Красное солнце пустыни

Часть 4.4. Накику. Ноябрь — январь, 16/17 лет после рождения Наруто.

Zac Efron ft Zendaya - Rewrite the stars

+++

Сай отказывается праздновать свой день рождения, так что никаких вечеринок никто не устраивает. Накику предлагает хотя бы семейные посиделки, — в конце концов, он уже часть этой их странной семейки, — но художник ничего не хочет слышать и настаивает только на том, чтобы провести время вместе с ней, желательно, вне поместья Гокьёдай. В итоге они идут в какой-то ресторанчик-бар, который Сай нашёл самостоятельно, а ночуют у Ичи, который сам свалил ещё днём в больницу, а потом к Канкуро. Не забыв, конечно, с брезгливой мордой лица напомнить, чтобы Кику потом поменяла простыни, а старые… может себе забрать или выкинуть. Против неё в своей кровати он ничего не имеет, но знать, что там будет художник ему нравится куда меньше, учитывая, как он выразился, род занятий, который они явно планируют. — Ты уверен, что хочешь ещё пить? — с подозрением осведомляется Накику, пока Сай зачарованно наблюдает за золотыми рыбками, нарезающими круги во временном аквариуме. За ними они сходили первым делом, хотя найти блошиный рынок в Суне оказалось той ещё задачей. В пустыне вообще сложно содержать каких-то животных, помимо кошек, собак и самых ядовитых представителей местной фауны. С ними же увязался Дейдара, от которого потом с трудом удалось отделаться: подрывник ныл и ныл о том, что Рира не обращает на него внимания и просил у Накику советов, словно она каким-то мистическим образом могла повлиять на свою помолодевшую бабку. Сай посоветовал ему есть помимо петрушки ещё шпинат, который не только на либидо влияет, но и на здоровье кожи и волос. Кажется, их бывший пленник настолько об этом задумался, что отвял, устремившись в огород проверять так это или нет. — Ты же остановишь меня, чтобы не дойти до совсем уж позорного состояния? — Сай отвлекается от тосакин и оборачивается к ней. Глаза большие-большие, тонкие брови жалостливо сведены к переносице — ни дать ни взять неопытная невинность. И не скажешь по этому утёнку, что он убийца из Анбу. — Но да, я хочу, мне понравился вкус. Они взяли с собой бутылку сливовой настойки, не самой сильной, сладко-горькой, которая Саю неожиданно пришлась по душе. Больше двух рюмок Накику ему не позволяет, утаскивая сначала в душ, а потом в кровать, где Сай в очередной раз заводит диалог про татуировки с чакрой. Вот встало ему, и всё. Когда уже Рира проболтаться успела насчёт такой возможности? С Кику они тоже обсуждали хенка, но бабка многое почему-то не может внятно словами рассказать, только показать на деле. Что-то такое она в своё время получила от Данзо, что теперь блокирует не только её способность нормально говорить о секретах лидера Корня, но и, видимо, как-то влияет на память. Хотя, обе они такие, с провалами в башке, так что тут явно не только вина этого конохского козла. В конце концов, Накику соглашается попробовать — чуть позже, потому что Риры сейчас в любом случае нет в деревне, а потом её ожидают очередные тренировки, расписание которых ей уже вручает Сасори следующим вечером. И которые действительно её выматывают, потому что Сасори важно, чтобы она развивала инка, катон и работу с Окоджори и его футоном. У горностая с нагинатой не одна техника может быть в запасе, но их улучшения напрямую зависят от хозяйки и её хенка, которым она в теории может напитывать оружие зверька. Это адски сложно, учитывая, что педагог из Риры никакой. Между хи-хи, ха-ха и её чудовищным самомнением Кику лишь хочется послать девушку куда подальше, когда она смотрит на неё своими пурпурно-золотыми глазами с таким видом, словно Накику тупая и не может понять самых простых основ собственного кеккей-генкая. Ей-то проще было! Как сама Рира призналась, ей достались записи родителей, которые она и сожгла благополучно — хоть и не помнит по каким причинам. Прогресс есть, но его недостаточно в любом случае — по крайней мере, недостаточно на взгляд Сасори. Он по этому поводу ворчит, когда в одну из ночей она засыпает у него под боком, в кои-то веки уставшая не из-за тренировок, а потому, что помогала Чиё-баа разбирать запасы лекарственных и ядовитых растений. Они занимались изготовлением противоядий, ядов и капсул, которыми Накику пользуется для хенка. Рире подобные не требуются: она каким-то образом может менять свой тип чакры и передавать её напрямую, но когда Накику попросила объяснить как это делать, бабка только рукой махнула и промолчала. То ли потому что решила, что не сможет внятно разъяснить, то ли из-за своих ограничений. Что ж, пока придётся работать с тем, что есть. Накику затыкает поток бурчания поцелуем — иногда Сасори ужасно на собственную бабулю похож! — и ведёт пальцем по его животу: не совсем, конечно, впалому, но и не с таким ярко выраженным прессом, как у Сая. Хотя, до того же Ли обоим как до Луны. Ну, они и не мастера тайдзюцу. — Когда мы отправимся в Коноху? — Соскучилась по Икимоно? — Соскучилась. Ну, и побыстрее отвязаться от этих анализов и осмотров, которые ты заставляешь меня проходить. — Сама виновата, — Сасори перехватывает её ладонь и подносит к губам. Они у него тонкие, но красивые и мягкие. — Почему я узнаю о твоих провалах в памяти от Ичи и Сая, а не от тебя? — Потому что они болтуны и предатели, — фыркает Накику. — А ещё потому что у тебя и так куча дел. Ничего важного, я помню практически всё, что нужно. — И даже больше, судя по тому, что ты вспомнила детали из Росоку, — тянет Сасори. Взгляд у него не злой, но напряжённый. Кажется, любимый цвет Накику — это серый, от серебристого до настолько тёмного, что он почти чёрный, потому что именно в такие глаза она и влюбляется до потери памяти, как бы иронично это ни звучало. — Думаешь, Рира тоже