Vis a Vis: El Mundo

Макарена, в облегающем красном платье и с рубиновым колье на шее, бегала из зала в зал в поисках мужа. В какой-то момент путь ей перегородил охранник. «Вам помочь?» — тихо спросил он, предположив, что что-то случилось. «Ничего, я просто мужа ищу, — ответила брюнетка, продолжая смотреть по сторонам. — Вы не видели высокого мужчину в сером костюме? Кудрявый брюнет, с бородкой. У него на груди красный платок». Охранник задумался. «Да, кажется, видел. Он в соседнем зале разговаривал с женщиной. Блондинкой». Мака подобрала подол, чтобы ей было легче передвигаться. Она до последнего отказывалась думать, что он разговаривал с ней. Только бы не с ней! Макарена, как в замедленной съемке, выпорхнула из высоких дверей и увидела то, от чего перестала дышать. Рядом с Альберто стояла Зулема. Белоснежный брючный костюм, красный галстук, волосы небрежно собраны на затылке, волнистая челка закрывает лукавые зелено-карие глаза. Ангел во плоти. И не скажешь, что она в прошлой жизни умывалась кровью. И Альберто, улыбающийся во весь рот, даже не подозревал, с кем сейчас разговаривает. Кто гладит его по плечу рукой с огромным бриллиантом, переливающимся всеми цветами радуги. Мака стояла на месте и не могла пошевелиться. Губы, накрашенные помадой под цвет платья, отказывались что-либо произносить. Ее полностью парализовало. Одно лишь сердце трепыхалось в груди маленькой красной птичкой. Она даже прикрыла глаза, чтобы не было так больно. По коже пронеслась стая ледяных мурашек. — Мака! А я тебя искал! — Альберто наконец-то заметил жену и помахал ей. — Иди к нам! К нам. Зулема смотрела в ее сторону. Макарена, вырубающаяся в обморок от охватившего ее ужаса, сделала шаг назад и схватилась за ручку двери. Альберто, не понимая, что происходит, нахмурился. Зулема, продолжая улыбаться, перевела взгляд на него. «Нет, ты не сделаешь это здесь, — думала брюнетка, предчувствуя беду. — Ты не сделаешь это при всех. Иначе это будет твоим концом». Кадры сменяют друг друга, как в фильме. Альберто падает на колени, прижимает руку к груди и опускает голову. Зулема держит сверкающий нож, по лезвию которого начинает стекать кровь. На белом костюме алые брызги, бриллиант тоже в крови. Она собирает капли пальцем и отправляет их в рот. Закончив пиршество, Заир фокусирует взгляд на Маке и начинает смеяться. Но Мака ничего не слышит. Она хочет крикнуть, позвать на помощь, метнуться к любимому мужу, который все еще стоит на коленях, но тело ей больше не принадлежит. Оно превратилось в камень. Мака может только шевелить глазами, которые замечают, как Альберто падает под ноги Зулеме, широко раскинув руки. Заир наступает ему на спину, вонзая в тело такой же острый, как ее нож, каблук. — Маки! — Альберто тряс жену за плечи. — Маки, проснись! Маки, черт возьми! Макарена распахнула глаза и вцепилась ему в голые плечи. Все ощущения вернулись: тело била мелкая дрожь, было очень холодно и мокро, словно ее окатили ледяной водой. Она не сразу поняла, что все то, что она увидела — очередной кошмар. Мака взяла лицо мужа в ладони и заплакала. «Ты жив, ты жив, — говорила она в мыслях. — Слава богу, с тобой все в порядке». Альберто обнял ее. Рыдания стали еще громче. «Будь она трижды проклята!» — подумала Макарена, прижимаясь к мужу так крепко, как могла. — Ты кричала. Еле тебя разбудил, — выдохнул мужчина и приложил ладонь к ее влажному лбу. — Температуры вроде нет. Значит, не заболела. Кошмар приснился? — Да, — выдавила из себя Мака и испугалась собственного голоса. — Самый страшный из всех. — Может, вернешься к успокоительным? Первый раз слышу, как ты кричишь во сне, — прошептал мужчина и, вытерев слезы с лица любимой, опустил ее на подушки. Он укрыл ее одеялом и пледом, а потом