Antiromantic

— Сам идти можешь? — с беспокойством спросил Чон, открыв дверь со стороны пассажирского сидения на парковке в малознакомом районе. — Единственное, в чём я сейчас уверен, так это мой каменный стояк, — Чонгук перевёл взгляд на сильно топорщащиеся штаны в области паха. — В принципе, если ползти и опираться… — отшутился Чимин, который не чувствовал ни рук, ни ног. — Смешно тебе, придурок, — несмотря на коктейль злости и тревоги в голосе, Харли заботливо перекинул Чимина через плечо и поднял. — Какого чёрта ты возбудился в такой ситуации? — Булочка моя, я, как и мой член, всегда рад тебя видеть, но сейчас это буквально не моих рук дело, — Чимин безвольной куклой висел на плече напарника, который внезапно остановился. — Спокойно, — тут же сообразил Серендипити, — неудачно выразился, согласен. Он меня не трогал, — Чонгук, который успел напрячься, представить всё, что могли сделать с Чимином на том чёртовом складе, выдохнул. — Он мне вколол что-то. — Куда идти? — посреди ночи они стояли в узком переулке осознавая, что за всё проведённое вместе время ни разу не были дома у Чимина. Разобравшись с кодом от двери, Чон переступил через порог незнакомой квартиры, где с порога пахло чем-то сладким. Чувствительные рецепторы уловили запах выпечки с корицей. — Господь всемогущий, мой член всё ещё упирается тебе в плечо, я щас разрыдаюсь от боли, как сопливая малолетка при просмотре сумерек, — своеобразно поторопил напарника Чимин, стонущий всю дорогу. — Тише будь, — Чон аккуратно уложил Чимина на кровать. — Штаны, ради всех святых, сними. Я больше не могу, — Серендипити попытался дотянутся до ремня, но едва смог поднять трясущуюся руку. Чонгука разрывали две крайности: с одной стороны, он видел, как Чимин страдает, его тело трясло от жара и перевозбуждения, и единственным способом ему помочь был секс; с другой стороны — осознание того, что ему придётся трахнуть, а по-другому не назвать, человека, который едва ли находится в своём уме. — Если я сейчас не кончу, то у меня яйца взорвутся, — лицо Серендипити исказилось гримасой боли. — Чонгук, трахни меня. — Ты не в себе, — покачал головой Чон, стягивая чужие штаны. — Я не буду трахаться с тобой в таком состоянии, это аморально. — Пышечка моя, прошу тебя, возьми свои моральные принципы и засунь их мне хоть в жопу! Только засунь в неё что-нибудь, чтобы я кончил! — Чонгук видел, что сейчас Чимин едва ли мог перевернутся на кровати, не то чтобы подрочить. — Ладно, я помогу тебе кончить, но по-другому, — Чонгук потянулся за бутылкой смазки, которая, естественно, лежала в прикроватной тумбочке. Он постарался не замечать всего того, что, помимо смазки, можно было там обнаружить. — Что угодно, только быстрее, я яиц не чувствую. Щёлкнув крышкой, Чон выдавил несколько капель лубриканта прямо на руку. Спустя пару движений ладонью по каменному стояку смазка и предэякулят, ручьём стекающий с головки, смешались воедино. — Боже, да-а-а, — простонал Чимин, раскрывая рот от недостатка кислорода в легких. Его грудь ходила ходуном из-за частого и тяжелого дыхания. — Этого мало… Чонгук приблизился к распахнутым губам Серендипити, целуя глубоко и неспешно. Он положил свободную руку на затылок, стягивая пальцами короткие жесткие волосы, второй же продолжал надрачивать и не думающую спадать эрекцию напарника. — Ещё, пожалуйста, — молил Чимин, плавясь под напором тонких пальцев, вызывающих у него настоящее головокружение, самостоятельно сжимая твердые соски. Чонгук спустился рукой ниже и сжал налившиеся свинцом яйца в ладони, нежно лаская их влажными от смазки пальцами. Наслаждение, затопившее тело Чимина, сводило его с ума. — А-а-х, — член слегка дёрнулся, выпуская струю спермы на живот Серендипити. — Н-не не останавливайся, — стонал Чимин, не почувствовав и толики облегчения. — Ты же только что кончил! — Чонгук кожей чувствовал жар, обуявший чужое тело. — Мне нужно больше, вставь мне, — каждое движение вызывало в бедной голове Чонгука бурный диссонанс. Он не мог трахнуть напарника на грани потери рассудка, но и смотреть на его страдания сил не было. Чон пристроился на полу меж разведённых ног и ласково схватил твёрдый член в руку, гладя его от верхушки до основания. Он заворожённо смотрел на поблескивающий от смазки и спермы орган и уговаривал себя переступить через свои страхи. Ему едва ли с лёгкостью давались поцелуи, а теперь он хотел взять в рот чужой член! Он пытался бороться со своей мизафобией годами, и ничего не вышло. И он правда думает, что сейчас, за секунду, сможет перебороть свой страх?! — Нгх, — Чимин стонал от болевых спазмов и терзающего его тело жара. От вида исказившегося страданиями лица Чимина грудь Чонгука сковала боль. Закрыв глаза, он одним движением, без лишних раздумий, вобрал в себя горячую плоть. — Ммн, — влажность языка мгновенно снесла Чимину крышу. Он чувствовал, как за секунду член ещё больше налился кровью. Ему отсасывали неторопливо и глубоко, облизывали член по всей длине, придерживая за основание, заглатывали член всё глубже. — Угх, — Чимин