может что-то вспомнить? — С ней сложнее. Дейдара рассказал, что на ней печать. Но про неё Рира говорить отказывается, а, скорее всего, просто не может. — Ещё одно трепло, — комментирует Накику, сползая чуть ниже и утыкаясь носом ему в грудь. Чувствует его возбуждение животом и ухмыляется. Он сказал, что устал, но она не против и сама поработать не только на тренировках. Поэтому дальнейший бубнёж она игнорирует, приводит себя в сидячее положение и, не особо церемонясь, сама на него насаживается, покачивая бёдрами. Прикрывает глаза, разглядывая Сасори из-под ресниц с самодовольной ухмылкой. Он никогда не бывает грубым или нетерпеливым с ней, любит растягивать удовольствие, возможно потому, что так редко вообще с ней спит. Он ничего не имеет против того, чтобы она вела — кладёт узкие ладони ей на ягодицы, сгибая ноги в коленях и приподнимая таз, чтобы она скользнула ещё глубже. — От тренировок завтра тебя это не спасёт, — предупреждает Сасори, приподнимаясь для того, чтобы утянуть её в поцелуй. Ей, возможно, немного стыдно, что Сай и Дейдара тут же, в доме, что они знают, чем они тут занимаются, но они не производят почти никакого шума, а стены относительно толстые — по крайней мере, Кику надеется, что их не слышно. Она обычно не сильно стесняется и не сдерживается в стонах и криках, но с Сасори это что-то их личное и сокровенное, чем ей делиться не хочется и выставлять напоказ тоже. — Я люблю тебя, — шепчет Накику, засыпая. — Я тоже, — Сасори целует её в макушку и приказывает: — Спи. Когда она просыпается утром, Сасори уже нет, зато Сай сидит на кровати, полностью одетый, и это именно он выдернул её из сна ленивыми поцелуями в шею. — Сколько времени? — Уже больше десяти, Рира приготовила завтрак, потом ей надо будет уйти. А, точно, Сай же так и не отвял от неё с этой татушкой. — Зачем тебе это вообще нужно? Давай, я тебе тоже куплю кольцо, и ты успокоишься? — сонно спрашивает Накику, роняя голову на кухонный стол. Саевых тосакин поселили сюда — чтобы они были на виду у всех, и их не забывали кормить. Они купили аквариум побольше, но Накику кажется, что количество рыбок не растёт, а уменьшается с каждым днём. — Я хочу знать, что с тобой всё в порядке, — упрямо говорит Сай, и Рира ему подмигивает, шлёпая перед ней тарелку с чем-то, отдалённо похожим на омлет. Она тоже не сильна в готовке, прямо как её подруженция Чиё-баа. — Привык быть связанным после Корня, — насмешливо комментирует Рира. — Там все в той или иной степени привыкают к тому, что должен быть хозяин. — Ты тоже? — огрызается Накику. — У меня с Данзо были другого рода отношения, — ухмыляется Рира, ничуть не задетая. — Я его старшим братиком звала, эту угрюмую задницу. Видимо, Мэйко ему плохо давала, раз так и не смогла её растрясти и развеселить. Говорит она это с насмешкой, но взгляд у Риры серьёзный и злой. У неё явно какие-то сожаления были и есть, но никому она их не доверяет, кроме, возможно, Мэйко-сан. — Так что, будете себя добровольно сковывать? Учтите, что в теории я знаю, как эту связь снять в случае чего, но на практике ни разу не пробовала. Ну, в крайнем случае, всегда можно отрубить кисть руки. — Делай, — вздыхает Накику, дожёвывая резиновый омлет. — Как это конкретно происходит? Татуировка сама по себе не требуется — Рира просит Сая просто с помощью чернил сделать контуры, по которым она проведёт чакру. Сай, без сюрпризов, рисует красивый узор на своём безымянном пальце, а Кику просит ниже, чтобы не перекрывалось кольцом, которое он ей подарил. Хенка Риры мощнее, чем её, но и куда менее изысканный. То ли потому что она сама порывистая и не заморачивается на рассчитывание силы, то ли потому, что Кику привыкла работать с кладками Акеми, где нужны аккуратность и деликатность, а Рира всю жизнь занималась только убийствами и прочими неприятными вещами. Чувствовать под кожей чужую чакру странно и непривычно, ещё непривычнее понимать, что она — как стрелка компаса указывает на север — ведёт её к Саю. Впрочем, ничего неприятного Кику не ощущает, а чересчур довольное лицо художника её даже умиляет до такой степени, что она тянется потрепать ему волосы и поцеловать в подбородок. Рира на это закатывает глаза, гасит когти хенка и сваливает из их дома за пару минут до того, как просыпается Дейдара. Расстроенный подрывник, без всяких татуировок учуяв, что его Звёздочка была здесь и сбежала, заявляет, что все они уроды, раз не оставили ему порцию омлета. Ему, наверное, он бы показался шедевром кулинарии, особенно, если бы Рира сказала, что стояла у плиты специально для него. В конце декабря Сасори наконец-то сообщает, что в Коноху они отправятся в ближайшее время. Обратно планируют добраться до дня рождения Гаары. Вместе с ними пойдут Сай, Дейдара, Ичи и Канкуро. Сасори, Рира и Накику останутся в деревне Листа, как и Дейдара — которого берут, видимо, чтобы он потом не замучил их своим нытьём, что ему скучно — а Канкуро, Ичи и Сай получили совместную миссию с коноховцами, выслеживать ученика Орочимару, который сбежал и где-то шляется по стране Огня. Вроде как раз его недавно заметил один из патрулей внутренней разведки. Сай радуется тому, что в Коноху они идут вместе, хоть и не сильно-то хочет отправляться на миссию, которая рискует быть довольно затяжной. Канкуро преисполнен энтузиазмом поймать ниндзя-ирьёнина как можно быстрее, чтобы потом бессовестно засесть в Конохе с Акеми, а Ичи ничего не комментирует, скептически поглядывая то на Куро, то на Дейдару, заявившего, что он с собой потащит мешок со всеми налепленными им птичками. У него уже, кажется, вся мебель в комнате ими уставлена. Подрывник даже какие-то свистульки поделывает, которые в день отбытия раздаёт им и парочку запихивает в рюкзак для брата и сестры Икимоно. — Если определённым образом