Я покажу тебе все звёзды

      Кабинет врача такой же светлый и приятный, как при первом посещении. В воздухе витает аромат бумаги и чёрного кофе. Доктор сидит в своём кресле и задумчиво крутит ручку пальцами. Он сдержанно улыбается вошедшим и снимает очки, цепляя их дужкой за верх халата. Стёкла ловят солнечных зайчиков, проникнувших через большие чистые окна, и разбрасывают их по кабинету. Суджин садится напротив, крепко сжимая руку Шухуа в своей.       — Рад вас видеть, — мужчина открывает карту пациента, лежащую на столе, и сцепляет кисти в замок, — Перейду сразу к делу. Ваши показатели стабильны, прогнозы на выздоровление отличные. Я хочу предложить вам операцию.       Пальцы Суджин крепче стискивают чужие. Она молча смотрит на врача, призывая того продолжать.       — Трансплантация костного мозга. В вашем случае, она даст максимальные шансы на выход в ремиссию и сильно сократит возможность рецидива. У вас есть братья или сёстры?       Девушка чуть хмурит брови и кивает. Шухуа ободряюще смотрит на неё, стараясь рассеять беспокойство.       — У меня есть младшая сестра.       — Хорошо. Нам нужно будет проверить совместимость. Если она сможет стать вашим донором, успех процедуры максимален.       — Сколько будет стоить операция? — Шухуа встревает в диалог, замечая растерянность на чужом лице.       — Около тридцати миллионов вон, — тяжкий вздох, — Я понимаю, сумма не маленькая, но такой вариант будет лучшим для госпожи Со. Хорошо подумайте и позвоните мне, как только решите.       Суджин выходит из кабинета на ватных ногах. Мозг судорожно работает в поисках верного выбора. Всё вокруг словно становится покадровым. Она садится на один из стульев в коридоре. Шухуа протягивает бутылку воды. Глоток. Ещё один. Тайванка что-то говорит. Опять глоток. Что она говорит?       — Эй, Джин-а, ты здесь? Слышишь меня?       Суджин смотрит куда-то сквозь неë, силясь разобрать слова. Надежда и тревога, сцепившиеся в жесткой борьбе, катаются по дну черепной коробки.       Через секунду рядом появляется Миëн. Она обеспокоенно оглядывает подругу и разгневанным ураганом влетает в кабинет лечащего врача.       — Что ты ей сказал?! — эхом отскакивает от стен коридора перед тем, как за ней захлопывается дверь. Профессионализм скомканным листом летит в мусорную корзину.       Суджин вздрагивает от резкого звука и, наконец, приходит в себя. Она торопливо моргает, фокусируясь на окружении. Шухуа сидит перед ней на корточках, водит ладонью по коленям.       — Суджин, ты в порядке? — тёмно-карие глаза скользят по чужому лицу, внимательно улавливая каждое движение мимики.       — Я, кажется, немного потерялась. Прости, — она отпивает ещё из бутылки и отставляет её в сторону. Прохладная вода мягко проскальзывает по горлу, возвращая рассудок.       Из кабинета выходит Миён, бросая короткое "извини" доктору. Поправляет растрепавшиеся пряди и присаживается рядом с Шухуа.       — Я так испугалась за тебя. Думала, он сказал что-то плохое, — тёплая полуулыбка.       — Тебя не отругают за это? — нотки волнения проскальзывают в речи Суджин. Всё-таки врываться в кабинет врача и кричать на него — дело, неподобающие администратору клиники.       — Нет, не волнуйся. Мы с ним друзья, — она мягко смеётся, добавляя, — Он не говорит про какие-то мои оплошности, а я про его увлечение одним интерном.       Суджин улыбается. Недавний диалог с господином Чаном практически забывается, пока Шухуа не спрашивает:       — Джин-а, ты согласишься на операцию?       Сердце снова заходится в ускоренном ритме.       — Я не знаю, это очень дорого. Страховки и сбережений не хватит, чтобы всё оплатить, — она нервно заламывает пальцы, намереваясь продолжить, но Миён спешит перебить.       — Мы с Минни поможем. Думаю, Соён и Юци тоже. Ты не одна, Суджин-и, — девушка накрывает её подрагивающие руки своими.       