Красное солнце пустыни

Часть 5.10. Какаши. Апрель, 18 лет после рождения Наруто.

Мы — Свет

+++

И все-таки Сакура ужасно злится. Из своего отношения к Саске она никакого секрета не делает: влюбленность давным-давно прошла, оставив после себя место только для искренней неприязни. Она не может и не хочет прощать ему ни того, что он едва не убил ее, ни того, что он едва не убил ее друзей, ни того, сколько крови выпил тому же Наруто. За последнего, справедливости ради, обидно и самому Какаши, хотя сам парень не выглядит сильно расстроенным тем, что Саске покинул деревню. Теперь чтобы приносить ей пользу и заодно найти себя. Наруто, конечно, хотелось, чтобы его брат — потому что другом назвать его никак не получается — исправлялся здесь, у всех на глазах, но держать его не стал. Может, понял, что толку от этого нет, и у каждого свой путь, а, может, просто глянул на Сакуру и решил, что лучше девушку лишний раз не нервировать. Присутствие великого мстителя, как насмешливо называют его теперь, в относительной близости выводит Сакуру из себя. Винить ее в этом сложно, а убеждать в чем-то бесполезно, так что пусть Саске просто не будет в Конохе, раз уж они выпускают его из заточения. Чем Сакура тоже, конечно, ужасно недовольна. Скрывать свое недовольство она даже не пытается, как раз наоборот: демонстрирует его весьма явно, так, чтобы все точно знали, что она об этом думает. Сакура всегда была честной и открытой, не считая нужным скрывать от кого-то свои чувства. С возрастом она, разумеется, стала более сдержанной, но до неузнаваемости, к счастью, не изменилась. Какаши считает ее откровенность очаровательной, да и будучи злой Сакура кажется ему особенно красивой, что, впрочем, никакой не повод злить ее просто так. Все-таки она ученица Годайме Хокаге, не стоит думать, что с ней можно шутить. Хотя им с Наруто конечно можно, потому что она их любит. Иначе бы не лечила их от всего, особенно от похмелья, которое настигло его несколько дней назад на мальчишнике Гая. Организовывал его Генма, назначенный шафером. Самому Какаши досталась роль свидетеля на предстоящей свадьбе, потому что заниматься всей организацией у него, разумеется, не хватило бы времени. С тех пор, как он обзавелся семьей — а Сакура и Наруто его семья, как иначе-то? — и стал Хокаге, времени на все про все у него стало на порядок меньше, так что и роль ему досталась не такая ответственная. Подводить Гая в такой важный и торжественный день Какаши не хотелось, так что это не беда, что не он шафер. Он действительно ни о чем не жалеет, кроме количества выпитого им алкоголя на праздновании. Начиналось все более, чем мирно. Они устроились в «Камуи» достаточно большой компанией: помимо них с Генмой и самого жениха были Эбису, Райдо, Ирука, Котетсу, Изумо, Аоба, Ибики, Иваши и прибывший незадолго до свадьбы из Суны Баки. Аикавы с ними не было, ее Гай упросил составить компанию Анко на ее девичнике, на котором были Тсунаде-сама, Шизуне, Куренай, Тентен, Хана и Югао. Последние три оказались там буквально случайно, но вряд ли плохо провели время, хотя Какаши и не знает. Он до сих пор не помнит даже всю ночь до конца. В какой-то момент к ним присоединились Неджи с Ли и, увы, гений клана Хьюга не уследил, позволив своему товарищу по команде взять в руки рюмку. Какаши самого к тому времени споили подлые Изумо и Котетсу, да и не только его. Баки и Ибики неожиданно громко хохотали над какой-то историй захмелевшего и раскрасневшегося Эбису, в то время как Аоба и Райдо спорили о… нет, Какаши даже не знает о чем. Он только помнит, как Гай вис на нем, пихая к его лицу микрофон, а дальше, кажется, они немного разнесли бар. С кем же там сцепился Рок? И что дали выпить Неджи, что даже у него щеки стали румяные? Какаши точно не помнит и уж тем более не помнит, как добрался до дома. Он это сам сделал? Нет, его точно кто-то довел, может быть, даже сама Сакура. Она вроде рассказывала ему об этом утром, когда лечила, пытаясь привести в порядок. И потом ведь именно ему и пришлось за всех отдуваться, потому что они неплохо так разнесли и бар, и пару ближайших улиц. Вернее, разносил неуправляемый Рок, просто все остальные приложили к этому руку, — или ногу, или какую-то еще часть тела, — вот Какаши и был вынужден улаживать этот конфликт. В конце концов, он Хокаге, это его прямая обязанность — следить за благополучием своей деревни и ее жителей, так что если они и его друзья устроили балаган, нужно как можно скорее его устранить. Поразительно только, что почему-то выпивавший с ними в тот день Ирука все равно смотрел на него с осуждением в глазах. Он, кажется, едва ли не единственный, кто точно помнил все происходящее. Вот и верь после этого благообразным учителям академии. Пить он явно умеет лучше всех в тот день собравшихся, хотя сам же Какаши был уверен, что Ирука ничего крепче чая в рот не берет. Ошибся, кто же знал. И Какаши знаком с ним, прекрасно помнит, каким может быть Ирука, но тот так ловко порой прикидывается добрым тюфячком, что обо всем легко забыть. Логично, что он, как учитель, просто не может быть всегда мягким, ему ораву детей нужно наставлять и держать в узде, чтобы в их головах хоть что-то полезное могло отложиться и закрепиться. Какаши сонно трет глаза и целует Сакуру в плечо. У них у обоих сегодня выходной, а Наруто должен вернуться с миссии ближе к полудню, чтобы успеть на свадьбу Гая и Анко. На самом деле там будет уйма народу, позвали буквально всю деревню. Невеста не сказать, что была в восторге от такого столпотворения, но не стала возражать. Видимо, стребовала что-то со своего будущего мужа, что ее как-то успокоило и примирило с количеством гостей. — Спи, нам еще рано вставать, — бормочет Сакура, но сама же вздыхает и вжимается ягодицами в его пах. Какаши усмехается, целует ее в шею, щекоча дыханием нежную кожу и рукой скользит по ее бедру вверх к животу, а оттуда под резинку шорт, в которых спит Сакура. Его ладонь прижимается к ее лобку, пальцы касаются влажных половых губ и чувствительного клитора. — Какаши… — сладко стонет Сакура, у которой между ног липко и мокро. — Тебе снилось что-то хорошее? — спрашивает Какаши, лениво поглаживая ее. Наруто всегда спешит и ласкает ее куда более напористо, будто бы куда-то опаздывая, так что его приходится одергивать. Какаши не нравится торопиться, ему нравится, чтобы все было с полной отдачей и основательно. Не обязательно медленно и нежно, он и грубым может быть: когда вколачивает Сакуру в матрас; когда сам задает тот темп, в котором она берет в рот у Наруто; когда резко насаживает ее на член Наруто, а сам пристраивается сзади, упираясь головкой члена в ту дырку, которая куда менее разработана. С губ Сакуры срывается новый стон. Она закидывает руку назад, зарываясь пальцами в его волосы и откидывает голову, требуя поцелуй. Какаши ей не отказывает, целует тягуче и долго, поглаживая ее, такую восхитительную до тех пор, пока Сакура не начинает часто дышать ему в губы, как делает, когда вот-вот кончит. Кончить он ей не