заключил в крепкие объятья. — Сейчас станет легче. Станет ли? — Может, ты о приеме переживаешь? — предположил он. — Если не хочешь идти, так и скажи. Я пойму. — Нет, я буду с тобой. Мы муж и жена. Мы должны друг друга поддерживать, — отчеканила брюнетка, словно читала брошюру «Что такое брак?» — В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас? — рассмеялся Альберто, но Маке было совсем не смешно. Во сне ее мужа убили — смерть их все-таки разлучила. Она все еще тряслась, как осиновый лист, и не могла согреться. — Сделать тебе травяной чай? — Альберто… — Макарена прижалась к нему спиной. — Что? — Почему ты такой хороший? — Вот такого родили мои прекрасные родители, — игриво ответил мужчина. — Можешь сказать им «спасибо». — Я совсем тебе не соответствую, — прохрипела Макарена, борясь с новым потоком слез. — Ты слишком строга к себе. — Нет, это правда. Иногда мне кажется, что я тебя не заслуживаю. Рядом с тобой должна быть такая же идеальная женщина… — Не говори ерунды. Я тебя люблю, и ты прекрасна, Маки. — Он приподнялся на локте и заглянул ей в лицо. — И у меня для тебя подарок. — Какой? — Макарена попыталась улыбнуться. — Утром увидишь. — Мужчина подмигнул. — Не стоит, Альберто. Это же не годовщина. — Пусть это будет наша новая годовщина. Макарена поцеловала его в губы, обняв за шею, и вернулась на подушку. Сейчас ей очень хотелось порыдать, но это вызвало бы подозрения. Нужно было успокоиться. Потому что ничего такого не случится. Зулема никогда не пырнет его ножом среди толпы высокопоставленных гостей. Времена, когда они резали всех направо и налево, прошли. Просто она свихнулась с того времени, как узнала, что Зулема ходит по свету — целая и невредимая. Мака закрыла глаза, пытаясь раствориться в теплых любимых объятьях. Но где-то там, глубоко под веками, Заир все еще улыбалась кровавой улыбкой.

***

— Я мужчин терпеть не могу, но ты, Альберто… — Варгас игриво дернула бровями. — Как же Маке повезло! — Прочь руки от моего мужа, Цыганочка, — пригрозила Мака в шутку и надела на голову Леопольдо красную кепку. Альберто обнял жену за плечи. — Мы тебя не утруждаем, Сарай? — Мужчина замялся, не зная, куда деть глаза. — Просто Маки почему-то не хочет вызывать няню. Говорит, что хочет оставить Лео с тобой. — И правильно, — кивнула Цыганочка и взяла малыша за руку. — Ты же любишь свою крестную, да? Лео немного подумал и кивнул. — Малыш, мы ненадолго. Ты ведь не будешь скучать? — Маки села на корточки и крепко обняла своего мальчика. — Не хочу тебя отпускать… Ты моя лапочка. Самый лучший ребенок. — Мама, у Сарай хорошо, — пролепетал мальчуган. — Она дает мне шоколадки. — Что ж ты контору палишь, брат? — Сарай закачала головой. — Мака, не смотри на меня так… — Пожалуйста, не давай ему всякую гадость. — Макарена наклонила голову в осуждении. — Я же тебя просила… — Это не гадость, — вмешался сын. — Это шоколадки. Они вкусные. — Да, малыш. — Мака выпрямилась и показала подруге кулак. Та сделала вид, что боится. — Я как-то не спрашивал… А где вы познакомились? — Альберто расплылся в улыбке. — Так скажем, мы вместе боролись с трудностями, — расплывчато ответила жена и открыла дверь, чтобы Сарай смогла сбежать от опасного вопроса. — Ладно, потом расскажете, — отмахнулся мужчина и взъерошил сыну волосы. — Не скучай, малыш. Мака наблюдала из окна, как Варгас открывает заднюю дверь авто и впускает туда Лео. Вскоре машина тронулась, круто повернула направо и исчезла за кронами деревьев. — Если мы не начнем собираться, то опоздаем, — заметил Альберто, обнимая жену за плечи. — Хорошо. У меня еще нет украшения под платье… Надо поискать. Подождешь? — Мака сделала шаг в сторону спальни, но Альберто остановил ее, взяв за руку. — Не надо никаких платьев. Я