Хорошие девочки плачут молча

В пекарне было жарко. Воздух наполнился сладким ароматом только что испеченных булочек, пробуждающих в Эмбри мимолетные воспоминания о доме Эмили, где пахло также, только было намного уютнее. От самой Эмили тоже веяло чем-то вкусным, возможно, сахарной пудрой. Руки ее были мягкими, как тесто. Мастера своего дела из пекарни трудились с безмолвной преданностью, и было не ясно, нравилась им их работа или нет. Дежурная улыбка появилась на лице каждого из пекарей, включая кассира, когда Эмбри вошел сюда. Шум тестомесов, щелчки лопаток заглушили громкое приветствие кассира. Эмбри кратко кивнул, остановившись у входа. Все столики в заведении были заполнены. За каждым из них шли разговоры на разные темы под хруст корочек свежеиспеченной выпечки. Только его Ру, занявшая столик вблизи витрины с выпечкой, сидела без заказа. Пальцем она активно пролистывала какие-то страницы в телефоне, изредка хмурясь, будто ей постоянно попадалась ненавистная реклама. Эмбри залюбовался ею. Девушка выглядела также прекрасно, как в тот вечер в клубе. Было лишь одно отличие — волосы у нее не были уложены в блестящие рыжие кудри. Сейчас перед ним сидела блондинка, с блеклым и невыразительным цветом волос. Пара светлых прядей у лица были подобраны черной заколкой, открывая поломанные отросшие волоски на висках. После того как кассир сообщил о готовности заказа, у Эмбри было всего несколько секунд, чтобы свободно и без стеснения вглядеться в лицо девушки, пока та не встанет за своим сваренным кофе и шоколадной булочкой. Ру точно не была ослепительна красива. В ее серых глазах не проскальзывал блеск. Губы — слегка пухлые и бледно-розовые, с кусочками сухой кожи по краям чуть приоткрылись в очередном вдохе, обнажив аккуратный клык с левой стороны, не вписывающийся в ряд ровных зубов. На покрытых редкими веснушками щеках и носе горел румянец, контрастирующий с белой кожей. Сидя она сутулилась, но встав, вдруг, выпрямила спину и с ровной осанкой неспешно пошла к прилавку. Эмбри ловил каждое ее движение, беспокоясь, что безмятежность Ру резко испарится, когда он подойдет к ней и скажет такое простое «Давай познакомимся?». Нет, Джейк не предлагал ему подходить именно с такой фразой. Это скорее тот исход, к которому должен будет привести какой-нибудь приветственный диалог. У Колла была мысль выложить правду, за исключением слежки у дома. Он мог честно ей сказать, что она ему очень понравилась, и потому им нужно познакомиться. А объяснение, как в крупном городе он снова встретил Ру, можно было свернуть в какую-нибудь шутку или комплимент. Как говорил Джейкоб: «Он же должен был верить в сказку?». Ру присела назад за стол. В кружку кофе она засыпала три пакетика сахара и, сделав первый глоток, впилась в свою шоколадную булку с таким желанием, будто это была ее первая пища за день. На миг Эмбри стало неприятно. Ру всем своим естеством источала хрупкость, и ее худоба этому только способствовала. Он все еще стоял в дверях. И, когда они распахнулись, пропуская не меньше десяти человек внутрь, по виду юных школьников, Колл сделал к ней шаг, больше всего на свете боясь провалить даже его. Он думал подождать, пока Ру прожует свою пищу, но она заметила его. Щеки девушки смешно надулись, словно от возмущения его появлению. Она выпученными глазами всматривалась в его лицо. Кусок булки чудом не застрял ей поперек горла. Ру поперхнулась воздухом, когда Колл подсел к ней. Наполовину съеденная сдоба упала назад в тарелку. — Привет, Ру, — с улыбкой произнес Эмбри. Он старался держать лицо, чтобы скрыть свое волнение и легкий шок. Просто потому, что до последнего думал, что не подойдет к ней. — Здравствуйте, — поздоровалась девушка в ответ. Она легко отряхнула руки от налипших крошек и, чуть помедлив, спросила. — Мы с вами знакомы? Эмбри мысленно поставил себе задачу, понять буквально за пару секунд, что его удивило больше — ее формальное обращение и притворная вежливость или то, что она его не запомнила. Его догадки были правдивы. Та Ру ночью не только выглядела иначе, но и пришла к абсолютно другому человеку, которого не застала. Это мог быть сегодняшний коротышка. В ситуации с их возможным свиданием смущало только одно: как же Ру их перепутала, если бледный незнакомец совсем не походил на высокого, хорошо сложенного Квилета. К тому же, будь это реальным глупым замешательством, она бы не покинула клуб, а дождалась того, кто ей нужен. Мысли, метавшиеся в голове со скоростью света, привели Эмбри к единственной истине — в этот клуб она приходила ни к нему, ни к Энтони, а к кому-то третьему. Ру терпеливо ждала ответа, делая вид, что руки парня, сильными кулаками опущенные на столешницу, ее никак не смущали. Даже тогда, когда начали краснеть