Серебряная дева

Хоровод юношей и девиц цветным кольцом кружился во поле. Юноши и девушки играли в "Селезня" - такая игра, где выбирались девушка-утка, стоявшая в центре хоровода и парень-селезень, вне него. Вроде бы, обычные догонялки, вот только хоровод утку пытался защитить, не дать слезню схлопатать её. На этот раз селезнем был Грей, он в утки себе выбрал Рут. Она была соперницей прекрасной, бегала девка быстро и шустро ускользала, обыкновенно, игра с ней затягивалась. Бескрайние луга простирались вдоль и поперёк их родной земли. Солнце с благодатной улыбкой дарило жаркие лучи, а Рут всё бежала босая. Грудь её наполнилась лёгкостию и странным чувством, когда лихая погоня горячит и волнует. Но злая судьба заставила её упасть прямо в сено, с грохотом и сотрясением земли. Грей нарочно упал рядом и похлопал подругу по плечу. — Поймал. — Это всё твоё колдунство! Нечестно! - сказала Рут, отряхивая со своего платьица траву и гордо шагая обратно в круг. Хоровод с задором глядел на птичью парочку. Ох, кажется, я забыла вам сказать, да? Селезень, поймавший свою утку, должен был поцеловать её столько раз, сколько скажет хоровод. Грей вошёл в хоровод вслед за Рут, взяв её за локти. От волос её и рук пахло смородиной, терпкой и чувственной. Целый куст смородины, которую любил ощипывать Грей, рос с незапамятных времён на дворе Рут. Она частой гостьей бывала у этого куста, тайком от Бейлы съедая ягоду, которую они хотели заготавливать на зиму. Да и Грей за свои набеги на куст получал... — Я не хочу тебя обижать, - со стыдливой улыбкою в глазах тогда шептал Грей. — Ну ты ж поймал меня, получай награду, прохвост, - со внезапной улыбкой начала Рут, но ей не суждено было договорить, потому что хоровод, не долго думая, назвал цифру "девять". Грей улыбнулся во все зубы и без зазрения совести расцеловал щёки девки. Рут уже было не впервой, но вот только почему-то с Греем это волновало её боле всего. Стоило им только закончить, радость тут же оборвалась: послышались лихие всплески и жуткие крики. Оба резко вскочили и понеслись по чистой поляне. Возле реки, ниже берёзы, что-то бултыхалось. Сердце Рут ушло в пятки, стоило ей понять, что это Хая. Дети играли в "Пень" - это когда в хороводе девок кидают на пень, а они должны увернуться и не упасть или не споткнуться. Вот Хая, не обладая природной ловкостию и упала: разодрала себе коленку, но это-то всё равно, не так и страшно, но платок с неё слез, а потом ветерок лихой и унёс в воду, дурёха и забралась в река за ним, а там глыбко, да и теченье. Селяне стояли и охали рядом с потоком реки, видя, как их местный врач, Дов, старший брат Шейны, пытается вытащить маленькую девочку, но она кричит: "Нет, нет, я должна выловить мой платочек, мой платочек!", всё кашляя и захлёбываясь в водице. — Хая! Хаечка! Рут бросилась к воде, но Грей остановил её, грубо встряхнув. — Успокойся, дурёха, я сам! С этими словами он прыгнул в воду, и, превозмогая свои силы, доплыл до платочка да героически спас его, насквозь промокший кусок ткани. На нём были аккуратными, педантичными стежками Рут вышиты злаки вроде пшеницы или ячменя. — Грей! Грей, ура! - заверещала Хая, мёртвой хваткой вцепившись в огромного Дова. Селяне рукоплескали героям, обнимали, целовали, а Бейла, прижимая Дова, крепкого, как медведь, средних лет мужчину и молодого Грея к своему сердцу (пышным грудям), от счастья чуть ли не ревела, приглашая их на хлеб-соль, чашку чая, чего покрепче, и вообще всего, что у неё в доме было. А вот Рут, нервно теребя своё колечко, с Хаей поговорила пожёстче. — Ты по што в воду полезла? - говорила старшая сестра, потягивая младшую за ухо. — Ну твой платочек в воду упал! Кхе-кхе... — Воды ещё этой наглоталась! Я б тебе ещё штук десять, даже лучше таких сделала бы. Ох, ну я тебя... Левин ремень помнишь, а?! Грей, умывшись, выпил немного речной воды и подошёл к бедной Хае, успокаивать злющую Рут: — Полноте, полноте. Хая же для тебя в воду прыгнула. — Правильно-правильно ты делаешь, Рут, - подошла Шейна, поставив руки в боки. - Как ты за дитятями следить будешь, если сама в воду кидаешься, м? — Ы-ы-а... - грустно проскулила Хая, закрывая глаза. — Ой, только не реви! - прикрикнула Шейна. — Не реву! — А кто ревёт? - присев на