дает, убирает мокрую ладонь и подносит к своим губам, давая полюбоваться, как он слизывает всю влагу. Девушку прошибает дрожью, и она просто толкает его на спину и устраивается сверху. Порой Какаши думает о том, хватает ли его Сакуре, с учетом того, какой у них Наруто, но когда она, получив оргазм падает ему на грудь и сыто улыбается, то все его сомнения и тревоги пропадают. — Я выйду замуж за Наруто, — Сакура даже не думает слезать с его члена, хотя скоро он сам из нее выскользнет. Она пока наслаждается моментом и ластится к Какаши как кошка. — Но первого ребенка хочу от тебя. — Договаривайся с Наруто. — Да что там договариваться? Ему все равно от кого, будет счастливым ходить, с мелким возиться, — Какаши усмехается, невольно с этим соглашаясь. Да, вряд ли Наруто будет против, с учетом того, как ему самому важно, чтобы в этих отношениях был задействован и его наставник. И детей он любит, даже таких непосед, как тот же Конохомару. Наруто мог бы оттеснить Какаши, у него на это хватило бы сил. К тому же, сам Какаши мог бы и не сопротивляться, посчитав, что двум самым дорогим — не считая, конечно, Гая и Ируки — людям будет так лучше. Но Наруто о таком вряд ли думает. Несмотря на все заверения Сакуры и собственную уверенность в том, что договариваться действительно не о чем, Какаши решает потом, все же, поговорить с Наруто. В конце концов, у них отношения, правильнее будет обсудить. Это одно дело, если Сакура нечаянно забеременеет от одного из них, тут тогда и говорить не о чем. Такое, правда, не случится, она же ирьенин… с другой стороны, и жених внучки старейшины Гакари тоже ирьенин, а их с Канкуро девушке ничего не помешало оказаться в положении. Аикава долго ворчала по этому поводу, хотя за свою ученицу порадовалась: Акеми, когда ее видел Какаши, выглядела счастливой, только стала очень уж эмоциональной. Он искренне надеется, что Сакура такой не будет, хотя он ее все равно будет любить, а Наруто тем более. Узумаки присоединяется к ним уже на свадьбе, успев заскочить в душ и переодеться. Воротник его рубашки поправляет даже не Сакура, а отловившая его Ино, причитающая, что мужчины совсем не умеют одеваться. Она и на самого Какаши кидает очень острый взгляд, но, видимо, с ним все в порядке, раз она его не трогает. — Я сейчас такое расскажу, — фыркая от смеха, начинает шептать Наруто, пользуясь тем, что церемония еще не началась. Он уже успел поцеловать Сакуру и обнять Какаши, и теперь хихикает, глядя на них обоих. — Би влюбился! — Ну, и? — недоумевает Сакура. — Мы за него конечно рады, но… — В Шизуне-чан, в Шизуне-чан! — ЧТО?! Вопль Сакуры привлекает столько внимания, что Какаши приходится поймать ее за плечи и шикнуть, чтобы она вела себя потише. В конце концов, они на свадьбе, пускай и Гая с Анко, нужно хотя бы постараться вести себя чуть-чуть приличнее. Конечно, как только официальная часть подойдет к концу, о слове «прилично» можно будет забыть, но пока все чинно и мирно, насколько может быть. — А то! Он спрашивал меня про нее, — с гордой улыбкой вещает Наруто. — И что ты ему рассказал? — решает уточнить Какаши. — Да, что ты ему рассказал, бестолочь? Ты про Шизуне-семпай толком ничего не знаешь! — Вы что такие злые?! — надувается Наруто, скрещивая руки на груди. — Я пообещал ему устроить встречу с тобой и с Ино… — Какой ты молодец, — Сакуры выдыхает с облегчением и тянется к Наруто, чтобы поцеловать и стереть с его лица любые признаки недовольства. Какаши тоже успокаивается, поняв, что никакого политического скандала не будет. Конечно, Тсунаде-сама уже отошла от дел и вроде как крутит с Райкаге, вражда с которым забылась напрочь, но все равно не хотелось бы разбираться с такими проблемами. Все-таки отношения любимой помощницы Годайме Хокаге могут доставить очень много проблем всем окружающим, пускай Шизуне далеко не девочка, которой нужна опека. Или нужна? Всем ведь по-своему забота и опека нужны, вне зависимости от возраста, пола и статуса. Какаши и сам ловит себя на том, как ему приятно возвращаться домой после работы, зная, что там его обнимут и выслушают. Один жить он больше не сможет, это точно. Его избаловали, отогрев и приучив к тому, что ему не обязательно со всем справляться в одиночку. Что он заслуживает того, чтобы его любили. Какаши приходится в какой-то момент оставить Наруто и Сакуру. Он же свидетель, поэтому ему нужно быть рядом с Гаем, который вдруг начинает немного нервничать. — Все же точно в порядке? — спрашивает он, глядя на Генму и Какаши. — Конечно, — подтверждает его товарищ по команде. — Все в полном порядке. — Анко не сбежит, — решает уточнить Какаши. — С ней там Шизуне и Куренай, а у дверей караулит Ибики. Я, правда, так и не понял, почему он будет вести ее к алтарю. — Ну а кому еще? Орочимару-то не позвали, — резонно отмечает Генма. — А с Ибики она дружит. И то верно. Какаши сжимает плечо Гая и отходит на пару шагов назад, когда появляется Анко. Она одета в кремовое платье чуть выше колена и на плечи у нее накинута кораллового цвета шаль. Откуда она у нее и кто сказал, что это красиво, загадка, но ей идет. Вид при этом у нее решительный: видимо, сбегать она передумала и задалась целью не дать этого сделать Гаю, если он вдруг решил дать заднюю. Будто бы он умеет отступать! Он не отступает, крепко сжимает руку Анко в своей, а потом целует и подхватывает на руки. Трость, на которую он опирался после войны ему больше не нужна, хотя Тсунаде-сама и сказала, что ему нужно следить за своей ногой еще где-то полгода, а лучше год. Восстановить ее было невероятно сложно даже ей с ее огромным опытом в медицине. Как Какаши и ожидал, торжество выходит шумным. Гай выглядит искренне счастливым, да и Анко в кои-то веки именно улыбается, а не ухмыляется. Он и сам расслабляется, хоть и не снимает маску даже несмотря на то, что его начинает донимать Наруто. Узумаки, впрочем, скоро уносится танцевать с Сакурой, которая, кажется, устроила какое-то соревнование с Ино и Ли, но те не со своими парами: Яманака танцует с Котетсу, а Рок с девушкой Кибы. Видимо, выбрали тех, кто поактивнее, потому что их партнеры потише будут. Генма и Райдо о чем-то разговаривают с Чиву, а Тентен смеется с Хинатой и Неджи. — Веселая свадьба, — отмечает подошедший Баки. Какаши оборачивается к нему и улыбается. — Вас в Суне летом такая же ждет, — хмыкает он, вспоминая о внучке старейшины Гакари и ее предстоящем браке. — Это если дети договорятся, — мужчина замолкает на мгновение. — Кстати, Аикава тоже ждет ребенка. Какаши смотрит на него круглыми, удивленными глазами, а потом находит взглядом жену Ибики, которая стоит с ним же и их приемным сыном. — От?.. — Меня. Ибики знает. Мы еще не решили, как это все устроить, но я посчитал, что Хокаге о таком должен знать. — А… да, конечно, спасибо. Когда его находит Сакура и обвивает руками за пояс, а Наруто прижимается к его плечу своим, Какаши вздыхает и думает о том, что им с детьми точно будет как-то полегче. Потому что им не нужно жить на два дома, потому что они вместе, и это не изменится.