же сказал, что у меня подарок для тебя. — Альберто… — Мака наклонила голову. — Хочу, чтобы все увидели, какая у меня шикарная жена. — Он заглянул за диван и вытащил оттуда коробку. Мака ахнула от ее размера. — Ты всех покоришь, дорогая. Макарена сняла крышку и стала шуршать упаковочной бумагой. Мелькнул красный материал, и она застыла. Не может быть… — Что? Тебе не нравится? — Альберто нахмурился. — Нет, я люблю красный, — выдавила из себя Мака и, закусив губу, вытащила из коробки платье. Платье из ее сегодняшнего кошмара. Она что, увидела будущее? Разве такое возможно? — Это еще не все. — Альберто поднес к ее носу бархатную коробочку. — Открой. К сожалению, Мака уже знала, что там — то самое колье, которое она чувствовала на себе в этом проклятом сне. Макарена, сдерживая крик, щелкнула крышкой и увидела уже знакомые камни: рубины и бриллианты. Очень дорогое колье, которое она сама бы себе никогда не купила. Такие «цацки» в прошлом она сгребала с полок ювелирного магазина и прятала в спортивной сумке, пока Зулема целилась в кассира из пистолета. — Оно же очень дорогое, Альберто. Откуда у тебя такие деньги? — Макарена открыла рот, рассматривая переливающиеся кристаллы. Появилась другая идея: Или ты его напрокат взял? — Нет, купил. — Альберто облизнул губы. — Нам выдали премию в связи с китайцами, поэтому я решил вложить ее не в краску для дома, а в подарок для любимой жены. Я молодец? — Да тут целый район можно покрасить… Макарена поймала себя на мысли, что ей крайне приятно получать такие подарки. И вообще — держать в руках столь изысканные драгоценности. Сколько прошло времени с последнего случая, когда на ее ладонях играло лучами огромное состояние? Кажется, целая жизнь. Но ладони до сих пор помнили эту приятную тяжесть, за которую ты потом получал целую гору свежих купюр. У ее подельницы был человек, покупавший все, что они наворовали, и сбытом, как правило, занималась она. Макарена лишь наблюдала за тем, как меняется содержимое черной спортивной сумки. Бывало, им с Зулемой становилось скучно и перед тем, как продать украденное, они обвешивались драгоценностями с ног до головы и падали на кровать. — Чувствуешь счастье? — спросила Зулема, разглядывая браслет с крупными изумрудами. Под определенным освещением они напоминали цвет ее глаз. — Я ничего не чувствую. Уже давно. — Макарена повернула голову в ее сторону, и к щеке прижалась серьга — ниточка из желтых бриллиантов. Зулема улыбнулась, показав морщинки на крае глаза. — И почему все от них кипятком ссут? — протянула она, продолжая смеяться. — Потому что они стоят миллионы? — предположила подруга, дернув плечами. — Нет, Блондиночка. Все гораздо сложнее. — Брюнетка повернулась и сунула изумруд блондинке в нос. Мака поморщилась. — Раньше драгоценности могли себе позволить только аристократы. И им нужно было как-то обозначить свою уникальность, понимаешь? Чем больше ты наденешь на себя этого дерьма, тем больше становишься похож на короля. А все короли, как известно — избранники божьи. — То есть они считали себя богами? — Макарена скорчила гримасу. — Да, но это не мешало им забывать подтирать себе задницу. — Зулема громко расхохоталась. — Подожди… — Подумав, Мака залезла в сумку и достала оттуда небольшую диадему. — Мы забыли о самом главном. — Только не говори, что тебе нравится эта хуйня. — Заир со скепсисом наблюдала за ней. — Тебя же называли в тюрьме королевой. — Макарена попыталась надеть корону на черную шевелюру, но шевелюра всячески уворачивалась. — Дай мне повеселиться… Ну Зулема! — Окей, тогда завтра весь день ты моешь посуду. — Она наставила на нее палец. Подруга покорно кивнула. — Да что угодно. — Мака нацепила диадему на Зулему и улыбнулась. Заир к этим бриллиантам даже не