Хорошие девочки плачут молча

Тишина всегда угнетала, особенно если не знаешь причины, чем она вызвана. Разум Ханны метался от одной мысли к другой, но она не могла поймать годную. Пол прошел мимо нее в гостиную. Девушка замерла, ни в силах не только последовать за парнем, а вообще, даже повернуть голову в его сторону. Лейхот держал оборону, отвязавшись от девчонки и в этот раз. Ханна сделала вдох и выдох, прикрыв глаза. Она размышляла о всяком, никак не связанном между собой, но вскоре поняла, что не может найти действительное стоящее предположение, которое вынудило Пола от нее отказаться. А еще парень вел себя слишком неприступно. Но раньше это распространялось только на его душу, ментальное спокойствие, а не на физическую близость. Сегодня был единственный день, когда Пол ее даже не коснулся — обычно, после таких ситуаций за окном наступал Апокалипсис, но Ханна, кратко бросив взгляд на окружающий мир, не увидела даже перемены погоды. Все такой же дождь — привычный в штате Вашингтон, где солнце было подарком. И в этот раз оно не одарило Ханну своим появлением, но она знала, что в солнечную погоду достучаться до Лейхота было бы ничуть не проще. Пол пропал в гостиной. Чуть позже Ханна услышала оттуда звуки телевизора. Какая-то кулинарная передача — звонкий голос ведущего говорил о новом рецепте. Ханна пригладила волосы, подумав, что с Полом Лейхотом у нее тоже новый рецепт — тот самый, в котором он отказывался даже на нее смотреть. Ноги девушки хотели броситься в гостиную, а кулаки оставить на парне неощутимые удары, но Ханна, устало вздохнув, не придумала ничего лучше, как просто последовать за Полом. Он сидел на старом диване, который по виду застал не только всю жизнь хозяина, но и всей его семьи. Мысль о родственниках Ханне понравилась. Когда она заговорила, даже ее голос звучал менее грубо, но глаза продолжали метать молнии. — Ты живешь один? — Пол кивнул. Ханна осмелилась и продолжила говорить. — Давно живешь один? Мама, папа… переехали? Или… — «Или», Ханна, — девушка дрогнула, услышав голос Пола. В нем не проскальзывало ни капли смирения, его не устраивал разговор с Ханной. — Мать в доме престарелых, а папаша на том свете. Наслаждаюсь свободой, дерзкая девчонка. Кажется, что поезд сдвинулся с мертвой точки. И Ханне ничего не оставалось, как запрыгнуть на крышу и помчаться напролом, к бронебойной двери Пола. Тот вальяжно раскинулся на диване, закинув руки за голову. Вид парня был открытым, словно Ханны не было в его доме. Он даже глазом не моргнул, когда та специально загородила телевизор, уперев руки в боки. Кулинарная передача, конечно, его особо не волновала, но Колдрой, которая не отступала от Лейхота, должна была вызвать какие-то чувства. По крайней мере, лицо Пола все еще было непринужденным. Он умел его держать, и маска, как Эмбри и Ханне, ему не требовалась. Ханна громко фыркнула и замахала руками, предлагая Полу открыть рот в ее сторону и хоть что-нибудь сказать. Но он как будто издевался, раз вообще прикрыл глаза и тихо задышал. Ханна заметила, как лицо парня вновь побледнело. Она тихо хихикнула — Полу не шло такое лицо. Ни его краски, ни его поведение и вообще ни его жизнь. На ум опять не приходило никаких годных идей, что Ханна еще могла сказать. Она могла разразиться нотациями и очередными криками, что Пол кинул ее через бедро и вообще не объяснился. Но парень ей уже показал, что истерики Ханны ему, вроде как, до лампочки — как ей мексиканские сериалы, на один из которых переключился Лейхот, когда она отошла от телевизора. Ханна подпрыгнула на месте, чувствуя, что слабое терпение вот-вот лопнет, и пошатнет убогий дом Лейхота больше, чем следовало. — Голодная, девочка? Но Пол продолжал вгонять Ханну в растерянность. Она смешно показала на себя пальцем, медленно обернувшись на парня. Голос его казался таким же неживым, как и состояние. Пол устало покачал головой и, сомкнув ладони, подвинулся ближе к Ханне. Та застыла, после чего парень похлопал по своим коленям. Жест вышел непринужденным, приглашающим — он был ожидаем Ханной в любой другой день, но не тогда, когда Пол пытался отвлечь ее от расспроса. А его личный вопрос про голод нагнал на девушку злость. Ханна была уверена, что он мастерски оперировал левыми темами, избегая нужной, которая могла быть близка к катастрофе. Наверное, если бы грянул Апокалипсис, то в живых остались бы только тараканы и несравненный Пол Лейхот, который привычно заперся за бронебойной дверью. Ханне понравилась эта мысль. Только то, что Пол ей следовал — нет. Она играючи подошла ближе к квилету и встала между его ног. Скрестив руки на груди, девушка склонилась к понурому парню, а тот сощурил глаза, прикусив губу. Пол всегда жаждал близость Ханны, и та дала ему ее, просто встав рядом. Только парень не шевелился, словно это была не любимая продажная девка, и словно она в наглую не присела на его колени, обвивая одной рукой шею. Ханна хмурилась от того, что Пол продолжал держать молчание. Он выглядел человеком, который мечтал от нее избавится, но даже не мог открыть рот. Видимо, это желание было не его. Но точно было необходимым. В этом у Ханны не было сомнений. Ей оставалось только узнать, что Лейхот натворил. — Ну, хочешь поиграем с тобой в любимую игру? — когда Ханна заговорила, Пол сжал кулак и вперил его в твердую обивку. Она нахмурилась еще больше, но продолжила говорить. — Помнишь, в моей квартире? Как ты сам мне говорил — «рот же у тебя не открывается», горячий индеец. Пол молчал. Только Ханна не знала, что он с трудом ее игнорировал. Девушка быстро свернула свое щедрое предложение, и пустилась в очередные нотации, что Пол должен был с ней объяснится. Но тот отводил глаза, а дальше отвернул голову. Громко фыркнув, Ханна ухватилась за подбородок, пытаясь заставить Лейхота встретится с ней взглядом. Но все было тщетно — ей было бы проще сдвинуть статую Свободы с места, чем повернуть голову Пола назад к себе. А когда она схватилась за подбородок двумя руками и приложила максимум силы, парень не сдержал тихого смешка. Пусть девчонка изменилась, перестав быть всегда тихой и послушной, но что-то в ней осталось. Наглость дерзкой девчонки, которая прилипла к душе Лейхота. Тот, покачивая головой, резко убрал ее руки, взяв с замочек. Он выполнил желание Ханны, и посмотрел на нее. Но та моментально потерялась, словно не предугадала последствия, которые Лейхот мог на нее навлечь. Они были ей привычны, но уже казались неуместными. В звенящей тишине дома квилета, а не в ее съемной квартире, Ханна уже не знала как ей реагировать на любовь и нежность в почерневших омутах. Пол снова покачал головой, мысленно высказывая комплимент ее ступору. Ему нравилось, что Ханна часто сама от себя терялась, а ему еще и отключала голову. Это было ее хобби. Но Пол быстро пришел в себя и, продолжая удерживать руки девушки, взглянул на ее живот, скрытый за черной ветровкой. Его урчание выводило парня из колеи. Как бы он ни держался за свое обещание оставить Ханну в покое — беспокойство за девушку он не мог контролировать. — Тебе нужно поесть, девочка. Пошли на кухню, я что-нибудь сварганю. — Пол! — предложение парня пролетело мимо ушей бледнолицей со свистом. Они даже покраснели от очередного уклонения от важной темы. — Объясни мне, блять, что происходит! Или ты мысленно прикидываешь, какими комплиментами еще можешь меня задарить? Учти, что мне всегда было на них все равно. А теперь они вообще будут неуместными, потому что я в стойле, горячий индеец, если ты еще не понял! Пол резко замолчал. Он выпустил руки Ханны и одним движением убрал ее со своих колен. Поднимаясь на ноги, парень размял плечи и громко хрустнул костяшками пальцев. Она чувствовал за своей спиной Ханну, которая краснела от злости все больше и больше, с каждой секундой, подогревая и без того спертый воздух в шатком доме. Пол тихо свистнул и, пройдя в сторону кухни, бросил на ходу: — Приготовлю тебе макарон с сыром, крошка, а потом ты пойдешь по своим делам. Ханна была близка к панической атаке. Даже лекарства в ее крови одобряли появление этого недуга, ведь они сами не справлялась с душой Колдрой, которую Лейхот продолжал расшатывать. Пригладив волосы, Ханна громко сделала вдох и выдох. Она собиралась пройти на кухню к наглому квилету, но телефон ее осадил. Ханна полезла за ним в карман, где на ярком экране увидела новое сообщение от Несси.

