Хорошие девочки плачут молча

— Проходи. Чувствуй себя, как дома. Произнеся это, Ханна отошла от двери. Но ее гость не торопился проходить в квартиру. Тогда Ханна несдержанно фыркнула и нетерпеливо подозвала его рукой, ясно намекая на одну вещь. Если она пригласила к себе Эмбри Колла, значит, ему нечего бояться, и он может пройти. Но Эмбри вдруг смешно смутился, дернул плечами. А когда он указал на себя пальцем, будто не веря, что именно его пригласила Ханна, та злобно рявкнула: — Опять забыл таблетки, славный парень? У меня аптека в соседнем доме. Можешь сходить за ними, а потом вернуться. Тогда Эмбри сдался. Дерзкая девчонка вернула ему уверенность и, пройдя в квартиру, парень громко хлопнул дверью. Какое-то время он не разворачивался, впившись взглядом в дверной глазок. Пока Ханна за его спиной не начала стучать ногой по полу. Под ровный ритм квилет обернулся и, наконец, заговорил: — Рад, что у тебя, как всегда, прекрасное настроение, степлер. А как у тебя дела? — Раздевайся, Эмбри, — видя, как на лице индейца появилась фальшивая ухмылка, Ханна закатила глаза. — Снимай свою рубашку, парень. Хотя, странно, что ты без куртки. На улице уже холодно. Ты вообще не мерзнешь? — Мерзну, — в том же тоне отвечал Эмбри. Рубашку он снял, но оставил в руках. — Я мерзну от твоего холода, девочка. Ханна устало вдохнула. В принципе, Эмбри не вызывал в ней особого раздражения. С последней встречи он слабо поменялся. Разве что, вел себя слишком неуверенно. Как будто боялся вернуть себе прежней напор. Она даже слегка расстроилась, когда индеец приблизился к ней, но стоял ровно. Его руки не загуливали, губы не опускались на ее щеку или лоб. А клетчатая рубашка затряслась в его руках. Эмбри избегал с ней взгляда. Ханне стало его жаль. Она даже добавила мягкости в свой голос, и положила ладонь на смуглую щеку квилета. Он не отреагировал и, кажется, даже не дышал. А когда Эмбри прикрыл глаза, Ханна смутилась и прикрыла свои. Отличное начало свидания. Когда Ханна писала ему утром и звала к себе в гости, она уж точно не думала, что Эмбри придет именно таким. Как будто кто-то невидимый держал парня на прицеле, не давая сделать никаких движений. Тех самых, от которых в прошлый раз Ханна краснела, терялась и… и чувствовало ясное влечение к этому славному парню. Может, его поведение могли объяснить слова Квила. Когда они ночью вернулись в квартиру Ханны, тот задержался на какое-то время. Ханне было неловко топтаться на месте и сидеть с парнем в звенящей тишине, пока он пытался подобрать слова. Она налила себе и Квилу чай, достав еще одну пачку клубничных Oreo. А рядом с кружкой Квила приземлились его четыреста долларов, которые Ру так и не отработала. Тогда Квил заговорил с ней именно на эту тему, но вкратце. Так, слегка насел с нравоучениями, что Ханне не нравилась ее работа, но та продолжала ей заниматься. А когда Квил заговорил об Эмбри, то не выдал ничего об этом парне, а лишь взял с Ханны обещание. Не говорить его брату, кем она работает. — Если я начну встречаться с Эмбри, Квил, когда-нибудь он это все равно узнает. А ты, например, не будешь себя чувствовать неправильно? Я буду с Эмбри, но продолжу спать с другими мужчинами за деньги. И Пол… — Хватит гадостей, Ханна, — когда Квил заговорил, Ханна впервые увидела его таким злым. — Дай Эмбри шанс, а потом, надеюсь, ты бросишь свою работу. Не говори ему о ней, прошу. Никогда. И, если он узнает, это будет не твоя вина, а наша. — Пол мне как-то сказал, что, если бы он был на месте Эмбри, его бы разорвало от ярости и боли. С Эмбри будет тоже самое? — Да, Ханна. К сожалению, Лейхот прав. И, если ты еще не собираешься его отшивать, пожалуйста, хотя бы просто присмотрись к Эмбри поближе. Это он тебе нужен, а не Пол. У того другая судьба, Ханна, но он полный еблан и не понимает этого. Больше они ни о чем не говорили. Квил ушел, не прощаясь, лишь легко приобнял Ханну. Та думала, что Атеару самого разрывало от яростной боли. Ведь он, как и другие, намеренно толкали Ханну в сторону Эмбри, прекрасно зная, что он мог узнать правду. И тогда ему было бы очень больно. Ханна моргнула, сделала вдох и выдох, по советам Карлайла, и снова оказалась в своей квартире. Эмбри, наконец, зашевелился. И силы к нему вернулись так резко, что Колдрой и понять ничего не успела. Индеец громко рыкнул и прижал ее к тумбе. Вскинул тело вверх, вынуждая присесть. Эмбри был слишком близко. Его горячее дыхание гуляло по красному лицу Ханны. А когда парень нагло провел ладонью по ее ноге, та вздрогнула. И прикрыла глаза, послушно обвивая ногами тело Эмбри. Ханна не видела выражение его лица. Но чувствовала знакомый взгляд — все такой же внимательный, ласковый, который был переполнен до краев странной и неизбежной любовью. Ханна ощутила губы Эмбри на своей щеке. Они легко скользнули к носу, к подбородку, к мочке левого уха. На каждой части лица бледнолицей квилет делал небольшие остановки, словно его губы хотели почувствовать, где кожа была особенно нежной. Пальцы Эмбри загуляли в излюбленном месте. Они неаккуратно прошлись по жилке на шее, после чего ущипнули ее, да так болезненно, что Ханна распахнула глаза и вскрикнула. Индеец не извинился. Казалось, он вообще не заметил реакции девушки, упершись взглядом в проклятую жилку. Она вновь воняла ублюдком Лейхотом. Как и сама Ханна. Эмбри сложно было вернуть себе самообладание, даже когда Ханна задергалась. Эмбри сделал ей больно, но не просто за это не извинился, так еще и точно не чувствовал себя виноватым. Холодный блеск в его глазах отражал безразличие, и он отрешенно наблюдал, как Ханна, растерявшись, пыталась собрать себя в кучу, словно разбитая ваза. А когда она толкнула Эмбри кулаком в грудь, тот схватил ее руку и, хрипло рыкнув, принюхался к запястью. Все тот же запах. Эмбри осыпал запястье Ханны грубыми и рваными поцелуями, прикусывая блеклые венки. Ханна хлопала глазами, опускала длинные ресницы и не знала, что ей делать. Но больше всего ее пугали не действия Эмбри, а своя реакция на его действия. Ханна не ощущала страха, лишь дискомфорт. Эмбри заговорил, когда прикусил мочку уха бледнолицей. Горячий и грубый шепот обжег ее ухо. — Ты меня доведешь до белого каления, девочка… — Ну, извини, Эмбри, — прошептала Ханна, прикусив губу. Голос квилета был таким же резким, как и его действия. — Но если ты хочешь это сделать… то, пожалуйста… можно хотя бы не на тумбе. Она твердая и неудобная. Эмбри очнулся. Вот так просто, словно Ханна дала ему битой по морде и сразу привела в чувства. Но шок на ее лице был ничуть не меньше, чем шок Эмбри, когда он отпустил ее руку, заглянул в глаза и слегка отстранился. — Ханна… Ты что, девочка? Что за мысли лезут в твою голову? — шептал Колл. — Ты же в прошлый раз мне сказала, что тебе нравится моя несдержанность. Что такое? Или… или тебе не нравится уже именно моя несдержанность? О, знакомый голос. Этим голосом Эмбри обсуждал мужиков в постели Ханны, вычислял их точное количество и пытался узнать имена. Ханна решила ему подыграть. Если она уже слышала такого индейца, то он уже видел ее выражение лица. Колдрой окунула их обоих в прошлое. Мгновение тишины, как натянутая струна, заполнило