Красное солнце пустыни

Часть 3.9. Сай. Сентябрь, 16 лет после рождения Наруто.

ТЕППО — ДОЛИНА ЦВЕТОВ

+++

Когда Скорпион ложится в постель, в которой уже устроились они с Накику, Сай думает было уйти, но раз ему ничего не говорят, он этого не делает. Он чувствует исходящий от мужчины запах алкоголя, легко догадывается, что тот пил не один, но в чьей компании ему не очень-то и интересно: скорее всего с Шизуне-сан, которой симпатизирует из-за их общих рабочих бед, Аикавой-сенсей, потому что она до сих пор спит с Баки-сан, когда оказывается в Суне, так что они даже подружились, и кем-то еще. Сая мало заботит как проводит свое время Сасори, самое главное, что он не отгоняет его от Накику. Хотя сейчас это и не нужно, ведь буквально до сегодняшнего дня она его даже не помнила. Это вот какое-то чудо случилось, что зайдя в ванную, когда Сай как раз принимал душ, у нее как-то изменилось выражение лица. Накику окинула его таким взглядом, что у него внизу живота все напряглось и натянулось, и он уже было подумал, что сейчас она подойдет к нему, встав под упругие струи воды, но нет. Она вспомнила как они занимались сексом в душе и раскричалась, запричитала, чуть ли не заплакала, шустро выскочив из ванной. Ему только и оставалось, что наскоро обтереться и натянуть на влажное тело одежду, чтобы поскорее к ней выйти. Наверное, это хорошо, что она хотя бы их секс вспомнила? Наверное, это хорошо, что она хоть что-то вспомнила из того, что между ними было? Сай уже не уверен, но он так устал страдать и терзаться, что с готовностью даже за это хватается. Пусть хотя бы считает их любовниками, так она может вспомнить, что вообще-то любит его. Сай жмется к ней всю ночь, просто устраиваясь за ее спиной и закидывая на талию Накику руку когда она поворачивается лицом к Скорпиону. Утро выходит неловким, но оно уже не такое мрачное, как все предыдущие с тех пор, как Накику потеряла память. — То есть, у нас свободные отношения? — с подозрением спрашивает немного успокоившаяся Накику. Она сидит на коленях у Сасори, гладит его по рыжим волосам и заглядывает ему в лицо. — Разве мы не женаты? — Женаты, — смиренно повторяет Сасори, бережно прижимая девушку к себе. — Но я вечно занят и старше, поэтому у тебя есть Сай. — Это что же, у меня официальный любовник? Сай хочет ответить, что нет, он не любовник, а возлюбленный, но ловит взгляд Скорпиона и прикусывает язык. — Именно так. У тебя есть Сай, а у меня работа. — Накику кидает взгляд на Сая, задумчиво прикладывает палец к губам и хмурится. — Что? — Вроде бы сходится… я просто помню, как мы с ним… — она запинается и тянется к губам Сасори. Теперь он целует ее охотнее, видимо, чтобы Накику точно больше не катала им истерик и скандалов. Сай решает, что смотреть на то, как они милуются, не может и выходит в коридор. Дейдара на кухне уплетает готовую лапшу и поднимает на него веселые голубые глаза. Он заварил еще одну порцию и кивает на нее, ногой отодвигая стул. Когда Сай в последний раз ел? То онигири, что ли? А до этого? Забавно, что даже тот же Дейдара больше думает о том, что ему надо есть, чем он сам. Накику точно будет на него ругаться: она очень не любит, когда он за собой не ухаживает. Сай садится за стол, берет палочки и принимается за еду. В кои-то веки Дейдара молчит и ничего ему не говорит. Правда, недолго, потому что, закончив с лапшой, он откладывает столовые приборы и выжидающе смотрит на Сая. — А че я не знал, что у крошки такая красотуля сестра есть? Она даже горячее, да! В Конохе-то что она потеряла? — Не знаю, спроси у Сасори-сан, — уклончиво отвечает Сай. Про Риру-сан подрывнику рассказывать точно не нужно. — Я бы мог, но данна… а вот и данна! — Дейдара широко и невинно улыбается, хлопая глазами. Сасори и Накику заходят на кухню, и девушка останавливается, пристально рассматривая подрывника. Кажется, она и про него что-то вспомнила. Сай кидает на нее вопросительный взгляд, вставая, чтобы убрать со стола мусор. Он привык быть аккуратным во всем. — Один мой телохранитель из Конохи, второй — прямиком из тюрьмы, замечательно, — бормочет Накику, качая головой. — Ты к Хокаге? Она поможет мне с памятью? — Да, — кивает Сасори. — Дейд… Дей идет со мной, а вы с Саем можете прогуляться… без маски. Видимо, к ним приставят кого-то, чтобы наблюдали со стороны. Сай предполагает, что Тсунаде-сама решила воспользоваться его присутствием, чтобы вынудить Данзо действовать. Вряд ли, конечно, это даст желаемый результат: сейчас они привлекают слишком много внимания, чтобы лидер Корня мог что-то предпринимать. Скорее всего, он затаится, поняв, что его заметили, но Саю от этого даже лучше. Может, если они с Накику начнут проводить время как в Щимо, то она вспомнит что-то еще? Вспомнит все? Улицы Конохи Сай знает хорошо и, помня о любви девушки к украшениям и всему блестящему, ведет ее в сторону одной из самых популярных ювелирных лавок деревни. Ему хочется порадовать Накику, показать ей, что он выучил наизусть все ее привычки и предпочтения, знает что она любит, а что нет, что он ее от и до. Пускай пока и любовник. Раз начала вспоминать, то должна же она вспомнить что-то еще? Саю страшно, что на этом все и закончится, что прогресса не будет. Саю страшно, что она решит не узнавать его получше, а так все и оставить. Это ведь ему без нее плохо, а ей — нормально, хорошо даже, ведь у нее есть Скорпион. Сай хмурится, думая об этом, и не замечает, что маска спокойствия на его лице сыпется. Зато это замечает Накику. Она берет его под руку, гладит по запястью так, как любит делать, — ей нравятся его руки, она ему сама говорила, — наклоняя голову набок. — Тебе нехорошо? Ладно у меня беда с головой, а у тебя что случилось? — требовательно спрашивает Накику. — И где, кстати, Ако-чан? Я помню, что хотела ей что-то сказать про… кладки? — Про ваших с ней ящериц? — Да… у меня такая странная же есть, она… — Орет, срет и блюет, — машинально повторяет Сай слова Чие-сан. — Верно. У тебя она в свитке, но не доставай ее, пожалуйста. В его памяти еще свежо воспоминание о том, как они с Акеми отмывали Дейдару от той гадости, что угодила в его волосы. Ничего не вышло, очень уж ядреной оказалась, так что подрывник теперь щеголяет с короткой стрижкой и светлыми корнями, потому что краситься он наотрез отказывается, нагло пользуясь тем, что Акеми вернулась в Коноху, а Накику потеряла память. Понятное дело, до волос Дейдары уже никому не было и нет дела. — Я помню, что она не получилась… но не помню с кем Акеми встречается. С братом этой ее подруги, как ее… Ино? — Видимо, Ящерка рассказывала ей про Коноху достаточно много, раз она помнит как выглядит Яманака. Фотографии у Акеми Сай и сам видел, а сходство между Ичи и Ино действительно имеется. — Но еще же этот, Куро… — Не напрягайся, — просит Сай и не выдерживает, ласково гладя по щеке. — А то голова заболит. То, как смотрит на него Накику, заставляет его сердце совершить кульбит. У нее почти такой же взгляд, что был прежде: нежный, ласковый и теплый. Красивее глаз, чем у нее, тёмно-изумрудных, с этим золотым ободком, он не видел прежде ни у кого. И не увидит, наверное, никогда. Сай уже готов даже наклониться к ней за поцелуем, потому что думает, что ему можно, но откуда-то сзади раздается вскрик. О команде номер семь Сай как-то и не думал все это время. Он в нее совсем не вписался, став, как любит говорить Аичиро, — надо увидеться с ним и с Каем, а то нехорошо; о них он не думал с тех пор, как Накику потеряла память, а теперь вдруг вспоминает, — не пятым и самым ценным колесом, потому что оно запасное, а просто лишним. У них есть Учиха, которого они хотят вернуть, и больше им никто не нужен. Тот же Ямато-тайчо, насколько Саю известно, тоже в итоге оказался в этой команде не к месту. Ему теперь в основном дают миссии вне Конохи, и Сай видит его достаточно часто в Суне. Поразительно, как там этот мужчина вдруг преобразился: неизвестно, что он делает с местными девушками, но песчаницы от него без ума. Кто же ему об этом говорил? Уж не Ящерка ли до того, как ее с братом выдернули обратно? — Да ладно, ты не гей?! — ошеломленно восклицает Наруто, тыча в него пальцем. Глаза у него круглые и большие, размером с блюдца. Сакура за его спиной устало прикладывает ладонь к лицу. — А у тебя все еще маленький член, — с милой улыбкой, за которой скрывается раздражение, говорит