Когда любовь исчезнет

Фиолетовый каждый день навещает свою мать в больнице. Он старается приходить как можно раньше, чтобы провести с ней хотя бы немного времени. В руках у него всегда пакет с фруктами и сладостями, которые он покупает на последние деньги. Он помнит, как она любила апельсины и шоколад, и теперь это его единственная радость — видеть, как её лицо озаряется, когда она получает эти маленькие подарки. Утром он просыпается рано, зевает и натягивает школьную форму. В голове всё ещё вертятся мысли о том, как она лежит одна в больнице. На завтрак — быстрое печенье и чай, ведь времени нет. Он хватает свой рюкзак и выбегает из дома. В школе он старается сосредоточиться на уроках, но мысли о матери не покидают его. Каждый раз, когда звучит звонок, он смотрит на часы, думая о том, как быстрее бы закончились занятия, чтобы он мог снова увидеть её. После школы он спешит на работу в кафе. Работы много, и он выматывается, но каждый раз, когда думает о матери, это придаёт ему сил. Он убирает столы, моет посуды, помогает готовить — старается делать всё, чтобы заработать хоть немного денег для неё. Каждый заработанный рубль — это шаг к её восстановлению, даже если он устал до предела. Вечером, когда его смена заканчивается, он идёт в магазин, выбирая самые свежие фрукты и пару сладостей. ... Фиолетовый снова заходит в палату, неся пакет с фруктами. Мать лежит на кровати, её лицо становится немного более живым, когда она его видит. — Привет, мам, — говорит он, садясь рядом. — Как ты себя чувствуешь? — Лучше, — отвечает она хрипло, слабо улыбаясь. — Ты как? — Всё нормально, — вздыхает Фиолетовый. — Учёба, работа… Знаешь, на уроке по истории сегодня мы обсуждали нашу культуру. Я рассказал про то, как ты готовила мне буузы. — Молодец, — говорит она. — Не забывай, откуда ты. Это важно. — Я знаю, мам. — Он смотрит на неё с теплом. — Как думаешь, когда мы сможем снова приготовить его вместе? — Я надеюсь, скоро, — отвечает она с надеждой в голосе. — А ещё в классе начали говорить о каком-то конкурсе по рисунку. Может, я попробую участвовать, но не знаю, хватит ли времени. — Ты талантливый, у тебя получится, — поддерживает его мать. Фиолетовый кивает, но внутри него всё ещё греет тревога. Он не может забыть о том, как его дразнят в школе. ... На следующий день, когда он возвращается в класс после обеденного перерыва, он видит туже группу хулиганов. Один из них, Максим, с ухмылкой на лице начинает говорить. — Смотри, кто пришёл! Маменькин сыночек, — выкрикивает он, вызывая смех у своих приятелей. — Как там твоя мамаша? Фиолетовый сжимает кулаки, но старается не реагировать. Он просто проходит мимо, пока Максим продолжает: — Ты думаешь, что будешь рисовать картины и становиться художником? С таким лицом только в шутках, знаешь? Фиолетовый быстро садится за парту и отворачивается, пытаясь игнорировать их. Сосед по парте, обращается к нему. — Игнорируй их, Фил. Они просто завидуют. — Легко сказать, — отвечает Фиолетовый, потирая виски. ... Фиолетовый, полон энергии, играл в волейбол на последнем уроке физкультуры. Каждый мяч, который он отправлял на другую сторону сетки, помогал ему забыть о школьных трудностях и проблемах дома. Он смеялся вместе с одноклассниками, стараясь наслаждаться моментом, даже несмотря на их дразнения. Но вдруг его телефон вибрирует в кармане. Он вынимает его и видит сообщение от врача из больницы. ... Фиолетовый не верит своим глазам. Он теряет равновесие, а волейбольный мяч падает ему на ноги. — Эй, ты в порядке? — спрашивает Саша, заметив его выражение лица. — Я... мне нужно уйти, — говорит Фиолетовый, не дожидаясь ответа, и быстро выбегает из спортзала, не обращая внимания на удивленные взгляды своих одноклассников. Он бежит к автобусной остановке, чувствуя, как