Несокрушимые

      Соленый воздух пещер не дал трупу разложиться, только высушил, превратив в мумию. Это был полный мужчина средних лет, одетый в теплый камуфляжный костюм. Видимо, этот солдат погиб еще в начале войны, в холодное время года. — Не наш… — определил Костя, обратив внимание на вышитый на рукаве вражеский флаг, — пойдем скорее отсюда.       Косте было не по себе. Казалось, что этот погибший смотрит на него пустотой мертвых глаз. Рот мужчины оскалился, обнажая редкие желтоватые зубы, волосы прилипли к обтянутому кожей черепу. Костя давно не боялся покойников, но этот был врагом, а к ним юноша чувствовал только ненависть, граничащую с брезгливостью. — Мы не можем просто так уйти, — заметил Артур, — раз уж мы здесь надолго застряли, нам нужно проверить, есть ли тут какие-то средства существования. Для начала осмотри его карманы. Вдруг там есть что-то полезное. — Ты с ума сошел? — с ужасом воскликнул Костя, покосившись на труп, — я к нему и пальцем не прикоснусь!       От одной мысли о том, что нужно будет трогать мертвое тело, к горлу подступила тошнота, бросало то в жар, то в холод, а ноги подгибались сами собой. — Проверь его карманы, — невозмутимым голосом повторил Артур, — ты хочешь выжить? Или нет?       Задыхаясь от страха, Костя наклонился к мертвецу. Задержав дыхание и пошарив в его карманах, он вытащил почти полную бутылку с прозрачным содержимым. — Спирт, — открыв крышку, Костя закашлялся от резкого и крепкого запаха. — Отлично, — одобрил Артур, — пригодится. А теперь посмотри, что во втором.       Костя дрожал так, что зубы стучали. Внутри все тряслось и ныло, а в венах пульсировало такое омерзение, которого он не ощущал никогда в жизни. — Нож и спички, — определил он, извлекая предметы. — Да нам с тобой просто везет, — кисло произнес Артур, тяжело дыша и сползая по стене, на которую опирался спиной. — Если у него было столько полезных вещей, почему же он лежит мертвый? — спросил Костя, раскладывая найденные вещи на земле перед Артуром, — я не думаю, что он умер от голода. Смотри, какой он упитанный. — Мне кажется, его пристрелили, — предположил Артур, вытягивая затекшие ноги, поочередно то левую, то правую, — может быть, даже свои.       Костя присел рядом, проведя по лицу ладонью, скорее размазывая пот и грязь, нежели вытирая их. Артур постанывал от боли. Еще никогда Костя не видел его таким несчастным и жалким. Он всегда был таким сильным и неуязвимым, без страха бросался на штурм. А в рукопашную мог завалить пятерых, если не больше. — Артур, нас будут искать… — невидящим отрешенным взглядом Костя смотрел куда-то в стену, — нас обвинят в дезертирстве. — Искать некому. Все мертвы, — Артур страдальчески скривил губы и убрал со лба мокрые от пота волосы, — а для командира мы будем считаться без вести пропавшими.       На лице Артура мелькнула грустная вымученная улыбка, напоминающая оскал. Костя склонил голову, чтобы скрыть рвущиеся наружу слезы.       «Не плачь… Не надо…» — мысленно уговаривал себя он. Было просто нестерпимо осознавать, что никогда ему не вернуться домой, не обнять Андрея, не увидеть своего ребенка. Костя завидовал спокойствию Артура, не до конца понимая, что же заставляет его сохранять самообладание. Неужели не боится за свое будущее? А может, уже поставил на себе крест, ведь терять ему по сути нечего. — Другой вопрос, как нам отсюда выбраться, — продолжал Артур, аккуратно поправляя пропитанную кровью повязку на руке, — город мы уже потеряли. Если попробуем отсюда выбраться, нас возьмут в плен или казнят. Долго здесь оставаться мы тоже не можем, иначе умрем от голода.       Костя медленно поднялся на ноги. Не время сидеть сложа руки. Нужно разузнать, что это за пещера и какие опасности она скрывает. — Я на разведку, — сказал Костя, поставив перед Артуром флягу с водой, — держись, пожалуйста. Я скоро вернусь.