«Привет еще раз. Завтра не приду и послезавтра тоже. Сегодня умираю, после чего буду приходить в себя. Передам привет Крэйгу, если увижу его! А ты давай, не скучай. Пиши и звони кому хочешь, ну, кроме Джейка. Даже Джареду и Ким. Вот их, кстати, тебе вообще надо навестить. Вы вроде как нашли общий язык. Может, хоть с тобой Кимми поговорит… Эх. Люблю тебя, бестолковая Ханна. Скоро увидимся! Пожелай мне удачи — все же, я раньше никогда не умирала. Надеюсь, это не больно.»

«О, боже… Во что превратилась моя жизнь, Несси… Но ладно. Удачи тебе, надеюсь, твоя смерть выйдет безболезненной. И передай привет Крэйгу, да, если увидишь его. Я тоже тебя люблю, бесстыжая Каллен. Буду тебя ждать. С Богом! Я прочту молитву.»

«Молись, Ханна. Никогда не будет лишним. Люблю! <3P.S: если пропустила мимо ушей информацию о Ким и Джареде, то я снова начну топить тебя в ванной.»

«Иди уже на тот свет, Несси! Ничего я не пропустила. Давай… возвращайся. Удачи<3.» Несси прервала диалог. Ханна убрала телефон. Сомкнув ладони, она удобно села в позу лотоса. Закрыла глаза и начала читать обещанную молитву. Если Бог существовал, то он должен был помочь Ренесми быстрей найти путь к свету. В принципе, показать ей его — там, на небесах, не должно было быть мрака, который окутал резервацию и каждый косой угол в шатком доме Пола. Тот действительно готовил Ханне макароны с сыром. В тихий шепот Колдрой в наглую проскальзывал шум звона посуды и громкие ругательства. Закончив читать молитву, Ханна несдержанно хихикнула. Пол на кухне вел себя так, будто вообще впервые узнал о существовании такой комнаты. Когда Ханна прошла к нему, то вновь засмеялась, но уже громче и искренней. Она все еще была в ярости, но Пол ловко манипулировал ее эмоциями, вызывая нужную. Радость — горячий индеец был великолепен, но точно не держал домашний очаг. Пол держал маленькую кастрюлю под водой, лопаткой пытаясь отодрать прилипшие и сгоревшие макароны. А потом он снова ругнулся и с грохотом опрокинул кастрюлю в раковину. Вода забрызгала ему черную футболку и парень, продолжая чертыхаться, быстро стянул ее. Футболка комом полетела в запыленный угол кухни, рядом с которым стояла Ханна. Пол не смотрел на нее. А когда девушка хотела заговорить, то парень, словно чувствуя ее, резко вскинул ладонь и грозно произнес: — Макарон не будет, девочка. Но у меня есть замороженный кебаб. Не самая полезная жрачка, но хоть что-то. — Хорошо, только не размораживай его. Я собираюсь проехаться блядским кебабом по твоей наглой морде, если ты не объяснишь, что случилось! — Ханна перешла на крик. Она встала на иголки, но и это Пол успешно проигнорировал. Он прошел к морозилке и достал оттуда обещанный кебаб. Ханна не смогла использовать его как оружие, потому что даже не успела схватиться за краешки упаковки. Ухмыльнувшись, Пол быстро ее приоткрыл и сунул кебаб в микроволновку. Та шумела тихо. В доме Ханны и в ее съемной квартире подобная электроника громко пищала на весь дом. А в доме Лейхота она работала едва слышно, словно не собиралась вмешиваться в откровения парочки, которые Пол ни во что не ставил. У него все еще хорошо получалось — на самом деле, такому можно научиться. Это когда губы держат неестественный оскал, а перед глазами скользит страшное прошлое. Тело трясется, слух притупляется, потому что ловит нежелательные звуки от потерянной бледнолицей. Ханна отважно боролась, но у нее не получилось. Крики и истерики не помогали. Они отошли, уступив место главному оружию Колдрой. Слезам. Она тихо заплакала, прикрыв ладонями лицо. Опираясь на дверной косяк, какое-то время девушка стояла, а потом медленно спустилась по нему на пол. Лейхот задышал. Больше у него не было предположений, что ему делать в такой ситуации. До скрежета зубов хотелось схватить Ханну в свои объятья, расцеловать, пустить ладони по хрупкому и желанному телу. Девушка бы не возражала — Лейхот был уверен в этом даже больше, чем в том, что он ублюдок. Именно это новое жизненное кредо держало его под контролем. Ханна заплакала еще громче, когда услышала грохот на кухне. Она не видела, чем был занят Пол. Ее это не волновало. Лишь хотелось, чтобы парень, оставив в покое несчастную кухонную тумбу, наконец подошел к ней и объяснился. Но Ханна не знала, что неизведанное пугало. А изведанное — могло убить. Пол сдался. Он пробил кулаком дыру в тумбе, потом разбил несколько тарелок. И, пройдясь босыми стопами по осколкам, в одном движении опрокинулся рядом с плачущей Колдрой. Та мигом вспыхнула, ощущая жар горячего тела, и слыша тихий скулеж. Ханна подняла глаза — их щипало слезами, ком в горле держал невысказанные слова, а тело затряслось еще больше, когда Пол, наконец, коснулся ее. Ханна упала на его горячую грудь, а дальше, когда Лейхот сам пододвинулся к стене, девушка оказалась на его коленях. Пол гладил женскую спину, ласково и осторожно, помня, что он может причинить Ханне боль не только душевную, но и физическую. Ему было сложно контролировать свои силы. Всякий раз, как в голове проскальзывал брат Ханны, Крэйг, Пол с трудом контролировал зверя внутри. Тот держался в клетке из последних сил. Он хотел разорвать человека за то, что тот натворил. Ханна прижалась к крепкой груди Пола. Ту мочили ее слезы, но высокая температура слегка помогала Колдрой быстрей успокоится. Пол громко делал вдох и выдох, запрокинув голову и прикрыв глаза. Чуть позже Ханна начала дышать вместе с ним. Карлайл своим упражнением вмешался в призрачную идиллию парочки, но до конца ту не мог разрушить никакой неожиданный гость. Чуть успокоившись, Ханна приподняла голову. Кулаком она размазывала слезы и сопли по лицу, а когда открыла глаза заметила, что Пол смотрел на нее очень внимательно. Проницательно, изучающе, словно видел девушку перед собой первый раз. Ханна громко шмыгнула носом и захлопала глазами. Пол все еще себе не изменял — до сих пор он был бледным и потерянным, был не Полом Лейхотом, а его жалким отражением в кривом зеркале. Ханна ткнула пальцем в его грудь, после чего Пол стал держать ее крепче, не давая сделать лишних движений. — Я тебя не собираюсь бить, Пол, — Ханна улыбнулась после своих слов. Не смогла сдержаться, услышав от Пола тихий смех. Привычный. Его. — Давай поговорим. Что произошло? Почему ты меня разлюбил? — Кебаб разморозился. Время обед… — ПОЛ! СКОТИНА! Зверь был в гневе. Ханна, которая вновь разоралась, имела на него влияние. Полом вели те же чувства, какие ощущали запечатленные волки. Но он все еще не понимал их причину, а от реакции, которой окутывала его Колдрой с ног до головы, злился не меньше. Та пыталась отодвинуться от Пола, который ее зажал. Он положил голову на дрожащее плечо Ханны, но вызвал этим новый всплеск эмоций в девушке. Она завопила, требуя ее отпустить, объясниться и перестать убегать от ответственности, которую чувствовал Пол. Тот выполнил желание и, резко отпустив ее, ударился позвонками об стену и раскинул руки. Ханна застыла с сжатыми кулаками, громко дыша и осматривая Лейхота, как свою жертву. Ее взгляд был хищным, но в душу парня все еще не мог пробраться. Тому еще хватало сил пока не пускать девчонку. Пока. Пол разорвал между ними дистанцию и поднялся на ноги. Он опять убежал от проблемы, поближе к микроволновке. Но не успел открыть дверцу, как почувствовал по заднице бесполезный пинок, а дальше услышал громкий крик. Ханна, упав на пол от боли в стопе, помнила об инстинкте самосохранения. Он сегодня он был таким же ненужным, как и оборона Лейхота. Покачивая головой, он присел перед девушкой на корточки. Та поползла от него подальше, словно думала, что ей это поможет. Бесполезная попытка — как и последующие крики и требования. Пол тащил Ханну на своем плече на второй этаж, в ванную, с таким видом, будто ведет