Лекарство/The cure

      Уэнсдей проснулась от незнакомого фонового шума. Она нахмурилась и открыла глаза, чтобы осмотреться в комнате, которая, как она предположила, принадлежала Джеймсу. Предположительно, прошлой ночью она уснула на диване, и Джеймс очевидно, отнёс её в свою комнату, чтобы ей было удобнее спать, чем на его скользком, шумном кожаном диване. Она признала, что довольно хорошо выспалась, проводя рукой по своим спутанным волосам. Джеймс снял с неё туфли и жилет, но остался джентльменом, оставив её в летнем платье для беременных, которое идеально подчеркивало её заметный живот.       Спальня Джеймса была отражением его квартиры: чистая, простая и не загромождённая. В центре маленькой комнаты стояла только кровать и две небольшие прикроватные тумбочки, вероятно, поставленные туда из эстетических соображений. Также в комнате находился встроенный шкаф с бронзовыми раздвижными дверями и небольшой телевизор с плоским экраном, висящий на стене напротив кровати.       Уэнсдей встала и включила свет. Красный цвет простыней поразил её, и она слегка поморщилась, прежде чем подойти к двери и медленно открыть её. Маленькая ванная комната с туалетом и душем стала приятным сюрпризом с утра, и она облегчила свой мочевой пузырь, прежде чем выйти из комнаты и присоединиться к Джеймсу.       "Вчера в Берлингтоне открылся судебный процесс над Тайлером Галпиным. После того, как в 2022 году Хайд, уроженец Джерико, попал в заголовки газет, его имя снова красуется в новостях после эффектного побега из психиатрической больницы, где он содержался до истечения срока наказания. Его подозревают в убийстве Бьянки Барклай, молодого биолога, работающего над лекарством, которое поможет Хайдам контролировать своё чудовищное альтер-эго, а его отношения с первоначальной жертвой, Уэнсдей Аддамс, которая, по всей видимости, сейчас является его любовницей, будут в центре обсуждения".       – Эффектный побег? – проворчала Уэнсдей. – Мы без каких либо препятствий вышли через парадную дверь и сели в мою машину. Проще и быть не может. Джеймс улыбнулся, увидев помятое лицо Уэнсдей, и выключил телевизор. – И что на данный момент говорят СМИ?       – Не так уж и много, – ответил Джеймс, пожав плечами. – Но они уже обсуждают ваши отношения, и это хорошо. – Уэнсдей кивнула, и Джеймс встал с дивана. – Что ты хочешь на завтрак?       – Ничего, – ответила Уэнсдей. – Я поеду домой, мне нужно принять душ и переодеться.       – Я ни в коем случае не отпущу тебя на голодный желудок, – улыбнулся Джеймс, удивлённый бесстрастным взглядом Уэнсдей.       Молодая женщина вздохнула и обвела взглядом квартиру, прежде чем вернуться к вампиру.       – Яичница, бекон и чай, – пробормотала она и улыбка Джеймса стала ещё шире.       – Отличный выбор! – воскликнул он и направился на кухню, Уэнсдей последовала за ним, закатывая глаза при энтузиазме адвоката.       – Тебе не обязательно приходить сегодня днём, если ты не хочешь, – сказал Джеймс, пока Уэнсдей молча потягивала чай, доедая яичницу с беконом. – Мы просто собираемся подробно ознакомиться с медицинской картой Тайлера, что будет долго и довольно скучно. Тайлера, возможно, даже не вызовут для дачи показаний.       – Я ни в коем случае не пропущу ни одной минуты этого судебного процесса, – ответила Уэнсдей, удерживая пристальный взгляд Джеймса.       – Я знал, что ты так скажешь, – улыбнулся Джеймс. – Я просто хотел, чтобы ты знала, что у нас на повестке дня.

