Когда взойдёт кровавая луна

Извилистые дорожки причудливыми реками скользят между высоких, могучих деревьев, путаясь в аккуратной зелени трав и теряясь среди высоких стеблей лесных цветов. Декабрь сверкает солнечным светом, путаясь среди сочной зелени шумящих крон, пуская зайчиков бликовать на зеркальной глади широченного озера, и я поднимаю правую руку над головой, разглядывая игру света на моей коже: дрожащие пятнышки резво сбегают с кончиков пальцев, ловко перемещаясь к запястьям, а после, прислушиваясь к игре беззаботного ветра, замирают. Прикрываю глаза и полной грудью втягиваю в себя прохладный воздух, наполненный землистым запахом, зеленеющим мхом и тонким ароматом цветущих рядом цветов. И вокруг тишина. Ни шума шин. Ни громких разговоров. Только тихий шёпот переговаривающихся листьев и едва уловимый плеск воды. — Ма-ма-ма, — колеблет густой покой вечернего леса детский голосок, и я тут же нахожу взглядом маленького нарушителя природой убаюканной неги. Мой ребёнок, обладатель двух нижних центральных резцов и намечающихся ещё парочки сверху, словно маленький вампир вцепился в своего отца. Облегчая зуд в верхней части дёсен, весьма энергично, а иногда очень даже яростно он использует твёрдость родительского плеча вместо забытого дома прорезывателя. Светлая одежда Драко потемнела от обилия слюны, но, кажется, данный факт его совершенно не тревожит. Как и то, что Айлан своими действиями наверняка доставляет дискомфорт истерзанной коже. Сын следит своими огромными глазками за каждым моим шагом, не выпуская из поля зрения, и, кажется, даже не моргает, боясь потерять меня из виду. Светлые кудрявые волосы пушистым облачком висят над левым плечом Драко, и маленькие пальчики перебирают короткий рукав мужской футболки, плотно облепившей бицепс. Стоит мне немного отстать от этих двоих, и Айлан немедленно извещает об этом всю округу. — Иду, — широко улыбаюсь своему обеспокоенному малышу, и он, удостоверившись, что я действительно приближаюсь, обратно вгрызается в Драко. Но взгляда исподлобья не отводит. Переключаю своё внимание на высокую худощавую фигуру Малфоя, пробегаясь зрачками по широкому размаху плеч, идеальной осанке, а после, опускаясь ниже, делаю остановку на упругой заднице, отмечая, как натягиваются брюки при каждом движении, и, вздыхая, двигаюсь дальше по списку. А дальше по списку бесконечно длинные ноги. Мы выходим из тени деревьев на широкую площадку, и будто кто-то отдёрнул плотный бархатистый полог, отсекая тихий шелест и приветствуя вошедших шуршащим гомоном десятков голосов. Пожилая пара неподалёку весьма разборчиво для посторонних ушей обсуждает скорый приезд дочери из Мельбурна, а две девушки, едва достигшие подросткового возраста, тихо хихикают, наверняка обсуждая одного из троих парней, топчущихся рядом с такими лицами, будто им и дела нет до не сводящих с них глаз девушек. Темнокожий волшебник, облачённый в пестреющий всевозможными красками костюм, взмахивает палочкой, из воздуха вытаскивая всевозможные игрушки под восхищённые крики детей, облепивших его внушительную фигуру со всех сторон. Одной рукой он вырисовывает руны, а другой, щёлкая пальцами, — нащупывает в пустоте материю, придавая ей плотность, прежде чем вытянуть из другого пространства. Заворожённая плавными движениями рук волшебника, я не могу оторвать взгляд от его манеры творить колдовство. Неосознанно подбираюсь ближе, угрожая потеснить маленьких зрителей и отнять у них шанс на радостное развлечение, но всё же останавливаю себя, ограничиваясь созерцанием высшего мастерства. Наблюдая за созданием чар, чувствую, как беспокойство, утихомиренное длительной прогулкой, снова даёт о себе знать ускоряющимся дыханием и гулкими ударами сердца. Пытаясь сбросить нарастающую нервозность, потираю плечи ладонями, разгоняя кровь и разглаживая россыпь мелких мурашек, оккупировавших неприкрытую кожу. Волнение обещает полностью поглотить мои мысли, но внезапное прикосновение к нижней части спины — на грани допустимого