Суджин обрабатывает информацию с добрые полминуты. Надежда на выздоровление превращается в реальную возможность, которой стоит воспользоваться. Она хочет кричать от нахлынувшей радости, бесчисленное количество благодарить за такой подарок судьбы. Но нет, это вовсе не подарок судьбы. Это подарок тех людей, что так преданно идут с ней рядом многие годы. Благодарить стоит их.       — Спасибо, спасибо, спасибо! — тараторит Суджин, вцепившись в ладони Миён и слегка пугая ту таким внезапным оживлением.       Шухуа облегчённо смеётся. Глаза её превращаются в тёплые щёлочки-полуулыбки. Смешинки собираются в маленьких морщинках у век и раскатываются по всему лицу, делая его искрящимся. Она успокаивается, только когда люди в больнице начинают неодобрительно косится в их сторону, и берёт в руки телефон, чтобы набрать Юци.       Китаянка сонно шарит по кровати в поисках источника назойливой вибрации, уже подготавливая для звонящего несколько хлёстких грубых фраз. Как жаль, что произнести даже одну девушка не успевает, ведь вместо приветствия получает радостный визг. Уши закладывает. Юци зажмуривается и звучно выругивается, намереваясь таким образом намекнуть человеку на том конце провода, что так начинать диалог — не очень вежливо. В комнату заглядывает Соён, услышавшая с кухни какую-то возню.       — Что такое? — она садится на кровать и перекладывает на матрас Чунхи, задремавшую на её руках.       — Шухуа хочет с утра пораньше убить меня ультразвуком, — блондинка кидает телефон перед собой, переключая его на громкую связь.       — О, Соён тоже там, — передаёт кому-то тайванка, игнорируя замечание о своей шумности, — У нас для вас новость.       — Какая? — Соён поднимает телефон и подносит ближе к себе.       — Суджин согласилась на операцию! Её вылечат! — Шухуа бьёт все допустимые рамки по количеству децибел.       Чунхи подпрыгивает на кровати на пару с ещё не до конца проснувшейся Юци. Они переглядываются, схожие в своём раздражении. Соён откидывает телефон обратно на матрас, пугаясь внезапности вскрика, хотя к громкости Шухуа уже давно пора привыкнуть. Она собирается с мыслями, начиная расспросы.       — Что за операция? Когда?       — Миён-и, ты не помнишь название? Нет, я сама им расскажу, — спорит тайванка.       — Расскажите уже кто-нибудь! — недовольная Юци прижимает к себе не менее недовольную Чунхи.       — Привет, — в схватке за телефон, очевидно, выигрывает Миён, — Суджин предложили трансплантацию костного мозга.       Соён старательно вспоминает всё, что когда-либо слышала о ТКМ. Она смотрит на блондинку в надежде на помощь, но единственное, что может сказать та:       — Это, наверное, очень дорого?       — Тридцать миллионов вон, — уточняет Миён, спеша добавить, — Но если мы поможем, то у Суджин-и будет шанс на выздоровление.       Юци наблюдает за Соён, в голове которой сейчас идут сложные математические вычисления. Девушки в звонке притихли, терпеливо дожидаясь ответа. Даже Шухуа перестала спорить и пытаться вернуть свой телефон.       — Мы с Юци поможем, — наконец говорит она, и радостные крики вырываются из динамиков, новой волной проносясь по комнате.       — Спасибо, большое вам спасибо! — телефон оказывается в руках у Суджин, произносящей благодарности одну за другой.       — Всё, хватит, а то нас сейчас выставят из больницы, — бурное ликование на телефонных линиях прерывает Миён, — Пока-пока!       Звонок сбрасывают, и Соён облегчённо вздыхает. Иногда ей кажется, что она мать пятерых очень шумных и неугомонных детей.       Китаянка рывком утягивает её на кровать. Чунхи устраивается между ними, собираясь снова задремать. Юци зарывается в тёмные волосы девушки, пропуская локоны меж пальцев.       — У тебя есть сбережения, детка? — интересуется она, ласково оглядывая кошку.       — Немного, на поездку в Японию откладывала. Чёрт, а так хотелось того шоколада, — проговаривает со смешком.       — Я отвезу тебя в Японию! — воодушевлённо вскинувшись, говорит Юци.       — Обязательно, детка. После того, как сдашь свою статью. Сухун, кстати, уже обрывает мне телефон, жалуясь на тебя, — она коротко целует китаянку в губы, — А теперь за работу!       — Вот же, она такая строгая, — насупившись, жалуется кошке блондинка.

