Красное солнце пустыни

Часть 6.3. Акеми. Октябрь — ноябрь. 18 лет после рождения Наруто.

Ylvis — What Does the Fox Say?

+++

Беременность Акеми проходит как в сказке, если не считать Ичи, который нет-нет, а волнуется и пытаться её просканировать. С Кику-анэ он вроде начал разговаривать, с Рирой тоже, хоть и только на семейных посиделках, но уже лучше, чем ничего. Акеми не может понять чего он так за всех беспокоится и пытается по вечерам успокоить его если не сексом — которого стало чуть меньше просто потому, что с таким животом неудобно, да и устаёт она, ведь днём в ней кипит энергия! — то хотя бы объятиями и поцелуями. Ичи много работает в госпитале: раз уж взялся за свой отдел, то не только лечить и оперировать, но и внедрять ту программу улучшения, которую они обсуждали с Конохой. В Суне появляется то Кай, то Шизуне-семпай, то Ино, пару раз даже Сакура с Хинатой к ним заглянули, а Ичи с Акеми, в свою очередь, наведывались в Коноху. И если Ичи по медицинским делам, то Акеми — по семейным. Её привело в восторг то, что некоторые из её соклановцев, в том числе один из сыновей Исаму-джи — Юэдэй — решили по всё той же программе обмена осесть на некоторое время в Суне, следом за Акеми решив поэкспериментировать с кладками в более благоприятном для ящериц климате. Первые шесть человек прибывают к середине октября, и вместе с ними Яхико. Акеми пытается отловить брата, потому что со дня её свадьбы он всё пытается увильнуть от разговоров, но в итоге забрасывает попытки: на диалог её младший брат пока не настроен. Ладно, останется он тут на месяц точно, как сообщил Юэдэй, а потом отправится обратно с Изаёй-сан, которая тоже тут как тут: решила посмотреть в каких условиях живёт её родственница и что с местным госпиталем. Осталась недовольной и тем, и другим, но это Изаёй-сан, другого ожидать и не стоило. Вслух она даже не стала ничего высказывать, — видимо, Исаму-джи опять успел с ней переговорить, — но когда в дом, который выделили Икимоно, за Акеми явился Канкуро, поджала губы так, словно увидела таракана в своей тарелке. Дом просторный; конечно, не поместье Икимоно, но его хватит человек на десять, и ещё один стоит по соседству. В отличие от поместья Гокьёдай, тут и участок поменьше, зато он находится в самой Суне, недалеко от восточных ворот, и добираться из дворца досюда удобно. Неудобно, что недалеко кварталы семейки Соры, и Акеми пару раз наткнулась и на саму девушку с её подружками: Саю и Сану, и на Коджи с Руиджи, хотя с последними у неё никаких проблем нет, парни вполне дружелюбные. Коджи к ней давно уже не пристаёт, вроде как переключившись на кого-то, так что и Куро подуспокоился. Хоть и не перестал кидать превентивные взгляды и на самого парня и на его двоюродного брата — просто на всякий случай. Свои кладки Акеми сюда, конечно, не переносит — в резиденции Казекаге ей давно выделили место, куда она перетащила то, что было возле теплиц Сасори-сан. Во-первых, так намного удобнее, во-вторых, в поместье теперь растёт Катсу, так что опасно там без присмотра оставлять кладки, тем более, экспериментальные. Гаара, который вовсю проникся новым любимым хобби — выращиванием кактусов и экзотических растений — выделил ей для этих целей одну из оранжерей. То ли он с подачи Ино этим увлёкся, то ли что, но теперь Широ-чан таскает ему с каждой миссии какие-то суккуленты, а то и вовсе кустарники. Акеми, которая обычно мало обращает внимания на то, что происходит вокруг, замечает, что эти двое по-настоящему близки и не может не задаваться вопросом, связано ли смурное настроение её брата с тем, что в кружок близких друзей Гаары-отото он вроде как уже и не входит, ведь всё время проводит в Конохе. Так как с Яхико поговорить не получается, Акеми, по совету Куро, отлавливает как-то Широ-чан, пока Сай и Кику спорят о том, можно ей или нельзя помогать Акеми с кладками, а также шастать в схрон Орочимару без сопровождения, ведь на взгляд Сая это опасно. Акеми не вмешивается — потому что не знает, да и не хочется им под горячую руку попадаться, всё равно помирятся через часик, ну, или когда Сасори-сан вернётся домой. — Яхико-кун? — Широгику отрывается от полива грядок Чиё-сама и удивлённо распахивает глаза. Она повзрослела, и её волосы отросли, теперь Широ опять забирает их в две шишки, похожие на те, что у Тентен, только пониже, за ушами. — Вроде всё нормально, мы вчера втроём ходили в кино. Правда, потом он сразу вернулся ночевать в дом Икимоно. Мне кажется, он впечатлился тем артхаусом, который Сай-тайчо посоветовал. Саю-тайчо такое нравится, а нам как-то… не зашло. Может, он только с Акеми по каким-то причинам не разговаривает? Или пытается не показывать перед друзьями свой характер? Да вряд ли. Широ хмурится и откладывает лейку. — Мне с ним поговорить? — вид у неё слишком уж серьёзный, и Акеми качает головой. Подавляет желание наклониться и поцеловать девушку в аккуратный носик — ей уже не десять лет, хотя Широгику всё ещё хорошенькая, как куколка. Станет красавицей, прямо как Ино. — Я разберусь, но спасибо. Поговори лучше с Саем-тайчо, кажется, он решил взять пример с твоего брата, — весело говорит Акеми. Ичи с Саем, к слову, стали подозрительно много проводить времени вместе. Причём, сокомандник Акеми всё так же иногда поражает старшего Ритсуми своими мыслями и идеями, зато пожаловаться друг другу на жён они горазды — Куро как-то присутствовал при их диалоге и потом долго и с удовольствием гоготал, пересказывая Акеми все, на его взгляд, нелепые меры предосторожности, которыми они с радостью окружили бы Кику и её саму. Сай же ещё где-то услышал, что какая-то родственница Ритсуми умерла при родах вместе с ребёнком… Кажется, их с Накику спор именно об этом. Акеми не прощается с подругой, возвращается в апартаменты, придирчиво оглядывает каждую комнату — всё ли готово, ничего не забыли? Ей рожать совсем скоро, и Акеми бы рада как можно скорее увидеть малышку, в том числе и потому, что ей всё-таки хочется уже и в Конохе её всем показать, и просто не носить уже тяжёлый живот, потому что он плохо сочетается с тем, сколько в ней кипит энергии. Хотя, как ехидно заметила Рира, возможно, жрать надо было меньше. Акеми сначала надулась, а потом поняла, что в остальном-то она не набрала так уж много, так что той просто позубоскалить захотелось, Рира иногда в этом ужасно похожа на Куро и Суйгетсу. Конечно, Акеми сказала бабушке, что и второго хочет поскорее… но сейчас, как никогда, ей жизненно требуется чем-то заниматься, а не ждать дома любимых, которые возвращаются зачастую поздно, а уходят рано. У Ичи очень своеобразный график, а Куро ходит на миссии и кого-то тренирует, да и в мастерской старается работать — Сасори-сан ему недавно напомнил, что всю жизнь ходить с одними и теми же марионетками, которые не им даже сделаны — это позор, особенно для брата Казекаге. Всю следующую неделю Акеми проводит в доме соклановцев, помогая им и раздавая советы, расшифровывая собственные записи, которые она вела, пока занималась кладками в Суне. Иногда заглядывает в лавку к Кику-анэ: спать по утрам та стала ещё больше, а вот после обеда и ближе к вечеру вполне способна постоять за прилавком. Как она признаётся, клиентов пока не так уж и много, но интересуются в основном как раз её товарами, которые делать быстро не получается. Зато как-то заглянувший в Суну Эбису-сан скупил у неё кучу энергетических настоек и дощечки с техникой Сая «Суми Нагаши» — можно лишь догадываться для каких целей. — Может, тебе всё-таки сексшоп открыть? — хихикает Акеми, присаживаясь на прилавок. Печально смотрит на свой живот, а потом — на живот Кику-анэ. Она-то, конечно, на шестом месяце, но у неё там двое, а он почему-то