Vis a Vis: El Mundo

Автомобиль продолжал неотрывно следовать за Зулемой. Так и хотелось остановиться, взять надоедливого «приятеля» за горло да надавать ему по щам, как в старые добрые. Но посмотрев на маникюр и череду перстней, Заир передумала: только руки марать. Если это Альберто, а не Рауль, внезапно решивший переступить черту и выяснить, что нового у Сальмы Зариф, то склока с первым доказала бы, что она сильно вовлечена. Хотя если Альберто следил за домом Сарай, то наверняка видел поползновения его «гетеросексуальной» женушки. Ежели это все-таки любовник, то сцены ревности не избежать. «Мужики как с ума сошли, — подумала Сальма, щелкая зажигалкой. — Ну ничего, мне это на руку». Чем сильнее мужчина не в себе, тем легче было на него влиять. Она вспомнила о своей главной цели. Китайцам нужна была фирма по производству программного обеспечения, чье банкротство выкупила компания Диаза, и они все никак не могли сойтись в цене. Фирма была непростая, а золотая, и Диаз прекрасно это знал, поэтому и вел себя как последняя скотина: закидывал ноги на стол, ковырялся в зубах — оставалось только голую задницу почесать. И это при китайцах, которые все вокруг дезинфицируют. Зулема держалась из последних сил, чтобы не схватить шары этой мрази и несколько раз крутануть — всем на удивление. Но Сальма улыбалась во все тридцать два, показывала стройные ножки и искусно, хлопая глазками, переводила. Переводила и ждала своего часа. Блондинка присутствовала на переговорах не только для преодоления языкового барьера — она держала папочку с компроматом, которую можно было в крайний момент предъявить. Эту папочку она буквально собирала по сусекам: часть наскреб талантливый хакер, остальное принес похотливый Альберто. Муж Макарены тоже трепыхался в ее когтях: информация, которую она получила, частично не была оцифрована и содержалась только на бумаге. Диаз сразу бы все понял. Можно столкнуть их лбами и посмотреть, кто кого сожрет. «И тогда прощай, Альберто, — пропела Сальма, увеличивая громкость музыки в салоне. — Una historia sin tiempo // que no tiene fin…»* Если бы спросили, кем она работает, Сальма бы ответила, что помогает людям. Она правда могла достать все что угодно и кого угодно — ее связи за шесть лет проникли во все страны мира. Надо кого-нибудь найти в программе защиты свидетелей и убить? Пожалуйста! Нужна липовая смерть и новая личность? Устроим. Срочно нужен вагон кокаина? Да проще простого. Зариф даже секс-вечеринки организовывала, собирая самых отбитых извращенцев — у китайцев были очень странные предпочтения. Кастильо, если бы поймал ее, был бы на седьмом небе от счастья. Зариф пролетела на красный и оставила слежку далеко за спиной. Можно было выдохнуть. Мужчины Сальму не интересовали, но Альберто почему-то то и дело возникал в ее голове — прожигал взглядом и слащаво улыбался. И тогда она ловила себя на странном чувстве — смеси отвращения и жалости. Ей было жалко этого мудака: шикарная женщина не дала, не продвинула по службе, ушла жена, забрала ребенка. Ей стало интересно, что бы мог почувствовать муженек, если бы увидел ту сцену на террасе. «Это как два раза поскользнуться на одном и том же дерьме», — решила блондинка, сбрасывая пепел. Она вспомнила язык в своем рту и фыркнула. Жена его целовалась намного лучше. Припарковав машину на подземной стоянке и осмотревшись в поисках очередного неадеквата, Сальма отправилась в номер, чтобы сразу же занырнуть в ванную. Тело болело, словно ее отдубасили палками, завернутыми в полотенце: так делали в тюрьме, чтобы не оставлять следов. На ней действительно не было следов, но ныла каждая мышца. Сначала постарался Рауль, потом безбашенная Мака… Заир медленно опустила взгляд на ковер. Ее возбуждала грубость, и