Часть 5.10. Сасори. Апрель — май, 18 лет после рождения Наруто.

Марко Поло — Странные дети

+++

Наверное, зря Сасори решил пустить отношения Сая и Накику на самотек. Был бы он вовлеченней, возможно, эти двое бы не ругались. Поначалу Сасори еще рассматривал возможность избавиться от Сая, если тот надоест, но теперь считает это чем-то крайне неудобным. Муж Накику, все-таки, полезен, в том числе тем, что почти постоянно при жене. Сасори привык быть с собой честным и хорошо понимает, что у него самого бы попросту не хватило времени на девушку. Только не с тем, что происходило в Суне последние три года. Дети вырастают, и если кто-то, в принципе, не преподносит ему особых сюрпризов, как, например, ответственные Гаара, Темари и Широ, то кто-то заставляет тереть виски. У Ичи, втянутого в отношения на троих, от Акеми будет ребенок, а свадьба состоится летом. Канкуро ходит из-за этого довольный и сияющий как начищенный медный таз, чего Сасори как-то не ожидал. Его ученик — страшный собственник, но тут его все устраивает. Видимо, в первую очередь Канкуро волнует сама Акеми, чтобы ей было хорошо, чтобы она была в Суне. Он от рыжей Икимоно зависим, как и Ичи, хоть тот на порядок меньше, но ни один из них не сравнится с Саем. Художник наглеет, тоже становится собственником и ревнивцем, но Сасори, который вначале думал, что это характер у парня проявляется, понимает, что не все так просто, как может показаться на первый и даже второй взгляд. Сай ужасно несамостоятельный. Он прекрасное оружие и орудие в чужих руках, но ему крайне тяжело действовать в отрыве от того, кого он считает своим хозяином. Раньше это был Данзо, теперь — Накику. Она его главный ориентир в этой жизни, единственная ценность, без которой Сай попросту не может. Он душит ее своей любовью, его становится много, и, понятное дело, девушка бунтует. Она же норовистая и с характером, который отнюдь не сахар. Накику тоже вырастает, тоже меняется, но что делать с Саем не понимает. Сасори видит, что она, по сути, копирует его: завела себе игрушку, которую холит и лелеет, только вот у нее игрушка знать не знает, что делать в одиночестве, что плохо. Накику умеет отвлекаться на что-то и переключаться, заниматься какими-то еще делами, а не только сидеть и ждать кого-то. Даже самого Сасори, если уж на то пошло, хотя его она бесспорно любит. Его ей никто не заменит, но никто и не пытается, хотя Сай и выбил себе место рядом с Накику. Впрочем, его он не теснит, видимо, понимая, что это невозможно, и находя чем-то привычным, что у него есть кто-то, кто может его направить. Сасори наблюдает за тем, как Сай цедит свой кофе. Накику ускакала на миссию, а ее муж обижен и зол, очень плохое сочетание. Причем, бесит его, кажется, даже не сам факт того, что девушки тут нет, а выбранный ею в качестве напарника спутник. Каждый раз при упоминании Учихи Саске Сай мрачнеет лицом, будто бы коноховский мститель успел лично ему сделать какую-то гадость. Сасори не стал разбираться в хитросплетениях отношений шиноби союзной деревни, ему хватило и того, что он слышал от той же болтливой Акеми. Саске в Конохе не любят, ему там и самому делать нечего, так что ходит он неприкаянный и все ищет цель в жизни. Какое счастье, что нелегкая не привела его в Суну! Еще один ненормальный подросток, которого нужно перевоспитывать, Сасори точно не нужен. Ему хватает тех, что у него уже есть. Вон, Дейдара вообще скоро станет молодым папашей от женщины, годящейся ему, по сути, в бабушки. Годившейся бы, не омолоди ее Орочимару и не сотри ей большую часть воспоминаний о ее жизни. Можно считать, что ему повезло, потому что это единственное стечение обстоятельств, при котором ему бы хоть что-то от Риры светило. Посветило, ага. Так посветило, что она ребенка в июне рожать будет. От одной мысли об этом у Сасори начинается мигрень. Он не представляет себе ни как эти двое будут заниматься воспитанием, ни как жить. Вместе, потому что Дейдара не отстанет от нее. Он вбил себе в голову, что они семья, поэтому, если Рира хочет, чтобы он оставил ее в покое, то его нужно будет убить. Что она, конечно же, не сделает, потому что он ей дорог. По-своему, очень по-своему, конечно, потому что Рира тоже ведь как минимум своеобразная. Чего только стоит что ее дружба с Орочимару и жителями его лаборатории, что с Чие и старейшиной Гакари! Сасори не очень понимает все эти сложные отношения и предпочитает в них не лезть. Зачем, если всех все устраивает? Рира вполне в состоянии решить свои проблемы, Дейдара тоже только косит под дурачка, так что сами разберутся. У Акеми с Канкуро и Ичи, есть собственно, Ичи, чтобы всех контролировать, да и Канкуро способен нести ответственность за себя и их беременную девушку. А вот в своем доме главный Сасори, так что ему и разбираться с этим балаганом. Если не он, то кто? Если его дети такие неразумные и не в состоянии справиться со своими проблемами самостоятельно. В этом, в общем-то, его вина тоже есть: связался со своей малолетней подопечной, не проследил за ее питомцем, не довел воспитательный процесс до ума. Сасори вздыхает и снимает очки. Почитать в тишине и покое ему сегодня точно не удастся, потому что он буквально слышит жужжание мыслей в голове Сая. — Почему у тебя такая реакция на Учиху? — спрашивает Сасори, внимательно рассматривая парня напротив. — Меня с ним сравнивали, — выплевывает Сай. — Потому что мы похожи. — Вы похожи так же, как мы с Гаарой почти на любого из Икимоно. — Нас сравнивали, — повторяет Сай, мрачно глядя на Сасори. — Я — копия. — Если я не ошибаюсь, то ты старше. Как ты можешь быть копией? Сай удивленно моргает. Видимо, об этом моменте он никогда не задумывался. Сасори ведь видел личное дело Учихи, когда того объявили нукенином, и запомнил, что тот родился где-то летом, что делает его младше тех же Гаары и Акеми, родившихся с Учихой в одном году. Если кто-то чья-то копия, то тогда уж Саске, хотя Сасори и не считает их похожими. Они всего лишь два светлокожих парня с темными волосами, но на этом все. Саске не такой бледный, покрепче сбитый, в то время как Сай вроде и тоньше, а жилистее. Поставить их на спарринг друг против друга с использованием только тайдзюцу, так Сасори готов поспорить, что Сай куда лучше себя проявит. Как и в использовании базовых техник, так-то, понятное дело, что у Саске с его кеккай-генкаем есть огромное преимущество, как и у Гаары, как и у Наруто с чакрой Кьюби, но если уровнять и смотреть именно на умения, то все будет уже не так однозначно. Своих-то подопечных Сасори старался муштровать так, чтобы они могли за себя постоять в любой ситуации. Тот же Канкуро очень даже неплох в тайдзюцу и сейшитсунхенка, как и Темари, да и Гаара, осознавая свои слабости, подтягивается. Ичи не просто лучший полевой ирьенин, но и прекрасный шиноби, способный постоять как за себя, так и за раненных товарищей. О Широгику и вовсе не стоит говорить: она, несмотря на свой возраст, уже выделяется и на фоне прочих Анбу. Накику тоже молодец, несмотря на то, что амбиций и желаний совершенствоваться у нее не так уж и много. Она ведь талантливая, просто путь куноичи — это не совсем ее стезя. К своим подопечным Сасори относит и Дейдару, хотя тут стоит признать, что подрывник при нем скорее научился работать в команде, что прежде ему давалось с большим трудом. И Акеми, у которой свой клан и свои учителя, Сасори, все же, считает уже больше своей: раскрылась она в Суне, а никак не в Конохе, что даже признал ее собственный дядя. И есть еще Сай, которому Сасори, откровенно говоря, уделял меньше всего внимания, что теперь становится проблемой в их отношениях с Накику. Ей не нравится давление, она плохо его переносит и авторитет у нее один — сам Сасори. Стоит признать, что