среди десятка праздно шатающихся людей — сводит на нет разрастающуюся тревогу. — Волнуешься? — колышет волоски тёплое дыхание, и тонкие пальцы аккуратно отводят прядь, заправляя ту за ухо. Его губы едва задевают верхнюю часть моего уха, но даже этого минимального прикосновения достаточно, чтобы тело немедленно отреагировало зыбкой дрожью. Вскидываю голову, вглядываясь в Драко через плечо, и честно отвечаю: — Немного, — сжимаю губы, бесцельно бродя глазами по редкой толпе волшебников, решивших, подобно нам, провести вечер в Королевском парке. — Профессор Мортимер славится невероятной строгостью к своим ученикам, — возвращаю взгляд к Драко, разглядывая его вздёрнутую бровь, — которым преподаёт годами, — он совершенно не разделяет мои переживания, судя по вот этому самому уголку рта, ползущему вверх. — А я всего лишь прошла ускоренный курс, — с нажимом продолжаю говорить, лелея надежду, что он проникнется моими тревогами. — За полгода, Драко. Его серые глаза, что в окружении зелени и вечернего солнца кажутся практически прозрачными, ленивыми мазками рисуют линии на моём лице и, сделав полный круг, путаются где-то в волосах. — Покажи ему то заклинание, что тебе так нравится, — он протягивает руку к моей голове, и, когда опускает, его пальцы вращают мелкий листочек, застрявший в моих волосах. — Вибрирующее, — скучающе произносит он, а я немедленно хмурю брови в ответ на этот, несомненно, провокационный совет. — Оно, кажется, не входит в курс обучения, — Драко продолжает с чрезвычайным вниманием изучать лист, но я-то знаю, что он едва сдерживает свой рот от усмешки. — Уверен, профессор оценит твою старательность. Склоняю голову на бок, наотрез отказываясь клевать на малфоевскую удочку, и мстительно оставляю его изучать узор на листке в тишине немного дольше. — Предлагаешь соблазнить наставника? — насмешливо тяну, решив, что Драко уже запомнил наизусть нехитрые рисунки природы. — Как пошло, Малфой, — понижаю голос, добавляя щепотку удивления. — И весьма неожиданно слышать подобное от тебя. — О, прошу, — Драко поднимает листок на уровень своих глаз, прищурив один. — Это столетний старик — уверен, у него даже пальцы ровно не стоят без приложенных усилий. — Но у него всё ещё есть глаза, Драко, — скучающе подвожу итог игры, в которую этот несносный сам меня и втянул. — Учитывая, как именно я применяю это заклинание в твоём присутствии, — профессор Мортимер и вправду будет весьма доволен. Листок летит прочь, отброшенный за ненадобностью, в серых глазах никакой прозрачности, и, надо же, намёка на ухмылку тоже нет. Раунд, дорогой. — Вечером, — без намёка на насмешки говорит Драко, поглаживая по спине ребёнка, — когда Айлан уснёт, пройдёмся по экзаменационному списку, — в его взгляде уже нет смешливых искорок, он полностью серьёзен, но, когда Драко замечает, как я сцепляю перед собой руки в замок, — его голос становится гуще и теплее. — Тебе не о чем переживать — ты с лёгкостью получишь свой диплом уже на следующей неделе, — он слегка опускает голову, молчаливо призывая поверить его словам, и я сдаюсь, кивнув один раз. — Завтра оставим этого сорванца на миссис Паддингтон, — он хлопает по спине отвлёкшегося на огромную тучу разноцветных шариков Айлана, но тот даже не реагирует. — И я сопровожу тебя, — светлая бровь вздёргивается вверх-вниз пару раз, и я уже внутренне готова к очередной подначке в исполнении Драко Малфоя. — Буду сидеть под дверью, купаясь в восторженных взглядах юных студенток, — и как будто я собираюсь возмутиться, хотя это совсем не так, Драко показательно выставляет ладонь перед собой и сокрушённо сводит брови. — Но тебе не о чем волноваться — я целиком и полностью твой. Раунд, Гермиона, и у нас ничья. Как ни в чём не бывало он переключает внимание на Айлана, подпрыгивающего у него на руках, показывая пальцем на плотную связку покачивающихся в воздухе шаров, и что-то шепчет сыну, попутно вытирая его мокрый от слюны подбородок. Я больше не смотрю на волшебника, виртуозно владеющего