кажется ей раза в два меньше собственного. — Куро же предлагал. — Ага, у него и буду заказывать кукол, — закатывает глаза Накику. — Представляю рожу Сасори, когда он поймёт каких именно марионеток будет клепать его ученик. Ты, кстати, вечером будешь? Потому что сегодня восьмое ноября, и у Сасори-сан день рождения. Тот отнекивался до последнего, но Кику настояла, чтобы он был дома к ужину, а ещё пригласил всех семейных. — Если докачусь ещё раз, — смеётся Акеми, болтая ногами. — Ну, или Ичи меня донесет, а то я уже двадцать с лишним кило набрала. — Это нормально, — отмахивается Кику. — Там половина — это вода из твоих дынь, Эри как родится, так будет ею пахнуть. — Да ну тебя, — смеётся Акеми и вдруг охает, хватаясь за живот. — Что такое? — тут же подрывается Накику. — Кажется, схватки… ух, у меня такое было… но не так сильно… ай… Акеми не находит ничего лучше, как сползти с прилавка и начать расхаживать по помещению, пока Накику суетится рядом. Несмотря на заверения Акеми, что она может пешком дойти до Суны, подруга её никуда не пускает, и явно волнуется больше неё самой, не понимая что делать. Оставлять одну не хочет, но и самой вести в Суну тоже боится. Видимо, настолько сильно, что спустя десять минут в лавке появляется не менее обеспокоенный Сай. — Ты рожаешь?! — подлетает он при этом к Накику, и та с матерками встряхивает его за плечи. Акеми издаёт слабый смешок, продолжая нарезать круги по магазину. — Спятил? Я на шестом месяце, это Акеми рожает! Надо доставить её в больницу. — Да я… — начинает было Акеми, но её уже никто не слушает: Сай аккуратно берёт на руки, а Накику поспешно закрывает магазин, отчаливая в поместье, искать Риру. Непонятно зачем. Акеми очень надеется, что это тренировочные схватки, которые уже у нее были, но понимает, что нет, когда на полпути к Суне у неё отходят воды. Вот и скинула пару килограмм. А ведь Куро должен вернуться завтра с миссии, ну неужели Эри не могла денёк потерпеть? Он, конечно, не собирался на родах присутствовать, но Акеми хотела бы, чтобы он хотя бы был в деревне, ведь так ждал появления дочери на свет и наверняка планировал первым взять её на руки после матери. Сай становится бледно-зелёным, но стоически продолжает путь. Акеми даже не спрашивает что он там по этому поводу вычитал в книгах, но реальность, видимо, сильно отличается от написанного. От этого она начинает тихо хихикать, а по мере приближения к госпиталю всё громче и громче. Когда Сай заносит её в холл, она уже икает от смеха, понимая, что это нервное, но не может остановиться. Она даже не успевает ничего сказать, как её сокомандник требует слабым голосом позвать ирьёнина Ритсуми. Зря он это. Ичи появляется так быстро, словно у них тоже есть татуировка со связью. А, может, он просто был неподалёку и услышал её истерический гогот. Из рук Сая он её практически выхватывает и смотрит такими круглыми глазами, что Акеми опять икает и тут же сморщивается в болезненной гримасе из-за спазма. Она, конечно, куноичи, и боль терпеть привыкла, но мало приятного, особенно учитывая, что при транспортировке её, всё же, немного растрясли — под конец Сай, видимо решив, что она, чего доброго, родит прямо у него на руках, знатно ускорился. Когда и как она оказывается в родильной палате, Акеми не понимает. Ичи разводит жуткую суету, и его в итоге выставляет из комнаты никто иная, как Чиё-сама. С ней ещё две ассистентки — одна из которых, кажется, та самая девушка, которая приглянулась Каю и Хошиме. У Акеми в голове куча глупых мыслей, которые отвлекают её, пока старушка Чиё ворчит, требуя что-то принести, что-то унести, что-то где-то поставить и всем успокоиться. Всем — это, видимо, самой Акеми, которую нет-нет, но тянет на ха-ха. Всё вспоминает забавные рожи Сая и Ичи. Кажется, именно смех помогает ей толкать ребёнка, а не напоминания одной из ассистенток Чиё-баа. Боли Акеми практически больше не чувствует — скорее всего, Гокьёдай подсобила со своим медицинским дзюцу. В какой-то момент в палату проскальзывает Рира — Чиё-сама шикает на неё, но не требует немедленно выйти из помещения, а из коридора слышится весёлый голос Дейдары. Акеми очень надеется, что там не целая толпа народу, но скорее всего, целая толпа. Интересно, можно ли сказать, что она испортила праздник Сасори-сан? Или, наоборот, сделала ему подарок? Хотя, какой там подарок? Скорпион и так не устаёт жаловаться, что у него куча проблемных подопечных. Очередной виток смеха настигает её в тот момент, когда ребёнка из неё наконец-то вытаскивают, а сама Акеми тяжело дышит и при этом не может сдержать странных звуков, срывающихся с губ. — Ничего себе, тебя торкнуло, — комментирует Рира, опираясь о стену и складывая руки на груди. Ну хоть кунай не достала — наверное, его при входе всё-таки конфисковали. — А мне уже наговорили ужасов, будто может понадобиться Кишо Хенка Тенсей. — Если только папашу откачивать, — ворчит Чиё-сама, передавая новорождённую одной из ассистенток. Сама она занимается Акеми и её промежностью — лечит, убирает лишнюю плаценту и кровь и зашивает. — Наделали мне тут детей, никак не дадут спокойно помереть. — Ну да, тебя-то, если сама откинешься, я уже не смогу вернуть, — легкомысленно поддакивает Рира. — Так что жить тебе, старая карга, пока всех наших не воспитаешь, а то придётся новую технику создавать. Акеми тянет руки, и ей передают дочь. Она сморщенная, немного липкая, кряхтящая и совершенно чудесная. У неё почти нет волосиков, и глаза мутно-серого цвета, но Акеми счастливо прижимает её к груди и готова вот так и заснуть — потому что у неё происходит откат, и вдруг наваливается ужасная усталость. Она даже не понимает, сколько времени проходит, но когда десять минут спустя Эри уносят на проверку, а её саму перемещают в обычную палату, Акеми ужасно удивляется, что на дворе ещё не ночь. Она даже не против была бы взять новорождённую и посидеть на ужине в поместье Гокьёдай, чего ей, конечно, никто не даст сделать. Первой в палату, без сюрпризов, влетает Накику. Видок у неё при этом весьма суровый, и Акеми даже догадывается почему, когда та кидает ревнивый взгляд на заходящую следом Риру. — На самом деле, её присутствие тоже было совсем не обязательно, — миролюбиво говорит Акеми. — Всё прекрасно! Извини. — За что? Я же сама её позвала, — вздыхает Накику. — Я про день рождения Сасори-сан. — Нашла, за что извиняться! — А где Ичи? — В Хируко. — Что?! — Шучу. Вытребовал себе Эри, скоро будет, не волнуйся. Ну, и Сасори с ним, надо же было найти кого-то, кто может сдержать моего дурного братца. Акеми улыбается и делает это ещё шире, когда в палату заходят Гаара и Дейдара. Казекаге смотрит очень тёплым взглядом и сжимает её руку, поздравляя с рождением его племянницы. Дейдара наводит шороху, как обычно, до тех пор, пока не появляется Ичи и не выставляет из палаты всех, заявляя, что его жене и дочери необходим покой. Яхико, который тоже тут, не успевает даже свой нос сунуть, чуть по нему и не получая дверью. Акеми не считает, что ей так сильно уж нужен покой, но при этом чувствует, что глаза её слипаются. И всё равно она просит сонным голосом, чтобы ей дали ребёнка. Ичи ложится рядом, не отпуская Эри, но Акеми хотя бы может прижаться своей щекой к её крошечному запеленованному животику. — Ты же приглядишь за ней, пока я отдохну пять минуточек? — спрашивает Акеми, зевая. — Я пригляжу за вами обеими, — говорит Ичи, целуя её в макушку. — Отдыхай, труженица. А потом я тебе расскажу, как тебя запомнил весь госпиталь. — Как? — уже наполовину в царстве сновидений бормочет Акеми. — Как самую громкую, несдержанную и довольную роженицу за всю его историю, — слышит она прежде, чем полностью провалиться в сон.