зажать дырки, то свист будет похож на пение кукабары, да! И мы сможем друг друга распознавать, да! — Они разве поют? — с сомнением спрашивает Накику, вертя в руках свою, которая если на какую-то птицу похожа, то скорее на гибрид пингвина с киви. Ещё один «артист». Кукабару она как-то видела, и даже не только на страницах саевой энциклопедии, а как раз в Ива. — Я слышала, они… — ХО-ХО-ХО-ХО! — Хватит! — Кику затыкает уши, Сай от неожиданности роняет своё глинянное недоразумение, Куро начинает ржать чуть ли не так же противно, как звук, вырывающийся из свистульки Дейдары, а Ичи с Сасори просто хлопают себя по лбам, при этом Скорпион точным ударом нити чакры выбивает предмет из руки подрывника, попутно заезжая ему по губам. — Эй, данна! Я ж для вас стараюсь! Я, между прочим, вдохновлялся тем голосом, который, по рассказам, был у Хируко, да! — Ты издеваешься? — спрашивает Сасори, надёжно пряча свистульку Дейдары в своём кармане. Можно подумать, это помешает ему сделать новую, глину-то не отобрали. — Одни идиоты вокруг, за что мне это всё? Ичи, проследи за ним в дороге, чтобы он на нас не накликал лишние проблемы своим призывом демонов. Сай, Канкуро и Ичи дружно вздрагивают, кажется, вспоминая об одном конкретном. Но если Саори и покажет свой нос поблизости от них ещё раз, Накику лично займётся обрядом экзорцизма. И Дейдару в помощь позовёт, ему тоже эта жуткая жуть не понравилась. Да кому она вообще нравится, кроме Наоми? Они не сильно торопятся, потому что никакой срочности нет. Ичи ночует с Куро; Сасори, Кику и Сай тоже раскладывают одну большую палатку на троих, а Дейдара пользуется очередной возможностью подкатить к Рире. Смотреть на эти попытки смешно, и Накику в который раз уверяется, что подрывник в жизни своей не закадрил ни одной девушки. Мысли свои она, впрочем, держит при себе: ей не хочется, чтобы о них услышал Куро и растрепал, потому что Дей будет дуться. А обижать его, внезапно, Накику не хочется. Она могла бы поделиться соображениям с Сасори, но ему точно не интересна личная жизнь бывшего пленника, а Сай, чего доброго, ещё и приревнует. Что конкретно происходит в палатке у Риры и Дея она не знает, но вряд ли хоть у кого-то был секс во время короткого путешествия. Может, конечно, Куро с Ичи опять дрочили на фотки Акеми, но, по понятным причинам, Кику предпочитает об этом не задумываться. То, что она приняла тот факт, что её лучшая подруга встречается с её братом — это одно, но представлять их в постели ей совсем не хочется. И вместе и по отдельности. Ночью довольно холодно, даже под одеялом, так что Кику жмётся к Сасори, чувствуя, как со спины к ней прижимается Сай. Они уже спали так один раз в Конохе, и когда художник в первый день их пути посреди ночи приполз к ней под бок, Сасори ничего не сказал утром. Так и повелось: спали они втроём, под одним одеялом, всем было тепло и комфортно, по крайней мере, вслух никто никаких претензий не высказал. Накику иногда задаётся вопросом что об их ситуации думает Сасори, но боится спрашивать, чтобы он, не дай Ками, не передумал. Вряд ли, конечно: решения Скорпиона обычно взвешенные и окончательные. Пару дней назад он напомнил ей про брак, мимолётно, но с намёком на то, что старейшины не отступили в своих попытках убедить даймё, что это отличная идея для их страны. На самом деле Кику ничего против брака не имеет. Она же столько лет мечтала заполучить Сасори в своё единоличное пользование, и только Сай, ворвавшись чёрным вихрем в её жизнь, пошатнул твёрдую уверенность в том, что ей надо связать себя с одним человеком навсегда. Она не знает, как он на это отреагирует, так что разговор и окончательное решение, видимо, придётся принимать вместе. Хотя, Сай и так уже сказанул её брату, что она его жена, о чём Ичи долго и нудно читал нотацию, сравнивая её с бабкой. Мол, они с Рирой не только внешне похожи, но и тем, что иногда ляпают чёрти что, не подумав. Кику очень хорошо понимает Сая в его неприятии команды семь и того, как они сравнивали его с Саске. Правда, Сакура быстро одумалась — она спит то ли с Какаши, то ли с Наруто, то ли с обоими, и ей теперь на Учиху плевать со скалы Хокаге. По каким-то иррациональным причинам Накику ей гордится, хотя не так уж хорошо с ней и знакома. Но седьмая и третья команды очень сильно им помогли, когда похитили Гаару, так что уважение к ним, всё же, у Накику имеется. Когда Сасори, ближе к рассвету, выходит на дежурство, попутно будя Накику, она осоловело моргает пять минут, а потом переворачивается на другой бок, надавливает спящему Саю на плечи и, едва он разлепляет глаза, торопливо стаскивает с себя шорты. У неё, видимо, овуляция, или что, но трахаться хочется ужасно именно сейчас, хотя обычно с утра она вяленая вобла. От прикосновения его языка внизу ей хочется застонать на весь лагерь, но она сдерживается, кусая ладонь, и кончает быстро, зажимая его голову между дрожащих бёдер. Сай облизывает губы, вытирает подбородок и нависает над ней, опираясь на руки. — Это хорошо или плохо, что теперь оргазм наступает быстрее? — спрашивает он с волнением. Потому что они заметили, что татуировка влияет и на физическое удовольствие: все ощущения обостряются, усиливаются и, как следствие, дают более быструю, но и более яркую разрядку. — Просто по-другому, — вяло шевеля языком, отвечает Накику, притягивая его к себе. — Но это круто, к тому же, на потенцию-то не влияет, можно просто больше ебаться. — Как львы? У них больше сорока половых актов… — Сай, ты ещё про свинью напомни. Вдруг Рира тебе продлит оргазм до тридцати минут? — хрюкает от смеха Накику. — Правда, это опасно во время миссий, столько времени валяться в нокауте, пусть и по хорошим причинам… — И не ебаться, а заниматься любовью, — поучительно добавляет Сай. — Ты же меня