***

      Костя шел по извилистым дорожкам, подсвечивая себе путь фонарем. С каждым поворотом становилось все темнее. Пахло гнилью и еще чем-то очень неприятным, поэтому дышать приходилось поверхностно. Когда стало невмоготу, Костя сделал глубокий вдох. Тяжелый спертый воздух наполнил грудь и, казалось, остался внутри, превратившись в камень. Завалявшимся в кармане маркером Костя рисовал метки на стенах. Без этого найти дорогу назад будет тяжело. Мрачные тоннели представляли собой однообразное пустое пространство, скрывающее много зловещих тайн. Костя и сам не знал, что хотел там найти, какая-то неведомая сила вела его вперед.       В воспаленном сознании роились тревожные мысли и больно жалили, как ядовитые змеи. Волны отчаяния накатывали одна за другой. До смерти хотелось есть, пить, а особенно спать. Ноги подкашивались от усталости, но сдаваться нельзя. Теперь он отвечает не только за себя, но и за Артура. Нельзя позволить ему умереть. Да и самому умирать нельзя. Андрей точно этого не переживет. Воспоминания о муже и ребенке ножом полоснули по сердцу. Прежняя жизнь осталась в прошлом, в ином мире. Незбывшиеся мечты, цели, любимые люди рядом. Хотелось хотя бы мельком увидеть Андрея, узнать, как у него дела, ведь скоро на свет появится их малыш. Костя нащупал в кармане телефон. Без зарядки это просто бесполезный кусок металла. Душа рвалась на части от осознания того, как Андрей волнуется. А ему ведь нельзя, в его положении и с его здоровьем.       Горько вздохнув, Костя поставил на стене очередной крестик. По щеке медленно скатилась слеза. Боль терзала сердце. Не за себя, а за Андрея, Артура, родных и близких, за свой народ и за свою растерзанную страну. Сколько еще должно пролиться крови, чтобы наконец наступил мир?       Глубоко уйдя в свои мысли, Костя не заметил, как наступил на что-то хлипкое. Пол под ногами зашатался. Подсветив, Костя увидел, что стоит на деревянных полуистлевших досках. За пару метров виднелся обрыв с приставленной лестницей. Решив, что хуже уже точно не будет, Костя спустился вниз по редким и расшатанным перекладинам.       Стены подвала в свете фонаря блестели кристалами. Вдоль стен шли стелажи, а на них — стекляные банки с солениями и компотами. На полу находились деревяные отсеки, накрытые длинным куском ткани. Под ним хранились овощи: морковь, картофель, лук. Некоторые были свежими, едва тронутыми гнилью, другие — окончательно испорченные, уродливого коричневого цвета.       Запихнув в рюкзак с десяток картофелин и луковиц, Костя принялся внимательно осматривать банки. В них были огурцы, помидоры, грибы, яблоки, абрикосы. На железных крышках наклеены маленькие листы бумаги с надписями: «Для внучки Оленьки от бабушки, 2021 год», «Для Мишутки, 2019 год», «Для сына Олега, 2021 год». Видимо, до войны это был подвал какой-то заботливой старушки, что с трепетом делала заготовки для всей семьи.       «Прости меня, пожалуйста, прости, — мысленно молил Костя, складывая в рюкзак емкости с огурцами и красивыми крупными яблоками, — я не ворую, я просто беру в долг, чтобы выжить.»       В глубине души Костя понимал, что хозяйка подвала вряд ли воспользуется результатами своих трудов. Она либо выехала из города, либо погибла под обстрелами.