ее на расстрел. Ханна бесила, ведь она не просто не понимала, что отныне ей нужно было избегать Лейхота, так еще он продолжал приносить ей боль одним своим существованием. — Осмотрю ушиб. Надеюсь, не сломала, — докладывал Пол, пройдя в ванную. Ханна брыкалась, но когда парень грозно шикнул на нее, опустив на бортик ванны, та мигом притихла. И вдруг ей стало легче. Она узнала перед собой Пола. Тот также вел себя в ее квартире, когда осматривал следы ранений Бейри Сертори. Пол стянул крокс с ушибленной ноги, затем черный носок и начал прощупывать пальцы. Ханна, закатив глаза, тихо подала голос. — Ударилась выше. Рядом с костяшкой, но уже почти не болит. — Почти не болит, — передразнил Лейхот приторным голосом. — Вообще бы не болело, девочка, если бы ты держала свои ноги при себе. — Могу их раздвинуть, Пол, как дешевая шлюха, если ты мне заплатишь. Может, после этого ты наконец со мной переговоришь?! Пол завис. Удерживая ногу Ханны, он медленно перевел на нее взгляд. В почерневших омутах Колодрой не увидела ничего хорошего. Она пискнула, ощущая, как резкая тишина в ванной начала на нее давить. Пол перекрыл кислород требованием, которым пропитался его взгляд — прекратить говорить ему такие вещи, и самой быть уверенной, что Ханна обычная шлюха. Чуть успокоившись, квилет продолжил прощупывать стопу. Кожа рядом с костяшкой слегка натянулась и покраснела. Но Ханна не дернулась, когда Пол аккуратно провел ладонью по этому месту. Значит, она говорила правду. Лейхота это утешало. Хоть кто-то в этом доме еще мог говорить правду. К Ханне неожиданно пришла одна мысль, которая могла бы объяснить молчание Пола. Но ей было сложно произнести ее вслух. Стыд накатывал, а еще отвращение к самой себе. — Эмбри мне сказал, что вы говорили с Марси… — голос Колдрой дрожал. Так же, как Лейхот, когда она заговорила. — Ты поэтому теперь меня избегаешь? Узнал много неприятного, я это знаю. Я тебе отвратительна? — Много неприятного узнал, девочка, в этом ты права. Но я за секунду вспомню много отвратительных вещей, и к ним ты не имеешь никакого отношения. — Пол, объясни, — Ханна уже сбилась со счета, сколько раз она просила об этом. — Пожалуйста. Если я тебе не отвратительна и, если ты продолжаешь проявлять ко мне заботу, тогда поясни причину, почему нам больше не нужно встречаться. — С Эмбри тебе будет лучше, Ханна. Он славный парень, и все. Ханна не успела ничего ответить. Когда Пол заговорил об Эмбри, ее неожиданно пошатнуло, словно славный парень мог быть здесь, подслушивая откровенный разговор. Но стыд перед ним мигом отступил, когда она вдумалась в слова Лейхота. Они ее обескуражили, взяли под контроль поплывший разум, и тот легко забыл, как держать равновесие. Ханна слетела с бортика ванны, падая в руки Пола. Но тот скользнул ногой по мокрой плитке и опрокинулся на лопатки. Когда Ханна упала на его крепкую грудь, она громко взвизгнула. И подумала, что даже бетонный асфальт был в разы мягче каменного тела квилета. Пол закатил глаза и, держа руки на талии бледнолицей, нараспев произнес: — Прекрасно. Как и сколько раз ты еще себя покалечишь, девочка? — Я тебе обещала, что переломаю руки и ноги об твою убогую дверь, если ты не объяснишься! — Я объяснился, — Ханна пискнула, слыша, как Пол перешел на рычание. Он слегка поднял голову, а Ханна на его груди подняла свою — глаза в глаза. — Будешь мутить с Эмбри, девочка. Поженитесь и нарожаете много хорошеньких детишек. Точно хорошеньких, ведь их мать неземная красотка. Все, теперь слезай, Ханна. — Я своего хорошенького дитенка принесу в жертву Сатане, если тот сам объяснится вместо тебя, черт возьми! — грозная речь Ханны вызвала у Пола искренний смех. Он сощурился и лукавым взглядом посмотрел на девушку, чуть склонив голову. — Это что, ты всегда была такой злобной? Ну и ну. Хорошие таблетки, раз они тебя вернули в чувство. Но нельзя быть такой плохой, девочка, а то от этого все проблемы. Уж Пол-то знал о чем говорил. Но Ханна была не в курсе. Только в ней вовремя заиграла проницательность, и Пол, заметив на себе изучающий взгляд, передернулся и попытался убрать от себя девушку. Ханна громко ругнулась, вцепившись когтями в крепкую кожу. Она скользнула по мужскому телу, как нож по маслу и, задевая ногами крепкие бедра, прошептала Полу в самые губы: — Расскажи мне, что случилось. Или я тебя изнасилую. — Ха-ха-ха! — Пол залился громким смехом. Он почувствовал себя настолько великолепно, что от него даже отступили мысли, что он действовал неправильно, когда не разрывал дистанцию с Ханной. Та сощурилась и пальчиком начала рисовать на щеке квилета невидимые узоры. Ей была приятна близость Пола — как всегда. С Эмбри тоже было хорошо, но тот чаще успокаивал пожар внутри Колдрой. А Пол кидал туда полено, облитое бензином, только одним взглядом. Ханна довольно заскулила, заметив его. Глаза Лейхота привычно ее раздевали — может, парень родился именно для того, чтобы так смотреть на бестолковую Ханну. Пол быстро поймал все мысли в голове девчонки. И невольно ощерился. Руки потеряли контроль — они легки на привычное место. Одна зарылась в волосы Ханны, склонив ее голову, а другая звонко шлепнула мягкую ягодицу. Ханна тут же пришла в себя. — Я просила тебя меня не шлепать! Еще на первой встрече, черт побери! — А я просил не говорить мне гадостей, — в том же тоне отвечал Пол, но тише и настойчивей. — А еще просил тебя исчезнуть, Колдрой. Но ты мне тут угрожаешь изнасилованиями, дерзкая девчонка. И, кажется, ты забыла о своем обещании. Собираешься сделать выбор? Ханна… Пол рвано выдохнул ей в губы. Ханна прикрыла глаза. Ее губы вытянулись, как по команде — Пол заставил. Он контролировал ее тело, сам того не понимая. Ханне было неясно, почему к Полу тянуло больше, чем к Эмбри. Это у него должен был быть магнит — именно с Лейхотом она терялась больше, чем с Коллом. Твердое обещание вылетело из головы бледнолицей. Но, справедливости ради, если бы они сейчас зашли дальше, Ханна бы вернулась к нему. Все-таки, ее вели и гормоны, а их они с Эмбри не обсуждали. Голос Пола резко стал глухим и прерывистым. Ханна нахмурилась, не разбирая ни одно слово. Разум не узнавал знакомые слова и не принимал неизвестную ей интонацию. Словно Пол заговорил с ней на другом языке, но когда он вдруг приподнялся и крепче схватился за талию бледнолицей, она успела только изумленно ахнуть. Ханна все еще не знала, что сказал ей Пол перед тем, как дать волю своим чувствам. Видимо, это было что-то важное, что-то, что поплывший разум Колдрой утаил от хозяйки, стремясь защитить. Но Пол не говорил ничего страшного. Просто то, что Ханна должна от него уйти. Но видя, что девушка не слушалась, парень потерял контроль. Ханна не успела и пискнуть, как ощутила горячие губы квилета на своих. Жадный, мокрый поцелуй — пресекающий любые запятые в двух неясных судьбах, в моментах, когда все мысли были лишними. Ладони Пола оглаживали женское тело, губы не оставляли в покое. Ханна с трудом смогла ему ответить, чувствуя, как мужское тело под ней вибрировало. Под кожей Пола гуляла эта вибрация, принося наслаждение от близости продажной девки. И немой восторг, когда она стала отвечать, обвивая двумя руками шею. Пол дал ей передышку, глотнуть немного воздуха. И опрокинул Ханну на пол, прижимая горячим телом, а обе руки своими руками. Ханна крутилась под парнем, стонала, закатывала глаза. Сознание упорно медлило, не желая обдумывать ситуацию, в какую она попала. Пол целовал ее шею, удобно устроив одну руку на мягкой груди. Он расстегнул черную ветровку, получая больше доступа к любимому телу. Ханна тряслась, чувствуя, как горло сжималось от непрошенного удушающего желания, которое разлилось по телу. Тягучее и жгучее, как напалм. — Как прежде, Пол… Кайф… Неосознанно