислорода. Альберто знает, что это она отдала Маке фотографии. Он знает, что она хочет шантажировать Диаза — это лишь вопрос времени. Естественно, он доложит об этом боссу, а жирдяй не будет пасовать перед сексапильной переводчицей. Гао Янь, эта испуганная крыса, портил все карты — с подачи своего «папочки». Рауль, еще одна крыса в ее окружении, вынюхал то, чего Зулема скрывала даже от самой себя: теперь они с Макой более-менее вместе. По крайней мере, Зулема не хотела бросать ее с ребенком, когда Альберто возомнил себя Рембо. И да, ей всегда было сложнее сложного — отвернуться и уйти, когда Макарена смотрит вслед своими томными глазами. Еще одна пытка, которую она переживает раз за разом. Что ж, этих крыс нужно было перетравить, иначе петля затянется не только на ее шее, но и на шее Феррейро. Зулема представила, как Мака сидит на полу, а с ее носа капает кровь, и зарычала от охватившей ее ярости. Она автоматически посмотрела на ящик, в котором лежал пистолет.