пространство. А когда их лица слегка расслабились, в воздухе застыло непонимание что каждому делать дальше. С каждой секундой оно становилось все ощутимее, и Ханне показалось, что она сидит не на тумбе, обвивая ногами тело крепкого квилета, а держит его за руку, и они оба смотрят в огромную пропасть. Опять Эмбри замешкался. Удивительно быстро он терял контроль, а еще быстрей терял себя. Глаза Ханны метнулись к потолку, откуда свет от тусклой лампы падал на лицо индейца. Свет был на его стороне — в полутьме коридора он подсвечивал для Ханны лучшие черты лица. У индейца пухлые губы, тень легкой щетины, охватившей подбородок. И на нем была маленькая ямочка, где палец Ханны мог когда-нибудь загулять. У Эмбри не было выразительных скул, как у Пола. Ханна бы сказала, что славный парень был весьма щекастым. А его глаза были огромными и перетягивали на себя все внимание, когда в них кто-то смотрел. Она смутилась окончательно. Ей вдруг стало стыдно, что она ни разу не всматривалась в лицо Эмбри. Так, навскидку прикидывала, что он был красив. Ханна видела в квилете тень, большую тень со своими ненужными чувствами, которые она навязывала Колдрой. Глаза Ханны опустились вниз. Легко и просто, будто там им было место — на приталенной черной футболке квилета, под которой выпирали соблазнительные мускулы, контуры крепкого и горячего тела. А еще у Эмбри были не слишком широкие плечи, но мощные руки, со вздутыми венками. Они казались слишком светлыми на смуглой коже. Будто шрамирование. Эмбри видел интерес, которым зажглась Ханна и с которым нагло изучала сначала его лицо, а потом и тело. Она прикусывала губы и рвано дышала. Волк зарычал. Но его невольная радость на собственные эмоции быстро переросла в глухое внутреннее напряжение. Эмбри чувствовал в Ханне окситоцин. Яркий и сладкий запах, претендующий на первое место на теле его нареченной. Запах раздразнил нюх зверя, отчего тот на какое-то время перестал чувствовать ублюдка Лейхота. — Нравится то, что ты видишь, девочка? — хриплый, едва слышный рык. Слова застревали в горле, протестуя и отказываясь выходить заместо решительных действий. — Да, Эмбри. Ты действительно очень красивый. Голос Ханны звучал непринужденно. Очевидно, что Эмбри был не первым накачанным красавцем в ее жизни, даже когда еще не было Пола. Пальцы Эмбри вернулись на жилку Ханны. И тогда той уже стало интересно, почему квилету это место так запало в душу, словно у нее не было более привлекательных и желанных. — Эмбри, чем тебе так нравится моя шея? Тот не ответил. Он искоса взглянул на Ханну, будто она спросила глупость. В девушке взыграло непослушание, и в этот раз она не позволила квилету с ненормальным упоением продолжать исследовать свою шею. Вместо этого, Ханна взяла ладонь Эмбри в свою. Но замешкалась, удивившись, что парень легко позволил ей это сделать. Кроме того, поймав взгляд Эмбри, она увидела в нем заинтересованность. А бровь на смуглом лице дернулась, вместе с уголком губ. Ему было любопытно, что будет делать Колдрой. Ханна дежурно улыбнулась. Она решила взять индейца на слабо и посмотреть, будет ли он следовать дальше своим принципам. Ведь Эмбри даже не целовал ее в губы, ожидая, пока Ханна сама этого захочет. Но была природа. И если бы когда-нибудь грянул Апокалипсис, разрушив привычный и устоявшийся мир, мужчины бы никогда не изменились. И Эмбри тоже должен был встрепенуться и возбудиться, когда Ханна положила его ладонь на свою грудь, и сама смяла холмик. Но парень не отреагировал. Тогда девушка недовольно хмыкнула, не понимая, что с ним не так. Как будто он не зажимал ее на тумбе, а она не обвивала его тело ногами. И словно расстояние между ними было больше двух метров, а не минимальное, где каждый ощущал дыхание друг друга. Но Эмбри, поймав перемену в настроении нареченной, громко ухмыльнулся. И смял ее грудь, по собственнически, грубо и совсем не ласково. По телу квилета пробежали мурашки, намекая ему, что Ханна была без бюстгальтера. — Клево, степлер… — несмотря на действия Колла, он вообще не звучал вызывающе. — Но давай я тебя сначала поцелую, окей? Ханна чудом успела вставить ладонь между их губами. И тогда Эмбри отскочил, так быстро, что девушка едва удержала равновесие на краю тумбы. Ее ноги упали на пол, на них с трудом нашлась опора. А когда Ханна подняла глаза, то увидела, как Эмбри смотрел на нее с широкой ухмылкой, скрестив руки на груди. Но его взгляд был печальным. Удивительно как много этот парень видел в простом поцелуе, в котором сама девушка не видела ничего. — Ну ты и странная, степлер, — заявил Эмбри, закатив глаза. Ханна отразила его действия, думая, что парень никогда сам не видел себя со стороны. — Почему я могу все, кроме обычного поцелуя? — Это с тобой что не так, Эмбри? — фыркнув, спросила Ханна. Она спрыгнула с тумбы и вернулась к телу квилета, смотря в его глаза с высоко поднятой головой. — Мне начинает казаться, что у тебя проблемы с мужским здоровьем. Ты, вроде как, можешь сделать все. Я не против. А ты хочешь поцелуй любви? Индеец не ответил и никак не изменился в лице. Тогда Ханна тихо психанула. Теперь она не успокоилась бы до тех пор, пока не узнала бы, сколько в этом квилете осталось сил держать себя в руках. Забудет ли он о своем детском поцелуе любви, если Ханна снимет с себя футболку, под которой не было бюстгальтера? Но Эмбри не дал ей этого сделать. Едва руки Ханны схватились за края футболки, тот дернул за них. Накрыл своими руками и поцеловал каждую ладонь. Пока Ханна продолжала злиться и хлопать глазами, индеец отпустил ее руки, но взялся за талию, а дальше ухватился за волосы и склонил их головы. Перекрыл все пути к спасению. — Грязная девчонка… Хватит меня соблазнять. Такая ты бесстыжая, степлер, что я скоро начну краснеть с твоего поведения. Скажи мне вот что… Тебя что, никогда не целовали просто так? Без продолжения? Ханна сглотнула. Она захотела потупить взгляд, но краем глаза увидела пухлые губы квилета и поняла, что на них заиграет бесстыжая ухмылка, если Ханна сдастся и ничего не ответит. Вот только ей на ум предательски не приходило подходящего ответа, даже самого ядовитого. И Эмбри все понял. Молчание Ханны говорило все за нее. — Очень жаль, девочка. Видимо, мы скоро начнем с тобой смотреть диснеевские сказки, чтобы ты узнала, что такое любовь. Любовь… Что такое любовь? Ханна вновь покраснела. В скором времени эта краснота окончательно сольется с ее бледной кожей, и без этого жара от стеснительности ей будет не по себе. Ханна нашла в себе силы заглянуть в глаза квилета. Все те же самые, ничего нового. Только у девушки была уже другая реакция на любовь и внимание в почерневших омутах. Ханна ощутила, как прилив тепла охватил ее от макушки до кончиков пальцев. А Эмбри стоял невозмутимо, и его губы были приподняты в неуловимой улыбке. И если бы в этот момент в прихожей Ханны зажглись тысячи лампочек, они бы не перекрыли весь свет и тепло, которые исходили от горячего индейца. Ханна не могла отвести глаз от его аккуратных черт лица, от свирепого блеска в глазах. Он одновременно обнажал, притягивал и заставлял ее трепетать, как трепетали бабочки в животе. — Я тебе нравлюсь, девочка… — очевидно вынес