Сай, на что Наруто издает возмущенный возглас. — Нормальный у меня! Большой, Сакура-чан, скажи ему! — Почему я должна об этом что-то знать? — У Сакуры на щеках вспыхивает румянец, который почему-то не кажется Саю возмущенным. — А ты мог бы хоть зайти к нам, ты же часть нашей команды. — Нет, — неожиданно возражает Накику. Все взгляды устремляются к ней, но она только пожимает плечами. — Он в четвертой команде. Разве это не так? — Так, — подтверждает Сай. У него в груди теплеет: она помнит, помнит! — Ну… ну и ладно! У нас все равно есть Саске-бака, замены нам не нужны, — обиженно сопит Наруто, явно не замечая, что с Накику что-то не так. Он сейчас слишком занят тем, что переживает по поводу слов Сая, а вот Сакура щурится, рассматривая девушку. Саю сразу хочется ее спрятать, хотя любимая и лучшая ученица Годайме Хокаге не сделает ей ничего плохого. — Мой Сай лучше вашего Учихи, — фыркая, гордо заявляет Накику, крепче сжимая руку Сая. — Да и вот это недоразумение тоже лучше, Сакура. — Что? — переспрашивает Сакура, кидая взгляд на Наруто и решительно зажимая ему рот рукой. — Я никого не сравнивала! — А лучше бы сравнила! Акеми мне говорила… — Накику вдруг осекается и хмурится. Теперь на Сая она смотрит очень недовольно. — Кто такая Саори? Услышать это имя Сай никак не ожидает. Он вздрагивает, а Сакура пользуется моментом чтобы извиниться и уволочь за собой сопротивляющегося Наруто, у которого еще явно есть что сказать. О них Сай тут же забывает, потому что Накику смотрит на него так, словно он перед ней в чем-то провинился. О Саори он не вспоминал с тех пор, как они вернулись из Щимо. Зачем ему вообще было о ней думать, если больше всего на свете он хотел забыть ее как страшный сон? Она ведь даже Канкуро напугала, а тот мало того, что не робкого десятка, так еще и не он получал внимание от Саори! Вот вроде неплохая девушка, красивая, но пугающая настолько, что правда будто бы из какого-то фильма ужасов вылезла, которые нынче популярны. Широгику на какой-то вроде даже вытащила Гаару, но он может путать. — Кто. Такая. Саори? — медленно повторяет свой вопрос Накику. — Никто, — запоздало отвечает Сай. — Куноичи из Щимо. — Так никто или куноичи из Щимо? — Для меня никто. — Тогда почему я помню, что она к тебе липла? Действительно, почему она именно это помнит? Сай теряется, не зная, что ответить. Накику смотрит на него очень странно, как-то зло и обиженно, сжимая его руку железной хваткой. Такой взгляд он, кажется, прежде видел у Аичиро, когда полез к Юкате с вопросами про поцелуи, и у Канкуро, бесившегося из-за вившегося около Акеми Иошихиро, и направлены оба взгляда были на девушек. Это ревность, что ли? Неужели, он и сам так тяжело и темно смотрел на Накику до того, как поселился в их с Сасори доме, тем самым придав их отношениям какой-никакой, а официальный статус? Почему-то Саю от этого взгляда разом делается и хорошо, и плохо. Он чувствует сухость во рту, думает только о том, что хочет поцеловать Накику в губы и ниже — между ног. Если она считает, что у него что-то могло быть с Саори, то он с радостью готов ее переубедить и даже не один раз, а столько, сколько она сама пожелает! Только не здесь, конечно, не посреди людной улицы. Прежде, чем Сай успевает что-то сообразить, — иногда он очень туго соображает для Анбу, — Накику почти рычит и тащит его за руку обратно в сторону выделенной им Тсунаде-сама квартиры. Он даже не спрашивает ничего, покорно идет за ней следом, готовый выполнить любой ее каприз. Накику хотя бы уже не смотрит сквозь него, а помнит, что у них что-то было. Сай решает, что если идти у нее на поводу, то она может вспомнить что-то еще. Ему важно хоть во что-то верить, иначе он действительно тронется умом, и его уже точно никто не сумеет починить, потому что это будет раз и навсегда. У него ведь и так уже не все в порядке, Корень в его голове знатно покопался, вряд ли будет хорошей идеей еще больше там все теребить и тормошить. Сай и так держится уже из последних сил. В квартире оказывается предсказуемо пусто. Сай не чувствует и не слышит в ней никого, но за шумом собственного сердца, отчаянно бьющегося о ребра, он бы, наверное, не услышал даже очередную громкую перепалку Наруто и Кибы, на которые те горазды. И не увидел бы даже Корень всем составом, потому что видит только Накику. Она заталкивает его в спальню, роняет на кровать и одним плавным движением оказывается сверху. Накику смотрит пристально и давит ладонями ему на грудь. Сай судорожно вздыхает, пытаясь бороться с собой, но ничего не может сделать: даже просто от ее веса на его бедрах член начинает твердеть. Накику чувствует это, кидает взгляд через плечо и как-то мстительно трется ягодицами о его пах. Раз, другой, третий, пока у него не встает колом. Сай дышит часто, но не жмурится, боясь отвести от Накику взгляд. Он боится, что все это сон. — Саори к тебе липла. У нее черные волосы и голубые глаза, — повторяет Накику и стягивает с себя одежду. Майка и лифчик летят в сторону, взору Сая предстает идеальная в его понимании грудь. Он не выдерживает и тянется к ней ладонью, а Накику, вместо того, чтобы оттолкнуть ее, только прижимает к себе теснее. — Что у тебя с ней было? — Ничего, — хрипло отвечает Сай, зачарованно глядя на Накику. Он мнет ее грудь: вначале неуверенно и одной рукой, а потом, спохватившись, уже обеими, теребя ее соски именно так, как ей нравится. Накику жмурится, откидывая голову назад, и начинает покачивать бедрами. Что бы у него могло быть с Саори, когда все его мысли только о Накику? У него даже встает только на нее, из-за нее и для нее. — Ладно, предположим… резинки. Где у тебя они? — Что? — заторможенно спрашивает Сай. Накику смотрит на него снова, потом ниже и сползает с него на кровать, чтобы избавиться от остальной одежды и стянуть с него штаны. Черную водолазку из тех, что обычно носят Анбу, Сай стаскивает с себя сам. — Презервативы. Или мы без них? — Без них… — У тебя с Саори ничего не было? Точно? Что у него вообще могло быть с Саори, если, во-первых, у него есть Накику, от которой он не может оторвать глаз, а, во-вторых, куноичи Щимо пугает его до дрожи в коленках? — У меня ничего не было ни с кем, кроме тебя. — Признание, кажется, приходится Накику по душе. Она задумчиво кивает, скользит пальцами по пирсингам на его сосках, ниже, по животу и обхватывает его член ладонью. Кто он и что их связывает Накику может не помнить, но вот как его трогать — помнит прекрасно. Сай комкает пальцами простыни, вскидывает бедра и мелко дрожит, глядя на Накику темными блестящими глазами и облизывая губы. Она тоже рассматривает его, а потом переворачивается и ложится сверху, почти садится на его лицо, чему он совсем не против. Его губы скользят по ее половым губам и между ними, пока она грубовато и резко — все как он любит — дрочит ему. Это прекрасно, это восхитительно, Сай жалобно стонет, обхватывая губами ее клитор, потом рычит, толкаясь языком в нее. Она жаркая и тугая, а еще невероятно жестокая, потому что вдруг с него слезает. У Сая мокрые подбородок и губы, он тяжело дышит, — он что-то сделал не так, но что? — а девушка уже наклоняется к нему, грязно целуя и ничуть не смущаясь того, какой он перепачканный. Головка его члена упирается в ее половые губы, скользит по ним, прежде чем он весь оказывается внутри, тесно сжатый во влажном горячем плену. — Сай, — выдыхает ему в губы Накику, отрываясь от него. Она упирается ладонями в изголовье кровати и покачивает бедрами, рвано двигаясь и закрывая глаза от удовольствия. Красивее нее никого и ничего нет, думает Сай, залипая взглядом на ее покачивающейся груди и твердых сосках. Ему нужно несколько мгновений, чтобы вспомнить что надо делать. У него есть руки и губы, он может ими трогать ее стройное тело, может толкаться в нее, проникая все глубже, и может кончить вместе с ней, потому что они соскучились по сексу и друг по другу. Когда они падают на подушки, оба взмокшие и запыхавшиеся, Накику устраивает голову у него на плече и прикрывает глаза. — Ты не любишь кислое, — вдруг говорит она. — И много рисуешь, но у тебя сейчас почему-то чистые руки, хотя обычно в угле. И я помню, что ты предлагал мне выйти за тебя замуж. Хотя я уже замужем. — Я тебя люблю, — бормочет Сай, отчаянно жмурясь и обнимая Накику. Пусть вспоминает и дальше, пусть вспомнит, что он — ее.