любишь? — Люблю, люблю, — ему важно это слышать по несколько раз на дню, а ей не в лом повторить. — Теперь мне надо встать и идти тренироваться с Рирой… если она сама, конечно, проснулась. Рира проснулась, успела выпить кофе и о чём-то уже беседует с Сасори. Ичи тоже тут — видимо, волнуется перед встречей со своей девушкой, вот и не может нормально спать. Сай тоже выползает из палатки, и только Дейдара с Куро дрыхнут без задних ног. Ну, по крайней мере, кукловода не видно, а Дейдару зато слышно. Вот был бы прикол, засунь она сейчас его же свистульку ему в открытый рот, но Сасори не разрешит: вдруг напугают патрули Конохи. Кику не представляет, как с таким храпом он надеется соблазнить Риру, хотя большую часть времени он храпит именно что где-то за пределами дома, иначе она бы за такое его давно сама бы подушкой задушила. В воротах Конохи их как обычно встречают сподручные Хокаге: Изумо и Котетсу, а по пути попадается Ино, которая тут же прилипает к Ичи, беря его под локоток. Кику вроде бы и ревнует, но он Яманаке и правда нравится, а сама Кику не лучшая сестра, так что милостиво даёт им пообщаться. Рире вон тоже интересно, особенно про мутки блондинки с её взрослыми мужиками, что сильно расстраивает Дейдару, который младше её… ну, скажем, на три года. Ино их провожает до самой резиденции, машет рукой и убегает в какой-то кабинет, где, по-видимому, тусуются телохранители Годайме. Накику не особо вслушивается в то, что говорит Хокаге, раздавая задания её спутникам: они с Рирой тут просто для осмотра, потом Сасори заберёт её в квартиру, которую им дали, а Рира пойдёт к Мэйко-сан. С Акеми Накику тоже здоровается буквально пару минут: пока Ичи и Куро не свалили, ей, понятное дело, хочется больше времени провести с ними, а потом она берёт с Накику клятвенное обещание, что та придёт к ним в поместье Икимоно, и они хотя бы дня два проведут в террариуме. Тсунаде, правда, просит, чтобы ей наконец-то показали Кишо Хенка Тенсей, который она так и не увидела, но, с другой стороны, и трупов-то нет свободных, не Дейдару же ради такого убивать. Хотя Сасори, наверное, даже не будет против. Подрывник его не то чтобы бесит, но и не такой уж ценный элемент. Ради науки, как говорится, им можно пожертвовать, к тому же в силы своих подопечных он верит. За дверью она опять сталкивается с Ино — на этот раз потому, что по приказу Тсунаде-сама, Шизуне её разыскала. — Не беспокойся, — Яманака сдувает с лица длинную чёлку и улыбается. — Я не хуже отца могу просканировать что у тебя в мыслях. Ничего лишнего трогать не буду. — Я знаю, — морщится Накику. Ей Ино нравится, хотя она тоже та ещё собственница. — Так, наверное, даже лучше. Хотя бы кто-то знакомый будет копаться в моей башке, подозреваю, трое человек в одной постели тебя уж точно не шокируют. — Вы тоже уже втроём… — Ино ахает, когда Накику зажимает ей рот. Слишком громкая! — Нет, и не собираемся, — шипит Кику. — Я в общем. Твой отец, кстати, всё ещё не знает? Ино пожимает плечами, выразительно глядя своими красивыми голубыми глазами. — Возможно, но предпочитает делать вид, что нет, — хихикает она, когда Кику её отпускает. — Генма уже предлагал мне переговорить с ним, но… пока пусть будет как есть. Всё равно мне не разрешат к ним переселиться, к сожалению. А детей я хочу в двадцать. — Ты уже и план составила? — хмыкает Накику. — Ну, не сильно рано, не сильно поздно. И моим тоже хочется, хотя они об этом и не говорят. Она собирается продолжить, но из кабинета уже выходят Сасори и Шизуне, и помощница Тсунаде-сама просит Яманаку пройти в кабинет. — Что, куда теперь? — В квартиру, нас вызовут. Внизу они сталкиваются с командой Гая, которая тоже должна отправиться на задание всем составом. Все друг друга приветствуют, Сасори что-то обсуждает с Гаем, а Кику смотрит на то, как Ли крутится вокруг Тентен. Он чем-то ей напоминает Сая, и это вызывает очередной приступ умиления, и всплеск чакры на её руке. Что-то, видимо, Рира туда дополнительно засунула, ведь о таких «побочных эффектах» её не предупреждали. Неджи вежливо кивает, но остаётся холодным и неприступным, и заводить с ним разговора Накику даже не пробует. Главная ледышка Конохи, как есть. Хьюг она очень плохо знает, это вот её младшая сестра вроде как сдружилась с Ханаби, а Рира с Хинатой, которая долгие месяцы была её сиделкой. В квартире они обедают вдвоём, хоть и оставляют порцию для Сая, а затем Кику вытаскивает из рюкзака художника его альбом. Свои вещи он ей доверяет беспрекословно, хоть и знает, что она может в них порыться. Он утверждает, что никаких секретов у него от неё нет — и Накику охотно в это верит, ведь Сай всё ещё с трудом вливается в социум, а тот факт, что он на ней зациклен ему не сильно-то помогает. Что с этим делать — непонятно. Ей такое внимание льстит, и она не против его за собой водить, конечно, но умом-то понимает, что ему стоит больше общаться с другими людьми и расширять свой круг интересов. Впрочем, если он и так счастлив, стоит ли его насильно к чему-то толкать? Почти все его рисунки монохромные, и только один какой-то тревожный — на нём Дейдара со своей новой причёской в этом дурацком плаще Акацки, чёрном с алыми облаками, рядом Сасори в чёрном же плаще, но без пятен, с выделяющимися красными волосами и она, Накику, тоже в серых тонах, держащая в руках красное кровавое сердце. Названия у картины вроде как нет, но внизу справа накорябано слово «сон», причём не его обычным аккуратным, а каким-то прыгающим почерком. Красиво, очень похоже и детально прорисовано, но жутко. Накику убирает альбом обратно, долго смотрит в окно и, вздрагивая, возвращается в реальность только когда слышит хлопок входной двери — скорее всего, Сай вернулся после инструктажа с Митараши Анко. Сон — он и есть сон. Это не реальность.

