судьба, peach-coffee pie

Дерек нашел расписание благотворительных выступлений симфонического оркестра консерватории Стайлза. Те выступали на нескольких сценах пару раз в месяц, собранные деньги шли в фонд учебного заведения. Дерека так и не пригласили. С отрешением просмотрев последнюю дату переписку и новый номер омеги, он решил не писать. Не из гордости. Из нерешительности. Долго искал подходящий цветочный. В руках опять был тот самый случайный букет. Он помнил вид цветов, но не знал названия. По наитию собрал очень похожие цветы, что и при их первой встрече: пыльно-розовые, пастельные и белые тона. По пути к концертному залу оказалось кафе, в котором работал Стайлз. Дерек был уверен, что скорей всего омеги там нет — он готовится перед выступлением. Но всё-таки альфа решил заглянуть туда. Припарковался напротив, взял с заднего сиденья букет. Матовые черные Dr. Martins ступили на серый асфальт, тонко покрытый первым инеем. Легкий мороз, витавший в воздухе, заковал в ледяную скорлупу иссохшие осенние листья. Конец ноября. А уже первые снежинки срываются с неба, оседая на стеклянной корке льда. Бросил взгляд на альфу с небольшим букетом красных тюльпанов, опершегося на стенку, залипая в телефоне, около кафе. Теплые яркие ламповые блики мерцали на тротуаре, отражаясь из окон напротив. Мерцающим цветом была подсвечена лаконичная вывеска. Хейловских губ коснулась легкая неосознанная улыбка, когда он увидел, как толкнув спиной стеклянную дверь, из кафе вывалился знакомый омега, попутно нервно набирая что-то в телефоне. Светло-серое пальто настежь, кое-как перекинутый красный шарф и тонкая сползающая шапка. Явно опаздывает. Альфа уже хотел пересекать авеню, как Стайлз, шагающий, не смотря куда, врезался прямо в того парня, стоящего у кафе. «Неудобно вышло, надеюсь, не ушибся» Оторвав взгляд от мобильника, Стайлз вдруг загорелся яркой улыбкой. Глаза заблестели, он что-то сказал. И обнял незнакомого Дереку альфу. А тот ответил что-то сквозь улыбку и вручил ему едкие красные тульпаны. Подхватив легкого омегу, как пушинку, альфа, приподняв над землей, в объятьях крутанул Стайлза, приземлив его с другой стороны от кафе. Дерек зашелся тихой злостью. Пастельный букет, явно не олицетворявший такую пылкую страсть, как алые тюльпаны, и уже тем более ни в чем не повинный, оказался смят у основания крепкой хваткой разъяренного альфы. А Стайлз был в восторге. И его мимолетная обаятельная улыбка. И его влюбленные горящие глаза. Были не для Дерека. Для другого. И хоть Хейл с педантичной внимательностью досконально рассмотрел все черты и повадки альфы напротив, он всё же считал, что личность этого другого не так важна. Важен тот факт, что выбор омеги пал не на Дерека. Что наверное хорошо для Стайлза. Стилински, притянув этого альфу за ворот рубашки, наклонился и благодарно поцеловал его. Чужие обветренные жадные губи по-хозяйски сомкнулись на любимых пунцово-трепетных губах. Парень нежно положил свою руку ему на щеку, ласково поглаживая и спускаясь к волосам. Омега передвинул ему руки через плечи, касаясь обнаженной шеи. Порнография в общественном месте. Дерек признал, что наврал себе. И зря. Личность этого другого его всё-таки интересовала. И не в самых добросовестных целях. Парочка отпустила друг друга, после того, как альфа легко коснулся нескольких родинок на лице омеги, и отправились вниз по улице. На спине у отвернувшегося альфы Дерек заметил скрипку и чехол от барабанных палочек. Значит он принес Стайлзу перед выступлением инструмент, а сам ударник видимо. Вот почему Стилински был так резок. Дерек опять отравляет ему жизнь. Только у омеги наладилось с кем-то, так появился его истинный. Хейл понимал омегу, он искренне его понимал. Неповинный букет полетел обратно на заднее сиденье. Сжимает кулаки, хочет выровнять дыхание. Спокойствие. Только спокойствие. Сильная беспричинная ревность, что бушевала у Дерека между ребер, была придушена на корню. Для неё нет повода. Они даже не вместе. Он имеет право. Хейл сам просил его заводить друзей и отношения. Господи, как же он был неправ.

