Изменение личности

Бен захлопнул входную дверь чуть громче, чем следовало, тем самым привлекая внимание мужа, который возился на совмещённой с гостиной кухне. Тот, отложив ложку, которой выкладывал йогурт поверх овсянки на завтрак, выглянул из-за стойки и заметил мрачное, удручающее выражение на лице партнёра. — Что-то случилось, Бен? — с тревогой спросил он. С таким количеством событий, произошедших в их жизни за последние несколько недель — нарушением привычного уклада из-за исчезновения и госпитализации Брайана, последующих семейных сборищ и эмоциональных потрясений, которые испытали все — он начал беспокоиться о здоровье мужа. Будучи по своей природе тихим и вдумчивым человеком, он стал ещё более замкнутым с тех пор, как в различных газетах начали появляться статьи о Брайане. Даже на местном новостном телеканале вышел короткий репортаж, пересказывающий эти статьи и содержащий открытые спекуляции о «подлинном» состоянии и местонахождении пропавшего бизнесмена. СМИ развернули эпическое цирковое шоу. Бен вздохнул и сжал переносицу под очками. — Репортёр. — Он выплюнул это слово, словно оно обожгло ему язык. — Подкараулил меня у ворот, когда я забирал почту. И завалил меня вопросами о Брайане. — И… — начал Майкл. — Что ты ему ответил? — Ничего, Майкл. Я ничего ему не ответил. «Без комментариев». — Бен бросил почту на стол, развернул газету и бегло просмотрел её, прежде чем тоже швырнуть на стол. — Не могу в это поверить! — выкрикнул он, затем повернулся к мужу. Майкл, озадаченно глянув на него, поднял брошенную газету. Сначала его взгляд не зацепился ни за что, кроме обычных политических фиаско и надвигающихся финансовых катастроф, пока он не заметил колонку сбоку. Там… в анонсах раздела C… В деловом разделе… было маленькое фото Брайана и короткий фрагмент с сомнениями в психическом состоянии владельца «Киннетик». Продолжение на Стр.1. — Иисус… — только и смог вымолвить Майкл, медленно положив газету на стол. — Бен… — Не надо! Просто… не надо, Майкл. — Он понимал, что Майкл был смущён злостью в его голосе и не осознавал, и, возможно, никогда не признает собственной вины в этом новом беспорядке, который навис над Брайаном, угрожая будущему его любимой компании. И понимал, что Майкл никогда не поймёт, что именно это отрицание вызывает у него гнев. Не на то, что Майкл в злости, ревности, обиде выпалил что-то столь компрометирующие о своём друге на публике, а на то, что он не чувствует ни раскаяния, ни ответственности за содеянное. Бен накинул куртку и вышел из дома, который делил с Майклом, не сказав больше ни слова. Бесцельно бродя по улице, он осознал, что всегда видел в Майкле воплощение лучшего из детской натуры — уязвимого, но доверчивого и преданного до фанатизма. Это убеждение помогало Бену закрывать глаза на многое в их отношениях, даже на одержимость Майкла Брайаном и его постоянное недоверие к Джастину. Он списывал неспособность Майкла признать преданность и любовь, между Брайаном и Джастином, на пережитки детской влюблённости. Но теперь… теперь, в результате этого кризиса, он увидел истинную, основополагающую сущность собственного мужа, и, Боже, помоги, его совсем не обрадовало то, что он увидел.