прикоснулась, словно на ее голове были не миллионы, а бумажный колпак. — Этот момент надо зафиксировать… — Макарена осмотрелась в поиске фотоаппарата. — Вот фотографировать я себя точно не дам. — Подруга схватила ее за руку, усеянную браслетами. Осознав, что она делает что-то не то, Зулема отбросила руку назад. — Тогда я просто запомню. — Мака прищурилась, рассматривая крайне эпичный кадр. Зулема, сгорбившись, прикуривала сигарету, а на черной голове блестела безумной красоты корона — настоящее произведение искусства. Макарена моргнула, изображая щелканье фотоаппарата. Заир сунула палец в рот, видимо, считая, сколько они завтра заработают. — Что? — Поковыряв в зубах, брюнетка заметила взгляд, направленный на нее. — Ну что? — Моя королева, — выдохнула блондинка с улыбкой, прижимая руки к сердцу. — Иди к черту… — Заир тихо рассмеялась. Зулема, улыбаясь без злобы, превращалась совсем в другого человека. Сейчас ее и правда душил смех. Макарена, наблюдая эту улыбку, впервые подумала, что она привязалась. Да, она привязалась к этой убийце в короне. Глубоко внутри, как пушистый котенок, зашевелилась нежность. — А посуду я мыть завтра не буду, — ответила она и, выхватив из рук подельницы сигарету, упала на подушки. Она сделала глубокую затяжку: Да, вот такая я обманщица… Есть у кого учиться. — Тогда будешь драить туалет. Я же королева. Значит, я решаю, что будут делать мои подданные, — парировала гангстерша, снимая с головы гору бриллиантов. — И давай снимем эти булыжники. Если Амир увидит, что их лапали, будет орать. — А ты убей его. Чего тебе стоит? — Мака протянула погасший окурок. Подруга взяла его и бросила на пол — убираться тоже будет Мака. Подданная закинула руки за голову и сладко потянулась. Королева, но уже без короны, молчала. Она не понимала, что за настроение у Блондиночки. Образовалась пауза в несколько секунд. — Ты флиртуешь, что ли, со мной? — спросила Зулема, поморщившись. — Просто мне скучно. И ты тоже скучная. — Макарена вытянула губы. — Как я могу его убить, дурочка, если он наш единственный покупатель? — Зулема навалилась на нее, и они почти соприкоснулись носами. — М? Красный атлас лег на белые плечи, и Мака моргнула, пытаясь поверить, что женщина, которую она видит в зеркале — на самом деле она, а не какая-нибудь светская львица. Макарена спешно накрасила губы красной помадой и сделала два шага назад, чтобы рассмотреть себя уже критически. Не хватало только белых перчаток, чтобы окончательно превратиться в роковую женщину. Ничего, она побудет роковухой и без них. Надо же, Альберто настолько хорошо знал ее тело, что попал в точку с размером. Платье сидело как влитое. И вырез симпатичный — не девственный и не пошлый. Приятно облегал грудь, показывая лишь верх. Сейчас она завьет волосы крупными локонами, и все будет в лучшем виде. — Ты в порядке? — спросил Альберто, застегивая на шее возлюбленной то самое колье. — Мне кажется, ты нервничаешь. — Все хорошо, дорогой. — Мака с печалью посмотрела на его серый костюм. — Хотел спросить, что тебе снилось. — Мужчина достал красный платочек и сунул его в нагрудный карман. Макарена округлила глаза, наблюдая, как он похлопывает кусочек ткани ладонью. — Может, лучше без платка? — спросила она осторожно. — Мне кажется, так мы покажем, что пришли вместе. — Альберто покрутился у зеркала. — А еще это красиво. Разве нет? — По-моему, перебор, — соврала брюнетка, не желая, чтобы ее сегодняшний сон исполнялся и дальше. — Маки, расслабься. Хочу, чтобы все знали, что ты моя. — Он подошел сзади и обнял ее за талию. — Позволь мне похвастаться хотя бы раз. — Это я буду хвастаться тобой, — выдохнула сногсшибательная женщина и сверкнула глазами. — Как жалко, что я уже накрасила губы. Я бы тебя поцеловала.