Часть 6.3. Накику. Январь, 19 лет после рождения Наруто.

Right Said Fred — I'm Too Sexy

+++

Новое поколение рождается каким-то подозрительно спокойным. Накику смотрит что на Катсу, что на Эри и удивляется тому, какие же ее племянницы тихие! И ладно дочь Акеми и Ичи, — и Канкуро до кучи, — у нее хотя бы есть в кого идти, а у шумных Риры и Дейдары как получилась такая кукла, вообще непонятно. Бегает кругами с ее беременностью, конечно, Сай, но Накику и самой интересно, какими будут ее собственные дети. У них-то отцы будут разными, — видимо, опять с мутациями хенка «повезло» — так насколько они будут похожи, насколько отличаться? Будут ли у одного рыжие волосы, а у второго черные? Или они в нее каким-то чудом пойдут? Как верно отметила Темари, у Ритсуми никогда нельзя угадать какой получится ребенок. Ичи, Накику и Широгику имеют очень мало общего между собой, все в разных членов своей семьи. Ее старший брат очень походит на их покойного отца, даже прическу всю жизнь делает как у него; она сама почти полная копия Риры, так что с первого взгляда можно и перепутать; а Широгику пошла в их дядю Исаму. От матери они не взяли ничего, будто бы она и близко к ним не стояла. Так что Накику даже удивилась, когда у Эри начал рыжеть пушок на голове и, кажется, темнеть глаза. Она, конечно, совсем еще кроха, но, судя по всему, будет похожа на мать. Во всяком случае, и Исаму-сан, и Мэйко-сан, навестившие их после рождения девочки, отметили сходство. Ичи этому обрадовался — ему, как и Канкуро, хотелось, чтобы дочь была похожа на Акеми. Смотреть на них объективно приятно, они вчетвером милые, и Накику точно знает, что Сай тоже будет милым. Не зря столько вопил, о том, что хочет детей. Сасори на все реагирует куда спокойнее. Какое ж счастье, что он на все реагирует спокойно! Накику бы с ума сошла, если бы еще и он ее мучил так, как это делает законный муж. Сая она одергивает, успокаивает, даже ругается с ним, потому что его опять слишком много. Конечно, Накику не чувствует себя такой же бодрой, как Акеми, — это уже скорее какая-то аномалия была, — но и жаловаться ей не на что. Все анализы у нее хорошие, что Сая не успокаивает. Ее муж, кажется, перечитал уже все возможные книги о беременности и родах. Он же дотошный до невозможности, упрямый и убедить его хоть немного расслабиться почти нереально. Только Сасори и может на него повлиять, что и делает, видя, как тяжело Накику справляться с вниманием и тревогой Сая. А ведь он еще узнал, что у нее отрицательный резус, что одна из ее родственниц не пережила родов, вспомнил про нестабильность генома из-за хенка и только больше себя накрутил. Накику даже не знает, кто ее раздражает больше: собственный муж или старший брат? Оба должны все контролировать, иначе мир, видимо, схлопнется. Впрочем, после того, как у Акеми отошли воды, пока Сай спешно нес ее в Суну, ей даже немного стыдно его винить. Справедливости ради, тогда и она перепугалась, потому что никак не ожидала, что рожать подруга начнет в ее лавке. Еще и на весь госпиталь ославилась тем, что ржала как ненормальный конь. С другой стороны, роды у нее может из-за этого и были такими легкими. Наверное, лучше так, чем как-то еще, думает Накику, вспоминая зеленые рожи Сая и Ичи, нарезающих круги у родильных покоев. Причем ее муж этот делал, проецируя ситуацию на себя. Сасори тогда очень долго вздыхал, отпаивая Сая успокоительным. Он даже не стал его ругать за фильм, который тот посоветовал посмотреть Гааре, Широгику и Яхико, хотя взвыл, когда ему рассказали, на что конкретно Сай ходит в кинотеатр. Еще и бормотал, что ему нужно цензурить не только то, что художник читает, но и то, что смотрит. Артхаус, все-таки, странный жанр, хотя неудивительно, что ее мужу нечто такое и понравилось. Сама Накику вот не в большом восторге от того, каким задумчивым выглядит Сай после такого кино. В его голове и так какие-то невероятные вещи происходят, а с подспорьем его фантазии… А, ладно. Вроде бы, ничего такого он не делает, так что ей и переживать не о чем. Наверное. Во всяком случае, в лавке Накику сидит совершенно спокойная и с целью до родов сделать еще несколько артефактов, потому что сразу после них у нее, скорее всего, будут другие дела. У Акеми-то, устроившейся с ней за прилавком, забот на одну меньше, чем будет у Накику. — С Эри сейчас который из счастливых папаш? — спрашивает она у Акеми, задумчиво постукивая пальцами по столу и готовясь выпустить когти хенка. Примеривается на нужную длину. — Который не твой брат. У Ичи дежурство. Он всегда был какой-то гиперответственный, хотя и стал меньше пропадать на работе. Все-таки, у него ребенок родился, вот брат и старается почаще бывать дома. — Я боюсь представить Ичи в отпуске. Он и там найдет, чем себя занять. — Не все так плохо. Он обещал сегодня пораньше вернуться. — Они дома? Куро с Эри? — Не-а, утащил ее в мастерскую. Ичи ужасно бесит, что мы ее с собой везде таскаем, — Акеми морщится, перекидывая хвост за спину. Она опирается спиной и локтями о прилавок и откидывает голову назад. — А мне с ней что, дома круглыми сутками сидеть? Глупость такая! Накику тоже не видит никакой проблемы в том, что Акеми носит дочь с собой. Мать она внимательная и заботливая, это Ичи какой-то паникер. Вот, кстати, его отличие от Сая: ее муж, скорее всего, будет сам везде носить их детей и хлопать над ними крыльями. Накику вдруг моргает, наклоняя голову набок и задумчиво глядя куда-то перед собой. Огород у них уже есть, а что если построить курятник? Кажется, она видела на рынке курчавых курочек, они милые, да и яйца всегда будут. Накику точно знает, что зарубить ни одну не сможет, да и не даст. А вот несушки — это неплохая идея же. Чие-баа, поди, тут же своих заведет, чтобы и дальше соревноваться. Лишь бы только курицы не передохли у нее, еще начнет их кормить чем-то странным… — Ты меня слушаешь, Кику-анэ? — тянет Акеми и смотрит на нее веселыми глазами. — Или все еще думаешь о том где ставить кроватки? — Накику