у всех Ритсуми — или Шинпи, если уж на то пошло, — есть этот своеобразный момент в характере. Они не переносят, когда кто-то начинает им что-то навязывать, тут нужно или пользоваться у них каким-то неукоснительным уважением, или в их понимании предлагать что-то разумное и логичное, вот и все. Для Накику Сай никакой не авторитет, и уж точно в его поведении нет ничего логичного. — Накику нужно дышать, — Сасори изучает Сая взглядом и даже не удивляется, когда тот хмуро глядит на него в ответ. Мальчишка наглеет, но не из-за того, что он сам по себе такой, это не его характер проявляется, а скорее все его страхи всплывают. — Чем больше ты ее будешь держать, тем больше она будет сопротивляться. — Мы женаты. Ах, да, верно. Они женаты, что теперь у Сая в любых спорах аргумент. Неважно, о чем спор: они с Накику муж и жена! — И? То, что вы женаты, не должно влиять на то, что помимо вас вместе, есть еще и вы по отдельности. — Сай явно не понимает. Видимо, не вычитал ни в одной из своих книжек. Надо, кажется, самому следить за тем, что он читает. — Человек должен уметь быть один и заниматься своими делами. У Накику это лавка… — Он наша! — Она ее. А у тебя это рисование и, кажется, архитектура. Тебе нужно занятие, которое тебе нравится, потому что ты человек, а не дополнение к кому-то. Быть копией не так страшно, как этим. Его слова Сай явно обдумывает, потому что через пару дней Сасори застает его в кабинете Гаары с чертежами. Лицо парня даже кажется ему более спокойным, ну и хорошо. Пускай ищет себя, найдет и перестанет уже на пару с Накику трепать ему почем зря нервы. Сасори и так хватает причин, по которым у него болит голова. Из-за Альянса — или, если быть точнее, благодаря нему, — меняются многие аспекты жизни всех деревень. Многолетней вражде положен конец, но не все с этим согласны, так что требуется внимательно следить за настроением людей. Это особенно важно теперь, когда решено начать строительство железной дороги, которая соединит несколько стран и упростит передвижение. Все понимают важность этого проекта как и то, сколько людей может захотеть его саботировать. Может быть, отправляться в отпуск сейчас — это не самая лучшая идея, но Сасори понимает, что вряд ли когда-нибудь наступит время полного покоя. Всегда будет что-то мешающее, что-то важное и необходимое, так что же ему, безвылазно сидеть в Суне? Он и так достаточно времени здесь провел, ему нужен отдых, как нужен он и Накику, да и Саю тоже. Смена обстановки, к тому же, может помочь им остыть, а то даже по возвращению девушки они никак не мирятся. Сасори смотрит на них показательно-ласково и садится с книжкой на диван. — Если вы намерены и дальше так себя вести, то идете завтра разводиться. — Что?! — Чего?! — Какой развод? — У нас связь! Оба смотрят на него с искренним недоумением и даже, кажется, страхом в глазах. Расставаться друг с другом не хотят, что неудивительно. Сай дышит Накику, а она — страшная собственница, которая монополизирует все, что ей нравится или дорого, будь то вещи или люди. Сай вот ее, поэтому делиться она им ни с кем не будет. Даже Акеми тоже ее, поэтому она ревнует ее моментами к той же Рире, и лишь милостиво позволяет Ичи с Канкуро завести с ее имото отношения. А вот ею владеть может только Сасори и никак иначе. — Развод, — коротко и жестко бросает Сасори, даже не глядя на них. — И связь оборвем, найдем способ. Раз друг от друга устали. Если нет, то можете прекратить вести себя как дети и провести спокойный вечер. Накику, чуть подумав, садится на диван и устраивается у него под боком. Сай медлит дольше, но в итоге ложится головой ей на колени. Идиллия, но только внешне. С ними обоими еще предстоит поработать и начнут делать это они в отпуске или сразу после него. Им нужно отдохнуть и расслабиться, всем, иначе они действительно сойдут с ума, а у Шинпи и так ведь с психикой не все в порядке. Ему хватило того, что Рира помолодела на четыре десятка лет и не помнит большей части своей жизни, и того непродолжительного, к счастью, периода, когда у Накику в голове все перемешалось. Потом он отправит в отпуск и Гаару. Даже насильно, если понадобится. Потому что если ему, взрослому человеку тяжело, то Гааре, еще мальчишке, пускай сознательному и ставшему Казекаге рекордно рано, тем более. Гаара не железный, хоть и старается держаться ради своей семьи и деревни. Всем бы такую выдержку. Суну Сасори оставляет на Гаару, Баки и Чие, прекрасно зная, что ему не о чем переживать. Во всяком случае, на это он очень надеется, потому что иначе действительно кого-нибудь убьет. Кого — не знает, но найдет. Может, кого-то из совета, чтобы освободилось место для нового, готового к изменениям человека. Косен встречает их хорошей погодой. Солнце светит не так ярко, как в Суне, оно не палящее, не жжет, а ласкает теплыми лучами. Здесь красиво, и Сасори, устроившийся на шезлонге у поставленной ими палатки, просто наслаждается моментом, пока Накику и Сай плескаются в воде. Они и его затащили, конечно же, хотя и не сказать, что он особо сопротивлялся, просто вылез на берег пораньше. Вообще-то, они сняли домик, но решили пару деньков провести подальше от людей на одном из тихих отдаленных пляжей, где никто их не побеспокоит. С собой захватили все, что может понадобиться, в том числе и алкоголь, который решают распить вечером. Это что-то местное, сладковатое на вкус и приятное, Сасори пьет и даже улыбается, слушая болтовню Накику и Сая. А потом он моргает и сам не понимает, как девушка вдруг оказывается на нем. Они же все только что были на большом пледе, который расстелили на песке, смеялись и пили, а теперь Накику целует его в губы и томно покачивает бедрами, что не может оставить его равнодушным. Сасори видит, что на них смотрит Сай, но почему-то ничего не делает, только отвечает на поцелуй. Видимо, выпил он слишком много, раз только переходит поцелуями ниже, когда Сай придвигается к ним, зарывается пальцами в волосы Накику, заставляя ее откинуть голову назад, и жадно целует. Накику от возбуждения потряхивает, между ног у нее мокро. Сасори чувствует это пальцами и, когда она стаскивает с него шорты, головкой члена. Он насаживает ее на себя, срывает с губ стон, а потом и на него что-то находит. Сай стоит перед ним, смотрит черными мутными глазами — тоже ведь пить не умеет, кто бы его вообще научил? — и водит рукой по своему члену. Сасори нужен взмах руки, чтобы Накику вскинула голову, чтобы подставила приоткрытые губы, а рот она открывает сама. Ее держат синие нити чакры, ее бедра двигаются благодаря ним, но не язык. Отсасывает Саю она сама, руками себе не помогает, потому что Сасори показалось хорошей идеей зафиксировать их сзади. Для всего ему хватает чакры, но Накику не против. Она стонет, издает те пошлые мокрые звуки, которые бывают, когда член толкается ей в самое горло. Сасори смотрит на нее и запоминает, потому что такой ее не видел, с Саем ее не видел и вряд ли, когда-нибудь еще увидит. Накику всегда красива, его самая любимая кукла, послушная только его воле. Он изливается в нее, но остыть не удается. Девушка ненасытной какой-то становится, даже кончая с членом Сая, — она теперь на четвереньках, выпячивает задницу, чтобы ему было удобнее в нее толкаться, — тянется к Сасори и целует. Ее губы он чувствует на себе, жаркий мокрый рот и вибрации, потому что она все стонет и стонет, хнычет, глядя на него снизу вверх влажными красивыми глазами. Это безумие, но оно сладкое, от него и сам Сасори дышит часто, дышит рвано, а потом так и засыпает на этом пледе, чтобы через пару часов подняться и укрыть их всех, прижатых друг к другу. О случившемся утром они не говорят, хотя помнят все, и Накику кажется ему одновременно смущенной и счастливой.