громко стонал на каждом выдохе, мечтая лишь о том, чтобы поскорее кончить. Чужой язык вился по члену вверх-вниз. Обводил каждую неровность, толкался в щель уретры кончиком, дразнил складки уздечки, сочно посасывая головку. — Чонгу-у-ук, — только и мог выстанывать Чимин, пока его напарник увлеченно скользил с поцелуями к яйцам и по очереди всасывал каждое в рот, параллельно надрачивая ствол. От стонов и стенаний у Серендипити выступила испарина на висках. Он ещё никогда не был так заведён, тело горело и плавилось, а долгожданная разрядка так и не приходила. — П-пожалуйста, не останавливайся, — сочащаяся головка без каких-либо усилий проскальзывала в горло, стенки гортани мягко смыкались вокруг члена, выжимая с него буквально всю смазку. — Больше, ещё больше, — умолял Чимин, выгибаясь в пояснице. Если бы он только мог контролировать своё тело, то давно бы схватил Чонгука за волосы и трахал его рот, что есть сил. — Я вставлю только пальцы, — Чонгук сильнее развёл колени Чимина, сгибая одну ногу в колене и отводя её в сторону. Палец без какого-либо сопротивления проник сразу до конца. — Нгха, — Чонгук осторожно начал двигаться внутри. Пальцы уверенно толкались дальше, входя до самых костяшек. От каждого последующего толчка Чимин влажно сжимался вокруг фаланг, снося к чертям уже давно поехавшую крышу. — Блять, — у Чонгука у самого колом стоял в штанах, он не мог перестать думать о том, как жарко мог бы сжиматься Чимин вокруг его члена. Как бы он сам размашисто проникал в него с громким хлюпаньем смазки. Чимин не прекращал болезненно стонать от быстрых движений кулаком по члену и терзаемой чужими пальцами дырочки. Чонгук почувствовал, как Чимин резко сжался, всё его тело напряглось, а рот раскрылся в безмолвном крике. Чонгук мягко надавил на нужный комок, медленно кружа по нему кончиками пальцев, чтобы помочь достигнуть пика. Желанный оргазм стянул низ живота, стенки дырочки Чимина плотно сжались вокруг фаланг. Чонгук последний раз надавил под головкой кончиками пальцев. Нахлынувшая волна оргазма ожидаемо сорвала все предохранители в голове Серендипити, и тот потерял сознание, обильно кончая на руку Чонгука и свой живот. — Наконец-то, — Чонгук рухнул на пол, облегчённо вздыхая. Его и самого ещё потряхивало, ведь он смог преодолеть себя ради Чимина. Грудная клетка заходилась от частых вдохов. Огромный ком застрял в горле, вызывая рвотные позывы из-за стресса. Чонгук влетел в уборную, падая рядом с унитазом, готовый расстаться с содержимым желудка и внутренностями. Всё же он переоценил свои возможности и влияние его проблем с головой на организм. Руки крепко сжимали ободок унитаза как спасательный круг. Сердце, готовое выпрыгнуть из груди, отсчитывало секунды. Когда Чонгук насильно сделал несколько вдохов, в голове промелькнул образ Серендипити, говорящего ему, что пора заканчивать с туалетной романтикой. Даже в такой ситуации, когда паника захлестывала его с головой, Чимин плотно засел у него в мыслях. Спустя ещё несколько вдохов-выдохов Чона начало отпускать. Он нашёл в себе силы умыться холодной водой. Из забрызганного водой зеркала на него смотрело абсолютно бледное лицо. Чонгук повернул голову, посмотрел на картину вокруг и ужаснулся: со стороны они выглядели как герои дешевого фильма. Комната освещалась лишь светом из туалета, полураздетый Чимин в отключке лежал на кровати со спущенными к лодыжкам штанами, открытая бутылка виски валялась на полу, и он, истерически смеющийся, стоял в туалете, где раковина была его опорой. — Мать твою, — Чонгук пытался найти в памяти отправную точку, которая привела его к данной дерьмовой ситуации. Перед глазами стояла ночь и свет фонаря в окно мотеля, где он дрочил в тот злополучный день, когда голос Чимина раздался в динамике. Собравшись с силами, Чонгук включил тёплую воду в ванне. Он не мог оставить Чимина в таком беспорядке. Заботливо раздев напарника, он перенёс его в ванную, тот все еще был без сознания. Вода покрывала тело Чимина по шею, но всё же не скрывала шрам на груди. Ещё до того как взять Чимина на руки, Чон скинул с себя перчатки. Сегодня он явно преодолел этот психологический барьер в своей голове. Рука сама потянулась к шее Серендипити, скользя вниз по шраму. Грудь пронзила неожиданная щемящая боль. Заботливо помыв Чимина, он отлучился в соседнюю комнату, чтобы сменить постельное бельё и найти, во что переодеть напарника. Среди модных тряпок и узких джинс Чон нашёл пижаму, которую и надел на Серендипити. Внезапно он уловил щелчок открывающейся входной двери. Агент Харли достал пистолет и притаился за стеной. По лёгкой поступи шагов Чон прикинул, что незваный гость один и, скорее всего, некрупный мужчина. — Ты ещё кто?! — Чон рывком выскочил из-за угла, прижав незнакомца к стене. Дуло пистолета, наставленное на лицо мужчины, исказило его гримасой страха. — Я-я Минхо, — заблеял в панике мужчина, вскинув руки вверх. — Я-я врач, я врач! — по взгляду напротив гость понял, что едва ли кого-то убедил. — Чимин меня знает, он-он звонил мне… — Минхо продолжал