Лекарство/The cure

      Тьма. Это всё, что мог видеть Тайлер, когда был в своей комнате, лёжа на кровати. Матрас был слишком тонким, но ему было всё равно. Сон не был у него в приоритете в ту ночь. Он держал руки за головой, как подушку, глядя на белый потолок. Он глубоко дышал и наблюдал, как его дыхание образует маленькие белые облака дыма, которые испаряются в морозную ночь. У него было открыто окно, через решетки он мог видеть тусклые звёзды той безлунной ночи.       Она вернулась после тех бесконечных и пустых дней, когда он не видел её красивого лица. Она была прекрасна. Она всегда была такой, но годы смягчили её лицо и она казалась менее измученной жизнью в мире, к которому, как она всегда утверждала, что не принадлежит. Она была счастлива, она сама ему это сказала. Но он знал правду, он мог прочитать это в её глазах. Её черные волосы ниспадали на плечи, а чёлка покрывала её веки, но он мог видеть контуры её ямочек на щеках, он видел их уже, в тот момент когда они впервые поцеловались. В тот момент, когда его сердце пропустило удар. В тот момент, он понял, что её суровое лицо на самом деле скрывало очаровательные ямочки, которые подчеркивали её искрящиеся и выразительные глаза. В то время он задавался вопросом, выдел ли ещё кто-то красоту, которую она пыталась скрыть от мира.       Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он мог видеть её лицо, её полные губы и тёмные глаза, смотрящие на него с надеждой. Его немного утешало то что он видел её такой же растерянной, по крайней мере он был не единственным.       Злился ли он на неё? Да, в некотором смысле. Ненавидел ли он её? Она похоже думала, что так оно и есть. Какая-то часть его души горячо хотела, чтобы он возненавидел её, чтобы он мог двигаться дальше, причинить ей невыносимые страдания, и таким образом избавиться от последней капли человечности, которой он всё ещё обладал. Но он не мог её ненавидеть. Нет, он никогда не сможет её возненавидеть. В жизни есть люди, которых вы не можете забыть, и когда он лежал там задыхаясь в темноте, он понимал что она была таким человеком, настолько особенным, что память о ней заставляла его сердце и душу кровоточить.

***

      – Мне очень, очень жаль, Энид, но я не могу остаться, – сказала Уэнсдей своей подруге.       Лицо Энид слегка погрустнело, она тяжело вздохнула, ставя две кружки кофе на стол.       В то время как Уэнсдей подстригла свои длинные чёрные волосы, Энид, же наоборот, на протяжении многих лет отращивала свои до середины спины. Большое количество розовых прядей смешивалось с её длинными светлыми волосами, сочетающимися с её яркой одеждой. Она сохранила тот же озорной взгляд подросткового возраста, её большие голубые глаза могли осветить самые тёмные дни. Уэнсдей была зла на себя, что проводила, так мало времени со своей лучшей подругой, но к сожалению, она не могла остановить время, которое больше и больше было не на её стороне.       – Тогда заходи на ужин, – настаивала Энид, почти умоляя.       Уэнсдей взглянула на Аякса, который спорил с кем-то по телефону, но не могла понять, с кем. Она вздохнула, немного улыбнувшись.       – Ужин звучит здорово. Завтра я занята, но в субботу должна быть свободна. Для тебя нормально?       – Для нас это идеально. – ответил Аякс с широкой улыбкой на лице, присоединяясь к девушкам. – Ты думаешь, что это пойдёт на пользу Ксавье?       Улыбка Уэнсдей исчезла, и она пожала плечами.       – Я не знаю. Тебе придётся спросить его самому. – Энид и Аякс переглянулись, нахмурившись.       – Уэнсдей.......– Попыталась Энид, в её голосе звучало беспокойство. – У вас с Ксавье ......проблемы? – спросила она, всё ещё хмурясь.       – Конечно, нет, – ответила Уэнсдей, махнув рукой. – Скажем так, он просто был очень занят в последнее время, хотя это актуально и до сих пор. Но в общем то я тоже, так что, думаю, это справедливо.       – Тебе нужен перерыв, – вздохнула Энид. – У тебя ещё даже нет свадебного платья, а скоро день "Д"! На следующей неделе пройдёмся по магазинам, и никакие отговорки не принимаются!       – Я знаю, что ты права, – сказала Уэнсдей, вздохнув ещё раз. На самом деле в душе она не была рада идее похода по магазинам с неиссякаемо энергичной Энид, но понимала, что другого выбора у неё не было, поскольку свадьба была запланирована меньше чем через месяц. – Мне действительно нужно идти, – добавила Уэнсдей, помахав Аяксу и направилась к двери.       Внезапно налетевший торнадо заставил её подпрыгнуть, и вскоре она оказалась почти лицом к лицу с шестилетним ребёнком, который широко улыбался. У неё не хватало нескольких зубов, и Уэнсдей не смогла сдержаться от смеха при виде этого зрелища. Она действительно была похожа на мини копию Энид со своими светлыми волосами и большими голубыми глазами.       – Тётя Уэнсдей! – с энтузиазмом воскликнула маленькая девочка. – Когда мы снова пойдём в лес выкапывать мёртвых животных?       – Что?! – закричала Энид, широко раскрыв глаза.       – Грибы! Она имела в виду грибы! – Уэнсдей поспешила поправить девочку, укоризненно взглянув на её.       – Уэнсдей, ты не можешь делать все эти странные вещи с Элис, – сказала Энид, положив руку на сердце. – Она чувствительная маленькая девочка и ......       – С ней всё в порядке! – оборвала её Уэндей, закатив глаза. – Мне нужно идти, пока Элис! Увидимся в субботу вечером!       Элис хихикая, помахала Уэнсдей, в то время как Энид выглядела подавленной, с наворачивающимися слезами на глазах.

