Хорошие девочки плачут молча

— Ничего я не узнала, Элис, — Ким устало вдохнула. Но девушка, на том конце провода, не внимала ни одному ее слову. Конвеллер повторяла все тоже самое. — Мама у меня обычная квилетка, никогда не занималась магией. Папа тем более, он даже о волках ничего не знает. Бабушка умерла, дедушка тоже. Других родственников у меня нет. И у Джареда, кроме матери, тоже. Никаких шаманов и ведьм. — Может, они умолчали, Ким? Не думаешь? — Элис! — Ким громко рявкнула имя подруги. Она начала ее раздражать. — Зачем им умалчивать? Какой смысл, ты сама подумай? Мы с Джаредом и так насели как следует, а все только глазами хлопали и вообще не понимали, о чем мы говорим. Извини. Мне тоже это не нравится, но увы… Ким присела на диван. С Элис она разговаривала уже почти полчаса, наворачивая круги по дому. Невозможно было сидеть на месте, выкладывая грустные вести. На Ким и Джареда насела вся семья — и Стая, и Каллены уверяли их, что они были обязаны пролезть в историю своих семей и найти зацепку, способную рассеять темноту, накрывшую резервацию. Элис продолжала говорить. Она не собиралась прерывать звонок, ловко переключившись на сторонние темы. Элис твердила о новой коллекции «Adidas», в которой она уже запаслась одеждой, и подготовила всем девушкам подарки. Ким качала головой, но улыбалась. Элис себе не изменяла — она во чтобы то ни стала пыталась хоть как-то порадовать ее, даже если новые кеды или новая толстовка были не к месту. Ким слушала Элис в пол уха. Она вернулась назад за письменный стол, на котором скопом лежало множество заключений новых пациентов, которые Ким нужно было изучить и сопоставить всю информацию. Карлайл предлагал своей медсестре разделить это дело с кем-то еще, но Ким вставала на дыбы, беспрекословно заявляя, что она не собиралась перекладывать на кого-то свою ответственность. Если бы об этом знал Джаред, то он был бы с ней согласен. В этом Ким со своим придурком были похожи. Он вернулся домой в неподходящий момент. Когда Элис начала звонко чирикать о своей предстоящей поездке в Милан на неделю моды. Конечно, ей не прельщало покидать резервацию в такой момент, пусть даже на короткое время. Но Элис все еще была уверена, что той же Ким, которую она собиралась утащить с собой, нужно было вдохнуть свежего воздуха, не пропитанного животным страхом и большим волнением. В настоящем им дышала вся резервация. Ким не подняла глаза на Кэмерона. Он подошел и выхватил телефон из ее рук. Конвеллер не дали вставить слово — ее возмущенный визг потонул в громкой и уверенной речи Джареда, когда он заговорил с Элис. — Салют, коротышка. Передай трубку Эммету, пожалуйста. — Джаред, — Элис легко узнала голос. Она звучала все так же звонко, на что Кэмерон ухмыльнулся. Он был уверен, что коротышка знала о нем правду, которая разозлила Ренесми и Эдварда. Удивительно, как у Элис легко получалось держать лицо. — Приветик, волк. Как у тебя дела? — Джаред промолчал, громко хмыкнув. — Ну и ладно, неразговорчивый индеец… Эммет, к телефону! Там важный перец требует к себе внимания! Ким надулась, скрестив руки на груди. Она качалась на стуле, легко держа опору на согнутой ноге. Глаза Конвеллер упорно избегали Джареда, который нагло влез в разговор и не спросил разрешение. Ким услышала как Кэмерон тихо хмыкнул, пока дожидался Эммета. Очевидно, что он разделял настроение своей нареченной. Ему в принципе не хотелось подходить к Ким, особенно сегодня. Ким нахмурилась, когда Эммет запропастился. Быть может, он держал путь из Китая, куда его загнали собственные страхи, как можно дальше. Каллен всегда бесился, когда не держал ситуацию под контролем. Он искал пятый угол, но сам собой не гордился. Ким вдохнула и взглянула на Джареда. Ей подвернулась прекрасная возможность осадить своего придурка нравоучениями и прочими гадостями. Но она ничего не сказала. Ким ахнула, качнулась на стуле и чуть с него не упала. Джаред мигом подскочил, и спас девушку от падения. Он сердито цокнул, закатил глаза и снова отошел. Парень знал, чему так изумилась нареченная, раз потеряла контроль над собственным телом. Какое-то время он не разворачивался к ней, лишь чувствуя внимательный и обеспокоенный взгляд за спиной. Но когда Элис заговорила, сообщая, что Эммет скоро подойдет, Джаред громко ругнулся и опустил руки по швам. Он сделал вдох и выдох, уже не в силах выдерживать испуганного состояния своей нареченной. Зверь внутри оскалился — он требовал проявить к Ким внимание. Когда Джаред развернулся, Ким снова ахнула, продолжая держать молчание. Ее ладони прикрыли лицо, а голова опустилась. Искоса Ким взглянула на Джареда лишь тогда, когда он грубо попросил ее успокоиться. Девушка слегка пришла в себя, услышав знакомую интонацию. Каким бы сейчас побитым и покалеченным ни был Кэмерон, Ким была обязана ему напомнить, чтобы он не смел разговаривать с ней в таком тоне. Джареда действительно избили. Его злая физиономия рассказывала страшную историю, о сути которой Ким приблизительно догадывалась. Лицо Джареда была усыпано синяками, а на левой щеке застыли четыре кривые борозды. Ими же были усыпаны обе руки — кривые и небрежные пятна, сообщающие Конвеллер, что даже человека зверь не оставлял в покое. Джаред громко хмыкал, ловя на себе все взгляды нареченной. А когда с ним заговорил Эммет, он сначала не поздоровался с вампиром, а с вызовом взглянул на Конвеллер. — Что, красивый, зайка? Голос Джареда был ядовитым. А прозвище, которое Ким не переваривала, вышло специально. Та фыркнула и отвернулась, показывая средний палец. Джаред был доволен собой — на какое-то время от него отстали. Ему претили взгляды Конвеллер, потому что они были пронизаны ощутимым беспокойством. Нареченная слишком редко адресовывала его волку, и тот просто чувствовал себя не в своей тарелке. — Красивый, зайка, красивый. А теперь слушаю тебя, пес. Что хотел? — Дай мне контакт Дастина, Эм, — Джаред ходил по дому, избегая угол, в котором притихла понурая Конвеллер. — Я тоже хочу выйти на поединки. — Да ну? — Эммет поразился. Не только желанию Джареда, но и тому, что тот решил выйти на Дастина именно через него. — Джар, спроси у Лейхота номер. Он же его знает, в чем проблема? — Не хочу спрашивать Лейхота, Каллен. Будь добр, рявкни сам нужные циферки. Или тебе сложно? — Мне не сложно, пес. Завали хлебало, кстати, будь более вежливым, — Эммет засмеялся. Смех его звучал неискренне. Он просто заглушил невысказанный вопрос, почему Джаред не хотел связываться именно с Полом. — Я тебе скину смс чуть позже, с другого телефона. Просто свой проебал на Сент-Хелес, а у меня другого нет. — Сент-Хелес? — переспросив, Кэмерон нахмурился. Волки не понимали, почему в последние дни вампиры зависали на этой горе чаще, чем в резервации или собственном доме. — Вам что там медом намазано, кровососы? Или вы там золото нашли, и не хотите с нами делиться? Джаред еще больше нахмурился, когда Эммет резко замолчал. Квилет ясно видел перед собой искривленное лицо вампира, который растерялся и не мог ничего ответить даже на простую шутку. Но Джаред говорил правду. Каллены действительно пропадали на этой горе. А Джаспер и Эдвард вообще ее не покидали. Отец Несси ненадолго вернулся домой лишь тогда, когда пытался выловить свою дочь и узнать, где она пропадала. И дальше Эдвард снова исчез на горе — казалось, что там весь снег отныне был усыпан следами двух вампиров. Наверное, он тоже не понимал, чем им так приглянулась родная гора. Эммет действительно растерялся. На какой-то миг он захотел рассказать правду. Но его перебила Розали, выхватив из руки телефон. Она строго посмотрела на парня и шикнула. Джаред услышал Роуз, и его побитая физиономия в конец расплылась, не понимая, в чем вообще дело. — Блондиночка, может, ты расскажешь? — Джаред обратился к Розали. Он мог поклясться, что она тут же закатила глаза. — Слушайте… У нас, как бы, нихуевые такие проблемы, а вы что-то скрываете. Вы обязаны делиться всем