Макарена, сама того не осознавая, сыграла на этом. Сыграла и выиграла. Зулема подняла глаза к потолку и выругалась сквозь зубы — она вновь чувствовала желание. «Плохая Макарена» всегда интересовала ее больше остальных. — Я восхищаюсь тобой. Ты прошла путь от пигалицы до настоящей суки. — Благодаря тебе. — Нет, Макарена. Это у тебя в генах. Расшвыряла туфли по номеру, бросила перстни на столик, где еще недавно сверкал пистолет, вытащила шпильки из волос и стала стягивать одежду. Оставив за собой дорожку из вещей, пустила горячую воду в белый сосуд и повернулась к зеркалу. На шее багровел яркий след. Привет от Макарены. Если бы такое позволил себе Рауль, она бы сразу его уволила — он прекрасно знал условия. «И как я не заметила? — спрашивала себя Зулема, нажимая на пятно. — Неужели она сейчас его поставила?» Заир пробежалась по событиям последнего часа и не нашла момента, когда Мака могла бы оставить отметину. Должно быть, это случилось во время «пытки», а она просто не заметила, когда делала макияж. Заир треснула себя по лбу. Зулема опустила в воду бурлящий шар и стала наблюдать, как он крутится и шипит, постепенно растворяясь. Вот и она, кажется, растворяется — теряя себя по кускам. Если раньше Блонди жила в ее голове только как образ из прошлого, то сейчас она обрела плоть и кровь. Когда они стояли так близко друг к другу, когда Макарена накидывалась на нее то с трезвыми, то с пьяными объятиями, когда смотрела на нее своими щенячьими глазами, невозможно было сопротивляться. Ее охватывало дикое желание показать, кто в их паре главный. Собственно, она и показывала. Правда счет был 1:1. Несмотря на все доводы против, она ни о чем не жалела. Там, в машине, Макарена так сильно прижималась к ней, требуя еще и глубже, что Заир чуть не умерла от удушья. Мыслей не было, как и слов — оставались лишь чувства, вскипающие в каждой клетке измученного тела. А потом, после волны общего пика, они долго смотрели друг друга в глаза, выискивая — каждая свою — истину. Зулема, теряя себя в глазах напротив, отвернулась первой. — Это было очень гетеросексуально, — пошутила Заир, выдыхая дым в сторону. Она держала сигарету мокрыми пальцами. — Я тоже хочу. — Мака взяла у нее окурок и затянулась дымом. — Давно я не курила после секса… — Ты так и будешь на мне сидеть? — Зулема хлопнула ее по бедрам. — Я отдыхаю. — Макарена, чувствуя превосходство, наклонила голову. — Что ты говорила? Я не поняла. — Не поняла, потому что это было на другом языке. — Зулема попыталась отнять свое, но Мака отвела руку. — И о чем? — Выучи арабский, тогда повторю. — Так нечестно. — Феррейро прижалась губами к горячей щеке. — Может, продолжим? — У меня задница затекла. — Заир поморщилась. — Если честно, у меня тоже. — Тогда слезь с меня. — Только не говори, что тебе не понравилось. Не поверю. — Мака чмокнула подругу в нос, и та закатила глаза. — Что? — Ты не меняешься, Мака. — Заир приоткрыла окно, отняла у подельницы окурок и выбросила его на улицу. — Это удивительно. Я думала, за шесть лет у тебя хотя бы мозгов прибавилось. — Ты всегда казалась мне сексуальной. — Брюнетка пожала плечами. — И речь не про мозги, Зулема. Мозги тут не работают. — Значит, всегда? — Подруга посмотрела на нее со скепсисом. — Ну да. Просто страх все перевешивал. — Ты все еще под кайфом, я не пойму? — Я не под кайфом. И я очень хорошо себя чувствую, если тебе интересно. — Макарена заерзала на ней, и Зулема прошипела очередную брань. — Очень удобная поза, кстати. Я могу сказать все что угодно, а ты будешь слушать. — Я открою дверь, и ты вывалишься. — Ты когда-нибудь смотрела на меня как на женщину? — Открываю дверь, Макарена. — Заир схватилась за ручку. — Я серьезно. — Я тебя трахнула. Что тебе еще