Колл, наслаждаясь каждым стуком сердца своей нареченной, ее подрагивающими веками и до одури красным лицом. — Ну, мое мнение ты знаешь, степлер. Ты мне не просто нравишься. Я хочу тебя больше всех на свете. — Так возьми, — пискнула Ханна, удивляясь своей смелости. Эмбри взял ее в заложники, и держал на прицеле. — Я… я, вроде как, не против, Эмбри. Мне… мне даже хочется. Давай. Зверь довольно поскуливал. Он закатывал глаза и несдержанно фыркал, виляя хвостом. Но человек ощущал не меньше радости и удовольствия, когда слушал такие слова нареченной. Только сейчас ей двигали гормоны, а не разум. Ханна пока не знала, что такое любовь. И Эмбри Колл должен был в лепешку разбиться, но показать грязной девчонке, что это такое. Почему люди, когда любят, занимаются любовью, а не трахаются. Эмбри поцеловал Ханну в щеку. И, ласково огладив пальцами пару веснушек, сказал: — Поцелованная солнцем, — и закатил глаза, договаривая. — А разжигаешь во мне бурю. Парадокс. — Все, парень. Проходи уже дальше. Я тут распланировала, что мы будем делать…. Но, видимо, у тебя есть свои планы. Ханна договаривала, когда Эмбри уже был в гостиной. Все в этой комнате рассказывало историю Ханны, которую он уже знал. Упитанный книжный шкаф напоминал, что бледнолицая излишне умная и образованная. Smart-приставка повторила Эмбри, что Ханна не просто так проявила интерес, когда он заговорил с ней о сериалах — очевидно, она любила любое кино. А диван, обитый вельветовой тканью, докладывал, что хозяйка бывала такой же мягкой и уютной до тех пор, пока не выпускала шипы. И только запахи в этой гостиной опять разозлили Колла, напоминая, что за всем хорошим всегда следовало все плохое. Квартира Ханны воняла бесчисленными и разными мужскими одеколонами, от которых зверь закашлял и какое-то время не дышал. А когда Ханна вернулась, Эмбри глубоко вдохнул еще ее запах и запах Лейхота. — Надеюсь, в шкафу никто не прячется, — грубо пошутил Колл. Его голос — едва слышный, с трудом выдавленный из сжатых легких. — Не знаю. Редко залезаю в шкаф, у меня там постоянно бардак. Ханна неопределенно пожала плечами и подсела к Эмбри на диван. Он постучал по своим коленкам, приглашая бледнолицую приземлиться туда, но та фыркнула и отсела подальше. Эмбри укололся о выпущенные шипы, но уже не удивлялся, зная, что его нареченная раскрывалась только под животным и грубым поведением Колла, а не под его лаской и нежностью. Бегло пробежав по Эмбри глазами, Ханна вдруг встала и приземлилась на пол, рядом со Smart-приставкой. Квилел наблюдал за девчонкой, но не заметил, когда он успела взять в руки пульт. Ханна включила телевизор и залезла в кинотеку с огромным количеством фильмов, сериалов и мультфильмов. Эмбри улыбнулся, склонился поближе к экрану и быстро приметил список, где осталось последнее, что смотрела девушка. — Я тоже люблю «Доктора Кто», — поделился он. Ханна оглянулась на квилета с таким изумлением, будто думала, что в его резервации ни у кого нет телевизоров. Но вдруг она смутилась. Ей пришли на ум слова Ким. Она заикалась, что у девчонки и квилета, которому она выпала судьбой, будут какие-то общие интересы. Ведь что-то их должно было свести. — Какие еще сериалы любишь, Эмбри? — для вида спросила Ханна. — Разные, степлер. Но из любимых «Доктор Кто», «Две девицы на мели», «Игра престолов», — все сериалы, которые перечислял Эмбри, Ханна смотрела и любила. Но когда она поднималась на ноги, то категорично заявила: — «Игра престолов» зачетная, но последний сезон полная хуйня. Сценаристы загубили шикарный сериал концовкой. — А мне понравилась концовка, — пожал плечами Эмбри. Он поймал недовольство в глазах Ханны, и также недовольно на нее посмотрел. Она что, думала, что он будет с ней во всем соглашаться? — Значит, у тебя нет вкуса, парень, либо ты смотрел весь сериал сквозь пальцы, раз не понял, каких дыр понаделали сценаристы, — пояснила Ханна. Обложила комплиментами, не иначе. Эмбри закатил глаза и раскинул руки, одной из которых случайно попал по плечу Ханны, когда она присаживалась назад на диван. Эмбри замер, видя, как девушка заворчала и погладила плечо. Но когда он потянулся к ней и осмотрел место, куда приземлилась его рука, меньше, чем на секунду, Колдрой снова фыркнула. Эмбри реагировал так, будто попал ей кулаком в глаз с разбегу, столько было в нем волнения. — Я живая, Эмбри. Честно, могу даже на тебя дыхнуть, — не получив ответа, Ханна громко выдохнула в лицо Эмбри. Беспокойство на нем исчезло. — Может, ты думаешь, что я могу растаять? Все окей, парень. Мне не больно и ты, вроде как, не специально. — У меня никогда не было бледнолицей девчонки, которую я бы так сильно любил. Естественно, я переживаю, потому что у вас слишком тонкая и нежная кожа. — Сочту за комплимент, Эмбри. Но, надеюсь, ты не захочешь надень на меня защитный костюм. Теперь думай, что мы будем с тобой смотреть. Реально диснеевскую сказку? — Сказку? — переспросил Эмбри. Мысли в голове растерялись, вообще не понимая, о чем говорила Колдрой. Как легко эта грязная девчонка выключала Эмбри мозг и, кажется, сама того не подозревала. — Эмбри, выбирай. Но вообще я хотела «Форсаж», последнюю часть, я ее еще не смотрела. — «Форсаж»? — возмущенно переспросил Эмбри, будто Ханна предлагала посмотреть им экранизацию книги Гитлера «Моя борьба». — И ты говоришь, что это у меня нет вкуса? Они в последнем фильме в космос улетели, степлер, на машинах. Прости за спойлер, но я тогда не знаю, что в твоем понимании хороший вкус. Фу… «Форсаж», подумать только… Ханна его искренне повеселила. Девчонка прикрывалась своей образованностью и развитым интеллектом, терроризируя превосходством тупого индейца, а сама любила «Форсаж». И видимо, Ханна прочла эти веселые мысли в глазах Эмбри, раз надулась и опять отодвинулась от него. Эмбри взмел глаза к потолку, но, когда увидел некогда белую краску, покрывшуюся желтым налетом от курева, нахмурился. — Ты так много куришь, степлер? — а потом к его горлу подступил ком, когда он не получил ответа. — Или мужики накуривают? Ты их не теряешь в густом дыме? — Иду на запах, Колл. Как ты шел на мой запах, когда узнал его. — Сейчас ты уже не так ярко пахнешь, девочка, — неопределенно для Ханны ответил Эмбри. Вдруг он взял в руки свою рубашку и, встав с дивана, возвысился над притихшей Колдрой. Эмбри жестом попросил ее подняться. Но она заупрямилась и надула губы. — Тогда я сам тебя подниму, степлер, — честно ответил Эмбри. — Я будто прошу тебя о чем-то страшном или постыдном. Или… грязная девчонка, а о чем ты думаешь, а? Чего притихла? Сначала Ханна не поняла, о чем говорил Эмбри. А потом осознала, что ее глаза рассматривали его джинсы, которые обтягивали бедра квилета, выделяя определенную и соблазнительную часть. Ханна ахнула и, кратко взглянув на улыбающегося Колла, чьи глаза опять почернели, встала с дивана и попыталась его обойти. Ну, бывает. Индеец сам был виноват, что предстал перед ее глазами такой частью тела. Пусть Ханна и не была такой грязной, как он думал, не обратить внимание она просто не могла. Только не понимала, почему так зависла и вообще не думала ни о чем. Может, нареченной что-то вело? Инстинкт размножения, как вариант? Но