волшебной палочкой, не обращаю внимания на других людей — я смотрю только на Драко. Наша с ним жизнь далека от понятия безоблачной. Это не так. Не так, как в тех книжках, которыми я зачитывалась, будучи подростком и, чего уж греха таить, в более зрелом возрасте: между мной и ним нет ни приторной сладости, ни слепого поклонения друг другу. Мы ссоримся. Редко, но всё же. Мы спорим — чаще, чем мне того хотелось. Наши взгляды на мир в целом расходятся, но… Однажды я ушла из нашей спальни, громко хлопнув дверью. Я твёрдо намеревалась провести ночь на узком диване в гостиной нашего дома, оставив Драко в одиночестве кипеть от злости. В итоге полночи пялилась в стену, так и не сомкнув глаз. Я почувствовала его присутствие ещё до того, как он вошёл в комнату, кажется. Не сказав ни слова, Драко просто лёг рядом, прижался к спине и практически до боли сжал меня руками. Так и пролежали без сна до самого утра. Однажды и он оставил меня гореть от возмущения в нашей комнате, тихо закрыв за собой дверь. Я простояла добрых несколько минут, тупо пялясь на плотно прикрытую створку. А потом оглянулась вокруг себя и… Пошла к нему. Едва успела порог переступить, как он вскочил с дивана и, настойчиво оттесняя меня обратно в нашу спальню, недовольно ворчал, что больше никогда не ляжет на эту «ужасную, неудобную, отвратительную лежанку». На этом наш опыт раздельного сна завершился. Почему ни я, ни Драко не ушли ночевать в гостевую спальню — навсегда останется загадкой. Драко нашёл профессора Мортимера, и, благодаря этому великому волшебнику, я смогу наконец сдать экзамены, которые должна была сдать по окончании Хогвартса. Не спрашивая у меня разрешения, в одно прекрасное утро Драко привёл миссис Паддингтон и заявил, что она — будущая гувернантка для Айлана, но сейчас будет исполнять обязанности его няни. Когда я приготовилась снести ему голову с плеч, Драко встал передо мной и заявил в своей раздражающей манере, что я не могу совмещать учёбу и тратить время на постоянный уход за сыном. Пришлось повысить голос и объяснить, что подобные вещи должны происходить по обоюдному согласию, на что он ответил, что я должна больше доверять ему в вопросах воспитания сына. Забавно, что сам он целый месяц противной прилипалой ходил за миссис Паддингтон, чтобы убедиться в её компетентности и способности угождать Айлану именно так, чтобы заслужить доверие Драко. Малфой всё же пообещал, что впредь не будет принимать подобные решения самостоятельно, и я мысленно поздравила себя с маленькой победой. В общем, безоблачность это не про нас. Драко не изменился. И я знаю, что не изменится. Он будет заботиться, но под угрозой смерти не признается в своём стремлении облегчить жизнь тем, кого любит. Будет сыпать остротами, кривить лицо и крутить палочку в руках, пуская насмешливые стрелы серого оттенка, но ни за что не признается. Я влюбилась в него такого: высокомерного, циничного и едкого. Люблю его такого сейчас и буду продолжать любить всегда. Я не хочу, чтобы он менялся. Внимательный взгляд Драко, направленный в мою сторону, возвращает мысли в настоящее, и я, одёргивая футболку, с горящей в душе решимостью приближаюсь к нему. — Драко, — уверенно обращаюсь к нему, задирая подбородок. — Ты женишься на мне? Его зрачки расширяются, а с лица полностью сходят любые намёки на веселье. Он резко втягивает воздух, и я замечаю, что пальцы левой руки на мгновение стискивают ткань штанишек Айлана, но Драко быстро возвращает контроль над своим телом и выражением лица. Не отрывая от меня взгляда, Драко подходит ко мне настолько близко, что носы нашей обуви соприкасаются, и если бы не ребёнок на его руках, то и тела сомкнулись бы. Губы Малфоя изгибаются, уголок рта тянется вверх, и ответ на мой вопрос получается тихим и коротким: — Нет, — с расстановкой произносит Драко, но, делая шаг назад, пристального взгляда от меня не отрывает. — Нет? — переспрашиваю, полностью воспроизводя в памяти аналогичный разговор, который случился так давно — в