надо? — Когда-нибудь я все узнаю. Все твои мысли. — Мака постучала ее по лбу, и Зулема схватила ее за палец. В глазах снова блеснула ярость. — Когда рак на горе свиснет, — процедила сквозь зубы Заир, и Мака набросилась на нее с новым поглощающим поцелуем. — Неужели ты не видишь, что меня не надо пытать? Что я уже слаба рядом с тобой? Заир погрузилась в ароматную пену и громко простонала. И зачем она вернулась? Какого хера согласилась на эту чертову сделку? Оставила шикарную квартиру в центре Пекина, картины ее любимых художников, статуэтки из Тибета, групповые медитации… И все для того, чтобы Макарена трахнула ее на ковре. Зулема расплылась в довольной улыбке — щека напомнила о случившемся глухой болью. Да, возможно, только ради этого. Блондиночка с мутными от ярости глазами — лучшее из того, что она видела за последние месяцы. Словно Вселенная решила покуражиться и исполнить все ее потаенные фантазии. Не раз она возвращалась в мыслях в фургон, не раз вспоминала, как они перешли из платонических отношений в любовные. Стоило только один раз поваляться обнаженными в постели, как это стало их доброй традицией. После текилы и дури Мака набрасывалась на нее с таким необузданным желанием, что возникали сомнения: это точно та женщина, с которой я живу? И Зулема ныряла в этот ураган с головой — чтобы утром как ни в чем не бывало спросить: «Почему тарелки до сих пор в раковине?» «Извини, я была занята… СЕКСОМ. Не успела помыть», — ворчала Феррейро, натягивая на обнаженную грудь футболку. О том, что муж Макарены работает на Диаза, Зулема узнала случайно. Хакер прислал ей досье на жирдяя, и, гонимая волей судьбы, Заир зацепилась за симпатичное личико его главного партнера. Именно в тот момент появилась идея столкнуть этих баранов лбами: очаровать такого мачо было проще простого. Зулема попросила хакера поискать что-нибудь о Гомезе, и тот прислал ей небольшой обличительный файл, касающийся работы, и кучу фотографий, которые гангстерша сразу же начала листать. «Нет, блять. Нет! — выругалась Заир, наткнувшись на знакомое лицо. — Сука, нет!» Она закрыла ноутбук так, что чуть не треснул экран, и выскочила на балкон покурить. Нет, это невозможно. Невозможно, чтобы чертова Макарена Феррейро вновь возникла в ее жизни — выпрыгнула, как клоун из торта. Но она, сука, выпрыгнула. Именно она была женой Гомеза. — Ебучий случай, — выругалась блондинка, стряхивая пепел дрожащим пальцем. — Зачем, блять? Зачем? Я даже не могу отказаться! Босс не принял бы отказа — они уже собирали чемоданы в Испанию. Сливаться в последний момент — не кредо Сальмы Зариф. Блондинка сжала кулаки и громко зарычала, напугав соседей сверху, которые тоже решили отдохнуть на балконе. Не чувствуя облегчения, она пнула горшок с цветком, который отлетел к стене и разбился. Соседи выглянули из-за перил, и Сальма развела руками, извиняясь за горячий темперамент. В губах все еще тлела гангстерская сигарета. Совладав с приступом гнева, Сальма-Зулема вернулась к ноутбуку. В глазах замелькали яркие фотографии. Здесь Мака держит на руках годовалого ребенка, здесь они в обнимку с Альберто на пляже, последняя фотография — со свадьбы. Заир вытянула губы. Платье можно было купить и получше. Подороже. Неужели Альберто скупердяй? Столько ворует, а на платье жене жалеет… Зулема всмотрелась в лицо — теперь уже — брюнетки и хмыкнула. Можно было включить в план еще одного человека. И тогда она получила бы полное удовлетворение. Понравилось бы ей, если бы Макарена потеряла свою идеальную жизнь? Да зачем спрашивать? Но Зулема ничего о ней не знала. Точнее — не хотела знать. Хакер скинул какие-то цифры, но, судя по всему, эта женщина совсем выпала из социальной жизни. Нужно было подключать детектива, который мог бы рассказать