костяшки его пальцев. — Так откуда вы меня знаете? — не выдержала она. Она чувствовала тревогу. Ведь мужчиной, который бы обратился к Ханне Колдрой по этому имени, мог быть только клиент, чье лицо она бы забыла. А ее еще нужно было опознать без рыжего парика. Однажды она уже попала в такую ситуацию. Клиент узнал ее в торговом центре, поймав за бесстыжей попыткой спрятать кружевной топ за трикотажные кардиганы. До этого ей казалось, что отложить для себя нужный размер, было единственной проблемой за день. Клиент, которого звали Мартисом, искреннее умилился ее попытке провернуть что-то нечестное. После он переключился на грязные темы, рассказывая, что в следующий раз хочет увидеть ее без рыжего парика, в такой же простой одежде и, быть может, заняться с ней сексом прямо в примерочной. Ру пришлось обратиться к охраннику с жалобой на домогательство. Мартис, естественно, выдал кто она и чем занималась в этом большом Сиэтле. Охранник зыркнул на нее иронично. В его взгляде ясно читалось, проституция единственное, в чем Ру может самоутвердиться. Она редко принимала мнение людей близко к сердцу. "Эскортница, проститутка, шлюха" — все это были слова, которые могли описать Ру. Но в этот магазин пришла Ханна Колдрой, а она совершенно на нее не похожа. За топом девушка впоследствии не вернулась, так и не узнала, удалась ее маленькая хитрость. И этот парень, подсевший как нежеланный прыщ на коже, мог быть таким же Мартисом. — Извини, я сегодня не в духе, — выдал Эмбри из себя хоть что-то, разжимая кулаки. — Мы с тобой встречались недавно. В ночном клубе. Помнишь, ты еще меня перепутала с кем-то, а после убежала? — А… Да, помню. Ты Эмбри? — ответила она. Следующий выдох вышел из нее спокойно. — Да. Рад снова тебя видеть. Их разговор мог принять более дружелюбные обороты, но Ру вновь напряглась. С каждым словом этого Эмбри, расслабленность улетучивалась, и в голову лезли неприятные мысли. В этот раз она подумала, что он мог за ней следить, но спрашивать вслух она не стала. Все также, как и всегда, она умело растянула губы в улыбке, надеясь, что этот Эмбри поймет, что рулевым в разговоре будет он. — Любишь булочки с шоколадом? — Да, а ты тоже пришел что-то заказать? — ответила Ру. Ей было бы проще вылить себе кипяток за шиворот, чем поддерживать непринужденный диалог с этим пугающим типом. — Думаю, взять какой-нибудь кекс, если они тут вкусные, — поделился он. Эмбри задержался взглядом на ее стаканчике с кофе. Ру заметила это переключение внимания. Сделав слабый глоток, ей, вдруг, показалось, будто Эмбри хотел этого, а она послушалась. — Честно, я знаю мало хороших мест в этом городе, — парень буднично осмотрелся. Факты из его жизни Ру были неинтересны, а последующая просьба вовсе вызвала смех. — Могу довериться тебе в этом вопросе? — Я завсегдатай этой пекарни, но не любитель кексов, — тихо посмеиваясь, ответила она. Эмбри сосредоточил слух на этом смехе, искреннем и от чистого сердца. — Значит, я возьму булочку, — широко улыбаясь, решил парень, кивая на остатки на тарелке у Ханны, липкие от сахарной пудры и шоколадного крема. Эмбри вновь смотрел на нее. Девушка отдарила его беглым взглядом и тут же окунулась в витрину со свежей выпечкой, не понимая, как она могла сразу не узнать этого парня. В тот вечер она бежала от его голодных глаз. В них можно было захлебнуться без шанса выплыть — ее туда утягивал страх, топило недоверие. Ее не выпускала мысль о том, что последний раз, когда на нее подобным образом смотрел мужчина, ничем хорошим не закончился. Ханна Колдрой слишком понравилась этому Эмбри. Он действительно был милым. Подозрительным, странным, но в своей особенной манере. Эмбри пытался сказаться для Ханны самым безопасным человеком во всем Сиэтле. Он очень хотел закрепить за собой именно этот статус. Статус мирного корабля, пришвартовавшегося у ее берега со сломанным двигателем. Двигателем который он не думал чинить, потому что больше не хотел уплывать. Эмбри навязывался к ней с неоспоримой уверенностью в своей правоте. В этот раз Ру не стало страшно, ее сковал ужас. Она чувствовала, будто холодные пальцы, с такими же красными костяшками, как у Эмбри, сжали ее сердце в железных тисках. Солнце плавно катилось за горизонт, длинные тени посетителей пекарни гуляли по стенам. Ханна продолжала гипнотизировать витрину со свежей выпечкой, почти слыша, как тени шепчут ей бежать. Собрать мысли в единое целое не получалось, ее накрыло с головой. И теперь, даже звук упавшего стакана с зубочистками за соседним столиком, показался ей предвестником чего-то ужасного. Эмбри не слышал ничего вне радиуса нареченной, лишь ее учащенный дыхательный ритм, резкий и прерывистый. Он до сих пор пугал ее, сам того не желая. Волк внутри жалобно