Эмбри о таком не думал. Он не дал Ханне обойти его. Остановил, надевая на девушку свою рубашку. На какое-то время ему стало легче, когда на теле появился его запах, пусть и слабый. А когда он опять заметил ее красное лицо и не получил ответ на свой вопрос, Колл распустил руки. Он наслаждался Ханной, которую возбуждал, а та не могла переступить через какие-то невидимые порожки и, наконец, столкнуться с ним губами. Эмбри на ум пришла хорошая сказка. Про монстров, которым Эмбри изначально был в глазах Ханны. Та сидела на его коленях и наигранно обмахивала себя руками, приговаривая: — Какой же ты странный, парень. Я в шоке с тебя, честно. — Это я с тебя в шоке, степлер, — недовольно отвечал Эмбри. — Тебя будто действительно мужчина никогда не любил, раз ты до сих пор не поняла, что мне нужен от тебя не только секс. — Но я тебя завожу, Колл, — бесстыдно ответила Ханна. Когда Эмбри услышал вызывающие интонации в ее голосе, он поспешно попытался убрать девчонку со своих колен. Но та на него повалилась, прижала к спинке дивана и в наглую показала, о каком желании джентльмен Колл пытался не думать. Когда Ханна опиралась ладонями подле лица Эмбри, она дежурно улыбнулась, вдохновившись одной из рабочих привычек. Девушка скользнула бедрами по члену, налитому кровью, от чего Эмбри несдержанно простонал и закатил глаза. — Грязная девчонка… Дай себя поцеловать, блять. Ты надо мной издеваешься… — Никаких поцелуев, парень, — твердо ответила Ханна. — Давай займемся делом, или я буду дальше издеваться. Какими бы смешными ни казались Ханне сопротивления Эмбри, для него они имели смысл. Все было просто. Если бы он взял Ханну, грубо и без любви, то стал бы для нее одним из левых мужиков. А еще в Эмбри играла гордость, и дикая ярость, когда он вспомнил, что ублюдку Лейхоту Ханна давала себя целовать, а ему нет. Ханна исполнила свое обещание. Не видя инициативы от квилета, крепко сжимающего кулаки и держащего глаза закрытыми, Колдрой опять скользнула бедрами по члену, а дальше начала двигаться вверх-вниз, имитируя половой акт. И бесстыдно шептать ему в ухо: — Ну, парень… Давай, сдавайся. Ты мне проиграешь… Но если Эмбри сдастся — грязная девчонка победит. Грязная девчонка в Ханне Колдрой завизжит от восторга, что все ее догадки оказались верными. Потому что до сих пор она была уверена, что индеец профессионально прикрывался добрыми намерениями, чтобы пролезть к ней под одежду. И, если бы он это сделал, Ханне бы стало легче. Потому что был бы план. Тот самый, которому следовали все ее клиенты, и которому следовал Пол. Все они залезали под одежду Колдрой, а не в ее душу. Эмбри пытался держаться. Отбивать все атаки Ханны, но ему не хватило сил, когда девчонка прошлась по его шее цепочкой из поцелуев. Эмбри рвано рыкнул, произнес ее имя и не узнал собственного голоса. Ханна потешалась, думая, что победила. Когда Эмбри начал в ответ расцеловывать ее шею, зарылся рукой в волосы, огладил талию и, впервые, мягкие бедра. А потом он слегка успокоился, загнал возбужденного зверя в клетку, когда перед глазами сверкнули довольные глаза Колдрой. Эмбри медленно кивнул и горячо выдохнул в лицо девчонки. Она почувствовала, что что-то не так. Ханна видела, как теперь взгляд Эмбри стал проницательным, как у охотника, ждущего удачного момента. Очевидно, Ханна была слегка недовольна, когда Эмбри прервался. Будто она видела клетку, стояла у этой клетки и не знала, как ее снова открыть. Эмбри положил ее ладонь на свою горячую грудь. Она вибрировала, и эта вибрация отдавалась у Колдрой под кожей, останавливаясь у сердца. Комната словно наполнилась электрическим напряжением. По спине Ханны пробежал легкие мурашки, и Эмбри сказал: — Я тебя поцелую, девочка. Моментально Колдрой вставила ладонь между их губами, а Колл грубо рыкнул и убрал ее. Но он дал Ханне свободу, дал ей встать с его колен и подняться на ноги. А пока она наигранно фыркала, оттого что индеец вернулся к надоевшей теме, Эмбри поднимался следом и в глазах его была твердая решимость. Он ткнул пальцем в Ханну и повторил: — Я тебя поцелую, — Ханна отошла на шаг назад, так высказывая свое сопротивление. — Поцелую, степлер. А ну иди сюда. — Нет! Не позволю! Ханна бегала от Эмбри по всей квартире. А тот знал, что она не убежит, если он прекратит прикидываться излишне медленным и неловким. Ханна завела Эмбри в спальню, обошла ее кругами, не давая индейцу приблизиться и вынырнула назад в гостиную. Эмбри приостановился возле кровати. По его телу прошелся холодный пот, смешиваясь с жаром, бурлящим в крови. Но такой контрастный душ не помог избавиться от возбуждения, а наоборот, усилил его. Особенно когда Ханна осторожно вернулась в спальню, думая, что индеец успокоился. Но он опять к ней подорвался, и Колдрой, взвизгнув, перешла уже на быстрый бег и недовольный крик: — Не будешь ты меня целовать, индеец! Какой ты придурок, блять, со своими поцелуями и сказками! Я же вижу, что ты просто хочешь меня трахнуть, Эмбри, хватит прикидываться паинькой! — Я поцелую тебя, степлер! — ответно орал Эмбри. Ханна уже начинала его раздражать своими глупыми убеждениями, которые его до чертиков пугали, от которых кровь стыла в жилах. — Я тебя поймаю и поцелую, а потом я буду тебя мучить. Я буду причинять те… Эмбри прервался. Ему почти удалось зажать Ханну у кухонного стола, но ты выскользнула из-под его руки и дала пинок под зад. — Не договаривай, не интересно! — кричала она уже из гостиной. Эмбри стукнул кулаком по столу и вернулся за этой грязной девчонкой. Наворачивая круги вокруг дивана, он заканчивал свой речь: — Я буду причинить тебе радость, степлер! Буду приносить добро и подвергать ласке, а ты жалуйся, куда хочешь! — Выпей таблетки, парень! Это уже перебор! Я не хочу с тобой целоваться, когда до тебя уже дойдет?! Эмбри приостановился. Так резко, что скользнул ногой по гладкому линолеуму и чуть не упал. Согнувшись в три погибели, от усталости и мерзких убеждений Ханны, Эмбри сделал вдох и выдох. Не понятно, как ему найти к ней подход и доказать, черт возьми, что ему нужно не ее тело, а она вся, целиком и полностью. — Ты опять испортил наше свидание, — злобно проговорила Ханна и ушла на кухню. — Действительно, степлер, — в том же тоне ответил Эмбри, распрямляя спину. — Именно я всегда все порчу. А твои мужики ничего не портят? С ними всегда все нормально?! — С ними всегда все окей, Эмбри, в том то и дело. Бери пример. Эмбри ничего не ответил. И Ханна дернулась, когда ставила чайник и доставала кастрюлю свежесваренного куриного супа. Она разливала его по двум глубоким мискам. Почему-то девушку смутило молчание Эмбри, словно она опять его сильно обидела. Этот индеец действительно был славным парнем. Тем самым, от которого Колдрой не могла отвязаться. И сама тянулась, либо кто-то ее тянул. Ни та, ни другая мысль не приносила удовлетворения. Эмбри пришел на запах супа. Парень облокотился плечом на дверной косяк, бегло рассматривая свою смешную и бедную нареченную. У него болело под сердцем, и жгло под ребрами. Он не знал как помочь своей девочке. А когда начинал думать, как она вообще жила или, не дай Бог, до сих пор живет, в глазах начинало плескаться красное, в