Часть 3.9. Дейдара. Сентябрь, 16 лет после рождения Наруто.

ZOLOTO — Соседка сверху

+++

Секс, кажется, есть у всех, кроме него. Дейдара смотрит по сторонам и не понимает как так вообще вышло, что он тут единственный остался не у дел. Ну, или почти единственный, но это не особо-то и сильно его утешает. Сасори-данна вот в сексе в принципе как-то не сильно заинтересован, — или его так сношают в мозг, что уже просто ничего не хочется; Дейдара тут его даже не высмеивает, прекрасно понимая, что того задолбали, — но вот у остальных его хоть отбавляй! Дейдару перекидывают из рук в руки, — точнее, из дома в дом, — и его это одновременно и раздражает, и веселит. Относятся к нему, как ни странно, очень даже хорошо, так что угнетенным он себя не чувствует нисколько. Уязвленным — да, потому что у всех вокруг насыщенная личная, мать ее, жизнь. Ему на самом деле весело, особенно в поместье Икимоно, потому что тут есть чаиро. Взрывающиеся ящерицы ему нравятся, хоть он и чувствует легкий укол разочарования: они всего-то отбрасывают взрывающиеся хвосты, а не сами разлетаются на кровавые ошметки. Грустно, да. Но бережливо. С учетом того, что на вылупление ящерицы нужно время, было бы очень глупо вот так ими разбрасываться. Эволюция сама знает как правильно, этого у нее не отнять. В общем, Дейдара не сильно расстроен и все еще впечатлен тем, какой красивый «бум» может устроить маленький хвостик. А уж если он большой!.. Дейдара тяжело вздыхает, потому что скучает по глине. Ему дают больше воли, но материалы для работы все еще держат подальше, хотя малышка и дала ему как-то показать, как он создает взрывающиеся фигурки. Под ее присмотром и с обещанием пустить самых мелких ее мурасаки ему под кожу, если он что-то учудит. Дейдара бы и не стал, ему не хочется обратно в камеру, что он там забыл? К тому же, расстраивать Акеми у него тоже желания нет. Она ему нравится и он действительно считает ее за сестренку, только вот радоваться тому, что оба ее парня в Конохе, не может. В Суне-то она спокойно ко всему относится, а тут — на это смотреть смешно! Тут Акеми вначале радовалась как дурочка тому, что Ичи причесал в Коноху и таскала его за собой, чтобы все точно увидели, кого она отхватила, а потом совсем от счастья куда деться не знала, когда еще и второй ее, размалеванный, приперся. Дейдара поначалу недоумевал, почему такой хорошей девочке понравился хамоватый и злой Канкуро, — к старшему брату крошки-то вопросов не было; это прям «сын маминой подруги», — а потом заметил, что и сама она тоже отбитая. Не сильно, но в рамках своего клана. В конце концов, у них ящерицы жрут людей, нормально, да?! Дейдаре Икимоно нравятся, хотя и не все. Старейшины противные, но они такие везде, и то, как они брюзжат на что-то новое, очень забавно. Вот они двух парней у своей девочки совсем не оценили, когда она притащила Канкуро знакомиться со своим дядей. Дейдара как раз куковал в поместье, поэтому стал свидетелем этой сцены. Самым спокойным был Ичи, но он просто мимикрировал под одну из ящериц, которыми украшены стены, а вот Канкуро и Акеми нервничали. Не сильно, но было видно, что малышке очень важно, чтобы оба ее парня пришлись главе клана по душе. Ему-то пришлись, просто у него выбора не было. Дейдара б и сам не стал спорить, если бы ему так безапелляционно заявили, что вот я, вот мои, любите нас как хотите. Все шло хорошо ровно до того момента, как в комнату вплыла та самая мерзкая тетка, которая их встретила, едва они прибыли в Коноху, и начался форменный скандал. — Да чтоб я слушала старуху, которая годами мечтала выдать свою бесполезную дочь за моего отца, — выплюнула Акеми после очередного замечания. — Как ты смеешь, девчонка?! — А то я не знаю, что вы пили от радости когда моя мама умерла. Место, видите ли, освободилось! — Акеми! — разом окликнули и Исаму-сан, и Ичи, но она от обоих отмахнулась, еще и на начавшего было смеяться в кулак Канкуро так глянула, что тот аж подавился. Дейдара вот умный, он вообще забился в угол, чтобы его не прогнали и наблюдал за этим действием жуя данго, купленные Яхико. Он с Широгику устроились тут же, рядом. — Я говорила, что она от рук отбилась, говорила, что ее нужно держать в ежовых рукавицах! — брызжа слюной, верещала старуха, которую успокоить было невозможно. — Я тоже могу много чего сказать! Например, начать с того, что ваши внуки — бесталанные бестолочи, у которых все кладки в три ящерицы, и те полудохлые. — Мои внуки — прекрасные представители нашего клана, они не ведут себя как… как… — Все, фонтан иссяк? Вам подсказать? — Акеми! — снова попытался успокоить ее Исаму-сан, но тщетно. — Шилохвостка, — начала перечислять малышка, загибая пальцы. — Ладно, бабка тебя так любя, — вставил Канкуро, на что даже Ичи невольно кивнул. — Распутница, развратница, проститутка, подстилка, шлю… Видимо, на этом моменте закончилось всякое терпение уже у Ичи, потому что он поймал Акеми сзади, прижал к себе и ловко закрыл ее рот ладонью. Канкуро, хоть в глазах у него и плясали веселые искры, чинно склонился в поклоне. — Прошу прощения за доставленные неудобства. Мы, наверное, пойдем остыть. — Желательно до завтра, — охотно согласился с ним Исаму-сан, переключив свое внимание на старуху. На нее он накинулся как только Акеми, которой еще явно было, что сказать, утащили. Ночевать она не возвращалась дня три, и Дейдара даже заскучал, особенно еще и из-за того, что прекрасно себе представил как и где малышка проводила время. Ему одному, блять, не везет! Сай, чтоб ему икалось, снова не отлипает от Накику, поэтому в квартире тоже тоска зеленая. Художник ходит за крошкой как привязанный, но теперь зажимает ее по углам, что ей, кажется, только нравится. В Щимо было примерно так же, только там крошка его помнила, а тут у нее в голове какая-то каша. Кое-как она расхлебывается, — видимо, хер у Сая волшебный, раз воспоминания к ней начали возвращаться после того, как она его увидела голым в душе, — что, наверное, уже хорошо. Дейдара вот очень хочет, чтобы все вернулось на круги своя, да. Он даже в Суну уже не против вернуться, потому что все себя там адекватнее ведут. Все-таки, за хаос и неадекватность привык отвечать именно он, а тут и без него дураков хватает. Взять хотя бы эту парочку, учителя и ученика, которые то на руках по улицам Конохи ходят, то на пальцах рук! Дейдара, впервые это увидев, знатно прихренел, а еще больше он прихренел когда в каком-то дебильном соревновании с обряженным в