скулил. Он хотел обнажиться, вылезти, и расцеловать щеки девушки с редкими веснушками. Ласково вылизывать шею, вдыхая запах сухих, светлых волос. Всем своим нутром он хотел сделать все, чтобы Ру успокоилась. Эмбри не представлял, как заставить ее почувствовать себя в безопасности. О порыве обнять ее не было и речи, если он хотел, чтобы его девочка была спокойна и счастлива. Какие-нибудь мудрые слова утешения пришли бы в его голову только после того, как солнце встанет на западе и сядет на востоке. Запечатление действовало на каждого волка по разному. Джареда оно почти не изменило, Джейкобу заштопало невидимой нитью все душевные раны, а Сэму — помогло не потерять себя. И только Эмбри не понимал, почему оно включило в нем полного дурака, неспособного перестать пугать его Ру. Видя, как она опасливо оглядывается на упавший стакан с зубочистками, ему, вдруг, захотелось посмотреться в зеркало и убедиться, что на нем не написано признание в убийстве. Она бы точно боялась, если бы считала его маньяком, но что самое поразительное… Продолжала бы также сидеть, не двигаясь с места. Без эмоций, без движения, с риском поймать паническую атаку от одного его присутствия. Как и тогда, в клубе, она не могла вслух сказать, что он ей неприятен. В ней не было стержня. И именно в этот момент Эмбри понял, что если она не решит, чего хочет, то умрет среди того, чего не хотела. — По-моему, булочки здесь точно вкусные, — сказал он. Идеи для поддержания диалога уже иссякли. — Хорошо, — ответила Ханна удивительно быстро. К Коллу нагрянула временная радость — она продолжала с ним разговаривать, хоть ее и потряхивало. Даже в состоянии, близкому к панике, Ру понимала, что ей необходимо подобраться к завершению их разговора. В резком порыве она откусила подсохший краешек выпечки, сделала короткий глоток остывшего кофе и, шаблонно улыбаясь, сказала: — Удачи, Эмбри. Хорошего тебе дня. Ру не знала, что в этот раз у нее уже не было шанса сбежать. Потому что Эмбри, ожидающий подобного поворота событий, схватил девушку за руку прежде, чем она вскочила со стула. На переплетение их рук, с разными оттенками кожи и температуры, Ру взглянула как на спусковой крючок пистолета, который вот-вот опустится и убьет ее. — Убери руку, Эмбри, — попросила она, не услышав должной твердости, какую надо было вложить в эту просьбу. Эмбри не среагировал. Ру на мгновение задержала дыхание. В следующие слова, ей нужно было вложить не просто требование, а весь накопленный опыт как защитить себя, полученный за пару лет жизни в большом городе. Главное в этом всем — никогда не быть уверенной в победе. — Эмбри, я не знаю, каким магическим образом мы с тобой встретились снова, но мне кажется, что ты следил за мной. И сейчас твое поведение меня пугает. Я, вроде, показываю тебе, что не хочу продолжать наш разговор, и собираюсь уйти. Что тебе от меня нужно? Эмбри ничего годного на ум не пришло, что бы такого он мог вложить в свой ответ и не звучать как реальный псих. — Нет, я… — запнулся парень на последнем слове. Нет. Если он соврет, то Ру точно не даст ему никакого шанса. — Да, я следил. Просто увидел тебя у ювелирного магазина, в нескольких кварталах отсюда. Хотел сразу подойти, обогнуть со спины, но… Но ты двинулась вперед и вообще, была в наушниках и не слышала, как я тебя окликнул. Ужас внутри продолжал разрывать Ру, и сейчас начало казаться, что ее стошнит. — Ты шел за мной несколько километров? — спросила она, замирая в ожидании его ответа. Свободная рука Эмбри вновь сжалась в кулак, но Ру, к сожалению, не знала, что отражение ярости в них относилось не к ней. Она проглотила желчь, застрявшую поперек горла и постаралась держать голос ровнее: — Эмбри, я советую тебе уйти, потому что я могу вызвать полицию. У него не было причин ей не верить. Пока что, Ру недоговаривала о своих чувствах, но на вранье он ее пока не ловил. Она бы точно вызвала полицию, и чувствовала бы себя гораздо спокойней. Эмбри расцепил их руки и, дождавшись, когда Ру выйдет из пекарни и пройдет достаточное расстояние, ломанулся за ней молчаливой тенью. Тенью со всеми своими ненужными и жалкими чувствами. Ру шла непривычно быстро, но не оглядывалась по сторонам. Эмбри следовал за ней, ловко лавируя между сбитыми в узкий коридор прохожими. Удивленный, почему Ру не оборачивается и не пытается поймать его глазами, Эмбри решил, что страх отпустил ее. Но тот лишь гнал, пиная плеткой по икрам. И каждую секунду напоминал, что если она обернется, то снова увидит Эмбри. Ру занырнула в подземку, чуть не споткнувшись на первой ступеньке и приостановилась. Эмбри вовремя заметил ее и завернул за угол стойки с хот-догами, не беспокоясь о мужчине, которого боднул. Незнакомец, вероятно, был каким-нибудь офисным