о Макарене получше. Чем она жила все эти годы? Почему не села за решетку? Хорошо ли спала? Вздрагивала ли по ночам — от кошмаров? Наверняка вздрагивала. И причина этих кошмаров только одна — Зулема Заир. Маскулинная брюнетка с тату в виде слезы. Блондинка провела пальцами по волосам и закрыла глаза. Был соблазн отказаться от новой затеи. И был соблазн развернуть эту идею на полную катушку. «И что ты выберешь?» — спросила она у Заир в зеркало. «Мне кажется, ты уже выбрала, — ответила брюнетка с ухмылкой. — Змея должна сделать круг». «Какая, черт возьми, змея?» — выругалась блондинка, наморщив нос. «Та самая», — ответила Заир и улыбнулась. Босс откладывал поездку в Мадрид, и Сальма, воспользовавшись паузой, решила срубить бабла перед отлетом — организовать громадную сексуальную оргию. Ту, которую запомнили бы. Участвовать она отказалась, но общалась со многими участниками, особенно теми, кто волновал ее лично. Однажды ей пришлось отбиваться от гадалки, решившей, помимо основной деятельности, таким интересным образом расслабиться. Китаянка с короткими синими волосами, на плече тату в виде дракона, красные — словно она курила траву всю ночь — глаза. Когда все ушли, женщина взяла Сальму за руку. — Не надо ко мне подкатывать, — сказала Зариф на китайском, и гадалка рассмеялась. — И я таким не увлекаюсь. Я лишь организатор. — Я вижу, что вы спустились с гор. — Китаянка прищурилась. — Вы были очень далеко… — Это было давно. — Зариф хмыкнула. — У вас устаревшая информация. — И смерть, стоявшая за вашей спиной, исчезла. — У всех за спиной стоит смерть, — продолжала спорить блондинка. — Все мы когда-нибудь умрем. — Но у вашей души все равно нет покоя. — Женщина погладила ее по ладони. — Что-то держит вас, но это находится не здесь. И не в горах. — Она прищурилась. — В этой стране тепло. Вам там было хорошо, да. И плохо тоже было. — И что же меня держит? — Организаторша с шумом выдохнула. Китаянка ей надоедала. Вдобавок Сальму ждала встреча с боссом, который решил обсудить детали сделки. И если она не рванет сейчас, то точно опоздает. — Человек. Это человек. — Гадалка, впадая в транс, закивала. — Да, это женщина. Я вижу ее. — Может, имя еще назовете? — Зариф улыбнулась. — Не иронизируйте. Я хочу вам помочь. — А я вас просила? — Это моя кармическая задача. — Вы вмешиваетесь в мое личное пространство. Вы знаете? — Мы все одно, дорогая. — Китаянка очертила круг. — Вселенная — это круг. Жизнь человека — это круг. И отношения тоже. — Что вы хотите этим сказать? — не понимала сомневающаяся. — Я не гадаю вам на Таро только потому, что знаю, какую карту вытащу. Это будет «Мир». — И что она значит? — На ней изображен змей, кусающий себя за хвост. — Видела я такие татуировки. Не буду говорить, где. — Сальма с трудом высвободила свою руку и направилась к выходу. — Она думает о вас, — сказала гадалка вдогонку. — А на вечеринку все-таки загляните! Это как поесть то, что ты сам приготовил! Зариф вышла в коридор и встряхнула ладони, словно они были в грязи. Если в прошлой жизни она бы плюнула самозванке в лицо, то после Тибета такое поведение казалось кощунственным. Сказанное вполне могло оказаться правдой. Но как тогда эта неформалка узнала обо всем? И что означает змей, кусающий себя за хвост? Зулема не раз видела подобные татуировки в тюрьме и прекрасно знала (из тюремных, кстати, книг), что это Уроборос. Но как данный символ связать с ее жизнью? Почему отношения — это круг, когда в них, как в каждом процессе, есть начало, середина и конец? В каком случае конец может стать началом? Что это за белиберда? Заир покачала головой. Вселенная уже незнакомцев подключила, чтобы убедить ее в том, что Макарена Феррейро все-таки стоит внимания. Но тогда она окончательно