Изменение личности

Последствия болезненной встречи в закусочной были тяжёлыми для Брайана. Звонки прекратились. Попытки увидеться тоже. Однако это была горькая победа. Рассказать Брайану хотя бы часть того, что было сказано, оказалось трудным как для него самого, так и для Джастина. Но Джастин не мог поступиться достоинством Брайана, скрыв правду. Брайан заслуживал хотя бы этого. Они прошли через слишком многое, чтобы теперь ставить всё под угрозу ложью умолчания. Правда, которую он услышал от Джастина, реакции Майкла, Дебби и Линдси причинили невыносимые страдания. Но угрозы лишить его права видеться с сыном… Эту рану никогда не удастся залечить. Предательство двух лучших друзей — пренебрежение Майкла к его нуждам и бесчувственные манипуляции Линдси, играющие на его чувствах к сыну — пронзили до глубины души. Но проходили дни, наполненные упорной работой в терапии, с воспоминаниями и осознанием всех видов предательства. С каждым новым откровением о неделях, которые он провёл в пытках, боль Брайана становилась более осязаемой. Иногда он сдавался, переставая быть просто Брайаном Кинни, и Джастин учился соседствовать с Трюком, Сынком или Маком. Но никогда с Малышом. Тот был особым случаем, защищённым другими даже яростней Брайана, и появлялся лишь во время самых интенсивных терапевтических сеансов. Малыш жил в двухнедельной петле времени, погружённый в мучительный цикл, из которого не мог вырваться. В хорошие дни, когда Брайан был просто Брайаном, Джастин часто слышал, как тот шептался сам с собой, смеялся над какой-то невысказанной шуткой или закрывал глаза, словно в молитве. И Джастин понимал, что они общаются между собой, сближаясь на другом, более интимном уровне. Узнавая друг друга. Джастин научился уважать и даже симпатизировать Альтерам за их уникальность. Ведь они, в конце концов, были частью самого Брайана. Неотделимой частью. Разрозненные кусочки китайского танграма, наконец-то складывающиеся воедино и делающей картинку цельной. — Джастин. — Брайан сидел за компьютером, внимательно изучая новую информацию о ДРИ. — Иди сюда, хочу тебе кое-что показать. — Девять с половиной дюймов, обрезанный? Я уже видел, — поддразнил Джастин. — Ты не просто видел его, придурок, но ещё и заглатывал, — Брайан откатился на стуле к своему партнёру и страстно поцеловал того. А когда же Джастин тихо застонал и потянулся к его члену, Брайан отстранился. — Трахнемся позже. Сначала посмотри на это. С преувеличенным вздохом Джастин последовал за Брайаном обратно к компьютеру. — Ладно, что у нас сегодня нового, старик? — Иди на хуй, Солнышко! — Определись уже, Брайан. Будем ли мы трахаться сейчас или позже. — Брайан в отместку шлёпнул своего любовника по шикарной заднице. — Давай серьёзно, — сказал Брайан, усаживая Джастина к себе на колени. — Кажется, я кое-что нарыл. По мере чтения текста на экране глаза Джастина становились всё шире. Он склонил голову набок и улыбнулся красивому, счастливому мужчине, который его обнимал. — Правда? Ты действительно рассматриваешь это? — Ага, — лицо Брайана стало серьёзным, и он сильнее прижал Джастина к себе. — Я не хочу их терять. Они… спасли меня. Джастин внимательнее вчитался в статью. Жить в симбиозе со своими Альтерами вместо их интеграции. Боже… Сможет ли Брайан прожить с ними всю оставшуюся жизнь? Сможет ли Джастин? — Мы с Элис обсуждали интеграцию. Что это значит для меня и для других. Это, по сути… убьёт их, Джастин. Они просто исчезнут. Как я могу это сделать? Они… Блядь! Они спасли меня! Все эти годы они помогали мне сохранять рассудок. Позволили выжить, и я не могу теперь лишить их жизни. Не после всего. Я знаю, что говорить, словно они совершенно другие люди, безумно, но для меня они такими и являются. Я разговариваю с ними, смеюсь, плачу… Я просто не могу… — Брайан, тебе не нужно меня убеждать. Это твой выбор — твоя жизнь. Я им тоже безмерно благодарен. — Он прислонился лбом ко лбу Брайана. — Я поддержу тебя в любом случае. Можешь рассчитывать на меня.