* * *

Дебби налила Карлу еще кофе в чашку и вернула турку на плиту. Она ужасно скучала по нему последние несколько недель, но понимала, что, хотя их графики часто не совпадали, дополнительные часы, которые он проводил, пытаясь разобраться в ситуации с Брайаном, сократили время, которое они проводили вместе. Она, конечно, не обижалась на него за это. Её сердце согревало то, что человек, которого она изначально считала гомофобным придурком, так проникся желанием помочь одному из её «мальчиков». Однако знание того, что он занимается нужным делом, не избавляло её от тоски по нему. Только осознание того, что Карл рядом с ней настолько, насколько это возможно, поддерживало её в этом кошмаре. Было тяжело. Невероятно тяжело. Знать, что Брайану плохо, а она не в силах ему ничем помочь. Она нисколько не сомневалась, что Брайан страдал. Но она также знала, какой образ жизни он вёл — на грёбаном пределе и без тормозов. Наплевав на все преграды, мчался на полной скорости. Никаких извинений, никаких сожалений. Иисус! Этот маленький сломленный мальчик просто появился на её пороге, полностью вплёлся в её семью, а затем продолжил делать всё возможное, чтобы разрушить себя с самого первого дня. Попутно втянув её сына и всех остальных в это безумие. Такой образ жизни просто неизбежно вёл к срыву. Она это знала и была уверена, что и он тоже это понимал. — Рыжунь? — Карл слегка коснулся руки Дебби. — Ой, прости! Я немного задумалась, — рассмеялась она. — Мне не стоит позволять себе терять в мыслях. Хочешь взять с собой лимонное пирожное на потом? — Обойдусь, — ответил Карл, затягивая ремень. — Дорогая, — он замялся, зная, что разговоры о Брайане сейчас были щекотливой для неё темой. — …ты же знаешь, что пишут в газетах? Так вот, это ещё не всё, Рыжунь. Сегодня в деловом разделе была статья. Про «Киннетик». И в этом не было ничего хорошего. — Брайану нужно просто сделать заявление, Карл. Ему нужно немедленно всё прояснить! — Деб, он сейчас не в том состоянии, чтобы делать какие-то заявления, да и, блядь, не должен. Это его личное дело. Он болен, дорогая, и после всех наших попыток сохранить это в тайне… жаль, что всё всплыло именно сейчас. Это может разрушить его бизнес. — Детектив в Карле приготовился к тому, что последует дальше. Он мог читать женщину как открытую книгу. — Ты говоришь о Майкле? — резко спросила она, отступая от стойки. — Если ты обвиняешь моего сына в этом, Карл Хорват… — Рыжунь! Прекрати. Я никого ни в чём не обвиняю. Я просто говорю, что это может привести к серьёзным последствиям. Возможно, к тебе будут наведываться репортёры, чтобы выведать хоть что-то. Просто… не говори с ними. Позвони мне, если потребуется. Хорошо? — Он протянул руку через стойку и взял Дебби за руку. — Договорились? — Хорошо, — мягко ответила она. — Но даже не думай винить моего сына. Майкл любит Брайана, всегда любил. Он никогда не стал бы ему вредить, Карл. — Глаза Дебби наполнились слезами. — Ты же знаешь его. — Да, но… этим он действительно навредил ему, Рыжунь. И, боюсь, это только начало. Дальше будет ещё больнее.

* * *

Синтия прислонилась спиной к двери конференц-зала. Блядь, подумала она. Ещё два дня назад она беспокоилась жонглированием всеми обязанностями. А теперь на каждом входе в здание дежурит охранник, репортёры делают всё возможное, чтобы обойти охрану, а каждый местный клиент названивает из-за этой грёбаной статьи в деловом разделе Post-Gazette! Не говоря уже о бесконечном потоке встревоженных звонков, Синтия только что завершила третью за утро личную встречу с обеспокоенным клиентом. И на этот раз это был крупный клиент — Первый Питтс Банк. Один этот счёт приносил почти полмиллиона в год. Если не пойти на уступки прессе, они потеряют этих клиентов, и это обернётся финансовой катастрофой для «Киннетик». Иисус. Они находились между молотом и наковальней. Похоже, Брайан постоянно оказывался зажатым между ними в последнее время, и не по своей вине. Если бы Брайан был здесь… И что, Синтия? Если бы Брайан был здесь, что бы он сделал? Очаровал бы их до чёртиков. Поразил бы их своим шоу в стиле Кинни. В цилиндре и фраке, если бы пришлось. Однако Брайана здесь не было. Ну что ж. Значит… «Похоже, пришло время надеть танцевальные туфли, старушка», — подумала она. Оттолкнувшись от двери, Синтия вытащила мобильник, чтобы совершить звонок, который, как она надеялась, ей никогда не придётся делать. — Привет, Синтия. — Привет, Джастин. У нас проблема. — У нас много проблем. О какой именно ты говоришь? — Пришло время, Джастин. Нам нужно обратиться к прессе.