***

      Миён говорит, что передаст Бан Чану о согласии на операцию, и спешит выпроводить девушек из клиники. Шухуа не теряла ни грамма радости, а скорее с каждой минутой распалялась всё больше. Она попыталась поднять и покрутить Суджин по меньшей мере пять раз, на что девушка пугливо просила поставить её на место.       Хаку и Мата быстро заражаются общей приподнятой атмосферой, как только их родители возвращаются в квартиру. Собаки, весело веляя хвостами, ходят по пятам за девушками.       Шухуа торжественно объявляет этот день одним из лучших в её жизни, записывая его на память в своём дневнике. И Суджин начинает слегка пугать её уверенность и будто заблаговременное ликование. Лечащий врач пока не перезвонил, даже детали операции не были озвучены, а Шухуа празднует, словно болезнь уже ушла. В конце концов, это всего лишь шанс, возможность. Никто не даёт гарантии, что девушка выздоровеет.       Суджин мрачнеет, погружаясь глубже в свои мысли. Необходимость поговорить с сестрой забывается, теряется среди шума в её голове. Она чувствует себя ребёнком, застрявшим внутри урагана, который собирается уничтожить её саму и всё, что дорого. Тревоги, закручиваясь, пролетают над головой, цепляют одежду, ещё немного и начнут терзать плоть, пока от неё ничего не останется.       Шухуа, вышедшая из душа, разом меркнет, замечая напряжённость в комнате. Колени стремительно приземляются на ковёр перед кроватью, руки хватаются за чужие потные ладони. Она внимательно смотрит в лицо Суджин, не решаясь заговорить. Слова бессвязным бредом впитываются в стенки горла, щекочут нёбо и перекрывают кислород. Шухуа судорожно сглатывает в попытке собрать их во что-то целостное.       — Джин-а, что случилось? Поговори со мной, — звучит не поддерживающе, а скорее жалобно, похоже на скулёж.       Глаза Суджин — светло-карие песчаные карьеры, разразившиеся бурей. Шухуа видит в них беспощадные порывы ветра, чувствует мелкие острые частички кожей. Она старается поймать эти смерчи своим полуночным, почти чёрным взглядом, в котором не видно зрачка, поглотить разбушевавшиеся пустыни и подарить долгожданный штиль.       Суджин тревожно кусает губы. Вихри в голове застилают всё, съедают пространство, затягивают в себя, не давая выбраться. Она часто дышит, в поисках спасения цепляясь пальцами за размытый силуэт перед собой.       — Я здесь. Слышишь? Я рядом, милая, — Шухуа терпеливо сидит на полу, стараясь сгенерировать решение проблемы, придумать, как успокоить, — Всё хорошо, дыши вместе со мной, давай.       Суджин требуется полминуты анализа услышанного, после её грудь начинает обрывисто вздыматься, подстраиваясь под такт чужого дыхания.       — Умница, дыши ещё, — Шухуа чуть улыбается уголками губ, сама продолжая ровно дышать и следить за малейшими движениями напротив.       Они сидят так какое-то время в тишине, разрезаемой только синхронными вдохами и выдохами. Суджин медленно дышит, пока песчаный смерч в голове, наконец, не стихает. Мысли, что угрожали разрушением, безвредно оседают в черепе.       Шухуа медлит с нарушением молчания между ними, передавая это право начинающей успокаиваться девушке. Она нежно смотрит в ожидании.       — Мне страшно, Шу. Вы так обрадовались, а если у меня не получится? Если я не выздоровею? Я не хочу вас разочаровать.       Тайванка от этих слов вздрагивает. Она теряется с ответом. Разочарование? О каком разочаровании может идти речь?       — Вы потратили столько сил и времени, теперь ещё и большие деньги, на меня, — Суджин снова поникает.       — О чём ты говоришь, Джин-а?! — она вскакивает, берёт ладонями её лицо, — Мы любим тебя. Деньги не имеют значения. Ничего не имеет значения!       Шухуа сама еле заметно подрагивает, пристально вглядываясь в глаза напротив. Чувства, что тонули в ней, сейчас готовы вырваться наружу. Пара слезинок падает с ресниц, скатываясь по щекам. Суджин удивлённо смотрит на неё в ответ.       — Мы хотим, чтобы ты выздоровела. Не получится в этот раз и ладно, чёрт с ним! Попробуем снова. Мы справимся вместе, — Шухуа плачет, но при этом звучит как никогда уверенно.       Суджин думает, что иметь такого человека рядом — невероятное везение. Она заключает девушку в кольцо рук, прижимая к себе, и заваливает на кровать. Шухуа чуть вскрикивает от неожиданности, приземляясь на матрас.       — Я так люблю тебя! — Суджин стискивает её в объятиях сильнее. Шухуа больше не плачет, а мягко улыбается. Они синхронно шмыгают носами.       Суджин встаёт, когда собаки, обнаружившие пропажу хозяек, вбегают в комнату и начинают облизывать им лица. Она убирает Мату от себя, подставляя Шухуа под двойной удар, и выходит из комнаты, собираясь позвонить сестре.       