судьба, peach-coffee pie

— У Вас хорошие шансы. Как родите, занесем Вас в группу экспериментального лечения. Тихий размеренный спуск по аккуратным стерильным больничным ступенькам. Шаг, стоп, шаг, стоп. Выход в холл. Не поднимая глаз, Стайлз понимает, кто находится вместе с ним в одном помещении. В нос ненавязчиво потянуло привычным, домашним запахом горького шоколада. Омега остановился посреди холла и поднял взгляд. Дерек, стоящий у модернизированной стойки администрации, внимательно изучал какие-то документы, не обращая внимания на причитающую медсестру, возмущено тыкающую тоненьким пальцем в информационный стенд. Вряд ли можно было поверить, что за полчаса альфа закончил весь тот непосильный список дел, который Стайлз надавал ему на несколько дней вперед. Стоило догадаться, что он решил ничего не делать, а поехать к омеге в клинику. Со спины было видно, что альфа также понял, что находится со своим мужем в одной комнате, так как он резко выпрямился. Голова резко метнулась в сторону, взгляд прямо попал на Стайлза. Наверное изучал медицинскую карту своего мужа. И он знает. Это видно по его несчастным, сокрушенным, убитым глазам. А глаза Стайлза не выражали ничего. Он был опустошен. Он находился на стации отрицания? Или вся эта психология бредит, и человеческие чувства нельзя разложить на составляющие? Бросив листы на стойку регистрации, Хейл ринулся в сторону Стайлза. Шаг альфы, уверенный, твердый, как будто внушал надежду. А шаг омеги, сделанный навстречу, был маленьким и неуверенным. Преодолев в короткие сроки расстояние холла, альфа не накинулся с вопросами, не начал устраивать разборки, дискуссии или строить теории. Он просто открыл свои руки для объятий. И Стайлз упал в них, тихо разрыдавшись. Он не мог сделать этого в докторском кабинете. Он не мог этого сделать, выходя из больницы. Но попав в зону своего личного комфорта, он дал волю эмоциям. На него накатила та волна, что бурлила внутри, силясь разорвать грудную клетку. Что подступала к горлу, вставая мертвым комом, что старалась выплеснуться из глаз при неловком моргании, но оставалась штилем на похолодевшем от ужаса лице. Неизвестность является причиной всех человеческих страданий, метаний и тревог. Она убивает. Но стоя рядом друг с другом, они знают, что каким бы не было будущее, они будут в нем вдвоем. Вместе.

***

Собрав друзей на запоздалое новоселье, приуроченное к Хеллоуину, Хейлы провозились весь короткий октябрьский день, украшая двор, готовя закуски и придумывая наряды. Идея была анонсирована Дереком, очевидно пытавшимся всеми возможными силами развеять печальные мысли омеги. Стояла ранняя погожая осень. В поредевшем саду воздух был свеж, выложенные мозаикой дорожки были усыпаны светло-желтыми засохшими листьями. Улыбчивые головы золотисто-оранжевых тыкв, внушающих больше смех, чем страх, были растыканы по окрестности сада. Вывешанные украшения, призраки-покрывала и прочии декорации держались на ветках деревья еле-еле, в любую минуту силясь улететь с легким попутным ветром. Скотт с Эллисон, дав надышаться полуторагодовалой дочке ржаным ароматом выцветшей травы, бодро носились, помогая хозяевам обслуживать гостей. Лидия, накинув при входе красный тоненький дизайнерский шарф на шею Стайлза в подарок, ухитрилась и сейчас выдумать самый крышесносный наряд, так что она щеголяла мимо свободных альф в костюме секси-ведьмочки. Бойд и Эрика, разодевшиеся в парные костюмы, выскакивали из-за углов, явно восприняв предлог Хеллоуина чересчур всерьез. Друзья знали, но были уверены, что жизнь всегда продолжается. Она — короткий праздник, на котором нужно успеть всё. Они были радостны и веселили других. Стайлз смеялся, просто потому что был счастлив. Несмотря на всё, он был рад быть частью этого бессмысленного балагана. Празднующее людское сонмище. Когда стемнело, Дерек развел огонь в специальном желобе. Действительно ли очищается судьба, когда человек прыгает через костер? Скотт явно хотел проверить, несмотря на протесты смеющейся Эллисон. От горящего огня, похрустывающего сухими ветками, крепко тянет душистым дымом вишневых сучьев. Пылает багровое пламя, окруженное мраком, и черные силуэты, точно вырезанные по дереву, водили за руки хоровод, двигаясь вокруг костра, пока их огромные темные тени ходили по опавшим яблоням. А после танца все гигантские руки и ноги соскальзывали с деревьев, и тени падали по всей аллее. Природа красивее любого искусства. Дерек, подсев к Стайлзу в одно из плетеных соломенных кресел, вынесенных на улицу, коротко и привычно поцеловал омегу в макушку и по-хозяйки положил руку на округлившийся живот. Как альфа не ухитрялся, поймать движение кувыркающегося и толкавшегося мальчика для него было редкостью. Однако Хейл не терял надежд. Им не нужны были слова, лишь короткая улыбка, умиротворенная тишина. Поздняя теплая ночь. Свежий легкий ветер гоняет сухие шуршащие листья. На полянке, куда спряталась передохнуть от шумной компании пара, черное звездное небо было немного светлее. Над их головами белели маленькие мерцающие точки Млечного Пути. Они сидели, прислонившись друг к другу, чуть приобнявшись, и смотрели в темно-синюю глубину ночного неба, переполненного созвездиями. Росисто, свежо, просторно. Глядя на мириады Вселенной, невольно задумаешься о вечности. О жизни и смерти, любви и ненависти, о грани между хорошим и плохим. О грани, которой не существует. Без черного, так же, как без белого, нет равновесия. И это приводит в движение мир. Будущего и прошлого не существует. Время не вектор. Нет смысла жалеть о том, что произошло, ведь это не исправить. Нет смысла тревожиться о том, чего еще не было, ведь завтрашний день не предсказать. Есть только настоящее. Настоящее, в котором они сейчас находятся, глядя на засыпанное звездами темное октябрьское небо. Они аномалия. Они не должны были сойтись. Они не были истинными. Череда случайностей определила их судьбу. И теперь они есть. Вместе, сейчас.