Ханна дала ему леща. Пол прервался. Он привстал, держа между ними опору на сжатых кулаках. Ханна открыла глаза, не ощущая руки квилета и его горячие губы. В полной рассеянности она осматривала Лейхота, который не смотрел на нее, а пожирал взглядом дверь в ванную. Будто теперь он в ней видел больше смысла, чем в ситуации, в которую вогнал девчонку. Та послушалась — ей были привычны действия Пола. Тот поморгал и, переведя взгляд на девушку, хотел что-то сказать, но промолчал. Лейхот поднялся на ноги, громко сделал вдох и выдох и, перешагнув раскинувшуюся Ханну, выскочил из ванны. Его громкий и глухой голос Ханна услышала с первого этажа, когда поднималась на ноги. — Я тебе уже сказал, девочка, чтобы ты шла к Коллу. Больше повторять не буду. Эмбри. Ханна заскулила. Она ополоснула лицо холодной водой, а когда взглянула на свое отражение, то с трудом сдержалась, чтобы не ударить по нему кулаком. Семья загнала ее в стойло — это было правдой. Но глубоко в душу никто не пробрался. А на ней белыми чернилами застыла надпись, что она была шлюхой, пусть и безработной. Конечно, Ханна не могла контролировать свои чувства. Но обещание ей нужно было держать, особенно если она до конца не была уверена, что выберет именно Пола, если позволит распустить тому руки, как сейчас. Ханна подала голос, когда спускалась по лестнице на первый этаж. Неизвестно, где засел Лейхот, но некоторые места Колдрой были знакомы — ее пошатанная душа и больное сердце. — Это не считается, Пол. Я сказала, что сама поцелую, а ты на меня набросился. — Ну, да, девочка. А ты меня не остановила. — Пол! — Ханна разозлилась еще больше, когда ехидный комментарий прервался громким смехом. Покрутившись на месте, Ханна навострила уши и пошла на звук. Лейхот был за дверью неизвестной комнаты, которая была закрыта. Смиренно покрутив ручку, Ханна отвела от себя лишние любезности и начала стучать кулаками по двери. — Открывай, наглый индеец! Мы так и не поговорили! Объясни мне, почему именно Эмбри, твою мать! Ты же его ненавидишь! А меня — любишь или ты думаешь, что я совсем бестолковая?! — Ты бестолковая, девочка, — голос Пола из-за закрытой двери звучал непринужденно. — Сколько раз тебе еще сказать, что пора уходить? Иди к Эмбри. — Почему Эмбри?! Должна быть причина! Ты ведешь себя так, будто сломаешь мне жизнь, если я останусь с тобой! — Ну, Ханна, — девушка дернулась. Голос парня потерял былую силу, и он стал звучать едва слышно. — Ты все же бестолковая. Я не собираюсь перед тобой объяснятся. Потом уяснишь, что так будет лучше. — Убегаешь от проблем, Лейхот? — Ханна перешла на шепот. Волчий слух Пола все равно бы услышал что надо, и что не надо. И что необходимо. — Трус, Пол. Какой же ты трус, блять. Я понимаю, что ты, может, даже в чем-то виноват, оттого отступаешь. Но я имею право знать правду. А ты боишься ей делиться… Трусишка, блять. Мохнатая трусишка. Пол не ответил. Он облокачивался на стену, скрестив руки на груди. В словах Ханны была правда, и нечем было ей парировать. Но, в конце концов, не побояться выглядеть трусом в чьих-то глазах, было не так просто. На это тоже нужна была отвага. Особенно, если она сопровождалась твердой уверенностью, что без Лейхота Ханне будет лучше. Только эта правда его не радовала, что бы ни думала продажная девка. Может, она так же пришла к этой мысли, когда отошла от двери, но услышала за ней громкий грохот. Мебель в неизвестной ей комнате ясно попала под удар. Интересно, когда Пол колотил ногами и кулаками по старой кровати, кого он представлял? Себя или себя? Кто заслуживал такого отношения? Ханна потерялась. Она не желала уходить из дома, откуда Пол гнал ее ссаными тряпками. Но и попытаться пролезть к нему в комнату девушка тоже яро не стремилась. На миг ей стало страшно, что она могла попасть под удар. Ведь состояние Пола напрямую было связано именно с ней. Колдрой знала, что его страдания, подобно невидимой нити, связывало их души в едином танце боли и надежды. Они были похожи. Снаружи завывал ветер, а дождь стучал в побитые окна, отголоском ее вздрагивающей души. Ханна тихо дышала, приложив ладони к лицу. Грохот из комнаты становился все громче. Невесть чем теперь был занят Лейхот, но, судя по звукам, он был близок к тому, чтобы пробить дыру в каменном доме. Проблемы разрастались, как тени на закате. Каждый раз, когда Ханна решала постучать, страх заворачивал ее, останавливая на пороге. Она хотела бы расправить крылья, подняться над всем, но сегодня ее сердце было привязано к Полу. Ханна знала, что не сможет уйти до тех пор, пока не убедится, что Лейхоту стало лучше. Как бы он себя ни корил — такого никто не заслуживал. Пол сам ей говорил, что она слишком к себе строга. А теперь перенял это занятие, сделав своим. Непозволительно. В последний раз, когда Ханна схватилась за ручку двери, с безнадежным желанием, что теперь та открыта, она услышала громкий вой. Волчий — так завывал именно волк, которого Пол не удержал в клетке. Ханна невольно взвизгнула, когда пол под ней пошатнулся. Прогулялась вибрация от огромных лап, упавших на пол. Схватившись за сердце, Ханна резко попятилась от двери подальше. Но ее опять остановили. В этот раз не грохот и громкие ругательства Пола, а зверь. Он удрученно заскулил, словно получая раскаленными розгами по морде. Волку было больно. И Ханне тоже. Она должна была хоть что-то сделать. Но дверь не поддавалась. Она не пропускала благородные порывы девушки подорваться на помощь. Тогда Ханна чертыхнулась и пулей выскочила из дома. Обошла его, чуть не свалившись в крапиву, когда споткнулась об выпирающей корень. Встав ровно, девушка взглянула на него и изумилась. Тут раньше было дерево. Видимо, оно было не нужным. Ханна быстро нашла окно и с радостью выдохнула, заметив, что оно было открытым. За грязным стеклом встал силуэт притихшего зверя. Он лежал на полу, уперев мокрый нос в покацаный паркет. Волк был окружен разгромленной мебелью. Ханна быстро открыла окно и пролезла в комнату. Пол не отреагировал. Вообще пригнул уши и закрыл лапами морду, будто Ханна появилась в комнате с ремнем, которым собиралась его бить. Перебравшись с ноги на ногу, Ханна скрестила руки за спиной. Ее глаза сосредоточенно осматривали загнанного в угол зверя. Единственной, кого она видела так близко, была Лея. Ханна не запомнила, какого цвета у нее был мех. Мех Пола — светло-серый, лощеный и блестящий. Будто он сам за ним всегда следил, не позволяя появится колтунам или застрять колючкам. От этой мысли Ханна несдержанно хихикнула. И тогда волк вскинул на нее морду. Сердце Колдрой сделало чуть ли не двойное сальто с переворотом. Она не ожидала такого пристального внимания, но обрадовалась, что глаза волка не намекали ей на опасность. Это были глаза Пола, с теми же эмоциями. Тоска, боль и, кажется, обида. Волку явно было мало место в разрушенной комнате. И Ханне тоже. Она чуть не упала, когда подошла к зверю и задела его заднюю лапу. Переступив через нее, Ханна аккуратно добралась до мохнатой тушки. Приземлившись рядом, она бесстрашно зарыла пальцы в мягкую шерсть, а потом потрепала рукой загривок. Ей казалось, что она тискала шкодливого щеночка, которому теперь было стыдно поднять на нее взгляд. Но волк резко перевернулся на бок и раскинул лапы. Ханна не сдержала улыбку и приняла его приглашение. Прижавшись к мягкому боку, Колдрой ласково гладила живот волка, трепала его шерсть, а после тихо заскулила. В унисон со зверем. Такая себе мелодия — абсолютно безрадостная. — Не знаю, что тебя так тревожит, Пол… — тихо начала Ханна. Ее глаза осматривали комнату, где не осталось ничего живого. Даже хозяина. — Но тебе явно нужно выговорится. Что-то случилось, Пол, когда тебя не было дома. Тут дело не в том, что Эмбри славный парень. Он всегда