важным, Каллены! Даже если это что-то очень страшное! — Угомонись, пес, — Роуз звучала непринужденно. Словно Джаред был рядом с ней, и она привычно пшикнула духами прям в его лицо. — Не параной. Когда узнаем что-нибудь новое, само собой, поделимся. А теперь до свиданья, нам всем уже хватит твоего внимания. — Номер скинут позже, Джар. Пока. Роуз с Джаредом не попрощалась, и тот понял, что именно она бегло сбросила звонок. Кэмерон уперся взглядом в телефон, делая вдох и выдох. Его искренне раздражали недоговорки Калленов, но за остальных он говорить не мог. За исключением Сэма, который вчера пришел в особняк и громко потребовал вампиров объясниться. Эсми налила разгоряченному волку кофе. Она одна принимала все его мысленные удары, чему Адли не обрадовался, но ничего не мог сделать. Еще одну мать никто бы не тронул при всем желании. Джаред дернулся, когда Ким издала звук. Тихий, усталый стон. Он медленно подошел к девушке, думая, что она начала плакать. Никогда Джаред не видел у нее слезы. Но этот раз был исключением. Конвеллер действительно тихо заплакала, прикрыв ладонями лицо. Она облокотила его на локти, опустив плечи. А когда на них осторожно легли руки Джареда, Ким шмыгнула носом и едва слышно заговорила. — Пиздец, Джар… Я не понимаю, за что нам это все… И когда все закончится… — Вдохни и выдохни, Ким. Не заморачивайся так сильно. Решим проблемы, какими бы они ни были. Как всегда, — Джаред приземлился возле нареченной на корточки, а та дернулась, мельком взглянув на него. Лицо Джареда ее пугало и наводило тоску. — Вся семья справится. Вот только самые вонючие уроды в ней что-то утаивают. Меня это коробит. Как думаешь, что они узнали? — Не знаю, что конкретно они узнали, Джаред. Но уверена, что ничего хорошего, раз не хотят пока рассказывать. Ким пожала плечами. Кэмерон снова делал спасительную гимнастику Карлайла, не в силах выдерживать взгляд Конвеллер. Он стал пустым. В нем не проскальзывало никакой надежды, что у них всех есть будущее. Всем нареченным ясно доложили, что конкретно произойдет, если Эмбри пересечется с Ру. У каждой девушки была разная реакция. Помнится, Эмили разгневалась больше всех, когда Сэм предложил ей на время уехать в резервацию Мака. Она выгнала его из дома, не желая слушать ни робкий голос, ни уверенные заявления, что одной Эмили будет лучше. С ней было бесполезно бороться — щит Адли был непробиваем. С Несси было тоже самое, только на нее, помимо Джейка, еще давили родители. Но смиренно подняли руки, признавая свое поражение. С Зои удалось договориться. Она засела в своем доме, но изредка проветривалась в компании Сета и Эдварда. Последний раз, когда вампир ковырялся в мыслях парочки, он обнаружил, что временами Сет начинал думать на странные темы. В голове Клируотера два раза проскочила мысль, что у Зои были очень красивые волосы, но было бы лучше, если бы Сет вырвал их под корень. Все было не так хорошо, как они планировали. Ни Стая, ни Каллены не смогли убедить нареченных на какое-то время полностью прервать все контакты с волками. Ким также не поддалась. Но чуть не получила по шее от всей семьи, когда в шутку заявила, что Джаред итак давно ее убил. Сердце Кэмерона разорвалось от этих слов. Но он посмеялся с шутки, ведь в ней было много правды. Джаред прокручивал воспоминания и разговоры, когда держал Ким на своих коленях и гладил ее спину. Девушка опустила руки, дав своему придурку свободу действий. Но когда Джаред вдруг вскинул кулак и ударил им по спинке дивана, Ким сморщилась в непонимании. — Что с тобой? — Вспомнил, как мы пытались уболтать девчонок… — голос Кэмерона звучал низко, хрипло и грубо. — И вспомнил, что есть еще одна. От которой, сука, все проблемы. — Чушь собачья. Твоя собачья, долбоеб. Кантри вообще тут не причем. Она бы жила себе спокойно дальше, если бы ее не швырнули в нашу семью. — Верные слова, Конвеллер, — Джаред резко вскинул голову и сделал вдох и выдох. Накипающая ярость не оставляла его сжатый кулак в покое. — Кинули к нам ебаную шалаву, из-за которой теперь страдают два дурня. А если Эмбри узнает, то все. Конец. — Завали свою пасть, придурок! — Ким дернулась, но в последний момент убрала руку. В прошлом она ее несколько раз сломала, когда ярость на Кэмерона брала под контроль ее тело и разум. — Ничего он не узнает. Я с ней тоже говорила, как ты помнишь. Ханна будет молчать. И, что бы ты ни думал, Кэмерон, она ни в чем не виновата. Тут главная сука это Лейхот, который не может от нее отвязаться. И Ханне плохо, и Эмбри тоже. Ты же понимаешь о чем я говорю, Джар? Или у тебя все совсем плохо? Кэмерон вдруг улыбнулся. Но так криво и неестественно, что Ким не сдержалась и захихикала. Глаза Джареда гуляли по разным сторонам, а когда упали на Конвеллер, в них она не увидела ничего хорошего. — Нито-о-о-чка. Блядская и чертова ниточка, Ким. Да? — Угу. Она дергает Ханну к Эмбри, а Лейхот дергает Ханну к себе. Ее разрывают. А Пол вообще понять этого не может. Если не отъебется от Кантри, ей станет совсем плохо. Нити невозможно противиться. Я пыталась… помнишь? — Помню, — Джаред закатил глаза, сжав зубы. Сознание любезно подкинуло неприятное воспоминание, давно минувших лет. Ким покинула пределы резервации на полгода, но вернулась. Они пытались держать расстояние, но это оказалось невозможным. В ту ночь, когда Ким оказалась на его пороге, она заметила, что дела у Джареда обстояли не лучше. Одинаковые лица — бледные и опухшие от нескончаемых слез. Им снились одни и те же сны, где они, наконец, встречались, и не чувствовали ничего, кроме спокойствия. Духи племени Квилетов не давали волку и нареченной жить порознь. Они буквально гробили здоровье каждого. Их заставляли быть друг с другом. Нить управляла двумя судьбами. С Ханной будет тоже самое, если она продолжит отдаляться от Эмбри. А у того дела обстояли не лучше, потому что его зверь был голоден. Об этом думала Ким. Она пугалась, что Колл потеряет контроль, если не получит желанной близости от нареченной. Джаред поймал ее мысли. Но он хмыкнул, видя бледное лицо и искусанные губы. — О чем думаешь, Конвеллер? О ебле? Боишься, что нежный парень нагнет свою шалаву, не спросив разрешения? — Ким показала ему средний палец. — Вдохни и выдохни. Эта проблядь ночью была в резервации вместе с Эмбри, Джейком и тупорылой Каллен. Они зависали в мастерской, а потом Эмбри повел ее на пляж. — Ну и что? — Тебе прямым текстом или как? Я же сказал, что ты можешь не переживать, Конвеллер. Эмбри драл шлюху на этом пляже, а она вопила так громко, что это, блять, придурок Лейхот услышал. — Пол услышал? — Ким захлопала глазами. А потом вдруг подскочила с колен Джареда и ткнула в него пальцем. Лицо Ким исказила довольная улыбка, когда она сама дошла до правды. — Это он тебя отпиздил, да? Решил на тебе спустить пар? — Я пытался его удержать, но он ни в какую. Нас разделяли мизерные километры от пляжа, пока я, наконец, не притормозил его, — Джаред закатил глаза, когда Ким начала махать на него руками. Она не принимала пауз в разговоре, который Кэмерон не желал поддерживать. — Это все, Конвеллер. Свободна. — Ты как его остановил, блять? Это же Лейхот. Его атомная война не остановит, если он решил прибежать на пляж, где его Ханна. И он бы тебя не избил просто за то, что ты пытался его остановить. Что ты натворил, придурок? Колись, где обосрался? Ким загнала Джареда в угол. Она вынуждала его ответить честно, даже если бы информация ей не понравилась. Джаред громко фыркнул и скрестил руки на груди. Его вид, с которым он пытался убежать от ответа, Ким не понравился. Она шагнула ближе, склонившись к парню. Тот видел, как родные карие глаза блестели холодом и требовательностью. Джаред чувствовал, как внутри него нарастало напряжение. Он не знал, насколько далеко была готова зайти Ким в своих расспросах. Тишина тянулась между ними, как натянутая струна, готовая порваться в любой момент. В принципе, Кэмерон рассказал бы ей правду. Он просто