Серость

      Тэхён уже третьи сутки не спит — не может. Мысли о Субине и его последнем визите не дают покоя. По правую руку от него мирно сопит Чонгук, укутавшись в одеяло, олицетворяя собой безмятежность и спокойствие. Третья бутылка сидра ударила в голову и он вырубился прямо на диване, поэтому Киму пришлось донести его до кровати на руках. Не то чтобы это было сложно — в Чонгуке веса совсем нет, хрупкий, словно фарфоровый, прекрасный. Тэхён не сводит с него взгляда, как заворожённый глядя на впалые щёки, подрагивающие во сне веки и пушистые ресницы. Красиво. Чонгук красивый. Тэхён убеждается в этом каждый день. Ему приходится нелегко. Из-за постоянных тренировок и растяжек он может проторчать в академии до поздней ночи, так что Тэхёну нужно забирать его на машине, укладывать на заднее сиденье, по пути до дома покупать любимый сидр. Чонгук может заснуть только после нескольких бутылок алкоголя — боль по всему телу не даёт покоя. Он долго ворочается, стонет, закидывает ноги на Кима, прижимаясь, пока тот не встанет и не вернётся с бутылкой в руках, позволив выпить чуть больше половины. Лучше не злоупотреблять алкоголем. Мало ли, что может случиться. Чонгуку он вообще противопоказан по всем анализам. Но он просит, и Тэхён позволяет. За окном уже битый час идёт ливень. Ким засматривается на капли дождя, стекающие по стеклу. Красиво. Природа всегда вдохновляла. Он тянет носом морозный воздух, сильнее укутывая Чонгука. Не хватало ещё, чтобы он простыл. Не в силах заснуть, Тэхён аккуратно выбирается из постели, чтобы не разбудить спящего парня, подтыкает одеяло по краям и удаляется в соседнюю комнату. Упав на стул перед пустым полотном, художник нервно выдыхает, потирая глаза пальцами, включает единственную настольную лампу и затачивает карандаш, осыпая опилки на пол. Скоро всё закончится. Осталось пять картин. Образ Субина не выходит из головы. Пиявка. Самая настоящая. Сделав несколько штрихов, Тэхён опускает взгляд и закрывает глаза. Нужно просто представить, что рисуешь для другого человека, забыть о Субине. Его не существует, он лишь выдумка. Вернувшись к холсту, Ким продолжает делать набросок, вслушиваясь в шум за окнами. В этой комнате прохладно. Наверное, из-за постоянно открытого окна. Тэхён моментально просыпается, распахнув глаза. Лампа иногда мигает, освещая помещение жёлтым светом. — Не спишь? — Чонгук подкрался незаметно. Кажется, он уже давно не хочет или не может спать один. «Не терзай себя так. Субин может подождать», — с этими мыслями Чон кладёт руку на плечо Тэхёна, а тот отклоняется, чтобы упиреться макушкой в его торс. — Ты тоже, — Чонгук пристально смотрит в его глаза. Они долго смотрят друг на друга. Тэхён тянет руку к лицу напротив, касается скул и подбородка, иногда — искусанных губ. О чём он думает, непонятно. В его глазах столько любви, что Чонгуку от неё никуда не деться. Он думает: «Я тоже». Хочет сказать: «Я тоже люблю тебя». Но продолжает молчать. Тэхён перехватывает его за руку и усаживает к себе на колени, осторожно обнимает и опускает голову на плечи Чонгука. Они всегда мало разговаривают, если честно, могут сидеть в тишине хоть весь день и изредка поглядывать друг на друга. Чонгук — потому что боится отвлечь Тэхёна от работы, а Ким… Его мысли совершенно о другом. Это то, чего им обоим не хватало. Поддержка без слов. Тэхёну кажется, что ещё немного — и с Чонгуком он вознесётся на небеса. Таких людей в его жизни попросту не может быть. За что ему этот подарок? Почему именно он? На фоне звуков затяжного ливня ветки бьют о стёкла на окнах, ветер завывает, но здесь, у этих двоих, царит безмятежность. Тэхён путается пальцами в волосах Чонгука, что мирно сопит у него на руках. Как фарфоровый. Хрупкий. Всё это навсегда ассоциируется с Чонгуком.