сильно нервничать. — Я-я вошёл сам, п-пароль, я знаю пароль от двери! — Врач, говоришь? — Чонгук опустил пистолет, но не стал убирать его далеко. — Да, М-мини звонит мне, когда попадает в передряги, — Минхо прижался к стене, хватаясь за грудь. — Значит, часто? — Чонгук отступил на пару шагов, дав доктору возможность прийти в себя. — А вы, так понимаю, хорошо знакомы? — голос мужчины немного выровнялся. Все, кто знает Чимина, знают и то, что он вечно попадает в передряги. — Вроде того, — Чон скрыл пистолет от чужих глаз, давая доктору пройти в комнату. — Что с ним произошло? — встревоженно спросил Минхо, открывая поочерёдно глаза бессознательно лежащего на кровати Чимина. Чонгук молчал. — О, вы точно знакомы, — сделал вывод доктор. Видимо, Чимин не рассказывал ему, откуда его многочисленные травмы. — Как долго он без сознания? — Он периодически приходит в себя, но потом снова теряет сознание, — Чонгук всё же убрал пистолет, чтобы не пугать доктора. — Ему вкололи какой-то препарат, скорее всего, психотропный возбудитель с паралитиком, — доктор осуждающе посмотрел через плечо на Чонгука. — Ясно, — Минхо по-хозяйски открыл шкаф, в котором, к удивлению Чонгука, оказалось спрятано чуть ли не всё медицинское оборудование из больничной палаты. — Нужно проверить работу сердца, — доктор выкатил аппарат и приготовился оголить грудь Чимина, как вдруг его рука замерла в паре сантиметров от рубашки. — Можете продолжать, я в курсе, — без колебаний ответил Чон, по взгляду доктора понимая, что Чимин не распространяется о своём шраме. Минхо кивнул и продолжил. Чонгук не знал, что именно за аппарат с присосками подключил доктор, но отчего-то доверял Минхо. — Откуда вы знаете Чимина? — Я был его лечащим врачом во время пересадки сердца, — доктор с присущей ему аккуратностью проделывал какие-то манипуляции с телом Чимина. — Вы приезжаете на вызов ко всем своим пациентам? — Чонгук сел на край кровати, внимательно следя за действиями Минхо и умиротворённым выражением лица спящего Чимина. — Нет, только к Чимину. Это моя своеобразная благодарность ему. — Благодарность за что? — Чон даже боялся представить, что за услугу оказал Чимин, если у него есть ручной врач, готовый примчаться по первому зову. Отчего-то фантазия рисовала не самые радужные и законные варианты. — За помощь больнице. Он, конечно, всё отрицает, но я знаю, что деньги, которые регулярно поступают на счёт благотворительного фонда — его рук дело. Так вот для чего была та сумка с деньгами у Ви: тот анонимно переводил их на счёт больницы! Чонгук почувствовал облегчение от того, что эти деньги шли не на криминал или ещё чего хуже. Но одновременно с чувством облегчения на душе стало ещё тяжелее. Одно дело знать, что у тебя чувства к неоднозначному персонажу Серендипити, скрытому за тайнами и сомнительными поступками, а совсем другое — узнать, каков настоящий Чимин. — Он не только является анонимным меценатом нашей больницы, но и всегда старается прийти и поддержать тяжёлых пациентов, которые ожидают пересадки, особенно детей, — на лице доктора появилась по-отечески добрая улыбка. — Кому, как ни ему, знать, через что они проходят. Чимин может до глубокой ночи сидеть с детьми в палате, играя в карты и смотря кино. Если пришёл Чимин, значит, будет шум, смех и много запрещённой еды. До сих пор не знаю, как ему удаётся проносить её из раза в раз, — Минхо мягко посмеялся. — В этом он профи, — на лице Чонгука тоже появилась улыбка. Он не знал эту сторону Чимина, и она, чёрт возьми, была ещё прекраснее, чем он сам. Оттого становилось еще паршивее, что такой человек так легко отказывается от собственной жизни. — Поэтому я не могу не откликнуться на его просьбу. Он звонит только в крайнем случае, — доктор посмотрел результаты, выданные аппаратом, и на его лице появилось облегчение. — У него жар, но с сердцем всё в порядке, — Минхо застегнул рубашку и приложил руку к груди. — Не подводит его. — Доктор, вы ведь давно знакомы с ним. Неужели вы так и не нашли способ уговорить его на пересадку? — Чонгук старался скрыть боль и тревогу, которые так и рвались наружу. — Чимин из тех людей, кто не меняет решения, — покачал головой Минхо, доставая из чемоданчика ампулу и шприц. — Большую часть жизни он пробыл в больнице, выслушивая запреты и предостережения. Он выбрал жить — столько, сколько он сможет. — Но ведь пересадка продлит его жизнь, разве нет? — Чонгук не понимал, почему столь очевидное решение отвергалось без обсуждения. — Пересадка не гарантирует жизнь, ведь сердце другого человека — инородное для организма реципиента. Орган может не прижиться. Отказать через день, месяц, год. Никто не может предугадать. — Но ведь это шанс на жизнь, какой-никакой, но шанс! — неужели он один это понимает? Чон потерял брата и не хотел терять еще и Чимина. — Как бы тебе объяснить, — горько вздохнул Минхо. — Я работаю с тяжёлыми больными всю жизнь. Тот, кто не был в их шкуре, не сможет понять. Чимин пережил слишком много. Он видел бесчисленное количество людей, которые умерли, так и не