пропадет в омуте мести, потому что рядом будет та самая предательница, к которой ничего не осталось, кроме ненависти. Можно было отыграться по полной: сдать Альберто копам и лишить Макарену опоры. Можно было увидеть ее слезы. Ее ярость — как раньше. Ее одиночество. Ее крах. Мака будет стоять на коленях и умолять не выдавать ее подлого муженька. Но ничего не вышло. Это Зулема стояла перед Макой на коленях, пытаясь привести ее в чувства. Непобедимая Заир стояла на коленях, мысли в голове бегали бешеными тараканами, а сердце колотилось о грудную клетку, словно хотело сбежать. Она держала в ладонях заплаканное лицо предательницы и сама готова была разрыдаться от общей — на двоих — боли. Если бы не строгий ошейник, на котором приходилось держать себя, она бы, наверное, поцеловала ее. — Ты так и не ответила, любила ли ты меня… А я думаю, что любила. Я была твоей слабостью, Зулема, сразу после дочери. Зулема подняла ладонь из пены и посмотрела на линии, проглядывающие меж ароматных облаков. Любила ли она ее тогда? Возможно, со стороны кто-то скажет, что любила. Связать свою жизнь с человеком на много лет — разве это не любовь? Но Заир не хотела себе в этом признаваться, хотя частичка души уже давно смирилась с тем, что их отношения строились не только на ненависти. Ей было хорошо, временами очень хорошо. Дурочка Мака постоянно радовала ее, только в последние дни все покатилось под откос. — Ты опять прижималась ко мне во сне, — проворчала Заир, счищая с яблока кожуру. — Я не могу это контролировать. Я же сплю. — Мака дернула плечами, складывая белье. Она взяла в руки черную кофту с блестками и повернулась к ней: Ты купила новый свитшот? — Это лонгслив. — Зулема закинула ногу на стул и отрезала себе кусок. — Не ставь обувь на стул. Я же просила. — Ладно… — Сунув кусок в зубы, Заир опустила ботинок. — Ты какая-то тихая сегодня. — Макарена посмотрела ей в глаза. — Кошмары снились. — Как мы завели котенка? — Я умерла во сне. — Заир отрезала себе еще кусок. — И как это было? — Мака закончила складывать белье и села напротив. — Я там была? — Была. — Почему я не спасла тебя? — Ты бы хотела меня спасти? — Зулема подняла на нее взгляд. — Ну да. А кто будет омлет готовить? — Меня не станет, а люди так и будут есть это дерьмо. — Как это случилось? — не унималась подельница. — При каких обстоятельствах? — Я точно не помню, — соврала Заир, ерзая на стуле. — Но было очень больно расставаться с жизнью. — А со мной? — Что? — Со мной было больно расставаться? — Мы же в любом случае расстанемся, — выдохнула гангстерша с ножом в руке. — Ты сама об этом постоянно говоришь. — Ну, мы расстанемся не потому, что тебя убьют, а потому что каждый из нас выберет что-то другое, — заявила Макарена, и Заир покачала головой, не соглашаясь. — Ты выберешь что-то другое. Лично меня все устраивает. — Сейчас мне кажется, что я уже и не знаю, как жить без тебя. — Началось… — Зулема встала и отряхнулась. — Что началось? — Сопливое дерьмо. — Я люблю сопливое дерьмо. — Макарена пожала плечами. — Это называется «чувства», Зулема. У тебя они тоже есть. — Куда ты лонгслив дела? — Заир пробежала глазами по вещам. — Ты опять тему переводишь. — Мака накинула ткань на черную голову. — Потому что мы не пара, Мака. — Зулема отвернулась и стянула с себя модный свитшот. Макарена вздохнула, рассматривая ее голую спину. — Мы просто живем, спим и работаем вместе. Но мы не пара. — Феррейро залюбовалась контрастом между белой кожей и черными волосами. В груди что-то сжалось и рухнуло вниз. — Да, так бывает. — Заир, почувствовав взгляд, обернулась. — Ты пялишься? — Мне отвернуться? — Феррейро наклонила голову. — Просто не пялься. — Не могу. «Да, так бывает». — Ты самая упрямая женщина в мире. — Зулема