прошлой жизни, кажется. — Нет, — ровным тоном повторяет этот мужчина, наверняка потратив все внутренние силы для того, чтобы не позволить самодовольству просочиться в черты и без того высокомерно высеченного лица. Окклюменция рядом со мной для него тоже под запретом. — Дай-дай-дай, — требовательно заводит Айлан, протягивая ручку перед собой, сжимая и разжимая пальчики. Ему дела нет до разговоров взрослых — он видит желаемое и хочет это заполучить. Истинный сын своего отца. — Какой красивый малыш, — щебечет молодая девушка, продающая шарики, и, если бы она не стреляла кокетливыми взглядами в моего Малфоя, я бы, пожалуй, назвала её очень симпатичной. — Прямо точная копия папы. Какой кошмар… — Ты совсем не умеешь угадывать момент, Грейнджер, — становясь полуоборотом к девушке, Драко, даже не удостоив её взглядом, звенит монетами о прилавок. — Повтори этот вопрос позже, — он привязывает фиолетовую ленту на запястье Айлана, немного скривившись от восторженного крика, выпущенного сыном прямо ему в ухо. — В нашей спальне, — подпрыгивающий ребёнок на руках не мешает Драко лениво растянуть губы в хитрой ухмылке. — Когда будешь сверху, — хищный блеск в серых глазах не в силах скрыть самые яркие лучи солнца. Особенно когда эти глаза с видимым удовлетворением ощупывают моё тело от кончиков пальцев до небрежно закрученного пучка волос на голове. — Совершенно голая, — Драко слегка наклоняет голову вбок, рассматривая кромку моих шорт, и наконец решает почтить моё лицо своим взглядом. — Тогда и спроси у меня ещё раз. Девушка, от которой не скрылось ни единого слова, сказанного этим невообразимым мужчиной, — он мог бы ради приличия говорить немного тише, господи, — издаёт сдавленное мычание, и её мимолётное присутствие в нашей жизни навсегда стирается из моей памяти. Айлан возвращает ноющую десну обратно на отцовское плечо, время от времени задирая голову, чтобы проверить: на месте ли его шарик? Он радостно дёргает рукой, сверкая белоснежными зубиками в довольной улыбке, и снова пускает слюни на футболку Драко. Закатываю глаза к небу, мысленно умоляя подарить мне больше терпения, нежели я получила при рождении, но вдруг давно забытое чувство опасности колючим ознобом пробирает насквозь моё тело, и я затравленно озираюсь, пытаясь найти источник ощущаемой мной угрозы. Глаза сканируют широкую поляну, цепляются за лица людей, их одежды, руки и устремляются в темнеющую стену из густых деревьев. — Не потеряйся, — доносится до встревоженного разума голос Драко, и я резко перевожу на него взгляд. — Что такое? — в мгновение ока он оказывается возле меня, но я не хватаюсь за его присутствие, продолжая внимательно осматривать округу. Подростки, пожилая пара, волшебник, продавщица, дети… Ничего подозрительного. Ничего опасного. Сердце болезненно сжимается, возвращаясь к нормальному ритму, и я медленно выдыхаю. — Ничего, просто… — сглатываю образовавшийся комок и сбрасываю с себя наваждение. — Неважно. Драко прищуривается и в точности повторяет мой недавний маршрут своими глазами, но потом переводит на меня взгляд и подставляет локоть, чтобы я за него взялась. — Идём, — указывает подбородком на открытую кофейню, расположенную у выхода из парка. — Куплю тебе безобразное пирожное с кучей крема — обожаю смотреть на твой перемазанный сливками нос. Не понимаю, почему Драко постоянно пытается скормить мне всё, что предлагают в пекарнях, но спрашивать о его мотивах не собираюсь. — А себе? — О, — тянет гласную, сверкнув серебром в глазах, — я сполна наслажусь своим десертом позже. Под тобой. Сжимаю его руку пальцами, вонзая ногти в неприкрытую тканью кожу, но потом, не удержавшись, поглаживаю обиженное место. — Ты бываешь ужасно невыносим. — Кажется, я уже упоминал, что это лишь малая часть моего сногсшибательного обаяния. *** Когда идёт дождь, Драко всегда становится тихим. Он уходит в себя, неотрывно всматриваясь в низкие тучи, и может простоять у окна не меньше часа. В такие моменты я оставляю его наедине со своими