работником, потому что не стал вступать в конфликт, оценив габариты Эмбри. Ему нужны были рабочие руки, чтобы составлять письменные отчеты. Ру продолжила спуск после того, как натянула джинсы выше к талии; она едва не полетела вниз как раз потому, что вышла без ремня и оставила их свисать буквально до земли. Эмбри вновь поспешил за девушкой. Путь вел его в никуда, без шанса на то, что буря между ними утихнет. Эмбри потерял Ру из виду, когда в него врезалась низкая девушка, точно не спешащая в свой, возможно, последний путь. Эмбри уже не осознавал, что творит, когда оттолкнул прохожую в сторону. Она повалилась, царапая до крови коленки о бетонное покрытие. Честно говоря, он бы не остановился, даже если бы толкнул ее горлом на нож. Капюшон зеленой толстовки Ру затерялся среди голов пустых прохожих в самый неподходящий момент, когда он почти настиг ее. Парень не представлял, что скажет в следующий раз, ему нельзя было ловить ее вновь в другом месте. Ру нигде не было. Эмбри подошел к повороту, ведущему в сторону соседней дороги надеясь, что она исчезла именно там, а не где-нибудь еще. Запах ее слабо выделялся среди обилия прочих, среди вони белых воротничков, студентов, матерей-одиночек и таких же бешенных в своей влюбленности парней, как он. Эмбри громко вдыхал воздух, не сбавляя шага. Ожидание кончилось, когда он оказался у поворота. Завернув, парень вдохнул полной грудью аромат любимой девочки, застывшей стеной на его пути. Она так и не обернулась. Просто Эмбри чуял Ру, а Ру чуяла Эмбри. Он был готов выдать очередное оправдание своему маниакальному поведению, всматриваясь в ее серые глаза, но вместо этого ляпнул очередной абсурд. Видимо, чтобы в будущем искренне удивиться, почему же она его боится. — Отличная погода сегодня. Ты почему булочку с собой не забрала? Ру ответила с напускным безразличием, желая дать понять, что дело добром не кончится. — Если я не вызову полицию, то закричу точно. Я закричу насилуют, и тебя повяжут. Сейчас время женщин. Даже в мыслях, Эмбри не мог допустить подобного. Он бы изнасиловал, может, Эдварда, но никак не ее. А если бы Ру попросила, то даже притворился бы, что ему это понравилось. Слова не обидели его, но, словно бесконтактная пощечина, просигнализировали о том, что страх в девушке никак не угасал. Наконец, Колл произнес единственно верные слова: — Ру, я обещаю больше никогда не ходить за тобой без спроса, только если ты поговоришь со мной хотя бы минут десять. Услышав его, девушка с интересом склонила голову и вдруг подумала: будь Эмбри ее клиентом, он бы довел ее до оргазма, или до истерики. — Поговорю с тобой за тридцать долларов. И ровно десять минут. Она не дала ответить Коллу, замершему в непонимании, и прошла к выходу из подземки, ведущему на перекресток пяти углов и к чудесному маленькому парку. В последнюю очередь Эмбри волновало, куда она его ведет. Он все еще чувствовал ее страх, но уже не понимал его интенсивность. Его затянуло в собственный омут. Одна лишь мысль в голове цепляла и царапалась, как могли бы царапать длинные ухоженные ногти Ру. В требовании денег за разговор было столько отвращения к квилету, и, по умолчанию, к этому навязанному запечатлению. Зверь начал скулить. Гимнастика. Дыхательная гимнастика. Ру, не оборачиваясь, завела его в парк и остановилась у первой свободной скамейки. Впервые она взглянула на Эмбри только перед тем, как присесть. Ей пришлось поднять голову, ведь Эмбри был гораздо выше ее. Шире, крепче, горячей. Ру подумалось, что он был бы самым желанным клиентом у любой проститутки, но она сама бы лучше снова легла под шестидесятилетнего деда с геморроем. Если Колл не пользовался услугами ночных бабочек, но когда-нибудь решил бы это сделать, первым делом Ру позвонила бы Марси с просьбой достать того деда из черного списка. Она старалась не думать, как опасно Эмбри возвышается на ней, держась взглядом то на лице, то на длинных спадающих джинсах или на губах, дрогнувших в ухмылке. Она не просто заставила его задуматься, а сделала нечто большее — впервые за вечер она почувствовала, как чувства внутри Эмбри, мешающие ему вести себя адекватно, отдали поводья разуму. Его взгляд слегка протрезвел. Стараясь не думать о том, что делает, Эмбри достал бумажник и вынул три десятки. Он протянул деньги Ру, но присаживаться рядом не спешил, чувствуя, что сорвется на бесчисленные вопросы, если сначала она не примет вознаграждение. Ру легко это сделала, без каких-либо усилий заглушив совесть внутри. Маленькая ладонь несколько раз стукнула по свободному месту на скамейке, приглашая Колла реализовать то, за что он заплатил. К запаху девушки примешался ее пот и засохшая грязь на джинсах. Нюх не чуял того чужака. В пекарне Эмбри старался не думать об этом мужчине, и