таким был. Почему ты от меня отказался? Ты в чем-то виноват? Зверь не ответил. Он продолжал скулить, легко игнорируя нынешнее настоящее, в котором Ханна не сдавалась. Она грустно покачивала головой, продолжая наглаживать мягкую шерсть. Врожденная гордость не позволяла ей принять поражение. В конце концов, если бы она выбрала Эмбри, она бы все равно не оставила Лейхота в таком состоянии. Только уже девушке было страшно, когда она призадумывалась, в чем именно он мог настолько оплошать. Может, Марси ему наговорила лишнего, от чего он не стал испытывать к Ханне отвращение, а, напротив — решил, что добьет ее еще больше? Эту мысль девушка сочла годной. Даже ее голос перестал дрожать, когда она ей поделилась. — Пол, ты думаешь, что я никогда не забуду свою прошлую жизнь, если мы будем вместе? Раз ты изначально был моим клиентом… То навсегда им и останешься в моих глазах? Если это так, то это глупо, Пол. У меня охуенные таблетки. Они быстро приведут меня в порядок. Может, в дальнейшем я вообще забуду прошлое. Всегда могу попросить у Карлайла гипноз. Кстати… — Ханна встрепенулась. Она медленно подползла к морде волка, но тот все еще на нее не смотрел. — Не знаю, что случилось, но, Пол… Может гипноз? Забудешь. Станешь прежним. Ну… Пол! Ну, боже… Что случилось? Поделись, пожалуйста. Или я опять заплачу. Ханна действительно могла заплакать. Но если бы Пол рассказал ей правду, слезы бы от нее отступили. Пришла бы истерика, а потом ненависть — та самая, которой бы она окатила Лейхота и точно бы его убила. Зверь резко замолчал. Он вскинул морду, от чего Ханна дернулась. Глаза волка осматривали разгромленную комнату. Он вдруг понял, что бывшая спальня родителей была не только неподходящим местом для душевного разговора, а напротив, пресекала любимые попытки его начать. Но парню стало легче, когда он тут отыгрался. Пол был в своей тарелке. Только бледнолицая вынуждала его взять себя в руки. И когда в мыслях Пола вновь проскочил убитый Крэйг, он осознал, что был близок к тому, что вывалить правду. Как бы страшно ему ни было. Ханна все равно не должна была ее знать. Пусть Пол будет в ее глазах отморозком, который отказался от девчонки без причины. Ее нельзя было просвещать, тем более, когда она стала приходить в себя. Ханна завороженно наблюдала, как волк медленно начал принимать очертания человека. Каждый мускул в теле Лейхота был готов проститься со звериным началом. Его шершавая кожа сменялась гладкой, человеческой, а клыки исчезали, уступая место обычным зубам. Перед Ханной быстро встал привычный мужчина, который, как всегда, был чертовски привлекателен. Пол потянулся обнаженным телом, а Ханна, бегло пробежавшись по нему взглядом, прикусила губу и подогнула к себе ноги, приобняв их руками. На какое-то время ей удалось спрятаться. Но Пол не спешил за одеждой. Ханна почувствовала, как он приостановился за ее спиной и опустил короткий чмок на затылок. После чего соизволил уйти, оставив ее с красными щеками и сердцем, которое застучало в рваном и прерывистом ритме. Вдох и выдох. Пол быстро вернулся. Он хмыкнул, видя, как Ханна не изменила своего положения. Девушка осмелилась поднять глаза, и увидела на квилете черные шорты — кажется, все они были у него одинаковые, черная и дешевая ткань. Ханна видела, как Пол измерял шагами разгромленную комнату, скрестив руки на груди. Его глаза упорно игнорировали угол, в котором притихла девушка. До тех пор, пока она не поднялась на ноги, но тут же споткнулась об оторванный косяк кровати. Светлая и бестолковая голова с визгами полетела к полу, но Лейхот перехватил ее. Он сердито покачивал головой, раздосадованный и неуклюжестью Ханны, и ее игнорированием. Она цеплялась за не закрытый гештальт, словно до последнего верила, что Пол откроет ей бронебойную дверь. Девчонка была права. Та уже распахнулась и не могла до конца захлопнуться. Ханна плечом задевала торец, ожидая, пока из-за двери понесутся важные и потаенные мысли. Подумав об этом, Пол разозлился. Ханна себе не изменяла — она точно знала, что Пол не скрывает от нее ничего хорошего, и это нехорошее может легко причинить ей боль. И все равно Колдрой шла напролом, еще и себя калечила, когда теряла контроль над собственным телом. Пол мог бы сделать ее виноватой. Но во всех проблемах Ханны был виноват именно он. Пока девушка повисла в его руках, в сознании Лейхота пронеслись слова Марси. Отвратительные. «Она вообще пришла ко мне девственницей.» В девственности парень не видел ничего святого, уж точно. Но когда он думал, что первый раз продажной девки мог быть «сказочным», его коробило и пошатывало. Сам того не ведая, он испортил Ханне жизнь. Он лично сделал из нее кусок мяса. А этот кусок мяса продолжал к нему липнуть и жаться. Пол не доставал до вершины моральных устоев того же Эмбри, но точно не был монстром. Мог перетерпеть, вновь оторвавшись от Ханны и отойдя от нее на шаг. Ему больше ничего не оставалось. Довольно странная разновидность отваги — признаваться в своей трусости. Ханна потеряла всю злость. Испуг, страх, призрачную радость — все из нее вылетело, не простившись. Пол опять пропустил мимо ушей просьбу девушки объясниться. Она вздохнула и перестала назад к нему тянуться. Лейхот успешно держал оборону — любой подкоп пресекал. Только с женскими слезами не справлялся. Это был уже перебор. Пол надеялся, что Ханна вновь не заплачет. Ханна действительно отступила, но из дома уходить не собиралась. Она медленно обхаживала разгромленную комнату, а потом ее взгляд упал на зацепки возле входной двери. Кривые борозды, как от ножа, на стене с едва живой штукатуркой. Они шли строем в высоту и последняя отметина доставала Ханне до плеча. Она не сдержала удивления, когда посмотрела на Пола, но точно не думала, что тот ей ответит. Но он ответил. Ухмыльнувшись и потупив взгляд, пояснил, что это за линейка была в бывшей спальне его родителей. — Папаша учил уму разуму, Ханна, — в своем животе девушка почувствовала тепло. Она узнала эту интонацию — голос Пола Лейхота, который никогда не добивался к себе жалости, а лишь всегда говорил правду. — Он начал измерять мой рост, когда мне исполнилось четыре года. Я был непослушным ребенком, меня нужно было наказывать. И его наказания были разными, в зависимости от возраста. Например, видишь метку, которая достает тебе почти до колен? Тут же Ханна опустила глаза вниз. А потом вбок — и заметила метку, о которой говорил Пол. Она была самой четкой. Видимо, в первый раз его отец хотел сделать отметину четче и ярче, а потом забил на это. Не смотря на притихшего Пола, Ханна кивнула. Ей стало страшно, что еще расскажет квилет. — Это был мой рост в четыре года. В этом возрасте можно было давать подзатыльник, болезненный, но чтобы не потерять сознание. Следующая, когда мне исполнилось пять. Там добавлялись пинки. В шесть — пощечины. В семь папаша начал меня таскать за кадык по дому. Дальше ничего особо интересного. Вот, в одиннадцать лет — черта прямо возле твоей сладкой груди, крошка. Это был возраст, в котором полетели бутылки. Ну, и последняя отметина появилась в пятнадцать лет. Тогда у меня был такой же рост, как у тебя. — Пол… — Ханна рвано выдохнула. Она была в ужасе, но Пол рассказывал ей эту историю как краткий пересказ сюжета последней серии «Доктора Кто». Пол не любил этот сериал — оттого звучал нерадостно и без интереса. — Я не знаю, что сказать… — И ничего не надо, Ханна, — Лейхот был непреклонен. А порыв Ханны вновь подойти он легко остановил, вскинув ладонь и дернув головой. — Тебе стало интересно, что это за блядская линеечка. Это просто ответ на твой вопрос. Папаша мой давно в могиле, но оставил после себя хоть что-то хорошее. Тебе всегда было интересно, откуда у нищего индейца столько денег, чтоб с тобой