дождавшись пересадки. Он проживал с ними муки ожидания и последние минуты жизни, держа их за руку. Отчасти, Чимин приходит в больницу как раз для того, чтобы не передумать. — Что вы имеете в виду? — значит, всё же у Серендипити возникают сомнения? — Чтобы он получил сердце, должен умереть другой человек. И никто не знает, когда это произойдёт и произойдёт ли вообще. — Но ведь этот человек и так умрет, сердце ни при чём, — не то чтобы Чон предлагал убить конкретного человека. У доноров забирают сердце, когда мозг уже мёртв. Человек умирает независимо от факта пересадки. — Да, но его может получить человек, достойный жизни, — в словах Минхо Чон отчётливо слышал Чимина. — А он не достоин жизни, получается?! — Чонгук указал в сторону все еще бессознательного Серендипити. — Он так считает. Считает, что его жизнь — ошибка с самого начала. Он должен был покинуть этот свет ещё в детстве, а выжил он лишь по счастливой случайности. Ошибка?! Чонгук отклонился назад, его тело само противилось этой мысли. Он смутно припоминал, что той ночью Чимин тоже говорил о себе, как об ошибке Бога. — Какой-то абсурд! — Вся наша жизнь абсурд, череда случайностей и неизбежностей, в которых мы ищем смысл. Он нашёл свой и, наконец, успокоил своё сердце. Чонгука вновь переполняли эмоции, которые он не мог контролировать. Ярость, непонимание и безысходность. Он злился на Чимина и Минхо за то, что они так просто отвергают дар жизни. Не понимал, как можно смириться со скорой кончиной и ничего не предпринимать. Чувствовал безысходность от того, что никак не может повлиять на выбор Серендипити. — Сколько ему ещё осталось? — Я не Господь, я не могу знать. Чимин давно живёт в кредит и понимает это, — Минхо поднялся, чтобы вновь подойти к шкафу с оборудованием. — Что вы делаете? Вы же сказали, что с сердцем всё в порядке. — С сердцем всё в порядке, но в крови Чимина наркотик, его нужно вывести и отчистить кровь. Плазмаферез — безопасная процедура. Аппарат отчистит кровь за пару часов. Чонгук оставил Минхо, чтобы не мешать и не задавать лишних вопросов. Он решил покурить на балконе, чтобы прийти в чувства, успокоить разум, да и переварить всё услышанное. Слишком много информации за один чёртов день. В суматохе у него не было времени осмотреть квартиру Серендипити, но по пути к балкону он заметил стоящую в углу акустическую гитару. Кажется, Минхо говорил, что Чимин приходит в больницу веселить детей. Неужели он играет на гитаре? Образ спокойно сидящего на больничной койке Чимина с гитарой в руках с трудом рисовался в голове. Гитара, повидавшая жизнь, была вся исписана и разрисована маркерами, что тоже не сочеталось с вылизанным образом модного засранца, как и мягкие тапочки, которые он заметил у кровати. Чонгук присел на корточки, чтобы лучше разглядеть надписи и рисунки. Большинство из них были кривые и по-детски милые. Чон неосознанно теребил сигарету в руках, разглядывая квартиру Чимина. Так он обнаружил на огромном стеллаже во всю стену заставленные полки с фигурками из Сейлор Мун и коллекцией Лего Гарри Поттера. Осматривая каждый уголок небольшой комнаты, наполненной неожиданными вещицами, Чонгук словно смог заглянуть вглубь души Серендипити. Ещё при входе в квартиру он почувствовал сладковатый вкус корицы: оказалось, на кухонном столе лежала выпечка. Неужели Чимин печёт булочки? От внезапного открытия у Чона вновь расползлась улыбка по лицу. — Эй, парень, — окликнул его доктор, — через пару часов нужно будет убрать систему из руки Чимина. Сможешь проследить? — Конечно. — Скорее всего, он проспит сутки, а может, и того больше. Завтра к обеду я зайду его проведать. Так что ты можешь тоже поспать, выглядишь не лучшим образом, — Минхо кивнул в ответ на улыбку Чонгука, скорее всего, тот действительно выглядел не лучшим образом. Чонгук закрыл за доктором дверь и вернулся к мирно спящему Чимину. Вряд ли он сможет заснуть вне дома, но покидать Серендипити сейчас не было ни сил, ни желания. Чон снял куртку, аккуратно вешая её на спинку стула и тщательно проверив, ровно ли она висит. Примостив тяжёлые ботинки у двери, он вернулся к кровати, которую сам недавно заправлял. Чонгук провёл рукой по простыне, расправляя её, и прилёг рядом с Чимином. Он внимательно рассматривал каждую деталь лица Серендипити, что выглядело иначе без широкой улыбки и морщинок в уголках глаз. Вот бы узнать, что в голове у этого засранца, тогда он бы хоть на толику смог понять его. — Ммн, — Чимин скривился от неприятных ощущений. С трудом разлепив глаза, Серендипити ощутил жжение в руке. — Минхо, — слова было едва слышно, но Чонгуку удалось их разобрать. — Звать другого мужика, находясь в одной кровати со мной... Ну, ты и скот, конечно, — Чонгук лежал на боку, повёрнутый в сторону Чимина. Его глаза нежно смотрели на медленно приходящего в себя напарника. — Сырничек, — с хрипотцой в голосе протянул Чимин, поворачивая голову. — Ты, как принц, у кровати ждёшь моего пробуждения, а я даже волосы не уложил. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Чон, игнорируя очередные шуточки Серендипити. — Можешь представить себе стринги в долгий жаркий день, которые врезались тебе в задницу, а ты не можешь их вытащить очень долгое время, — Чимин тяжело сглотнул. — Ты ходишь без возможности их поправить, с каждым шагом они впиваются в задницу ещё больше. Но вот у тебя, наконец, получается, ты чувствуешь облегчение и неописуемую боль меж ягодичек. — Даже знать не хочу, откуда тебе знакомо это чувство, — Чонгук не уставал поражаться воображению Чимина, а может, и опыту, кто знает. — Зачем тебя похитил и пытался убить мужик, которому я пулю в лоб пустил? — Может, завидовал моему акценту? — Серендипити попытался приподняться, но рука Чонгука у него на груди не позволила. — Чимин. — Или, может, обиделся на то, что мы свистнули оружие у него из-под носа, — Чимин оставил безуспешные попытки совладать со своим телом и расслабился окончательно. — То-то он мне знакомым показался, — Чонгук не стал убирать руку с груди Чимина, он чувствовал, что там ей самое место. Так он мог чувствовать биение его сердца. — Как ты меня нашёл? — Чонгук приподнял брови, намекая на очевидный ответ, — Ааа, завёл дружбу с Вишенкой. — Ну так, переписывались пару раз. — Агентство в курсе? — если в Bi Group станет известно, что произошло, их ждут большие неприятности. — Нет, иначе пришлось бы засветить Ви, — Тэхен весьма ценный человек, нельзя так просто раскрывать его инкогнито и подвергать опасности. — Спасибо, — почти прошептал Чимин из-за пересохшего горла. — Что? — выражение лица Чонгука сменилось на непонимающее. — Говорю, спасибо, — повторил откашлявшись Чимин. — Не понял, неразборчиво говоришь, — Чонгук приблизил ухо к лицу Серендипити, чтобы лучше слышать. — Говорю, нахер иди! — Чонгук рассмеялся, ведь он слышал всё с первого раза. — Принесу тебе воды, — Чон помог Чимину приподнять голову, чтобы напоить его. Он всё ещё был слаб, тело его почти не слушалось. — Кстати, хотел спросить, — Чонгук лёг поближе к Чимину, умастившись на своей же руке вместо подушки. — Мм? — Чимин повернул к нему голову. Сейчас это единственное, что он мог. — Мини? — с достаточной долей издёвки произнёс Чонгук, вообще не стараясь скрыть улыбку. — Блять, — Чимин закатил глаза. Минхо вообще не умеет держать рот на замке. — Что ещё этот паразит успел тебе растрепать? — Ничего. Мини — очень мило. Почти так же, как и Сейлор Мун, — Чонгук упивался всласть редкой возможностью поглумиться над напарником. — Иди нахрен! О воинах в матросках были мои первые влажные сны, — поспешил защититься Чимин. — Я думал, по твоей части больше Такседо Маск. — Пижон в костюме? Терпеть его не могу. Мой краш — Сейлор Уран, она одна из четырёх внешних Воинов в матросках, хранитель неба и предвидения. У неё был офигенный космический меч. Чем больше говорил Чимин, тем больше расширялись глаза Чонгука, не отставая от улыбки. Наконец-то, перед ним не Серендипити, а настоящий Чимин! Не было сил и времени притворяться и держать маску, за которой он так долго скрывался. — Мать твою, да ты извращенец! — смеялся Чонгук. Как в одном человеке могут сочетаться столь противоположные вещи. — Из-за этого ты на меня и запал, — даже находясь в таком состоянии, Чимин не упускал возможности неприкрыто флиртовать с Чонгуком. Его только могила исправит. — Почему вообще Сейлор Мур? Это ведь анимэ для девчонок и дрочеров, — Чонгук заметил, что Чимин опять начинает проваливаться в сон. — Я плакал как пубертатка… когда воины в матросках пожертвовали собой… ради Сейлор Мун, — глаза медленно закрывались, губы едва двигались, но он продолжал говорить. — Они отдали… свою жизнь…чтобы она могла… дальше защищать… всех… Внезапно Чонгук понял, откуда у Чимина мысли про справедливость. Он и сам был не прочь оказаться тем, кто пожертвует своей жизнью во имя человечества. — Неисправимый идиот, — Чонгук укрыл спящего Чимина одеялом, качая головой. Как же с ним, чёрт возьми, сложно. Харли пригладил волосы на голове Серендипити, не смог удержаться и оставил лёгкий поцелуй на невыносимо привлекательных губах. Он наблюдал за размеренным дыханием и остался с ним до самого утра, погруженный в свои раздумья.

***

Ещё один прекрасный вечер в студии, а прекрасный он был потому, что за последние шесть часов Чонгук не думал о Чимине. Когда в его руку попадала тату-машинка, он забывал обо всём на свете: о том, что ему, скорее всего, придётся одному отправиться на задание или, чего хуже, с другим напарником; о том, что он переживает о Чимине больше, чем нужно; о том, что Чимин и вовсе не переживает ни о нём, ни о себе. Когда Чонгук пришёл в агентство, у него были ОКР и цель — узнать правду о смерти брата. Теперь же у него всё то же ОКР, чувства к человеку, который собирается помереть не сегодня, так завтра, наплевав на другие варианты, за ними следят какие-то головорезы, а возможно, и не одни, речь же про Серендипити; его сосед спит с человеком из криминального мира; а его первоначальная цель — где-то за горизонтом досягаемости. Он ничего не забыл? Ах, да. Они и понятия не имеют, что будет с