боялся, что она Ким окончательно обескуражит. Джаред сообщил правду Квилу в ту ночь, когда Пол говорил о запечатлении, как о проклятье. Он не мог найти с Ким общий язык, а еще не мог предугадать ее реакции. Зверь не хотел падать в глазах нареченной еще больше. Кэмерон искренне ненавидел Ханну за ее существование, за то, что родители в свое время не воспользовались гондоном и выплюнули подобную девчонку на землю. Откуда ее подхватил попутный ветер, и приземлил на берег Ла-Пуш. Только Пол не разделял мысли Джареда. Тот остановился в тот момент, когда у Кэмерона иссякли все идеи, как ему спасти Эмбри от разгневанного Лейхота. Джаред помнил, как он резко вперил лапы в мокрую землю. Сделал вдох и выдох, готовясь к худшему. Когда он закончил вспоминать все, что произошло в отельном номере, Пол сначала удивился. Джаред разделял его реакцию — он также не мог понять, как ему легко удавалось укрывать это воспоминание. Но пришлось с ним поделиться. Поделиться, а потом принимать все последствия. Пол на нем оторвался и, единственное, что смущало Джареда, так это то, что он смог прийти в себя. Может, его сознание прояснилось, когда он ясно увидел перед собой настоящее. Там, где Джаред не сдержался и обратился, а когти Лейхота уже терзали человеческую плоть. На том они и разошлись. Пол ясно дал понять Кэмерону, что ему теперь лучше не попадаться на его глаза. Кэмерон сдался и пересказал эту историю. А когда Ким молчала, не говоря ни слова, Кэмерон скривил лицо. Подумав о Поле, он еще вспомнил о своем главном опасении — что брат от него откажется. Шалава Ханна могла оборвать их дружбу, сама того не ведая. Джаред поморгал и очнулся. Ким ушла от него, он сидел на диване один. Вдохнув, Кэмерон взмел на ноги и пошел на запах нареченной. Она была на кухне, разливая чай по двум кружкам. Эмоциональный фон Ким был стабильным, что Джареда обрадовало. Он присел на стул, дожидаясь, пока Ким заговорит. Парень был готов услышать все, что угодно. Но когда она поставила перед ним кружку, сверкнув сощуренными глазами, Джаред широко улыбнулся. Он знал этот взгляд. Этот взгляд Кимберли Конвеллер, с которым она терроризировала всю школу. — Правильно ты ее проучил, Джар, — Ким мешала ложкой сахар и тихо насвистывала под нос неизвестную мелодию. Она сделала глоток чая, выдержав паузу перед следующей репликой. — Жаль только, что до бестолковой Кантри ничего не дошло. Она все еще работает. До одури странная девчонка. У нее больное сердце, панические атаки, а она не останавливается. Я чуть беспокоюсь. Здоровье ее пошатнется еще больше, если… — Похуй на ее здоровье, Ким, — Джаред тоже хлебнул чаю. Уголки его губ дрогнули, одобряя терпкий бергамот и кислый лимон. — Я бы ей вообще ноги нахуй отрубил, чтобы она их перестала раздвигать. Ким хохотнула. Она одобряла каждое слово. Джаред ловил искры в ее глазах, и ухмылялся. На миг он вспомнил школу — много лет назад она была под ногами этой парочки. — Годная идея с ногами. А у нее еще и психика расшатанная. Пиздец. Интересно, Пол вообще об этом в курсе, раз добивает Кантри еще больше? Еще чуть-чуть, и Эмбри придется собирать ее по частям. Или мне тебя… когда и он узнает, что ты натворил. Джаред не ответил. Его глаза утонули в кружке со вкусным чаем, откуда их пыталась вытащить Конвеллер. Она перетянулась через стол и сжала пальцами подбородок квилета, поднимая голову. Ким смешно прикусила губу. Она пыталась казаться тем, кем не является. — Ты не душка, Конвеллер, хватит из себя строить еще одну Свон. Хотела сама поговорить с Коллом? — Ким кивнула. — Не поможет. Ты вообще права. Думаю, что этот неженка меня просто убьет. Может, на какое-то время я отчалю из резервации. — Куда ты поедешь, придурок? — рявкнула Ким. Она дала Кэмерону не ощутимую пощечину. Ожидаемо, в чувства она его не привела. — У тебя ни денег, ни ума, ни кожи и ни рожи. И я никуда не собираюсь уезжать. У меня только все наладилось с работой. — Наладилось, блять, ага, — Джаред возмущался, слушая такие слова. Ким говорила несусветные глупости. Ее на хорошей работе заваливали делами, которые ей приходилось заканчивать вне рабочее время. Вспомнив об этом, Кэмерон подошел к Ким и дернул к ней головой. — Давай я поговорю с Доктором Клыком, а то мне кажется, что он там охуел. Какого черта он на тебя наваливает столько обязанностей? — У меня немного обязанностей, придурок, — Ким закатывала глаза. А когда Джаред потянулся к ней лицом, она еще раз дала ему пощечину. Тогда Кэмерон недобро хмыкнул и со всей силы зарядил кулаком по стене. Каркас в резервации не приживался — дома индейцев состояли в большей мере из камней, которые твердо держались под вспыхнувшей яростью зверя. Джаред махал руками, уходя в гостиную. Вдогонку ему прилетел голос Ким: — Я просто не справляюсь, Кэмерон, медлю и коплю новые дела. Карлайл меня постоянно пытается убедить перекинуть их еще на кого-нибудь, я сама не хочу. Но спасибо за заботу. Джаред оставил ее без ответа. Он потоптался в гостиной, пытаясь успокоить зверя и загнать того в клетку. Шалава Эмбри открывала ее любым упоминанием о себе. Сплюнув, Кэмерон прошел в ванную. Он ополоснул лицо и взглянул на свое отражение. Побитое зеркало над ним издевалось, искривляя поплывший силуэт еще больше. Джаред разделся и встал под душ. Ледяная вода чуть привела его в чувства, до того момента, пока Кэмерон не заметил на корзине с бельем брошенный тест на беременность. Парень тут же отвел глаза, не желая всматриваться в полоски. Но он вдохнул, быстро осознав, что Конвеллер уже бы поделелилась с ним вестями, если бы они были добрыми. Джаред взял тест в руки — все тоже самое, как и в прошлые разы. Он подал голос, зная, что все равно не услышит ничего хорошего. — Опять мимо? — Мимо, мимо, — Ким буквально рычала, гневаясь с тупого вопроса. — Ты будто сам не видишь. Не беременна. Еще одно проклятье нашего племени, о котором мы успешно забыли. Джаред тихо простонал и медленно опустился на пол. Он бы забил на свою мужскую гордость и, может, сжался бы в дрожащий комочек. Слова Ким звучали досадно, но она была права. Уже много лет никто из нареченных не мог забеременеть. Действительно, они легко об этом забыли, когда появились другие проблемы. Эмили долго плакала. Все их попытки с Сэмом были бесполезными. С Ким тоже ничего не получалось, хотя она искренне хотела ребенка. Джаред ее не понимал. Объяснения нареченной, что она желала в ребенке найти утешение, не воспринимались им всерьез. Но он был тоже не прочь услышать топот маленьких ножек в шатком доме. Может, он бы даже смирился, если бы у него были глаза Конвеллер. Все было тщетно. Карлайлу пришлось возить девушек по лучшим клиникам страны. Но ни в какой из них не нашли серьезных проблем со здоровьем, какие бы мешали успешному зачатию. Говорили, что не везло. А в одной из клиник Доктор предоположил, что пока сами Боги были против. Стая разводила руками, оспаривая эти слова. Против были не Боги. Духи Квилетов не позволяли заводить новое поколение. Джаред пришел в себя. Только он окончательно разбил зеркало и чертыхнулся, когда поранился босыми стопами об осколки. Но его это не волновало, когда он шел к Ким, которая укрылась на крыльце. За Джаредом шел окровавленный след, оставленный на покоцаном паркете и старом синем ковре. Когда Ким успокоится и заметит это, полы она будет мыть оставшейся кровью Джареда. Ким сидела на крыльце, в плетеном кресле, накрывшись изношенным пледом, который когда-то принадлежал ее почившей бабушке. Сегодня резервацию погода радовала — солнечные лучи пробивались сквозь листья, падая на Конвеллер. Та повернула голову и встретила взгляд Джареда. В ее глазах он увидел смесь подавленности и легкой иронии, словно искаженные в отражении разбитого зеркала. Джаред упал рядом с креслом. Они оба замерли. Ким рассматривала своего волка. В рваных шортах и с разбитым лицом он казался ей призраком, выходящим из недр собственных демонов. Ким прижалась к колонне крыльца и тихо