ушах свистеть, а клетка внутри сама открываться, вынуждая зверя сделать хоть что-нибудь, если человек не справляется. После их забегов Ханна до конца не пришла в себя. Доставая первую нагретую тарелку из микроволновки, она ставила вторую и все время тяжело дышала. Лицо ее было привычно красным, но эта краснота уже была вызвана не смущением, а плохим самочувствием. — Сильно вымоталась? — спросил Эмбри. Ханна ухмыльнулась. Потому что сейчас Колл звучал так, будто был ее тренером и заставлял делать физические упражнения, потому что она сама его об этом попросила. Ханна развернулась к Эмбри и кивнула ему на миску с горячим супом, ничего не ответив. Индеец вздохнул, но послушно присел за стол. Едва успел моргнуть, как Ханна с грохотом обрушила на стол приправу кайенского перца и открытую упаковку с чили перцем. Лицо Эмбри было смешным. Но, по крайней мере, на его немые вопросы можно было ответить. — Я очень люблю острое, Эмбри, — поделилась Ханна, когда присаживалась следом со своей миской супа. — Везде добавляю разные виды перцев или острого соуса. Однажды залила «Наполеон» соусом из четырех перцев и лайма. И мне понравилось. — Я тоже люблю острое, но у меня со вкусом все в порядке, степлер. Ханна промолчала и съела первую ложку. Лицо ее было довольным, когда она посмотрела на Эмбри, который только пробовал. Дав квилету время переживать разваренную курицу и хрустящие овощи, Колдрой спросила: — Вкусно? — Эмбри кивнул. На его лице была улыбка, доказывающая, что парень не врал. Ханна улыбнулась в ответ, легко принимая комплимент. Она добавила в свой суп много-много кайенского перца и отломила ломтик чили, громко им хрустнув. Ханна выглядела непринужденно и довольно, будто действительно когда-то полила даже «Наполеон» острым соусом, раз в этот раз не менее жгучий чили перец был для нее вместо хлеба. Эмбри с интересом рассматривал свою нареченную, а когда быстрей ее доел суп, заметил вскипевший чайник. — Налью чаю? — спросил он. Ханна кивнула, не отрываясь от еды. В другую руку она взяла телефон, внимательно глядя в экран. Эмбри кольнула ревность. А потом накрыла злость, когда он подумал, что нареченная могла общаться с Полом. Но если бы он в открытую спросил, кто ей пишет, то опять не получил бы точного ответа. Потому, скрипя зубами, Эмбри доставал разные виды чаев, кружки, сахар. Он разливал кипяток по кружкам, не запомнив, какой выбрал чай. Но аромат был вкусным и пленительным, только оборачивался в его голове бурей неопределенности и обиды. А когда он развернулся к Ханне и увидел, что она улыбалась, Эмбри понял, что уже чувствует другое. Жгучую зависть к этому ублюдку, которого почему-то все еще не мог убить. Зря он когда-то не спросил у Лейхота, как он мог иногда легко отбросить человечность и жить по звериным законам. Ханне действительно писал Пол. Писал разные сообщения, перемешанные с шутками и рассказами, как прошел его следующий поединок. И он расстроился, что на этот Ханна не пришла. Но, определенно, знал, почему продажная девка его отшила. Потому что Пол сам не понял, как пришел к дому Коллов и узнал от грустной Фелиссы, что сын уехал в Сиэтл.

«С кем зависаешь, девочка? Я уверен, что ты дома не одна.»

«Да так. Клиент продлил время и задержался. Сидим, пьем чай, прикинь?»

«Ха-ха-ха. Мне нравится этот клиент, крошка. Определенно, он гроша ломаного не стоит.»

Ханна не поняла такой реакции Пола на ее сообщение. Она знала, что Пол знаком с Эмбри и что их всех объединяла одна большая и дружная семья. Но она еще не думала, что Пол мог знать о любви Эмбри и, тем более, предугадать его появление в ее квартире. Когда Эмбри поставил кружку возле Ханны, он заметил, как она отбивала пальцами чечетку по столу, а ее лицо побледнело. Колл слегка испугался, помня, что у его нареченной проблемы со здоровьем. Но он не мог не улыбнуться, когда понял, что такая реакция была у Ханны на сообщения ублюдка Лейхота. Кажется, тот написал что-то неприятное, не понимая, что так он Эмбри подбадривает и проталкивает вперед. Но, может, Ханне стало бы лучше, если кто-то из этих двоих спросил, что чувствует именно она. А не почему она своими чувствами кого-то радует. Ханна хлебнула чаю, и встала со стула с кружкой в руке. Она смешно крутилась по кухне, а в глазах ее застыло непонимание, то, которое Эмбри не мог объяснить. Он сидел тихо, наблюдая за своей нареченной. Теперь он не чувствовал радости, а только очередное беспокойство. Эмбри легко забрал из ее рук кружку, поставил на стол. Взял обе ладони в замочек и ласково поцеловал Ханну в лоб. И, казалось, что только после этого она начала дышать. — В чем дело, девочка? Если ты плохо себя чувствуешь из-за меня, я могу уйти. — Все окей, Эмбри… Просто, немного растерялась. У меня все вышло из-под контроля и, кажется, я уже ничего не понимаю. Эмбри кивнул ей. Он полностью понимал Ханну. В ее глазах он видел свое отражение и понимал, что теперь они похожи. Ханна взглянула на него в ответ и легко улыбнулась. Это была маленькая победа Эмбри. Это был первый раз, когда Ханна Колдрой приняла любовь в свою сторону, и не выпустила шипы. — У тебя тоже странное состояние, Эмбри, — сообщила Ханна, но увидела очередной кивок. Эмбри с ней не спорил — это радовало и придавало сил говорить дальше. — Порой, тобой тоже кто-то управляет. На прошлой нашей встрече ты сказал, что можешь со мной поделиться, почему так происходит. Но если ты не заговоришь, я сама поставлю тебе диагноз. Предполагаю биполярное расстройство. — А еще я сказал, девочка, что поделюсь этим, когда мы с тобой станем ближе. И когда ты разрешишь себя поцеловать. — Ладно… оставлю биполярное расстройство. Неловко улыбнувшись, Ханна отошла и собрала грязную посуду в раковину. Эмбри она сказала, что он должен выбрать, что они будут сегодня смотреть, пока Ханна будет мыть грязные тарелки. Эмбри послушался и вернулся в гостиную. Но он не думал ни секунды, когда включал вторую часть «Шрека». В принципе, он обещал показать Ханне, что такое любовь. Но яркое ее проявление она никак не признавала. Квилет решил начать с малого. Там, где монстры в глазах слабых принцесс становится лучшими людьми, которые когда-то были в их жизни. Ханне позвонили. Эмбри задержал дыхание, думая, что ублюдок Лейхот опять решил объявиться. Но девушка не ответила. Стандартная мелодия на айфоне почти мгновенно прервалась, и Ханна пришла в гостиную. — Почему не ответила? — спросил Колл, и тут же прикусил губу. Не к месту вырвалось. Опять Ханна могла разозлиться и в сотый раз заявить, что ничего ему не обещала, и отвечать на подобные вопросы не намерена. Но Ханна просто промолчала, и кратко взглянула в экран с названием мультфильма. — Я пересмотрела его уже до дыр, Эмбри. Пару лет назад в первый раз увидела. Пару лет назад… Пару лет назад был Форкс, старшая школа, семья и брат. Жизнь семнадцатилетней Колдрой была относительна спокойна и прекрасна. — Со мной ты его не смотрела, степлер. Хотя, я тоже его кучу раз видел. Кто твой любимый персонаж? — Шрек. Я немного его понимаю. А еще всегда мечтала иметь подобную уютную хижину. Она, конечно, лачуга страшная и разваливается прям на глазах… Зато лес, природа, свежий воздух. Тишина. И