не искал остатки его пребывания на бледной коже нареченной. Колл подумал, что у них либо не было секса, либо Ру тщательно смыла с себя все, что могло о нем напоминать. Зациклиться на короткое время на первом предположении было единственным шансом на спасение после того, что он от нее услышал. Когда Ру смяла деньги и неаккуратно бросила их в приоткрытый карман сумки, она прилипла взглядом к Эмбри. Надеясь, что только под пристальным вниманием он, наконец, скажет правду. — Ты знаешь Марси? Она иногда представляется просто как мисс Артхейт. — Нет. Я не знаю никого в этом городе, кроме тебя. — Хорошо. Забудь. Он не дал ей свернуть диалог. — Ты хотела меня с ней познакомить? Сбагрить, потому что я тебе слишком не нравлюсь? — Эмбри, — ее подрывала его ярость, подкашивающая и так тщетные попытки держать рабочую любезность. — Я просто тебя спросила. Как видишь, мы с тобой говорим. У тебя еще восемь минут и уже меньше тридцати восьми секунд. — Ру, слушай, — ответил Эмбри, думая, не будет ли она пугаться его голоса, в котором лично зверь жаждал с ней поздороваться. — В клубе я понял, что просто обязан увидеть тебя вновь. И сказка, что мы встретились. Я шел в детский магазин, за подарком сестре. Ее зовут Клэр. Ру резко чихнула, не сдержавшись. Она легким движением провела ладонью по губам, думая, будут ли эти или последующие слова Эмбри соответствовать действительности. — Я всю ночь не мог выкинуть тебя из головы. Сейчас, мне бы хотелось узнать тебя лучше. Может, у нас есть какие-то общие интересы или увлечения. Ру с издевкой в глазах ответила: — Уверена, что тебя сюда привел не интерес по типу, «а любит ли она футбол, как я?», а кое-что другое. Взрослому мальчику нужно называть вещи своими именами? Эмбри удивился ее изменившемуся поведению и тому, как свободно она говорила на вульгарные темы в этой нелепой толстовке, которую нетрудно представить на подростке. Он не знал, сколько ей лет. Ру выглядело молодо. Эмбри было уже двадцать шесть. За время, когда он вступил в половую зрелость, ему попадались такие девушки, как Ру, лишь в кошмарах стесняющиеся пошлых намеков или шуток. Она точно была развязной. Эмбри облизнул губы, думая, что ответить. Ему пришлось уклоняться от мысли, что такая бойкая Ру могла делать с тем коротышкой. Наверняка, все. Колл, разгоняя тучи в голове, ответил с трепетом и искренностью: — Да, по факту. Я реально думал о тебе в таком ключе. Но сначала мы можем пообщаться и узнать друг друга, как нормальные люди. — Нормальные люди? Дай подумаю, мы сначала подружимся, потом потрахаемся, а после ты утащить меня в загс и нацепишь клеймо на палец? — Кольцо, — поправил Эмбри. Сравнение Ру было отвратительным. — Отличный план. Но я бы хотел сначала узнать, любишь ли ты Звездный путь? Удивительный какой. Ру поражалась, как легко и непринужденно он увел диалог, словно не загонял ее в угол. Этот парень ставил себя на первое место, подумала она, и даже из горящего самолета пропустил бы ее вперед с джентльменским «После дамы». Она бы разбилась об землю вместе со своими желаниями и приоритетами. — Я не люблю звездный путь, — отвечала Ру. — У тебя осталась одна минута с половиной. Эмбри вдруг скривил губы, будто Ру сказала несмешную шутку. — Ты правда считаешь время? — спросил он. Притворная любезность на лице девушки треснула. — Ты называешь цифры от балды, Ру. Осталось около пяти минут, потому что я — считаю. Он загнал ее в тупик. Ру не смогла сдержать смешок, отдавая ему должное. Он улыбнулся ей, и Ру не могла не улыбнуться в ответ. Когда она уйдет и больше его не встретит, воспоминание об этом моменте в длинном бессмысленном диалоге еще долго будет висеть в памяти ярким лучиком среди туч. Ру нужно было предпринять следующую попытку закончить этот вечер. Ей вдруг подумалось, что если она будет говорить ласково и перестанет дерзить, Эмбри ее хотя бы пожалеет и оставит в покое. Потому что ничто в этом парне не говорило о том, что он плохой человек. Ру повернулась к нему всем телом, и опустила руки на коленки. Если Эмбри и сейчас не прислушается, возможно, придется даже пуститься в слезы. — Послушай, Эмбри. Я понимаю, что ты хочешь. Я тебе очень понравилась, и ты бы хотел узнать меня ближе. Завязать отношения после одного нелепого знакомства. Эмбри… ну, это же смешно. — Конечно, — легко согласился парень с последним утверждением. Он также повернулся к Ру всем телом. Разговаривая, они не сводили с друг друга взгляд. — Знакомство действительно было нелепым, считай, его и не было. Давай уладим этот вопрос. Говоря следующее, Эмбри протянул к ней горячую ладонь. На миг Ру показалось, что он пытается ее коснуться. Поразительно, как эта мысль не подкинула дров в костер негативных эмоций, а наоборот… Дальнейшие слова его