закатывает глаза, вспоминая, как Сай долго и нудно рассказывал как правильно расставлять мебель в детской. Опять где-то вычитал что-то о том, как и что надо располагать в комнатах, а услышавший это Дейдара втянулся в спор. Вчерашний ужин, в итоге, чуть не законился дракой, потому что подрывника ее муж упрекнул в том, что тот недостаточно внимателен к Катсу. Возмутило это, как ни странно, даже не Дейдару, а Риру. Она-то может быть поверхностной, но, в целом, достаточно справедливая, поэтому и вступилась за отца своего ребенка. — Не напоминай мне. Странно, что он до вас не докопался. — А до нас до кого? Ичи не было, а спорить со мной или Куро неинтересно. — И то верно, — соглашается Накику, наконец выпуская когти. И тут что-то идет не так. Она собиралась наполнить предмет огненной чакрой, что обычно ей сделать несложно, но тут непонятно как все выходит из-под контроля. Пламя вспыхивает неожиданно и ярко, столбом поднимается вверх, чуть ли не к потолку, и задевает, к ужасу Накику, кончик рыжего хвоста Акеми. Волосы тут же загораются, начинает мерзко пахнуть паленым. — Твою ж мать! — взвизгивает Акеми, пока они спешно тушат ее волосы. Видимо, недостаточно спешно, потому что по итогу длина ее становится на порядок меньше. Накику прижимает подрагивающие пальцы к губам, глядя на Акеми широко распахнутыми глазами. — Я не хотела, не хотела! Я не знаю, что случилось… Прости, прости! — Ладно Сора и Саори! Но меня-то за что? — Акеми распускает волосы, чтобы оценить масштаб трагедии, потом смотрит на Накику и тут же забывает о своей беде. — Ну, ты чего? Подстригусь, не страшно! — Ты так долго их отращивала… — Да фигня, не расстраивайся. Самое главное… ой, бля. Сай, все хорошо, все в порядке! Накику сама не замечает, как начинает плакать, пока муж, осматривающий ее в панике, не привлекает к себе. Ей становится разом и стыдно, и обидно, и просто досадно, что такое случилось. Она даже не сопротивляется, когда ее тянут в госпиталь на проверку, где уже Ичи хватает ее за плечи. Он ей и слова грубого не говорит, — Ако-имото за его спиной, кажется, глядит на него так, что глупо было бы подобное делать, — но смотрит укоризненно. Сама Акеми старается ее успокоить и развеселить, но у нее не получается. В итоге подруга возвращается к каре, коротко обрезая волосы, а Накику запрещают пользоваться хенка. Судя по всему, беременность влияет на и без того нестабильный кеккай-генкай, поэтому лучше ей пока не рисковать с экспериментами. И так ведь долго работала, а ей рожать уже в феврале. Переживет как-нибудь, хотя это почему-то грустно. Больше, конечно, из-за казуса, но все равно грустно. Домой ее Сай утаскивает, как только Ичи отпускает их. Он все переживает, что Накику перенервничала, пытается и сам ее как-то подбодрить, но по пути к Гокьедай у него ничего не выходит. Это совсем не его вина, просто она правда расстроена и виновата. Она вспоминает, какой Акеми была в тринадцать лет, как старалась отрастить волосы. Не потому что длинные локоны нравились Канкуро, а потому что хотела быть похожей на Накику. Широ вот никогда не пыталась копировать старшую сестру, а Акеми глядела на нее тогда с каким-то восторгом в глазах. Да он и сейчас у нее есть, просто они все стали старше. — Все в порядке, все хорошо, — слабо говорит Накику, когда Сай устраивает ее на кровати. — Давай я тебя как-то развлеку? — Сай, правда… Но он уже соскакивает на пол. Накику непонимающе следит, как он подходит к радио, стоящему на комоде, — свадебный подарок Суйгетсу, пускай и запоздалый, — настраивает на нужную волну и поворачивается к ней со странной улыбкой на лице. Она ждет чего угодно, но только не каких-то плавных движений под музыку и летящей на пол одежды. Накику смотрит круглыми глазами — почти как у Рока Ли — на этот… танец? Сказать, что у Сая не получается, будет соврать. Сказать, что ей не нравится, тоже. Это же ее муж, он у нее страшно красивый, грациозный, но просто она такого точно не ожидала. Поэтому у нее даже рот приоткрывается от удивления, а дети, явно чувствуя состояние матери, начинают беспокойно возиться у нее в животе, так что она невольно накрывает его ладонью. — Сай, это… — Неожиданно. И еще более неожиданно то, что на этапе штанов ее муж сбивается с шага и падает, попутно роняя и стопку книг — конечно же о беременности — на пол. Накику это кажется настолько уморительным, что она начинает в голос хохотать. У Сая такой растерянный вид, он так спешит подняться, что у нее еще и слезы от смеха выступают. — Я могу… я сейчас… — Нет, нет, не надо, — продолжает гоготать Накику и манит к себе Сая. — Спасибо, мне намного лучше. Она хочет, чтобы он лег к ней, устроил на своей груди и погладил по волосам. Заколку, подаренную им когда-то, Сай сам же с нее и снял, когда устраивал на кровати. — Прости, я хотел… в том фильме было красиво. — В котором? — «Взмах хвоста синей косатки». Название ей ни о чем не говорит. — А там о чем? — на свою беду спрашивает Накику. Сай тут же приступает к пересказу сюжета: все начинается со стриптиза главного героя в баре «Синяя косатка». Потрясающая завязка, но это меньшее из того, что ей не ясно. Сай рассказывает ей о парне из страны Молнии, который ищет себя и встречает непонятно кого на своем пути. Каких-то странных близнецах, один из которых говорит загадками, а второй стихами. Появляющемся рандомно старике в одном сандалии и с мешком корма для птиц. Стае зубастых голубей, преследующих все живое, еще и какой-то маленькой девочке в красном платье. Под его рассказ Накику незаметно для себя и засыпает, приоткрывая глаза только когда матрас прогибается под весом Сасори. Сай слегка приподнимает голову, но даже толком не просыпается, понимая, что это их опекун. — У тебя все хорошо? — Сасори ласково рукой ведет по ее плечу. — Ты мне снился в красном платье, а Сай — в мешке с голубиным кормом, — сонно бормочет Накику и уже не слышит ворчание Сасори, прижавшегося к ней сзади, о том, что, кажется, ему надо цензурить все, что касается Сая.