его ноги слабеют от страха и горя. В голове лишь одна мысль: он не успел сказать своей матери, как он её любит, как она важна для него. Когда он добирается до больницы, сердце колотится в груди. Он мчится по коридору, не замечая ничего вокруг. Врач стоит перед ним с серьезным выражением лица. — Мне очень жаль, — начинает врач, и Фиолетовый чувствует, как его мир рушится. — Мы сделали всё, что могли. Она знала, что может не дожить до этого дня, но старалась сохранить надежду, чтобы не беспокоить вас. — Почему она не сказала мне? — всхлипывает Фиолетовый, его голос дрожит от слёз. — Она обещала, что всё будет хорошо! — Она не хотела, чтобы вы волновались, — объясняет врач, его голос полон сострадания. — Она любила вас и хотела, чтобы вы были сильными. Фиолетовый опускает голову, понимая, что мать всегда ставила его интересы выше своих. Любовь её была неизменной, даже когда она скрывала от него правду. — Орхидея а палате, — отвечает врач. — Вы можете проститься с ней. Фиолетовый идёт к палате, и, открыв дверь, видит свою мать, лежащую на кровати. Она выглядит спокойно, как будто просто спит. Он подходит ближе, его сердце разрывается от боли. — Прости, мама, — шепчет он, садясь рядом. — Я не успел сказать тебе, как сильно тебя люблю. Он берёт её руку, ощущая, как холодеет её тело. Слёзы текут по его щекам, и он понимает, что теперь ему нужно не только справляться с горем, но и продолжать жить, как она бы этого хотела. ... После смерти Орхидеи Фиолетовому казалось, что весь мир замер в один момент. Боль пронзала каждую клеточку его тела, тяжёлая тьма окутала сердце. Но, несмотря на это, нужно было двигаться дальше. Ему предстояло организовать похороны, хотя он едва мог осознавать, что происходит. Фиолетовый сидел в своей комнате, телефон лежал рядом с ним, и нужно было начать звонить родственникам, агентствам, договориться о церемонии. Он чувствовал, как опускаются руки, как будто воздух в комнате стал тяжёлым, а мысли путались. — Мам, как же я без тебя... — тихо шепнул он, закрывая глаза. Собравшись с силами, он начал обзванивать агентства, стараясь говорить чётко и не дать слезам взять верх. Каждый разговор приносил новый удар — обсуждать всё, от выбора гроба до оформления церемонии, было невыносимо. Он даже не мог до конца поверить, что делает это. ... После нескольких звонков Фиолетовый находит себя в парке, где он раньше встречался с Иваном. Там было намного лучше, и воздух казался легче. Он попытался немного успокоиться, думая о матери и о том, какой она была в последние месяцы. Её хрупкая улыбка и слова о том, что всё будет хорошо, звучали в голове всё громче. ... В церкви витала торжественная, тягостная тишина. Лёгкий запах воска смешивался с тихими молитвами священника. Фиолетовый стоял в стороне, наблюдая за собравшимися родственниками и друзьями Орхидеи. Кто-то тихо рыдал, кто-то просто молча стоял, склонив голову. Но Нави не было. И от этого Фил чувствовал глухую обиду. Как он мог не прийти? Это ведь тоже его потеря. Фиолетовый с трудом сдерживал слёзы, его руки дрожали. В его голове пульсировала мысль: почему он? Почему именно он должен был остаться один с этим грузом? Священник тихо произносил молитвы, благословляя усопшую на её последний путь. Фиолетовому казалось, что слова не доходят до него, всё происходящее будто было в тумане. В момент, когда близкие начали подходить к гробу, чтобы попрощаться с Орхидеей, Фил подошёл последним. Его руки крепко держались за края гроба, и слёзы наконец-то потекли по щекам. — Прости меня, — прошептал он едва слышно, хотя сам не понимал, за что просит прощения. После прощания гроб подняли и вынесли из церкви. Путь до кладбища казался бесконечно долгим. Фиолетовый молча смотрел в окно автобуса, не замечая пейзажей за