***

В шикарный особняк брюнетка заходила, как если бы взбиралась на эшафот — у нее тряслись коленки. Альберто сразу это заметил. — Да не волнуйся ты так, — прошептал он ей в ухо. — Давно не ходила на шпильках, — нашла причину Макарена и оценила взглядом присутствующих. Китайцев было пруд пруди, а китайцев, как известно, она не любила. Некоторые азиаты, даже женщины, обернулись на нее и открыли рты. — Ну вот, я же говорил, — продолжал шептать в ухо довольный муженек. — Пойду Диаза поищу, чтобы тебя представить. Подождешь? — Он протянул ей бокал с шампанским. — Конечно, — улыбнулась женушка и окунула губы в бокал. У нее давно пересохло в горле от волнения и… ожидания. Да, стоит признать, она ждала встречи с Зулемой. Интересно, как та отреагирует на нее. Оскалится? Улыбнется? Отвернется? В дорогом красном платье ее сложно было не заметить. Мака изучала каждого нового гостя, но «переводчица» так и не появилась. Вскоре вернулся Альберто с грузным, практически лысым спутником. Макарена мило ему улыбнулась. — Сеньор Диаз, познакомьтесь. Это моя жена, Макарена Феррейро. — Альберто, ты отхватил как всегда самый лучший кусок. — Спутник поцеловал у женщины руку. — Феррейро? Такая знакомая фамилия… — Очень распространенная, — пыталась отбрехаться брюнетка. — И вы тоже очень милый. — На самом деле ей хотелось постучать его по блестящей лысине, настолько он был ей неприятен. — Сеньор Диаз — мой начальник, — продолжил свой официоз Альберто. — Мы партнеры, Гомез. Партнеры, — закивал бегемот. — И друзья. — Простите, я хотела бы взять себе еще один бокал. Вы не против? — Макарена собиралась сбежать. Вдобавок от нервов у нее свело судорогой желудок — нужно было срочно перекусить. — Конечно, дорогая. — Альберто поцеловал ее в запястье. — А мы поговорим про наши дела… — Диаз противно рассмеялся. И женщина с распространенной фамилией, придерживая подол, отправилась на поиски провизии. Из нормальной еды были только канапе. Еще какие-то азиатские изыски, к которым она боялась притрагиваться, потому что видела их впервые. Морские ежи почему-то шевелились, и Мака вздрогнула, представив, что их едят живыми. Уже за поеданием канапешек пришла мысль, что эти колючие могут быть тут не для еды, а для антуража. И устрашения, наверное. Отойдя в сторонку, она уплетала закуску за закуской и запивала съеденное шампанским. Искоса она поглядывала на мужа с его начальником. Диаз всей своей грузной фигурой внушал ей отвращение. Он больше походил на бандита, чем на партнера. С такими она часто имела дело в прошлой жизни. Жирдяи очень любили помахать пушками. «Чем больше пушка, тем меньше член, — как-то сказала Зулема и кивнула: Поверь мне». Макарена так ничего у нее и не спросила. Должно быть, прошло уже минут пятнадцать с начала китайской вечеринки, а Сальмы все не было. Неужели не придет? Мака опустила взгляд на столик с закусками и покачала головой. Нет, хватит с нее, иначе живот будет как у беременной и платье треснет по швам. Она снова посмотрела на толпу, посасывая уже третий бокал. Если Зулема действительно переводчица, значит, придет не одна, а с тем, кого собирается переводить. Но все, кажется, пришли. Никого больше не ждали. Двадцать минут. И даже Альберто не показывается. О чем они с этим бегемотом говорят? Что можно обсуждать так долго? Расстроенная, что она, такая красивая, никому не нужна, Макарена взяла четвертый бокал. Вдаль она видела не очень хорошо, поэтому сначала выхватила только светлую голову. Среди черноволосых китайцев голова вспыхнула, словно солнце. Мака открыла рот. Голова крутилась в разные стороны — женщина бойко разговаривала то с одним, то с другим. Глаза искрились дружелюбностью, а красные губы мягко улыбались, изредка показывая белоснежные зубы. Маке захотелось себя ущипнуть: это действительно была Зулема, черт ее возьми. В груди взорвалась бомба из