Часть 6.3. Ичи. Январь, 19 лет после рождения Наруто.

Ben King — Stand by me

+++

Ощущать себя отцом по меньшей мере непривычно. Ичи нравится Катсу, которая приходится ему официально племянницей, но Эри — это, конечно, совершенно другое. Да и с Катсу в основном возится Акеми, если не родители, а не кто-то из Ритсуми. Со скрипом, Ичи признаёт, что не такая уж из Риры выходит ужасная мать. Конечно, с тем энтузиазмом, с которым с малышкой носится Дейдара, это не сравнить, но и Рира вполне охотно берёт дочь на руки и не пытается куда-то смыться. Разве что раз в пару недель в логово Орочимару, но дочь она туда берёт с собой. Не сказать, что это лучшее место для ребёнка, но Дейдара не против и, судя по тому, что слышал Ичи от других, никто там вреда малышке причинить не пробует, даже сам змеиный саннин. А Хозуки, как и подрывник, пусть те ещё клоуны оба, но как-то даже втянулись в посиделки с ребёнком. Если раньше они спорили на тему техник и командной работы, да и вообще обо всём на свете, теперь к разногласиям ещё прибавились методы воспитания детей. Чем-то Ичи эти два балбеса напоминают Накику и Чиё-баа, которые раньше вели только огородную войну, а теперь к ним, кажется, прибавится война птицеводческая. Нет, они не стали орнитологами, и Сай так и не нашёл откуда можно в Суну привезти пингвина, но к грядкам прибавляется теперь домашняя птица. Причём, даже не Накику и не Чиё-баа, а… Дейдары. В один из последних дней января, давая Акеми отдых и возможность позаниматься кладками, Ичи берёт два выходных подряд в госпитале, заматывает Эри в лёгкий шарф-переноску, потому что так удобнее носить ребёнка, чем в корзинке, и отправляется в поместье Гокьёдай. Относительно тихая жизнь и присутствие в ней теперь Эри даёт ему возможность переосмыслить отношения и с семьёй более широкого плана, и, в первую очередь, с сёстрами. Их у него три, — теперь Риру он тоже привык уже воспринимать как сестру, никуда от этого всё равно не деться, — и со всеми у него того или иного рода отчуждённость. Это не что-то новое, длится давно, но Ичи понимает, что пора уже и ему перестать лелеять свои обиды на них и принять уже тот факт, что все люди разные, и сёстры у него ещё не самые плохие. Проблемные — да, упрямые и эгоистичные — да, в какой-то степени самовлюблённые — тоже да. Но ведь и он сам такой, верно? Сай как-то заметил, что в них эти общие черты есть и ещё много нелестного добавил, позабыв про такт, но Ичи отбрил, что сам художник вообще будто не от мира сего, и вряд ли кто-то помимо Кику вообще мог таким заинтересоваться. Ну, и ещё эта Саори, о которой в последнее время, слава Ками, ничего не слышно. Как и о делегациях из Кумо. То ли Гаара наконец-то воочию увидел ирьёнина из Щимо, то ли Скорпион как-то повлиял, но Казекаге договорился на то, что встречи теперь будут проходить не на территории Суны, и именно что с инженерами и теми, кто относится к проекту железной дороги. В итоге, с Саем они даже стали неплохо общаться. Он, по крайней мере, понимал его негодование по поводу поведения беременных. Лавка Кику, мимо которой он проходит и сворачивает с основной дороги, открыта, но сейчас десять утра, и сама хозяйка-лентяйка наверняка ещё дрыхнет без задних ног, так что Ичи заглядывает туда лишь на секунду, помахать Нагибаке-сан. Оклад у женщины невысокий, потому что и покупателей не так уж и много, но она, кажется, и таким довольна, потому что у неё есть вторая, более прибыльная подработка, только Ичи не знает где — не особо интересовался. Усё-сан, наверняка, в курсе, вроде как они перешли к новому этапу отношений. Или Ичи путает? Впрочем, чего вообще не знает о Суне секретарь Усё? В поместье Ичи сразу замечает новые элементы: помимо ещё одной теплицы, которая вовсе и не теплица, а как обиженно сообщает Дейдара, оранжерея, появился курятник и, собственно, расхаживающие по участку две пёстрые курицы. — Так и знал, что Кику тут ферму разведёт, если дать ей волю, — вздыхает Ичи. Хотя вот ухаживает за хозяйством кто угодно, но не она. — Они мои, — весело заявляет Дейдара, суя свой любопытный нос в шарф-переноску. — Ой, ну точно будет похожа на малышку, да, дынька? — Зачем тебе курицы? — От них же столько мороки, хоть бы загон им сделали, впрочем, может, он в планах? Дейдару он легонько отталкивает от своей дочери: пусть собственной занимается, а к чужой не лезет. И так Куро столько времени с ней в мастерской торчит, что они уже три раза по этому поводу успели поцапаться. — В смысле, зачем? — Дейдара смотрит на него, как на дурака. — Свежие яйца, да! Не всё ж петрушку с кабачками жрать, да. Она, конечно, на потенцию влияет, но такая гадость. — Избавь меня от ваших с Саем странных умозаключений, — да уж, что-то, видимо, с годами не поменяется. — И что, Чиё-баа не против? — Ну, мы ж не петуха притащили, да. — Вообще-то, полезнее было бы завести козу, для молока. Ичи задирает голову и обнаруживает Сая, всего измазанного в краске, на крыше пристройки. Видимо, у него сегодня тоже выходной, и он решил заняться… ну, чем бы он там ни занимался. Накику нигде не видно, а Широ, как знает Ичи, на миссии. Рира обнаруживается под тентом, натянутым возле «оранжереи», под которым установили большой стол — тоже новый — и на котором разложены всякие разные побрякушки, от бижутерии до перчаток ниндзя и сюрикенов. Рира сдувает с лица волнистую чёлку и поднимает на него глаза, когда Ичи подходит ближе. Остальные волосы её собраны в косички и спрятаны под сиреневой косынкой. Катсу спит рядом, в корзинке, прижимая к себе какую-то плюшевую рыбину — наверняка, подарок дяди Хозуки. Когда у него в семье всё пошло не так, раз любимыми дядечками детей явно станут нукенины? Наверное, с самого начала, когда их собственным опекуном стал нукенин. А теперь у его сестры от него ребёнок. Один из. — Вы всё-таки решили устроить барахолку? — иронично спрашивает Ичи. — Нет, младшенькая впрягла меня клепать артефакты для её магазина. Ты же ей запретил. Теперь это семейный бизнес, хуле. — Потому что она сожгла волосы моей жене. — Зато продемонстрировала нормальный катон. — Ты ведь понимаешь, что это опасно? — Угу, кстати, младшенькая младшенькая тоже, как вернётся, видимо, будет этим же заниматься. Потому что от Учихи Накику узнала, что у Широ есть хенка. Конечно, с Ичи она этим не поделилась, но вытрясла всё из сестры, и та, в свою очередь, уже сама призналась на каком-то ужине — мимоходом, словно это никакая не важная информация. В курсе, судя по всему, были все, кроме него и Акеми. С Канкуро они по этому поводу тоже поцапались — он, оказывается, знал ещё с Гокаге Кайдена, но марионетчик тут же заявил, что несмотря на то, что его сплетником зовут, из семьи он, между прочим, никого никому не сдаёт по возможности, в отличие от Ичи. Ладно, аргумент, тут очко кукловоду, он прав. Широгику этим кеккей-генкаем предпочитает не пользоваться; интересно даже, сможет ли беременная Кику её уговорить на что-то? Ичи вот на