зеленое джонином начал участвовать еще и Копирующий Ниндзя. Как-то не так он представлял себе будни сильнейших шиноби Конохи, но тут явно не ему судить. Ему вообще советуют ни к кому не лезть и не отсвечивать, а то эта девка с розовыми волосами его вот узнала, да. Она чуть не зарядила ему кулаком в лицо, но Сасори-данна ее вовремя остановил, иначе бы ходить Дейдаре совсем некрасивым, а у него тут, к слову-то, может любовь всей жизни нашлась! Крошкина сестра, или кто она там ей, Дейдаре западает в душу. Она похожа на Накику, но отличается: более живая и подвижная, веселая и несдержанная. Мечта, а не девушка! То есть, крошка ему нравится, но Рира намного лучше. Непонятно, почему ему вообще дают с ней говорить, — может, считают, что он точно ей ничего не сделает и ничему такому не научит, — но он радуется их встречам и не забывает подкатывать. В отличие от крошки, на все закатывающей глаза или просто игнорирующей его, Рира улыбается, смеется и даже подыгрывает. — Я, ты, мои рты, — предлагает ей Дейдара, когда они случайно сталкиваются на улице. Ему дали погулять одному, хотя Облачко где-то поблизости, и печати никуда не делись. Дейдара подмигивает Хинате, радуясь тому, что рядом нет ее страшного кузена, и прилипает к Рире, оттесняя ее сопровождающую. Сказать, что он сильно понял почему они всегда вместе он не может, потому что не вникал. Да кто бы ему вообще дал вникнуть? — Все три разом? — хохочет Рира, перекидывая свои красивые волосы через плечо. — Четыре, звездочка, вот сядешь мне на грудь, а я… Внезапно Дейдара замолкает и резко поворачивает голову в сторону. Он чувствует чужое присутствие, тяжелый и холодный, пронизывающий насквозь взгляд. Найти, кто так смотрит, легко: очередной старик, страшный как все детство Дейдары, с перемотанной башкой и, видимо, без глаза. — Это че за хрен? Он по малолеткам, что ли? — спрашивает Дейдара то ли никого, то ли у Риры. — Это Данзо, — она тоже останавливается и неожиданно машет старику рукой, но вид у нее при этом становится жутковатый. Рира делается хищной, она именно что провоцирует на реакцию и глумится. Дейдара невольно подбирается, но ничего, к счастью или к сожалению, не происходит. Старик в сопровождении Анбу уходит, а Рира резко скучнеет. — Пойду к Мэйко. Увидимся еще, Дей. Он никак не ожидает, что она поймает его за подбородок и, на мгновение замерев у его губ, клюнет в щеку. Дейдара застывает с раскрытым ртом, но быстро берет себя в руки и кричит на всю улицу, что готов ей составить компанию и любой своей конечностью развеять ее скуку! Рира не отвечает и даже не оборачивается, зато он может спокойно смотреть как она виляет бедрами и потом в душе дрочить, представляя, как мнет ее ягодицы, толкаясь в нее членом. В этот раз он использует руку по прямому ее назначению, трет чувствительную головку, сжимает ствол и водит по нему вверх-вниз до тех самых пор, пока на кафель не попадают белесые капли спермы. Да когда ж он сам уже с кем-то потрахается, а?! Все надежды Дейдары на день рождения Ино. С ней его знакомит Акеми, Яманака ему тоже нравится, к ней он тоже пристает, хотя тут все глухо. У Ино тоже не один, а два, и не парня, а взрослых опытных мужика. Правда, они пока вроде как не ее, потому что не дают ей, хотя она даже им фотографии подкидывала. Дейдаре она тоже показала, пока они рассуждали об искусстве, в ее случае составления букетов, и перешли на обсуждение чего-то более пикантного; снимки у нее вышли что надо, он оценил, причем, честно оценил. Может, они, все же, по мальчикам? Хотя нет, вон как смотрят на Ино. Дейдара видит, что они хоть и стоят в другом углу арендованного для праздника зала ресторана, а все равно глаз со своей девочки не сводят. Ну, кажется, ей сегодня дадут. Отымеют к ее радости в разных позах, как, видимо, отымеют и Акеми. Она снова с распущенными волосами и в короткой юбке, только теперь сидит между своими парнями и, кажется, дразнит их как может. Саю вот тоже перепадет. Дейдара прекрасно знает, что он уже ищет возможность слинять с Накику. Тоска тоскливая, сейчас и эти пойдут ебаться, а тихо делать они это не умеют! У крошки голосовые связки что надо, да и Сай ее дерет от души. В те моменты, когда Сасори-данны нет в квартире, конечно, потому что тогда они хоть ведут себя прилично и не мучают бедного Дейдару, у которого никого нет. Он обводит взглядом собравшихся, останавливается на Нара. Это и есть лось старшей сестры Казекаге, вроде? Ну, тут тоже ясно, что ему не дали, но это пока. Или он не дал? Всем дадут раньше, чем ему, мать его, даже этому придурку Ли. Хотя, вот Хьюга будет сублимировать, потому что он только стремными глазами свою кузину трахать и может, а она ни черта не понимает. Смотрит на Узумаки, и все. А Узумаки дает кто-то? Почему Дейдара вообще об этом думает? А, точно, потому что у него нет секса, да. Он вздыхает и решает пойти проветриться, никак не ожидая услышать очень интересные звуки за углом ресторанчика. Темный переулочек, вроде как даже чистый, и плохо просматриваемый с улицы. Это какая же парочка отчаянных эксгибиционистов решила там уединиться? Дейдара слишком любопытен, чтобы этого не узнать, поэтому тихонечко заглядывает за угол, да так и замирает. Широкая мужская спина в джонинском жилете, приспущенные штаны, оголенные ягодицы, мерно толкающиеся вперед бедра. Явно женские ноги, одна закинута на локоть мужчине; судорожно цепляющиеся за его шею и серебристо-серые волосы руки, и розовые пряди, которые едва видно из-за плеча. Да ну, нахуй! Да нет! Значит, любимицу Хокаге дерет ее же учитель? Судя по тому, как все происходит и не в первый раз! Вот это да! Дейдара еще пару мгновений смотрит, а потом тихо уходит, пока его не заметили и не решили, что проломить ему череп будет хорошей идеей. Дейдара вспоминает Риру и ее аромат: сирень и перец, что ли? Он никогда не был силен в запахах, но у нее он такой своеобразный, терпкий, цепляющий и ужасно приятный. Ему бы зарыться в ее волосы и вот точно так же взять у стенки. Или чего там малышка со своими делала? Он ведь мог бы просто отлизать ей рукой прямо так, сидя за столом. Просто скользнул бы ладонью меж ее ног, отодвинул в сторону трусики и принялся бы за дело. Но ему, блять, не везет, и никто ему не дает. Надо волосы отращивать, с ними на него хоть внимания больше обращали, да и цвет вернуть. Рира же сказала, что ему не идет быть каштановым, что если ей просто нравятся блондины? Дейдара точно знает, что он неотразим, да.

