Лекарство/The cure

      Тайлер дал себе обещание. Если однажды Уэнсдей так или иначе вернётся в его жизнь, он всегда будет её защищать. Он сделает для неё всё, что угодно и потратит всю свою жизнь, пытаясь исправить свои прошлые поступки. Ему было очень стыдно. Стыдился он того как обращался с ней, как лгал ей, того что он не смог сопротивляться приказам простого норми. Лорел Гейтс была никем и отняла у него всё. Вернуть Уэнсдей было безнадёжно, и ещё более маловероятно, что она всё ещё будет испытывать к нему чувства после всех этих лет и той боли, которую он ей причинил. И всё же его мечта сбылась, Уэнсдей призналась ему в любви. Он каждый день щипал себя, чтобы убедиться, что это не сон. И она даже собиралась подарить ему ребёнка, сына. И он дал себе ещё одно обещание. Быть хорошим отцом, по крайней мере, лучше, чем был его собственный отец.       Он сделал бы всё ради Уэнсдей и ради своего сына.       А потом его мечта превратилась в кошмар, когда Энид рассказала ему, что Ксавье сделал с Уэнсдей. Тошнота, которую он испытывал, превратилась в самую сильную ненависть и желание убить, какие он не испытывал за последние годы. Осознание того, что Уэнсдей была в романтических отношениях с Ксавье в течение нескольких лет, отнюдь не сделало его счастливым. На самом деле, он удивлялся, как такое возможно. Ксавье был воплощением всего, что ненавидела Уэнсдей. Претенциозный придурок с сомнительным чувством юмора, который думал только о себе. Возможно, его творческая натура привлекла её, ведь в душе она была музыкантом и художником. Возможно, их экстрасенсорные способности свели их вместе. Он не хотел знать большего и не интересовался этим у Уэнсдей. На данный момент она была с ним, и это было единственным что имело значение.       Но всё изменилось. Он не мог отпустить то, что Ксавье сделал с Уэнсдей. И несмотря на угрозы и предупреждения Энид, он знал, что отомстит, и Ксавье заплатит.       И сейчас у него хватило наглости прийти и насмехаться над ним в суде.       Когда Тайлер понял, что Ксавье стоит в конце зала, его реальность изменилась и дыхание участилось. Он не мог пошевелиться и не слышал, как судья попросила его сесть. Его взгляд был прикован к Ксавье, и он не видел никого кроме него. Он также не слышал, как Ава спросила его, в порядке ли он и хочет ли он сделать перерыв.       В глубине его желудка образовался ком, и он отчётливо чувствовал, как он поднимается по пищеводу, проходя по трахее и касается сонной артерии и ярёмной вены. Когда он открыл рот, то был уверен, что оттуда не вырвется ни звука, но послышался слабый голос и он сжал кулаки.       – Уберите его…       – Простите, мистер Галпин? – спросила судья.       – Уберите его! – повторил Тайлер более отчетливо.       – О чём вы говорите? – нетерпеливо спросила судья. – Вы хотите сделать перерыв?       – Я хочу чтобы он вышел! – закричал Тайлер, и в зале поднялся ропот, когда Уэнсдей повернулась и посмотрела на Ксавье, который, похоже, не понимал, что Тайлер говорит о нём.       – Достаточно, мистер Галпин! – твёрдо заявила судья, тоже повышая голос. – Либо вы садитесь, либо я прекращаю слушание!       – Насильник! Он никто иной как насильник и мерзавец! – снова закричал Тайлер, делая шаг к скамейке, но которой сидели зрители.       – Тайлер, не надо! – попыталась Уэнсдей.       – Вызовите охрану! – приказала судья клерку, который быстро схватил телефон.       Но Тайлер не слышал Уэнсдей и не чувствовал, как удлиняются когти на его пальцах, а глаза становятся жёлтыми. Из его горла вырвалось рычание, и несколько человек в зале встали. Некоторые направились к выходу, а некоторые начали кричать.       Затем Тайлер был схвачен несколькими охранниками здания суда, в то время как он кричал и вопил, пытаясь освободиться от рук, которые схватили его и вывели из помещения.