встречаться, да? Это его наследство. Ханна поморгала. Моментально перед ее глазами поплыло прошлое, а самым ярким пятном встал отельный номер, где она делала Полу массаж. Тот затих, но не вышел из комнаты. Может, парень прикидывался? И в глубине души рассчитывал услышать от Ханны какие-то слова поддержки? Но она не знала, что сказать. Только подумала о простой математике. Что дважды два ровнялось пьянице отцу, который сделал для сына хоть что-то хорошее. Ханна любила деньги, но не умела ими распоряжаться. За исключением своей копилки, к которой бы не притронулась, даже если бы умирала от голода. — У меня тоже есть «наследство», Пол. Ну, как сказать… верней деньги, которые я копила последние два года. Копилка в форме свинки. Сет забрал ее из квартиры, а теперь она в моем доме. — Знаем об этом, девочка. Мамаша поделилась, что ты, оказывается, очень бережливая и скромная. Я сразу вспомнил твою дешевую сумку, с которой ты была в закусочной, — Пол говорил непринужденно. Но зверь царапал его ребра, вновь гневаясь с упоминания о работе, куда Пол лично загнал Ханну. Он невольно закусил щеки, словно пытаясь сдержаться от других комментариев или сожалений. Но Ханна выглядела спокойной. Видимо, она была права, когда говорил, что ее работа была просто работой. Кто знает. В любом случае, у нее тоже была бронебойная дверь. Только под ней продажная девка научилась дышать и почти не давится. Пол бы хотел перенять у нее этот секрет. Как она так легко уживалась со своими демонами раньше, и без таблеток. — На что копила, Ханна? — с интересом спросил Пол. Ханна не собиралась сворачивать диалог. А он боялся вновь навлечь на нее слезы. И ему действительно было интересно, на что упорно собирала деньги девушка. — Ну, Пол… Как тебе сказать… — Пол удивился. Даже бровь на его лице дернулась, поддерживая изменившееся настроение хозяина. Ханна резко смутилась, покраснев до кончиков ушей. — Понимаешь, мой брат, он… Он был очень славным. Вечно хотел помочь каждому, даже если его помощь не требовалась. И я копила деньги, чтобы потом отдать большую сумму в какой-то благотворительный фонд. От его имени. Как-то так. Что думаешь, Пол? Глупо? Пол держал молчание какое-то время. Идею Ханны он бы не счел глупой, если бы она была ее. А так, девушка следовала своим жизненным принципам. Тем, которые приняла, когда занялась проституцией. Она пыталась следовать жизни Крэйга во всех мелочах. И даже пыталась украсть его доброе сердце, словно до этого не была полнейшей сукой. Придя к этой мысли, Пол не сдержался от ухмылки. Он ответил честно. — Ханна, если бы не Крэйг, ты бы никогда не отдала честно заработанные бабки. Поэтому твоя идея — хуйня. Что ты теперь будешь делать с этой суммой? Если отдашь в благотворительный фонд, то вернешься к прежней жизни. — Согласна, Пол. Но ты что думаешь, что я совсем тварь и не могу от своего сердца пожертвовать эти деньги? — Ханна звучала ехидно. Она ясно пыталась увести разговор в шутку. Ее сощуренные глаза обводили квилета с ехидством. Колдрой ждала, что Пол подхватит ее напускное настроение, но тот отбил атаку. И помрачнел еще больше. Голос Марси витал вокруг него, как назойливые комары, и ни одного из них Лейхот не мог поймать. А когда перед глазами встало воспоминание о фотографии, с которой на него смотрел еще живой Крэйг и маленькая Ханна, Пол ощутил, что вот-вот сорвется. Продажная девка все еще не понимала, куда лезет. Она просто не давала Полу шанс хоть раз в жизни сделать что-то хорошее. Ханна замешкалась, не зная, может ли еще испытать удачу приблизиться к парню. Пол чувствовал ее благородный порыв дать его утешить. Удивительно, какой упорной была девушка. Видимо, она действительно привыкла к боли, как сама говорила. Учитывая, что даже громкий вопль Лейхота не выбил ее из колеи, а сама Ханна не сдвинулась ни на шаг. — Будь добра, исчезни! Сколько раз тебе еще повторять, блять! — Нет. Объяснись, Пол. — Проваливай, Ханна! — Нет. Давай поговорим… — Ханна! — Нет, Пол! Я не уйду, пока ты мне все не объясни… — Хорошо. Ханна взвизгнула. Она едва удержалась, чтобы не схватится за сердце. Потому что голос Пола перестал звучать громко и свирепо. Ханна ясно видела, что это был напускной тон. А потом он заговорил, кажется, от сердца. Зазвучал тихо и уверенно, глухо и грубо. Ханна невольно попятилась к двери, пока Пол приближался к ней тихой рысью, не сводя глаз. Он до последнего не желал причинять Ханне боль. Но она все еще ничего не понимала. То ли гордость, то ли тупость или, может, любовь — невесть что ей двигало. Лейхот должен был остановить продажную девку, чтобы в дальнейшем она была хоть как-то счастлива. — Хорошо, Ханна. Объясню. Тебе не понравится эта правда. Понимаешь, я, кажется, мужик с дикими заскоками — я много времени ходил по шлюхам. Мне с ними было проще, чем с обычными девками. А сейчас, когда ты бросила работу, я больше не ощущаю между нами особого притяжения. Мне хочется тебя выебать, как прежде, но когда ты начинаешь лезть ко мне в душу или пытаться поговорить по душам — я злюсь. Ты меня возбуждаешь, девочка и все. А разговоры мне твои не нужны. Поэтому, если дальше в своей жизни ты желаешь открывать рот не только на уровне ширинки, то тебе лучше выбрать мямлю Колла. Он с тобой попиздит на любую тему, потому что я не хочу. Теперь понятно? — Серьезно, Пол? — Ханна сама не поняла, был ли это вопрос, или твердое утверждение. Одно она знала точно. В словах Пола было столько же честности, сколько в ее уверенных заявлениях, что все окей и все в порядке. Но цель, которая двигала Лейхотом, заставляя его выплевывать свою ядовитую речь, сработала. Он причинил Ханне боль. Только не продумал, что та не уйдет из дома, прервав все контакты, а пойдет дальше. Теперь уже Пол с трудом удержался от того, чтобы не взвизгнуть. Ханна перед ним была взвинченной, бесстрашной и все такой же бестолковой. — Слушай сюда, скотина. Я не дура и прекрасно понимаю, что ты собирался облить меня помоями, чтобы я исчезла. Уводишь разговор от важной темы. Не желаешь объясняться. А при этом ты мне говорил, что ничего в жизни не боишься. Это что получается? Ты боишься слабую бледнолицую девчонку, горячий индеец? Интересно… Тогда ты вообще проебался, Лейхот. Потому что я теперь точно не отстану. Делай, что хочешь, блять, хоть избей меня или выеби, как желаешь. Но ты ответишь мне правду. Что. Ты. Натворил?! Пол потерялся. Он протер кулаками глаза, моргнул, но Ханна перед ним не изменилась. Удивительно, что она выглядела так же, как всегда — прекрасно и желанно. А звучала совсем по-другому. Это была прежняя Ханна Колдрой — та, к убийству которой Лейхот напрямую имел отношение. Глядя, как тот подвис и не отвечал, Ханна неощутимо ударила его кулаком в плечо и издевательски улыбнулась. — Что, не узнаешь меня, Пол? Ты мог на это опираться. Что влюбился в послушную проститутку, которая действительно открывала рот только на уровне ширинки. Но тебе всегда нравилась моя дерзость. Так что не проканает, не выдашь мое нахальное ебало за причину, почему больше меня не хочешь. Открой рот, Лейхот, давай. Выговорись. Не убегай! В словах Ханны была истина, как бы она ни продолжала обескураживать Пола. Он действительно влюбился именно в дерзкую девчонку. Но та бывала ей так редко, что Пол забывал о ее существовании. Ханна напомнила о ней не в лучшей форме. Он все еще не мог от нее отбиться. А когда начал предпринимать попытки отойти, Ханна пресекала каждую. Она вставала на пути, наигранно шикая и склоняя спину. Кулаки ее были сжаты, словно могли помочь, если бы Пол вышел из себя. Он легко мог отодвинуть Колдрой. Но не мог лишний раз двинуть рукой, а открыть рот тем более. Ханна загнала его в угол — между несоизмеримой любовью и обещанию самому себе держаться. — Я