Часть 5.10. Саске. Март — май, 18 лет после рождения Наруто.

FTISLAND — Serious

+++

Пока Саске сидит в тюрьме, отмахиваясь от всех визитов — ну вот о чём ему с остальными говорить? — он думает. Цели, к которым он упорно шёл, обернулись прахом, новых он не нашёл, в Конохе оставаться не хочет, так что ему теперь делать? Не свататься же к первой встречной, чтобы клан восстанавливать? Саске не против детей, но уж точно не сейчас, да и не с кем. Это Сакура вдруг решила выскочить за Наруто, хоть и тоже не в ближайшие месяцы, а, оказывается, с ними ещё и новоявленный Рокудайме живёт. Команда, мать его, семь, только Саске в этой идиллии не хватает; но это ни ему не нужно, ни всем остальным, а уж тем более Сакуре. Зря он боялся, что она попытается на него запрыгнуть при первой возможности — своим кулаком Харуно ясно дала ему понять, что чувства её прошли и вряд ли когда-нибудь вернутся. Ну и плевать. Один раз к нему ещё заходит зачем-то Карин, мнётся, ляпая, что сидит он в той же камере, где была она. Зачем ему эта информация? Саске не отвечает, и девушка уходит с полным разочарования вздохом. А потом он встречает её уже в южной лаборатории Орочимару, откуда когда-то забрал. И, судя по поведению, она тоже уже про свои розовые сопли забыла, более того — объявила между делом, что встречается с Суйгетсу. Саске недоверчиво смотрит на этого клоуна, оскалившегося в хищной зубастой ухмылке, и пожимает плечами. Да хоть с Джуго и Орочимару до кучи, кажется, это повсеместная практика теперь — делить немногочисленных куноичи сразу на нескольких парней. Или мужиков, как в случае Яманака. Жить здесь долго Саске не планирует — выпустили его по договору с Какаши, а явился он к бывшему наставнику лишь для того, чтобы получить дополнительные сведения. Его внезапно заинтересовали те данные, которые саннин почерпнул из свитков, найденных в том храме, где они временно «оживили» Хокаге для войны, ведь они касались Учих. А ещё Шинпи — эта фамилия ему ни о чём не говорила, хотя её кто-то упоминал — Тоби, что ли? Ах, точно, это та самая Рира, которая была одной из пленниц Орочимару. И у неё, оказывается, проживали три то ли сиблинга, то ли отпрыска, то ли хрен поймёшь кто, в Суне. Одна из которых так беспардонно выхватила у него из-под носа Данзо. Мерзкая девчонка, Саске она не нравится совершенно, ходит с такой самодовольной мордой… А, может, ему кажется, потому что, как сказал однажды Суйгетсу, они чем-то похожи? Со скрипом Саске принимает тот факт, что поведение у него, может, и не лучшее, но меняться он точно не собирается. Ради кого и для чего? С Наруто он общается, потому что хочет сохранить то, что их связывает, — пусть дружбой это всегда было сложно назвать, — но торчать подле него в Конохе не собирается. И уж точно пытаться ему в радость общаться со всеми остальными, кому он не сдался сто лет в обед. И кто уж тем более не сдался ему самому. Саске вполне устраивает идея жить миссиями и пытаться что-то выяснить про свой клан. И, возможно, однажды восстановить его репутацию. Вроде как это можно считать благородной целью. Рира оказывается беременной, мелкую Широгику терпеть целый месяц Саске точно не хочет, поэтому ему кажется самым логичным и разумным предложить миссию средней Ритсуми, владеющей хенка — Накику. Её он не знает, она его тоже, хотя, кажется, имеет на его счёт какие-то предрассудки, но общается относительно ровно. И, к его удивлению, соглашается отправиться с ним в путь, который растягивается почти на месяц. Они не особо много общаются, в основном по делу, помечая осмотренные места и уточняя по тем записям, что обнаруживают, может ли это касаться артефакта. По словам Орочимару, это объект, похожий на песочные часы, спрятанный где-то в одном из поместий Учиха; чакра внутри которого позволяет как-то контролировать время. Скудно, но что есть. Вполне возможно, что этого артефакта уже и не существует даже. Возможно, сам Мадара его уничтожил ещё при жизни. Но если он всё ещё где-то есть, то может оказаться опасной вещью, и лучше пусть попадёт в Коноху, чем какому-нибудь мародёру из нукенинов. Всё-таки, на войне Саске принял решение защищать деревню и отстаивать мир, его он и будет придерживаться впредь. — Как конкретно работает хенка? — в один из вечеров спрашивает Саске. Они отдыхают на сооружённом кем-то деревянном настиле посреди леса, в восточной части страны Огня. Накику поднимает на него взгляд, отрываясь от своих записей и недоумённо хмурится. — Чего вдруг ты заинтересовался? — Ну, ты здесь ради него, надо понимать, каким образом ты собираешься изучать артефакт. — Он мог и раньше это спросить, но интересно ему стало только вот сегодня вечером. Всё равно нечем заняться, а на дереве они ночуют потому, что идёт такой ливень, что земля давно превратилась в болото, и ничего другого поблизости они не нашли. — Я уже видел когти, только белые, у твоей младшей сестры. Она превратила Данзо в пепел за секунду. — Что? — восклицает Ритсуми, откладывая в сторону свитки. — Широ? Не может быть, у неё нет хенка. И, к тому же… хотя… — она глубоко задумывается, почти выпадая из разговора. — Ну не знаю, судя по описанию, всё совпадает. — Широ убила Данзо, ха-ха, — нервно смеётся Накику. — Зараза мелкая, это получается, она уже два года… чёрт возьми! — Так что насчёт хенка? Накику моргает пару раз и сосредотачивает на нём взгляд. У неё, как и у Риры, есть золотистый ободок у зрачка — вроде как, тот самый признак кеккей-генкая, которого нет у младшей и у их брата. Но брат точно хенка не владеет, как сказал Орочимару, ирьёнин, пусть и вроде как довольно компетентный. — Это сложно объяснить, — наконец, вздыхает она. — Когти служат как считыватель информации при соприкосновении с объектом или субьектом и одновременно через них можно посылать информацию обратно, приказывая менять структуру. Это интуитивно и, в зависимости от чакры, проще или легче. Например, моя чакра огненная, и мне проще ей манипулировать и изучать тех, чьей базой также является катон. — Я видел твой смехотворный катон, — тут же ехидничает Саске, но замолкает, получая свирепый взгляд. Ладно, он, действительно её перебил, а дослушать ему интересно. Он даже почти снисходит до «извини» спустя десять секунд паузы, но, в итоге, она продолжает сама. — Инка умеет распознавать ауры живых существ, это может помочь, но я плохо им владею, и больше делала упор на антисенсорные навыки, а не на сенсорные, это Широ спец в таком. Она могла бы комбинировать инка и хенка для лучших результатов, наверное. Я работаю именно что на ощупь, без визуальных составляющих. Саске откидывается на спину и некоторое время смотрит на натянутый сверху брезент, который неплохо бы уже встряхнуть, иначе под тяжестью накопленной воды в какой-то момент свалится им на головы сразу с освежающим душем. Конечно, листва немного тормозит этот безумный поток, но Саске надеется, что