* * *

Конни Симпсон таки вышел под залог. Правда, благодаря «творческому» оформлению документов со стороны Карла и нескольким дополнительным обвинениям, добавленным к первоначальному обвинению в нападении, на это ушло несколько дней. Он связался с корпоративными юристами, фактически вовлекая свою личную жизнь в дела компании. Сказать, что его отец и дочь были недовольны, значит, ничего не сказать. И, как считал Конни, во всём этом был виноват Брайан Кинни. Абсолютно во всём. Он остался в Питтсбурге, ища ещё одну возможность разобраться с маленьким сучёнышем. На третий день после освобождения он засел в засаде у лофта Брайана на Тремонт. И ждал. Что было рискованно. Ведь находясь под залогом, он фактически преследовал свою «жертву». Он рассмеялся над этим. Брайан Кинни — не жертва. Он был чёртовой собственностью. Конни владел им. Он был королём и владел Брайаном Кинни, и чёрт возьми, обязательно заполучит его вновь. Сидя в своей машине напротив старой химчистки через дорогу, он внимательно следил за Джастином и Брайаном, выходящими из здания и садящимися в винтажный «Корвет». Он точно знал, во сколько они появятся. Последние два дня всё было как по расписанию. Когда он завёл двигатель, намереваясь последовать за ними, перед ним внезапно остановился чёрный седан. Проклиная, он попытался сдать назад, но позади плотно припарковался седан белого цвета. Увидев, как из второй машины выходит коп, Конни понял, что сейчас произойдёт. Блядь.

* * *

Чарльз Орвин сидел в своём офисе на десятом этаже, рассматривая заказное письмо, которое его помощница только что передала ему. Письмо с канадским штемпелем. Открыв конверт и развернув единственный лист бумаги, его внимание сразу привлекли два имени — Мелани Маркус и Линдси Питерсон — напечатанные жирным шрифтом. Похоже, пара подала ходатайство в суд Канады с просьбой о заключении мирового соглашения, с целью удержать Брайана и Джастина подальше от Гаса, и в руках у него была копия постановления, требующего присутствия обоих мужчин на слушании по этому делу в Торонто через две недели. Блядство. Он мало что знал об этой канадской паре, но, судя по прочитанному, они явно не гнушались действовать по принципу «ты мне — я тебе». Будет ли их просьба удовлетворена судом, он не знал, но первой задачей было избежать личного присутствия Брайана и Джастина. Встреча с любой из этих женщин или поездка за границу — последнее, что сейчас нужно Брайану Кинни. Дерьмо! Он нажал кнопку на интеркоме. — Сара, найдите мне кого-то, кто разбирается в канадском законодательстве. — Сию минуту, мистер Орвин. Кстати, на второй линии вас ожидает Джастин Тейлор. Двойное дерьмо!

* * *

Брайан стоял у панорамного окна в лофте, держа в одной руке свою теперь всегда присутствующую бутылку воды, а в другой — скомканный судебный документ. Он уже в сотый раз за последнее время задавался вопросом, что же он такого натворил в своей прошлой жизни, что аукнулось аж в этой. Элис и Джастин не раз, как на терапии, так и вне её, пытались убедить Брайана, что всё, что с ним произошло — просто череда обстоятельств. Хоть и мерзких, и ужасных, по большей части, тем не менее просто обстоятельств. Брайан медленно учился принимать сложную концепцию превратностей судьбы. Но когда его мысли возвращались к образам сына — с широко распахнутыми глазами, чистого, невинного, завёрнутого в мягкое голубое одеяло или лепетавшего существа с пухлыми, неуклюжими пальцами, смеющегося, с замёрзшими губками, облизывающего черничное мороженое — он понимал, что сделал в этой жизни хотя бы что-то правильно. У него есть сын. И он безусловно любит его. Он разгладил скомканную бумагу в руке и снова сосредоточил взгляд на одном из двух имён, выделенных жирным шрифтом на официальном документе. Возможно, это был какой-то случайный поворот судьбы, что свёл его с этой женщиной, но связь, которая сформировалась между Брайаном и Линдси за эти годы, была, как он думал, нерушимой. Он с самого начала их отношений знал, что она всегда будет рядом, всегда поймёт его и будет на его стороне. Потерять эту веру было для него так же мучительно, как и изнасилование, пережитое в детстве. Осознание того, что эта женщина, которой он так глубоко доверял, была способна разлучить его с сыном всеми возможными способами, грозило раздавить его. В который уже раз. Боже, ему нужно поговорить с Элис. Где-то позади, зазвучал мягкий, но явно раздражённый голос его партнёра. — Мне плевать, что тебе придётся сделать. Брайан не может поехать в Канаду на это слушание… Он слишком важен для меня, чтобы рисковать… Просто сделай это, Чарльз. «Джастин, — подумал Брайан, — пережил больше, чем любой любовник — партнёр — должен был когда-либо переживать». Он был единственным, в ком Брайан был уверен наверняка. Брайан глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и тихо прошептал про себя: «Братья, мы должны позаботиться о нём». «Теперь он часть всех нас, Брат. Рассчитывай на нас».