биологическим оружием, за которым они гонялись добрые полгода. — Ну всё, последний клиент ушёл, могу отчаливать? — уточнил Эрик, прервавший мыслительный процесс Чонгука. — Да, спасибо. Я сам закрою, — Чонгук вежливо улыбнулся своему администратору и вернулся к расстановке красок обратно на полку. Проверить всё несколько раз, поправив стул в сторону на заметный лишь ему миллиметр, Чон щёлкнул выключателем и погасил свет в мастерской. Он уже собирался уходить, захватив мусор из-под стойки администратора, как услышал звон колокольчика над входной дверью. — Мы уже закрыты, срочных тату не делаем, для записи напишите в соцсетях, — на автомате выдал Чонгук. — Думаю, на меня минутка найдётся, — голос показался знакомым. Чонгук распрямился, оставляя пакет с мусором в ведре. — Чонгук, верно? — Юнги, — внешний вид вошедшего отличался от того, каким его видел Чон в первый раз. Тогда на балконе он явно чувствовал себя более расслабленно в расстёгнутой рубашке и сигаретой во рту. Сейчас же перед ним стоял с иголочки одетый мужчина в приталенном чёрном жилете из костюма тройки на белую рубашку. Идеально сидящие по фигуре вещи были явно сшиты на заказ. — Чем обязан? — Занятно, — на лице мужчины появилась едва заметная ухмылка, больше похожая на оскал. — У меня не очень хорошая память на лица и имена, но вот твоё я запомнил, — Юнги неспешно прогуливался по студии, делая вид, что осматривается. — Каково же было моё удивление, когда я увидел его там, где его быть не должно. — Что ж, мой тип лица весьма тривиален для корейской внешности, — Чонгук решил не подавать виду, что он понимает, о чём идет речь. Он пошарил рукой по столику, который был скрыт от глаз по ту сторону стойки администратора. К счастью, у Эрика на рабочем месте имелся канцелярский нож. Не пистолет, но хоть что-то. — Нет-нет-нет, — покачал головой Юнги, — я не мог тебя ни с кем спутать, — Мин по-хозяйски расселся на диване, скидывая пиджак, что прежде был перекинут через плечо, на спинку, чтобы не помять. — Не понимаю, о чём речь, — ну а что Чонгук ему скажет?! Если этот тип был на том корабле, то явно связан с криминальным миром. И сейчас Харли только этого не хватало в списке его проблем. — Допустим, — кивнул Юнги, позволяя Чонгуку вести эту игру. — Хочу дать тебе совет на правах старшего. Можешь и дальше продолжать играть в игрушки, притворяясь тату-мастером, маляром или ещё кем, мне это даже на руку. Намджун должен знать лишь то, что мы ему говорим. Вы же с ним так дружите, знаете, кто где живёт, работает, на какой тачке ездит, какие сигареты курит, — Мин сделал вид, что рассматривает картины, отчего его слова звучали ещё более угрожающе. — Мы же с ним только узнаём друг друга. Кино, вино, домино и секс на всех поверхностях. Ну, ты понял. Я буду крайне расстроен, если он ненароком узнает, чем я занимаюсь во время своего отсутствия. И узнает не от меня, — в голосе звучала явная, неприкрытая угроза. Юнги даже не пытался говорить завуалированно. — Это угроза? — рука сильнее сжалась вокруг рукояти канцелярского ножа. — Что ты, — хищно улыбнулся Мин Юнги. — Даю тебе жизненно необходимый совет, кто знает, что может произойти, — Юнги хлопнул по дивану и поднялся. — Ты вроде парень сообразительный, сам понимаешь, что к чему, — Мин подхватил пиджак и направился к выходу. — Зачем такие сложности ради рядового траха на пару недель? — Чонгук должен понимать, насколько ситуация опасна для Намджуна. — А что, если это не рядовой трах? — Юнги смотрел на дверь, не поворачиваясь к Чонгуку. — Если он тебе дорог, то порви с ним и дай ему спокойно жить. — Как сделал ты? — Мин сверкнул глазами, расплываясь в ухмылке, словно знал больше, чем есть на самом деле. — Сегодня чудная спокойная ночь, советую прогуляться, — и он ушёл, оставив за собой кучу вопросов без ответов. Чонгук проследил взглядом за уходящим гостем, а когда тот скрылся из виду, голова, переполненная мыслями, обессиленно опустилась вниз. — Этого только не хватало, — он слишком устал за последние дни, чтобы раздумывать сейчас ещё и о Намджуне. Харли проверил телефон, на котором по-прежнему не было сообщений от Чимина, и направился к выходу из студии. Юнги не обманул, ночь, действительно, была прекрасна: свежий прохладный ветерок, безоблачное небо над Сиетлом, редко проезжающие машины. Чонгук не видел и не слышал Чимина около четырёх дней, кроме единственной паршивой смс-ки: «Я ещё не сдох, если не собираешься трахаться, то не приезжай» — он никаких вестей от него не получал. И вот, Чонгук медленно двигался к машине в попытке побороть желание рвануть к Серендипити, как вдруг ударная волна от взрыва откинула Чонгука назад. — Сукин сын, моя тачка! — припаркованный неподалёку внедорожник полыхал красными языками пламени. Чонгук лежал на асфальте, проклиная Мин Юнги вместе с его угрозами.

***

Уже привычная качка вертолета в полете стала даже успокаивать и клонить в сон. Шум винтов — заглушённый наушниками трек на репите последние пару лет. Его выдернули среди ночи по тревоге. Вместо будильника — голос Хоупа.