* * *

Линдси пила чай в тишине и ждала скорого возвращения домой Мел. Она только что уложила Джей Ар, а Гас гостил у друга. Возможно, стоило подождать до вечера, а не просить Мел приезжать немедленно. Нет. Это не могло ждать. Телефонный звонок потряс её. Конечно, с момента возвращения из Питтсбурга после того катастрофического семейного собрания у Дебби, она поддерживала связь с Майклом и Дебби. Её до сих пор терзало поведение Джастина в тот вечер. Что он себе позволил? Он не может так обращаться с Брайаном! Он же просто ребёнок. Талантливый молодой человек, которому нужно сосредоточиться на своей жизни в Нью-Йорке, на своём искусстве! А теперь он — доверенное лицо Брайана? Серьёзно? Господи… А теперь ещё и это… Статьи в газетах, новости, грозящие потенциальными проблемами для «Киннетик»… Будущее Гаса зависит от этой компании, и, как бы она ни любила Брайана, она должна защитить сына. О, Брайан, что ты натворил?

* * *

«Боже», — подумал он, — «неужели это была улыбка?» Джастин посмотрел на прекрасного мужчину, сидящего рядом с ним на диване, и улыбнулся в ответ. Он улыбался! Это не была полноценная улыбка радости, однако это уже было что-то! — Что? — спросил его Брайан. — Ты… ты улыбаешься. — В голосе Джастина прозвучали нотки благоговения, которые не остались незамеченным Брайаном. — Угу. Похоже, что так, — ответил он, сам немного удивлённый. — Мне захотелось… улыбнуться. Джастин притянул своего партнёра в объятия, глаза его наполнились слезами облегчения. Никогда, никогда ещё улыбка не была такой яркой, такой желанной, как та, что он только что увидел. — Не могу дождаться твоих ухмылок, — Джастин рассмеялся, уткнувшись в плечо Брайана. — Пиздёныш. И от одного этого слова оборона Джастина рухнула, и он разрыдался. Он держался изо всех сил, но, в конце концов, сломался под непрерывным напряжением. Не выдержал. Брайан был здесь. ОН был здесь. Крепко обняв Джастина, Брайан поцеловал его в лоб. — Я здесь. Всё в порядке… я здесь. — Думаю, это значит, что коктейль начал действовать. — Ни один из них не отстранился, когда Брайан спросил: — Коктейль? Элис Маккарти быстро кивнула и рассмеялась в ответ на вопрос. — Да, коктейль. Технически это комбинация разных препаратов, которые мы давали вам в течение нескольких дней. И… похоже, они начинают давать тот эффект, который я называю моментом «ага» — моментом, когда пациент начинает замечать изменения. Брайан слегка отстранился от Джастина, чтобы посмотреть на доктора, при этом стараясь не терять физический контакт с партнёром ни на секунду. Ему нужно было это ощущение связи, опоры. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он это чувствовал себя достойным этого. — Доктор Маккарти, что со мной происходит? Я знаю, что был… в полном беспорядке. Но что, на хуй, со мной не так? — Брайан, прежде всего позволь мне сказать, что я хотела дождаться момента, когда ты будешь относительно стабилен в эмоциональном плане, прежде чем обсудить с тобой ситуацию. Твой партнёр был полностью в курсе всего и принимал активное участие в каждом нашем шаге, касающемся твоего состояния. Честно говоря, я восхищена его физической и эмоциональной стойкостью. Он удивительный молодой человек. — Она улыбнулась Джастину в знак признательности, и Брайан сжал его руку чуть сильнее. — Да, он такой, — мягко сказал Брайан, прошептав слова на ухо своему любовнику. — А теперь, вернёмся к твоему вопросу. Мы — ты — столкнулись с несколькими проблемами. Самые легко поддающиеся лечению, и те, для которых был прописан коктейль, — это тревожность и депрессия. Оба этих состояния могут быть вызваны как биологическими факторами, так и травматическими событиями. В любом случае, когда симптомы столь серьёзны, как у тебя, первой линией лечения является медикаментозная терапия. Отсюда и коктейль. К счастью, недавно у нас появились быстродействующие препараты. Пять лет назад, даже два года назад, это было