* * *

Конни Симпсон проходил хорошо знакомый процесс приёма в полицейском участке Питтсбурга. Он уже бывал здесь раньше, и, по крайней мере, на первый взгляд, всё казалось таким же. Чёртов Кинни! Всё… в каждом проклятом негативном событии в жизни Конни был виноват Брайан, блядь, Кинни. И этот маленький сучёныш умудрялся ускользать из каждой ловушки, которую Конни создавал, а сам же Конни оставался разгребать последствия. Опять. Коп, арестовавший его на Тремонте, не был снисходителен. На голове Конни образовалась шишка, из-за грубого заталкивания на заднее сиденье неприметного полицейского седана, а теперь добавилась ещё мучительная головная боль. Снова снимали отпечатки пальцев, обыскивали и забирали все личные вещи. Снова его вели к камере временного содержания. Снова разрешили сделать один телефонный звонок. Он не сомневался, что снова выйдет под залог и будет на свободе уже через день. Когда за ним с грохотом захлопнулась дверь, он ухмыльнулся, понимая, что всё, что нужно — это просто набраться терпения. Немного подождать. — Кинни ты заплатишь за это, сучёныш, — подумал он про себя. — За что он заплатит? Конни взглянул на двух мужчин, находившихся с ним в камере. Они были… крупными. Оба накачанные и одетые в кожу — или, точнее, частично одетые. — Простите? — переспросил Конни. — Ты сказал: «Кинни, ты заплатишь за это», а потом назвал его сучёнышем, — уточнил глубокий, хриплый голос одного из мужчин. И тут до Конни дошло, что он произнёс свои мысли вслух. — Боюсь, это не ваше дело, — пренебрежительным тоном ответил Конни, направился к пустой скамейке и присел, прислонившись к облупившейся стене. Двое высоких друзей Брайана Кинни уселись по обе стороны от ладно одетого мужчины. А когда один из бугаёв обхватил лицо Конни в свои большие, мозолистыми руками, адреналин незамедлительно хлынул кровь. — Ну не надо так, сладенький. Ты ведь всё, что у нас с Клэем есть здесь для развлечения, — протянул он, а второй мужчина рассмеялся. — А теперь расскажи нам, что этот Плохой Мальчик сделал, чтобы испортить твой солнечный день. На заднем плане, за стенами камеры, Конни мог поклясться, прогремел громкий хохот. Он понятия не имел, насколько уважаем был Карл Хорват в этом участке. И уж тем более не знал, насколько креативны могли быть друзья Брайана Кинни.

* * *

Саманта Симпсон сидела за большим дубовым столом — тем самым, за которым когда-то сидел её дед, превративший имя Симпсон в уважаемое в Чикаго и слушала холодное изложение событий от корпоративного юриста, стоявшего перед ней. Не в первый раз за свои тридцать пять лет, испытывая стыд за свою фамилию. Нет, скорее даже не за неё, а за человека, который наделил её ею. — Мне оплатить залог? — Высокий мужчина положил ещё одну записку перед только что назначенным генеральным директором Симпсон Стил и принялся терпеливо ждать ответа. — Нет, — резко ответила Саманта. — Нет? — Я не собираюсь тратить средства компании на это. Пусть сам выбирается. — Саманта, казалось, беспорядочно пролистывала папку перед собой, пока юрист колебался, гадая, свободен он или ещё нет. — Тебе нужно что-то ещё, Сэм? — Вообще-то, да. Уволь его. Найди способ и убери его из компании. Он в последний раз опозорил и компанию, и лично меня. Убедись, что у него заблокирован доступ к базе данных и заморозь все финансовые ресурсы, к которым он может иметь доступ через Симпсон Стил. — Она подняла глаза на мужчину и добавила. — Это всё, Том. — Будет сделано, Сэм. — Он немного замялся, а затем спросил: — Ты уверена, Сэмми? Он ведь твой отец. — Может, он и мой биологический отец, но я с ним покончила, дорогой. Скажем так, в следующем году мы не будем дарить ему галстук на День отца. — Она встала и нежно поцеловала мужчину в губы. — Мне нужно подготовиться к встрече. Увидимся дома, хорошо?