обследование не сумел ни одну. Все трое бы с большей охотой поскакали, видимо, проверяться у Орочимару, хотя Рире-то впору его ненавидеть. С другой стороны, за что? Ей двадцать три, и, судя по всему, новая жизнь в дурдоме с бывшим преступником ей вполне по душе. — Ладно, ты чего припёрся? — Соскучился, — тем же язвительным тоном отвечает Ичи. И тут же себя одёргивает. Он же собирался мириться, а не дальше ссориться. — А Гокьёдай где? Сегодня же совет не собирается. Рира издаёт приглушённый смешок. — На пруд свой ушли. — Там ещё осталась рыба? — Новую завезли, а? — она повышает тон, обращаясь к своему парню. — И уточек, чтобы старушка Чиё не обиделась, да? — Она на меня ворчала три часа, да. Так что может мне спасибо сказать, да. Не моя вина, что у вас тут плохо с водоёмами. — Карпов Суй привёз. Не знаю, где взял, но, наверное, лучше и не знать. — Эта лужа где угодно рыбу найдёт, блин. У него даже тосакин художника ещё живая. — Они живут больше десяти лет, если за ними правильно ухаживать, — Сай, оказывается, уже спрыгнул с крыши и подошёл к ним, утирая пот со лба. Сегодня довольно жарко для конца января, а он, кажется, ещё и загорел наконец-то. Всё такой же белый, но, возможно, на пару десятых тона ближе к цвету слоновой кости. Ритсуми, конечно, и сами светлокожие, с лёгким песочным оттенком, да и все Сабаку, но как можно оставаться настолько бледным пугалом и даже не сгорать при этом — для Ичи загадка. — Ичи-сан, у тебя день рождения завтра, ты хочешь отпраздновать здесь? Нет, он ничего праздновать не хотел. Но почему бы и не посидеть со всеми на ужине? Явно лучше, чем тащиться в какое-нибудь заведение, ещё и резервировать надо. Да и с мелкими, всё же, лучше оставаться дома. Акеми тоже предлагала либо здесь, либо у них, если он откажется праздновать с семьёй, но посмотрела при этом таким взглядом, что Ичи понял — лучше ему, всё же, хотя бы с Накику помириться. Если она однажды соизволит встать. Встаёт, потому что спустя час болтовни ни о чём Ичи отдаёт спящую Эри Саю, а сестру будить идёт сам. А то муж её что-то мямлит про отдых для беременных, явно собираясь до конца потакать желаниям этой лентяйки, если они не связаны с повышенным риском для её здоровья. Вот насчёт хенка, конечно, все были единогласны, но там и сама Кику впечатлилась. Непонятно чем больше: тем, что сожгла шикарные волосы Акеми или своими неожиданными достижениями в катоне. Куро уже в шутку обозвал пигалицу адским парикмахером, хотя тоже посетовал на утерянные пряди их жены. — Ну и чё ты припёрся? — бурчит Кику, кривя лицо при виде стакана молока, которое ставит перед ней Ичи. Она-то хочет кофе, но его тоже изъяли из списка разрешённых вещей. — Ещё и в такую рань. Ичи проглатывает очередной комментарий о их с Рирой похожести. — Кику, уже одиннадцать. — Это не ответ. — Приготовить тебе завтрак? — Ичи начинает издалека. — А Сай где? — С Эри. — Я сама, — вздыхает сестра. — Меня уже тошнит от здоровой и полезной пищи. И давай сразу к делу, без твоей любви нудеть по полчаса. — Я подумал, мы можем завтра отпраздновать мой день рождения у вас. Кику цокает и странно на него косится. — Ты ради этого меня разбудил? — Я тебя разбудил потому что уже одиннадцать. — Слушай, я же у вас не стою с будильником, чего ты ко мне привязался? Дай отоспаться, пока из меня не вылезло целых два ребёнка. — Можно подумать, это ты будешь ночью подрываться. — Началось. — Ладно, я молчу. Так что, до завтра? — Тенты сам натягивать будешь, — зевает Накику. — А еду готовить, наверное, Ако, а то меня и к плите-то не пропустят, поди. Ичи прощается, а она только махает рукой, прямо сонная муха, которой лень даже выползти из кухни, посмотреть на племяшку. Впрочем, она и так её чуть ли не каждый день видит, Ако с ребёнком туда-сюда носится, когда Эри не с кем-то из пап. По дороге в Суну девочка просыпается, Ичи на ходу суёт Эри бутылочку. Акеми кормит грудью, но и смесь ей дают, чтобы она не постоянно была на руках матери и лучше спала ночью. Пелёнки Эри уже поменяли, так что хныкает она скорее всего от голода. Ичи попадаются по пути джонин, который когда-то был капитаном в его команде и один из старых приятелей-чунинов; он останавливается поболтать с ними и по просьбе знакомых продемонстрировать дочь. Многие шиноби в деревне удивляются тому, что он завёл ребёнка так рано. Слухи ходят самые разные, но Ичи давно уже плюнул на них: в конце концов, и об их отношениях судачили, и в принципе о его семье, а уж про одного из старейшин и его молодую подопечную, кажется, только слепоглухонемой не слышал. Жить им это никак не мешает, к тому же в Суне, в принципе, дела-то никому нет до чужих отношений: пошептались, да забыли. У каждого свои причуды, вон, по Ямато всё ещё вздыхает куча женщин и тоже строят домыслы к кому же он от них упорхнул. Ичи получает ничего не значащие вежливые комплименты, мило улыбается и откланивается, спеша домой. Там он застаёт Акеми, которая уже вернулась из террариума. — Ну, что? — Всё прошло… неплохо? — Кику, конечно, злючка-колючка, но не такая уж и злопамятная. Просто грубоватая и резкая, но по-настоящему она не злится долго. Просто потому что считает это бесполезной тратой времени и нервов. А вот спать до обеда — нет. — Ты уверена, что хочешь этим заняться? — Конечно, не тухнуть же мне весь день дома, я кладки на сотый раз проверила. А в клане от моего энтузиазма уже воют. Хотя Ичи знает, что те Икимоно, которые сейчас живут в Суне тоже любят возиться с Эри. У них вообще очень любят детей. — Пока она снова уснула, пошли, займёмся чем поинтересней, — вдруг хитро предлагает Акеми. Она берёт крошку из рук Ичи и несёт в детскую, уложить в колыбельку. Ичи внезапно хочется её взять обратно, провести с ней больше времени, даже просто если сесть на диван и покачать на коленях, разглядывая смешное личико. Оно вселяет в него чувство спокойствия, как и просто осознание того, что его дочь у него на руках, что с ней всё в порядке и ничего не случится. Может он и паникёр, но Ичи совсем не хочет, чтобы его маленькой принцессе хоть что-то угрожало. Ну, и он, в любом случае, совсем не такой паникёр как Сай. Ичи ведь медик, и прекрасно знает что может угрожать и какими последствиями. Предосторожность не помешает, правда же? Акеми затаскивает его в душ, обнимает всем телом и трётся, пошло облизывая губы. Классическим сексом они пока не занимаются — Ичи настоял, чтобы Акеми восстановилась после родов хотя бы месяца три — зато оральным ничто не мешает. Ему она доставляет удовольствие прямо в душе, а потом они перемещаются на диван, предварительно застелив его покрывалом. В середине процесса на обед возвращается из мастерской Канкуро, и, конечно, тут же присоединяется, с такой скоростью скидывая штаны, что Ичи приходится накрыть Акеми рот рукой, чтобы она не захохотала на всю квартиру и не разбудила дочь. Если Кику не решит родить завтра, наверное, у него даже будет впервые за долгое время прекрасный день рождения.