Часть 3.9. Ичи. Сентябрь, 16 лет после рождения Наруто.

Gorillaz — Clint Eastwood

+++

К дню рождения Ино Накику вспоминает уже немало, но всё равно главного не помнит: и даже не того, что касается событий последних лет, но и того, что родилась на Косен, и что у неё есть брат и сестра. И бабушка. Память возвращается к ней хаотично и отрывочно, большинство воспоминаний связаны с Саем и Дейдарой — наверное, это не удивительно, раз они все живут в одном доме, но всё равно обидно. Не может ведь такого быть, чтобы нукенин из чужой деревни, который чуть не порешил Канкуро и участвовал в похищении Гаары мог занимать в её мыслях больше места, чем родные сиблинги, Почтенные Брат и Сестра и троица Сабаку. Впрочем, никто так внятно и не смог объяснить что и как с ней случилось. Рира, — называть эту девушку Рира-баа уже язык не поворачивается, да и она настаивает на отсутствии суффиксов, — кажется, убрала с хенка часть блокировки, но этого недостаточно. Пока. Скорпион решает забрать их помолодевшую бабушку в Суну — причины он уже объяснял, но надеется, что та поможет больше и Кику. С ними, вроде бы, отправят ещё Ино, которая вмешается, когда блок будет снят. У неё нет такого опыта, как у её отца, Иноичи-сан, но шестнадцатилетняя девушка весьма талантлива, и в свои силы верит. К тому же, и Ширануи Генма отправится с ними, ведь Суна с Конохой хотят обсудить очередной экзамен, планируемый на следующий год. Шикамару, который кидает на Ичи задумчивые взгляды, кажется, тоже не против присоединиться, хоть это и проблемно. Он уже подходил с вопросами о новостях о Темари и почему она не явилась с ними. Явно же соскучился. И про таинственного джонина не преминул поинтересоваться, хоть и пытался делать вид, что это так, не особо его волнует. Куро получил от Акеми тычок в бок и признался, что хотел просто подразнить Нара, после чего гений Конохи немного подуспокоился и отошёл к Чоджи. Вечеринка шумная, тут очень много народа самых разных возрастов, — совсем уж мелких генинов, конечно, не пригласили, но им и самим не интересно, — от шестнадцати до шестидесяти уж точно собралось немало. Тут и родители Ино, и родители Акимичи Чоджи, родителей Шикамару, правда, нет, но вроде они заняты заданием от Хокаге. Ближе к вечеру, конечно, они уходят, оставляя место «молодёжи». Акеми утащила вяло сопротивляющегося Канкуро танцевать, решив, видимо, переплюнуть Тентен с Ли, и Ичи сидит в одиночестве на диване, потягивая какой-то сладкий коктейль, который она ему всучила. Он уже успел неплохо познакомиться с окружением Акеми: она его, как трофей, провела по всем знакомым, хоть он и не сопротивлялся-то особо. Ичи нравится её внимание, нравится её искренний восторг и нравится, что она такая вся живая и яркая. Только вот он не может не думать о том, что уже через пару дней они покидают Коноху и возвращаются в Суну, а она, скорее всего, нет. Скорпион и так планировал вернуться раньше, несмотря на то, что Гаара прислал письмо, в котором заверил, что Суна ещё стоит на месте и, вроде, ничего слишком критического не случилось. Но сдался на уговоры Накику, которая внезапно захотела поучаствовать в таком большом празднике. Сестра не большая любительница огромных толп, хоть у неё и просыпается иногда любопытство, но в её голове сейчас и не его сестра, а какая-то адская смесь из Кику, Риры, Акеми и Ино, если судить по её реакциям. Последняя точь-в-точь с такой же недовольной мордой приземляется возле него и кладёт голову ему на плечо. — Братец, — тянет Ино, — ну неужели мне даже на мой день рождения не перепадёт долгожданного подарочка? Ичи не считает, что потеря девственности с двумя взрослыми мужчинами — лучший подарок на день рождения… впрочем, разве он Акеми не устроил похожий? Ему до сих пор за себя стыдно; Ичи даже отставляет стакан на стол и гладит Ино по длинным, блестящим чистым светлым волосам — совершенно того же оттенка, что у него. Что ни делается, то к лучшему, сейчас он рад и счастлив, что Акеми с ним. И с Куро, но кукловод Ичи совершенно не смущает. Они росли вместе, в конце концов. — Они же смотрели на тебя… так. — Как? — Ино приподнимает голову и заглядывает своими пронзительно-голубыми глазами с лёгким травяным оттенком в его, ярко-бирюзовые. — Как они на меня смотрели? В деталях, обстоятельно, подробно. — Ино, это ты любительница порнографических описаний, — смеётся Ичи, успевший уже неплохо изучить Яманака. Она одна из самых близких подруг Акеми тут, в Конохе. — Не думала книги писать? — Не сползай с темы, — фыркает Ино. — Смотреть, может, и смотрят, а трогать не трогают. Лобастую вон Какаши уже успел оприходовать в переулке, а Сай твою сестру на крыше. Странно, что вы ещё никуда не сгинули на «пять минуток». Ичи давится водой, глоток которой сделал из второго стакана. Нервно тянется к карману и вытаскивает антисептик, протирая руки. Он совершенно не хочет знать откуда Ино всё это знает, ведь он не видел, чтобы она покидала помещение. Впрочем, среди гостей Изумо и Котетсу — так ли стоит удивляться? Конкретно по отношению к прикосновениям Ино брезгливости он, к своему удивлению, не чувствует, он, в принципе, в последнее время стал чуть меньше заморачиваться с тем, что его трогают. Ичи кажется, что это влияние Акеми — рядом с ней настолько хорошо, что он забывает о многих плохих вещах. Полностью ему, конечно, это не помогает, но он почти готов попросить Ино и у него в мозгах поковыряться, чтобы точно избавить от проблем. Не сейчас, конечно: он почти, но не готов, да и это её день рождения, это не она ему должна помогать, а он ей. — Просто не гони коней, сестрица, и всё у тебя будет. Они явно заинтересованы. И кто вообще может не обратить внимания на такую красавицу? — Ну, разве что, Сай, который в принципе вокруг себя никого, кроме Накику не видит. Ичи тоже, но это другое. Он вполне способен объективно оценить и красоту, и ум, и характер девушки, просто у него есть Акеми, и Ино ему в этом плане не интересна. — Льстец, — хмыкает именинница, клюёт его в щёку и упархивает на танцевальную площадку, напоследок желая ему не отставать за остальными. Намёк вполне непрозрачен, да он и не планировал. Идти в толпу он, конечно, не собирается, но вытащить Куро и Акеми на «пять минуток» уже не кажется ему такой уж плохой идеей. Про крышу и переулки он старается не думать. Увести Акеми, правда, пока не получается: ей внезапно хочется обойти как можно больше человек — видимо, не перед всеми ещё успела похвастаться — и поболтать с Накику и Хинатой, которая тоже тут. Ичи обводит взглядом зал и натыкается… ну да, это точно его бабуля. Рира обожает праздники, обожает веселье, она кажется легкомысленной и простоватой, но Ичи успел к ней приглядеться тайком и замечает больше. Он и так знал, что бабушка — куноичи, что про хенка ей известно куда больше, чем Накику. Но плавные жесты, отточенные и выверенные движения у неё даже больше в глаза бросаются, чем у Хьюг. Она первоклассный убийца, она явно в Конохе когда-то проходила программу Анбу, а, скорее всего, Корня, потому что Ичи уже знает про Данзо и видел Сая в бою. Очень много сходства. Только Рира, безусловно, куда опаснее. Она как раз ловит его взгляд и подмигивает. Пурпурные глаза с золотым ободком у зрачка — единственное, что у Риры, какой её запомнил Ичи, не изменилось. Они и в пятьдесят шесть лет у неё были такими же глубокими и пронзительными. И волосы почти не тронула седина, которую и так было не видно в золотистых прядях. Ей должно быть шестьдесят семь, а ей двадцать два. И когда ей будет шестьдесят семь, это всё равно уже будет не его бабушка. Ичи внезапно прошибает холодный пот. А если она решит себе завести новую семью? Как они с Кику и Широ должны к этому отнестись? Кем им будут приходиться её дети?.. — У тебя всё в порядке, чувак? — спрашивает Дейдара, заваливаясь на то место, где сидела Ино. Ичи ищет глазами Канкуро, потому что предпочёл бы его компанию, а не подрывника, но кукловод что-то выпытывает у Кая и Хошиме, которые тоже подтянулись. Вероятно, пытается разузнать, если они нашли себе, наконец-то, девушку мечты Кая. Куро тот ещё сплетник, хоть и отрицает это. — Я хотел тебя спросить про Звёздочку. — Про кого? — Ичи хмурится, но вряд ли же речь об Акеми, Кику или Ино? Ако подрывник кличет не иначе, как малышкой, Кику у него крошка, а Ино — красотуля, наряду с кучей других особей женского пола. — Про вашу утерянную и возвращённую сестричку, которую Орочимару похитил, да, — Дейдара облизывает губы, и Ичи резко перестаёт нравится его слишком серьёзное лицо. Он же… он же не подкатывает к его бабке? — Ей нравятся блондины? Ичи настолько растерян, что теряет дар речи на пару секунд, круглыми глазами пялясь на подрывника. В таком виде его застаёт отлипнувшая от Накику Акеми. — Мне нравятся брюнеты. — Как тут появилась Рира, Ичи может только гадать. Только что была в другом конце помещения, и вот она тут. Хотя, у неё же и инка есть. Он постоянно об этом забывает: у Широ только инка, а Кику, наоборот, почти им не пользуется, у неё