окном. Мысли уносились в прошлое, вспоминая последние разговоры с матерью. ... На кладбище воздух был холодным, резким. люди молча следовали за гробом до вырытой могилы. Вокруг были только звуки шагов и шелест ветра. Фиолетовый стоял рядом, когда гроб начали медленно опускать в землю. Внутри всё сжималось, как будто с каждой секундой он терял что-то ещё, неведомое и важное. Когда гроб медленно начал исчезать под слоем земли, Фиолетового захлестнула волна отчаяния. Он смотрел, как с каждой лопатой земля всё ближе закрывает тело его матери, и это казалось ему окончательной точкой, за которой ничего уже не вернуть. Внутри словно что-то разрывалось — осталась только пустота, холодная и невыносимая. Звук земли, ударяющей по крышке гроба, отдавался эхом в его голове. Сердце билось так сильно, что он едва мог дышать. Фил не чувствовал, как холодный ветер обвивал его лицо, не замечал родственников, стоящих рядом. Всё исчезло, остались только он и эта зияющая могила, куда уходила Орхидея. Каждая новая горсть земли, падающая вниз, была как удар — болезненный и разрушающий. Он чувствовал, как мир вокруг него рушится, словно та хрупкая связь, что держала его с матерью, обрывалась. Мысли не отпускали, грызли изнутри. Фиолетовый попытался вспомнить её голос, последние слова, которыми она обманула его, уверяя, что всё будет хорошо. Но вместо этого в голове пульсировала лишь боль утраты. Ему казалось, что вместе с гробом под землю закапывают и его часть, ту, которая надеялась и верила в лучшее. ... После похорон Фиолетовый вернулся домой в окружении родственников. Атмосфера была подавленной, тяжёлой. Каждый шаг, каждое слово давались с трудом. Он чувствовал, как горечь потери накрывает его, словно плед, который давит, но в то же время защищает от холода. Родственники старались помочь ему накрыть стол для поминок. На столе красовались кутья, аккуратно уложенные блины, горячий грибной суп, сельдь и компот — всё это было знаком уважения к памяти Орхидеи. Фиолетовый смотрел на блюда, и его сердце сжималось: каждая угощение казалось ему символом того, что жизнь продолжается, несмотря на то, что его мир рухнул. Лица собравшихся были грустные и опустошённые. Родственники переговаривались тихо, их голоса звучали как шёпот, будто боялись нарушить тишину, охватывающую дом. Каждый из них, несмотря на свои потери, пытался найти силы, чтобы поддержать Фиолетового. Фиолетовый закрыл глаза и глубоко вздохнул, собирая свои мысли. Тётя Ану, старшая из родственников, посмотрела на Фиолетового с заботой и тихо спросила: — Фил, ты как? Фиолетовый снова вздохнул, с трудом подбирая слова. — Я в порядке, тётя Ану. Просто... трудно. Она кивнула, её глаза блестели от слёз. — Я понимаю, милый. Орхидея всегда гордилась тобой. Ты знаешь, что она бы не хотела, чтобы ты чувствовал себя одиноким. Фиолетовый кивнул, но всё ещё чувствовал пустоту внутри. — Я постараюсь, тётя. Но без неё… Она положила руку ему на плечо, словно стараясь передать тепло. — Мы вместе, Фил. Мы все здесь, и ты не один. ... Тётя Ану подняла свой бокал и произнесла первый тост, обращаясь к остальным: — За Орхидею, нашу любимую сестру и маму. Она всегда была светом в нашей жизни. Пусть её душа найдёт покой. Следующим встал дядя Зориг, его голос был полон грусти: — За память о ней. Мы будем всегда помнить её улыбку и доброту. Она оставила нам много воспоминаний. — За память! — поддержали остальные. После него встала тётя Сувд, её руки дрожали, но голос оставался крепким: — Я помню, как Орхидея всегда заботилась о нас. Она научила нас любить и поддерживать друг друга. Давайте не забывать её уроки. Наконец, очередь дошла до Фиолетового. Он, подняв бокал, начал говорить: — Я хочу поднять этот тост за маму. Она была моим светом и опорой. Каждый день она показывала мне, что значит настоящая любовь и забота. Даже когда ей было тяжело, она всегда оставалась сильной, поддерживала меня и верила в меня. — Он сделал паузу, собравшись с мыслями, и продолжил: — Я буду всегда помнить её доброту и тепло. Я горжусь тем, что она была моей мамой, и обещаю, что буду делать всё, чтобы сохранить её память в своем сердце.