***

      Уэнсдей сидела, упираясь локтями в колени и спрятав лицо в ладонях, она отдала бы всё на свете, чтобы пережить этот день и избежать предсказанной катастрофы. Ей следовало быть честной с Тайлером. Ей не нужно было соглашаться давать показания в суде. И как раз в тот момент, когда она составляла длинный список того, что ей следовало сделать по-другому, Джеймс сел рядом с ней на деревянную скамью, на которой она сидела, и она посмотрела в его сторону.       – Я могу увидеть его сейчас? – спросила она охрипшим голосом.       – Нет Уэнсдей, прости, – вздохнул Джеймс. – Ему вкололи успокоительное и отправили обратно в больницу.       – Джеймс! – воскликнула Уэнсдей, когда её надежды рухнули вместе с его словами.       – Я пытался! – защищался Джеймс. – Мне сказали, что он был слишком неуравновешен и зол. Он не здоров, Уэнсдей…       – Я не могу поверить, что ты рассказал ему, Джеймс! – сказала Уэнсдей сердитым тоном. – Я доверяла тебе!       – И я не могу поверить, что ты думаешь, будто я не умею хранить секреты! – воскликнул Джеймс тем же тоном. – Особенно если это касается отношений между клиентом и его адвокатом.       – И это всё, что я для тебя значу? Клиент? – выплюнула Уэнсдей, всё ещё злясь и теперь совершенно разочарованно.       – Ты прекрасно знаешь, что это не так, Уэнсдей. Ты мой друг. По крайней мере я думал, что мы друзья. Но теперь, когда ты сомневаешься в моих словах, и я уже не так уверен…       – Я рассказала это только двум людям, Джеймс, – сказала Уэнсдей более спокойно. – Тебе и …..       – И? – Джеймс приподнял бровь.       – Энид… – выдохнула Уэнсдей. Она ударилась головой о стену позади себя и на минуту закрыла глаза. – Я должна была рассказать Тайлеру о Ксавье и о том, что он со мной сделал… Нельзя хранить секреты от тех, кого любишь больше всего на свете, даже если ты знаешь, что правда причинит им боль…       – Энид, вероятно, думает то же самое в данный момент, Уэнсдей, – мягко сказал Джеймс. – Она сидит в коридоре и, вероятно ждёт тебя. Иди и поговори с ней.       – Прости, что усомнилась в тебе… – извинилась Уэнсдей. – Всё ещё друзья?       – Конечно, – вздохнул Джеймс. – Хотя думаю, ваша дружба должна сопровождаться предупреждающим ярлыком, – усмехнулся он.       – Кто-то однажды говорил мне это, — она улыбнулась и закатила глаза. Встав, она казалось колебалась, прежде чем снова повернуться к Джеймсу. – Мы определённо разрушили все шансы на победу в этом судебном процессе, не так ли?       – Суд на данный момент отложен, – ответил Джеймс. – Судья потребовал провести психиатрическую экспертизу над Тайлером. Нам нужно обсудить это с Авой. Тебе действительно нужно было говорить о своём детстве и о странных вещах, которые ты делала с братом?       – Этот человек действует мне на нервы! – попыталась поспорить Уэнсдей. – Ради бога, откуда он узнал о том дне с Ксавье, когда мы были детьми?!       – Если есть что-то, что трудно скрыть, Лакал это найдет, Уэнсдей, – сказал Джеймс. – Он искал и нашёл. И ему удалось вывести тебя из равновесия. Возможно мы были недостаточно подготовлены. Мы будем работать усерднее.       – Я устала, Джеймс, – наконец сказала Уэнсдей. – Я просто хочу, чтобы всё это прекратилось… Ты можешь поговорить с мамой и всё ей объяснить? У меня нет сил. Достаточно того, что мне предстоит разговор с Энид…       – Конечно, – улыбнулся Джеймс. – Я позвоню тебе завтра.