***

      Костя вернулся к Артуру с легким сердцем, радуясь своим находкам. Теперь у них есть еда. Можно какое-то время продержаться. Но увидев Артура, Костя ужаснулся. Тот был бледен и сидел с таким отрешенным видом, словно ничего перед собой не видел. На его лице застыло задумчивое выражение, которое не имело ничего общего с его привычным бодрым видом. — Ты в порядке? — опустившись на корточки, Костя провел рукой по щеке Артура. Ладонь словно обожгло кипятком. — Да ты весь горишь! — воскликнул Костя, — выпей воды.       Руки Артура дрожали. Зубы застучали по краю фляги, как только он попытался сделать глоток. Его трясло в лихорадке, белокурые волосы растрепались и прилипли к лицу, покрытому испариной.       Косте стало все ясно. Застрявшая пуля вызвала воспаление и повышение температуры. Если оставить все как есть, Артур долго не протянет в таких тяжелых условиях. Косте хотелось биться в бессильной истерике. Он привык во всем полагаться на своего побратима, такого умного и уверенного в себе. Но теперь жизнь Артура зависела от его дальнейших действий. — Нужно вытащить пулю. Будет больно, но ты должен потерпеть, — Костя смочил водой лоб и шею Артура, на что он содрогнулся и что-то невнятно промычал, — приступим немедленно. Ты выдержишь.       Немедленно! Костя и сам удивился, насколько уверенно прозвучал его голос. Артур слегка кивнул головой, и Костя убедился, что не получит больше никакой реакции. В пронзительно-голубых глазах отчетливо читались только мучение и мольба.       Костя нашел глазами бутылку со спиртом. Она стояла там, куда он ее и поставил, на полу возле Артура. Там же лежал и найденный у незнакомца нож. Со дна рюкзака Костя достал иголку с нитками, бинты и пластырь — единственное, что завалялось в их аптечке — и выверенными осторожными движениями снял повязку. Кожа вокруг раны вспухла и покраснела, на ней запеклась багровая кровь. Костя протер руки спиртом, продезинфицировал нож и принялся ощупывать место, где находилась пуля. Артур зашипел от боли, когда Костя ощутил под пальцами маленький твердый предмет, застрявший во плоти. Костя аккуратно рассек кожу, пальцами расширяя надрез. Руки тряслись и отказывались слушаться, но он мысленно твердил себе, что сейчас нельзя давать слабину. Он водил ножом вдоль мышечных волокон, раздвигая синеватые пленки, покрывающие мускулы. Окровавленные пальцы старались нащупать неуловимый маленький шарик.       Артур стонал и корчился от боли. Он часто дышал, а зубы стиснул так сильно, что на висках вздулись вены: — Черт, как же больно… Бочаров, ты изверг.       Костя был ни жив, ни мертв от осознания того, насколько опасным делом он сейчас занят. По лицу крупными каплями скатывался пот, а сердце стучало быстро и гулко. Костя нутром чувствовал напряженный, полный отчаянья взгляд Артура и его боль.       Наконец Костя нашел то, что искал, но пуля была настолько скользкой, что ему никак не удавалось ее ухватить. — Есть… — металлический шарик со звоном покатился по каменному полу, и Артур облегченно выдохнул, роняя голову на плечо.       Кровь текла ручьем, по штанам Артура медленно расползалось алое пятно зловещего вида. Обработав иглу спиртом, Костя начал зашивать рану. От прокола кожи Артур дернулся и зашипел. Костя сделал пару ровных стежков, потом еще и еще. Он медленно стянул рану, от чего она поддалась, словно ткань, и обильно залил спиртом, сверху заклеил пластырем и забинтовал.       Артур молчал. На разговоры у него не было сил. От потери крови его бил озноб. Костя посмотрел в обезумевшие от боли глаза товарища и ему стало по-настоящему страшно.       А что, если Артур умрет от заражения крови? Что тогда? Что он, Костя, будет делать здесь один, в этом аду, без малейшего проблеска надежды?       Костя чувствовал себя совершенно обессиленным. Голова гудела, словно по ней огрели чем-то тяжелым, глаза болели от напряжения, а руки мелко дрожали. Жутко клонило в сон.       Костя расстелил вдоль стены принесенную из подвала ткань. Артур медленно переполз на нее и лег на спину. Чтобы не мешать ему, Костя примостился на самом краю и устало закрыл глаза, на что мозг моментально отозвался огненными сполохами и монотонной головной болью. Широко распахнув глаза, Костя уставился в темноту и сразу почувствовал себя лучше. Сознание нарочно не позволяло ему уснуть, чтобы он бдил и охранял покой раненого побратима.       Ворочаясь с боку на бок, Артур глухо мычал и отбивал зубами барабанную дробь. Он надрывно дышал, хватая ртом воздух. Костя обтирал лицо друга мокрой тряпкой и подносил флягу с водой, чтобы смочить сухие и пышущие жаром губы. Остальное время он таращился во тьму и прислушивался. Никаких звуков снаружи, ни артиллерии, ни гула земли от взрывов. Даже через одежду Костя ощущал болезненно горячее тело Артура. Лихорадка не отступала и жгла изнутри, как раскаленный уголь. Костя тихо плакал, стараясь не всхлипывать, и вытирал глаза тыльной стороной ладонью. Он гасил в себе рвущиеся наружу безудержные рыдания.       Как же он беспомощен… Этот день наверняка станет для Артура последним, а он даже ничего не может сделать…       «Не умирай, пожалуйста… Ты же не умрешь, верно? Ты же так молод. Живи. Умоляю тебя, родной, живи…» — в исступлении, терзаемый животным страхом, Костя просил судьбу о помощи, взывая ко всем богам, каких только знал.

***

      Пробуждение было тяжелым. Сознание то выныривало, то вновь погружалось в дремоту. Рядом слышался какой-то шорох. Косте с трудом удалось разлепить веки. Ему пришлось несколько раз сморгнуть, прежде чем до него дошло, что это не сон. На полу горел костер из принесенных вчера деревяшек, а возле него сидел Артур, одной рукой ощищая печеный картофель.       Сон как рукой сняло. Костя так резко вскочил на ноги, что Артур испуганно отшатнулся. — Да как же это так? Ты же почти умирал! А сейчас как ни в чем ни бывало, словно и не болел вовсе, — шептал Костя, ошупывая лоб и щеки Артура. Жара не было.       Артур загадочно улыбнулся и подал товарищу маринованный огурец. Откусив больше половины, Костя зажмурился от удовольствия. Он уже и не помнил, когда ел последний раз. — Ты спас мне жизнь, — ответил Артур, запивая картофель яблочным компотом, — если бы ты не вытащил пулю, меня бы уже не было. А вот с лихорадкой мне пришлось бороться собственными силами, ведь никаких медикаментов у нас нету. Тогда я вспомнил, что мне когда-то говорил мой муж: если никто не может тебе помочь, помоги себе сам. У него был дар лечить людей, и меня он тоже кое-чему научил.       Глаза Кости округлились от удивления: — Этому возможно научиться, если изначально нет способностей? — Элементарные навычки под силу постигнуть каждому. Главное — уметь концентрироваться и направлять всю свою энергию в больное место. Любой человек может снять боль одним усилием воли.       Костя с восхищением смотрел на Артура и думал о том, что в жизни нет ничего невозможного:       «Все же он настоящий «Бетон». «Бетон», способный обмануть даже смерть».