хенка, пусть и слаборазвитый по сравнению с Рирой. — Хоть ты и забавный, вынуждена признать. — Что… ты тут делаешь? — сдавленно интересуется Ичи. Акеми молча берёт его за руку, когда Ичи встаёт с дивана, на пару шагов отходя от бабушки. Он сам не может понять, почему из всех у него реакция на неё настолько сильная, не готовая принять новую реальность. С другой стороны, Широ её и не помнит совсем, а Кику увидела преобразованной уже потеряв память. Когда она вернёт её себе, тогда и будут оценивать реакцию, раз, к тому же, Риру собираются тащить с ними в Суну и даже работать над проблемой Кику под присмотром Ино и ирьёнинов, Чиё-сама и его в том числе. — Веселюсь, — скалится Рира. — Что, всем можно, а мне торчать у моей старой калоши? Её такое давно не интересует, да и раньше она была ханжой. И Хинате-чан из-за меня страдать не надо, пока все её друзья тут. — Что есть, то есть, — бормочет Акеми. — Чем тебе не нравятся блондины, Звёздочка? — обиженно сопит Дейдара. — Мы… они очаровашки. — Очаровашки, — подтверждает Рира, откидывая на спину собственную копну золотых волос, словно демонстрируя согласие. — Но мой жених просто ух… Забавно, что у нас с близняшкой вкусы одинаковые. Они не родственники? — У тебя кто-то есть?! — одновременно спрашивают Ичи и Дейдара и смотрят друг на друга, прежде чем до Ичи доходит, про кого говорит его бабушка. Про его дедушку, который погиб от сердечного приступа пару месяцев после того, как Рира исчезла навсегда. Возможно, чувствовал, что она не вернётся. Он очень любил бабушку, хотя она и проводила с ним не так уж и много времени. И Ташика, мать Ичи, почти всё детство провела с одним отцом. — Уже нет, — лицо Риры меняется за долю секунд. Ей пришлось свыкнуться с мыслью, что её жених — а на самом деле муж — давно уже в Джодо, а ведь для неё прошло меньше года с тех пор, как она его в последний раз видела. — Он умер. Но брюнеты мне всё равно нравятся больше, даже странно, как вы такие все получились, ваша мать же тёмненькая была, со слов… — Рира-са… Рира, пойдёмте! — Хината появляется вовремя и хватает под локоток свою подопечную, а Дейдара требовательно дёргает Ичи за рукав рубашки. — О чём она? — У неё тоже проблемы с головой, — вздыхает Ичи. Может, уже сказать подрывнику, что это его бабушка, и он отвянет от неё сам? Всё равно с её языком, как помело, секрет Риры скоро перестанет быть таковым, а Дейдару и так везде таскают с собой и явно не собираются никуда выпускать во избежание. — Это семейное. Подрывник и так слишком много уже знает, не отправлять же его в Ива? У Скорпиона точно таких планов нет, хоть он и сам, кажется, плохо понимает какое будущее ждёт Дейдару. В его собственном доме. Риру же не туда поселят? Там и комнат свободных не осталось. — Ты хочешь уйти? — спрашивает Акеми, когда Дейдара наконец-то отстаёт от него, уносясь в сторону Риры и Хинаты. Ичи вроде бы надо за ним следить — ведь Дейдару отпустили только с обещанием за ним приглядывать — но там уже появляется Сай, естественно, под руку с Накику, и Ичи решает, что тот вполне способен заняться вторым «телохранителем» его сестры. Которая уже гордо ляпнула Наруто, что он бывший зэк, так что тоже куда лучше Учихи, пусть и на поприще криминала. Учиху Накику ни разу в жизни не видела и вряд ли помнит половину его деяний, о которых только слышала, но почему-то ужасно его не любит и при любой удобной возможности критикует. Видимо, она на эту тему и сцепилась с Наруто, которых теперь пытаются разнять и Сай, и Сакура. — Да, я хочу уйти, где Куро? — устало спрашивает Ичи. Он мысленно желает Ино удачи в получении подарка, но торопится последовать её совету. К слову, именинницы нет, нет и Генмы с Райдо, так что, скорее всего, куда-то она их всё-таки утащила. — Отошёл поглядеть на Риру. Подожди на улице, я за ним схожу. Ичи кивает, получает от Акеми звонкий поцелуй и выходит из душного помещения. Народу, всё-таки, слишком много, удивительно, как Ино удалось всех собрать в одном месте в один день. Наверное, долго готовилась и согласовывала с Хокаге. Он вертит в руках коробочку с кольцом, но так и не представляет какой удачный момент можно найти, чтобы подарить его Акеми. Ему хочется, чтобы это был хороший день, когда у него не будет так гадко на душе из-за сестры и бабушки и, желательно, когда они с Ако будут наедине. Он ничего против Канкуро не имеет, но кукловод подарил ей кольцо, когда они были без него, и Ичи тоже не желает делить свой момент с ним, пусть и не из-за ревности. Они втроём, но есть ещё и он и она, и Куро и она. Такие личные моменты он тоже ценит. — Прогуляемся? — предлагает Ичи, когда Акеми вытягивает ухмыляющегося Куро из зала. Кажется, она уже успела ему что-то пообещать. Ичи убирает обратно в карман подарок, хватает её за талию с свободной стороны, и они идут, обнявшись, втроём по тихой ночной улочке. — За деревней, километрах в пяти, есть горячий источник, — внезапно говорит Акеми. — Он не обустроенный, потому что совсем маленький. Но там красиво, и ночь лунная, вы не хотите… — Отличная идея, — хмыкает Канкуро. — Нас выпустят из деревни? — Выпустят, — закатывает глаза Акеми. — Это недалеко, к тому же вы со мной. И вы гости, в любом случае. Источник и правда крошечный, но место красивое. Воздух тёплый, и стоит полный штиль, но в горячую воду всё равно приятно окунуться, особенно после душного зала, словно бы оставившего на нём липкий пот. Ичи усмехается и притягивает к себе Акеми, вовлекая в горячий поцелуй, пока Канкуро лениво ласкает её бедро. Ясно же, что она о нём подумала, когда решила пригласить в то место, где можно помыться. Ванная — это неплохо, но душевая кабинка в их квартире всё равно меньше, чем этот источник. Полотенец, понятное дело, никто не захватил, но они тут втроём, так что стесняться некого. Ичи чувствует деликатные пальцы Акеми на своём члене, подаваясь тазом ей навстречу, но она внезапно соскальзывает, проводя указательным по шраму на бедре и отрывается от его губ. — Всё ещё не понимаю как ты умудрился его получить, ирьёнин, тоже мне! — фыркает она. — А ещё злился на меня за то, что было в пещере! — Я не злился, — по крайней мере, не по тому поводу, о котором она думает. — Ну, у всех бывают осечки. И он тебе нравится. — Твой член? — невинно спрашивает Акеми, возвращаясь к упомянутому. — Нравится, а ещё лучше два. Канкуро хмыкает и поворачивает Акеми, наклоняя её над бортиком и шепча ей на ухо какие-то пошлости про дырки, члены и новые комбинации. Двойное проникновение они не обсуждали, и Ичи не уверен ни что Акеми хочет попробовать, ни что стоит торопиться. Он, например, сам ни с кем не практиковал секс через анус, а тем более в чьей-то компании. Конечно, как ирьёнин он может хотя бы удостовериться, что снимет болезненные симптомы. Только вот заниматься сексом и мониторить свою девушку при этом — очень странная практика, которую Ичи тоже пока не пробовал. Акеми тянет его за длинные волосы, напоминая, что он всё ещё не участвует, а ей сегодня хочется сильно, с полной отдачей и пошло. Куро, по крайней мере, её берёт сзади в очень быстром и резком темпе, так, что её рука на члене Ичи тоже двигается рвано и неровно. Ему не больно, но Ичи хочется почувствовать её рот, который куда лучше и горячее воды в источнике. Он присаживается на тёплый камень, расставляя колени и кладёт руку на голову Акеми, путаясь пальцами в её рыжих волосах. Она смыкает губы на головке, тут же пытаясь взять как можно больше, потому что толчки Канкуро её, к тому же, к этому подсуживают. В свете луны её глаза кажутся совсем тёмными и загадочно блестят, хватка Ичи в её волосах становится крепче, и он даже с удовольствием позволяет себе направить её так, как ему хочется. За них же он тянет обратно, зачарованно наблюдая за ниточкой слюны, которая тянется между припухшими губами Акеми и его членом, приподнимает орган и снова прижимает её лицом — на этот раз ниже, на что она понятливо начинает вылизывать его мошонку и основание члена. Ичи вдыхает со свистом воздух, а Канкуро чертыхается сквозь зубы и всё-таки вытаскивает Акеми из воды. Они перемещаются на траву, мокрые, возбуждённые, Канкуро шлёпает Акеми по заднице и просит поменяться местами, потому что хочет кончить ей в рот. Ичи хочет кончить ей на задницу, просто чтобы видеть сперму на этой красивой, округлой и аппетитной части тела. И чтобы потом можно было помочь кончить ей, языком. Акеми сладко дрожит, сладко стонет и шепчет, что хочет ещё, ещё, пока Канкуро не затыкает её поцелуем. Возвращаются в квартиру они уже под утро, жутко уставшие, поэтому сразу же заваливаются спать. Послезавтра они снова расстанутся, и опять придётся думать как потом встретиться. Мэйко-сан всё ещё не в восторге от того, что её внучка с Канкуро, но она хотя бы благосклонна к тому, что она ещё и с Ичи. К тому же, в Суне теперь ещё и Рира будет. Возможно, старейшина оттает, и Акеми сможет выбраться к ним? А потом? Он засыпает прежде, чем пессимистичные мысли успевают захватить его голову. Потом они что-нибудь, да придумают.