* * *

Синтия подняла трубку только на третий гудок, не глядя на определитель номера. — Синтия Мур. — Син, это Каз. У меня… есть информация, которая может тебя заинтересовать. — Нерешительность в его голосе тут же насторожила её, и мысли сразу же переключились на безопасность Брайана. — Насколько всё плохо? — Зависит от того, что ты считаешь «плохим». Симпсон в больнице, — равнодушно заявил он. — Ух ты! Что случилось? — Синтия не смогла сдержать удовлетворённую улыбку при этом известии. Она даже не пыталась скрыть самодовольное ликование в голосе. Каз всё понял. — Официально? Он получил серьёзную травму головы, когда оступился и упал в камере после ареста за нарушение условий залога. Сейчас он в коме. — А неофициально? — Скажем так, его сокамерники, похоже, сохранили очень тёплые воспоминания о проведённой ночи с Брайаном Кинни. Смех Синтии разнёсся по кабинету.

* * *

— Судя по всему, ходатайство, скорее всего, будет отклонено, но, если Брайан и Джастин не явятся… то могут проиграть по умолчанию. — Два адвоката лениво ковыряли еду на своих тарелках. Сара, как всегда, проявила обычную для себя эффективность и быстро нашла адвоката, который имел лицензию на практику как в США, так и в Канаде. Чарльз ввёл молодого юриста в курс дела, пока они наслаждались острыми креветками и карри с мясными фрикадельками в маленьком ресторане «Pacific Rim». — Им обязательно присутствовать лично? — Чарльз понимал, что ни один из мужчин не может позволить себе поездку в Канаду, из-за риска негативного влияния на восстановление Брайана. — Это было бы желательно, но, учитывая медицинское состояние вашего клиента, суд должен проявить снисхождение. Как и здесь, в Штатах, Канада признаёт, что бывают случаи, когда достаточно юридического представительства. Но им придётся каким-то образом ответить, иначе они проиграют. — А это фактически станет последним гвоздём в крышке гроба для надежд Брайана увидеть сына. — Чарльз вздохнул и отодвинул тарелку. — Я знаю Брайана Кинни уже много лет, Адам. Он всегда был до смешного раскованным и откровенно беспринципным в отношении своего образа жизни и поступков. Многим людям не нравится его вызывающая, горделивая натура. Но своего сына он любит безусловно, настолько сильно, что отказался от родительских прав, потому что считал это лучшим для ребёнка в долгосрочной перспективе. Забота о мальчике и полное доверие матери, Линдси, привели к тому, что Брайан совершил одну из немногих своих больших ошибок. Он не получил никакого письменного подтверждения, обеспечивающего доступ к сыну. — Да, забавные вещи заставляют нас делать любовь и доверие, да? — Адам знал, что все они проходили через это, так или иначе. — Ага. И чаще всего это возвращается, чтобы укусить нас в зад. Но… это хуже, чем любое разбитое сердце, мой друг. Мирное соглашение работает как судебный запрет, верно? Он не сможет видеться с ребёнком, даже говорить с ним по телефону… Нельзя допустить, чтобы это случилось. Адам кивнул. Он не знал Кинни и никогда не встречал этого человека. Но ужасающая история, рассказанная его коллегой, не давала возможности легко отмахнуться. Он мог только представить, какой удар это нанесёт человеку, который буквальном смысле борется за свою жизнь. — Чарльз, как насчёт того, чтобы я смотался в Торонто, освежил в памяти канадскую правовую систему? Скажем, через пару недель? — Все расходы, конечно же, будут с лихвой покрыты, — последовал довольный ответ.