радости. Почему-то такую Заир она не боялась. Казалось, что она в жизни никому не причинила зла. И как такое возможно? Возможно ли измениться настолько сильно? Мака уже не тряслась от страха — она предвкушала их будущее взаимодействие. Зулема пока не замечала ее, и Феррейро, засасывающая в себя спиртное, решила ее рассмотреть. Черный брючный костюм, белая рубашка и галстук… Красный галстук. Мака покачала головой — и тут попадание. Волосы — так же, как во сне — забраны назад, на носу очки в черной оправе. В ушах массивные серьги. Должно быть, на пальце тот огромный бриллиант. «Надо будет проверить», — подумала Феррейро, покусывая губы. Терять было нечего. Переводчица посмотрела на экран телефона и, закусив губу, зашагала в сторону уборной. Мака решила действовать сама, раз ее так упорно игнорируют. Она поставила пустой бокал на столик и, задрав подол, отправилась за подельницей следом. С каждым шагом становилось все страшнее. Мака набрала воздуха в легкие и зашла в дамскую комнату. Женщина разговаривала по телефону на китайском. Зрелище было фантастическое: Зулема, живая, блондинка, китайский. Она стояла, отвернувшись. Макарена развела руки в стороны. — Ну привет! Женщина не оборачивалась. Она закончила разговор и нырнула в свою сумочку. — Зулема? Блондинка повернулась в ее сторону. Макарена пошатнулась от этого взгляда. От лица. От всего. — Это вы мне? — Переводчица нахмурилась. — Да, тебе. — Мака сделала два шага вперед. — По-моему, вы обознались. — Блондинка открыла воду и стала мыть руки. Она прислонила мокрые ладони к щекам и прикрыла глаза. — Этот климат меня убьет… — Зулема, я же знаю, что это ты. — Макарена подошла совсем близко. — Хватит меня дурить. — Меня зовут Сальма. — Женщина смотрела на себя в зеркало. — И вы меня правда с кем-то перепутали… — Ладно, продолжай эту игру. Тогда говорить буду я. — Мака присела на раковину, скрестив на груди руки. — Возможно, у меня больше не будет шанса. — Девушка, вы… — начала переводчица, но Мака перебила ее. — Открою все карты, — продолжала Феррейро, начиная злиться. — Я прекрасно понимаю, что ты не просто так познакомилась с моим мужем. Значит, хотела, чтобы об этом узнала я. Узнала, что ты жива. — Макарена с дрожью выдохнула. Зулема смотрела на себя в зеркало и никак не реагировала. — Ты, наверное, думаешь, что я выдохнула с облегчением, когда ты якобы погибла. Да, с одной стороны, мне стало легче, потому что я наконец-то смогла освободиться от криминала и начать новую жизнь. Но, если бы я ответила только так, я бы соврала. Я прошла через ад, Зулема. Я была совсем одна. Слава богу, я нашла Сарай, с которой мы сейчас очень дружны. А тогда… — Она до боли закусила губу, настолько ей было сложно произносить каждое слово. — Тогда у меня был маленький ребенок, я не могла найти работу, жила на пособие. Каждую ночь я видела фургон. Переживала все снова и снова. И твою смерть тоже. — Макарена сделала паузу, чтобы унять дрожь. В глазах заблестели слезы. — Да, я винила себя в том, что случилось в пустыне. Я все сделала неправильно с самого начала. Если бы я не боролась с тобой, мы бы не стали сначала врагами, а потом партнерами. Но мы стали. Все произошло именно так, как произошло. — Брюнетка пыталась найти в лице Сальмы хотя бы одну реакцию, но та просто слушала. Лицо оставалось заколдованно-ледяным. — Мы стоим друг друга, Зулема. Потому что мы равные, ты сама говорила. Помнишь? И если совсем углубиться, то я не без причины проворачивала все эти дела с тобой. Я такая же. Иногда мне кажется, что то, что ты чувствуешь, чувствую и я. Возможно, права была Альтаграсия, когда сказала, что мы близнецы. — Макарена тряхнула головой. — Я такая дура… Я так скучала по тебе. И я так рада, что ты жива. Сальма дернулась с места и направилась в сторону выхода, но Мака преградила ей путь. — Очень красивая история, но я не