семейка уродов вечно крутится под ногами, но в этом есть свое очарование. Кто знает. Когда прошло пятнадцать минут от мультфильма, Эмбри поднял глаза на Ханну и усмехнулся. Определенно, она смотрела «Шрека» будто в первый раз, если учитывать, сколько в ней было интереса к происходящему на экране. Эмбри тихо подал голос, желая продолжить разговор. Он не надеялся, что Ханна его поддержит, но она продолжала с ним говорить. На кухне с ней произошло что-то странное. И Эмбри не мог понять что. — А мне нравится, как они спародировали Лос-Анджелес. Всегда хотел жить в большом городе. — Да ну? — хмыкнула Ханна. — Так говорят люди, которые никогда не жили в большом городе. Но не знаю, Эмбри… каждому свое. Потом произошло невероятное. На тридцатой минуте мультфильма, когда Шрека и Фиону разлучили, Ханна вдруг опять покраснела и сама начала следующий разговор. — А ты учился где-нибудь? Может, в колледже? — А ты? — перекинув вопрос, Эмбри взмел глаза на Ханну. Он уперся ладонью в диван и навалился телом ближе к девушке. — Я все еще учусь. У меня академический отпуск, — расплывчато ответила Ханна. А когда Эмбри потряс перед ней рукой, мол, еще, еще подробностей, она закатила глаза, договаривая. — Ничего интересного, парень. Археология. Старье, руины, прошлое. Может, если я захочу учиться дальше, то сменю факультет. Ну, а теперь твоя очередь. Ты где-нибудь учился? — Нет, степлер. Я нищий и тупой индеец. А если честно, у меня просто не было ни денег, ни времени на учебу. Я отстаю от тебя в развитии, девочка. Неожиданно, на Ханна громко хмыкнула и ехидно ответила: — А я тупая и малолетняя бледнолицая. Можем за это выпить, Эмбри, — а потом она встрепенулась и слегка привстала, кидая заинтересованный взгляд на парня. — Выпьем? Ханна поставила мультфильм на паузу. Эмбри не понимал, что с ней происходит. С кухни в гостиную будто вернулась совсем другая Ханна — открытая, общительная и веселая. Конечно, такая нареченная нравилась Эмбри гораздо больше. Но… он не мог ей полностью радоваться, зная, что в сердце этой девчонки что-то не то. — Все в порядке, Ханна? Мне кажется, что ты резко начала меня любить. — Ммм? — мыкнула она. — Эмбри, ты хочешь, чтобы я снова начала огрызаться? Я этого не хочу. Мне хорошо. Мне хорошо и спокойно в твоей компании, парень. Так выпьем или нет? — Давай, Ханна, — устало выдохнул Эмбри. До одури странная девчонка. — Я буду, пожалуй, лонг-айленд, с лаймовым сиропом и двумя кубиками льда. А сверху можешь присыпать корицей, если она у тебя есть. — Эмбри, но если я сделаю тебе такой коктейль, мужики из резервации тебя вышвырнут, если узнают. — Черт, действительно. И мне тогда будет негде жить. Ладно, в принципе, мне все равно что пить. Я пью все. — Пить — вредно! — весело ответила Ханна и скрылась на кухне. А потом она выскользнула оттуда и засмеялась, говоря. — Слушай, Эмбри, у меня осталось любимое вино. Белое, сухое, из Австралии. А я думала, что допила бутылку. Какой прекрасный вечер! Прискорбно, но Эмбри для себя отметил, что к изменявшейся Ханне ему еще сложней найти подход. К грязной девчонке он, по крайней мере, нашел дорогу, усыпанную язвами, упреками и странными убеждениями. А к этой открытой и веселой Колдрой не вели никакие указатели. Их вообще не существовало, до поры до времени. Пока Ханна пропадала на кухне, Эмбри нашел спасение. Его глаза упали на телефон девушки, брошенный между книгами на самый краешек. Колл моргнул. Ему даже померещилось, что на этот телефон падал луч света, а в самой гостиной заиграла ангельская музыка. Эмбри не замешкался ни на секунду. Но, справедливости ради, когда он полез в телефон Ханны, он не думал, что поступал абсолютно правильно. У Ханны не было ни пароля, ни FaceID, ни задания нарисовать какую-то определенную фигуру. Эмбри этот факт очень обрадовал. Телефон сам говорил за свою хозяйку, что той нечего было скрывать. И в контактах не было ничего примечательного. Слишком мало номеров, как и близких и знакомых в жизни Колдрой. «Папуля», «Мамочка», «Ренесми». И какой-то человек, грубо подписанный «Не брать». И, что странно… Больше контактов у Ханны не было. И номера ублюдка Лейхота. Эмбри чувствовал себя шпионом, который работает не на правительство, а против бедной бледнолицей девчонки, которую не мог оставить при всем желании. Колл чувствовал стыд, когда пролез еще дальше в жизнь Ханны. Но в телефоне было не только мало контактов. Там не было ни sms, ни приложений, кроме Facebook и тетриса. Такой телефон должен был быть у пенсионера, а не у юной и красивой Ханны Колдрой. И страница Ханны на Facebook тоже была пустой. Никаких друзей и открытых диалогов, кроме диалога с Эмбри. Эмбри ничего не понимал. И это было нормально. Ведь тот не мог знать, что у Ханны и у Ру были разные телефоны. И что Эмбри взял в руки телефон именно Ханны. Возвращая телефон на полку, Эмбри услышал, как Ханна совсем развеселилась. Она начала фальшиво петь неизвестную Эмбри песню, затихая на куплетах и прикрикивая на припевах. Теперь Ханна очень пугала Эмбри. Он потер мокрой ладонью лоб и попытался отвлечься. Крикнул с гостиной: — Что за песня, степлер? Впервые слышу. Или, может, не узнаю. — Я так отвратительно пою, парень? — не получив ответа, Ханна громко засмеялась. — Окей. Ценю твою скромность. И отныне буду петь тебе каждый день. Это Эми Уайнхаус, «You know i'm no good». Это песня про мою жизнь, Эмбри. Эмбри пожал плечами. Он вообще не вслушивался в слова песни, а только в голос Ханны. Она все еще не выходила с кухни, и Эмбри ухмыльнулся, подумав, что девушка решила от него спрятаться. И эта мысль его обрадовала. Ведь тогда бы индеец снова начал ее узнавать. Ханна не знала, чем там решил себя отвлечь Эмбри, пока она пела любимую песню и пританцовывала. Она достала большой деревянный поднос, с удобными двумя выемками для напитков. На кухне также снова кипел чайник, а рядом с ним она поставила две упаковки острого рамена. Ханна не знала, хотел ли Эмбри еще поесть, но ее пробило на жуткий голод. А когда Ханна вернулась в гостиную, Эмбри искоса взглянул на нее и тут же захотел встать и забрать поднос. — Не надо, ты же гость. Дай я за тобой поухаживаю, славный парень. Улыбаясь во весь рот, Ханна не сводила глаз с хмурого Эмбри, ставя поднос на журнальный столик. Эмбри бегло оценил, чем хозяйка его угощала. Быстрорастворимой лапшой и белым вином. Неплохой набор, если не учитывать ненормальную любовь Ханны к острому. Потому что даже в этой лапше Эмбри видел яркий красный бульон, а его нюх дразнил цепкий запах перца. Не сдержавшись, Колл чихнул. — Я умру, если это съем, Ханна, — честно ответил Эмбри. — Люблю острое, но не настолько. — Ладно. Я съем твою порцию. Видя, что Ханна продолжала улыбаться и сиять, как рассветное солнце, Эмбри нервно сглотнул. И не сдержался от очевидного вопроса. — Что тебя так обрадовало, Ханна? Ты так резко изменилась, будто выиграла миллион долларов. — О, Эмбри, — Ханна махнула рукой и покрутилась на месте. — Если ты думаешь, что ты нищий индеец, а я меркантильная сука, ты ошибаешься. У меня просто прекрасное настроение. Разве это плохо? Давай, кстати, обнимемся! Ханна раскинула руки, приглашая парня встать и обнять ее. Вновь