Часть 3.9. Неджи. Сентябрь, 16 лет после рождения Наруто.

Green Day — Troubled Times

+++

Отношения Неджи и Хинаты сложные. Точнее, сложное отношение у него к ней, а Хината-химе любит Наруто — это уже всей деревне известно, кроме самого объекта любви. Узумаки трётся ещё с академии возле Сакуры, и вроде бы даже получил её благосклонность, судя по тому, что она с ним проводит кучу времени: с ним и с Копирующим Ниндзя, потому что Учиха свалил, а два временных члена команды семь не прижились. Художника вообще, кажется, на постоянку переселили в Суну, да и Ямато-сан там проводит много времени. Потеплевшие и потесневшие отношения в команде семь, впрочем, нисколько не изменили желания Наруто и Сакуры вернуть блудного Учиху, который, кажется, только им и нужен зачем-то. Впрочем, это Неджи не колышет, его колышет только собственная команда и собственная семья. И, в первую очередь, сложные отношения с Хинатой. Он прошёл столько стадий принятия и непринятия, столько эмоций пережил, которые все были связаны с ней, что в какой-то момент понял: он хочет, чтобы она была его, и ничей больше. И тем более не идиота Узумаки, который даже не способен оценить чувств этой идеальной девушки. Заставлять Хинату Неджи, конечно, не может, он может только быть рядом, охранять её, тренировать и заботиться о её безопасности. И надеяться, что однажды она взглянёт влюблённым взглядом на него, а не на Наруто. Неджи прекрасно понимает, что и Хиаши-сан не будет в восторге, если узнает о чём по ночам мечтает его племянник, но в клане Хьюга издавна практиковали браки внутри клана чтобы сохранить кеккей-генкай, так что не стал бы он упираться только из-за того, что Неджи относится к побочной ветви клана? Или стал бы? Хиаши-сан его, пожалуй, уважает, не в последнюю очередь, конечно, из-за его старания, достижений и навыков. Но если Неджи есть чем гордиться и пользоваться — он этим пользуется, логично же. Неджи прижимается лбом к холодной кафельной плитке, прикрывает глаза и скользит пальцами по члену, представляя совсем не невинные картинки с кузиной в главной роли. Кончает он с коротким, едва слышным стоном, тут же поворачивает кран, и на него обрушивается ледяной поток воды. Хината не его, но хотя бы ничья. Неджи видит вокруг себя кучу внезапно сформировавшихся парочек: кто-то ведёт себя явно и не стесняясь, как, например, Акеми со своими двумя суновцами или Сай — вот уж сюрприз, у него тоже девушка есть! Наруто же говорил, что он гей, — а кто-то скрывается, как та же Яманака, которая боится реакции отца. Но не так уж она хорошо и скрывается, раз о её страсти знает как минимум половина сверстников. Неджи насухо вытирается полотенцем, подвязывает длинные мокрые волосы и идёт в свою комнату, которую ему давно уже выделили в главном доме. Она совсем недалеко от комнаты Хинаты — но комната Хинаты пуста, потому что она часто ночует у старейшины Мэйко-сан, приглядывая за Рирой-сан. Откуда взялась эта девушка и почему с ней надо сидеть Неджи не знает — Хината не рассказывала, упомянув, что это просьба Тсунаде-сама, и что это важно и секретно, и Неджи, конечно, не полез узнавать: в конце концов, это не его дело. Пусть лучше Хината сидит с той куноичи, чем ходит на опасные миссии или крутится вокруг Узумаки, который её даже не замечает. Это, конечно, неправильно так думать, но Неджи ничего с собой поделать не может. Хината Неджи тоже любит, Хинате нравится проводить с ним время, Хината… не воспринимает его как объект романтического интереса. Она в этом плане настолько же слепа, как её собственный возлюбленный. У Хинаты бьякуган для Наруто, а в слепой зоне он, Неджи, да и все остальные лица мужского пола. Хоть это радует: он такой не один. В своей собственной команде Неджи, внезапно, тоже единственный без отношений. Некоторые соклановцы вслух удивляются почему их красавец-кузен себе никак никого не найдёт, на него же все девчонки западать должны, а Неджи только скрипит зубами. Его никто не интересует, да и своим видом он давно научился распугивать всех потенциальных заинтересованных. Вокруг него не бегают такие толпы фанаток, как когда-то за Саске: тот просто игнорировал всех и вся, а Неджи умеет смотреть. Пристально и сразу давая понять, что никому ничего рядом с ним не светит. Ему не хочется, чтобы Хината думала, будто он падок на женское внимание. Хотя она тоже называет его красивым и удивляется, как же он с той же Ино не попробовал сойтись. У Ино есть свои взрослые мужики, да и характер этого кабанчика не каждому по душе придётся. Кому нужна Яманака, когда рядом с ним идеальная Хината? Сильная, но такая нежная, которую хочется оберегать от всего, что может вызвать у неё на глазах хоть одну слезинку. Трудно быть рядом с ней и не иметь способности сказать, что он видит её своей будущей женой и матерью их детей. Возможно, это тоже странно: думать о таком в семнадцать лет, но Неджи всегда был серьёзным и ответственным, и пусть его взгляды на судьбу поменялись, в своей голове он строит будущее, которое расписывает до мельчайших деталей. И все они никогда не станут явью, если он не станет однажды нужен Хинате. После дня рождения Яманака, на который Неджи пришёл большей частью только из-за того, что туда его притащили Тентен и Ли, они с командой отправляются на небольшую миссию, которую им поручает Тсунаде-сама на пару с командой восемь в неполном составе, к вящей радости Неджи. Кибы и Шино нет, они в Щимо, Куренай-сенсей его не колышет, но Хината тоже тут, с ними, и хотя в пару к ней ставят Ли, на привалах они собираются все вместе. Отсутствующих заменяют маленькая песчаница — Широгику, кажется, её зовут, и Ямато из седьмой команды, который скоро с суновцами, Яманакой и Ширануи отправится в деревню Песка. Им приказано изучить ту территорию, по которой пролегает самая короткая дорога к Суне и отчитаться, если что-то подозрительное будет замечено. Конечно, весь путь проверить не удастся, потому что им дают всего два дня, а потом песчаники должны отправиться обратно к себе. Причин, по которым Хокаге важно убедиться в относительной безопасности дороги она не объясняет, а ведь в стране Огня хорошие патрули, особенно возле деревни. — Ямато-сенсей, кажется, довольно популярен в Суне. — На привале к нему подсаживается Тентен. Неджи пожимает плечами: ему не интересны такие подробности. Слава Ками, сам он в напарниках имеет такую же молчаливую, как он сам, Широгику, что устраивает обоих. Сплетничать Неджи не любит, особенно на такие темы. Его не чужие отношения интересуют, а свои. Неджи ничего плохого Наруто не желает — он даже проникается его оптимизмом и силой волей, но всё равно бесится, что именно такой дурак зацепил внимание Хинаты. С другой стороны, разве лучше было бы, страдай она по Учихе или тому же Кибе? Или Шино? В то, что этот чудак с насекомыми уже больше года в отношениях поверить всё ещё сложно. Сложнее Неджи было только принять тот факт, что Ли и Тентен решили встречаться. Она всё ещё бесится от выходок Гая-сенсея и Рока, но в её захватах и тумаках по отношению к сокоманднику куда больше нежности, чем раньше. Ли этим пользуется и вокруг своей девушки крутится постоянно: то собирая ей букетики полевых цветов, то предлагая покормить с ложки. Неджи только вздыхает от нелепости этой картины, хотя если бы Хината попросила её покормить, его бы даже присутствие всех остальных не смутило бы. Но