жду ответа, Пол! Пол смог ее оставить. Ханну, конечно, не устроил его побег, где парень молниеносно выскочил из комнаты, хлопнув дверью. Она подорвалась следом, быстро обходя первый и вторые этажи. Пола нигде не было, и Ханне было неизвестно направление, где он мог скрыться. Вся эта ситуация казалось очень смешной. Ханну искренне веселило, что мужик двадцати восьми лет убегал от нее, как маленький ребенок. Нос бледнолицей дернулся, словно мог поймать его след. Но Ханна ничего не почуяла. Лишь была уверена, что индеец привычно пах жаром, наглостью, а еще трусостью. Девушка вернулась к дивану, присела и вытянула ноги. Она упрямо ожидала возвращения Лейхота, и лишь через несколько мгновений усмехнулась, обдумывая, что бегство в любом случае не изменит их ситуацию. Вдруг на кухне раздался звук. Ханна изумилась, тут же вскакивая с дивана. Она осматривала кухню, но Пола там не было. Видимо, опять его сверхчеловеческая способность — передвигаться тихо и неприметно. Девушка появилась на кухне, но моментально выпала в осадок, видя перед собой квилета. Пол стал на себя похож. И Ханна даже не могла понять, была ли привычная ухмылка на лице индейца напускной или нет. Тот сидел на тумбе, облокачивая на одну руку горячее тело, а в другой держал телефон. На секунду он поднял глаза на Ханну, и тут же вернул их к экрану. Та сердито топал ногой, скрестив руки на груди. Пол продолжал делать вид, что ему было все равно на девушку. Ни одному его слову она не верила. До тех пор, пока Пол не подал голос. Он ответил на чей-то звонок, и не сказал ничего хорошего. — Да, окей, крошка. Сегодня в восемь, как договаривались. Надень то черное белье, как в последнюю нашу встречу. Жду. Скоро увидимся. Пол говорил с запинками. Он явно ждал, пока неизвестная девушка на том конце провода вставит слово. Сбросив вызов, Пол убрал телефон в карман. А дальше сделал громкий вдох и выдох и взглянул на Ханну так, как не смотрел никогда. Взгляд действительно вышел безразличным. Как к вещи, ненужной и не вовремя появившейся в доме. Ханна поверила ему. Он был слишком искренним. — Если не будешь есть, Ханна, — Лейхот кивнул на микроволновку, в котором размороженный кебаб все еще оставался без дела. — То можешь уже уходить. Сколько раз мне еще повторить, что все — баста? Конец? — Крошка… — в бреду повторяла Ханна. Она приложила руку ко лбу и потупила взгляд. Земля под ногами рассасывалась. — Крошка — это мое прозвище, Пол. Ты всегда так меня называл… И бе… белье, у тебя было любимое, то, с белой вышив… — Я всех проституток так называл, Ханна. Или ты еще думала, что я ездил только к тебе? В чем твоя проблема? Мне ЕЩЕ РАЗ повторить, чтобы ты свалила? — Я… я тебе не верю… Ханна повторила свои слова. Но она и в себя уже не верила. Может, ее сознание вновь притупилось из-за таблеток, и Пол просто слишком хорошо играл. Но в любом случае он продолжал преследовать свою главную цель — избавиться от нее. И не объяснять причин. — Давай поговорим, Пол. Пожалуйста… я не заслуживаю такого отношения. Ты… ты не можешь так просто от меня отмахнуться. Расскаж… — Блять, — Ханна подпрыгнула на месте и резко отошла. Пол спрыгнул с тумбы и перешел на рычание, вскинув на нее пальцем. — Окей, Ханна. Я повторю еще раз, но более грубо, потому что ты тупая, блять. Проваливай. Из. Моего. Дома. Или можешь дать себя выебать напоследок. В ванной ты была не против. Или это рабочая привычка? — Рабо… Рабочая привычка? Я больше не работаю… — Это славно, Ханна. Не работай. Ходи, живи и радуйся. А ко мне не лезь. Я вообще скоро отчалю из резервации в Лос-Анджелес. Марси позвала. Кстати… — Пол метнул острый взгляд на Ханну. Ее сердце чуть не остановилось. — Она тоже красотка, Ханна. Но я тебе сам об этом говорил, во время первого поединка. — Хорошо, Пол. Я с тобой согласна, что она красотка, — Ханна шаталась на месте. Попыталась натянуть улыбку, но ничего не получалось. — Пол, может, все-таки погово… — ПРОВАЛИВАЙ! Мысли в голове Ханны метались со скоростью света. Поплыли картинки тех времен, когда все было хорошо. Вот, Пол пришел ей на помощь — как к принцессе в беде. Потом в квартире приводил ее в порядок. Дальше осматривал ее раны. Признавался ей в любви. А в настоящем говорил, что всегда видел в ней проститутку, оттого так привязался. Проницательность привела Ханну к неприятному выводу. Лейхот опять врал. И ему почти удалось вывести ее из равновесия. Ханна исподлобья взглянула на парня. Он мысленно залез в петлю, видя, как глаза бледнолицей намокли. Но вдруг она пришла в себя. Серые глаза залились незнакомыми Полу эмоциями. Он не мог узнать ни одну. Ханна пригладила волосы и, вскинув голову, заговорила, не глядя на Пола. — Знаешь что, Лейхот… Я уйду, как ты просишь. Только запомни мои последние слова, милый, — Ханна с нажимом произнесла дежурное прозвище. Прекрасно помня, что Пол даже его не любил. — Крайняя жестокость — одна из разновидностей трусости. Удачно тебе сегодня поебаться. Всех благ. А кебаб сам съешь. Только не подавись. Ско… скотина. Ханна все-таки не сдержала слезы. И, ощущая их на щеках, подскочила и стремглав выбежала из дома. Застыв на крыльце, она громко сделала вдох и выдох. А еще могла поклясться, что на кухне Пол вообще перестал шевелиться. Он мог собой гордится, ведь добился, чего хотел. Убежал от проблемы, ушел от правды, оставив судьбу Колдрой в руках Эмбри Колла. Тот должен был замести следы разрушений, какие натворил Лейхот. Пола устраивала нынешняя реальность. Только было жаль, что в ней он не мог вздохнуть полной грудью, а поехать на вызов к другой проститутке тем более. Она удачно попалась для отвода глаз. Старая знакомая, которую Лейхот кинул через бедро, едва встретил Ханну. Он облокотился руками на тумбу, опустив плечи. Так будет лучше. Так Ханне будет лучше. Вдруг нос его дернулся, а острый взгляд метнулся в гостиную. Секундой позже Пол туда выскочил, надеясь, что обоняние его обманывает. Но нет. К его дому подлетела коротышка Элис, которая застыла возле Ханны, и начала звонко чирикать ей в ухо. Колдрой не внимала ни одному ее слову. Все они скользили мимо, являясь лишним шумом. Элис пыталась поддержать так, как умела. Джаред дал ей кличку «Мать Тереза», сообщая, что сердобольная коротышка никогда не могла принять ничью сторону. А по итогу сделала это, в тайне. И появилась, когда было нужно. Пол быстро сложил дважды два, когда Элис начала уверять Ханну, что теперь все будет хорошо. Вмиг картина перед ним сменилась. Теперь почерневшие глаза видели другое — особняк семьи Калленов, возле которого Элис отпустила Ханну с Полом, когда к ней пришло какое-то видение. До раскрытия страшной правды Лейхот был уверен, что это видение было на его стороне. А теперь оказалось, что Элис видела Ханну, которую Пол кинул. И она вспыхнула моментально, чтобы ее поддержать. Даже Каллены навязывали Ханне другую судьбу. Пол резко вскипел, сжав кулаки. Он выскочил на улицу, но пока сам не понимал, что им вело. До тех пор, пока он не схватил Ханну за руку, подальше от цепких объятий Элис. Та недовольно и тихо фыркнула, покачав головой. Только Колдрой выпала из реальности, а волк и вампирша в ней пожирали друг друга гневным взглядом. Ханна была как кукла в чужих руках, которой управляли так, как было нужно. Именно это сравнение пришло Полу на ум. И вот что заставило его выскочить на улицу. Может, он и сам менял судьбу девушки, когда отказался от нее. Но он четко дал об этом понять. А другие — умалчивали. Не договаривали, что другая реальность Ханны будет напускной даже в том, что Элис заранее ее увидела. Но ничего не сказала. — Волк, я не знаю, о чем ты думаешь. Но все не так… — Так, так, — передразнил Пол. Зверь зацарапал ребра. Элис молчала непозволительно долгую минуту, а потом вдруг