***

— Вау, иди глянь, какой горячий красавчик сидит в первом ряду, — девчушка, которая по совместительству являлась и второй «первой» скрипкой, и старой «первой» знакомой Стайлза из консерватории, была омегой доброй и в принципе хорошей, хоть и достаточно простодушной. А точнее местами просто глуповатой, — Да, я помню про твоего Дэллера, но просто посмотри. Я хочу себе такого мужа. Старый горячий и явно при деньгах. Омега, закатив глаза, проложил подтягивать струны. Его старушка давно не держала долго свои позиции, поэтому перед каждым выступление приходилось постоянно проверять звучание. Иногда Стайлз удивлялся, почему его с такими глухими звуками ещё не выгнали с роли первой скрипки. Держится он, скорей всего, только благодаря отточенной технике. Но Мэтт говорил, что он всё утрирует и играет на деле идеально. Но Стайлз не любил лесть. Кинув короткий взгляд на своего молодого человека, который, стоя около дирижера, видимо сверяя ноты, сразу неожиданно поймал его и приветливо подмигнул. Они встречались уже почти два месяца, но дальше долгих вечерних поцелуев ещё не зашли. Сначала конфетно-букетный период, потом череда необычных прекрасных свиданий. С каждым разом они узнавали друг друга всё лучше и лучше. Альфа уже намекал на близость, но Стайлз не был готов. Так что он не давил. По сути парень был идеальный, но Стилински всё чаще мучился чувством вины и несоответствия рядом с ним. Подойдя к подзывающей его подруге, он выглянул за кулисы. Яркие софиты освещали сидящих в зале, так что все лица были четко видны. — Который из? — шепотом незаинтересованно бросил Стайлз, — Первый ряд, ты вроде сказал… — Вон, смотри, который между женщиной в темно-зеленой платье и парнем в бежевом свитере, — затаив дыхание, она взволнованно глядела в зрительский зал, — Который сидит в красивом костюме, такой черноволосый, властный… Стайлз чуть не поперхнулся, увидев кандидата на роль будущих детей в мечтах и принца в розовых снах своей одногруппницы. Потом скривился. «Нашел всё-таки» — Ей, ты чего? Тебе не нравится? Ну, каждому своё. А вообще он намного симпатичнее твоего этого Мэтта. Обижено отвернувшись от перекошенного омеги, она зашагала прочь, в глубь зала, акцентно щелкая своими короткими каблучками. А у Дерека на коленях были цветы. Те же самые, что прошли с ними сквозь время. Были на первом свидании, на его выпускном и теперь ещё тут… Как будто каждым своим букетом Дерек начинал новую фазу жизни Стайлза. В первый раз то было начало общение, во второй начало его прекращения… а сейчас скорей всего опять… Омега насильно оборвал себя на полумысли. Он запрещал себе думать в этом направлении. У него есть парень. Который сейчас зовет его на сцену. Ему не нужен «бывший», который, дав время зализать раны, появляется с ножом, чтобы снова расковырять старые шрамы. Омега больше его не любил. У него новые здоровые отношения. Но ведь Стайлз так не считал. И от этого становилось просто невыносимо.