она, конечно, не просит. Мягко ему улыбается со своего места, прижимая руку к груди, и отворачивается к Широгику, с которой о чём-то очень тихо разговаривает. Наверное, о Рире: портретное сходство с Накику невозможно не заметить, видимо, эта девушка — их сестра, только непонятно, что она делала всё это время в Конохе. Опять же, старший Ритсуми очень похож на Ино, но они, вроде как, не родственники. — Эй, ты меня слушаешь? — Тентен пихает его в бок и устало вздыхает. — Ну хватит её взглядом сверлить, никуда не убежит. Это же не Анко-сан. Митараши Анко связалась с Гаем-сенсеем. Точнее, наверное, наоборот, никто не понял как так вышло, но вся Коноха после дня рождения Хатаке Какаши в прошлом году узнала, что Гай-сенсей и ученица змеиного саннина окончили праздник в одной кровати. И начался форменный ужас: Анко то бежала к нему, то убегала куда-то на долгосрочные миссии, то динамила, то не вылезала из его квартиры по несколько дней. Сам Гай-сенсей относился к этому со стоическим спокойствием, считая, что у его любовницы то ли подростковый период не окончился, то ли уже кризис среднего возраста начался. Переделать он её не пытался, кажется, любил такой, какой она есть, но всем его подопечным было жаль учителя, даже Неджи, который не мог себе представить чем такой формат отношений мог приглянуться Гаю-сенсею. С другой стороны, разве Блистательный Зелёный Зверь Конохи когда-то шёл по лёгкому пути? Сейчас Анко опять где-то отсутствует уже три недели подряд, отчего улыбка Гая-сенсея на пару миллиметров не такая блистательная, как обычно. Ли это замечает и отлипает от Тентен, чтобы развлечь любимого наставника очередной выдуманной ими тренировкой. — Она никуда не убежит потому что ей незачем от кого-то убегать, — вздыхает Неджи. Тентен в курсе его чувств, да и не она одна, но своей сокоманднице Неджи доверяет куда больше, чем той же хищной Ино, которая его иногда сверлит слишком уж проницательным и ехидным при этом взглядом. — Нам, скорее, за твоим следить нужно, пока они не упрыгали на руках до Суны. — С их энтузиазмом успеют к завтрашнему дню вернуться, — хихикает Тентен, сжимая его ладонь в поддержке. — Нам уже скоро снова разделяться. Неджи кивает и снова смотрит на Хинату. На то, как красиво её гладкие иссиня-чёрные волосы лежат на плечах, на то, как изящно она сидит и какие у неё грациозные движения. В неловкую и неуклюжую девочку она превращается только при виде Узумаки. А так Хината — произведение искусства. На которое можно только любоваться издалека. И представлять самые извращённые сценарии того, что они могли бы делать вместе в постели. Неджи самому иногда бывает стыдно за эти мысли, причём не за подробности секса, а просто потому, что они о девушке, которая его не любит. Он вроде и понимает, что она просто девушка — такая же, как Тентен или Сакура, или Ино — живая, со своими преимуществами и недостатками, но для него она то ли яркая и бесконечно далёкая звезда на небе, то ли принцесса, до которой такому простолюдину, как ему, никогда не дотронуться. А когда-то он её ненавидел и даже пытался убить. За это Неджи тоже стыдно. Хината его давным-давно простила, но сам себя он простить не может. Он её не достоин, как ни крути. Не достоин и всё равно хочет. Всё равно думает, что она должна быть его. Эти противоречивые мысли в его голове не делают ситуацию лучше, и его характер тоже, честно говоря, но выкинуть он их не может, только отбросить на время, чтобы сосредоточиться на деле. Или занять себя собственными тренировками, чтобы хоть как-то выпустить возбуждение, желание и гнев. — Хината-чан не может увидеть меня с инка, интересно, а ты сможешь? До Неджи не сразу доходит, что Широгику обращается к нему; он поднимает взгляд на девочку и понимает, что Ли и Гай вернулись на стоянку, и все делятся на те пары, в которых уже были, договариваясь о новом месте встречи. Неджи слышал немного от Хинаты и Ханаби, что Ритсуми антисенсоры, — кроме, вроде, старшего, ирьёнина, — но не интересовался как конкретно работает их кеккей-генкай. — Что должно произойти? — Ты поймёшь, — нейтрально улыбается Широгику. Отходит на пару шагов и исчезает. В один момент Неджи ещё видел её на периферии зрения, а в следующий ему кажется, что смотрит он совсем не на то место, где она пропала, а чуть левее. Интересно. — Бьякуган! — вены вокруг его глаз набухают, мир окрашивается в серый оттенок, в котором он может различать потоки чакры, он видит в радиусе сорока километров, но тут только их команда, поредевшая на одного человека. Возникает её поток чакры так же внезапно, как пропал, в паре метров. Затем снова исчезает, но не полностью: конкретные узлы чакры на теле Широгику он рассмотреть не может, но всё же знает, что кто-то на этом месте есть, если знать куда смотреть. — Интересно, — заключает Широгику, выслушивая его наблюдения с задумчивым видом. — Сестра говорила, что инка может быть связан с бьякуганом, но мне кажется, что вряд ли. Хотя, хенка и мог как-то его видоизменить, наверное. — Это додзюцу? — Неджи не понимает половину, но вникать не собирается, им всё равно пора в путь. — Не совсем. Это как… свечка, которая зажигается усилием воли и отражается в глазах. Или болотный огонёк, который я всегда слышу в своём потоке чакры. Сложно объяснить. Он тоже окрашивает мир в серый, но я вижу ауры, а не потоки чакры. Эти можно только чувствовать с хенка, но у меня его нет, есть у сестёр. Неджи просто кивает, и Широгику не продолжает. Ничего подозрительного они так и не находят, путь чистый, по крайней мере до той точки, которую Хокаге-сама отметила на карте. Когда они возвращаются в деревню, Хината тепло прощается со всеми и по дороге к поместью Хьюга вдруг берёт его под локоть и даже чуть прижимается к боку. Это не неприятно, наоборот, но слишком неожиданно, и Неджи прошибает дрожью, которую подавить оказывается ужасно сложно. Он хочет спросить что случилось, но словно язык проглотил и лишь замечая на тёмных ресницах слёзы, резко останавливается. — Хината-хи… — Пойдём дальше, Неджи-нии, — тихо просит Хината. — Пожалуйста. Всё в порядке, я просто… я просто… нам надо домой. Пойдём отсюда. Причину её состояния Неджи понимает, едва приподнимая голову, чтобы обозреть окрестности. Под деревом, в уединённом местечке небольшого парка сидят две знакомые фигуры, ярко выделяющиеся на фоне зелёной травы. Сакура дразнит Наруто, протягивая рамен, накрученный на палочки и в последний момент резко отдёргивая. Узумаки показательно хмурится и выпячивает губы, в которые, быстро оглянувшись вокруг себя, Сакура его чмокает и снова трясёт перед его носом лапшой. Неджи знает, что между ними что-то есть, и Хината знает, конечно, но наткнуться на такую явную демонстрацию того, что у Наруто наконец-то вроде как всё взаимно, должно быть очень нелегко. Хината от своей любви не отказывается, но страдает. Неджи точно так же не отказывается и страдает. Вряд ли Наруто с Сакурой их заметили, но Неджи чуть поворачивается, притягивает Хинату к своей груди и обнимает за плечи, кратко целуя в макушку и вдыхая аромат её волос. — Он вас не достоин, Хината-химе. Хината молчит. Не возражает, не спорит, не соглашается, просто стоит — его она в ответ не обнимает, но сжимает ткань его рубашки в своих маленьких кулачках. «У тебя есть я» — хочет сказать Неджи, но не говорит. Он тоже не достоин. Но надеется, что однажды она будет считать, что да.