показать всю свою любовь и исполнить свои же обещания, которые Эмбри давал ей, когда гнал по всей квартире. Как там было? Подвергать злу, причинять насилие, дарить боль? Так? Ханна вдруг нахмурилась и сгорбилась. Ее брови столкнулись в переносице, а кончик носа дернулся. Мешанина в голове Ханны поддавалась объяснениям, но вспыхнула не вовремя. Как раз тогда, когда Эмбри тянул к ней свои руки. Ханна сделала глубокий вдох. Она вдруг оказалась в тени своих сомнений и подумала, что упускает какую-то возможность. Наверно, ей стоило рискнуть. Сделать шаг в неизвестность. Но точно не сегодня. Эмбри завороженно наблюдал, как глаза Ханна расширились. Улыбка вновь растянула ее губы. Невесть что творилось в голове бледнолицей. Эмбри бы не удивился, если бы не понял ничего. Лишь одно действие Ханны было объяснимо. То, в котором она потянулась своими губами к его губам. И время остановилось. С трудом Эмбри взял себя в руки, когда от желанного поцелуя его отделяли какие-то жалкие миллиметры. Но он смог себя пересилить и быстро вспомнил, что с Ханной что-то не то, и что его хочет поцеловать не она. — Эмбри… — она произнесла его имя обиженно и понурила голову. Эмбри отскочил так, что упал назад на диван и сейчас тяжело и прерывисто дышал. — Ну, ты же хотел этого. И я уже хочу. Я правда очень хочу тебя поцеловать, милый. Милый? — Ханна, я просил, чтобы ты меня так не называла. Пожалуйста… — Окей, парень. Тогда давай выпьем и досмотрим «Шрека». В чем-то Ханна была неправа. Эмбри был не тупым индейцем. Либо она слишком переиграла, раз он так легко ее раскусил и не поддался. Ру не справилась. Ничего не говоря, Ханна присела на диван, сняла мультфильм с паузы и взяла свой рамен. Индеец не поменял своего положения и не изменился в лице, даже когда Ханна начала громко чавкать и комментировать буквально каждое действие героев на экране. Она быстро доела и взяла в руки бокал с вином, другой протягивая потерянному квилету. — Давай, парень. За наше здоровье. Эмбри принял. Но не сделал глоток, когда Ханна с ним чокнулась. Свой бокал она осушила быстро, облизнулась и прилегла на диван. Ее босые стопы легли Эмбри на живот, ловко найдя себе место. И Эмбри, устало вздохнув, так же быстро выпил вино, громко ставя пустой бокал на журнальный стол. А когда он завис и не вернулся в прежнее положение, бесстыжая Колдрой ударила его ногой в грудь. Эмбри с вопросом посмотрел на нее. Девушка опять улыбалась и в ее улыбке не было никакой радости. А, скорей всего, очередное раздражение. Эмбри тихо рыкнул, скинул ноги Ханны и достал свой телефон. — Вообще-то, сейчас Фея начнет петь, а Шрек будет спасать Фиону, — доложила Ханна, видя, что индеец перестал следить за мультфильмом. — Все проспойлерила, степлер, мне уже не интересно. — Пфф! Сцена, о которой говорила Ханна, закончилась, а Эмбри продолжал виснуть в своем телефоне. Ханна хихикнула, прикрыв рот ладонью, когда увидела у него растерянное выражение лица и нахмуренные брови. Как будто Эмбри читал что-то, что было написано на другом языке. Ханна привстала, придвинулась и, прежде чем тот убрал телефон, увидела название статьи, которая никак не давалась индейцу. — Ты читаешь, что такое биполярное расстройство? Ой… Ха-ха! Ха-ха-ха! — Та-а-ак… — недовольно прошипел Колл, а Ханна в истерике повалилась назад на диван. — Ха-ха-ха! Ну ты даешь, парень! Ха-ха-ха! Эмбри нахмурился, когда нареченная не могла успокоиться от смеха и опять ударила его стопой, но уже по животу. Очевидно, что она просто не контролировала свое трясущееся тело. Но Эмбри поспорил бы с этим фактом и твердо был уверен, что дерзкая девчонка издевалась. Ну и ну. — Смешно, степлер? Тебе очень смешно, да? — Ха-ха-ха! Эмбри повалился на Ханну. А та уперлась кулаками в его грудь, требуя держать хоть какое-то расстояние и не придавливать ее мускулами и вопиющей наглостью. Колл дернул бровью, ухмыльнувшись. А когда девчонка успокоилась, Эмбри щелкнул ее по носу и начал щекотать. Ханна хлопнула глазами, пытаясь сдержать смех, но с каждым щелчком и прикосновением Эмбри ее сопротивление таяло, как снег под весенним солнцем. Ханна прикусила губу, но смех все равно вырывался из нее рваным хихиканьем, а кулаки у груди Эмбри расслабились и опустились. И парень таки добился своего, когда Ханна не выдержала его атаки и не смогла отбиться. Она крутилась на диване, смеялась, а потом обвела ногами тело Эмбри и безнадежно попыталась его столкнуть на пол. Эмбри не поддавался. Ханна проигрывала эту битву. Битву против соблазнительного шутника, который постоянно ронял шутки одну за другой, и ловко играл на ее слабостях. Эмбри принуждал ее открыть свою бронебойную дверь, подойди к нему ближе и, расправив крылья, улететь в сторону Тихого Океана, на пляж Ла-Пуш. Все испортила стандартная мелодия на айфоне. Когда Ханне позвонили на личный телефон, она дернулась от резкого звука, а Эмбри случайно прошелся рукой прямо по ее раненой коленке. Та до конца не доросла и продолжала иногда кровоточить. Эмбри ковырнул рану, чувствуя, как в воздух стрельнул запах крови. И сама Ханна подтвердила, что что-то не так, когда сморщилась и попыталась придвинуть ногу. — Все окей, Эмбри, — для вида говорила она, ведь обеспокоенный индеец все равно не внимал не единому слову, когда брал ее на руки. — Ох… Ладно. Положи меня на кровать. Надеюсь, я не умру. — Нет, степлер, — Эмбри взял телефон Ханны, который продолжал звонить и взглянул девушке в глаза. — Я дотащу тебя до ванной, чтобы убедиться, что это действительно просто царапина. — Окей, — Ханна только закатила глаза. — У меня в хате одна дверь, которая ведет в ванную. Ищи. Сунув телефон в руки хозяйки, Эмбри заметил, как она моментально сбросила вызов. Когда он осмотрит ее рану и точно убедится, что все в порядке, может, парень поинтересуется, почему она не берет этот звонок. Он помнил о синяках и ссадинах, о которых заикалась девчонка. Но не спрашивал о них, видя ее привычное состояние. До этого момента. Но неожиданно, перед тем как Эмбри открыл дверь в ванную, Ханна спешно заговорила: — Не споткнись! Там все заставлено! Непонимающе дернув бровью, Эмбри приостановился перед дверью. А когда открыл ее, понял, о чем говорила Ханна. Он изумленно ахнул, видя, как все помещение было заставлено большими корзинами с красивыми и ароматными цветами. Розы, хризантемы, лилии. В ванной Ханны был сказочный сад. Но Эмбри нахмурился и посмотрел на Ханну так, что та искренне умилилась его жгучей ревности. — Это не мои мужики, парень, это близкая знакомая меня задарила. Эмбри поставил Ханну на пол и быстро вытащил все цветы в прихожую. А потом завел ее, притянув за руку. Она чуть не споткнулась, зацепившись ногой за один из букетов. Но упала не на пол, а в руки Эмбри. Он довольно хмыкнул, будто Ханну ему бросили с небес. А потом погрустнел. — Ты всегда ничего не стеснялась, степлер? Эмбри задал этот вопрос, когда Ханна спокойно снимала с себя штаны. Хлопковая серая ткань упала на пол, открывая парню вид на оголенные ноги нареченной. И в любой другой день он бы им наслаждался, рычал и чувствовал возбуждение, но не сейчас. Эмбри подошел ближе к Ханне, присевшей на бортик ванны. Она ловко держала