—Слезы потекли по его щекам, но он улыбнулся сквозь горе, добавляя:— За Орхидею. Пусть её душа найдет покой, а мы будем помнить её всегда. Собравшиеся ответили: «За Орхидею!», а в воздухе повисла атмосфера единства и поддержки. ... Фиолетовый сидел на холодном полу ванной, окруженный тишиной, которая кажется глухой и подавляющей. Его белая рубашка, теперь запачканная кровью, выделяется на фоне серых стен, создавая жуткое зрелище. Он даже не заметил, как это произошло — тревога, гнев и горе слились в одно. Слезы катились по его щекам, словно они были единственным выходом для всей боли, что скапливалась внутри. Он пытался сдерживать рыдания, но каждая попытка лишь усугубляла его состояние. Он не может удержаться от рыданий, слезы катятся по щекам, смешиваясь с кровью, которая не прекращает течь из его носа. Каждый вдох дается ему с трудом, и он чувствует, как тревога сжимает его грудь. Моменты, проведенные с матерью, их разговоры, ее улыбка — все это вдруг кажется далеким, как будто он потерял часть себя. Он хрипит, пытаясь успокоиться, но не может, и это только усиливает его боль. — Почему? — всхлипывал он, прижимая голову к коленям. — Почему она ушла? Я не могу... Я не могу без неё... Каждая мысль о матери вызывала в нем новый прилив боли. Он помнил её улыбку, её нежный голос, когда она успокаивала его после тяжёлого дня. Он думал о том, как теперь всё будет по-другому, как остался без поддержки, без любви. Он знал, что должен быть сильным, что его мать хотела бы видеть его таким, но сейчас ему просто хотелось сломаться, отдать себя волне горя, которая затопила его. В этот момент он чувствует, как его мир рухнул, и ему некуда больше идти.Фиолетовый продолжал плакать, погружаясь в свои мысли, забыв о времени и пространстве. Все, что осталось, это его горе и чувство потери, которое он не мог преодолеть. ... Фиолетовый вернулся домой поздно ночью, уставший и истощенный. Темнота окутывала его, но даже в этой тишине он чувствовал, как в груди разгорается боль. Он медленно снял обувь и, не включая свет, прошел в свою комнату, ощущая тяжесть каждого шага. Дома было тихо и пусто, как будто все живое ушло вместе с Орхидеей. Убираясь, он наткнулся на старые вещи, которые когда-то приносили радость — её фотографии, маленькие подарки и заметки. Взгляд его остановился на одной из фотографий, где они улыбались, и в тот момент он снова почувствовал, как его сердце разрывается от тоски. Фиолетовый не смог сдержаться. Слезы начали катиться по щекам, одна за другой, пока он не погрузился в глубокие рыдания. Он опустился на пол, прижимая колени к груди, и закрыл лицо руками, словно пытаясь закрыться от всего мира. ... Фиолетовый проснулся с ощущением, что он все еще в кошмаре. На него навалилась тяжесть того, что произошло — Орхидея больше не с ним. Он сел на краю кровати, взглянул на свои грязные ноги, обутые в старые тапочки, и закрыл глаза. Солнечные лучи пробивались через занавески, осветив пыльный пол, но он не ощущал света. Он почувствовал себя будто бы в клетке, и никакие внешние стимулы не могли его согреть. На кухне он открыл холодильник и увидел там несколько упаковок просроченной еды, но аппетит пропал. Он вытер слезы, потянувшись к телефону, но увидел только старые сообщения от Орхидеи. Он резко бросил телефон на стол и ушел в свою комнату, где стены были уставлены её фотографиями. Каждый взгляд на них вызывал новые слезы. В