Часть 4.4. Анко. Январь, 17 лет после рождения Наруто.

Гриндерс — Сосед

+++

Когда-то Анко считала, что ей крупно повезло стать ученицей Орочимару. Змеиный саннин казался ей чуть ли не богом: она смотрела на него с обожанием, гордилась быть частью его команды, впитывала каждое его слово как губка. Орочимару уделял ей уйму внимания, выделял среди двух других своих подопечных, и Анко не могла не чувствовать себя исключительной. Ей казалось, что раз такой человек хвалит ее и учит своим техникам, то впереди ее ждет какое-то невероятное будущее. В целом, она не ошиблась. Оказаться с проклятой печатью на шее — действительно что-то, блять, невероятное. Анко иногда хочется снять с себя кожу, где метка, остро-заточенным кунаем, но она знает, что толку от этого никакого не будет. Она даже может кусок плоти вырезать и ничего тем самым не добиться. Орочимару выбросил ее как ненужную вещь, оставил на ней свой след и предал деревню, и за это она ненавидит его так искренне, насколько только может. Во многих бедах своей жизни Анко именно его и винит: она не умеет доверять, она слишком агрессивно ведет себя, она не терпит провокации и чувствует себя грязной. Всегда грязной, сколько бы она ни мылась и ни терла себя мочалкой. Да будь он трижды проклят, этот Орочимару, как же она мечтает завязать длинный язык узлом, открутить ему его поганую голову и с размаху пнуть ее в стену, чтобы оставить на ней кровавый след. Обожание и уважение в душе Анко давно уже превратились в лютую ненависть, которую и выплеснуть-то не на кого. Орочимару вне досягаемости, как бы сильно Анко ни старалась его догнать и поймать. Он всегда на пару шагов впереди, если не на целый десяток, и все, что она делает — совершенно и абсолютно бесполезно. А теперь еще и сдох, напрочь лишив ее возможности отомстить. Скотина! Она вертит в руках кунай, играет с ним, ничуть не боясь пораниться, и плотоядно улыбается, когда мимо проходят Генма с Райдо, видимо, направляясь к своей малолеточке в ее цветочный магазин. Первый ей вежливо кивает, а вот второй передергивает плечами. Анко прекрасно знает, что ее многие побаиваются и сторонятся из-за тяжелого характера. А еще из-за жестокости, вспыльчивости, агрессивности и поганого злого языка, с которым она ничего не может поделать. Она порой и сама не рада тому, что произносит, но просто не успевает себя проконтролировать. Размышляя о своем, Анко никак не ожидает, что вышедшая из здания академии Аикава, заметив ее, подойдет, а не пройдет мимо. Они даже не приятельницы и, честно говоря, недолюбливают друг друга, хотя с тех пор, как Анко прописалась в постели Гая, общаются куда больше. Ну а что поделать? Аикава дружна с Майто еще со времен академии, а самой Анко как-то не хочется зря расстраивать Гая. — Если ты ждешь Гая, то он минут пятнадцать как ушел, — равнодушным тоном говорит Аикава. — С чего ты взяла, что я его жду? — А кого? Этих двоих? — она кивает в сторону удаляющихся силуэтов Генмы и Райдо. — Если их, то я удивлюсь. Им, как минимум, нравятся блондинки. — Малолетние, — не выдерживает и фыркает Анко. — Объясни мне, как папаша их красотки еще не в курсе? — Иноичи-сан предпочитает быть избирательно слепым и глухим. Очень верная тактика, скажу я тебе. Аикава морщится, и Анко вспоминает, что у нее в команде девчонка Икимоно: дочка прошлого главы клана и внучка старейшины Гакари. Видимо, за этой девочкой присмотр получше, иначе бы не было у Аикавы такого выражения лица. А ведь поначалу-то казалось, что больше всего трясти будут как раз Куренай, которой досталась наследница клана Хьюга, но на собственную дочь Хиаши-сан долгое время вообще почти не обращал никакого внимания. Гаю вот тоже повезло, потому что гением клана Хьюга интересовались тоже весьма относительно. Нет, она сама в жизни не возьмется никого учить, нафиг такую ответственность! — Тебя контролируют сверху? — Моя связалась с двумя песчаниками и теперь хочет обратно в Суну, — сухо отвечает Аикава. Анко и это знает: сплетники Изумо и Котетсу уже успели растрезвонить про то, что одна из куноичи Листа отхватила себе и старшего брата Казекаге, и вроде как лучшего ирьенина Суны. — В тебя пошла, я смотрю, — Анко скалится в улыбке, потому что донесли ей не только про дела хорошеньких малолеточек, но и про девочек постарше. О том, что в юности Аикава выскочила замуж за Морино Ибики знают все. Они прожили несколько лет вместе, а потом разошлись, но брак так и не расторгли. Почему — Анко так и не поняла. Любовь что ли у них такая невероятная или что? И зачем тогда расходиться? Если кто на такие чувства и способен, то в ее понимании точно не эти двое. Аикава, как минимум, ледышка отмороженная. Очень злая ледышка, даже на саму Анко похожая, просто она умеет выражать свое мнение просто взглядом. — О чем ты? — А вот и это самый взгляд. Анко начинает хихикать, нисколько не испуганная. — Об этом, как его, скажи мне имя, — она прищелкивает пальцами, действительно не помня имени любовника Аикавы из Суны. — Ну, со шторкой на полморды. Как его там? Анко не придуривается. Песчаников, с которыми у них союз, Анко не особо-то и запоминает, потому что сама пересекается с ними не так часто. У нее обычно другие задания и миссии, проходящие или в стране Огня, или где-то севернее. Кого-то вроде той же Темари, примелькавшейся в Конохе, она, конечно, знает, но это скорее исключение из правил. Лишней информацией Анко старается себе голову не забивать. У нее своих дел хватает, она не Изумо с Котетсу, которые живут ради сплетен. — Баки, — ровным тоном говорит Аикава. Так и не поймешь, что она с ним третий год спит на регулярной основе. Ну, как на регулярной: как в Суне оказывается. — Хочешь что-то спросить и прокомментировать? — Мне не сказать, что интересно, но чего он там в постели