***

      Следующие два дня были такими же однообразными. Жизнь Тайлера была тщательно изучена, начиная с его рождения, относительно спокойного детства и заканчивая цунами, вызванным смертью его матери. Рассмотрели трудные, бунтарские годы его юности, и Донована даже вызывали для дачи показаний о личности и поступках его сына.       Уэнсдей делала заметки. Каждое показание, каждое слово адвокатов и каждое вмешательство судьи тщательно записывалось в блокнот, который она методично перечитывала каждый вечер.       Для Уэнсдей, Джеймса и Авы подведение итогов дня, проведённого в суде, стало своеобразным ритуалом. Квартира Джеймса превратилась в своего рода штаб-квартиру, где Уэнсдей чувствовала себя как дома.       Третий вечер был особенным, как будто время остановилось. На этот раз слушание закончилось относительно рано, и Джеймс с Авой снова репетировали ответы Уэнсдей, для её слушания на следующий день.       Однако Уэнсдей уже не была так уверена, что хочет давать показания, спазмы не переставая пытали её в тот особенно жаркий летний день. Её живот периодически сокращался, поэтому Джеймс с Авой обменивались обеспокоенными взглядами.       – Не разумнее ли будет обратиться завтра утром к врачу, Уэнсдей? – осторожно попытался спросить Джеймс. – Чтобы убедиться, что состояние твоего здоровья не вызывает беспокойства...       – Я не знаю... – выдохнула Уэнсдей, явно обессиленная. – Посмотрим утром. Можно мне остаться на ночь здесь?       – Конечно, – улыбнулся Джеймс. – Ты права, утром будет видно.       – Я оставлю вас, – решила Ава, поднимаясь на ноги. – Я хочу ещё раз перечитать показания Уэнсдей и Тайлера, чтобы убедиться, что в них нет расхождений.       Когда Ава вышла из квартиры, вампир улыбнулся Уэнсдей и протянул ей руку, приглашая её следовать за ним. Она нахмурилась, но всё равно взяла его за руку и последовала за ним, заинтригованная и довольная этим небольшим развлечением. Они вышли из квартиры и поднялись на лифте, затем по небольшой лестнице, Джеймс весь путь не выпускал руку Уэнсдей.       – Мне стоит беспокоиться? – спросила Уэнсдей, переводя дыхание.       – Ты доверяешь мне или нет?       – А у меня есть выбор? – ворчала Уэнсдей, поддерживая свой округлый живот свободной рукой.       – Выбор есть всегда, Уэнсдей!       Наконец они прошли через дверь, которую Джеймс подпёр ржавым стулом, и Уэнсдей ахнула от вида на Берлингтон, открывшегося им с крыши многоквартирного дома Джеймса.       – Я никогда не думала, что город может быть таким большим, – сказала она, не зная, куда смотреть, ведь с этой точки можно было увидеть много чего.       – На первый взгляд, ничего особенного, но с таким видом как отсюда, на это стоит посмотреть, – рассмеялся Джеймс.       – Скольких девушек ты приводил сюда, Джеймс?       – Ни одной, – категорично ответил адвокат. – Ты первая. – И взгляд Уэнсдей оторвался от обзора, чтобы понаблюдать за своим собеседником. – Не смотри на меня так, Уэнсдей, это не так уж интересно. Моя жизнь не такая уж захватывающая...       – Мне интересно, – искренне сказала она, и Джеймс открыл плитку шоколада, чтобы успокоиться. – Еда – это тоже своего рода убежище, не так ли? – спросила Уэнсдей. – Или она не даёт забыть о человеческой природе?       – Ты уверена, что выбрала правильный путь? Полиция? Честно? – пошутил он, откусывая шоколадку.       – Ты не ответил ни на один из моих вопросов... – заметила она, смотря на ночной город, и великолепный открывающийся закат.       – Обычно вопросы задаю я, – ответил Джеймс, и Уэнсдей подавила смешок.       – Эй, это моя реплика! Но я играю с тобой в игру, а ты мне ничего не даешь.       – Может быть, в другой раз, – наконец сказал Джеймс, после нескольких секунд молчания.       – Нет, сейчас, – настаивала Уэнсдей. – Неужели в твоей жизни нет никого, кто тебе дорог? Мужчина, женщина, человек, вампир.....       Джеймс снова вздохнул и, впервые за долгое время не доел свою шоколадку.       – Да, конечно, – наконец произнёс он слабым голосом. – Были близкие мне мужчина и женщина. Оба вампиры. Были и люди, но человеческая жизнь хрупка и коротка. По иронии судьбы, потеря людей, которых я по-настоящему любил, убивала меня. Я поклялся, что никогда больше не полюблю человека. По крайней мере, один из таких как я, останется со мной дольше, чем несколько удручающе коротких лет...       – Что случилось с этими двумя вампирами? – с любопытством спросила Уэнсдей.       – Мэри пропала во время Гражданской войны. Мы ехали из Мемфиса в Сент-Луис по реке Миссисипи. Однажды ночью она пропала во время переправы. Она была мулаткой, поэтому я не знаю, решило ли её происхождение её судьбу. Я не знаю, что с ней случилось, и это самое тяжёлое. Я не знаю, жива ли она или мертва. Это отталкивает. На следующий год я встретил Чарльза. Он погиб после после Первой мировой войны, – вздохнул Джеймс. – Мы эмигрировали в Европу. Мы были в Англии. "Ревущие двадцатые" оправдывали своё название, но, несмотря на послевоенную эйфорию и экономический рост, преступность захватила и "подбрюшье" прокуренных баров. Не говоря уже о развитии вида спорта, направленного на уничтожение вампиров. Он был обезглавлен, и я ничего не мог сделать. Я вернулся в Штаты со своей печалью и одиночеством, которые по сей день не покидают меня.       – Прости.... – выдохнула Уэнсдей. – Мне не стоило спрашивать, я не хотела будоражить болезненные воспоминания.       – Для меня это звучит как другая жизнь, – улыбнулся Джеймс, пожимая плечами. – Так оно и есть. Время шло, воспоминания исчезали, а жизнь продолжалась. – Наступила тишина, Уэнсдей наблюдала, как последние лучи света исчезают за зданиями в поле её зрения. – Я испортил тебе настроение, – наконец заявил Джеймс. – Как мне снова заставить тебя улыбнуться, Уэнсдей?       – Я никогда не улыбаюсь, – устало ответила Уэнсдей.       – И почему это так происходит? Для тебя это слишком откровенно демонстрировать свои чувства? Твоя позиция – всего лишь ширма, Уэнсдей. На самом деле ты не такая, не так ли? – немного вызывающе спросил Джеймс. Уэнсдей искоса взглянула на него в ответ и фыркнула, оглядываясь на город, освещённый искусственными огнями. – Пиццу? – наконец спросил он, услышав, как у Уэнсдей заурчало в животе.       – Определённо. Сыр, анчоусы, помидоры, никаких оливок, – ответила Уэнсдей, и Джеймс издал смешок. – Мы можем поесть здесь? – мягко добавила она.       – Конечно! – воскликнул Джеймс. – Это отличная идея! Я рад, что тебе понравилось это место, оно моё любимое. И ты выглядишь лучше. Тебе стало лучше?       – Да, – кивнула Уэнсдей, всё ещё смотря на город.       – Хорошо. Я закажу пиццу, возьму напитки и вернусь!       – Тебе помочь?       – Не надо, оставайся здесь, отдыхай и наслаждайся видом, – улыбнулся Джеймс, прежде чем исчезнуть на узкой лестнице.       Лёгкий ветерок развивал волосы Уэнсдей, и она улыбнулась, наблюдая, как город оживает в преддверии предстоящей ночи.