фыркнула. Джаред искоса на нее посмотрел, и тут же вскочил на ноги. Конвеллер съежилась, хлопая кошачьими глазами. Она не понимала, почему Кэмерон опять взбесился, но он ей ясно объяснил причину, когда выхватил из рук девушки маленькую деревянную палочку. Джаред крутил ей в воздухе с такой ненавистью, как Гитлер ненавистным флагом Польши. — Зачем ты ее достала, Конвеллер? Хочешь поиздеваться? Так ничего и не… — Нет! — Ким заорала, вскочив на ноги. Она схватила за руку Кэмерона, которой он пытался выбросить палочку подальше от их дома. Ким забрала ее, но удивилась, что Джаред позволил это сделать. Девушка пригладила короткие волосы и убрала деревяшку в карман спортивных брюк. — Не твое собачье дело, Кэмерон, зачем я ее достала. Мне захотелось и все. — Говори правду, дура, — рявкнул Джаред. Он подошел к Ким и не дал ей сделать шага в сторону. Зверь рычал, прижимая нареченную к стене фасада и ставя руки поодаль лица. Ким вдохнула, не чувствуя никакого страха, лишь раздражение на поведение своего ненаглядного. Она ткнула пальцем ему в грудь, напоминая: — Ты от меня ничего не добьешься, если я сама этого не захочу. Прекрасно это знаешь, а все равно продолжаешь вести себя как баран. Если я захочу, я буду спать с этой деревяшкой вместо плюшевой игрушки, а ты уебывай из дома, как хотел. Джаред помрачнел. Так резко, словно Ким сказала что-то другое, чего сама не заметила. Она расширила глаза, не понимая, почему Джаред перестал злиться, а, напротив… Искренне погрустнел, будто в первый раз увидел финал «Титаника». Конечно, Кэмерон бы никому не признался, что души не чаял в сопливых мелодрамах. Но Ким знала правду. — Джаред… — Конвеллер перешла на тихий, рваный шепот. Ее зубы опять терзали нижнюю губу, прокусывая ее уже до крови. — Мне просто сон приснился. Как я забираю ее из подвала и… и чувствую себя легче. Не знаю к чему он был. Потому что сейчас мне нихуя не легче. Но эта вещь… слишком много значит для нас обоих. Ты тоже не сможешь от нее избавиться. — Дай, — потребовал Джаред. Он отошел от Ким и протянул ей руку. Она сморщилась и отвела глаза к опушке хвойного леса. Джаред сделал вдох и выдох. Он заговорил искренне. — Ким… Дай, мне пожалуйста, эту деревяшку. Я редко тебя о чем-то прошу. Пожалуйста. — Ладно, Джаред, — Ким сдалась и заткнула руками уши. Она протестовала против такой интонации голоса Кэмерона. — Не говори больше в таком тоне, иначе меня стошнит. — Заглохни. Казалось бы, обычная деревянная палочка, только с непонятными символами и кривыми черными узорами. Однако именно в этом простом предмете была сокрыта древняя магия племени Квилетов, способная изменять ход событий. Когда она впервые попалась Джареду в руки, он заметил, как символы на палочке заискрились в свете заката, создавая неуловимые тени, которые заплясали вокруг него, как живые. Когда Ким передала Джареду старую деревяшку, она привычно отреагировала на присутствие волка — слабо замерцала и завибрировала в его руке, как телефон на беззвучном режиме. Время оставило на ней следы: мелкие бороздки и царапины, говорящие о множестве рук, что когда-то держали ее, прося о помощи или мудрости. Джаред и Ким вспоминали прошлое. Много лет назад они нашли эту деревяшку в походе, куда отправились всем классом. Джаред тогда не был волком — он был самим собой. С Ким они привычно ругались, а потом, когда зашли глубоко в лес, начали драться. Парочка скатилась с обрыва, приземлившись в холодный горный ручей. Ким схватила камень, но не успела им замахнуться на Кэмерона. Она заметила под булыжником деревянную палочку. Ким крутила деревяшку в руках, завороженная от странных символов и узорах. Она забрала ее себе, игнорируя возмущенные вопли Кэмерона. Они опять начали драться. Джаред вывихнул Ким плечо, а она сломала ему нос и левую руку. В принципе, все было так же, как всегда. За исключением деревяшки в кармане Конвеллер. Когда Джаред стал волком, на него пришло проклятье. И в какой-то момент Ким в голову пришла идея, что деревяшка, затерявшаяся в ящике с ее старой и поношенной одеждой, могла бы им как-нибудь помочь. Они оба верили в магию своего племени и считали, что случайности — не случайны. Недаром она попалась в руки Ким за несколько недель до того, как Джаред обратился. Деревяшку Ким заметила ее мать. Она рассказала ей легенду о том, что подобная вещь когда-то принадлежала могущественному духу племени Квилетов, Апотамкину. Он приносил надежду людям, выполнял их просьбы, слушал молитвы. Ким слабо помнила подробности рассказанной матерью легенды. Она вспыхнула только одной идеей — попросить Апотамкина, если это была действительно его деревяшка, разорвать запечатление с Джаредом. В унисон они молились в течении месяца. Каждый день — утром и ночью, одним голосом и одним целым. Ничего не помогло. Даже когда Ким грубо попросила, чтобы Джаред просто ее убил. Ведь волк никак не мог поднять на нареченную руку. Апотамкин проигнорировал. И Ким спрятала эту деревяшку, не в силах ее выбросить. Джаред открыл глаза. Сделал вдох и выдох и спросил: — Может, еще раз попросить у него помощи? Пускай он прекратит все, что происходит… — Он нам не помог, — Ким облизала прокушенную губу. Десна окрасились кровью. — Ты думаешь, он целую ораву не проигнорирует? У него на нас сил нет, черт возьми, что говорить об остальных. Но… не знаю, почему мне приснился тот сон. Я не могу вернуть деревяшку на место, Джаред. Несколько раз пыталась, а все равно… руки к ней тянутся. — Все равно можем попробовать… — Джаред заканчивал фразу, плюясь ядом сквозь сжатые зубы. — Помолиться, блять. Встанем все в круг на колени. — Ну, Кантри не привыкать вставать на колени, — Ким хохотнула. Джаред промолчал и взмел глаза к небу. Его радовало, что хотя бы там не было этой шалавы. Джаред присел в кресло, пытаясь не обращать внимание на боль, которая медленно разливалась по телу. Как краски на полотне — жизнь в каждом мазке, даже в боли. На телефон Кэмерона пришло сообщение. Он не отреагировал на звук. Тогда Ким фыркнула и сама пролезла к нему в карман, посмотреть, кто написал парню. Она тихо рассмеялась, видя имя абонента, который прислал Джареду номер Дастина. — Почему «Мать Тереза»? — А что, не подходит? — с ухмылкой спросил Джаред. Он забрал у Ким свой телефон. — Вечно пытается всем помочь и не может принять ни чью сторону. Сердобольная коротышка. — Реально хочешь выйти на поединки? Джаред слегка удивился голосу Ким. Она опять звучала беспокойно, а когда Джаред поднял глаза, он увидел, как девушка теребила край своей футболки, но не встречалась с ним взглядом. — Хочу, Конвеллер. Работу так и не могу найти, а халтуры не подкидывают. Действительно мертвая резервация, блять. Я думал устроиться на заправку… Пол с нее уволился. Но на поединках бабок больше. А нам они нужны. И ты сможешь взять отпуск, отдохнуть. — Это ты говоришь, Джаред? — Ким вдруг стало сложно дышать. И ее сердце замерло, ожидая ответа. — Или говорит он? — Зверь в клетке, Конвеллер. Это я говорю. Джаред поднялся с кресла. Не спрашивая разрешение, он приобнял Ким и опустил поцелуй на ее лоб. В крепких руках квилета девушка невольно подрагивала. Она улыбалась — ей понравились его слова. Жаль, что Джаред редко говорил подобное. Чаще всего в нем спало его истинное «я». — Пойду прогуляюсь, — известил квилет, покинув крыльцо. Ким видела, как с его босых стоп продолжала капать кровь. Она спешно отвела взгляд. Картина была неприятной. За пару метров от дома Джаред неожиданно приостановился и обернулся к ней. Почерневшие омуты крепкого квилета — в них застыл мир, в котором они оба когда-то мечтали жить без осколков и шрамов. Ким продолжала кусать губу, наблюдая, как зверь выпорхнул из клетки и приземлился лапами на влажную землю. Он унесся подальше от дома, в сторону глухого леса. Ким слегка зависла и очнулась лишь тогда, когда ее руки опять сжимали деревяшку. На ум не приходило никаких мыслей, кроме одной. Она должна была сама поговорить с Эмбри, но