бы невозможно достичь. — Она сделала паузу. — Ну, получается химия улучшает жизнь. Продолжайте. — Точнее, мозг, — с улыбкой поправила его доктор Маккарти. — И, пожалуйста, не относитесь к этому легкомысленно. Депрессия может быть разрушительной. Чувство собственного достоинства, радость, способность любить и быть любимым — всё проходит через призму депрессии. Брайан, неделю назад, вы не могли улыбаться. Не было ничего, ради чего стоило бы просыпаться. А сегодня на твоём лице улыбка. Разве я не права? — Хм. В моей голове стало немного менее мрачно, полагаю, — он закрыл глаза и слегка отвернулся, прежде чем добавить: — Чуть-чуть. — Понимаю. Лекарства, к сожалению, не могут рассеять всю тьму. Даже когда они достигнут максимальной эффективности. Предстоит проделать ещё много работы — самостоятельно. С учётом этого, я хочу спросить вас, как много вы помните из того, что происходило за последние две-три недели. — Это всегда было самой трудной частью — подвести пациента к осознанию своего диагноза, к осознанию того, что его жизнь вышла из-под контроля. Брайан уже видел это, видел записи об альтерах, но осознавал ли он, что именно видел? — Доктор Маккарти, мы с вами оба знаем, что я мало что помню. Я не идиот. И осознаю провалы во времени, утраченные воспоминания и… так далее. Я даже не знаю, как давно я здесь. Просто скажи мне. Что. Со. Со мной. Не так! — Джастин положил руку Брайану на грудь в успокаивающем жесте. Это был нетерпеливый Брайан, требующий ответов. Элис Маккарти тяжело вздохнула, сложила руки на столе и посмотрела Брайану прямо в глаза. Перед ней сидел решительный мужчина. Тот самый мужчина, о котором его партнёр так часто и с такой любовью говорил. Способный, сильный, интуитивный. Он уже на каком-то уровне догадывался, с чем ему придётся столкнуться. — Брайан, ты находишься в больнице десять дней. Восемь из них — под моим наблюдением. И большую часть этого времени ты был… отсутствующим. Не в бессознательном состоянии — просто отсутствующим. У тебя диагностировано диссоциативное расстройство идентичности. До того, как мы поняли механизмы этого состояния, его называли… расщеплением личности. — Она заметила, как смятение на лице Брайана сменилось осознанием, затем недоверием и, наконец, ожидаемой злостью. — Ты, блядь, считаешь, что я Сибил? — Джастин крепко сжал руку Брайана, стараясь удержать его от переключения. — Джастин? Ты веришь в это дерьмо? — Он ошеломлённо посмотрел на партнёра, поражённый тем, что тот мог поверить в такую фантазию. — Да, Брайан. Верю. Пожалуйста… — взмолился Джастин. «Пожалуйста», — мысленно умолял он, — «только не переключайся». — Брайан, пожалуйста, — доктор быстро попыталась предотвратить смену личности. — Брайан, не позволяй этому случиться. Он в неверии покачал головой. Что значит «случиться»? Что? И всё же он понимал, о чём она. Боже… что, на хрен, произошло с его жизнью? Кто он теперь такой? Он мог почувствовать это, слабый приказ. Команду, которой он обязан следовать… Нет. Только не сейчас! Не сейчас! — Не сейчас! — Брайан. — Она протянула ему руку, ещё одна связь с реальностью, что угодно, лишь бы удержать его здесь. — Это ты, Брайан Кинни. И она, и Джастин физически ощущали борьбу, происходящую внутри Брайана. Его тело дрожало от напряжения, которое он испытывал, чтобы просто оставаться на плаву. Они слышали его тихие отказы, повторяющиеся снова и снова — не сейчас, не сейчас. Они знали, что он одновременно борется и принимает всю правду. И они увидели момент, когда битва закончилась. Он сидел, прижавшись к Джастину слева, с доктором перед собой, и почувствовал, как что-то изменилось внутри. Принятие себя. Именно себя. И он понял, что он не Сибил. Не Ивен. И не кто-то из тех, кто был до него. Он — Брайан Кинни. И он, блядь, выиграет эту грёбаную войну. Он поднял голову, плотно закрыв глаза и прикусив губу. — Ладно, — прошептал он, словно сам себе. — Что дальше?