выделывает, что тебе зашло? — Спроси у него сама при встрече. — Может, Ибики лучше спросить? Тогда не будешь туда-обратно бегать. А вот это, видимо, Анко сказанула зря. У Аикавы с мужем какие-то очень сложные отношения: они неофициально снова вместе, точно трахаются, но при этом она развлекается и с Баки. Может, решили, что могут кого-то на стороне заводить? Но это странно, потому что тот же Ибики, насколько Анко известно, то ли верность своей жене хранит, то ли просто не заинтересован в других женщинах, вот и не скачет по бабам. Попытайся Гай с кем-то еще зажигать, Анко бы его убила. Ну, и заодно ту отчаянную, которая захотела бы получить его себе, прекрасно зная, что у него кто-то есть. И даже не просто кто-то, а сука-стерва Митараши, которой только дай волю с кем-то подраться или поругаться. Ей непонятно, почему за Гаем табунами никто не ходит, но ее это от и до устраивает, потому что так вероятность того, что он себе найдет кого получше, минимальна. Ну и еще потому что он верный, честный, правильный, и раз решил, — самолично, между прочим! — что у них отношения, то изменять точно не станет. Да скорее в Суне выпадет десять сантиметров снега и сразу же после этого зацветет сирень, чем Гай соберется сходить налево. — Митараши, если ты… — Ладно тебе, ладно! Я ж не осуждаю, просто так спросила. — Идиотка, — выплевывает после паузы Аикава. — Гай попросил передать тебе, что он сегодня вечером дома, тренировки с командой не будет. Уходит от нее Аикава не прощаясь, что, в общем-то, неудивительно. Анко закатывает глаза, но решает с ней не связываться: настроения устраивать потасовку у нее никакого нет, тем более с этой. Ибики же ей потом мозг вынесет, да и не получится у них сцепиться так, чтобы без каких-то жертв. Обе отбитые же, только Анко хотя бы не делает вид, что она приличная. — Ебут двое, а все равно с недотрахом ходит, — бормочет себе под нос Анко и решает не идти к Гаю сразу. У нее сегодня выходной и нет никаких дел, она может прогуляться, а потом купить поесть. Ей хочется сказать, что только себе, но она понимает, что и ему тоже. Готовить Анко не любит и, честно говоря, не особо умеет. Ну вот не ее это, она только яйца отварить или лапшу способна, а на что-то большее у нее не хватает ни таланта, ни навыков, ни нервов. Это Гай может часами стоять у плиты, чтобы приготовить что-то здоровое. Причем, особенно старается он тогда, когда она остается у него: ему нужно оформить все так, чтобы смотрелось красиво. Анко закатывает глаза на эту заботу, но ей приятно. Для нее никто никогда не старался, да и не смотрел на нее так, как это делает Гай. Почему-то она ему нравится… даже не так, нет: он ее почему-то любит. Вот ведь ненормальный! Любить ее, Анко! Еще ведь и присматривать за ней пытается, оберегать даже, будто это не она главная сука Конохи. Это смешно и чудовищно мило, но что со всем этим делать Анко не знает. Быть счастливой она не умеет, ее никто этому не научил, поэтому она все ждет подвоха, хоть и знает, что искать в Гае двойное дно бессмысленно. Он, конечно, далеко не так прост, как кажется, и в нем поразительным образом соседствует это зеленое чудовище, шумное и азартное, с собранным, серьезным и действительно опасным шиноби и, наконец, с мужчиной, который при любой удобной возможности обнимает ее за талию и накрывает ночью своим телом или одеялом, чтобы она не замерзла. Вот что ей с ним делать? Анко бесится из-за того, что ей нравится Гай, что ей нравится проводить с ним время и даже его болтовня ее не так уж и раздражает, если вообще раздражает. Но она-то ему зачем? И как быстро он устанет, поняв, что в ней нет ничего достойного его внимания? Он не пытается ее изменить и исправить, только время от времени мягко осаждает, — да и то больше ради ее же собственного спокойствия, а не из любви к ближним, как ни странно, — но ей все равно кажется, что ему очень скоро станет тяжело. Всем становится тяжело, потому что в этом вся Анко: она никому не может упростить жизнь, в том числе и самой себе. До вечера она слоняется по Конохе, отлавливает в какой-то момент Куренай, которой помогает донести до дому продукты. У Юхи-Сарутоби еще даже живота не видно, но Анко же знает, что она беременная, вот и отбирает у нее тяжелые сумки. Ну и что, что она такая же куноичи? Нехрен ей таскать тяжести, в самом-то деле. У дома Куренай уже поджидает Чиву, которому Анко, недолго думая, вручает все покупки. Поужинать с ними она отказывается, прекрасно понимая, что предложили ей это больше из вежливости, да и дома ее, к тому же, ждет Гай. То есть, у него дома. В квартире, в которой она проводит слишком много времени. Анко, как и собиралась, покупает четыре порции донбури: две с мясом, две с морепродуктами, чтобы они могли как поужинать, так и позавтракать. Ей совсем не хочется, чтобы Гай сегодня тратил время на готовку. Пусть лучше он ее отжарит, если уж на то пошло, на своем идеально чистом кухонном столе. Гай открывает дверь после первого же стука, будто бы ждал ее. Улыбается, сверкая белоснежными зубами, а Анко рассматривает его, одетого в одни только темно-зеленые — да кто бы сомневался, у него нет других цветов, — штаны, сползающие куда-то вниз. Она на мгновение задерживается взглядом на темной дорожке волос, тянущейся вниз от его пупка, прежде чем толкает его плечом, чтобы пройти в квартиру. — Я на миссию послезавтра, — Анко вручает ему пакеты с едой и разувается. — Хрен его знает когда вернусь. Будем гоняться за белобрысым ушлепком. — За которым? — Гай проходит на кухню и ставит коробочки на стол. — Кабуто? — Да, этим очкастым мудаком, — она пускает воду в кухонной раковине и ополаскивает липкие руки. Гай, судя по влажным волосам, недавно был в душе, и ей если и хочется его испачкать, то не просто грязными ладонями. — С кем