не рассказывать о профессии Ханны. Просто поделиться с ним, что ее придурок не очень красиво себя повел. В противном случае, Ким останется одна. И тогда блядская нить ее точно убьет. Какое-то время Ким сидела дома. Но когда она осознала, что Эмбри слишком прочно засел в ее голове, настолько, что девушка перестала разбирать текст в заключениях, Ким злостно ругнулась и вышла из дома. Дом Эмбри был от нее примерно в десяти минутах ходьбы. Ким гуляла, наслаждаясь тишиной и хорошей погодой. Никто из семьи уродов не попадался ей на глаза, чему она радовалась. Поравнявшись с крыльцом дома Коллов, Ким быстро докурила тонкую сигарету с ментолом. Дотлевающий окурок подхватил ветер и унес его подальше. Ким нервно пригладила волосы и постучалась в дверь. Ее быстро встретили, но не Эмбри, а его мама, Фелисса. Ким удивленно хлопала глазами. Она не могла скрыть нахлынувшие на себя эмоции. Девушку распирала радость и удивление, когда она увидела Фелиссу, на лице которой играла широкая улыбка. Потому что мама Эмбри всегда была угрюмой. А сегодня она казалась перед Ким вообще другим человеком. Даже ее голос звучал громко и звонко. Ким прищурилась, пытаясь понять, что же изменилось. В голове вертелись воспоминания о серых буднях, наполненных едким молчанием и недовольными взглядами Фелиссы. — Ким, дорогая! Я рада тебя видеть! — произнесла Фелисса, расправив плечи. Ким кивнула и неловко улыбнулась — порой, ей было сложно разговаривать с незнакомцами. Фелисса не замечала реакцию квилетки и пропустила ее в дом, закрывая дверь. — Эмбри не дома. Он с утра умчался в мастерскую, сказал, что срочный и большой заказ. Но ты проходи, Ким, попьем с тобой чаю. Заодно познакомишься с девушкой моего мальчика! Ким слушала Фелиссу с неестественной улыбкой, но она померкла, едва женщина заикнулась о новой девушке Эмбри. Конвеллер застыла в гостиной, не замечая активных жестов Фелиссы, подзывающих ее на кухню. В девушке играли противоречивые эмоции. Она была рада, что Эмбри и Ханна начали встречаться. Но ей было безумно жаль Пола. А когда он завыл в глубинах леса, и этот вой краем уха услышала Конвеллер, ее охватила злость. А еще Ким искренне веселилась, что Ханна так легко сдалась. В больнице она вставала на дыбы, между строк заявляя Конвеллер, что будет держать оборону даже на том свете. А тут, как говорил Джаред, всего один секс, и все. Девчонка рухнула. Ну и ну. С этими мыслями Ким прошла на кухню. Фелисса была права — Ханна действительно была в доме. Завидев Конвеллер, которая смотрела на нее с озорным прищуром, Колдрой тихо пискнула и уткнулась взглядом в свою кружку. Фелисса продолжала игнорировать странное поведение двух девушек. Она крутилась на кухне, доставая еще одну кружку и повторно ставя чайник. Женщине не было дело ни до каких забот или проблем. Она была искренне счастлива. Этой ночью Эмбри принес Ханну в свой дом. Ее начало клонить в сон, и квилет просто не знал, где ему уложить нареченную. Он чертыхался и материл сам себя, за то что не взял ключи у Беллы. Желание близости с нареченной выкидывало из его головы все годные мысли, и он даже не подумал, что в доме Эдварда и Беллы он мог не спать с Ханной, а то, что Ханна, в принципе, могла там просто спать. Но Эмбри почувствовал себя легче, когда обеспокоенная Фелисса появилась в прихожей. Потому что она не разразилась привычными нотациями, а только удивленно ахнула, прикрыв рот ладонью. В руках сына была бледнолицая девчонка, которую он держал так бережно, словно она может рассыпаться и исчезнуть. — Мам, потом, окей? — тихо попросил Эмбри. Он аккуратно обогнул Фелиссу и пошел в свою спальню. Фелисса молчала, но следила за сыном. Она с несдержанной улыбкой наблюдала, как он тихо ругался. Эмбри был неряхой — на его кровати жили крошки и мусор, уже сливаясь с постельным бельем. Фелисса привычно закатила глаза, недовольная небрежностью сына. Но она подала голос по другому поводу. — Уложи девочку ко мне в кровать, Эмбри. Сменишь потом постельное белье, наконец-то. Поспишь на диване. — Окей, мам. Прости. Фелисса дрогнула. На миг она перестала дышать, что Эмбри не заметил или ловко проигнорировал. В спальне матери он укладывал Ханну, мысленно желая ей самых добрых и сладких снов. А когда вернулся к Фелиссе увидел, что она робко прикусила губу, все еще не веря в услышанное. Эмбри дернул бровью, не понимая, в чем дело. — Мой мальчик… Это девочка на тебя очень хорошо влияет. Ты просто никогда перед мной не извинялся, — Фелисса выдохнула и раскинула руки. Тогда уже Эмбри дрогнул, не в силах улыбнуться. Он никогда не замечал за собой дурного поведения. Его недобитый максимализм всегда следовал впереди, а в сознании держались все обиды, которые Эмбри никак не мог простить. Но Ренесми была права — сегодня действительно был хороший вечер. И для Ханны, и для Эмбри, и для Фелиссы. Он обнял маму, после чего она взглянула на него с улыбкой. — Твоя? — Фелисса хитро прищурилась. Эмбри отразил ее действие. Мать и сын стали похожи еще больше. — Моя. Только Ханна не разделяла их восторгов. Проснувшись в незнакомом месте, первым делом она дрожащими руками скинула с себя одеяло. Но облегченно выдохнула, видя на себе хоть какую-то одежду. На ней была большая футболка Эмбри, которая выглядела как платье, а пахла вкусно и притягательно. Только сколько бы Ханна ни принюхивалась, она никак не могла понять, что это был за аромат. Слишком натуральный, яркий и незнакомый запах. Может, так пахло горячее и крепкое тело квилета? Ханна в конец растерялась, когда в комнату постучались. Она ничего не ответила, и тогда Фелисса сочла это приглашением. Ханна сразу поняла, кем являлась эта квилетка. Эмбри был очень похож на свою мать. Они даже брови кривили одинаково, так же смешно и выдавая морщинку в переносице. Фелисса пыталась долго и упорно разговорить Ханну. Она игнорировала ее призрачные намеки поговорить потом. Но миссис Колл не отступала. Ханна смогла передохнуть от нее только в душе. Она спустилась на дно поддона, чувствуя, как тело ее почти не слушалось. Ханну трясло, голова гудела, свистело в ушах. Перед глазами плыли ночные звезды пляжа Ла-Пуш. Пляж Ла-Пуш… единственное, что она ясно помнила. Все остальное вылетело из головы со свистом, не простившись. Ханна хмурилась, когда просушивала волосы полотенцем. Ей хотелось узнать у Эмбри, как именно они добрались до пляжа. Взглянув на свое опухшее и красное отражение, Ханна криво ухмыльнулась. Она не была сегодня очаровательна или очень красива. У нее даже изо рта пахло помоями — три раза чистила зубы, и бестолку. Но, тем не менее, Эмбри Колл захотел Ханну. Та помнила, как на пляже Ла-Пуш они занимались ненормальной любовью. Видимо, какой бы пьяной ни была Ханна, она бы ни в каком состоянии не выкинула из головы знания о странных принципах странного парня. Даже когда он лежал на ее обнаженном теле, и слушал рваный шепот, со стонами и мольбой заняться делом, квилет не снимал с себя брюки. Он жаждал поцелуя любви — славный парень был слишком славным. Фелисса покорила Ханну яичницей, жареной картошкой и бобами в томатном соусе. А когда Ханна осмелилась и спросила, нет ли в доме Коллов жгучего перца, Фелисса обрадовалась еще больше. Она поставила перед Ханной красный и черный перец, свежую упаковку чили и жгучий лаймовый соус. Колдрой с улыбкой пустила все в расход. Но помрачнела, когда Фелисса приземлилась на соседний стул. Лицо женщины покинули тени былой радости. Даже рука, на которую она облокачивала подбородок, начала подрагивать. — Вспомнила отца Эмбри, Ханна. Он как и я очень любил острое, — поделилась Фелисса. Ханна ухмыльнулась, но запила неуместный смех горячим черным чаем. — Эмбри рос без отца? — поинтересовалась Ханна. Кусок яичницы чуть не пошел ей не в то горло. С трудом сглотнув, Ханна поняла, что этот вопрос у нее вырвался на автомате. Может, она и не хотела его сама задавать. — Да, дорогая. Тяжелая жизненная история. Я тебе расскажу о ней потом, — Фелиссе