понимаю, о чем вы. — Посмотри на меня, Зулема. Вот она, я. Неужели ты не скучала по мне? Лицо блондинки оставалось каменным. Эта женщина была непробиваема, и Мака даже ахнула от восхищения. Игра была потрясающая. Видимо, в Китае была хороша не только медицина, но и актерское мастерство. Переводчица положила руки на пояс. — Извините, Сальма. — Макарена сдалась. — Вы правда очень похожи на одну мою подругу. Она погибла шесть лет назад. — Что ж, сочувствую. Пропустите меня? — Блондинка наклонила голову. — И, знаете, я до сих пор горюю. Недавно была годовщина ее смерти. — Опять же, сочувствую. Но ничем помочь вам не могу, — отчеканила Сальма и попыталась вырваться из плена, но Макарена снова ее не пустила. — Психолог говорит, что, если я стрессую и не справляюсь, меня должны обнять. — Что? — Переводчица поморщилась. — Ну, понимаете… Обнимашки, — медленно кивнула Мака. — А я здесь при чем? — Можно я вас обниму? — Мака дернула плечами. — Мне кажется, вы пьяны. — Блондинка сверкнула восточными глазами. — Даже если и пьяна. — Макарена расставила руки. — Обнимите меня, пожалуйста. Это ненадолго. Всего лишь несколько секунд. Сальма закатила глаза. Где-то там, в этой прилизанной интеллигентше, пряталась Зулема, харкающая на пол. Оставалось закачать под ней почву, чтобы она смогла показать свое истинное лицо. Блондинка раздумывала, а Макарена рассматривала такое знакомое и одновременно незнакомое лицо. — Вы ведь не отстанете, да? — спросила переводчица, закусив губу. — Несколько секунд. — Но только… — начала свой ответ блондинка, как Макарена заключила ее в крепкие объятья. Она закинула ей руки на плечи и обвила вокруг шеи. Женщина остолбенела. В правой руке она держала красный клатч с золотой бляшкой, но Мака, отдавшаяся чувствам, не заметила, что и тот был под цвет ее платья. То ли Зулема все предвидела, то ли Вселенная решила таким образом пошутить. — Когда-нибудь ты мне все расскажешь, Зулема, — шептала Мака в знакомую шею. — И я наконец-то узнаю, как можно обмануть саму смерть… — Она неспешно провела ледяными пальцами по нежной коже и заглянула в глаза «незнакомки». Зулема смотрела мирно и без привычного для нее раздражения. Это был чертов абсурд… — Я знаю, что тебе было одиноко со мной. Особенно в последние дни. Блондинка глубоко вздохнула и опустила взгляд. Было непонятно, сдалась она или нет. Монолог служил в роли тарана, который смог бы прошибить любую, даже самую прочную, дверь. — Все это очень трогательно, но я бы посоветовала вам обратиться к психиатру, — выдавила из себя переводчица и подняла руки, чтобы шизофреничка наконец-то ее отпустила. Макарена улыбнулась, узнав любимый жест Зулемы. Все было не так безнадежно, как ей показалось. — Надеюсь, вы справитесь с этой потерей. Я могу идти? — Она наклонила голову, и Мака увидела, что женщина все-таки раздражена. Возникла гениальная идея — злить ее и дальше. Тогда она точно вернется к себе настоящей. — Да, спасибо за помощь. — Мака невинно закивала. Сальма вышла из уборной, хлопнув дверью чуть громче, чем стоило бы. Макарена, чувствуя счастье, отправилась за ней. Пройдя несколько шагов, она заметила, как Альберто махнул Сальме и та, расплывшись в довольной улыбке, направилась в его сторону. Они приобнялись, и Мака разинула рот. Из паралича ее вывел Диаз, который ущипнул ее за мягкое место. Макарена даже вскрикнула от неожиданности. Первой ее реакцией было желание влепить пощечину этому сукину сыну, но в защиту наглеца вступилась внутренняя жена — как-никак этот бегемот был начальником Альберто. Проглотив унижение, Феррейро сцепила зубы и грозно поплыла в сторону мужа и его новой приятельницы. Они были важнее. — Маки! Ты где была? — Альберто взял жену за руку. — Я хотел познакомить тебя с Сальмой. Она та самая переводчица, о которой я говорил. — Надеюсь, только хорошее? — уточнила Сальма и протянула