мыслями, а позже, когда мелкая дробь дождя утихает, — ни о чём не спрашивая, крепко обнимаю его со спины. Драко ничего не нужно говорить — я и без слов всё знаю. Он скучает по дому… *** Айлан, согнув колени и практически зарывшись носом в землю, увлечённо разглядывает в траве нечто, что несомненно представляет собой огромный интерес для годовалого ребёнка. Наблюдая за его копошениями, я облегчённо перевожу дыхание — сложно переоценить минуту спокойствия, когда у тебя ребёнок такого возраста. Хотя я не уверена, станет ли легче в будущем. — Мам! — выражая крайнюю степень восторга кричит Айлан, зажав перепачканными в земле пальцами что-то яркое и не поддающееся идентификации. Маленькое личико расплывается в хитрой улыбочке, а в голубых глазах уже вовсю горит предвкушение. — Не смей брать это в рот, Айлан! — минута спокойствия закончилась, и я уже вовсю несусь к своему сыну, не отрывающему от меня искрящегося взгляда. Этот маленький хулиган, предсказывая мои действия, крепко зажимает в ладошке найденное сокровище и прячет руку за спину, надувая щёки. Присев возле него на корточки, я уже готова пуститься в объяснения о вреде подобных наклонностей, но внезапный шорох веток неподалёку давит не только слова, но и мысли. Резко вскакиваю на ноги, вытягиваю волшебную палочку перед собой и одновременно задвигаю другой рукой Айлана за свою спину. Напрягаю зрение, пытаясь разглядеть хоть что-то в темнеющих зарослях, чувствуя, как гнев вперемешку с ощущением внезапной угрозы отзывается стуком в висках. Подгоняемые ветром облака обнажают тонкий солнечный луч, и я улавливаю два сверкающих огонька в нескольких футах над землёй. — Петриф… Бледная рука накрывает моё запястье, и я, ведомая этим прикосновением, опускаю палочку вниз. — Не надо, Гермиона, — осторожно произносит Драко, вставая передо мной. Не способная вымолвить ни слова, ошеломлённо нахожу зрачками его глаза. — Это всего лишь эльф моей матери, — тихо отвечает на невысказанный вопрос, настороженно следя за моими реакциями. — Он появляется раз в месяц, иногда реже. Вслепую нашариваю ладонью притихшего Айлана и хватаю его за руку, прижимая к себе. — И как давно он за нами следит? — спрашиваю шёпотом, не способная на большее. — Почему ты раньше не сказал? Оглушающий стук в висках снижает свою интенсивность, и я судорожно сглатываю вязкую слюну. — Не за нами — за Айланом, — медленно, словно боясь спугнуть или же, наоборот, разъярить, говорит Драко, не спуская с меня прошитых беспокойством глаз. — Я заметил его месяца четыре назад. Не хотел тебя пугать. — Бог ты мой, — отпускаю сына и закрываю ладонями лицо, запоздало пряча своё потрясение. Прислушиваюсь к своему сердцу и резко выдыхаю, опуская руки. — Что ж, Малфой, — возмущённо бросаю ему в лицо, — у тебе не вышло оградить меня от испуга. — Прости, — он прячет глаза, опуская взгляд. — Мне до сих пор сложно делиться с тобой чем-то, что способно поселить в тебе тревогу. Почувствовав изменения, Айлан обходит меня и, вскинув голову, дёргает Драко за брюки. — Папа? — несмело лепечет, не отрывая от отца светлого взгляда. Драко тут же подхватывает его на руки и легонько щекочет живот, отчего Айлан, мигом забыв о своём беспокойстве, заливается звонким смехом. Я окончательно прихожу в себя, выдыхая последние крупицы гнева, страха и смятения. — Тебя это беспокоит? — подбросив заливающегося ребёнка в воздух, спрашивает Драко, не скрывая напряжения в голосе. — Эльф. — Я не знаю, — честно отвечаю, прижав пальцы к виску. — А не должно? Опустив сына на землю, Драко провожает взглядом бегущего в сторону дома ребёнка, прежде чем посмотреть на меня. — Это единственная связь Нарциссы со своим внуком, — ровно произносит он, уже не прячась от меня. — Это всё, что она может получить. Никакого контакта, кроме короткого наблюдения со стороны, — эльф даже близко не подходит, — Драко делает шаг ко мне ближе и, нащупав мою ладонь, сжимает её в своих руках. — Но одно твоё слово, Гермиона, — и я прекращу эти визиты. Закрываю