вдруг снова просияла. Будто на ее спине был выключатель, который зажгли и вновь включили свет. — А пока кушай, приходи в себя. Как вы с моим мальчиком отдохнули? Хорошо погуляли? — Да, Фелисса, спасибо. Было очень весело, только я ничего не помню, — Ханна несдержанно хихикнула, почувствовав себя неловко. Но Фелисса не думала на нее наседать. Она облокотилась на спинку стула с беспечной улыбкой и закатила глаза. — Ох, дорогая, вы еще молоды и зелены. Я в вашем возрасте гуляла, отрывалась. Так шарахалась, что от меня все шарахались! Ханна расширила глаза. Фелисса сидела перед ней в розовом фартуке и с румяными щеками. А недавно в ее руке была лопатка и сковорода с горячей яичницей. Представить маму Эмбри в другом свете Колдрой просто не могла. — Как вы познакомились с Эмбри, дорогая? Вы давно вместе? Просто сын мне ничего о себе не рассказывает… — в голосе Фелиссы сквозила грусть. Та самая, которая Ханну смутила и не дала открыть рот. Она с трудом ответила, когда доела яичницу и начала лениво ковырять вилкой жареный картофель. — Не так давно, эм… Я бы не сказала, что мы прям встречаемся… Понимаете, просто… Не знаю, как сказать, ох, — Ханна облокотила локти на стол и прикрыла ладонями лицо. Она могла поклясться, что опять покраснела до кончиков ушей. — Понимаете, мы официально не встречаемся с вашим сыном. Просто вместе отдыхаем и… нам хорошо. Да, пока этого хватает. — Главное, что вы любите друг друга, дорогая. А свадьба, дети — это так, напускное и не срочное. Я еще молода, внуков могу подождать, — Фелисса снова светилась. Ее глаза метались от красной Ханны до фотографии в рамке. Над кухонным столом висело фото маленького Эмбри, где он был в смешном галстуке и в белой рубашке. Ханна проводила взгляд Фелиссы, и та пояснила. — Это Эмбри пошел в первый класс. Я с трудом его туда загнала. Он всегда был непослушным ребенком. Пришлось немного схитрить. Ханна, дорогая, женская хитрость никогда не будет лишней. Я помню, как сказала своему мальчику, что школа — это не навсегда. Так, всего лишь по понедельникам, вторникам, средам, четвергам и пятницам. А выходные — только его. Эмбри это устроило! — Ха-ха-ха! — Ханна искренне засмеялась. Ее насмешила эта история. Кажется, Эмбри сразу родился тупым индейцем, и это ему никто не навязывал. Фелисса замолчала. Ханна опять смутилась и приступила к своей жареной картошке. Нож ее не слушался, отказываясь нормально держаться в дрожащей руке. Фелисса ничего не замечала. Она продолжала сидеть рядом, рассматривать девушку своего сына и иногда грустно качать головой. Фелисса была проницательней, и приметила, что Ханна была скромной и зажатой. Но это явно не были ее врожденные качества. Она боялась быть более открытой. Это открытие Фелиссу не радовало. Как же она будет танцевать с Эмбри на их свадьбе, если боится лишний раз поднять глаза? А еще мама Эмбри приметила на Ханне синяки и ссадины. Но не стала задавать лишних вопросов. Фелисса была уверена, что Эмбри не обидел бы Ханну. Но она просто старалась не думать, какие неприятности застали его девушку. Женщине было больно. Ханну выручила Ким. Она позвонила в дверь, и Фелисса пошла ее открывать. Только настроение Колдрой опять испортилось, когда она заметила Конвеллер. Ведь девушка была уверена, что вернулся Эмбри, чтобы отвезти ее назад в Сиэтл. — Ким, тебе сколько сахара? — поинтересовалась Фелисса. — Без сахара, Фелисса, спасибо, — Ким быстро ответила и вернулась к своему излюбленному занятию. На сегодня ее хобби стала красная Ханна Колдрой, которая до сих пор на нее не взглянула. Ким закатила глаза, постучав пальцами по деревянному столу. С беспечной и наигранной улыбкой она посмотрела на Фелиссу, когда та переставила перед ней кружку с чаем. — Можно нам поговорить с Ханной? Наедине? — Конечно, Ким. Я буду в гостиной. Не забудь попрощаться со мной, дорогая, — Фелисса тихо хихикнула, потрепав Ханну за волосы. — А то убежишь, а я не узнаю. Вы похожи с моим сыном. Он тоже неразговорчивый. Ким послала воздушный поцелуй счастливой Фелиссе. А когда та ушла, и девушка адресовала такой же Ханне, та чуть не упала со стула. Кошачьи глаза Конвеллер сощурились, довольные растерянностью девчонки. Они пробежались по футболке, которая висела на Ханне как платье. — Футболка Эмбри, — поиграв бровями, доложила Ким. Ханна залпом допила свой чай и громко опрокинула кружку на стол. Ким продолжала забавляться. — Ну и ну, Кантри. Не думала, что ты так просто сдашься. — Не понимаю о чем ты, Ким, — Ханна разозлилась. Но она все еще смущалась, и не могла окатить Конвеллер ядом с ног до головы. Ханна встала со стула, но замешкалась, и одернула футболку. Ким присвистнула, замечая на коленях Кантри синяки и ссадины. — Боевые шрамы? — Ким… — Ханна изумленно выдохнула, попятившись к подоконнику. Она вообще не понимала, что происходит. Ведь в больнице Конвеллер не смотрела на нее с отвращением, как сегодня. Даже когда речь зашла о работе Ханны, ни один мускул на лице квилетки не дрогнул. Конечно, Ханна не думала, что та полностью ее поняла. Но сегодня был другой день. На маленькой кухне Коллов, где с трудом помещалось три человека, Конвеллер сидела абсолютно другой, и Ханна не могла узнать девушку перед собой. Ким сморщилась, видя реакцию Колдрой. Она попыталась натянуть на себя улыбку, но та вышла кривой и неестественной. Тогда Ким продолжила стучать пальцами по столу и стала самой собой. Ханна была права — Ким не испытывала явного отвращения к ее работе. А за годы жизни она научилась скрывать свои эмоции, но в доме Коллов в ней что-то тронулось. Только к Ханне Колдрой и к тому, как она себя вела. — Кантри, ну, извини. Меня просто слегка коробит твое поведение. Отдаешься Эмбри на нашем пляже, а потом будешь прыгать на члене Лейхота? Так? Может, ты сделаешь выбор? К глазам Ханны подступили слезы. Она теперь не могла найти себе места на кухне Коллов, где Ким загнала ее в угол, как зашуганного воробья в маленькую клетку. И квилетка, как будто, этим наслаждалась. Она перебирала перышки, ощипывала ненужные и ранила лапы, не давая Ханне сделать шагу куда подальше. Ким искренне злилась. Она не наседала бы на Кантри, если бы та действительно сделала выбор, и хотя бы Лейхоту дала отворот поворот. Когда Джаред рассказал ей о потерянном брате, которого разрывала боль, едва он услышал звуки близости Ханны и Эмбри, Ким чудом сама себя убедила разговаривать с Ханной хотя бы чуточку мягче. У нее не получилось. Редко девушка следила за словами. А совести в ней в принципе не было. Это было лишнее качество в человеке. Преследуй оно Ким, то она бы в школе не смогла избивать младшеклассников. — Ты ждешь от меня извинений, Кантри? — ехидно спросила Конвеллер, когда Ханна опустила голову и обняла себя руками. Она перетянулась через стол и прошипела следующую фразу. — Обойдешься. Я подумаю над своим поведением, когда ты прекратишь себя так отвратительно вести. Ты, блять, не имеешь право мутить с обоими моими братьями. Порадуй хотя бы и скажи, что ты догадываешься, что им, сука, больно. — Пол… Пол мне разрешил… — Что? Что-что, Кантри? Я тебя не слышу. Вынь хуй изо рта, окей? И говори нормально. К Ханне вернулись силы. Ее губы охватила дежурная любезность, а глаза зажглись мокрым блеском. Она играючи подошла к озлобленной Ким и склонилась перед ней, держа руки на коленях. Ким захотела дать Ханне пощечину. Но она сдержалась, подумав, что даже она не приведет тупую девчонку в чувство. — Какая ты странная, милая, — Ханна произносила нараспев каждое слово, надеясь, что ее голос резко не сядет. — Ты же мне сказала в больнице, что понимаешь, почему я встречаюсь с Полом. Мы с тобой любезно поговорили, а еще ты называла меня сестрой. В чем дело? Сказала бы сразу, что я должна мутить только с одним твоим братом, чтобы другой не расстроился. Я блондинка, Ки-и-имми, и сама до этого не дойду. Ханна обратилась к Ким ласково. Она прекрасно помнила, что той претило нежное сокращение ее