руку. — Маки? Вас реально так зовут? — Макарена, — поправила мужа брюнетка и пожала ладонь Зулеме. Так необычно было знакомиться во второй раз, что по телу побежали мурашки. И да, на пальце блестел огромный бриллиант. Макарене хотелось тотчас застрелиться. Ну, или съесть живого морского ежа. — Мы виделись. В дамской комнате. — Сальма прищурилась, рассматривая лицо напротив. Макарена, не выдержав сканера зеленых глаз, посмотрела на мужа. — Я так понимаю, вы успели подружиться? — спросила Макарена в лоб и перевела взгляд на Сальму. Та смеялась. Словно и не было той сцены в уборной. Словно Макарена не рассказала все, в чем сама боялась признаться. Словно Зулема не злилась, частично обнажив свое естество. Феррейро сжала кулаки. — Не ревнуйте, Макарена. — Блондинка томно облизнула губы. — Я же вижу, что он ваш фанат. И тем более я здесь не одна… — Она махнула кому-то в толпе. — Рауль! К их компании подскочил молодой парень с широченными плечами. Феррейро натянула на лицо притворно-дружелюбную улыбку. Ну конечно. Не могло же быть так, чтобы она, богатая и успешная, развлекалась в одиночестве. — Ты где пропадал? — заявила Сальма с наездом, и тот обнял ее за талию. — Прости, любимая. — Рауль чмокнул ее в щеку. — Простишь? — Он состроил щенячьи глаза, и Зариф закусила губу. — А я думала, вы женщин любите, — выдала разозленная Макарена, и все затихли. Альберто хотел провалиться сквозь землю от стыда. Рауль захохотал, задрав подбородок. Сальма прожигала брюнетку взглядом. Теперь она точно ее ненавидела. Можно было ликовать. — Простите, я такое сразу замечаю, — извинилась Феррейро. — Моя лучшая подруга — лесбиянка. — Ну, тут вы ошиблись. Эта женщина любит только меня. Правда, дорогая? — Рауль дернул бровями. Сальма, кусавшая губы, медлила с ответом. — Правда, милый. — Она погладила его по щеке. — Ты что, не побрился? — Извини. Я знаю, что ты не любишь щетину. — Что ты в ванной все утро делал? — Блондинка нахмурилась, как это делают мамашки. — Ролики смотрел, — признался парень, и Сальма покачала головой, скрывая улыбку. — Простите, — извинилась она перед всеми. — Я забываю, сколько ему лет. Макарена поймала себя на страстном желании рассказать всем присутствующим, что это не Сальма Зариф, а Зулема Заир, убийца и воровка, каких свет не видывал. И женщин она тоже любит. Лгунья. Губы так и чесались, чтобы произнести что-нибудь такое, обличающее. Довести бы эту врунью до белого каления, чтобы она накинулась на нее с кулаками и проклятиями. — Может, пригласим их на пикник? — Альберто кивнул своей жене. — А что? Смотри, какие они милые. Господи, нет. Макарена сцепила зубы. Она даже сжала кулаки, чтобы подавить рухнувшую на нее ярость. Только этого ей не хватало — Зулемы и ее мужика у них в гостях. Нет, она, конечно, рада, что они встретились и даже «поговорили», если это вообще можно назвать разговором, но дальше гипотетический план Зулемы она исполнять не собиралась. Не может эта женщина действовать без плана — у нее всегда припрятана шахматная партия в кармане, если не несколько. Время махания пистолетом перед самым носом прошло — теперь, если действовать, то тонко и с умом. Пока Макарена проигрывала. — У нас не так много друзей. — Альберто пожал плечами. — Если вы… — Я посмотрю свой график. Вполне возможно, что смогу. — Сальма заглянула в глаза своему возлюбленному. — Как ты на это смотришь, дорогой? — Я только «за». Мне лишь бы потусить. Ты же знаешь… — Рауль широко улыбнулся, разглядывая женское лицо рядом. Макарена закатила глаза. Если она откажет, Альберто расстроится. Или вообще решит, что она ревнует. Но она не ревновала. Она всего лишь была так зла, что готова была взять автомат Калашникова и всех расстрелять. — Хорошо, дорогой. Я буду только рада, — согласилась Феррейро и легла мужу на грудь. Сальма, поглаживая своего парня по плечу, улыбнулась. Игра началась.