лить как из ведра будет не всю ночь, иначе вахту нести будет куда сложнее, в том числе из-за шума. В странах Альянса стало куда безопаснее, но шиноби никогда не должны пренебрегать элементарными методами предосторожности. Как странно, что он впервые услышал про подобный кеккей-генкай от Карин, учитывая, что, вроде как, клан Шинпи изначально проживал на территории Огня. По словам Орочимару, ни единого их поместья не осталось, — или их не было, или разрушены, или неопозновательны, — был ли у клана личный символ, также неизвестно. Саске и так знал, что у Орочимару были большие планы относительно Риры. С её помощью он пытался себя омолодить или занять её тело, если бы с Саске не выгорело. Странно только, что надёжней её не спрятал, но все совершают ошибки. В двадцатых числах апреля, уже оббегав практически все известные территории Учих, они всё так же ничего не находят. Саске начинает раздражать отсутствие какого бы то ни было результата, пускай в одном из поместий они находят кое-что другое: подземелье, в котором хранятся архивы, и даже с одним-единственным упоминанием Шинпи: некто из его предков, причём мужчина, покинул клан Учиха, чтобы войти в Шинпи. — Возможно, мы дальние родственники, — тянет Саске, передавая на удивление хорошо сохранившийся свиток Накику. — Сколько вас было-то! — цокает Ритсуми языком, пробегаясь взглядом по строчкам. — Да, бабушка упоминала, что раньше в семье брали фамилию жены, а не мужа. — Этот свиток старше, чем эпоха Мадары, — Саске находит ещё несколько, но в основном они тоже касаются разных родословных записей и ещё перечётов того что хранится в погребах. Ничего, связанного с артефактами или хотя бы додзюцу. — Ничего, что касается нашей миссии. Добираясь до Конохи, они прощаются, оба разочарованные, а Накику ещё и какая-то дёрганная. Они вместе заглядывают к Рокудайме, которого песчаница поздравляет с инаугурацией, но на предложение выделить ей квартиру для отдыха отказывается. Накику сразу отчаливает в Суну, а Саске остаётся в кабинете, предоставляя подробный отчёт, хотя сказать особо и нечего. — Что ты теперь планируешь? — бывший сенсей, а ныне Хокаге кидает ему пытливый взгляд. Кстати, надо бы, наверное, тоже поздравить его с новой должностью? Саске на инаугурации по понятным причинам не было. — У меня пока нет заданий, соответствующих твоему уровню. А что, в самом деле, ему делать? Не скакать же туда-сюда, самому себе выискивая миссии? Саске, конечно, привык жить в дороге, но, возможно, стоит хоть какую-то недвижимость и в Конохе заиметь на всякий случай? У Орочимару он жить не хочет, это точно и не обсуждается. — Я могу получить обратно старую квартиру? Или поместье в квартале Учих? — Там ничего практически не осталось, особенно после атаки Пейна. Сам понимаешь, что восстанавливать там никто ничего не стал. Квартал хотят, кстати, отдать под парк, ко мне уже пришли с этим предложением. Саске скрипит зубами, но не может не согласиться, что строить дома для призраков там, где всё сравнялось с землёй — бредовая затея с точки зрения Хокаге. Не ради Саске такое будут делать, тем более не ради бывшего преступника, к которому всё ещё все относятся с недоверием. — Ну, ещё мы можем тебя отправить в Суну, к Скорпиону, говорят, он преступников у себя привечает. Там даже Хозуки пожил какое-то время. Раз уж вы с Ритсуми подружились… — внезапно шутит Хатаке. Саске аж брови в удивлении поднимает. — Мы не подружились, мы просто на миссию вместе сходили. — И она тебя как-то вытерпела, — бурчит под нос Рокудайме и тут же щурит глаза в улыбке. — Шучу, Саске. Но ты подумай, вдруг и тебя нормально воспитают? Я вот не сумел… — Я нормально воспитан, — вспыхивает Саске, подавляя желание высказать Какаши, что тот сам себя ведёт как ребёнок большую часть времени. Как ребёнок, увлекающийся порнокнижками и трахающий свою ученицу. Об этом Саске определённо думать не хочет, хоть и думается против его воли. Как так получилось, что Харуно по нему сохла, а потом взяла, и прыгнула в койку взрослого мужика? И Наруто, ради всего святого! Уссоротонкачи! Нет, определённо, Саске никогда не сможет понять девушек. Он не знает, если вообще однажды сможет найти ту единственную нормальную, с которой захочет строить хоть что-то наподобии отношений. — Так что с квартирой? — Твоя уже занята давно, — вздыхает Какаши, затем подписывает какой-то листок и протягивает со своего места. — Могу выделить тебе комнату в общежитие джонинов, всё равно ты вряд ли будешь там часто появляться. Твой сосед тоже редко бывает в Конохе, он из Анбу. Саске внезапно задаётся вопросом — а, может, ему стать Анбу? Все данные для этого у него есть, прятаться за маской куда проще, чем пытаться с кем-то куда-то ходить и пробовать работать в больших командах. Конец апреля в Конохе выходит суетным, но Саске это не касается: вроде как Майто Гай женится, и не на ком-нибудь, а на Митараши Анко. Саске уже не удивляется ничему, его и не приглашали на свадьбу, так что пропускает этот знаменательный момент, хоть и натыкается то тут то там на счастливого жениха, а, впоследствии, и мужа Митараши. Кажется, он решил всю Коноху на руках обходить каждый день, на пару со своим учеником и даже Рокудайме, который иногда к нему присоединяется по вечерам. Сосед по комнате у Саске действительно немногословный и появляющийся весьма редко: Тамеру Кенджи, который, кажется, работает на одну из старейшин. С ним он в начале мая отправляется на миссию в страну Водопада, а потом сопровождает его в Суну, к внучке Гакари Мэйко — Акеми, которую смутно помнит со времён академии. У неё тоже двое парней, один из них — брат Казекаге, а второй — брат Ритсуми. И от последнего она беременна в свои восемнадцать. Вроде как тоже свадьбу планируют летом. Естественно, Саске пересекается и с Рирой, которой уже тоже скоро рожать, и с Накику, которая весело о чём-то щебечет с Кенджи, а потом переводит взгляд на него. Только сейчас он замечает у неё на безымянном пальце кольцо, а вот татуировку с серебрящейся чакрой он уже видел, хотя она казалась куда менее яркой и блеклой во время её миссии — почти не отличающейся от обычной. Широгику тоже в кабинете Скорпиона — странно, что они не перед Казекаге отчитываются, но тот, судя по словам секретаря, занят пока другими делами. Старший Ритсуми стоит, прислонившись к стене и тоже довольно тепло здоровается с напарником Саске. А Икимоно даже подходит к самому Саске, заглядывая в лицо, словно пытается что-то на нём найти или прочитать. Они не разговаривают: она ничего не спрашивает, Саске тем более. Но, по возвращению в Коноху, он идёт к Рокудайме и изъявляет желание вступить в ряды Анбу. А потом стучится в дверь его же дома, где — он знает — может найти Наруто и предлагает своему не другу — но брату — выпить вместе и обсудить их дальнейшие планы.

Часть 5.10. Суйгетсу. Апрель — май, 18 лет после рождения Наруто.