пойдешь? — Двое песчаников, Ямато и Сай из Анбу. — Это который сбежал в Суну? — Он самый. Прекрасная компания, да? Я там даже не самая странная. — Ты не странная, Анко. — Говорит мне Зеленый Зверь Конохи. А, может, они друг друга стоят. Может, они все друг друга стоят. Она заворачивает кран и вытирает руки о висящее тут же полотенце. — У нас тоже миссия, выдвигаемся через три дня. — Это заставляет Анко обернуться к нему. Она задумчиво рассматривает широкую мускулистую спину и подходит ближе, чтобы прижаться к ней. Гай выше нее почти на двадцать сантиметров и порой кажется ей каким-то громадным, почти как Асума, который был, все же, крупнее. — Я останусь у тебя, — она не спрашивает, а просто сообщает, почему-то надеясь, что Гай будет или недоволен, или сделает ей замечание по поводу того, что она так им распоряжается. Этого, конечно же, не происходит. Гай только кивает и улыбается, интересуется что она будет пить, и Анко, правда, не понимает, что он в ней видит. В итоге, до кровати Гая они даже не доходят. Анко распускает руки во время ужина и хохочет, когда мужчина просто подхватывает ее под ягодицы — ну, хоть посуду до кухни донести успели; она знает, что позже Гай ее перемоет, потому что его бесит беспорядок, — и прижимает спиной к стене. Анко с готовностью обвивает его ногами и зарывается пальцами в черные гладкие волосы. Они у него мягче, чем у нее, даже как-то завидно становится, но совсем чуть-чуть. Гай чудовищно сильный, держит ее легко и просто, словно она ничего не весит, и при этом она видит, что он ничуть не напряжен. Ему не тяжело, у него дыхание если и сбивается, то чисто от восторга: шершавыми ладонями он стягивает с нее одежду и оглаживает ее тело, губами ласкает грудь и потом насаживает Анко на свой член. Лучший член в ее жизни, лучший мужчина в ее жизни, и она обязательно все испортит. Ей самой даже делать ничего толком не нужно, хотя Анко и предпочитает быть в постели активной. Просто с Гаем у нее получается расслабиться и ни о чем не думать. Можно просто отдаться ему и быть уверенной, что все ей понравится, свое удовольствие она получит, кончив бурно и с криком, и потом ее унесут в душ и в кровать. Идеально, прямо сказка какая-то. Ночью Анко от Гая не отлипает и не дает ему уснуть. На нее нападает приступ тошнотворной нежности, она все ластится к нему, целует и наконец сползает вниз, чтобы отсосать ему. Успокаивается Анко только после того, как проглатывает всю его сперму и пошло улыбается, облизывая губы. Гай на это смотрит широко распахнутыми глазами, но даже у него есть лимит. Ну, или это он ее жалеет, потому что вставать им рано. К себе Анко заглядывать даже не будет — сменную одежду она оставила у него уже давно. На завтрак у них те две порции донбури, оставшиеся со вчерашнего дня. Анко решает, что есть будет в постели и прижимается к Гаю до тех пор, пока они не доедают. В душ идут вместе, и она снова беззастенчиво пристает к нему, пока он не берет ее еще раз: быстро и резко, потому что они торопятся. Во дворце Хокаге Анко появляется в как никогда хорошем настроении. Гай ее не провожает — у него утренняя тренировка, а потом будет полуденная с Ли и Неджи, насколько она поняла. Вот почему не будет Тентен она уже не уловила, ну да неважно. Может, дела у нее какие-то или что-то еще. Или эта тренировка будет исключительно для тех, кто специализируется в тайдзюцу. Анко не вникает в методы воспитания Гая, просто довольствуясь тем, что они действительно эффективные. Его команда ведь не просто так считается одной из лучших. В кабинете Хокаге Анко ожидает встретить целую делегацию из Суны, но видит Икимоно. Девчонка в коридоре, переступает с ноги на ногу, испытывая явное нетерпение. Видимо, поскорее своих парней хочет отловить, тем более, что у них сегодня свободный день. Анко кидает на нее насмешливый взгляд и ловит за рыжий хвост. — Ай! — восклицает Акеми и ловит ее за запястье. — Ну вот зачем тянуть? — Ты на миссии вообще ходишь? Или как четвертый питомец Нанасэ все думаешь, как бы в Суну умотать? — Да я ночью только вернулась! Меня неделю не было, — обиженно сопит она. Анко закатывает глаза и отпускает Икимоно. В конце концов, ее ждет Тсунаде-сама в кабинете, а девчонкой пусть Аикава занимается, раз она у нее такая бестолковая. Суновцев Анко видит буквально через несколько минут. По Скорпиону она скользит любопытным взглядом, по его подопечным — уже не настолько. Она узнает в размалеванном парне старшего брата Гаары, — детей прошлого Казекаге она помнит еще с экзамена, а сестрицу их еще и в Конохе частенько замечает, — и Сая ей тоже довелось уже видеть. Рядом с ним две очень похожие друг на друга девчонки, с той, что с пурпурно-золотыми глазами она где-то пересекалась, а со второй, чуть помоложе, — нет. Судя по всему, это Ритсуми, ещё один высокий парень вроде как их брат, который отправится в её команде. Хотя нет же, она их всех видела, просто не запоминала, потому что оно ей не было нужно. А вот черноволосого и голубоглазого не помнит точно. Но он к ней не имеет никакого отношения. — Ичи, Канкуро, Сай, вашей задачей будет поймать Кабуто, — объясняет Тсунаде-сама, — Несмотря на возраст, он отличный ирьенин и умеет использовать свои способности не только для лечения. Орочимару много сил и времени в него вложил, так что поймать его — необходимость для нас всех, особенно раз Орочимару мертв. — Лишь бы только нам его в Суну не отправили, — бормочет себе под нос Канкуро, тут же получая тычок в спину от младшей из девчонок. Имя ее Анко не помнит совершенно, хотя кто-то его ей говорил. — Руководить отрядом будет Анко, также к вам присоединится Ямато, — Хокаге кивает ей и продолжает, — Почем зря не рискуйте и не расслабляйтесь. Кабуто действительно опасен. А пока вас троих не будет, я осмотрю Риру