глаза, до отказа наполняя лёгкие воздухом, и, спрятав палочку в карман, накрываю удерживающие меня руки Драко своей ладонью. — Ладно, — выдыхаю я, мечась зрачками по его лицу. — Давай это обсудим. *** Всё, что нам известно о ситуации в Магической Британии, — это то, что война продолжается. Почти два года. Конфедерация ввела войска, но Реддл всё ещё цепляется за власть и всё ещё способен сопротивляться. Мы не знаем, жив ли Невилл, Ханна, Блейз. Нам запрещено поддерживать связь с кем бы то ни было с той стороны. В плохие ночи, когда Драко и Айлан забываются спокойным сном, я запираюсь в ванной и, наспех набросив Заглушающие чары, позволяю себе выплакать то, что копится во мне на протяжении долгих дней. Когда я выхожу обратно, Драко всегда сидит у двери на полу. Ожидая. Молча он поднимается на ноги, берёт меня за руку и ведёт в постель — ложится на спину, укладывает мою голову себе на грудь и перебирает волосы до тех пор, пока не усну. Он никогда ни о чём не спрашивает. *** Не сдерживая улыбки, я прислушиваюсь к Драко, уговаривающему Айлана улечься в кровать. Сын не противится отцу, клятвенно обещая уснуть, но только при условии, что Драко выслушает сказку. Именно выслушает — не расскажет. Эту сказку в исполнении нашего ребёнка мы вынуждены слушать каждый вечер, и сегодня очередь Драко. Приняв душ и втерев в свою кожу достаточное количество кремов, я готовлюсь ко сну, с удивлением не обнаружив Драко в комнате. Наверное, сегодня сказка затянулась. Расчёсываю руками волосы, намереваясь заплести косу на ночь, но скрип открывающейся двери отвлекает от этого занятия, и я коротко улыбаюсь, встречаясь взглядом с Драко. — Сегодня было интересней, чем вчера? — это вопрос с подвохом, потому что Айлан рассказывает одну и ту же историю, не привнося ничего нового. Ухмыляясь, Драко сжимает ворот своей футболки и стягивает её через голову, оставаясь в одних штанах с болтающимися верёвочками на поясе. — Я едва могу разобрать половину слов в его исполнении, — приближается ко мне, оценивающе пробегаясь взглядом по короткой ночной рубашке. — Он такой замечательный, — обе ладони Драко ложатся на мои голые плечи, и он неторопливо ведёт ими по моим рукам вниз. — Похож на тебя. Хмыкаю недоверчиво, но вполне уверенно исследую пальцами боковой шов мужских штанов и завожу руки дальше — без единой капли смущения ощупываю упругую задницу мистера Малфоя. — Не смеши, Драко, — подаюсь вперёд, ведя носом по пахнущей гелем для душа шее. — От меня у Айлана разве что буйная шевелюра, что ты там ещё выискал — ума не приложу. От резкой смены положения у меня захватывает дух, и я немо открываю рот, пытаясь вобрать в себя немного кислорода. Горячие пальцы Драко задирают подол рубашки, минуют рёбра и обхватывают грудь. Влажный рот прижимается к моей шее, рисуя узоры языком, и когда это я успела отклонить голову для того, чтобы предоставить ему лучший доступ? Другой рукой Драко беспрепятственно ныряет под резинку нижнего белья и ладонью накрывает лобок. Подаюсь вперёд тазом, нуждаясь в его прикосновениях. Везде. Откидываю голову на его плечо и прикрываю глаза, приветствуя мокрые касания кончика его языка, щекочущего мою скулу. — Я хочу ещё детей от тебя, Грейнджер, — раздаётся хриплый шёпот, и я резко распахиваю глаза, упираясь взглядом в потолок. — Ты родишь мне ещё одного? Несмотря на бушующее в крови возбуждение — моё сердце в груди сжимается в маленький комок от этой просьбы, прошитой насквозь едва сдерживаемой мольбой. На глаза наворачиваются слёзы, и я вырываюсь из объятий, чтобы видеть его глаза. Драко даже не пытается удержать меня, послушно убирая руки от моего тела. Он хочет от меня ещё детей. И это не так, как было с Айланом, — наш мальчик пришёл к нам внезапно и неожиданно — сгрёб, не спрашивая, наши чувства по отдельности и соединил в себе. Но сейчас… Осторожно беру лицо Драко в свои ладони и вглядываюсь в глубокий серый, безошибочно угадывая на дне зрачков тщательно скрываемую ото всех уязвимость. Ото всех, но