One Punch Man OST — Seigi Shikkou

+++

Суйгетсу начинает подозрительно часто видеть Саске. Поначалу его такое бесит, и Суйгетсу всё оглядывается на Карин и то, как она реагирует на Учиху, — никак, — но, в конце концов, успокаивается. Кажется, тупая влюблённость себя изжила, а у Саске даже мозги встали на место. Не иначе, после того шикарного удара, которым бывшего сокомандника наградила Харуно на войне. Суйгетсу искренне поаплодировал: сцена была достойна какого-нибудь драматического фильма, хоть камеру покупай. Кстати, идея! Саске сначала весь апрель где-то мотается с Тосакин, — что ему, кажется, тоже идёт на пользу, — а потом появляется в схроне и сообщает, что он стал Анбу, приставленным лично к ним. Ну, помимо каких-то дополнительных миссий, касающихся его клана. Заявление не самое приятное, но неделю спустя Суйгетсу расслабляется достаточно, чтобы признать, что теперь с Учихой даже можно разговаривать. Он не стал сильно приятнее, но молчание Саске иногда куда лучше того же шумного подрывника, который бегает к ним следом за своей бедовой девушкой, отказывающейся оформлять их отношения. — Она не хочет брать мою фамилию, да! — жалуется Дейдара, прямо из горла лакая какую-то гадость, сварганенную Карин. Суйгетсу никогда не поймёт зачем люди травят и сушат свой организм алкоголем. На всякий случай, он протягивает Дейдаре стакан воды, любезно им же заполненный. — Сказала, что все в их клане были Шинпи, да! Совсем забыла, что взяла фамилию мужа при первом браке. — У тебя откуда фамилия? — интересуется Суйгетсу, уже неплохо знакомый с историей подрывника из Ива. — Ты ж приютский. — И правда, откуда, ммм? — Дейдара на какое-то время зависает, но потом трясёт головой. — И вообще, она теперь официально Ритсуми, и старшая из четвёрки, да. — Так в чём проблема? — ржёт Суйгетсу. — Тоже стань Ритсуми, вас много таких будет, ещё Сай есть, можете целый клан создать. Дейдара на мгновение становится каким-то уж слишком серьёзным и задумчивым, и больше не продолжает этот разговор. Суйгетсу Карин даже не предлагает задуматься об официальных отношениях: им обоим это пока не интересно, но Карин точно останется Узумаки, она гордится своими корнями, максимум, на что её можно будет уговорить — добавить после Узумаки Хозуки или записать как двойную. Сам Суйгетсу ведь тоже не собирается свою менять. — Звёздочка вообще замуж не хочет, — вздыхает Дейдара, опять тянясь к бутылке. Суйгетсу отбирает, пихает стакан с водой ему в руку и всё-таки тоже делает глоток, чисто из любопытства. Гадость отборнейшая, как он это пьёт вообще? Карин вот к большинству своих экспериментов даже не притрагивается; у Суйгетсу даже подозрение возникает, что она не алкоголь, а яд пытается варить. — И ей бы дома сидеть, вот что её постоянно к вам несёт-то, ммм? Ещё родит по дороге! — Ей до родов полтора месяца, — напоминает Суйгетсу. — И Карин её тщательно проверяет, это даже не говоря о ваших, в Суне. Раз не запрещают — значит всё нормально. — Да ей попробуй запрети, да! — бурчит Дей. — Выкинет что похуже. — Два сапога пара, — закатывает глаза Суйгетсу и косится в сторону девушек, которые как раз что-то бурно обсуждают с Саске в противоположном конце гостиной. Кажется, опять что-то про Учих и Шинпи, а ещё про тех «детей», которых решил себе создать Орочимару. — Вы, кстати, имя придумали для… — он обрывает сам себя, потому что Суйгетсу-то знает, что у Риры будет дочь, а вот сообщила она это будущему папаше — непонятно. Сюрприз Суй точно не хочет портить, всё-таки, с Рирой он больше дружен, чем с её бесячим, иногда похлеще Саске, хахалем. — Для? — Дейдара с энтузиазмом придвигается, а Суйгетсу, наоборот, отшатывается. — Я хотел Хоши, но у меня уже одна Звёздочка есть, я так запутаюсь, да. О! Катсу! Универсальное имя! Бум, да! Суйгетсу закатывает глаза и встаёт с дивана. Вот ведь придурок, интересно, что сама Рира по этому поводу думает? Она не думает: хлопает глазами и отмахивается. У неё более интересные заботы есть, чем думать об имени ещё нерождённого ребёнка. Вечером Суйгетсу, не слушая ворчание Карин, утаскивает ту к себе в комнату. У девушки есть отвратительная черта работать почти до изнеможения, так что за ней приходится постоянно приглядывать, когда он тут. Они вместе с января, — ну, точнее, с февраля, потому что девушка ещё поартачилась с месяц, что у них просто «дружеский секс», — но переезжать в его комнату она не торопится. Понятное дело, что когда она с ним, то спит в его кровати, а когда его нет или зарабатывается, то идёт к себе. Суйгетсу, в принципе, понимает, что ей нужно личное пространство, он и сам не такой душный, как те же Сай и Дейдара, так что не настаивает: всё равно живут-то в одном схроне. И где-то в этом же схроне живут Орочимару, Джуго и иногда Ямато. А теперь, вот, ещё и Саске, кажется, решил у них прописаться, хотя у него там в Конохе есть комната в общежитии и даже какой-то напарник по Анбу. На новую миссию, как ни странно, Орочимару отправляет не только Суйгетсу, но ещё Саске, Ямато и Дейдару. Выслушивая слишком уж спокойный голос саннина, Суйгетсу понимает причину, а ещё чуть ли не хлопает себя рукой по лицу. Вот неясно: то ли действительно всё произошло случайно, то ли Орочимару специально всё так подстроил. Какие-то из созданных им «детей» — по сути, выращенные в пробирке на основе ДНК разных людей и захваченных тел белого Зецу — сбежали из лаборатории, пока Суйгетсу с Карин трахались как кролики в противоположном конце схрона. Узумаки, конечно, обвиняет во всём Суйгетсу: была бы она в лаборатории, ничего бы не случилось. Слово за слово, они ругаются, потому что Хозуки не может не поехидничать, что это она сама не доглядела, а девушка рычит, что он её утащил, и она плохо проверила «детей» и те капсулы, в которых они лежали. И что он может катиться на все четыре стороны и не возвращаться. В итоге, когда квартет отправляется следом за беглецами, они всё ещё в ссоре и глубоко друг на друга обижены. — Я пригляжу за ней, — обещает Рира, звонко чмокая Суйгетсу в щёку. Дейдара на это демонстративно дуется, потом получает свой чмок и тут же тараторит, не останавливаясь, в течении двух минут, чтобы Рира не смела без него никуда передвигаться, особенно одна. Раз уж она тут, пусть сама сидит под неусыпным бдением Карин. Рира закатывает глаза и пихает своего парня в руки Ямато, поспешно возвращаясь обратно в пещеру. Следы беглецов ведут в Кири, и Суйгетсу даже интересно становится побывать на родине. То, что в их группе Дейдара даже удобнее, чем присутствие Ямато: коноховец мог бы соорудить им корабль своим мокутоном, конечно, но на глиняных птицах передвигаться удобнее и быстрее. Саске предлагает наведаться к Мизукаге: лучше обозначить своё присутствие в союзной стране, чтобы не создавать проблем. Учиха теперь ведь не только о себе думает, но ещё и о Конохе, в особенности о Наруто. Как это мило, прямо до блевотины. Нет, хорошо, конечно, что он наконец-то нашёл своё место в жизни, но за Така всё ещё обидно. В конце концов, искренне извиняться Саске всё ещё не научился, просто сделал вид, что у них всегда всё было нормально. Суйгетсу, понятное дело, выбивать какие-то признания из мстителя не стал. Нахер надо, сам может