Часть 6.3. Сай. Февраль, 19 лет после рождения Наруто.

Bobby McFerrin — Don't worry, Be happy

+++

На миссию Сая в прямом смысле посылают: Сасори и Гаара вместе, едва ли не пинком, потому что он, со слов Накику, уже извел всех своим беспокойством. Жена ругается, что они с Ичи потерянные братья-близнецы, им лишь бы суету развести и заставить всех начать паниковать почем зря. Сай вот не понимает, почему окружающие считают их — его в частности, если уж на то пошло, — паникером. Ничего такого он не делает, просто переживает за свою беременную жену! Беременную, между прочим, двойней. Как о ней не тревожиться?! Но все его ругают и даже вот, отсылают на какую-то глупую миссию, которую можно было бы поручить любому чунину. Сай, разумеется, таким поворотом событий недоволен, но покинуть деревню на несколько дней ему приходится. Гаара очень недвусмысленно намекает, что иначе отправит его в Коноху, а злить Казекаге, все-таки, не лучшая идея. Успокаивает себя на миссии Сай тем, что Накику под хорошим присмотром. В Суне же Скорпион, Ичи и Чие-сан, так что ничего с его женой точно не должно приключиться. К тому же, сам он тоже скоро вернется, чтобы наблюдать за малышами и Накику, которую по возвращении Сай ожидает увидеть если не в лавке, то у их дома под натянутым рядом шатром с Рирой, но ни одной из них нет. Тут вообще подозрительно тихо, даже Дейдара не носится. Может, тоже на миссию отправился? Сай кидает беглый взгляд на огород, проходит мимо курятника, вокруг которого теперь стоит аккуратный загончик, и заходит домой. На кухне, как ни странно, он видит Скорпиона, хотя обычно в это время он во дворце Казекаге. — Вернулся уже? Как миссия прошла? — спрашивает Сасори достаточно спокойным и миролюбивым тоном. — Все в порядке, я уже отчитался, — Сай оглядывается в поисках Накику, но почему-то даже через связь не может определить, где она. Он заглядывает в спальню, но и там пусто. — А где Кику? У Акеми? Или в лавке опять? Ей вообще стоит там быть на таком сроке? — Она у Суйгетсу и Карин. Это заставляет Сая запнуться. Он оборачивается на Сасори и смотрит на него так, словно у Скорпиона отросла вторая голова. Где она? Почему? Ей рожать уже вот-вот, о каких походах куда-то может идти речь?! Сай начинает нервничать, чувствуя, что у него сердце бьется раза в три быстрее. Накику должна сидеть дома, под надежным присмотром, а не шляться непонятно где! У Суйгетсу и Карин? То есть, в схроне Орочимару. Орочимару, который сам тот еще социопат и маньяк. — В смысле? У нее срок подходит! — восклицает Сай, во все глаза таращась на слишком спокойного Скорпиона. — Как ты ее отпустил?! — Она не одна, а с Рирой и… — Дейдара куда смотрел?! — Дейдара на миссии, поэтому никуда, — Сасори тяжело вздыхает. — Она хотела развеяться, поэтому они взяли детей… — Детей?! Они взяли с собой детей?! — Каких — Сай сейчас даже не отображает. — И отправились в схрон. Это же не в первый раз, когда они с Рирой проводят там время. В том числе и с Катсу, они… Будто это на что-то влияет! Мало ли, где бывает Рира, пусть за нее Дейдара печется. — Она беременная! — По-твоему, я не знаю? Сай, с ней все в порядке. — Надо было дождаться меня! Я бы пошел с ней! Или не пошел, а убедил остаться! — Слушай, ты даже мне уже надоел. — Я ее муж! — А вот и любимый аргумент. Где доказательства? Я их вот в глаза не видел. Сай вспыхивает, возмущенно вздыхает и опрометью кидается в их спальню. Он намеревается ткнуть Скорпиона носом в документ, выданный им в храме, но не находит его. Ни в тумбочке у кровати, ни в столе, ни в комоде его нет, сколько бы Сай ни искал. Он копается во всех ящиках, шарится по полкам и вылетает в гостинную, потом в спальню Сасори, — игнорируя его недоуменный взгляд, — и уже оттуда обратно на кухню. — Ты совсем крышей поехал? — Где он? Где?! — причитает Сай, роясь по всем кухонным шкафчикам. Здесь, конечно, никаких бумаг нет, но вдруг они переложили нечаянно? Он, когда убирался или сама Накику. Беременные же становятся рассеянными, у нее такого, конечно, не наблюдалось, но вдруг? — Ты его спрятал? — Мне делать больше нечего? Совсем обалдел уже. — Где он тогда? На очередном нервном вопросе Сая дверь распахивается. Широгику смотрит на него круглыми глазами, а Канкуро присвистывает, оглядывая вывернутые ящики, вещи из которых Сасори уже даже не пытается поймать. Он просто стоит, прислонившись плечом к стене у холодильника и прижимает пальцы левой руки к виску. Вид у него такой, словно он сейчас уйдет не в отпуск, а сразу на пенсию, да еще и к Тсунаде-сама в Ю переедет, самолично воздвигнув домик рядышком. У нее там, говорят, тихо и спокойно. — Сай-тайчо? Что у вас происходит? — Широгику ловит его за руки и заглядывает ему в лицо. Сай пытается сфокусировать взгляд на девочке, но получается не сразу. — Накику и Рира с Катсу в схроне Орочимару! — А! Так мои тоже с ними, — отмахивается Канкуро. — Поехали на повозке. Катсу, вроде, даже лошадка понравилась, а наша еще слишком мелкая. — Акеми и Эри тоже с ними?! Ладно ты кретин, но как Ичи отпустил? — Ты не охуел? — возмущенно спрашивает Канкуро. — Охуел, — кивает Сасори. — И не может найти их свидетельство о браке. — О, ну все, приятель, жопа. Это значит, что вы не женаты. Ну, раз ты не нашел, то все, фьють! Пигалица свободна, как карпик в пруде! Сай не слышит, как Широгику пытается одернуть Канкуро, даже не понимает, что тот издевается, действительно веря в то, что они с Накику не женаты. На панике он вообще не соображает что к чему, ему становится нехорошо и еще хуже, когда татуировка на пальце вдруг оживает. Он вздрагивает, вырываясь из рук Широгику. — С