Flashback

— Подтвердите свою личность, — раздался мужской голос с металлическим звучанием. — Агент Харли, — сонно, на автомате, ответил Чонгук. — Звуковая идентификация пройдена. Здравствуйте, агент Харли. — Хоуп, не могу сказать, что рад тебе. Что там? — буднично спросил Чонгук, похрустывая шеей. — Высылаю информацию о миссии, — телефон провибрировал на полочке. На дисплее телефона высветилось окошко: Миссия: 67/3 Цель: перехват и уничтожение объекта Место: округ ххх Начало: 04:13 Место встречи: офис Bi Group Напарник: отсутствует Чонгук бегло пробежался по информации на дисплее телефона, противно светившего в глаза. Напарник отсутствует. Строчка резанула глаза. — Агент Харли? мы подошли к финалу миссии. Встреча состоится в указанном месте на одной из нефтяных платформ посреди океана. Группы захваты будут работать по периметру, насколько это возможно. Большая часть покупателей будет перехвачена ещё в пути, задействованы почти все силы Bi Group. Ваша задача — проникнуть на платформу, обезвредить всех присутствующих и ждать тех, кого не смогут устранить наши агенты. — Значит, убить шибко живучих, забрать оружие, — Чонгук уже успел откинуть одеяло и свесить ноги с кровати, заставляя своё тело проснуться. — Именно. По завершении миссии за вами будет отправлен транспорт. — Принято, — чисто теоретически Чонгук мог бы отказаться от миссии, но, конечно же, он не сделал этого. Серендипити выбыл из обоймы, остался только он. Они должны были вместе завершить миссию, но теперь это бремя опустилось только на его плечи. — Если вы провалите задание или будете скомпрометированы, агентство будет отрицать любую причастность. Подтвердите готовность к выполнению. — Подтверждаю. — Удачи, агент Харли. — Удача нужна лишь дуракам, — но, пожалуй, сегодня он не прочь прослыть дураком. Миссия не казалось сложной, но в тоже время являлась смертельно опасной. Чонгук смотрел на экран телефона с открытым диалоговым окном. Последнее похабное сообщение Чимина вызывало в нём противоречивые чувства, но в тоже время и улыбку. «Сегодня упоительно дрочил на твой светлый образ, булочка моя».

The end of flashback

Обычные будни Чонгука были наполнены миссиями и самобичеванием, но их отлично разбавлял невероятно бесячий, назойливый и раздражительный Серендипити. Чон даже не заметил, как привычная рутина покинула его жизнь, даже не помахав напоследок ручкой. Но самым удивительным было то, что Чонгук вполне нормально справлялся с хаосом, который раньше поверг бы его в шок. Агент Харли привык жить по чёткому распорядку, расписанию и правилам. Жизнь неторопливо вела его по прямой и знакомой линии с продуманным маршрутом без резких поворотов. Сейчас же он мчался на скоростях по зигзагу то вверх, то вниз, игнорирую все знаки и неровности. Серендипити не просто сломал его привычный образ мыслей и устой жизни, он выстроил что-то новое, непривычное и неконтролируемое. Возможно, Чонгук рано или поздно оступится, словит паничку в очередном туалете, а Чимина не будет рядом. Хотя, постойте, он же уже ловил паничку и обнимался с унитазом. И всё же он справился. Можно ли сказать, что он поймал маломальский баланс? Время покажет. Чонгук уже успел позабыть, каково это, в одиночестве выполнять миссию. Повернув голову, он с грустью посмотрел на пустое сидение, где раньше всегда в вразвалочку сидел Чимин. Ещё только недавно он просил Джина разрешить ему работать одному, а теперь, как побитый пёс, скулит без напарника.

Flashback

— Чонгук, я категорически против! — Сиджей вот уже десять минут пытался уговорить Чонгука согласиться на напарника. Отчаянная поза с проникшей головой говорила о том, что он готов сдаться. — Я справлюсь и один, — после звонка Хоупа за ним сразу же приехала машина, которая отвезла его в офис Bi Group, где его уже ждал Джин. — Да как ты не понимаешь, ты отправляешься на опасное и ответственное задание, — Джин от беспомощности ударил кулаком по столу, подскочив со своего места. — То есть ты сомневаешься во мне как в агенте? — Чонгук понимал, что Джин беспокоится за него, ведь они весьма близки. — Да нет же, ты знаешь, что ты один из лучших агентов. Просто… — Джин обошёл стол и сел напротив Чонгука, по-отечески готовый отчитать нерадивого юнца. — Просто ты уже потерял Чонина, — Чонгук закончил фразу за Сиджея. Джин не хотел принимать Чонгука в агентство, ведь он дорожил им почти как родным племянником. Чон понимал это, но не был готов сейчас работать с кем-то другим. Он сложно сходился с людьми и ещё сложнее подстраивался под них. Слишком большой стресс для такой важной миссии. — Чонин был на задании с напарником, но это не помогло ему выжить, — использовать смерть брата было подло, но у него, правда, не было сил спорить с Джином сейчас. — Да, ты прав, — Сиджею не оставалось ничего, кроме как согласиться. — Я лично буду контролировать ход операции, если ты услышишь мой приказ всё бросить и бежать, ты так и поступишь, — голос Джина звучал серьёзнее обычного. — Хорошо, — кивнул в ответ Чон, не то чтобы он собирался так легко расстаться с жизнью. — Чонгук, я серьёзно, ты беспрекословно выполняешь все мои приказы.

