Кровавые Лепестки

      — Он почувствовал как холодный пот выступил у него под рубашкой. Ранний час, солнце ещё не зашло, и они шли позади Невилла по единственному тайному ходу, о котором он не знал.       Гермиона и Рон продолжали расспрашивать мальчика. Он казался таким взрослым, вокруг него была такая аура лидера, что Гарри почти не узнал его, когда увидел, как он выглядывает из-за портрета в доме Аберфорта.       Гарри по большей части молчал. Он просто хотел, чтобы все это закончилось.       Не то чтобы он когда-либо признался в этом Мионе или Рону. Но на все требовалось время, слишком много времени. Уже был май, а им нужно было покончить с этим до июня. Он скучал по Малфою. Он скучал по его поцелуям, по его прикосновениям, по спорам с ним...       Он не видел его с того дня, как они уехали. Они пытались вернуться в особняк, как только украли кубок из хранилища. Можете представить себе отчаяние Гарри, когда они нашли пустой дом. Именно Гермиона отметила, что дом не пострадал, он просто выглядел заброшенным, большинство вещей исчезло... например, одежда и прочее (то же самое, что они взяли, когда убегали).       — Наверное, им пришлось уехать, — вздохнула Гермиона.       К счастью, ему не нужно было огрызаться на нее, потому что Рон позаботился об этом.              — Наверное, — прошипел Рыжий. — Тебе вообще есть дело до Малфоя, Миона?? Он умирает. Если бы ты позволила мне сказать об этом Гарри на свадьбе, расставание не стало бы такой большой проблемой, как в любой другой миллионный раз, когда у нас была такая возможность! Но нет! Теперь он, должно быть, где-то кашляет до смерти, и только Мерлин знает...       — ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я ПРИЗНАЛА, ЧТО БЫЛА НЕ ПРАВА, РОНАЛЬД? ОТЛИЧНО! Я БЫЛА НЕ ПРАВА, Я СОВЕРШИЛА ОШИБКУ...       — ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОШИБЛАСЬ! ДА! — злобно выплюнул он.        В ушах Гарри все звенело. Столько информации. Свадьба. Поцелуй Джинни. Побег. Возвращение. Поцелуй с Драко.       Вспомнились все моменты, когда у него была возможность сказать ему о своих чувствах. Теперь его здесь не было, теперь он боялся посылать Патронуса, на случай если они не будут в достаточной безопасности, чтобы получить его. Теперь было уже чертовски поздно.       — Хватит. Прекратите ругаться, — сказал Гарри срывающимся голосом. — Это моя вина. Я виноват, что он не знает, что он все еще болен.       После этого им пришлось разбивать лагерь в разных местах каждые три дня. Но на это уходило время, они устраивали мозговой штурм, где может находиться крестраж, но все было бесполезно. Не было ни одной верной зацепки, по которой можно было бы пойти. По крайней мере, не так, как в хранилище.       Поэтому он позволил стенам в своем сознании рухнуть, на день, может быть, на два... Гарри не умел пользоваться окклюменцией, но в тот день они дрались, так что эмоции были на пределе... Он впустил его, позволил увидеть, чем они занимаются, на краткий миг, и все. Волан-де-Морт узнал, и он был так взбешен тем, что случайно дал Гарри возможность узнать, где находится другой крестраж. Хогвартс. Конечно же.       Итак, они проникли в замок, четыре часа утра, а сигнализация на Хогсмиде сработала, как только они появились. Благослови Аберфорта, если бы он не спрятал их, их бы уже схватили, он точно знал это.       Он чертовски нервничал, его мысли постоянно возвращались к Драко. Невилл показал им дорогу, и Гарри попытался сосредоточиться. Если они закончат с этим, он сможет скоро увидеть Драко. Пока не стало слишком поздно.       — Нотт? — удивленно спросил Рон.       Теодор появился в поле зрения, проходя мимо Симуса и Дина.       — О, да! — воскликнул Невилл. — Он помогал нам прятаться, сообщал, когда Кэрроу или Снейп уходят, чтобы мы могли сбежать.       Гарри моргнул. Нотт даже не прятал Темную метку. Его рукав был закатан, и все, казалось, были совершенно равнодушны к ней. Как будто это было для них обычным делом.       — Где Драко? — прошипел Нотт Рону, и Гарри нахмурился.       Это было глупо. У него больше не было причин для ревности... Ну, это была ложь. Нотт по-прежнему был привлекательным мужчиной, влюбленным в любовь его жизни, первым другом, который когда-либо был у блондина, а Драко все еще любил его (хотя и не был влюблен). И Гарри достаточно быстро понял, что он собственник. Обычно он пытался скрыть это, но терпел неудачу. Ему определенно не понравилось, что брюнет спросил о Малфое, как только видел их.       — Забавная история... — начал Рон, но Нотт прервал его.       — Да неужели?        Именно Полумна заставила брюнета прекратить шипение и ругательства.       — Прекрати, Теодор. Я уверена, что с Драко все в порядке, — сказала она, похлопав его по плечу, прежде чем повернуться к Гарри. — Как приятно снова тебя видеть...       И тут появилась Джинни, уверенно шагая сквозь всех. Ее длинные рыжие волосы рассыпались по плечам, казалось, они освещали комнату и сами по себе были огнем. Он вспомнил, что ему в ней нравилось. Как она казалась ему такой красивой... Сейчас ему показалось неправильным даже замечать это. В последний раз, когда они виделись, они целовались и танцевали в один и тот же день.       — Гарри, привет, — выдохнула она. Казалось, она была рада его видеть, и Гарри почувствовал, как на него накатывает волна вины за то, что прошел почти год, а он так и не вспоминал о Джинни. Он был слишком занят более важными вещами, слишком влюблен в другого человека.       — Привет... — ответил он с нерешительностью в голосе.       — Она не видела меня десять месяцев и даже не помахала мне рукой. А я ее брат... — Гарри услышал, как Рон с раздражением шепчет Мионе позади него.       — Таких, как ты у нее много. Но Гарри только один, — самодовольно сказал Симус, и Гарри захотелось, чтобы он просто заткнулся. Ему не нужно было обнадеживать Джинни, они расстались.       — Заткнись, Симус, — Рон ответил более резко, чем следовало. Они не знали, никто не знал о нем и Драко. Ну, почти никто...       — Лавгуд, подвинься.       Он повернулся и увидел Нотта с палочкой в руке (не его палочкой, потому что та была у Гарри), который пытался пройти мимо Полумны, чтобы, вероятно, наслать на него проклятие.       — Сделай вдох. Я тебя этому учила, — сказала она мягким голосом, что только еще больше разозлило Нотта.       — Нет. Двигайся.       Он не успел ничего произнести, потому что Невилл выбрал этот момент, чтобы объявить, что они здесь для миссии, связанной с чем-то в школе, и пусть Гарри объяснит, что это за задание. Его не удивили вопросы, которые ему задали.       — Так ты не знаешь, что это такое?       — Нет.       — А где это?       — Тоже нет.       Все студенты смотрели на них и просто моргали.       — Мы думаем, что это что-то маленькое, что легко спрятать. И что это как-то связано с Рейвенкло.       Никто не ответил, были шепотки, мозговой штурм, но никто не заговорил. Только Полумна. Она действительно была ангелом.       — Ну... Есть потерянная диадема Ровены Рейвенкло.       — Черт возьми, ну вот и все, — пробормотал Рон под нос. Гарри увидел, как Нотт бросил на него взгляд, как только услышал это.       — Потерянная диадема Рейвенкло...? — спросила она, глядя на остальных. — Неужели никто не слышал о ней? Она довольно известна.       Это был вежливый способ Полумны сказать, что она считает их глупыми. Однако Гарри не собирался обращать на это внимание.       — Да, Полумна, но она потеряна. Уже много веков. В живых нет ни одного человека, который бы видел ее, — любезно сказала Чжоу.       — Мы уже оповестили Орден. Они уже в пути.       Сердце Гарри заколотилось в груди. Он не знал, приедет ли Драко. Из эгоистических соображений ему хотелось, чтобы он пришел, но в то же время лучше бы он этого не делал, чтобы быть в безопасности и не пострадать еще больше.       Нотт зашипел от боли, прикрывая рукой свою Тёмную метку. Полумна сделала несколько шагов вперед, чтобы оказаться рядом, но он покачал головой и жестом приказал ей держаться подальше.       — Он созывает всех. Он наверняка знает, что ты здесь, Поттер.       — Вот и исчезло наше преимущество, — вздохнул Невилл.       — Мы знали, что это произойдет, мы подняли тревогу в Хогсмиде. Они должны были уже закончить поиски, — Гермиона ответила так, словно это была самая очевидная вещь в мире. — Так что мы приведем сюда Орден и нападем, отвлечем их, пока будем искать эту штуку по всему замку.       Гарри заметил, что она очень старалась не произносить слово «крестраж».       — Они созовут всех, буквально через несколько минут. Нам нужно как-то спрятать Поттера, — сказал Нотт, его челюсть сжалась от боли, а рука все еще была на отметине.       — Мантии? — сказала Джинни.       — Что?       — Мантии, мы оденем его в форму, заставим маршировать с нами, нас слишком много, чтобы они его узнали.       — Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал. Что ты собираешься делать, когда Орден прибудет сюда? Объявишь, что они тоже здесь? — ответил Нотт язвительным тоном и выгнул бровь дугой. Иногда он напоминал ему Малфоя. Должно быть, это слизеринская черта.       — Это было бы здорово, ты не находишь? — сказал Рон, возбужденно улыбаясь.       — Это была шутка, Уизли.       — Но это была такая блестящая идея, Нотт.       И вскоре Гарри снова оказался в гриффиндорской мантии.

----------------

      Голос Аластора Грюма ворвался в их дом, и Драко проснулся, как будто там был чёртов пожар. Возможно, так оно и было.       — Ударила молния. Мы получили сообщение. Пора действовать. Вы знаете, что делать.       Серебряный шар перемещался по дому, повторяя одно и то же, но когда блондин не услышал, чтобы кто-то проснулся, Драко открыл дверь Сириуса и Джеймса, даже не постучав, и обнаружил их обнимающимися во сне. Как мило.       — ВСТАВАЙТЕ! ПОДНИМАЙСЯ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ!       Он закричал, и цветы посыпались у него изо рта, но что нового, верно?       — Малыш...? Перестань орать... — голос мистера Поттера был сонный, и Драко не придумал ничего лучше, чем стянуть с них одеяло, чтобы они проснулись от дискомфорта. Хотя он и пожалел, что сделал это.       — О, ради Салазара! — он отвернулся и прикрыл глаза. — Оденьтесь. Они в замке. Грюм послал Патронуса.       — Что? — услышал он вопрос Сириуса и звук шуршащей одежды, по крайней мере, они одевались.       — Твой непутевый сын и остальные члены Золотого Трио проникли в Хогвартс. Нам нужно двигаться, Орден призван к бою.       Драко все еще закрывал глаза, но услышал, как Эдвард начал плакать в главной спальне, а вскоре он услышал и голоса Ремуса и Доры.       — Мы готовы, — сказал Джеймс, и Драко обернулся.       — Наконец-то. Где мои зелья? Те, которые я ненавижу.       Цветы резали его, отчаянно кружась в предвкушении новой встречи с Поттером.       — Зачем они тебе?       — Потому что я должен быть в состоянии бороться, но я не смогу этого сделать, если мои легкие будут гореть адским пламенем.       Позади себя он услышал милые звуки Эдварда. Когда он обернулся, Ремус держал ребенка на руках, а на лице Доры было обеспокоенное выражение лица.       — Ты не пойдешь, Драко, — сказал мужчина, покачивая ребенка на руках. — Нам нужен кто-то, кто останется с Тедди, а ты не являешься официальным членом Ордена...       Драко тут же зашелся в приступе кашля. Он достал свою палочку на случай, если они попытаются удержать его в доме против его воли. Он задержал дыхание, досчитал до десяти, выпустил лепестки, скопившиеся во рту.       — Нет. Это вы двое останетесь здесь. У вас есть сын, вы нужны друг другу, — он бросил взгляд на Сириуса и мистера Поттера, прежде чем продолжить, ему нужна была поддержка. — Их сын отправляется на встречу с безумцем, который пытается убить его с самого рождения. И ты знаешь, что я к нему чувствую. Попробуй заставить меня остаться здесь, и я брошу тебе вызов.       Последнее предупреждение относилось ко всем в этой чертовой комнате, но Сириус и Джеймс знали, что лучше даже не пытаться. Они понимали, что Поттер нужен ему. Он был нужен ему больше всего на свете.       Ремус начал говорить, что он тоже не может остаться, что он хочет закончить борьбу, в которой он участвовал целую вечность. Что это было ради Лили, ради Сириуса, ради Джеймса. Нимфадора упомянула своего отца, свою мать, что ей не хочется оставаться, и Драко удивило, что ни Сириус, ни Джеймс не обратили внимания на то, что это всего лишь предлоги, причем весьма посредственные.       — У вас есть Эдвард! Я отказываюсь становиться его опекуном в семнадцать лет, потому что вы не можете разобраться со своими чертовыми приоритетами. Нимфадора родила два месяца назад, она не в том состоянии, чтобы сражаться, и, возможно, я тоже, но у меня нет ребенка, — он указал на Джеймса позади себя. — С нас хватит самоотверженных родителей на всю жизнь. Ты тоже остаешься, и точка.       — Не хочется соглашаться, Лунатик, но Драко прав, — голос Сириуса был мягче, чем обычно, потому что он знал, что Ремус ненавидит их за это, за то, что они бросили им в лицо то, что Эдвард может стать сиротой.       — Мы вернемся. Обещаю, — добавил мистер Поттер, зная, что нет никаких гарантий, что они вернутся, но это было единственное, что, казалось, немного успокоило Дору и Ремуса.       — А теперь иди, принеси мне мои зелья и дай мне моего крестника, — сказал он, протягивая руку, чтобы схватить его, с улыбкой на лице, хотя они находились в ужасной ситуации.       Все смотрели на него, в большинстве случаев у него не хватало сил поднять его, но сейчас в его теле было слишком много адреналина. Он прижал Эдварда к груди и вдохнул его прекрасный детский запах, после чего слегка закашлялся.       Его волосы теперь были голубыми, они менялись в зависимости от его настроения, но Драко никогда не видел его с такими, поэтому не мог догадаться, что это значит.       — Мы увидимся после этого, хорошо? Я приведу твоего второго крестного домой, даже если мне придется пинать его под зад всю дорогу сюда.       Разумеется, Эдвард ничего не понял. Однако мистер Поттер рассмеялся. Смеяться было хорошо, даже если все это могло закончиться очень плохо.       Он поцеловал его крошечный лобик и передал Доре. Он увидел, как его большие глаза наполнились слезами, а пухлые ручки снова потянулись к Драко. Это разбило ему сердце, но он покачал головой и вышел из комнаты, чтобы найти Ремуса. Он слышал жалобный плач Эдварда. Такой плач бывает только у младенцев и маленьких детей - душераздирающий, отчаянный, полный нужды.       — Пообещай мне, что останешься здесь, — умолял он мужчину, в то время как тот собирал все зелья, которые могли бы им там пригодиться.       — Да, Драко. Я ненавижу это, но я останусь, — ответил он с поражением.       Ладно, хорошо. Теперь ему осталось только добраться до Поттера.       Цветы начали врываться в его легкие.       «НАЙДИ ЕГО. НАЙДИ ЕГО. НАЙДИ ЕГО. НАЙДИ ЕГО.»