разозлилась, подумав, что Пол заслонил собой Ханну по другой причине. — Слушай сюда, Пол! Ты совсем с ума сошел, если подумал, что я или кто-то из нас могут быть опасны! Я понимаю, что ты недоволен таким исходом, Пол! Но повторюсь, что все не так, как ты думаешь. Тебе нельзя ее забирать! — Можно. Мне все можно. — Пол! Да ты не понимаешь! Она сейчас должна уйти! Лейхот не внимал ни одному слову коротышки. Все они звучали оправданиями, а ситуация, в которую Элис собиралась вогнать Ханну была непозволительной. Конечно, он и сам оставлял бледнолицей мало выбора. Но он был с ней честен. Этого хватало. Ханна хлопала глазами, пока Пол утаскивал ее к своему старому доджу. Элис буквально рычала, но не двигалась следом. А когда Ханна обернулась на нее, то тут же пришла в себя, заметив, как Пол пытался усадить ее в свою машину. Но она не успела сказать и слова, как Лейхот распахнул дверь и буквально затолкал Ханну на сиденье рядом с водительским. Быстро он приземлился следом, уверенный только в одном. Чем бы ни закончилась его история с Ханной, по крайней мере, он перестанет быть трусом в ее глазах. Элис провожала уезжающий додж свирепым взглядом. Пол не послушал ее. Он даже не призадумался, что своим порывом сделает только хуже. Устало вздохнув, Элис подумала помчаться следом. Но решила — будь что будет. В конце концов, ей все еще была неизвестна судьба резервации. А судьбу этой пары контролировал Пол. Он подал голос, когда додж завернул ближе к океану. Полоса проносилась за окном, и в нее Ханна всматривалась, как в единственный шанс на спасение. Лейхот не просто сам себе противоречил, а вогнал ее в испуг. Особенно когда заговорил, едва рука девушки потянулась к замку двери. — Сиди, Ханна. Ты просила объяснений, значит — будут тебе объяснения. Ханна сглотнула нервный ком. Шею давило невидимой веревкой. Однако, глаза Пола противоречили его устрашающе тихому и глухому голосу. Они были резкими, напряженными, одичавшими. Ханна прикрыла глаза, ничего не ответив. Пол нагнал на нее ступор больше, чем кто-либо другой в жизни. А когда он приостановил машину, Ханна дернулась, ощущая горячую ладонь на своей коленке. В жизни все повторяется. Когда-то Пол остановил ее рядом с родным домом, а сегодня в неизвестном месте. Инстинкты самосохранения запрещали Ханне открывать глаза. И она ощущала холодный ветер, перемешанный с запахом океана Ла-Пуш. — В общем, Ханна… Ты права. Я должен объясниться, а там уже ты решай, что будешь делать, — слова Лейхота томно растянулись над мрачным хриплым смешком. Ханна продолжала прятаться. И это Пола устраивало. Только когда он осторожно вытаскивал ее из машины, то нагнулся к покрасневшему уху и шепнул твердую просьбу: — Пожалуйста, не открывай глаза. Ханна кивнула. Сил в ней бороться не было. Пол перекрывал кровоток каждым своим словом и каждым движением — ноги не слушались, но даже это парень предугадал, когда ласково приобнял за плечи и повел в неизвестном направлении. Подошвами белых кроксов Ханна ощущала, как в обувь забивается песок и мокрая галька. Пол привез ее на пляж, но шум океана был едва слышным, словно тот остался гораздо дальше, чем должен был. Ханна нахмурилась, но решила, что слух ее начал обманывать. Видимо, все части тела были в шоке с вопиющего поведения Пола. Ханна не видела его глаза, но была уверена, что они выдавали больше, чем парень изначально планировал. Пол остановил Ханну. Она ощутила жар от его тела, понимая, что парень встал напротив. Ее ладонь оказалась в его руке, после чего получила нежный поцелуй. Пол гладил костяшки, хрипло дышал, а после заговорил. Как для блага Ханны, так и для своего собственного. — Открой глаза, девочка. — Пол, я не понимаю, что ты от меня хочешь. Ты желал, чтобы я ушла, а теперь — что? Ханна не смогла сдержать надлом в голосе. Глаза она не открывала. — А теперь согласен, что должен объяснится. Ханна, дай мне сделать в этой жизни хоть что-то хорошее. Ты права, что заслуживаешь объяснений. — А почему ты передумал, когда появилась Элис? Она увидела мое будущее, а ты против? Пол не знал, что ответить. Он мог оставить Ханне комплимент, что в нужный момент ее мозг работал на полную. Она была права. А еще была обязана послушаться и открыть глаза. Пол продолжал удерживать ее руку, а чуть позже сжал пальцами ткань своей футболки. Успел накинуть, когда выбегал к девушкам на улицу. Потому что сразу решил, чем закончится этот день. Ханна хмурилась. Ткань футболки Пола была мягкой, но любая мягкость в нынешней реальности уже казалась неуместной. Сначала Пол ласково просил ее открыть глаза, а после стал более требовательным. Его голос тоже потерял деликатность, но, по крайней мере, он ей не угрожал. Ханна сама стала держать футболку, когда он убрал свою руку. Запах океана Ла-Пуш дошел до нее в тот момент, когда ветер загулял в легких, а неаккуратный хвост встрепался и стал еще хуже. Фыркая, Колдрой открыла глаза. Ведь Пол этого хотел. Но, видимо, не предугадал полную реакцию. Ханна резко закричала, сразу узнавая место, куда привез ее индеец. Но разум ее работал, несмотря на страшное положение. А тело не тряслось и резко не двигалось, потому что Ханна понимала — любое ее движение могло столкнуть Лейхота с обрыва Ла-Пуш, на котором он стоял на самом краю. И Ханна держала его футболку. — Пол, бл… — Обрыв Ла-Пуш, Ханна… — Пол начал рассказ. И удивился, что на фоне не заиграл похоронный марш. — Взгляни вниз, Ханна, только аккуратней. — Нет. Я не сдвинусь с места, Лейхот, — мертвым взглядом Ханна уперлась в парня, который был бледным, а еще бесстрашным. Он сам подписал себе приговор. — Давай, объясняйся. Зачем ты меня сюда привез, если уже знаешь мою историю от Марси. Хочешь добить? — Нет. Уже добил, Ханна. Не посмотришь вниз? — Ханна покачала головой. До нее медленно доходило, но — доходило. — Хорошо. Тогда я сам тебе скажу, что под мной острые скалы. Настолько, что пробьют даже мою кожу. Спасти не успеют, я истеку кровью. Волчья регенерация не справится. Упаду на них, если ты меня толкнешь. — Зачем мне тебя толкать, Пол? Ты ублюдок, но не настолько. Пожалуйста, отойди от края… — Ханна! — Пол! Ханна осторожно попятилась назад, продолжая держать футболку Пола. Но тот не двигался, прирос ногами к земле, точно понимая, что это — точка. Ханна перешла на тихий писк, видя, что квилет не давал себе помочь. И действительно был уверен, что на обрыве Ла-Пуш Ханна может лишить его жизни. Она стала бледной как смерть. И вдруг осознала, что испытывала животный страх не перед возможным исходом Пола, а перед его будущим рассказом. — С этого обрыва пару лет назад скинули мертвое тело твоего брата, Ханна. Он мертв из-за меня. Я при делах. Марси показывала мне вашу фотографию, которую ты забыла на одной из вечеринок. Я узнал лицо. Глаза. Они потухли, Ханна, по моей вине. Твоего брата больше нет, а сама ты чуть себя не потеряла. Пару лет искала козлов отпущения, а больше можешь не искать. Решай. Все можно, девочка. Ханна глотала открытым ртом воздух. Вначале слова Пола показались ей бессмысленными, словно он зачитывал несмешной анекдот. А потом она пришла к осознанию, что Пол себе не изменял. Он продолжал говорить правду, которая все-таки вырвалась из-за бронебойной двери. Но он все еще был Полом Лейхотом. И когда Ханна замерла, мертвой хваткой продолжая держать футболку, парень криво ухмыльнулся и раскинул руки, как свободная птица, которая вот-вот могла взлететь в небо, а не упасть на острые скалы. Пол сделал вдох и выдох, зависнув свободным. Невольно Ханна повторила за ним. На обрыве Ла-Пуш, который стал могилой ее брата, Ханна могла оставить тут еще одну душу. Пол позволял ей. Девушка думала об этом, когда слышала, как внутри раздавался звон разбитого стекла и разлетающихся вдребезги осколков.