полного имени. Ким улыбнулась, и Ханна дрогнула. Своими зубами Ким могла прокусить ей артерию на шее. — Ты права, Колдрой. Я реально тебе говорила, что понимаю твою симпатию к Полу. Но просила дать Эмбри шанс. Вот только скажи мне вот что… — Ким резко встала со стула, так, что Ханна отскочила и чуть не упала. Руки Конвеллер были сжаты в кулаки. И Ханна не знала, что в прошлом Ким под ними пострадало ни одно смазливое лицо. — Где я в своей речи заикалась, что ты можешь трахаться с Эмбри на нашем пляже, где вас услышит Пол? Тупорылая сука, а? Давай, напомни! — Пол… — в бреду повторила Ханна имя парня. Она закрутила головой, словно Пол сейчас был здесь, слыша их разговор. Ханна прикусила губу, прикрыв глаза. Ее зашатало на месте, а лицо побледнело. — Пол нас слышал? Как? Он… он был на этом пляже? — Был близко к пляжу, Кантри. И да, он все слышал. Ему эта песня не понравилась. — Ким, я не знаю, о чем ты думаешь, — Ким удивилась, дернув бровями. Голос Ханны зазвучал ровно и спокойно, а еще уверенно. — Но я тебе еще раз скажу, что Пол разрешил мне встречаться с Эмбри. Он позволил мне сделать выбор самой. Чтобы я поняла, смогу ли противиться нити или нет. — И как, Кантри? Смогла? Смогла всем дрожащим от оргазма телом? — язвительно спросила Ким. Она начала пританцовывать и парадировать голос Ханны, когда та звучала тихо и пискляво. — О, дорогой Эмбри! Какой же ты сладкий и вкусный! А эта нить — лучшее, что случилось в моей жизни! Бедный Пол, не знал, куда меня отпускает! — Ким! Да ты сама себе, черт побери, противоречишь! Теперь ты звучишь так, будто тебя не устраивает моя близость с Эмбри! Но ты же просила дать ему шанс! — Меня устраивает твоя близость с Эмбри, но не тогда, когда ты встречаешься еще и с Полом! Закрой свой поганый рот, блять! — Ким стукнула кулаком по столу. Ханна стукнула своим, и они обе застыли напротив друг друга со свирепыми взглядами. — Видимо, что у тебя и в каждом ухе по чужому хую. Ты должна была сближаться с Эмбри, когда отвадила бы Пола. Черт побери, Колдрой — ему, блять, больно! Мне похуй, что он тебе там говорил! Какая же ты тупая, блять! Тебя что, никто никогда не любил? Ты вообще не понимаешь, что слова Лейхота — это просто слова? Он впервые очередь думает о тебе! Нихуя ему не прельщало отпускать тебя к Коллу, а ты даже не додумалась до этого! Определись, какой из моих братьев тебе нужен. И держи свои ноги сдвинутыми, пока не поймешь! Ханну опять пошатнуло. А когда Ким оттолкнула ее и дала пощечину, перед глазами Колдрой поплыло прошлое. У Ким была нить с Джаредом. Девушка рассказывала о ней со скорбью и сожалением, не понимая, почему духи племени свели ее именно с этим квилетом. Ким обернулась на Ханну, скрипя зубами, когда услышала от нее тихий смех. Она замахала перед той рукой, но Ханна промолчала и провела ладонью по своей красной щеке. Ким оставила больную пощечину. Видимо, она точно знала, как ставить удар. Удивительная девчонка. В чужом глазу соринку видела, а в своем бревна не замечала. — Я тебя услышала, Кимми, — Ханна продолжала напевать нежную кличку девушки. И если бы та решила теперь забить ее до смерти, это прозвище было бы последним словом Колдрой. — Подумаю над своим поведением. Извини, но мне пора уходить, а то у меня работа. — Пешком пойдешь, Кантри? — с сарказмом уточнила Ким. Девушки атаковали друг друга, выжимая все соки. Но теперь этим наслаждалась только Ханна. Она беспечно пожала плечами на вопрос Конвеллер и оставила ее без ответа. — Эмбри в мастерской? — Ханна кивнула. — Окей. Поперли, я тебя доведу. Ты вряд ли помнишь где это. — Ты знаешь, что я была в мастерской? — нахмурившись, уточнила Ханна. А когда Конвеллер резко обернулась на нее, сверкнув сталью в кошачьих глазах, она отскочила на шаг. — Естественно, Кантри. Иди одевайся. Ким ушла в прихожую. А спустя пару минут, в которых Ханна не двигалась, квилетка чертыхнулась и вернулась на кухню с грозным видом и очередными гадостями. — Ты… — Да ты меня убьешь, Конвеллер, — спешно перебила Ханна, махая руками. — Я тебя боюсь, бешеная. — Не убью, Кантри. Я слишком люблю своих братьев, чтобы причинить им очередную боль. Это твоя работа. Пошли уже, у меня полно других дел. Я тебе не собираюсь весь день сопли вытирать. — Да кто тебя просит, блять! — Ханна вспыхнула. Еще одно слово от Ким, и она утянет ее в драку, чем бы она ни закончилась. — Зачем ты вообще ко мне лезешь?! Хочешь, я исчезну из вашей жизни так, будто меня никогда и не было! Ты же меня ненавидишь, Ким! Лицо Конвеллер вытянулось в изумлении. Она захлопала глазами и вдруг поковырялась пальцем в ухе. Всем видом Ким намекала, что слова Ханны ее обескуражили. Даже взгляд Конвеллер потеплел, и она неловко передернула плечами. Может, ей стало стыдно. Кто знает. — Я тебя не ненавижу, Кантри. Ты меня просто дико злишь, и все. Но извиняться не собираюсь. И убивать тебя тоже, хотя честно, мне хочется. Но тебя уже проучили. Жаль, правда, что на пользу тебе это так и не пошло. Иди за одеждой, мы уходим! Ханна не отреагировала. Тогда Ким закатила глаза и утащила Колдрой в спальню Фелиссы. Та проводила девушек удивленным взглядом, ясно видя на лице Ким натянутую улыбку, а на лице Ханны полный ужас. И когда Ким остановила Колдрой возле смятой одежды, в сознании девушки пронеслось очередное воспоминание. Чуть позже все происходящее в отельном номере заиграло яркими красками, в которых Ханна не видела ничего, кроме наглого лица Конвеллер. Ханна помнила, как Джаред швырнул в нее одежду. В настоящем на его месте стояла Ким, по которой ясно было видно, что она могла проделать тоже самое. Ханна прикусывала губы, рвано дышала и натягивала на себя юбку и кардиган. Она прекратила испытывать к Ким злость. Теперь она ее боялась. Нареченная Джареда в больнице называла его ублюдком. А себя вела не лучше. Она знала о поступке своего суженного, и ясно намекнула, что одобрила каждое его действие. Может, духи племени Квилетов не ошиблись? Почему эти двое вставали на дыбы, если они более чем подходили друг другу? Ханна избегала взгляда с Ким. Видя это, та фыркнула и ухватилась за ее руку, собираясь вытащить из дома Коллов. Но она приостановилась в прихожей и с возмущением взглянула на притихшую Ханну, которая проигнорировала Фелиссу. Та с ней попрощалась, а Колдрой не ответила. — Рот открой, Кантри. Будь добра. — До свидания, Фелисса! Была рада познакомиться! — Ханна заговорила громко и радостно. Кажется, у нее это вышло искренне, раз Фелисса не смутилась и бодро попрощалась с ней еще раз. Ким вела Ханну в неизвестном направлении. Колдрой не успевала за быстрыми и тяжелыми шагами девушки. Ей пришлось волочиться следом, как маленькому и непослушному ребенку. Но судя по виду Конвеллер — она будто вела ее на расстрел. Ханна чувствовала, как страх сжимал ее сердце, и она смотрела на Ким, пытаясь разглядеть хоть малейший намек на жалость или сомнение. Вместо этого на лице той играла легкая усмешка, словно ей нравилось это небольшое представление. — Куда ты меня ведешь? Мне кажется, что мастерская в другой стороне… — с дрожью в голосе поинтересовалась Ханна. Ким проигнорировала, продолжая свой стремительный марш. Она остановилась возле своего дома. Само собой, Ханне он был незнаком. Пусть дома в резервации особо не отличались между собой, все равно, в каждом из них было что-то особенное. В этом жилище точно были скрипучие полы и затертые углы, а еще дешевая и старая мебель. Ханна подошла ближе, рассматривая окна, заклеенные цветными бумажками. Здесь, в резервации, все детали оживали и каждая мелочь имела значение. Руки Ханны невольно потянулись к входной двери, но она вовремя одернулась. Но, обернувшись, девушка подскочила на месте. Ким тихой поступью подошла к Ханне и сейчас показывала ей ключи. Ханна наблюдала, как Конвеллер с привычной ухмылкой крутила их на одном пальце. Но ее голос стал звучать спокойней. — Это мой дом, Ханна, — объяснила Ким. — Я оставлю тебя тут, а сама съезжу