***

      Во время перерыва здание суда не опустело, и Уэнсдей наблюдала за толпой с перил первого этажа, в смятении качая головой.       – Вы не должны стоять здесь, мисс, – наконец крикнул ей судебный пристав, и она кивнула.       Она оставалась неподвижной в течение нескольких мгновений, наблюдая за потоком посетителей, которых ведёт к выходу служба безопасности, когда она услышала стук, который заставил её повернуть голову вправо.       – Я поняла, я уже ухожу, – сказала она, нахмурившись, глядя на фигуру, стоявшую в нескольких футах от неё. Фигура в капюшоне повернула голову к ней, и глаза Уэнсдей расширились. Полупрозрачные голубые глаза уставились на неё, и она узнала этот тревожный завораживающий взгляд. Фигура побежала, вскоре за ней последовала Уэнсдей, её сердце колотилось.        – Подожди! – крикнула она. Фигура двигалась быстро, и Уэнсдей поморщилась, подложив руку себе под живот, спускаясь по лестнице слишком медленно, чтобы догнать своё привидение, которое на самом деле им не являлось. – Ты не помогаешь, – сказала она своему нерождённому ребёнку. – Бьянка!       Когда она запыхавшись, выкрикнула это имя, фигура внезапно остановилась посреди лестницы.       – Мисс! Вы действительно не можете оставаться здесь, – повторил пристав на этот раз более твёрдо.       Молодая женщина повернулась к представителю закона и нахмурилась. Когда её взгляд вернулся обратно к столбу света, освещавшему широкую лестницу, она с неприкрытым разочарованием поняла, что фигура в капюшоне исчезла.       Её плечи опустились и она медленно спустилась по нескольким ступенькам в большой зал. Ей ни в коем случае не следовало бегать, когда она была на восьмом месяце беременности, и она с болью вспомнила о своём состоянии, когда спазм заставил её на мгновение закрыть глаза. Она опёрлась одной рукой на стену, слегка наклонилась вперёд, склонив голову и стала ждать пока сокращение пройдёт.       – Ты в порядке? Тебе нужна помощь?       Уэнсдей почувствовала руку на своём плече, и подняла голову, резко отстраняясь от Ксавье.       – Я в порядке! – выплюнула она. – Не трогай меня! Ты здесь, чтобы позлорадствовать над судьбой Тайлера?!       – Нет… Хм, Уэнсдей, я просто обеспокоен, – мягко сказал Ксавье. – Что только что произошло в этом суде? Кажется, дела идут не очень хорошо…       – И чья это вина?! – плюнула Уэнсдей снова.       – Ты же понимаешь, я не могу вмешаться… – вздохнул он. – Мой отец замешан в этом, Уэнсдей. Мы наконец-то достигли мира в наших отношениях. Я не могу поставить под угрозу то, что нам удалось построить за последние годы после столь долгой разлуки… Но я могу помочь, если ты мне позволишь, если ты меня выслушаешь…       Уэнсдей некоторое время наблюдала за ним, пытаясь прочитать выражение его лица, и вздохнула.       – Говори!       – Я предлагаю тебе шанс на лучшую жизнь. Я ничего не могу сделать для Тайлера, но могу убедить отца вмешаться в твою защиту, – начал Ксавье. – Мы могли бы пожениться, как планировали, и вместе воспитать твоего ребёнка. Могли бы сказать, что он мой, что ты была беременна до того, как Тайлер заставил тебя сбежать с ним.       Глаза Уэнсдей расширились, и она почувствовала тошноту, прекрасно понимая, что это не из-за её беременности.       – Ты шутишь?! Ты совсем сошёл с ума, Ксавье?! Я НЕ люблю тебя! Как ты мог подумать, что я приму что-то подобное?       – Тебе не обязательно любить меня, – продолжил он. – Я могу любить за нас обоих. Я всегда любил тебя, Уэнсдей. Я всё ещё люблю. Я буду любить твоего ребёнка так, как если бы он был мой собственный. Я знал, что не могу иметь детей, пока мы были вместе. На самом деле я знаю уже давно. Но я никогда не говорил тебе, потому что думал, что ты сама не хочешь иметь детей. Возможно, это шанс для нас наконец пожениться и создать семью.       – Это безумие, – сказала Уэнсдей тихим голосом, прижимая руку к животу. – Ты сумасшедший, как и твой отец. Вы не можете принять отказ за ответ, не так ли? Если бы ты действительно любил меня, как продолжаешь говорить, то поступил бы правильно и рассказал правду о том, что видел той ночью!       – Значит, ты предпочтёшь провести несколько лет в камере вдали от своего ребёнка, чем иметь немного свободы и воспитывать его?       – С тобой я была бы в тюрьме похуже, чем в настоящей государственной тюрьме штата, Ксавье. Иди ты к чёрту, гори в аду, там тебе самое место. Я ненавижу тебя. Когда Тайлер будет на свободе, когда его оправдают, тебе лучше быть подальше отсюда, потому что он, вероятно, попытается тебя убить, а я ничего не сделаю чтобы остановить его. Возможно, я даже помогу ему скрыть следы его преступления, и никто никогда не найдет твоего тела.       – Кто из нас ещё сумасшедший, Аддамс? Вы двое действительно созданы друг для друга, и вам обоим самое место в тюрьме, гнить там всю жизнь. Быть в разлуке до тех пор, пока вы оба не сойдёте с ума и не пожалеете, что не приняли моего предложения!       – Ты заблуждаешься.....А теперь уходи и оставь меня в покое, иначе я закричу во всё горло, что ты напал на меня. Убирайся в ад, – медленно сказала она сквозь сжатые зубы.       – Я оставлю для тебя там место, – горько сказал он. Посмотрев на неё в последний раз, он ушел, качая головой.       Уэнсдей наконец, восстановила нормальное дыхание и провела дрожащей рукой по волосам, которые прилипли к её шее. Они отросли ниже плеч, так же чёлка падала ей на глаза. Она пожалела, что не захватила с собой резинку, чтобы завязать их, и медленно пошла в сторону Энид, которая сидела на скамейке в отдалении. У неё не было желания вступать в открытый конфликт с Энид, поэтому она выбрала путь умиротворения, присев рядом.       – Ты не поверишь, что только что предложил Ксавье, – начала Уэнсдей с гримасой. – Он хочет, чтобы мы поженились и вырастили ребёнка как своего собственного. Он думает, что спасает меня от фатальной ошибки, будучи таким добрым. Видишь ли, моя мечта может стать реальностью, если я приму это щедрое предложение, – горько добавила она. – Я буду далеко от Тайлера, в счастливом, полноценном браке с человеком, который намного лучше, чем отец моего ребёнка…       – О, прекрати, Уэнсдей… – выдохнула Энид, проглотив рыдания. – Прости меня, – добавила она слабым голосом, Уэнсдей ощутила искренность и чувство вины в её голосе.       – Мы определённо то трио, которое всё портит уже более восьми лет, ничего не меняется… – вздохнула Уэнсдей, но ей не удалось добиться улыбки от подруги, несмотря на её желание облегчить ситуацию. – Когда ты ходила к Тайлеру? В тот день, когда ты оставила близнецов со мной, не так ли? – догадалась Уэнсдей, и Энид молча кивнула. – И почему тебе пришла в голову эта замечательная идея пойти и рассказать ему, что Ксавье сделал со мной?       – Я злилась на Тайлера более восьми лет, Уэнсдей, – призналась Энид. – Когда ты сказала мне, что виделась с ним, что ты влюблена в него, я испугалась. Мне не хотелось заново переживать тот ужасный конец 2022 года… Мне хотелось увидеть его ещё раз и спросить о его самоконтроле. Я сказала ему, что если он сможет контролировать себя, забыть о любой мысли о мести Ксавье, зная, что он с тобой сделал, тогда, возможно, я смогу снова ему доверять…       – Он с треском провалился после того, что ты видела в зале суда, не так ли? – вздохнула Уэнсдей.       – Он не набрал ни одно очка, это точно… – пробормотала Энид. – Это ещё не всё, Уэнсдей, я хочу быть абсолютно честной с тобой. Я также ходила к Тайлеру в начале 2024 года, – призналась Энид слабым голосом, и Уэнсдей ждала когда она продолжит. – Год спустя я хотела прояснить с ним несколько вещей. Я заставила его пообещать никогда не связываться с тобой, оставить тебя в покое.       Уэнсдей была шокирована таким откровением и посмотрела на Энид с удивлением.       – Он обещал? – шепотом спросила Уэнсдей.       – Да, он обещал, – кивнула Энид. – Но он хотел быть уверен, что ты будешь счастлива.       – Может, мне стоило это решать самой, Энид, ты так не думаешь? – внезапно выпалила Уэнсдей.       – Ты за год не проронила почти ни слова, Уэнсдей, – ответила Энид тем же тоном. – Я поняла это по первым трём месяцем, по тому времени, которое потребовалось, чтобы закрыть Невермор для восстановления и для тебя, чтобы всё переварить! Я дала тебе столько времени, сколько нужно, чтобы вернуться в Джерико и Невермор, что для всех было нелегко. Затем я не навязывалась тебе летом, чтобы ты восстановила связь с семьёй и силы к началу нового учебного года. И когда ты вернулась в школу, ничего не изменилось, ты постоянно молчала. Я не стала праздновать твой день рождения из уважения к твоим желаниям. А в первую годовщину того проклятого дня мы целый день тебя не видели и я испугалась. Я поняла, что ты всё ещё думаешь о нём. И, наконец ты стала восстанавливать связь с миром, со мной, а в конце года постепенно со школой и другими людьми. Я была очень счастлива, когда ты согласилась приехать в Сан-Франциско после Рождества! Я не хотела, чтобы Тайлер всё испортил, поэтому мне пришлось пойти к нему.....       – В то время я на самом деле не думала о Тайлере, – пожала плечами Уэнсдей. – Не, ну думала, конечно, но не в таком смысле. Я тоже злилась на него и на самом деле продолжала думать о том, что я упустила, почему раньше не поняла, что это он, я чувствовала себя очень виноватой.....И в тот день, когда я исчезла, в годовщину тех событий, я вернулась на стратегически важные места, по которым я должна была обо всём догадаться. Я думала об этом целый день. Я даже чуть не отправилась повидаться с Тайлером…       – Почему не пошла? – спросила Энид.       – Потому что я всё ещё злилась, и это не принесло бы никакой пользы… – тихо ответила Уэнсдей. – Потому что мне нужно было двигаться дальше, и я решила забыть всё это и насладиться двумя годами учёбы, которые у нас остались в Неверморе, – Энид кивнула, и они синхронно вздохнули. – Я не знаю почему, но я рада, что ты пошла к нему, – сказала Уэнсдей на одном дыхании, и Энид удивлённо посмотрела на свою подругу. – Он сказал что-нибудь ещё? – наконец спросила Уэнсдей сдавленным голосом после долгого молчания.       – Он поблагодарил меня, – ответила Энид.       – Поблагодарил? – Уэнсдей удивлённо подняла бровь. – За что?       – За то, что спасла тебя в ту ночь, потому что если бы я не вмешалась, он бы убил тебя, он мне сам сказал, у него был приказ убить тебя, поэтому он поблагодарил. Он пообещал. И я ушла.       Уэнсдей почувствовала, что её сердце пропустило удар и закрыла лицо руками.       – Я сделала всё это для тебя, Уэнсдей, чтобы защитить тебя, – добавила Энид, рыдая в голос. – Но я понимаю, что облажалась, вам в любом случае суждено быть вместе. Мне жаль, что я рассказала ему о Ксавье…       – Может быть, это к лучшему, – вздохнула Уэнсдей. – По крайней мере, он теперь в курсе, потому что я не знаю, смогла бы я когда-нибудь рассказать ему…       – Но Уэнсдей, сейчас всё так запуталось… – всхлипнула Энид, и слеза скатилась по её щеке. – Это моя вина. Из-за меня Тайлера могут осудить, и тебя тоже.       – Ничего ещё не кончено, Энид, – твёрдо заявила Уэнсдей. – Мне нужна твоя помощь.       – Я сделаю всё, что ты захочешь, – прошептала Энид, и Уэнсдей протянула ей носовой платок, закатив глаза. – Ты можешь просить меня о чём угодно.       – Мне нужны твои способности оборотня, – объяснила Уэнсдей, и Энид вопросительно подняла бровь. – То, что я собираюсь тебе сказать, должно остаться между нами, Энид, обещай мне. Это очень важно.       – Я удивлена, что ты всё ещё доверяешь мне… – призналась Энид, вытерев глаза.       – Каждый заслуживает второго шанса, Энид, не так ли? – ответила Уэнсдей с серьёзным взглядом, и Энид кивнула.       – Я обещаю, ты можешь мне доверять, – почти торжественно заявила Энид. – И я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе и Тайлеру.       Уэнсдей кивнула и на мгновение осмотрелась, прежде чем встретиться своими тёмными глазами с лазурно-голубыми глазами Энид.       – Я видела Бьянку, Энид. Я уверена, что это была она, наши глаза встретились, её глаза особенно выразительны. Могут ли твои обонятельные способности оборотня помочь нам найти её? Я знаю, где искать…       Энид широко раскрыла глаза и кивнула, садясь на скамейку.       – Да, я думаю, что смогу. Мои способности лучше всего проявляются в полнолуние. А в эту пятницу как раз полнолуние, Уэнсдей.       – Отлично. Мы встретимся возле склепа Крекстоуна в сумерках, – сказала Уэнсдей, и Энид кивнула, подруги обменялись понимающими улыбками.

***

      Уэнсдей шла под лунным светом этой тёплой летней ночи, который, казалось окутывал лес, направляя каждый её шаг. Озеро она пересекла быстро, но не торопилась, наблюдая, как ясная луна играет на воде. Когда она пришвартовала лодку к берегу озера, то улыбнулась при виде лунного луча, освещающего поверхность воды, и, казалось, уловила отблеск легкой волны, нарушающей тишину вокруг, в то время как ни одно дуновение ветерка не шевелило деревья.       Она медленно шла по тропинке к склепу, и наконец увидела её во всей красе, её мех сиял в лунном свете, и она нашла время полюбоваться ею. Оборотень почувствовала присутствие и увидев, как Уэнсдей присоединяется к ней, фыркнула. Уэнсдей увидела аккуратно сложенную одежду Энид на краю склепа, и улыбнулась.       – Я положу её в свой рюкзак, – наконец сказала она, и оборотень проследила за каждым её движением.       Уэнсдей никогда не видела Энид в облике оборотня с той роковой ночи, когда молодой волк впервые превратилась под кровавой луной. Она застенчиво подняла руку к Энид немного колеблясь.       – Можно?       В ответ оборотень опустила голову к руке Уэнсдей с приглушенным рыком и Уэнсдей погрузила руку в густой коричневый мех. Любой бы испугался внушительной собаки с пронзительными глазами и длинными острыми зубами. Но Уэнсдей была очарована зверем и силой, которую он источал.       Затем она полезла в свой рюкзак и достала оттуда предмет одежды.       – Я просмотрела вещи и нашла эту футболку, она принадлежала Бьянке. Она должна помочь тебе выйти на её след.       Энид долго нюхала одежду, и преследование началось без промедления. Уэнсдей шла по пятам за оборотнем, которая ориентировалась в лесу так, словно знала его в совершенстве. Стрекотание сверчков сопровождало каждый их шаг, тяжелый у оборотня и более лёгкий у Уэнсдей, которая из всех сил старалась не отставать от Энид, её дыхание было прерывистым. Затем Энид внезапно ускорила шаг, и Уэнсдей вздрогнула прижимая руку к животу, а затем остановилась и тяжело задышала. Влажная жара этой летней ночи сделала атмосферу довольно неуютной. Уэнсдей собрала волосы в высокий конский хвост, из-под которого выбилось несколько непослушных прядей. Чёлка прилипла ко лбу, и она чувствовала как платье липнет к её вспотевшей спине.       – Энид, подожди! Я не успеваю… Ты забываешь, что я больше не одна в этом теле.       Энид вернулась по своим следам и слегка наклонила голову в сторону Уэнсдей, положив голову на её округлившийся живот.       – Я в порядке, не волнуйся, — сказала Уэнсдей, переводя дыхание и почувствовала, как её сердцебиение возвращается к более нормальному ритму. – С ребёнком тоже всё в порядке, он шевелится, ты его чувствуешь?       Энид потёрлась головой о живот Уэнсдей, прежде чем внезапно поднять голову и оглянуться назад. Она медленно подошла к небольшой поляне, и Уэнсдей последовала за ней, обнаружив небольшую деревянную хижину. Наконец Энид взвыла на луну и упала на колени, медленно обретая человеческий облик. Уэнсдей сняла свой длинный чёрный жилет и бросилась к ней, помогая ей встать на ноги, накинув жилет на плечи, чтобы немного прикрыть её.       – Ты сделала это, Энид, – выдохнула Уэнсдей, рассматривая старую заброшенную охотничью хижину.       Они вошли в хижину, дверь скрипнула, и Энид на мгновение исчезла, прежде чем вернуться в своей одежде, которую она уже успела надеть обратно, в то время как Уэнсдей осматривала интерьер при свете своего телефона.       – Ты в порядке? – спросила Уэнсдей, и Энид кивнула.       – Со мной всё в порядке, – подтвердила она. – Я устала, но за последние несколько лет мне приходилось мириться со всё большим и большим количеством превращений. Думаешь это убежище Бьянки?       – Без сомнения, – ответила Уэнсдей. – Воск для свечей свежий, в печке есть газ, здесь есть жизнь. Она наверное приходит сюда, когда не бывает дома.       – Дома? – Энид вопросительно подняла бровь.       – В озере, – ответила Уэнсдей. – Бьянка — русалка, Энид, – добавила брюнетка, закатывая глаза. – Вероятней всего она чувствует себя безопасней в озере. Она знает, что мы здесь, что мы ищем её сегодня вечером.       – Думаешь она на нашей стороне? – спросила Энид.       – Я не знаю… – пожала плечами Уэнсдей. – Я бы хотела знать… Я бы хотела верить, потому что есть несколько причин, которые заставляют меня думать, что она на нашей стороне. Она пошла на риск, придя в суд. Она всё ещё здесь, хотя могла отсутствовать несколько месяцев.       – Но если она на нашей стороне и знает, что мы её ищем, – заявила Энид. – Она могла бы присоединиться к нам сегодня вечером…       – Она, вероятно, не знает, может ли нам доверять, – вздохнула Уэнсдей.       – Может быть, мы могли бы оставить ей сообщение? – предложила Энид, но Уэнсдей покачала головой.       – Это слишком опасно, – ответила Уэнсдей. – Кто-то другой может увидеть это сообщение, и мы можем подвергнуть опасности и её и себя в процессе.       – Так что мы будем делать?       – Я вернусь, – сказала Уэнсдей. – В другой раз, одна. Вероятно, она не показалась сегодня вечером, потому что увидела меня в компании оборотня.       – Уэнсдей, – укоризненно прорычала Энид. – В твоём состоянии не хорошо возвращаться одной… Тебе следует поговорить об этом с шерифом.       – Ты правда думаешь, что в присутствии шерифа она сможет мне доверять?!       – Мне не нравится, что ты рискуешь, – выпалила Энид, и Уэнсдей вздохнула.       – Я приду днём, я буду осторожна, обещаю.       Энид бросила на подругу последний укоряющий взгляд, но она точно знала, что Уэнсдей приняла решение, и она не сможет помешать ей попытаться найти Бьянку, если ситуация с Тайлером окажется критической.

***

      На следующий день Уэнсдей вернулась на остров, на котором находился склеп Крекстоуна. Она записала на телефон маршрут обратно к хижине в лесу, и GPS сохранил местоположение.       К тому времени, как она добралась до края озера, солнечные лучи сменились лунными, и она подложила руку под живот, прежде чем присесть на корточки, чтобы понаблюдать за той же волной на поверхности воды. Однако на этот раз волна была больше и крик Уэнсдей был приглушен под водой, когда чьи-то руки схватили её за шею и утащили в глубину озера…