нацепила полупрозрачный лонгслив и повернулась к зеркалу. — По-моему, ничего. — Я тоже так думаю. — Мака обняла ее сзади, соединив руки на талии. — Посмотри, какие мы милые. Даже не подумаешь, что мы опасные преступницы. — Это нам и помогает. — Заир попыталась покрутиться. — Ты отпустишь меня? — Ты на свидание, что ли, собралась? — Макарена сдвинула брови. — Почему сразу на свидание? — Зулема не выкупала шутки. — Может, просто потрахаться? — Ты серьезно? — Мака распахнула глаза. — Или это шутка? — Мы не пара. — Заир вытянула губы, любуясь отражением в зеркале. — Я свободная женщина. Как и ты, Макарена. — Предлагаю никого не искать и потрахаться со мной. — Блондинка наклонила голову к ее уху. — Тебе же нравится? — Ты невыносима. — Зулема попыталась вырваться. — На этот раз без дури. — Макарена прижалась губами к нежной шее. — Мне надоело. Уже не так вставляет. — Хватит на мне виснуть. — Заир дернула ее за руки. — Мне нужны обнимашки для хорошего настроения. — Ты снова ко мне подкатываешь. — Брюнетка попыталась вырваться. — Уже в сотый раз. — Сто пятый. — Я переоделась, потому что мне жарко. Никуда я не иду. — Давай еще так постоим? — Макарена поцеловала подельницу в плечо. — Кто знает, что будет дальше? Может, завтра меня убьют? — Я все предусмотрела. Никого не убьют. — Зулема скривила губы, рассматривая их странную пару. — Если ты, конечно, не бросишься под пули… — Если ты будешь мне отказывать, может, и брошусь. Заир со вздохом закрыла глаза. Нет, она не будет думать о смерти: ни о своей, ни о, тем более, смерти Макарены. Пусть эта дурочка живёт вечно. Сальма задержала дыхание и нырнула под воду.

***

Паула поселила Маку с сыном в комнате для гостей, добавив, что они могут жить там сколько душе угодно. Макарена положила спящего сына на постель, укрыла его одеялом и легла рядом. Сна не было. В голове попеременно мелькали две мысли. Первая — как она могла так ошибиться в Альберто? То ли она дура, то ли тот действительно психопат. Возможно, оба варианта. Макарена вспомнила, как нажала на спусковой крючок и ваза разлетелась в пыль. Если бы не факт, что это дом Альберто и во дворе гулял сын, пуля была бы не единственная — она бы палила по каждой вещи, которую приобрела. «Я это купила — я это и уничтожу», — подумала Феррейро, кусая сухие губы. Разбито ли ее сердце? Мака спрашивала себя раз за разом, но голова почему-то молчала. Быть может, если бы не Зулема, вставшая из гроба, Макарена сейчас привязывала бы веревку к люстре. Но Зулема была рядом — смотрела, улыбалась, обнимала сильными руками… Да, второй мыслью, занимавшей голову, была эта удивительная женщина. Мака смотрела на свою наставницу в мире криминала и вновь ощущала себя пигалицей, ловившей каждый вздох. Ничего не изменилось. Сколько ты права ни качай, Зулема останется для тебя авторитетом, причем единственным. Макарена так восхищалась ей, особенно после внезапного воскрешения: это ж надо — придумать целую операцию по спасению, создать новую личность, излечиться от рака. Ни у кого не хватило бы ни мозгов, ни сил все это выдержать, а у Заир хватило. Она была особенной. Гениальная преступница. Красивая женщина. Сексуальная, особенно с новым цветом волос. Притягательная — до дрожи. Уничтожающая одним движением губ. Макарена закинула руки за голову, вспоминая строгое лицо рядом со своим. Эти глаза — вопреки губам — улыбались. Проклятье. — Ку-ку. — В комнату заглянула Сарай. — Не спишь? — Не могу. — Феррейро приподнялась на локтях. — А ты чего? — И я не могу. Ну-ка, подвинься. — Варгас приземлилась рядом и закинула руки за голову. — Все думаю, вот же номер — вы с Зулемой встречаетесь. — Мы не встречаемся. — Макарена вытянула губы. — А что тогда? — Цыганочка посмотрела на нее, как на