***

      Она сидела на одном из алюминиевых стульев, глядя на свои ледяные руки, несмотря на солнце, которое щедро лилось в маленькую белую комнату. Наконец вошёл Тайлер, он тяжело опустился на пустой стул напротив неё. Она подняла на него глаза и нахмурилась.       – Что такое? Что случилось? – спросила она с явным беспокойством в голосе.       – Ничего, – мрачно ответил он, уставившись в стол.       – Тайлер, только не говори мне, что ничего не случилось! – сказала она повышая тон голоса.       – Так если ты уже знаешь, зачем спрашиваешь? – ответил он всё тем же тоном.       Она встала и в два шага сократила расстояние между ними, прежде чем приподнять его за подбородок и более внимательно рассмотреть его полузакрытый глаз, под котором красовался синяк, разбитую губу, по которой она провела большим пальцем, и царапины на его левой щеке.       – Остановись, не надо..., – выдохнул он, взяв её за запястье. Она опустила глаза, встретив его умоляющий взгляд, прежде чем вернуться на своё место.       – Ты поранился? – попробовала она ещё раз.       Он не ответил, его лицо не выражало никаких эмоций, очевидно он устал.       – Тайлер.....Он причинил тебе боль? – мягко спросила она, и он поднял свои глаза, чтоб посмотреть на неё.       – Он слышал тебя.....– прошептал он со слезами на глазах, как будто боялся произнести это в слух. – В прошлый раз, когда ты говорила о нейтрализации, о прекращении всего этого....он услышал, как ты.....       – Значит, он наказал тебя....– сказала она, пытаясь сохранить самообладание.       Она была в смятении, её пульс участился. Собирался ли Хайд этим действием выведать у неё больше информации.       – Слишком поздно, Уэнсдей, – сказал он. – Он всё знает. Он взял инициативу в свои руки, я не смогу выиграть этот бой, слишком поздно..... Как я хотел, чтобы ты пришла раньше.....       – Не говори так, – ответила она, не отводя от него поражённого взгляда.. – Борись, Тайлер!       – Зачем? Для чего? Для кого? – усмехнулся он, опустив взгляд, и несколько слезинок скатились по его лицу.       – Ради себя! – твердо сказала она. – Ради своего отца. Ради надежды. Ради лучшей жизни. Ради меня.....– она вздохнула, а он поднял глаза в которых светилась слабая надежда.       – Ты сказала ему? – холодно спросил он.       – Что сказала? – вздохнув она скрестила руки на груди.       – Он спросил, не так ли? – Продолжал Тайлер. – Что ты ему ответила? Что это был просто подростковый поцелуй? Ничего большего. Ты объяснила ему, почему не приходила ко мне все эти годы? Он знает, что сейчас ты приходишь сюда время от времени, чтобы встретиться со мной? Конечно он знает. Как он отреагировал? Вы наверняка поругались из-за этого, верно?       – Что ты хочешь, чтобы я сказала? – тихо спросила она. – Ты сам знаешь ответы на все эти вопросы. Ты прав. Что изменится если я признаюсь во всём, в чем ты хочешь....... чтобы я призналась?       – Нет, наверное, нет, – искренне ответил он. – Он ненавидит всё это, – добавил он шепотом. – Он ненавидит, когда я говорю об этом или даже когда просто думаю. Он ненавидит тебя.       – Я знаю...., – сказала она слабым голосом. - Но так как ты Тайлер не испытываешь ненависти ко мне, я могу с этим смириться. Ты же не ненавидишь меня, верно?       – Ты знаешь ответ на этот вопрос,– сказал он, передразнивая её, и она улыбнулась.       – Но мы с тобой сильнее, верно? Верно, Тайлер?       Он не ответил, и она знала, что Тайлер исчезает. Он ударил себя ладонью по виску, она закрыла глаза, почувствовав как ком подступает к её горлу.       – Мне нужно идти..., – сказала она больше себе, чем ему, и встала.       – Ты вернёшься?       – Вернусь, я обещаю. А пока не позволяй ему причинять тебе боль, хорошо?       Он кивнул.       – Я обещаю.       Она постучала в дверь, чтобы позвать охранника, и замерла, снова услышав его голос.       – Уэнсдей....Когда состоится свадьба?       – Первого ноября...., – ответила она шёпотом.       – Конечно, – усмехнулся он. – Имеет смысл.....Так как ты ещё не замужем, у меня есть шанс....У меня есть месяц, чтобы переубедить тебя. – Она закрыла глаза, всё ещё держась одной рукой за дверь, она отказывалась повернуться, чтобы встретиться с его взглядом. – Уэнсдей..? – повторил он мягко. – Ты очень красивая, я хотел, чтобы ты это знала.       Она обернулась, и её сердце пропустило удар, когда она увидела, как его глаза налились кровью, он раскачивался туда сюда. Он боролся. Для неё.       – Спасибо, – сказала она, ей хотелось сказать гораздо больше, но охранник открыл дверь, и она поспешила присоединится к Бьянке в лаборатории.

***

      – Ты должна быть уверена, Уэнсдей, – предупредила её Бьянка.       – Я знаю, это был он, – повторила она. – На этот раз это был он, я уверена.       – Я уже слышала это, – вздохнула Бьянка.       – Большего я не добьюсь, – сказала Уэнсдей. – Хайд не позволит Тайлеру взять контроль в свои руки. Ради бога, Бьянка, он делает ему больно!       – Тайлер, уже ранил себя раньше, это не в первый раз.       – На этот раз Хайд причинил ему боль!       – Как ты можешь отличить?! Он манипулирует, Уэнсдей! Тайлер хотел умереть!       – Не в этот раз, – она медленно ответила, сжав зубы. – Я не собираюсь больше спорить с тобой Бьянка. Ты просила меня помочь. Я здесь. Так что либо ты даёшь мне это чёртово лекарство, чтобы я могла сделать ему инъекцию в следующий раз, либо ты сделаешь это сама, и я закончу со всем этим. Сейчас или никогда. У меня будет только одна попытка. Я обещала Тайлеру, что вернусь. Он будет ждать меня, и я имею ввиду именно Тайлера, а не Хайда. Хайд ждёт меня, чтобы победить, но Тайлер борется. Поверь мне, пожалуйста.       – Бьянка молчала, обдумывая это.       – Зачем ты это делаешь на самом деле? – холодно спросила Бьянка. – Ты хочешь вернуть своего парня, не так ли?       Уэнсдей бросила на неё шокированный взгляд.       – Как ты можешь спрашивать меня об этом, зная, что моя свадьба состоится через месяц?! Может быть это ты хочешь чтобы твой парень вернулся?!       – Прости....– произнесла слабым голосом Бьянка и дала ей коробку со шприцем. – Это был реальный вопрос, Уэнсдей. И речь шла не о Ксавье. Я полностью понимаю, если ты хочешь, чтобы он вернулся.       – Нам больше не 16 лет, Бьянка, – вздохнула Уэнсдей. – Время прошло. Я делаю это, потому что Тайлер достаточно настрадался,– тихо сказала она. – Потому что его пытали, накачивали наркотиками, манипулировали. Он заслуживает ещё один шанс.       – Ксавье так не думает, верно? – Бьянка одарила её сочувственной улыбкой.       – Нет, – пожала плечами Уэнсдей. – Но он тот, за кого я выхожу замуж через четыре недели, так что ему нужно расслабиться.