и Накику, — Тсунаде на секунду замолкает и кидает взгляд на дверь. — И вы продемонстрируете мне вашу технику. — Кишо Хенка Тенсей? — уточняет Скорпион. Анко переводит взгляд на него: вот вроде ничего особенного, а есть в нем что-то пугающее. Маньяк как есть, тихий псих. Хуже ничего не придумаешь, потому что от таких никогда не знаешь, чего ждать. — Нам тогда нужен труп, Хокаге-сама, и Акеми, — вставляет одна из девчонок. — Мы с ней… — Я найду, кого вам можно будет использовать. А Икимоно уже под дверью торчит, разве нет? — Тсунаде-сама усмехается, кидая взгляд на двух парней из Суны. — Все, кто завтра на миссию, свободны. Анко проведет вам дополнительный инструктаж. Она отпускает Анко и троицу, которая будет под ее началом. Сай кидает ужасно грустный взгляд назад, не желая, по всей видимости, расставаться со своей девушкой. Мило до блевоты. Они заходят в пустой кабинет, и Анко даже не удивлена, что Акеми уже с ними. Вот уж действительно юркая ящерица, везде проберется и пролезет, если ей это надо. — Сбор завтра в шесть у южных ворот, — Анко упирает руки в бока и рассматривает тех, с кем ей придется работать. — Повторять слова Хокаге-сама не буду. Мы идем не в игры играть, а искать этого ублюдка. От вас требуется максимальные отдача и концентрация. — Нам известно что-то еще об объекте? — спрашивает Сай, записывающий все в блокнот. Что, забыть боится или педант такой? — Полный набор умений ирьенина, в том числе и боевых. Не думаю, что мне надо тут подробнее говорить? — Анко смотрит на Ичи и тот кивает, как минимум примерно представляя, на что способен противник. — Помимо этого ниндзюцу и гендзюцу, но и в ближнем бое он хорош. Не забывайте, что он приближенный Орочимару. Якуши нам нужен живым. — Весь спектр возможностей неизвестен, я правильно понимаю? — На губах Канкуро Анко замечает усмешку. Самодовольный такой, явно о себе высокого мнения. — Просто будьте начеку. Кабуто непредсказуем, — больше ей добавить нечего. От песчаников она требует кратко рассказать о своих способностях, чтобы лучше понимать, с чем будет работать и как это можно использовать, и только после этого с ними прощается. Эту ночь она тоже проводит у Гая. Дверь в его квартиру Анко отпирает своим ключом — как у нее он вообще появился? — и понимает, что хозяина еще нет дома. Это не повод уйти, да и ей разрешено тут хозяйничать, так что Анко приводит себя в порядок и даже успевает задремать, пока ждет его. — Прости-прости, спи, — шепотом извиняется Гай, когда включает свет в спальне и тут же выключает. Анко сонно трет глаза, но стоит только мужчине лечь в постель, как она тут же оказывается на нем с голодными, жадными поцелуями. Завтра она уходит как минимум на неделю, ей нужно с утра хотеть убивать хотя бы немного меньше обычного. Гай отвечает, стискивает ее бедра, пока она покачивает ими и трется о его вставший член, а потом резко переворачивает Анко на спину. Наверное, только он и может делать такую скучную позу интересной, потому что с прошлыми своими любовниками Анко зевать хотелось, пока устроившийся на ней сверху мужчина пыхтел ей куда-то в шею. Гай вообще какое-то чудо-чудное и диво-дивное, которое она никак не заслужила. Не заслужила она и того, что он провожает ее. Помимо ее команды тут еще Икимоно, — сонная, в широченной длинной футболке одного из своих парней, — и вторая Ритсуми, которая помладше. — Поосторожнее там, ты мне нужен живым, — Ритсуми гладит Сая по лицу, а тот буквально тает от ее прикосновений. — Ты тоже, хорошо? — Я в деревне с Сасори, что может со мной случиться? — С тобой всегда может что-то случиться, Кику, — он целует девчонку и прижимается к ее лбу своим. Анко с постным лицом лицезреет эту ваниль и решает, что и ей можно позволить себе лишнего. Обнимая Гая, опускает обе ладони вниз и сжимает его накачанные ягодицы. Ей вообще очень нравится его тискать: у него идеальное тело, обзавидуешься, а Анко вполне способна оценить чужую красоту. Особенно, когда она вот, на виду и на осязании. — Попробуй только налево сходить, — она хищно улыбается, откидывая голову назад, и, никого не стесняясь, тискает Гая за задницу. Не ее вина, что она у него загляденье. Как и член. Как и мускулы на животе, как и широкая спина, как и мощная шея с выступающим кадыком. Весь хорош, скотина. Что угодно можно говорить о его тренировках, но результат-то на лицо! Еще и выносливость такая, что кто угодно позавидует. Мечта, а не мужчина. Непонятно только чего с ней связался. Мог бы себе кого получше найти, без бесконечных проблем и нервотрепок, на которые так щедра сама Анко. Ей его даже жалко порой, и она честно старается быть лучше хотя бы для Гая. Получается, правда, не очень, но он все еще терпит. На сколько же его хватит? — И в мыслях такого нет. Поосторожнее на миссии. — Ты на своей тоже. Мне вот это все нужно обратно в целости и сохранности, усек? Гай смеется, кажется немного краснеет скулами, но Анко решает, что это забавно. Она кусаче целует его в губы, — и ей все равно, что на них смотрят Котетсу и Изумо, потому что про нее с Гаем и так вся деревня уже в курсе, — шлепает по подтянутой заднице и громко свистит, подгоняя всех собравшихся. Им, в конце концов, уже пора выдвигаться. Толку тут торчать и ждать чего-то? Поганца этого Кабуто нужно во что бы то ни стало поймать и вытрясти из его все известные ему планы Орочимару. У Анко уже руки чешутся поскорее добраться до этого гаденыша. И ей лишь самую малость обидно и завидно, что это он, а не она оказался достоин того, чтобы Орочимару не выбросил его как ненужную вещь. Ей лишь самую малость обидно и завидно, что это не его, а именно ее сочли слабой и недостойной. Все закончится, когда она притащит его в Коноху, а потом самолично свернет ему шею. Знания Орочимару не должны достаться никому.