The end of flashback

Сегодняшняя ночь была тёмной и безлунной, а океан — спокойным и гладким, лишь поток воздуха от лопастей вертолёта нарушал ровную гладь воды. И вот Чон действительно один на миссии, телефона с возмутительными сообщениями от Чимина рядом нет, чтобы хоть как-то отвлечься. Несмотря на все установленные глушители радаров и приборов, Чонгук не мог рисковать всей операцией и вынужден был высадиться на безопасном расстоянии от места назначения. Он спрыгнул с вертолёта и погрузился в воду. Харли плыл в холодной воде, окружённый лишь тишиной и мраком, наедине со своими мыслями. Сейчас его должна была тревожить лишь миссия, но мысли были о Чимине. Вчера вечером он ему так и не ответил. Благодаря данным разведки Чон знал, что нефтяная платформа находится в нескольких километрах от места высадки, ему приходилось плыть вслепую, только по приборам. Достигнув заданной точки, Чон скинул акваланг и поднялся на поверхность. Технический отдел поработал над электроникой, и радары были слепы, оставалось лишь подняться по борту платформы. Достигнув вершины, Чонгуку удалось проникнуть внутрь без серьёзных проблем, что не могло не удивлять. На платформе не должно было быть большого количества охраны, так как приглашения были лишь у покупателей. Агент Харли оказался в узком коридоре с металлическими стенами. Здесь было темно и тихо, только изредка слышались звуки работающих механизмов. Пройдя коридор, Чон зашел в просторное помещение, где находились различные приборы и оборудование. В глубине слышались голоса. Несколько человек в форме следили за работой системы. Благо Чонгук умел быстро оценивать обстановку. Одним движением он вырубил ближайшего охранника и спрятал его тело в углу. Затем он бесшумно пересёк помещение, попутно обезвредив ещё несколько охранников и скрылся в другом коридоре. — Хоуп, первый этаж чист, — далее следовала лестница, которая вела наверх. Поднявшись по ней, Харли оказался на открытой площадке, откуда открывался вид на всю платформу. Осмотревшись, он заметил, что на платформе есть несколько важных объектов с приборными панелями, которые не охраняются. — Я в центре управления. Охраны нет, — нутро подсказывало, что дело тут нечисто. Хоть мероприятие и закрытое, охрана всё равно должна быть, ведь речь идёт о продаже биологического оружия. Конечно, продавец вряд ли появился бы на вечеринке, но охрану бы оставил. С каждым шагом Чонгуку всё меньше нравилось происходящее вокруг. Интуиция била тревогу, хоть её и поставили на беззвучный режим. Пробравшись в центр управления, Чонгук увидел несколько охранников вокруг больших контейнеров. — Агент Харли, — в коммуникаторе раздался голос Сиджея, — будь предельно осмотрителен. «Легко сказать», — подумал Чонгук, затаившийся за генератором, откуда просматривалось почти всё помещение. — Пятеро в центре управления? — доложил Чон, зная, что Джин беспокоится о нём, раз самолично решил вести операцию. — Харли, послушай, — голос Сиджея звучал ровно, лишь один только Чонгук мог уловить волнение в его голосе, — затаись и ничего не предпринимай. В этих помещениях никого не должно быть, они каким-то образом обманули наши радары. Жди подкрепление. Тебе не уйти оттуда живым в одиночку. А то Чон и сам этого не понимал. Он вновь выглянул из-за генератора, чтобы лучше оценить обстановку. — Мать вашу, — выругался про себя Чон, узнав лицо одного из присутствующих, — Юнги, этот ублюдок, — так вот о чём он предупреждал Чонгука, когда говорил не лезть. — Идиот, — он так был погружен в свои проблемы и проблемы Серендипити, что не сложил два плюс два. Чонгук понадеялся, что Мин лишь играет в гангстера, торгует антиквариатом на чёрном рынке и, максимум, балуется запрещёнными веществами на продажу в крупных размерах. — Заканчивай тут, я проверю, что там снаружи, — Юнги хлопнул человека в чёрном по плечу и удалился с несколькими охранниками в противоположную сторону. — Один охранник с автоматом и ещё один у контейнера, — Чон прикинул в голове, что если выстрелит в одного, то второй откроет огонь, и сюда сбегутся все, кто есть на платформе. Ему нужно придумать как бы выманить охранника. — Харли, ничего не предпринимай! Это приказ! — ещё раз повторил Сиджей. Чон крепче сжал пистолет, уговаривая себя не действовать импульсивно. — Если мы заканчиваем, могу отойти? Отлить надо! — дуракам и правда сопутствует удача. Охранник говорил со вторым человеком, который стоял спиной к Чонгуку. Тот не удостоил его ответом и лишь махнул рукой в воздухе. — Подкрепление будет через семь минут, дождись группы! — Джин словно в воду глядел, ведь Чон уже прикинул в голове, как вырубить оставшегося головореза и забрать то, за чем он пришёл — оружие. Если он промедлит, то контейнер с оружием будет вынесен из центра управления, а дальше отследить его местоположение на платформе будет гораздо сложнее. Он может закончить всё прямо сейчас. — Интересно, что бы сделал Серендипити? — подумал Чонгук убеждаясь, что в помещении никого нет, кроме одного техника, ковыряющего контейнер. Чонгук не мог нарушить приказ, но и упустить оружие тоже не мог. Они слишком долго за ним гонялись. Внутри боролось два начала: прежний Чонгук покорно сидел бы, дожидаясь подкрепления, не смея и помыслить о том, чтобы нарушить приказ; нынешний Чонгук думал иначе, он хотел поскорее закончить миссию, которая отняла у него столько сил. Вот же он, заветный чемоданчик, всего в паре метров от него. Разве он простит себе, если упустит его? — Пять минут, — Серендипити! Что бы сделал Серендипити? Выкинул бы что-нибудь из ряда вон, а потом наговорил с три короба. Чонгук продолжал следить за действиями единственного оставшегося человека у контейнера, который уже открыл его. Муки раздумий и терзаний охватили его разум. Что же делать? — Три минуты до платформы, — он должен действовать, слишком многое поставлено на карту. Они гонялись за оружием больше полугода, Серендипити похитили из-за него. В голове белый шум, в висках пульс и лишь одна мысль о Серендипити. Что бы сделал Серендипити? Чонгук знал, но продолжал буравить взглядом злополучную фигуру техника, готовый рвануть в считанные секунды. Серендипити. Что бы сделал Серендипити?! Серендипити... Серендипити... Серендипити... — Серендипити, — произнёс Чон, выйдя из-за генератора. — Мужчина в чёрном замер. Он медленно повернулся, встречаясь взглядом с Чонгуком. Он узнал его, узнал даже со спины. — Серендипити! Какого хрена ты тут делаешь?