***

      Наступил ещё один вечер, затем наступила ночь. Ксавье ещё утром отправил её сообщение, написав, что сегодня вечером его не будет дома. Уэнсдей задумалась, сколько женщин, готовящихся выйти замуж, остаются дома одни в пятницу вечером. Возможно, ей всё-таки повезло. По крайней мере он не был алкоголиком или игроком.       Она решила привести в порядок свои ящики и шкафы и наткнулась на старые воспоминания.       Доставая старые фотографии из жестяной коробки, Уэнсдей осмотрела сокровище перед ней. Фотографии со свадьбы Энид и Аякса, больше из "Невермора". Она не смогла сдержать улыбку, смотря на счастливые лица друзей.       Она нашла большую фотографию с выпускного класса, на которой все ученики её класса улыбались, с гордостью держа в руках свои дипломы. Улыбались все кроме неё, конечно. Она улыбнулась, когда увидела себя в возрасте от 16 до 18 лет, когда её лицо было мрачным. Она помнила те моменты, те драгоценные моменты, которые, казалось длились вечность. Восемь лет, показались были для неё вечностью.       Она снова порылась в шкафу, закашлявшись от пыли, которая вылетела с задней стенки. Она встала и вздохнула, увидев весь это беспорядок, царивший в шкафу, когда предмет привлёк её внимание.       Она достала маленький сундук, перевязанный чёрной лентой, и потянула за него, вывалив всё что было сложено сверху. Она вернулась в гостиную, включила на кофейном столике маленькую лампу и села на пол на мягкие подушки.       Затаив дыхание, она открыла сундук, её глаза заблестели при виде этих знакомых ей предметов. Её старая пишущая машинка, на которой она писала раньше о "Приключениях Вайпер", теперь её заменил современный ноутбук, набор таксидермиста, который ей подарили родители на 16 лет, кулон матери с буквами их инициалов, в зависимости как на него смотреть, W или M, рисунки Ксавье, много рисунков, некоторые были свёрнуты в несколько раз. Она взяла кулон и надела себе на шею. Её взгляд привлекла старая книга Мэри Шелли, открыв её, ей на колени упала закладка, она попыталась подавить рыдания. Это был тот самый чёрный георгин, который Тайлер подарил ей на их первом свидании. Она повертела засушенный цветок между пальцев и даже не заметила, как по её щеке катится тихая слеза.       Уэнсдей долго вздыхала, охваченная усталостью, разочарованием, растерянностью, от которых у неё заболела голова. Она легла на диван. Обогреватель был включен, но он не согревал её. Тишина внезапно стала слишком тяжелой, и она почувствовала себя безжизненной, холодной и, прежде всего одинокой.       Она заставила себя сесть и отогнать бабочек, которые танцевали и порхали перед её глазами. Может быть, внутри неё всё ещё теплилась маленькая искорка, которая поддерживала в ней надежду и давала представление о возможном будущем.