Кику что-то не так! — выдыхает он полным ужаса голосом. — С ней что-то не так! Я чувствую, что там что-то не то! — Сай, давай мы… — Нет! — Так, ладно, видимо, мне судьба попереться за своими в схрон, — на ходу бросает Канкуро, кивая Широгику. — Скажешь брату, короче… ай, постой, придурок! Сай ничего не слышит и не видит. Где расположен схрон он знает прекрасно, лучше того же Канкуро, которому ничего не остается, кроме как бежать за ним следом. Он представляет себе самое худшее развитие событий: его жене сделалось плохо, и она умирает; у нее начались роды, но не нормальные; в схрон ворвались и там идет бой; Орочимару решил поставить на ней какой-то страшный опыт. То, что схрон хорошо защищен, Орочимару давно никого не пытает и не мучает, Рира туда наведывается регулярно, да и спокойно родила там, ему даже в голову не приходит. Нет, его воображение рисует ему самые страшные картины из всех возможных, поэтому к схрону он порядком устает, сбиваясь с дыхания. В Суйгетсу, замершего у входа, он буквально врезается, тут же превращая его в лужу, которая мстительно ловит его за ноги. — Э? Ты чего так несешься? Что с ним? — обращается он даже не к пытающемуся вырваться Саю, а Канкуро. — Истерика, срочно жена нужна. — А! Так она занята, детей рожает… а, постой, больной, там селедочка уже! Сай залетает внутрь таким взъерошенным, что, кажется, пугает разом и Акеми, и Риру, которые обе ни разу не пугливые или впечатлительные. Обе вздрагивают, синхронно прижимая к себе дочерей, прежде чем в полутьме коридора соображают, что это Сай, а не какое-то взмыленное чудище. Кажется, даже сам Саске, который тоже здесь, впечатляется, потому что зыркает на него аж двумя глазами, когда преграждает ему путь. Сай смотрит на него как на своего главного врага, потому что вот кого-кого, а его видеть тут точно не хотел. Его он вообще не хочет видеть. — Да чтоб тебя, — морщится Рира, поглаживая по голове Катсу, которая, как все уже поняли, не большая любительница шума и суеты. Ее такое всегда нервирует и расстраивает. — Приперся! Говорила же, надо было встречать его! — Так Суйгетсу и послали встречать, не Саске же было отправлять… — Акеми выдыхает и опускается на лавку, которую кто-то притащил в коридор. Эри у нее на руках даже не просыпается несмотря на весь шум, только сонно причмокивает губами. К жене и дочери подходит Канкуро, ласково касаясь щеки малышки пальцами и потом целует Акеми в макушку. — А ты тут что? — С ним пошел. Ты прикинь его одного отправлять! — А Ичи? — В Суне. — Какое счастье! Только его тут не хватало… а ну стоять, кто тебя туда звал! Куро, останови его! В итоге, чтобы усадить Сая на лавочку, усилие приходится приложить и Канкуро, и Суйгетсу, только Саске в этом не участвует. Он и так какой-то бледный и присаживается на соседнюю лавку, которую Суйгетсу выносит к ним, чтобы всем хватило места. Все рассаживаются, кучкуясь: Сай и Рира на одной, Канкуро с дочерью на руках и Акеми под боком на второй, с ними же рядом Саске, а Суйгетсу дрейфует между ними. Катсу Рира вручает Саю, прекрасно зная, что с ребенком на руках он точно никуда рыпаться не будет. Все пытаются его успокоить, — кроме Учихи, на которого нет-нет, а внимание обращает Акеми, что-то ему тихо говоря, — но в итоге все та же Рира просто заставляет его выпить стопку какой-то наливки Карин, бормоча, что так будет лучше. Кому именно, в понимании Риры, должно быть лучше Сай не знает, но мелко дрожит, прислушиваясь ко всему, что творится за дверью. Ему дико страшно, он не знает, что делать, радуясь, когда Катсу у него все-таки забирает Суйгетсу. Саю хотелось бы присутствовать на родах и точно знать, что там происходит, но его никуда не пускают. Может, будь он спокойнее, еще бы пустили, а так… Он жмурится от каждого вскрика, страшно переживает и не сразу слышит, как его зовут. — Сай! Сай, блять, очнись! — трясет его за плечо Канкуро. — Все, пошли, можно! Куда можно и зачем Сай не понимает, как не понимает и сколько прошло времени. Он на ватных ногах добирается до превращенной в палату комнатки, в которой на кушетке лежит уставшая, но очень даже живая Накику. — А вот и… нет, ему не давать, — ей одного взгляда хватает, чтобы понять, что никакого младенца Сай сейчас не удержит на руках. Вместо этого она разрешает ему присесть к ней и показывает сына, а потом, с рук Карин, дочь. Он честно пытается рассмотреть их лица, но ничего перед собой не может разглядеть из-за слез. Ему даже не стыдно, что его таким видят, даже то, что Учиха здесь уже не беспокоит. Сай не замечает, как начинает плакать, зато это замечает Канкуро, которому Акеми, тоже зашедшая к ним, шипит заткнуться, припоминая и его собственные влажные глаза. — Они такие красивые, — кое-как выдавливает из себя Сай, приваливаясь лбом к плечу Накику. — Такие красивые, спасибо. — Ну что ты начал, — пытается утешить его Накику и поглаживает по руке, которой он ее обнимает. — Все хорошо же, смотри, мы все в порядке. — Я вас так люблю… нам надо пожениться еще раз, мы же теперь не… — Чего? — Я потерял… потерял свидетельство… — Да пофиг на него, у Гаары же копия есть. Вспомнил, блин. Канкуро издает странный смешок, который не успевает удержать. Акеми, передавая Эри в руки, как ни странно, Саске, — Учиха неловко берет девочку на руки и выглядит совершенно потерянным; видимо, клан восстанавливать он, все же, не будет, — накидывается на него, сразу поняв, кто внушил эту идиотскую мысль Саю. Их перепалку Сай не слушает, он дотягивается дрожащей рукой до щеки сына и берет дочь, которую ему все же доверят Карин, чувствуя себя при этом самым счастливым на свете человеком.