когда-нибудь созреет, зачем унижаться и говорить про несколько детские обиды? Мэй-сама принимает их вполне радушно, при этом с огромным интересом поглядывая на Ямато. Точно, она же всё ищет себе жениха. Правда, Суйгетсу почему-то казалось, что определённо кого-то из Тумана, ведь молодая женщина очень привязана к своей деревне, и точно не покинет остров, даже выйдя на пенсию. Ямато же и вовсе имеет репутацию бабского угодника в Суне, даже удивительно, что его пассии там не пытаются друг другу морды набить; то ли он со всеми договаривается об отношениях без обязательств, то ли они, наоборот, по сарафанному радио советуют подружкам попробовать. Это так забавно, что Суйгетсу на ужине даже рассказывает обо всём Мизукаге. Карин называет его сплетником, возможно, в чём-то она права, хотя Суйгетсу не всякой информацией делится, ведь знает, что некоторую полезно придержать для себя. Мэй-сама очень задумчиво кивает, рассеянно что-то спрашивает про его собственные планы по реформированию Семи Великих Мечников Киригакуре — кажется, этим её подопечный, Чоджуро, тоже озаботился. Ну и пусть занимается, Суйгетсу уже давно не до бывших великих планов. Ему хорошо с селёдочкой у Орочимару, хоть это и удивительно, учитывая, что саннин ему всё ещё не сказать, что сильно нравится. Чоджуро, конечно, тот ещё странный парень, слишком уж робкий и застенчивый для Кири-то, но вроде как Мэй-сама ему пророчит однажды своё место. А Суйгетсу, хоть и рад получить новости о родной деревне, но углубляться в них не собирается. Его дом теперь в южном схроне Орочимару, а не в Кири, и вряд ли селёдочка согласится когда-нибудь переехать на туманный остров. Далее они следуют по стране втроём: Мизукаге требует, чтобы один остался в Кири, как связной, и, конечно, выбор её падает на чудо-любовника. Тот, вроде как, и не против, на что Суйгетсу усмехается. Конечно, с тех пор, как закончилась война, а страны создали Альянс — романтика так и витает в воздухе; Теруми-сан такое пропустить не могла, хоть и пытается делать равнодушный вид. Если бы Суйгетсу и Мангетсу не были бы неплохо знакомы с ней, то могли бы даже не подозревать о её желании выскочить замуж и устроить пышную церемонию на зависть всем остальным. Впрочем, провоцировать Каге ехидными комментариями он не будет. Дейдара опять заводит шарманку о том, что беспокоится о Крылаточке, Саске закатывает глаза и отгораживается от подрывника Суйгетсу, благо сидит он в хвосте птицы. Из-за стелющегося по земле тумана с высоты особо ничего не разглядеть, так что им приходится снизиться и дальше искать следы «детей» Орочимару, передвигаясь пешим ходом. В трёх одинаковых пацанах лет так девяти встроен мокутон, а ещё техники льда, которые были у того парня, которого за собой таскал Забуза-сан, Юки, что ли. Ничего удивительного, что на остров они добрались весьма оперативно, только вот конечная цель их непонятна. За собой они оставляют вполне явные улики: деревянные грубые убежища, навроде тех, что строит Ямато, но у него со временем они приобретают вполне изящный вид. Кажется, тот даже увлёкся резьбой и декорациями в Суне, пока помогал в поместье Гокьёдай со всеми пристройками. Почему они с Карин не догадались попросить у него сварганить для их убежища какую-нибудь красивую мебель? Надо будет переговорить по этому вопросу, хотя Ямато и так ворчит, что везде всем требуются его умения в хозяйстве, ладно хоть кто-то за это платит, а кто-то кормит. В конце концов, у них получается найти беглецов в каком-то порту, где те уже готовятся свалить на другой континент. Битва выходит довольно интересная, пожалуй, сравнимая с той, что была у Така с Киллером Би в своё время. Пацанов трое, у них несколько кеккей-генкаев, и, несмотря на возраст, действуют слаженно, словно у них один общий разум. Орочимару создал опасных мелких тварей, роботов почти, а нормальные мозговые функции им подключить не успел: действуют они на инстинктах, никак не отображая себя даже как личностей. А захватить их надо живыми. Одного ловит в водяной пузырь Суйгетсу, ещё одного скручивает Саске с помощью призванного Аоды. У Дейдары с третьим весьма оригинальное противостояние: подрывник оказывается заключён в деревянную тюрьму, но швыряется оттуда своими бомбочками, держа противника на расстоянии. С подоспевшим Саске, использующим гендзюцу, этого тоже удаётся обезвредить. Риннеган у Саске теперь тоже есть, но по каким-то причинам он пытается его не использовать. Да и, честно говоря, шаринганом он тоже пользуется куда меньше, то ли пытаясь доказать, что может что-то и без додзюцу, то ли по каким-то более личным причинам. На обратном пути Суйгетсу даже рискует об этом спросить, раз уж теперь Учиха научился нормально разговаривать. Тот молчит, смотрит на расстилающееся под ними море несколько долгих минут, пока Дейдара опять о чём-то сам с собой разглагольствует, а потом вздыхает. — Чтобы получить вечный мангекьё, я взял глаза Итачи. Я на него не похож, и никогда не буду похож. — И? — недоумевает Суйгетсу. — Мне нужно найти свой путь. Так хотел брат, — коротко отзывается Саске. — Я и без них чего-то стою. А вот это неожиданно. Саске, который настолько ценит наследие своей семьи вдруг решил отказаться от той части, что связывает его с Учихами? Впрочем, он же один такой остался, и явно не торопится ни девушку себе искать, ни детей делать. Мысли и цели Саске — всё ещё потёмки, но он как-то вливается в социум, пусть и не в Конохе. Шутит что-то, когда ему надоедает трёп Дейдары, и те начинают обсуждать сначала Обито, потом Кабуто, и к ним присоединяется Ямато, у которого с Якуши свои счёты. Суйгетсу в кои-то веки не влезает, а ложится на спину, подставляя лицо морскому бризу и слушает. Как странно осознавать, что в их компании из четырёх человек только двое из одной деревни, а про убежище Орочимару и говорить не стоит — там только кого-то из Кумо не хватает для полного набора. Они возвращаются двадцать пятого мая, но когда заходят в схрон, там подозрительно пусто и тихо. Не только Дейдара начинает нервничать, но и Суйгетсу, и даже Саске. Ямато с ними нет: он отправился напрямую к Рокудайме в Коноху с собственным отчётом, который не имеет отношения к их миссии. Втроём они исследуют схрон вдоль и поперёк и, наконец, находят Орочимару на одном из нижних уровней, который появился совсем недавно. Саннин загораживает путь, ловя Дейдару за локоть и для дополнительного устрашения высовывая свой длинный язык, параллельно призывая змей. — Мы устроили здесь палату. Карин сейчас с Рирой. Вы вернули моих… — Что с ней? — прерывает Дейдара. — Она в порядке? А ребёнок? — Рожает, — отмахивается Орочимару. Его сейчас собственные дети интересуют. — Так что? Саске кивает в сторону выхода, а Суйгетсу приходится остаться с Дейдарой. — Ты говорил, ещё полтора месяца, — высоким голосом, чуть ли не писком, напоминает подрывник. — Ну, всякое бывает. — Наверное; Суйгетсу в таком вообще не разбирается. Он и насчёт конкретного количества месяцев не уверен был. — С ней селёдочка, всё будет в порядке. — Ага… ага… — Дейдара повторяет это ещё пять раз и затыкается на целых три часа. Отмирает только когда узнаёт, что у него родилась дочь. И тут же падает в обморок. Вот ведь впечатлительный!