и вовсе потушили. — Меня зовут Эмбри Колл, мне двадцать шесть лет. Я индеец из резервации квилетов. В Сиэтле проездом. Держу с двумя друзьями детства небольшую автомастерскую вблизи Форкса. У меня есть вторая работа, я помогаю людям — дышу этим делом. Но, к сожалению, от мамы все еще не съехал. Ру слушала все, что Эмбри говорил. Казалось, что с каждым словом парень непроизвольно снимал с нее остатки скепсиса, слой за слоем. В его действиях, в его голосе проглядывалось искренняя симпатия и даже забота. Ру не спешила пожимать протянутую руку Эмбри. Они застыли взглядами друг на друге, растворяясь в моменте. Каждый видел свое. К Ру вдруг пришла картина их совместного будущего… Как она сближается с Эмбри, и в дальнейшем живет с ним в резервации. В этом будущем они по несколько раз в день занимаются любовью, просто потому, что не могут долго выносить отсутствие контакта. Их уносит в омут страсти и похоти, ласки и нежности, вниманию к каждому совершенному поступку по отношению к друг другу. И тут Ру пришла в ужас, поняв, что неосознанно уже согласилась на предложение Эмбри. Его глаза — все такие же внимательные, полные неподдельного восхищения и любви. Глядя на поплывшую нареченную, он вдруг понял — его девочка просила деньги за разговор не потому, что он ей так неприятен, а потому что она хотела вызвать у него отвращение. Будто в подтверждение этих слов, Ру резко отодвинулась от него на край скамейки и свесилась к земле. Эмбри подорвался к ней, обхватывая руками хрупкое плечо, не давая упасть. Ру вцепилась взглядом в его губы, которыми он хотел что-то сказать, но не сказал ничего. Сама то не ведая, в желании оттолкнуться от Эмбри, Ру только притянула его ближе. Она не понимала, что с ней происходит. Почему страх к этому парню ушел, а сама она позволяла ему спокойно к себе прикасаться. Но он не думал ни о каких вольностях. Ру искренне казалось, что Эмбри никогда бы их не допустил. И она, возможно, дала бы ему шанс, если бы не ощущала в нем и что-то странное, что-то темное и пугающее, что парень старался прятать под семью замками, но все равно иногда забывал закрыть один. Может каждый из семи Ру намеренно открывала, желая познакомиться со зверем внутри него? Ей было неизвестно, на сколько времени они застыли статуями, и как долго всматривались в души друг друга. Эмбри чувствовал серьезный недостаток воздуха, вдыхая и вдыхая ее запах, но меньше всего на свете он беспокоился, что может задохнуться. — Ты очень горячий, Эмбри, — вдруг сказала Ру. Это было правдой. Еще в пекарне она почувствовала жар от него, решив, что парень болеет. Но тот явно был здоровее всех живых. — Прости. Конечно, он не мог контролировать свою температуру. Ру посмешил его ответ. Наверное, если бы они катались на мотоцикле и на высокой скорости ей в глаз бы залетела муха, славный парень Эмбри Колл точно бы и за это извинился. Невесть откуда, но Ру была уверена, что у Эмбри есть мотоцикл. Ее приобнятые плечи Эмбри аккуратно притянул на свою грудь. Секунду спустя он отстранился, восстанавливая дистанцию. Он больше не лез к ней с прикосновениями. Руки его не планировали гулять там, где не надо. Он бы точно спросил, прежде, чем дать себе волю. Именно этим фактом, природа которого Ру была неизвестна, Эмбри Колл разбудил Ханну Колдрой. — Эмбри Колл, — с дрожью произнесла она имя, которое действительно могло стать началом чего-то большего, если бы она дала себе шанс. — Меня зовут Ханна Колдрой. Я из Форкса и примерно догадываюсь, о какой автомастерской ты говоришь. Живу в Сиэтле. Снимаю квартиру одна. Мне девятнадцать. — Ханна? — переспросил парень. Он с восхищением смотрел на Ханну, забыв про Ру. — Ну… Помнишь клуб? Вот, я примерила на себя парик и каблуки, которые никогда не ношу. Почувствовала себя другим человеком. Немного сложное лето, Эмбри. Думала, что эта маска поможет мне отвлечься от обычной жизни. Эмбри много чего мог ответить, но, едва она упомянула о клубе, в который она пришла другим человеком, Колл понял, что, пока у него есть такая возможность, он вытащит хотя бы часть важной для себя информации, пока неизвестность окончательно не вывела его из себя. — С кем ты меня перепутала в клубе? Спутала со спины? Нет. Ты осталась, видя, с кем говоришь. Эмбри говорил спокойно. По крайней мере, ему очень хотелось так звучать. Он не был дураком и ясно понимал, что запечатлелся не на девочке, хранящей себя до свадьбы. Неизвестно, что любила Ханна, но Ру точно спокойно ходила по клубам, пила, курила, и могла отдаться незнакомцу. Он на сто процентов был в этом уверен. Как и в том, что у нее уже был мужчина, оставленный в ту ночь дома. Она решила встретиться с кем-то третьим, а потом переключилась на Эмбри. Было приятно, что он ее зацепил, пусть и