* * *

Субин, если честно, достал. Приходит домой к Тэхёну, словно к себе, когда Чонгук на занятиях, и подолгу выносит мозг. Рассказывает, что хочет увидеть на следующей картине, хвастается новой купленной машиной и тем, как им восхищаются люди на выставках. Не дают прохода, спрашивают экспертного мнения: «Как стать таким же прекрасным художником?». В его глазах ничего, кроме тщеславия и пустоты. Он не живой, в нём давно умерло всё, что было от человека. Тэхён не скрывает своего презрения. Не слушает, что ему рассказывают, помешивая сахар в чашке, а после громко хмыкает, поглядывая на дверь. Главное, чтобы Чонгук не вернулся. Иначе он выскажет Субину всё, что о нём думает. «Этот придурок должен уйти из твоей жизни», — Чонгук ударяет кулаком по столу, заедая злость пряником. Конечно же должен. У Тэхёна уже нет никаких сил на то, чтобы оправдываться перед клиентом, просить его перенести дату сдачи картины. Ему впервые всё настолько безразлично, что рассказывать о новой работе совершенно не хочется. Увидит, когда Ким дорисует, никаких эскизов. Субина и без того слишком много в его жизни. — Эй, ты меня вообще слушаешь? — Субин машет рукой перед глазами Тэхёна, который залип в одну точку. Никакой реакции. Он мысленно сейчас с Чонгуком, наблюдает, как тот тренируется в академии. На нём опять белая рубашка и спортивные легинсы, те же, что были на видео. Он отдаёт себя танцу, как в последний раз, эмоции в каждом движении. Новый синоним для Чонгука — страсть. Тэхён счастлив, ведь Чон наконец перестал чувствовать себя обузой. Теперь не стесняется и рассказывает о предстоящих экзаменах, показательных выступлениях, новых репетициях и постановках. «Ты придёшь на моё первое выступление? Оно будет в конце семестра», — первое, что услышал Тэхён, когда Чонгук вернулся домой и скинул ботинки. Конечно же он придёт. Чонгук живёт с Тэхёном уже четыре месяца. Они похожи на семейную пару, но дальше поцелуев дело пока не заходило. Ким считает, Чон ещё не готов. Им стоит притереться, привыкнуть друг к другу, насколько это возможно. Их близость не должна быть взбалмошным сексом, нагрянувшим из-за перевозбуждения. Тэхён видит, как Чонгук хочет, но своё желание научился прятать. — Да, — Тэхён многозначительно поворачивается к Субину, который даже не удосужился снять длинное осеннее пальто. Спасибо, что хоть разулся. — У нас была договорённость: один месяц — одна картина, так скажи мне, зачем ты ходишь сюда каждую неделю? Надоело видеть Субина в своей жизни чаще, чем собственное отражение. Заказчик растерянно хлопает глазами, не ожидав хамства в ответ, и стоит с открытым ртом, пытаясь подобрать нужные слова. — Не забывайся, Ким Тэхён, — шипит Субин, опасно сократив дистанцию. Как быстро поменялась его интонация… Наверное, тяжело, когда не все ходят перед тобой на задних лапах, когда есть люди, которые знают цену твоего мастерства и могут рассказать правду в любой момент. Наверное, поэтому Субин выбрал тактику запугивания. Ему не нужны скандалы с Тэхёном, но новость о том, что нового договора не будет, выбила его из колеи, и он сразу же сорвался к художнику, чтобы попытаться договориться. — Я тебе мало плачу? Давай увеличим процент. Плохой и хороший полицейский. Чхве перестал нападать, голос смягчился, он даже опустился на стул рядом и протянул руку Тэхёну, хватаясь за последний шанс. Не стоит этого делать — трогать людей, если они этого не ждут. Тэхён мысленно считает до пяти. Он нервничает. Медленно моргает, отворачивается. Главное — не закричать, не наброситься на Субина, не пригвоздить его к полу и не начать избивать. Не выплеснуть всю накопленную злость. Тэхён нервно выдыхает через рот. Субин, кажется, не понимает, чем заслужил такое отношение. — Я больше не хочу работать на кого-то, — поясняет Тэхён. — Я буду рисовать сам. Конец. Финиш. У Субина перед глазами рассыпалась карьера. Этот художник… Он не посмеет отвернуться, стать его новым соперником. Силёнок маловато, он блефует, но почему стало не по себе? Чхве отстраняется, скрещивает руки на груди, закрываясь. — Ты ведь уже пытался, — с усмешкой вспоминает Субин. — Ничего не вышло, так зачем усложнять? Нет, усложнять — это продавать своё творчество, душу другому человеку, который видит в искусстве только способ заработка. Сложно столько лет убегать и врать самому себе. Сложно похоронить своё творчество, загнать его в рамки требований заказчика и не иметь никаких сил на собственные идеи. А послать хамоватого Субина — это приятно. — Моё решение не изменится, — Тэхён чувствует уверенность от своих слов, которую ему придал Чонгук каждым своим действием. Всё это благодаря ему. — Я отдам тебе последний заказ, и мы распрощаемся. Тогда Тэхён будет свободен. Он сможет дышать в своей квартире, не бояться ходить на выставки других людей, познакомится с художниками, чьим творчеством наслаждался долгие годы, но не мог сказать об этом. Посыпались бы вопросы, чем он сам занимается, и Ким вряд ли удержался бы, чтобы не рассказать. — Ты пожалеешь, — Субин почти роняет стул, резко подорвавшись с места, и не прощаясь, хлопает дверью, обдав холодным воздухом. Свобода. Она так близко.