к Эмбри, потому что мне нужно с ним поговорить. Он от меня тебя заберет. — Твой дом… — Ханна встрепенулась, с ужасом отскакивая от Конвеллер подальше. Та вскинула бровь, но продолжала ухмыляться. Ким опять издевалась — она закатывала глаза к обшарпанному козырьку веранды и свистела себе под нос. У Ханны было дежавю. — Моего придурка нет дома, расслабься. Пошел гулять, как сам сказал. Я на долго не пропаду. А ты пока можешь вымыть у меня полы, потому что Кэмерон измазал их собственной кровью. В благодарность скушаешь рагу из желудя и свежеиспеченный кукурузный хлеб. Я очень вкусно готовлю, Кантри. Порадуй себя, а то тебя скоро ветром унесет. Дрожишь, как банный лист. По крайней мере, Ким была собой. И накидала Ханне комплиментов так, как умела. Колдрой скрестила руки на груди и, не глядя на бесящую Конвеллер, беспрекословно заявила: — Я ничего не буду есть, потому что в вашем доме мне уже первый кусок встанет поперек горла. И полы сама помоешь. Я поеду с тобой к Эмбри! Не собираюсь оставаться в любовном гнездышке двух отморозков! — И я отморозок, Кантри? — Ким наигранно ахнула. Она, наконец, открыла дверь и любезно пропустила Колдрой вперед. Та быстро миновала прихожую, с целью укрыться подальше от нахальной квилетки. Но та быстро подоспела и, указывая на себя пальцем, повторила свой вопрос. Ханна чувствовала свое превосходство, думая, что смогла немного осадить девчонку. — Да, ты отморозок, Кимми, — присев на диван, Колдрой фыркнула от того, что одна половина проваливалась. Доска упиралась ей в ягодицу. — Окей, Кантри, буду отморозком, — Ким заговорила с кухни. Она не стеснялась выражений. — Это лучше, чем быть дешевой шлюхой. Ханна ощутила, как горечь и едкая желчь снова наполнили ее сердце. Воспоминания из отельного номера прижимали ее к сломанному дивану Конвеллер и каждый миг, в которых та не подавала голос, только усугублял страдания Колдрой. Но стоило сказать Ким спасибо. Именно с ней Ханна поняла, что такого отношения точно не заслуживает. Ким не разделяла ее мнение. Она фыркала, не давая Ханне подняться с дивана. Когда та успокоилась, Конвеллер потрясла перед ней бутылкой апельсинового сока. Ханна скрестила руки на груди, дернув головой подальше от пронзительного и наглого взгляда квилетки. Но она опять ухмыльнулась. И, вспомнив старые добрые, схватила Колдрой за волосы и сунула ей бутылку в рот, как соску. Ханна моргала глазами, но быстро их прикрыла. Ким хмыкнула и вышла из дома, напомнив тупой Кантри что-нибудь поесть. Когда дверь за Ким хлопнула, в воздухе витала тишина, в которой Ханна почувствовала легкую подавленность. Она послушно сделала пару глотков сока и встала с дивана. Вслепую идя в сторону кухни, Ханна столкнулась с тяжелым шкафом. Ей пришлось открыть глаза и снова увидеть нынешнюю реальность, в которой она была в доме полных отморозков. Ханна шмыгнула носом, крепко сжав зубы. Сделала вдох и выдох, но потеряла себя. Сок выскользнул из ее руки. Услышав звон разбитой бутылки, Ханна простонала и прикрыла лицо ладонями. Она заплакала навзрыд. Ноги словно приросли к полу, и она не могла двинуться, застыв в этой мгле. Воспоминания о прошлом прекрасном вечере теперь напоминало далекие звезды — сияющие и недосягаемые. Ханна не понимала, что от нее хотели. Пол говорил одно, Ким другое… А саму Ханну никто ни о чем не спрашивал. Она была согласна с Конвеллер лишь в одном — в том, что причинила Полу боль. Но это было не намеренно. На миг Колдрой вспыхнула, сквозь сопли и слезы ругнувшись вслух. Откуда она могла знать, что Пол будет на этом пляже и все услышит? У Ханны возникла мысль ему позвонить. Но она не нащупала телефон в карманах, а дальше вспомнила, что не увидела и сумку в доме Эмбри. Передернув плечами, Ханна запрокинула голову, снова делая вдох и выдох. Карлайл был прав — это легкая гимнастика действительно помогала собрать остатки разума в кучу, и успокоить дрожащее тело. Ханна собиралась звонить Полу, но только в Сиэтле. Потому что этим днем она снова встретится с Эмбри, не зная, что еще ему сказать. Ханна была уверена лишь в одном: индеец поплыл, как кот, объевшийся сметаны, когда смог ее взять. Ханна дергалась, не зная, стоило ли говорить об этом с квилетом. В конце концов, она поняла, что в ее жизни итак слишком много гадостей, и хотя бы эту ситуацию можно было спустить с рук. Пока Ханна дожидалась Ким, она решила вытереть пролитый сок. Хотелось, конечно, оставить наглой Конвеллер такой подарочек, но Ханна вытирала пол больше для себя. Она не любила грязь и не признавала ее ни в каком доме. Увлекшись любимым делом, где на глазах старый пол становился чище, Ханна тихо насвистывала заглавную песню из «Доктора Кто». Ей слегка стало лучше, когда она выплакалась, и когда Конвеллер перестала ее одаривать своим вниманием. Ханна даже неуловимо улыбнулась, подумав, что скоро вернется в Сиэтл и сможет вернуться к работе. Она взяла себе два выходных и была уверена, что Марси чуть не охватил инфаркт, когда она услышала такую просьбу. У Ру не было выходных. Никогда. — Ну вот, — тихо произнесла Ханна. Она часто разговаривала сама с собой. — В доме этого урода хотя бы станет чуть-чуть чище. Колдрой поднялась на ноги и потянулась. Кости хрустнули и напряжение в мышцах слегка спало. До тех пор, пока Ханна не развернулась в сторону прихожей. Она вскрикнула и замерла на месте, прислонив раскрытые ладони к груди. Сама Колдрой чувствовала бешеный стук своего сердца, а о Джареде и речи не было. Он стоял в дверях, в вальяжной позе. Квилет облокачивался на шкаф, держа руки в карманах. Его взгляд был острым и пронзительным. Он не избегал шалаву Эмбри, как бы она того не хотела. Джаред слегка склонил голову и нараспев, как своя ненаглядная, заговорил: — Привет, крошка. Какими судьбами? — Джа… Джаред… привет. Я, просто… — Ханна съежилась под тяжелым взглядом и под дикой злостью, которая усиливала жар в теле квилета, заставляя того гореть. Джаред приближался к ней тихой поступью, держа руки в карманах. Ханна отступала от него, стремясь избежать близкого расстояния, в котором огромный Кэмерон склонился бы над ней, как над зашуганным щеночком. Она глубоко вдохнула, сдерживая слезы, и вдруг поняла, что уходит не только от него, но от собственных страхов. Наверное, Джаред наслаждался такой реакцией. Ведь он ненавидел Ханну Колдрой, и ничего не мог с собой поделать. Ханна ударилась спиной об дверь, ведущую в ванную. Она бегло оглянулась, но не успела сделать и шага в сторону, как подле ее лица приземлились сжатые кулаки Кэмерона. В этом доме, где он зажал Ханну и не давал ей даже дернуться, Джаред — охотник. — Договаривай, что ты там хотела сказать, — голос Кэмерона был переполнен ядом, и Ханна несдержанно ухмыльнулась, не понимая, как квилет сам им не подавился. — Тебе весело, Дырокол? И что тебя развеселило? — Дырокол? — Ханна пыталась звучать более открыто и уверенно. Но секундой позже она с трудом заканчивала свою речь, переходя на тихий писк. Потому что Джаред вскинул кулак прямо перед ее лицом. — Про-о-ости… Просто, я удивилась такой кличке. У меня их много и все они странные, но… Но почему Дырокол? — Не нравится? — с наигранным расстройством уточнил Джаред. Ханна прикрыла глаза, чувствуя полную беспомощность. — Ладно... Тогда будешь просто дыркой. — Джаред, я уйду из твоего дома, только если ты меня отпустишь. — Отпущу. Но сначала обними братишку. Джаред отошел. Он раскинул руки, приглашая Ханну исполнить его желание. Ханна закрыла глаза и медленно скатилась по стенке на пол. А когда Джаред присел перед ней на корточки, продолжая держать руки в воздухе, Ханна простонала и попятилась от него в другой угол. Она поняла по Кэмерону, что он давно пришел в дом, и все время Ханна его не замечала. Как и внешнего вида — парень был избитым и покалеченным. — В чем дело? — Джаред с силой поднял ее на ноги. Зверь разрывал клетку. Ханна вскрикнула, когда ударилась позвонками об стену. — Ну, дырка? Давай! Обними урода!