***

      Уэнсдей заняла своё обычное место в зале суда и наблюдала, как толпа любопытных зевак быстро занимали свои места, опасаясь, что им не достанется места на данном судебном процессе.       – Стервятники...... – подумала она, и тошнота заставила её поморщиться.       Джеймс вскоре появился и взглянул на Уэнсдей с оттенком опасения.       – Ты можешь не давать показания, – слабо сказал он. – Мы можем всё отменить. Если ты не готова, ничего страшного.       – Нет, я сделаю это, – ответила молодая женщина. – Я должна. Тайлер не может выдержать всю тяжесть этого скандального обвинения в одиночку.       Она обернулась в последний раз, чтобы запомнить лица, которые будут присутствовать на её слушании, и улыбнулась при виде Донована. На той же скамейке, что и шериф, но на противоположной стороне, она заметила Мортишу и закатила глаза при виде своей матери, у которой было серьёзное выражение лица. Очевидно, она не осталась незамеченной в своём длинном черном платье до пола и больших солнцезащитных очках, которые она, вероятно, не снимет на протяжении всего слушания.       Уэнсдей вздохнула, когда рядом с ней приземлился торнадо, тяжело дыша.       – Энид?! – удивлённо воскликнула Уэнсдей. – Что ты здесь делаешь?       – Я хочу присутствовать на твоём слушании! – ответила Энид, обмахивая лицо рукой. – Я бежала, жарко! Я думала, что опоздаю! Аякс забрал детей из школы, а младших я буквально бросила на попечение няни! Металлодетектор на входе - это возмутительно, не так ли? Это заняло даже больше времени, чем в аэропорту! Ну ладно, в моей сумке был швейцарский раскладной нож, вилка, три комплекта ключей и куча монеток Бена – знаешь, те, которые он хочет кинуть в банку для чаевых во Флюгере? А потом мне пришлось потратить кучу времени, чтобы найти нужный зал суда, так что мне пришлось спросить....       – Энид! – остановила подругу Уэнсдей. – Может ты прекратишь это?! Я пытаюсь сосредоточиться и оставаться серьёзной.....Ты только отвлекаешь....       – О, конечно, прости.... – извинилась Энид с небольшой гримасой.       – Джеймс, это Энид, моя подруга, – со вздохом сказала Уэнсдей. – Энид, это Джеймс, мой адвокат.       – Очень приятно, – сказал Джеймс с широкой улыбкой, пожимая руку Энид. – Я так много о тебе слышал.       – О, правда? – улыбнулась Энид. – Надеюсь Уэнсдей говорила обо мне только хорошее!       – Ты даже не представляешь, – усмехнулся Джеймс, предлагая Энид свою пачку шоколадных сладостей. – M&Ms?       – О, спасибо! – просияла Энид, взяв горстку M&Ms. – Синие – самые вкусные! Аякс, это мой муж, говорит, что они на вкус все одинаковые, но я с ним не согласна, синие действительно отличаются!       – Энид, замолчи! – зашипела Уэнсдей. – Это не кинотеатр!       – Твоя подруга намного забавней тебя, – вызывающе ухмыльнулся Джеймс, и Уэнсдей кинула в него убийственный вpгляд.       Когда вошла судья, наконец наступила тишина, и Тайлера вызвали для дачи показаний.       – Что касается убийства Бьянки Барклай, вы заявляете о своей невиновности, мистер Галпин?       Тайлер взглянул на Аву, которая кивнула, и прочистил горло, прежде чем ответить.       – Не виновен, Ваша честь.       В зале суда началось волнение, и, как ни странно, судья не предприняла никаких попыток успокоить толпу.       – Ваш клиент так и не признался в убийстве на протяжении всех своих многочисленных слушаний, он оставался последовательным в своих показаниях, – заметила судья.       – Это так, Ваша честь, – подтвердила Ава. – Мистер Галпин не убивал Бьянку Барклай.       – Что ж, очень хорошо. Продолжайте, – вздохнула судья, и в зале суда воцарилась тишина.       – Спасибо, Ваша честь, – ответила Ава, сделав несколько шагов в сторону присяжных, прежде чем обратиться к ним. – Дамы и господа, вы будете судить этого молодого человека, этого Хайда. Помните, вас просят сказать, убил ли Тайлер Галпин Бьянку Барклай, и только это, без учета событий 2022 года, за которые моего клиента уже судили, событий, которые он признал и принял. Вы можете пересказать события так, как вы их помните, мистер Галпин? – наконец спросила она, поворачиваясь к Тайлеру.       – Как я уже объяснял ранее в суде, – начал Тайлер. - Уэнсдей пришла за мной поздно вечером. Я не знаю, который был час, но это было после ужина и перед отбоем, так что я бы сказал, между 8 и 9 часами. Мы спустились по лестнице на первый этаж, и я натянул капюшон от толстовки на голову, когда мы выходили из больницы. Это было довольно легко, как ни странно, слишком легко. Мы никого не встретили, по крайней мере, я этого не помню, но я шёл с опущенной головой, засунув руки в карманы толстовки. Мы никого не встретили, и уж точно не Бьянку.       Также было решено, что Ксавье не будет упоминаться в рассказах Тайлера и Уэнсдей. Ксавье не только отказался давать показания, но и не было никаких следов его присутствия на изображениях с камер видеонаблюдения, которые, вероятно, были стёрты, как и запись нападения Тайлера на Бьянку несколько лет назад.       – Спасибо, мистер Галпин, – сказала судья. – Позже вас допросит ваш адвокат, а затем представитель обвинения. Ваш адвокат выступит с аргументами, а вы можете выступить с любыми заключительными заявлениями, какие посчитаете нужными. Миссис Ротлоу, вы хотели вызвать мисс Аддамс в качестве свидетеля по делу об убийстве. Обвинение согласилось, и суд не возражает, если это поможет пролить свет на ход дела. Вы можете вызвать своего свидетеля.       Тайлер вернулся на своё место и ободряюще улыбнулся Уэнсдей, когда она встала и намеренно медленным шагом направилась к трибуне. По совету Авы она выбрала платье, подчеркивающее её живот, и, поскольку до родов осталось меньше месяца, её беременность вызвала волнение среди присутствующих.       Она дала клятву на Библии, стоя, положив одну руку на священную книгу, а другую подняв, прежде чем судья разрешила ей сесть, и Ава начала свой допрос.       – Мисс Аддамс, не могли бы вы рассказать нам о ваших отношениях с мистером Галпиным во время побега? – начала Ава.       – Мы восстановили связь после стольких лет, – ответила Уэнсдей. - Винсент Торп и Бьянка Барклай попросили меня поговорить с Тайлером по поводу лекарства, которое было ещё в процессе разработки. Тайлер должен был добровольно участвовать в этом исследовании, и они почувствовали, что я могу повлиять на него, потому что Тайлер перестал сопротивляться и его мрачная натура взяла верх. До этого я не видела Тайлера 8 лет.       – Почему вы согласились, когда отказ был бы понятен, учитывая события 2022 года?       – Потому что Тайлер был моим другом, – ответила Уэнсдей. – Потому что мне нужны были ответы на некоторые вопросы о том, что произошло в 2022 году. Я хотела увидеть его снова, понять и, возможно, помочь ему, в конце концов, потому что его накачивали наркотиками, пытали и манипулировали им.       – Вы были просто друзьями? – спросила Ава, подняв бровь.       – Чуть больше, – призналась Уэнсдей. – Это не было секретом. Тайлер признался мне в своих чувствах, и сначала я отговаривала его, потому что меня не интересовала романтика. Нам было по 16 лет.       – Но вы передумали?       – Он мне понравился, не буду лгать, – ответила Уэнсдей тем же монотонным голосом. – Мне было любопытно, поэтому я согласилась пойти на свидание, а потом мы поцеловались. Затем всё изменилось, когда он получил приказы от своей хозяйки. Ему помешали, и я так и не получила ответы на свои вопросы.       – Вы получили их, когда встретили Тайлера в больнице?       – Да, – кивнула Уэнсдей. – Тайлер подтвердил, что у него не было другого выбора, кроме как следовать приказам хозяйки, и что у него были настоящие чувства ко мне.       – Почему вы организовали этот побег, когда приговор Тайлера подходил к концу, и он имел право на условно-досрочное освобождение? – спросила Ава.       – Потому что я обнаружила в его личном деле, что о досрочном освобождении Тайлера никогда не было и речи, – ответила Уэнсдей сквозь сжатые зубы. – Мной манипулировали и использовали, чтобы завоевать доверие Тайлера, но ему предстояло стать объектом отвратительных экспериментов и тестов. Я должна была вытащить его оттуда.       – Побег был таким легким как описал Тайлер?       – Да мы покинули больницу без каких либо трудностей. Мы ни с кем не сталкивались и, конечно не с Бьянкой Барклай.       – Мог ли быть у Тайлера нож, как видно на изображениях с видеонаблюдения?       – Нет, у меня с собой было служебное оружие, – ответила Уэнсдей. – Тайлеру было бы проще выхватить мой пистолет и всадить пулю в голову Бьянки. Если бы она когда-нибудь встала на нашем пути. Но данное изображение существует. Тайлер напал на Бьянку с ножом несколько лет назад, но ситуация произошла на кухне больницы во время кулинарного урока. Это монтаж, изображения с камер были обработаны. Тайлер не убивал Бьянку Барклай, которая, вероятней всего не мертва, как мы здесь говорим.       – В ходе допроса мистера Галпина мы покажем, что записи с камер действительно сомнительны, Ваша честь, – объяснила Ава судье. – Мисс Аддамс, как вёл себя Тайлер в день побега?       – Он был не лучшем состоянии, – ответила Уэнсдей. – Очень слаб и вял, с температурой.       – Почему вы вернулись из Италии, рискуя быть арестованными за убийство Бьянки Барклай? – наконец спросила Ава.       – Мы не знали, что нас арестуют за это так называемое убийство, которое Тайлер не совершал, – ответила Уэнсдей, положив руку на свой живот. – Я узнала, что беременна, так же мы знали, что наше пребывание в Италии было временным. Мы решили вернуться и взять на себя ответственность за наши действия, побег из Уиллоухил и перелёт в Италию. Было настоящим шоком узнать, что Тайлер обвинён в убийстве. Но после размышлений и того, что я увидела в досье Тайлера, это не стало сюрпризом. Винсент Торп не мог позволить Хайду, на которого у него было так много планов, ускользнуть сквозь пальцы. Его нужно было вернуть или убить.       – Спасибо мисс Аддамс, у меня больше нет вопросов, Ваша честь, – закончила Ава, прежде чем сесть.       Виктор Лакал какое-то время стоял и смотрел на Уэнсдей, засунув руки в карманы. Она ненавидела этого человека, его фальшивую беззаботность и зубастую ухмылку. Она держала его взгляд, давая понять, что на неё нелегко произвести впечатление.       – Вы нам рассказали очень интересную историю, мисс Аддамс, – начал он отстранённо, и Уэнсдей не повела бровью. В конце концов, в этом не было никаких сомнений, и она ни в коем случае не собиралась выходить из себя, дискредитируя себя и Тайлера. – Но до того, как вы уехали из страны с мистером Галпиным несколько месяцев назад, вы собирались выйти замуж за Ксавье Торпа, не так ли?       – Да, это так, – ответила Уэнсдей, не моргнув.       – Ксавье Торп является сыном Винсента Торпа, директора Уиллоухилл, верно? – продолжил он.       – Верно, – медленно ответила Уэнсдей, прищурившись.       – Вы ждёте ребёнка от Ксавье Тропа или Тайлера Галпина, мисс Аддамс?       В зале послышался ропот, и Ава встала, а Энид бросила на Джеймса отчаянный взгляд.       – Возражаю, Ваша честь, – твёрдо заявила Ава. – Этот вопрос не имеет значения ввиду тяжёлых обвинений против моего клиента!       – Напротив, Ваша честь, – защищался Лакал. – Оказывается связь между главными героями сложнее, чем кажется. Возможно, есть ещё один мотив для убийства?       – Пожалуйста, ответьте мисс Аддамс, – вмешалась судья и Уэнсдей вздохнула.       – Я жду ребёнка от Тайлера, – ответила она.       – Вы уверены? – спросил Лакал, поднимая руку в примирительном жесте, когда глаза Уэнсдей расширились. – Не поймите меня неправильно, мисс Аддамс, – добавил он. – Я не ставлю под сомнение вашу добродетель, но время кажется подходящее. Отмена свадьбы в последнюю минуту с сыном директора больницы, где находился Тайлер, убийство и побег на другой континент, чтобы избежать судебного преследования, и возвращения с неожиданной беременностью и слезливыми речами, чтобы смягчить присяжных. Почему свадьба с Ксавье Торпом была отменена?       – После того, как я снова встретила Тайлера, я поняла, что не люблю Ксавье, – ответила Уэнсдей. – У нас с Тайлером было совместное прошлое. И я не могла выйти замуж за человека, которого не любила.       – После четырёх лет совместной жизни? – спросил Лакал в изумлении. – Разве вы не понимали все 4 года, что не любите этого человека?       – Я думала, что люблю его, – пожала плечами Уэнсдей. – Я ошибалась...       – Какими были отношения между Ксавье Торпом и Тайлером Галпиным? – спросил Лакал.       – Никакие, – ответила Уэнсдей. – Они не ходили в одну школу и не были друзьями.       – Нет, они действительно не были друзьями, мисс Аддамс, – добавил Лакал. – На самом деле, они были далеки от дружбы, поскольку мистер Галпин испортил одну из фресок мистера Торпа в годы своего подросткового бунта....Насилие тоже имело место, но Ксавье Торп не хотел, чтобы история получила продолжение, поэтому обвинения были смягчены, и мистер Галпин отделался простым пребыванием в исправительном лагере.       – Я не была с ними знакома во времена тех событий, – заявила Уэнсдей. – Но я в курсе, что произошло. Они оба мне рассказали об этом.       – Вы не знали Ксавье Торпа, до того времени?       – Нет, я встретила его в Неверморе в октябре 2022 года.       – Вы уверены? – заявил Лакал, удивлённо приподняв бровь. – Кажется, у ваших семей была какая-то связь, и вы познакомились в детстве, на похоронах крёстной матери мистера Торпа.       – Как вы упомянули, мы были детьми, – ответила Уэнсдей. – Я не помню Ксавье того времени, но он рассказал мне о похоронах своей крёстной матери и о том, как мы играли вместе в тот день.       – И что в тот день вы спасли ему жизнь, не так ли? – добавил Лакал. – Как вы можете не помнить тот момент, когда спасли его от кремации заживо, когда он был в гробу? Такое событие не могло не травмировать бы вас обоих.       – Может быть, потому, что подобные вещи были частью моего детства, – сухо ответила Уэнсдей. – Когда я была ребёнком, я похоронила своего брата в гробу на кладбище на территории нашего дома! Я выкопала его на следующий день, и он был так расстроен, что я ударила его электрическим током на чердаке, чтобы он перестал ныть!       В зале снова послышался шёпот, и Энид поморщилась, увидев Джеймса, который с закрытыми глазами потирал переносицу. Ава украдкой взглянула на Мортишу, которая кивнула, явно не понимая, в чем проблема. Что касается Тайлера, то он побледнел и, казалось, ещё больше вжался в спинку стула, словно хотел исчезнуть.       – Похоже, у вас избирательная память, мисс Аддамс, – заявил Лакал, наслаждаясь ситуацией. – И склонность говорить правду, когда вам удобно. Разве мы не можем предположить, что любовный треугольник существует уже много лет, и что ваше воссоединение с мистером Галпиным испортило ваши брачные планы? Этот нерождённый ребёнок вызывает вопросы, а ваше состояние говорит о скорых родах. Это с октября прошлого года, когда подготовка к свадьбе была в самом разгаре, или с ноября, когда вы сбежали со своим возлюбленным?       – Протестую, Ваша честь! – наконец вмешалась Ава. – Это чистой воды провокация и не имеет никакого отношения к нашему делу!       – И это убийство, – продолжил Лакал, игнорируя протест Авы, которая обратилась к судье. – Возможно мисс Барклай слишком много знала о ваших отношениях с мистером Галпиным? Возможно она встала между двумя влюблёнными как раз в тот момент, когда они собирались покинуть больницу?       – Протестую!       – Правда в том, что Бьянка Барклай была принесена в жертву, в тот момент, когда Хайд не мог себя контролировать!       – ПРОТЕСТУЮ, ВАША ЧЕСТЬ! – закричала Ава.       – Достаточно, мистер Лакал, – сказала судья, несколько раз ударив молотком, чтобы успокоить адвокатов и аудиторию, которая не переставая перешептывалась. – Мисс Аддамс, вы можете вернуться на своё место.       Уэнсдей встала, выдерживая пристальный взгляд Виктора Лакала, направляясь к своему месту. Но её глаза расширились, когда двери зала суда открылись и она увидела Ксавье. Он казалось, был удивлён такой суматохой и стоял в дальнем конце зала, украдкой встретившись взглядом с Уэнсдей, которая, казалось, была потрясена.       Когда Уэнсдей удалось сесть под укоризненные взгляды аудитории, она посмотрела на Тайлера, которого вызвали на трибуну. Тайлер, казалось, окаменел, когда подошел к стулу, который несколько минут назад занимала Уэнсдей. Его взгляд был прикован к Ксавье, который всё ещё стоял, не в силах понять, почему в этом якобы торжественном и дисциплинированном месте такой беспорядок.       Уэнсдей попыталась встретиться взглядом с Тайлером, но понимала, что не сможет предотвратить хаос, который вот-вот захлестнёт маленькую комнату, и ей осталось только закрыть глаза и ждать, когда Тайлер испортит всё, что она выстроила несколько минут назад.