конце концов, он просто лег на пол и прижал к себе подушку, пытаясь подавить рыдания. ... На утро второго дня он проснулся с головной болью и чувством, что ночь не принесла никакого облегчения. Встал поздно, нащупал телефон и увидел, что его пропустили несколько звонков от друзей и коллег. Сильно уставший, он принял душ, но едва держался на ногах. Вода, стекающая по его телу, казалась холодной и безразличной, как и все вокруг. Фиолетовый решил, что нужно выйти из дома, и направился в кафе на работу. В кафе его ждали коллеги, но он не мог сосредоточиться на работе. Все, что он делал, — это мыть посуду и протирать столы, пока в голове крутились мысли о матери. В конце смены, вернувшись домой, он снова увидел беспорядок и не знал, с чего начать. ... На третий день его состояние ухудшилось. Он проснулся поздно и понял, что не убирался несколько дней. Пол был завален грязной одеждой, а на кухне воняло гнилью. Его беспорядок стал его отражением — хаос вокруг соответствовал хаосу внутри. Фиолетовый решил, что сейчас самое время что-то изменить, и, собрав последние силы, начал убирать. Однако после нескольких минут уборки он почувствовал, что силы покидают его. Он сел на пол и, обхватив колени руками, снова заплакал. Мысли о матери, её улыбке и голосе, который он больше никогда не услышит, терзали его. Он снова смотрел на её фотографии, не в силах остановить поток слез. ... Четвертый день начался с тишины. Фиолетовый встал, но не знал, зачем. Он не знал, что делать, и снова лег в постель. Ощущение пустоты заполнило его — ему казалось, что каждый день его жизнь становится всё более бессмысленной. В тот день он снова не пошел на работу. Он сидел в своей комнате, не зная, как справиться с нарастающим ощущением подавленности. ... На пятый день он понял, что так больше не может продолжаться. Он надел грязную одежду и собрался идти в кафе, но его тело отказывалось двигаться. Он лежал на полу, не зная, что делать с собой. Мусор вокруг стал для него чем-то вроде второй кожи, но он не мог заставить себя убрать. Работа стала для него пыткой. Каждый раз, когда он выходил на смену, его охватывало чувство, что он просто выполняет обязанности, а не живет. Дома его ждали ещё более ужасные сцены — беспорядок и темнота, которые буквально сжирали его. Он продолжал плакать, и каждая слеза была как маленькая капля его души, утекающая в бесконечность. ... На шестой день он проснулся среди беспорядка и грязи. Пол был завален остатками еды и использованными вещами, а в воздухе витал затхлый запах. Фиолетовый почувствовал, как его голова кружится от этого удушающего ощущения. Он решил, что больше не может так жить. На кухне он увидел пустые банки от еды, а на столе горы грязной посуды. Собравшись с силами, он вновь попытался убрать. Но в процессе уборки он лишь вспомнил, как Орхидея учила его готовить и всегда советовала поддерживать порядок. Эти воспоминания вызывали у него новую волну слез. Вскоре он снова лег на пол, и в этот момент у него началась сильная головная боль. Он чувствовал, что его разум уходит в небытие. ... Седьмой день не отличался от предыдущих. Он снова не пошел в школу и не вышел на работу. В этот день он не вылезал из постели. Полная тишина в комнате казалась ему гнетущей. Вокруг него — запах гнили и разложений. Он понимал, что так больше не может продолжаться, но не знал, с чего начать. Фиолетовый провел весь день, лежа на кровати, стараясь не думать о будущем, о том, что его ждет. Он смотрел в потолок, и его мысли блуждали. Ему было страшно и одиноко, а его собственные слезы, струившиеся по щекам, казались единственным утешением. Каждый день он уходил все глубже в свой внутренний мир, забывая о том, что его окружает, пока единственное, что оставалось — это пустота и боль от утраты.