не от меня. Коротко целую его губы, большими пальцами оглаживая острые скулы. — Я обязательно рожу тебе ещё одного ребёнка, Драко. Он накрывает мои ладони своими и медленно, с несвойственной ему нежностью, прижимается к моему рту своим. — Только давай сначала подождём, пока у Айлана прорежутся все зубы, — не уверен, что смогу удержать свою психику в стабильном состоянии при двойной нагрузке. Он нагибает меня над прикроватным столиком, вжимаясь пахом в ягодицы и всё вокруг становится неважным… *** Я просыпаюсь от глухого удара сердца. Внезапно. Резко открываю глаза, вонзаясь в плотную ночную темень, и протягиваю руку туда, где должен находиться Драко. Но часть его кровати пуста. Подтягиваю одеяло повыше, внезапно ощутив холод, и натыкаюсь взглядом на высокую фигуру у окна. Тусклый шар света угасающим солнцем пульсирует у его плеча, а сам он стоит спиной ко мне, и я не могу удержать растущее беспокойство. — Драко, что такое? — осипшим ото сна голосом задаю вопрос. Он оборачивается в мою сторону, но я не могу прочитать ни его взгляд, ни выражение лица — слишком темно. — Это письмо от Крама, — отводит руку в сторону, демонстрируя развёрнутый свиток пергамента. Рука, удерживающая одеяло у груди, немеет, и я издаю нечленораздельный звук — нечто среднее между вскриком и всхлипом. Перекатываюсь на постели, пытаясь подняться, но ноги путаются в нагромождении ткани, удерживая меня на месте. — Мать его, — сквозь зубы ругается Драко, бегая взглядом по строчкам. — На протяжении этих лет он был Хранителем нашего дома. Ты знала? Я даже не реагирую на этот пустой вопрос, наконец чувствуя под ногами пол. — Драко, что он пишет? — нетерпеливо выдыхаю реально важные слова, застыв посреди комнаты и приложив ладонь к бешено колотящемуся сердцу. — Лонгботтом обезглавил Нагайну, — давлюсь воздухом от этой информации, и Драко, почувствовав моё состояние, резко вскидывает голову. — Он жив. Орден при поддержке войск Конфедерации штурмовал особняк Реддла, где он засел после уничтожения змеи вместе с кучкой своих приближённых. — И? — Они стёрли эту крепость в пыль, но среди мёртвых тел Волдеморта не обнаружили. — Драко раздражённо мотает головой, а я же просто борюсь за то, чтобы устоять на ногах. — Этот монстр исчез. Магический поиск не определяет Реддла как живой организм, — он опускает руку с пергаментом и полностью разворачивается ко мне. — Его нет на территории Британии. Истерический смешок срывается с моих губ, и это совсем некстати, но я не могу адекватно реагировать на то, что история, будь она проклята, осуществила очередной виток. — Точно так же было и после того, как он напал на Поттеров в Годриковой Впадине, — выталкиваю из себя слова. — Это не значит, что он погиб окончательно, — как минимум два крестража до сих пор не уничтожено, и неизвестно, что они собой представляют и где находятся. Озябшие плечи накрывает плотное тепло, и только сейчас я осознаю, что Драко подобрался поближе ко мне и медленно растирает похолодевшую кожу. — Верно, — соглашается, касаясь кончиками пальцев моих ключиц. — Но в этот раз, надеюсь, никто не надумает орать на весь мир, что Волдеморт окончательно откинулся, и забыть о нём на десятилетия, — в его голосе призыв успокоиться, а в прикосновениях обещание защитить от всего мира, если потребуется. — Военные действия на территории Магической Британии прекращены. Ты будешь рада узнать, что Лонгботтом назначен Советом Конфедерации на должность Министра магии, — ласково проговаривает Драко, не прекращая ко мне прикасаться. — Со дня на день новость о свержении режима Тёмного Лорда прогремит на всех континентах. Я кладу ладони на его грудь, распрямляя пальцы, — кожей ловя каждый удар сильного сердца. Встаю на носочки и прижимаюсь носом в выемку между ключицами своего мужа. Я успокаиваю себя его запахом, согреваюсь теплом его тела. — Драко, — поднимаю подбородок, выискивая в темноте его глаза. — Ты понимаешь, что всё это значит? — Да, — ровно отвечает он. — Мы возвращаемся домой.