корточки, спросил с улыбкой Грей. — Не я... Ы-и-ы-у... Рут резко обняла сестру. Хая всхлипнула ещё пару раз и успокоилась, вытирая неширокими ладонями слёзы. — Ну и давно ж ты таково не делала, - заметил язвительно Грей. — Вообще-то я любящая сестра, - закативши глаза ответила Рут, - а ты давно уж не работал. Давай, руки в ноги, умник! Грей обиженно поворчал на Рут, но делать неча, пошёл батрачить. Так день медленно но верно подошёл к концу. Селяне решили, что лучше не испытывать сегодня судьбу и не пошли ни купаться, ни брать из реки воду: вдруг водяной ругаться станет, утащит ещё кого. А на поле медленно опустилась сорока-ночь, чёрными крыльями закрывая небо, помигивая с высоты спрятанными в перьях алмазиками-звёздами.  Похолодало. Рут гладила голову Хаи, ворошив её смоляные волосы. Маленькой почему-то нездоровилось. Сначало вырвало, а потом измученная уснула. Грей тихонько подошёл к подруге. — Всё будет хорошо. Мало ли, травы какой наелась, - шепнул юноша. — Ты сам бледный какой-то, - прошептала в ответ Рут, трогая его холодный лоб. — Это просто луна, - увернулся от ответа Грей. - А тебе очень идёт её свет. Погуляем завтра ночью? — Плут. Знаешь же, что не откажусь. Спать иди. У нас ещё много-много работы. Он ушёл. Прошла и беспокойная, будто бы в бреду, ночь. Спать не удалось, потому что Хае становилось всё хуже. Дов, очень уставший, сказал, что она перегрелась на солнышке, которое и правда днём жарило сильнее печки. Рут совсем не спала, или забыла, как на минутку прикорнула. На следущий день девка была совсем невесела, вся осунулась, но пыжилась улыбаться. Получалось худо... Ещё один день прошёл, как пеленой укрытый. Рут даже не заметила, как Дов ушёл посреди сенокоса. Его проведать к шатру, где отдыхала и спала его семья, пришла жена его, Кармит. Да тут же она завопила: — Дов умер, Дов умер! Рут помрачнела. Она прибежала туда, в шатёр, быстрее всех и увидела Дова, крепкого мужика, единственного доктора в деревне, с потрескавшимися губами, бледным, сухим лицом, всего синюшнего, и так смрадившего, умершего прямо в вонючей, затхлой воде его тела... Глаза его впали, а лицо приобрело острые черты. Рут отшатнулась от мертвеца, чувствуя, как земля уходит из-под ног, а голова пускается в круговорот. Она отошла от шатра и в молитвенном жесте собрала руки. Все вокруг уже толпились. Она сжала платье в руках и задрожала, как припадошная. Что же случилось? Из замешательства вывел громкий крик Шейны. — Дов! Дов! До-о-ов! Она обливалась слезами, сидя на коленях у шатра. Рут села рядом, обнимая её. Внезапно скорбь Шейны воплотилась в ярость. Она больно бросила Рут оземь и, сев сверху, вцепилась в её волосы, пытаясь выдрать их. — Это всё ты! Твоя Хая его к водяному потащила! Ты-ы! Бейла, боевая женщина, пыталась отцепить от своей дочери обезумевшую. Но сама Рут не сопротивлялась, в горестном страхе смотря на Шейну. Они же были подругами... Когда-то давно, тоже в сенокос, они впервые прихорашивались для вечерних хороводов: — Ой, Шейночка, я такую косу тебе заплела! Я даже подумать не могла, что так умею. — Хи-хи, какая я красавица! Спасибо, Руточка, - Шейна обняла крепко-крепко свою подругу. - Мы всегда будем лучшими подружками! Ты ведь окрестишь моего дитятю? — Конешна! А ты моего? — Ну мы же подружечки! Они засмеялись и, нацепив ещё несколько бус, кажется, даже переборщив, побежали танцевать. А сейчас... Сейчас Шейна укокошит её, избивая о землю затылком, едва ли не с пеной у рта. Бейла уже орёт на мать Шейны, а мужики одним разом разнимают двух бывших подруг. — А ну, бабы, тихо у-сем! - сказал грозным басом староста, старичок с бородкой и добрым взглядом. - Не пужайте водяного и не тревожьте покойника. Шейна заскрипела зубами, подрагивая от ненависти. Рут злилась, но быстро, тут же почти, ей захотелось заплакать. Так кольнуло в сердце, как никогда не кололо. — Шо делоть будем? - спросила беспокойная Бейла, обнимая свою дочь. Внезапно послышалось сухое и хриплое "Гэй! Гэй!". Обернувшись, селяне увидели, как возле другого шатра Грей, едва стоявший, махает рукой и... Падает. Шейна рвётся к нему, но получается это у Рут. — Что случилось, что? — Хая... Хая плоха, - зашептал Грей, шюрясь. Девочку били судороги. Перепутье судьбы открыло своё лицо.