дурочку. — Ты ее чуть не трахнула у меня на крыльце. — Ты не должна была это видеть. — А вот увидела. — Варгас закинула на нее ногу. — Рассказывай давай. Как девочка девочке. — Что тебе рассказать? — Макарена закатила глаза. — Ты влюбилась в нее? — Ты точно сводница. — Феррейро закусила губу, пряча счастливую улыбку. — Ну, по крайней мере, она тебя возбуждает. — Сарай высунула язык и сделала им несколько движений. — Это какое-то безумие, Сарай. — Мака с дрожью вздохнула. — Я реально с ума схожу. Может, у меня опухоль мозга? Знаешь, бывают такие опухоли, которые давят на определенные области и человек становится сексоголиком… Потому что думаю я только об одном. — Это любовь, глупышка. — Варгас треснула ее по лбу. — Я вспоминаю фургон и понимаю, что ничего не изменилось. Я же не отлипала от нее. Это уже потом мы поругались, я переспала с копом, забеременела… — А она что? — А она… — Макарена дернула плечом. — А она говорила, что я навязчивая. Бегала от меня, когда была возможность. Но мы спали в одной постели, так что… Бежать ночью было некуда. — Я дурею с вас. — Сарай закинула на подругу вторую ногу. — Зная, как начались ваши отношения, никто бы не подумал, что вы будете вместе. Кроме меня. — Технически мы не вместе. — Подруга постучала по губам пальцем. — Технически она в тебя влюблена, Макарена. — Цыганочка посмотрела в потолок. — Нет, правда. У Зулемы были женщины, но это никогда не продолжалось так долго. Это точно любовь. — Сарай растянулась в широкой улыбке. — Наша Зуле пропала… Влюбилась и не знала, что делать с этой хуйней, поэтому и вела себя как придурочная. — И я ее предала, разбила ей сердце. — Мака ткнула локоть в подушку и положила щеку на ладонь. — Это я должна гореть в аду, а не она. — Разве между вами ничего не было в тюрьме? — Варгас почесала нос. — Вы же жили в одной камере. — Ну, мы дружили. Даже мысли не было. Хотя… Я смотрела, как она спит. Потом выяснилось, что она тоже смотрит, как я сплю. — Глупые такие, я не могу. — Сарай рассмеялась. — Но я догадывалась, что между вами что-то есть. Вы же были не разлей вода. — Не было ничего, Сарай. — Макарена подавила зевок. — Вдобавок перед моим освобождением мы в очередной раз поругались. Зулема вообще странно себя вела. Может, ей не нравилось, что я выхожу первой. Не знаю. Она спросила, чем я буду заниматься на воле. Я сказала, что потом решу. Может быть, заведу семью. И тут ее переклинило… Мы даже втащили друг другу, Сарай. — Конечно, ей это не понравилось. Ты стала ее семьей. — Да, Зулема не смогла жить в нормальном мире. Пришла ко мне, предложила работать в паре. — Мака закусила губу, проваливаясь в воспоминания. — Она прекрасно знала, что мне трудно без нее. Что мне трудно без адреналина. Было сложно, но я признала, что обычная жизнь пока что не для меня. Так мы стали жить в фургоне, потому что постоянно перемещались, чтобы нас не нашли… Даже с тобой связаться не могли. — Ну, я читала о вас в газетах. — Варгас подняла руки к потолку. — Я так гордилась, ты даже себе не представляешь. Мои девочки! — Она прикрыла рот ладонью и посмотрела на спящего Лео. — Поэтому я перекрасилась. Не хотела, чтобы меня узнавали на улице. — Теперь-то вы будете счастливы? — Сарай прижалась щекой к плечу Макарены, и та вздохнула. — Или ты еще не уверена в Зулеме? — Ну, она вернется в Китай, а я… — Феррейро скривила губы, чувствуя, как поднимает голову обида. — Не знаю, что я буду делать. Я потеряла все. — И ты ее отпустишь? — Разве есть варианты? Макарена прикрыла глаза. Она даже не думала, чтобы соединить свою будущую жизнь с Зулемой. И как это будет выглядеть? Криминальная пара с ребенком? Мака никогда не согласится на криминал, Зулема никогда не согласится быть матерью. Очередная невозможность.