ненадолго, пока не включил в себе блядского собственника, перекинувшись с девочкой лишь парой реплик. И внезапно его осенило… Что блядского собственника он до сих пор не выключил, от того и не понял сразу — не было никакого третьего. — Прос… — Ханна, ты тогда меня испугалась? От Ханны последовал ответ, хотя вслух Эмбри ничего не услышал. Молчание все сказало за нее. Колл чувствовал себя таким дураком, что цеплялся в Ру когтями, зная, что она могла вообще с ним не разговаривать. Он действительно вел себя неправильно. Ру была с этим согласна, и шанс убежать от неудобных вопросов у нее был. Только она не бежала. Запечатление действовало на обоих участников истории. Например, до того, как Джаред запечатлелся на Ким, она могла бы столкнуть его скалы, но после, подпустила к себе. Духи никогда не ошибались. Но Ру не знала об этом, поэтому могла с ними поспорить. Потому что Ханна была свободна, а Ру — нет. У Ру было незавершенное дело, которое она не могла отпустить. Его важность запечатление Эмбри не подрывало, и никогда бы не увело на второй план. Ханне нужно было спать до тех пор, пока бы все не получилось. Как бы не подкашивались ее ноги. — Ханна, — желанно выдохнул ее имя Эмбри. — Девочка… Ты захотела меня, но я, дурак, испугал? — Да, да, Эмбри, — ответила Ханна. Вернуть себе былую холодность, слушая его голос, у нее больше не получалось. — А у тебя есть парень? Блядский собственник вставил пять копеек. — Эмбри! — вспыхнула Ханна. Она таки смогла это сделать. — Я не давала тебе никакого согласия подружиться со мной как ты хочешь. Меня бесят твои вопросы, а главное, ты задаешь их так, будто я останусь виноватой, если ответ тебя не устроит. Эмбри, ты считаешь? Сколько у тебя еще времени? Он поймал перемену в ее настроении. Но тело ее все также потряхивало. — Я правда много на себя беру, хотя еще даже не знаю, нравится ли тебе сушеная рыба. — Эмбри, ты считаешь? — Я считаю, что сушеная рыба отвратительна. Он отвел взгляд от Ханны, сидевшей в полном недовольстве и поймал глазами три купюры, торчащие из открытой сумки. — А ты зачем просила деньги за разговор? Решила, что только так я убегу? — Я предприниматель, Эмбри. А еще у меня туго с деньгами, поэтому я стараюсь подзаработать на любом влюбленном идиоте. — На любом… — повторил Эмбри, призадумавшись. Сколько еще подобных вещей она скажет в их счастливой жизни. — Это звучит… — Отвратительно? Не отвратительней, чем сушеная рыба. Наступила очередная пауза в разговоре. Она сразу закончилась, когда Ханна вновь поймала на себе этот взгляд. — Послушай, Эмбри. Если я сейчас не поднимусь с места, то не успею закончить еще одно дело за день. Я повторяюсь, Эмбри. Этот твой план на наше дальнейшее общение смешной и нелепый. Просто сказочный. Я понимаю, как тебя зацепила, но Эмбри… Ты еще и шел за мной несколько километров, и до сих пор не уходишь! Я бы хотела задать тебе, надеюсь, последний вопрос. Хотя честно… Глаза Ханны взметнулись к небу, а шею будто сжали призрачной рукой. — Честно, я боюсь тебя до ужаса, Эмбри. Скажи, как ты понял, что это я, если я была в капюшоне и ты сам, цитирую, не мог обогнуть меня со спины? Разумеется, ответа со стороны не думающего Колла не последовало. — Эмбри, ты не видел моего лица, но почему-то точно был уверен, что это я. — Я узнал тебя по запаху. Даже если бы Ру уверовала в правду, она бы никогда не сочла ее романтичной. И, тем более, безопасной. Беду на нее могли навлечь последующие слова. — Иди нахуй, Эмбри, вот просто. И не оборачивайся. Не было смысла вставать со скамейки. В любой такой ситуации Эмбри бы каждый раз хватал ее за руку, не давая уйти. Эмбри не отпускал зверь — и Ханну тоже. — Ханна! Я все прекрасно понимаю и полностью осознаю, как выглядит это дерьмо. Умоляю, дай мне шанс. Ты никогда не пожалеешь о своем решении. — Парень, я тебе уже говорила, что могу закричать. — Кричи, Ханна. Зверь говорил за него. На рабочий телефон Ханны вдруг позвонила Марси. Помнится, Мамаша звонила Ру всегда после того, как заканчивалось время клиента. Ей нужно было узнать, как все прошло. Удивительно, что Ханна хоть что-то помнила в этом ужасе, который Эмбри вселил в нее. Ему тоже было страшно. Ханна стала его зеркалом. Он держал ее руку, и смотрел в испуганные глаза, сощурившись. На нее смотрел зверь. И даже он видел, что глаза Ханны — это глаза человека, который всегда ищет катастрофу везде, где позволят. Эмбри не позволит. А зверь не отпустит. Он загнал ее в тупик — между паникой и обещанием самой себе держаться. Пропущенный звонок Марси прозвучал снова. Эмбри это бесило. Потому что Ханне мог названивать Энтони. И зачем ей этот невзрачный тип, если вчера в клубе она готова была ему изменить, пока Колл все не испортил? — Ханна. Оставь свой номер. Ханна. Или я положу тебе сушеной рыбы под дверь. С каждым выдохом ее имени, ладонь Колла все крепче сжимала ее руку. Ру привыкла скрывать боль. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. — Ты знаешь, где моя дверь? — Ханна, я не собираюсь тебя пугать и нет, я не знаю где твоя дверь. — Ты найдешь ее по запаху. Еще не посвященная в истинную природу их отношений, Ханна все равно была уверена, он — найдет. Черт возьми. Эмбри никогда ее не отпустит. Он убьет ее. — Мы можем встретиться через какое-то время в той пекарне, Ханна? Ханна? — Думаю, мы можем встретиться с тобой только в другой жизни. Мамаша Марси звонила, и звонила. Сжатая кожа Ханны синела. Эмбри перекрывал кровоток. — В жизни Ру? — В той самой. — Ханна, пожалуйста. Она не ответила. Лишь взглянула на онемевшую руку. Она не выдержит, если Эмбри продолжит так больно сжимать. И никакая профессиональная улыбка ей не поможет. Колл проследил за ее взглядом и, не раздумывая, отпустил руку. Он действительно этого не заметил, поняла Ханна. Ее немного порадовало, что парень не хотел намеренно причинять ей боль. Может, внутри него, тоже была другая жизнь? И Ханна, и Ру, поняли бы это. Четвертый звонок. На нем ей удалось вскочить и проскользнуть среди могучих деревьев. Зеленые листья будто шептали Эмбри, какой он идиот. Так ему казалось. Только Ханна оставила сумку. Перед тем, как вновь отправиться за девушкой, но в этот раз объявиться в ее жизни, может, только через какое-то время, он решил посмотреть, кто ей звонит. Рука так и застыла в миллиметре от телефона, потому что Ханна вернулась в полной растерянности, с чувством собственной ничтожности. Она не удивилась тому, что Эмбри спокойно полез к ней в сумку. Ханна только ругнулась вслух, думая, что более тупого поступка, как сбежать, оставив сумку, она еще не совершала. — Ханна, давай в другой день встретимся в пекарне, — повторял Эмбри как молитву. Нареченная, его нареченная, ведь когда-нибудь согласилась бы. Ее тоже тянуло. Он чуял это. Горел. Злился. — Да, обязательно, Эмбри, — дежурно улыбаясь, ответила Ханна. Она возвышалась над сидящим на скамейке квилетом без какой-либо уверенности. — Давай встретимся, да, в четверг. В три часа дня. Подходит? Посижу с тобой пару часиков, поговорим там о жизни, о сушеной рыбе, кекс себе возьмешь. Только не забудь четыреста долларов. Не двести. Это будет заработок Ру, которым не нужно будет делиться с Марси. Ведь она не гарантировала ее безопасность. Ничего ей не гарантировало безопасность. — Ханна, у тебя что, финансовые проблемы? Скажи, сколько тебе нужно и все. У меня с собой карта, дойдем до банкомата. На что не хватает? Аренда дорогая или так, какая-нибудь хотелка, платье красивое увидела или сумочку? Что ты хочешь, Ханна, скажи. Девушка из последних сил сдерживала смех. Ее никогда не обманывало первое впечатление. Как бы этого Эмбри Колла не крыло, он всегда был, есть и будет действительно славным парнем. Он и близко не догадывался, отчего Ханна могла просить деньги за время с ним. — Ханна, я говорю серьезно, — с наигранным возмущением сказал Эмбри, не без удовольствия глядя на искры в ее серых глазах. — Если тебе не к кому обратиться за помощью, не нужно стесняться. И тут Ханна поняла. С этого момента Эмбри останется в ее жизни, даже если больше никогда не попадется ей на глаза. — Эмбри, до встречи. Увидимся в четверг, да, конечно. У него не было ни одной причины ей верить. Уходя, Ханна ответила на шестой вызов Марси. Эмбри провожал ее взглядом до тех пор, пока девушка не скрылась среди деревьев. Если Ханна не придет в четверг, держать под контролем зверя будет почти невозможно, потому что она — его. Конечно, он не причинит ей боль. Зверь сжимал руку Ханны, просто не видя этого и не контролируя собственную силу. Намеренно он будет только ласкать: вылизывать, аккуратно покусывать, целовать все, что ему принадлежит. Да, так оно и будет. Для Эмбри было не важно, где он, а где она. Сегодня Ханна останется в Сиэтле, как в любом другой день, а он уедет в резервацию дожидаться четверга. И первым делом он выудит из нее правду об ее отношениях с деньгами. Что это — финансовые проблемы, показательное отношение к его персоне, или Ханна не обманывала, говоря, что любым способом пытается подзаработать. Она говорила отвратительные вещи. И ее спасли сами духи племени, определенно. Ведь когда Эмбри спрашивал о номере, она удержалась и не ответила ему: «Попросишь его в агентстве, милый.» Ханна проглотила шутку и спаслась, сама того не подозревая. Паззл между ними не складывался. Ханна ничего не была ему должна, но зверю было все равно. И, если в будущем, все фрагменты истории не встанут как нужно, Эмбри увидит в ней не нареченную Ханну, а лишь отражение собственных разочарований.