равновесие, даже когда глаза парня вновь почернели и, кажется, залились болью. В тот момент, когда он поочередно подмечал каждый синяк и полузаросшие ссадины. А когда он увидел одну, самую глубокую, между мягкими бедрами, Эмбри резко отвернулся и стукнул со всей силы кулаком по стене. На раковине подпрыгнул стаканчик с зубной пастой и щеткой, но не упал. А когда Эмбри развернулся, то увидел, что Ханна не шевельнулась и просто пожала плечами. Подумаешь. Боевые шрамы. Как у солдата. А быть солдатом — тоже работа. Она почувствовала себя неловко лишь тогда, когда Эмбри опустился перед ней на корточки и погладил раненую коленку. На диване он случайно ковырнул рану, которая кровоточила. Плечи парня подрагивали вместе с его рукой. Ханна прикусила губу, не зная, о чем он думал и почему считал ее состояние настолько страшным. Сначала у Эмбри возникла мысль, что тут поработал ублюдок Лейхот. Но она исчезла моментально, не простившись, едва Колл прокрутил большинство его грязных слов, смысл в которых был один. Пол влюбился в Ханну. И он бы не причинил ей такую боль. Ханна ощутила стыд. В тот момент, когда глаза Эмбри подметили и синяки на коленках. Но это место на теле Ру было привычным. Там синяки легко находили себе место после некоторых клиентов, перед которыми ей приходилось стоять на коленях достаточно долго. В принципе, тоже самое было и с Бейри Сертори. Интересно, а у Эмбри возникли такие мысли? По крайней мере, Ханна могла в это поверить, когда индеец поднял свои глаза и дрожащим голосом спросил: — Кто, девочка? Ханна чувствовала, как внутри нее нарастало неудобство, смешиваясь с беспокойством. Бесстыжий квилет загнал ее в неудобное положение. Она была уязвима, особенно тогда, когда Эмбри продолжал гладить ее коленки. Ладонь индейца окрасилась кровью, но его это не смущало. И никак не отвлекало от процесса оказания первой помощи. Непонятно только, куда он рвался — к телу Ханны, или к ее душе. Та не знала, что ответить на его вопрос. Лишь постаралась сделать голос как можно мягче и тише, чтобы хотя бы он свернул диалог. — Не спрашивай, Эмбри. Пожалуйста. Знакомый звук — усталый, рваный вдох и выдох. Кажется, еще какое-то время, и Ханна именно по нему узнала бы Эмбри в толпе. Сейчас его лицо было сосредоточенным, а глаза, на удивление, светились и нежностью, которую Ханна точно не ожидала увидеть. Прикосновения индейца вызывали в ней мурашки, и она не могла избавиться от мысли, что выглядит в глазах парня жалко. Эмбри включил воду, смочил руку и начал вытирать кровь с женской коленки. Телефон в руках Ханны опять зазвонил. Та привычно сбросила вызов и легко сделала вид, что ничего не произошло. Эмбри метнул на нее взгляд и спросил: — Кого не хочешь брать, Ханна? — Да так… Третий дня пытается до меня дозвониться, а я просто не хочу разговаривать, — Ханна закатила глаза, когда ее уже саму накрыло беспокойством квилета. — Это не мужик, парень, а очень старая женщина. Я тебе клянусь. Ханна прикрыла глаза, когда Эмбри, слава богу, ничего не ответил. Кажется, что он слишком увлекся своей помощью. Ханна позволила Эмбри делать то, что он хочет. Только ждала, когда они выйдут и вернутся назад к телевизору. Когда Ханна звала парня, она предложила ему остаться и на ночь, а тот согласился. В конце концов, это обещание. Это важно. Ханна шмыгнула носом. Как-то резко к ней подступили сопли и невысказанные слова. Которыми она могла бы донести до квилета, что им лучше расстаться, пока не поздно. Но Эмбри не слышал ее мысли. Этот парень был слишком славным, чтобы отказаться от всех своих добрых намерений. И Ханне было больно на него смотреть, ведь она знала, что он вообще не понимал, куда лезет. Эта их ниточка, у которой говорила Ким, вряд ли приносила ему счастье. Может, именно она управляла квилетом, заставляя его расцеловывать коленки Ханны. Она покрылась мурашками и подрагивала, чувствуя, как его губы обжигают ее кожу. Но потом, когда Эмбри пошел дальше от коленок, к верху живота, Ханна чуть не слетела с ванны. Тогда Колл остановился и подхватил ее. — Ты куда хотел пролезть, индеец? — нервно посмеиваясь, спросила она. — Между бедрами, Ханна… — Ханна глубоко дышала, слушая охрипший голос индейца. — Между твоими бедрами такая ссадина, будто тебя резали ножом, блять. Девочка… Так вот, куда добрые намерения вели горячие губы квилета. К не интимному, а к раненному месту. — Ты очень славный, Эмбри, — Ханна продолжала тихо смеяться, но уже более расслабленно. — А ты о чем подумала, степлер? А? — Эмбри щелкнул ей по носу. Он опять горел, а все равно не лез, куда ему хотелось. — Грязная девчонка… У меня нет слов. Эмбри вернул ее в гостиную, не дав надеть штаны. Он сказал, что ранам необходимо дать подышать и не цеплять их тканью, даже чисто хлопковой. Футболка Ханны и рубашка Эмбри с трудом прикрывали нижнее белье, а когда индеец посадил ее на свои колени, оно оголилось. Но руки квилета приземлились не туда, а на талию Ханны, а губы назад к излюбленному месту, к желанной жилке. Поцелуи, нежные и краткие, горячие и искренние. На щеку, на лоб, на подбородок. Эмбри поочередно покусывал мочки ушей Ханны, а потом начал расцеловывать ее шею. Ханна склоняла голову и прикрывала глаза, не понимая, почему все индейцы в ее жизни были такими горячими и такими желанными. Но Эмбри Колл, определенно, переплюнул Пола Лейхота. Потому что тот бы никогда не смог так долго держать себя в руках. Даже когда Ханна вновь захотела поиздеваться и слегка подпрыгнула на коленях Эмбри, тот на секунду прервался, твердо велел успокоиться и продолжил расцеловывать ее шею. И Ханна ему позволяла. А может, позволяла не Ханна, а нить, которая ее держала. Кто знает. Это было не ясно. В конце концов, Эмбри так и не рассказал ей, где в «Шреке» он увидел ту любовь, какую должна была увидеть Ханна. Может, между Ослом и Драконихой? А что? Ханна была бы Ослом. Ведь она вечно заговаривала славному парню зубы, а он падал к ее ногам. Стыдно. Ханне было стыдно. Она сидела на коленях Эмбри, включая последнюю часть «Форсажа» Заметив свирепый взгляд индейца, девушка хмыкнула, подумав, что он откажется от ее предложения посмотреть этот тупой фильм. Но она посмотрела с ним сказку, хотя изначально этого не хотела. Им нужно было найти компромисс. Эмбри молчал до тех пор, пока на экране не появился Доминик Торрето. После этого он выхватил у Ханны пульт и выключил фильм. Она возмутилась, громко проговаривая имя индейца. А потом моргнула и не заметила, что уже сидела на диване, а Эмбри оказался на корточках возле нее. Ханна тихо пискнула, видя, что индеец не мог успокоиться. Его рука вновь оглаживала ссадину между мягкими бедрами. А дальше он сжалась в кулак, на который Эмбри смотрел немигающим взглядом, будто пытаясь именно в нем найти виноватого. — Ты что-нибудь помнишь, девочка? Имя, лицо, приметы? Чем он, может, выделялся, зацепил… — Нет, Эмбри, ничего не помню, — ответила Ханна, наклонив голову. — Я же тебя просила меня не спрашивать. — Писала заяву, Ханна? — Нет, Эмбри. Пожалуйста. Прекрати. Меня. Спрашивать. Ханна не смотрела на Эмбри, но чувствовала его тяжелый взгляд. Кажется, она зря перед ним разделась. Что-то в Эмбри зародилось. Или умерло.