***

Дерек дал десятку парню рядом, чтобы тот передал букет омеге со скрипкой. Удостоверившийся в выполненном обязательстве, он ушел. Он больше не хотел вмешиваться. Инструментальная оркестровая классическая музыка, как яркие цветы, разбивающиеся о привычное серое восприятия. Возвышающая, торжественная, эффектная? Оглушающая весь внутренний рутинный мир, дарила новые чувства. Обворожительная игра. Оперевшись лбом о стол в своем кабинете, он уставился в пространство. В голове кружили навязчивые мысли о покинутом счастье, разрушенных наивных надеждах и потерянных шансах, что накатывали одна за другой, собирая снежный ком и замыкаясь в круг, водя хоровод диких танцев в его уставшем разуме. Звонок. Питер. Точно не тот, кого Хейл готов сейчас слушать. Через несколько минут ритмичных гудков, телефонный звонок перемещается на автоответчик. — Мне плевать, что ты меня игнорируешь. Ты это знаешь, я это знаю. Но есть ещё кое-что, о чём мне известно. Ты снова видел своего мелкого скрипача. Стайлза. Дерек облокачивается о кресло, закатив глаза, закрывает их. Сколько не проходит времени, у Питера праздной любознательности и желания влезть в чужую личную жизнь не уменьшается. Беспардонность — его второе имя. Даже знать не хочется, как старший Хейл выяснил новую информацию. — И я что хочу тебе сказать. Если сейчас ты не перестанешь быть тряпкой, не возьмешь себя за яйца и наконец не поговоришь нормально с тем единственным, кто может тебя терпеть. То ты его потеряешь. И потеряешь навсегда. Ни через пять лет, ни через десять вы уже не сойдетесь. Он заведет семью и будет доволен, а ты останешься один. Сегодня твой последний шанс. Ради себя, не просри его. И тишина. Фирменная ручка, которую альфа крутил между пальцев, выпала из рук и с тихим треском приземлилась на пол. Дерек знал, что Питер прав. Он не хотел рушить жизнь Стайлза. Если предоставить ему выбор, то он падет на первую влюбленность, а не на партнера, с которым можно построить здоровые отношения. Не только потому что они истинным. Они давно были рядом. Они любили свое прошлое сильнее настоящего. Надеясь, что будущее станет пазлом из ворованных деталей совместного пережитого.

***

Стайлз знал Мэтта. Он знает его родителей. Пока они вваливались в маленькую комнатку общежития Стилински, он знал, что этот голубоглазый Деллер даст ему свободу, машину, уютную квартиру, стабильный доход и статус мужа. Пока его осторожные руки хаотично растягивали пуговицы на тонкой омежьей блузке, он знал, что Дерек заработает все деньги мира, если они ему будут нужны. Пока они падали на кровать, скидывая обувь и ненужную одежду, он знал, что с Мэттом проживет в спокойствии и стабильности до самой старости. Пока его руки медленно ласкали его кожу, отлаживая все изгибы и родинки, он знал, что с Хейловскими эмоциональными качелями с ним сложно прожить дольше недели. Пока чужие губы касались возбужденных бусинок сосков, он знал, что если на него нападут, то Мэтт точно вызовет полицию и напишет жалобу в суд. Пока он медленно спускался вниз, сантиметр за сантиметром изучая молочно-мягкую кожу, он знал, что Дерек изобьет в полумясо нападающих, потом ещё и посадит. Пока Мэтт четко поставленными руками растягивал чужую ширинку на брюках, он знал, что Деллер молодой человек хороший, с ним будет жизнь, как за каменной стеной, вопросов нет. Дерек агрессивный, лживый и пьющий, зато интереснее и любимее, чем человек напротив. Человек, что сейчас короткими поцелуями усыпал его шею. Нежность. Благодарность. Уверенность в завтрашнем дне. Его можно любить за всё это. Это будет симпатия, влюбленность, страсть, интерес, привязанность, вожделение, обожание, влечение, желание или увлеченность. Но не любовь. Истинная любовь была у Стайлза всегда к одному человеку. И Стилински не знал, за что можно любить этого человека. Это и есть настоящая любовь. Любовь, не за что, а вопреки. Человек — это сумма всего, что с ним случилось. А Дерек в становлении Стайлза сыграл такую роль, что её сложно было бы переоценить. Возбуждение статично и привычно, но Хейл, влетевший в их комнату с не пойми откуда взявшимся ключом от омежьего общежития, неожиданнее, чем выстрел. Мэтт покрывает незнакомца благим матом, спрашивая о чем-то, прикрывая омегу и пытаясь убедить покинуть комнату. Стайлз, взъерошенный и размякший в чужих объятиях, ничего не соображая, уставился в стенку. А Дерек впился в него взглядом своих пронзительно светло-зеленых глаз. Пока шла их прелюдия, Стайлз знал, что в конце всё равно выберет Дерека. Запах Мэтта — старая бумага, трава и лен — веет спокойствием и стабильностью. Горький шоколад, кофейный ликер и древесные нотки Дерека колыхают море эмоций. И пока Хейл выкидывал Мэтта вон, за шкирку, как нашкодившего котенка, Стайлз балансировал на грани. Между оргазмом и нервным срывом. — Так что либо вали меня. Либо вали сам.