Йенджин берёт трубку только на десятом гудке, торопливо здороваясь. На заднем фоне слышится какое-то шуршание, и неизвестный шёпотом обращается к девушке.       — Отвлекаю? — Суджин стоит посреди кухонного островка, скользя взглядом по окружению.       — Нет-нет, я свободна, — Йенджин звучит запыхавшись. Внезапно в звонке раздаётся грохот и испуганный тон, — Минхёк!       — У вас там всё хорошо?       — Всё хорошо, он просто упал с кровати, — её перебивает мужской голос.       — Привет, Суджин! Я в порядке.       — Не буду спрашивать, чем вы занимались, — Суджин рассеяно трёт переносицу, — Можем поговорить наедине?       — Да, конечно, — дальше слышатся попытки Йенджин выгнать парня из комнаты и возражения Минхёка, — Всё, он ушёл. Что случилось?       Суджин мнётся, формулируя мысль.       — Мне предложили операцию. Нужен донор, и я хотела спросить, сможешь ли ты мне помочь? — она выпаливает всё скороговоркой и замирает, в ожидании ответа.       Йенджин, недолго думая, говорит:       — Конечно, что мне нужно сделать?       Суджин обещает уточнить у врача и написать. Она откладывает телефон на столешницу, облегчённо выдыхая. Пальцы отстукивают неровный ритм по дереву. Суджин с пару минут стоит на кухне, а после возвращается в спальню. Шухуа лежит на животе, печатая что-то в телефоне и свободной рукой почёсывая Хаку пузико. Тайванка поворачивает голову, чувствуя, как прогибается матрас.       — Джин-а, смотри! — она протягивает гаджет. С экрана гордо улыбается Юци в футболке с надписью "родитель года" и держит на руках Чунхи.       — И как Соён на это отреагировала? — спрашивает Суджин через смех.       — Пролистай ниже.       Через несколько стикеров от Минни она натыкается на сообщение Соён, в котором та крупным шрифтом написала: "Отойди от моего ребёнка", добавив несчётное количество восклицательных знаков.       — Кажется, кого-то сегодня выселят, — Суджин протягивает телефон обратно владелице.       — Мы её к себе не пустим, а то она и наших детей украдёт! — смеётся тайванка. Она перекатывается на спину и приглашающе хлопает по месту рядом с собой. Когда Суджин ложится рядом, цепляясь пальцами за её руку, тишину нарушает вопрос полушёпотом, — Ты разговаривала с Йенджин?       — Да.       — И как прошло? — Шухуа не отводит от неё взгляда в ожидании.       — Она согласилась. Как только господин Бан всё расскажет, я напишу ей.       — Это чудесно, Джин-а. Ты умница! — тайванка кладёт руку ей на талию и утыкается в плечо, потираясь об него носом точно кошка.       — Спасибо. Я люблю тебя, Шу-Шу, — Суджин блаженно прикрывает глаза.       Телефон, лежащий рядом, вибрирует оповещая о новом уведомлении.

***

      Господин Бан назначает приём через три дня. Суджин повторно оглядывает кабинет в попытке уловить какие-либо изменения. Может, света здесь стало меньше? Или шкафы с документами угрожающе огромные и намереваются сжать её с двух сторон? Или где-то на голубой стене проступила трещина, скидывая краску на тщательно вымытый пол?       Но нет, комната такая же светлая и словно тёплая, как и в первый её визит. Врач в своём кресле на колёсиках не стал искусственнее. Он всё ещё пышет жизнью и человечностью.       Сегодня она в кабинете без сопровождения. Шухуа не смогла поехать из-за срочного вызова в офис, поэтому сейчас в коридоре её ждут Соён и Юци. Они всю дорогу до больницы спорили: Соён ругалась насчёт статьи, а Юци твердила, что Сухун предатель и пытается её подставить.       — Госпожа Со, — врач привлекает её внимание, вырывая из раздумий, — Мне передали, что вы согласились на операцию.       Кивок.        — Ваша сестра сможет стать донором?       Снова кивок.       — Чудесно. Тогда мы проведём обследование и посмотрим какова совместимость. Когда она сможет приехать?       — А когда нужно? — Суджин сжимает в руке брелок Тоторо, подарок Шухуа.       — В течение недели. Нам стоит начать подготовку к операции, как можно скорее, — он пропускает пальцы в ручку кружки, делает глоток кофе и чуть морщится то ли от температуры, то ли от горечи, — У вас есть вопросы?       — Да, расскажите обо всём этом подробнее, — она ёрзает на стуле, готовясь внимательно слушать.       — Если вы о сборе донорского материала, то за несколько дней до процедуры донор принимает специальный препарат. Сама процедура выглядит, как обычный забор крови из вены. От крови отделяют стволовые клетки, а после её возвращают в тело донора через вену на другой руке. Сама процедура занимает до четырёх-пяти часов, — заученные слова вылетают из его рта.       — А сама операция?       — Тут сложнее. Вас поместят в стерильную палату, перед операцией нужно будет пройти этап кондиционирования. Это высокодозный интенсивный курс химиотерапии, нацеленный на разрушение опухолевых клеток и ослабление иммунной системы. Длится от двух до пяти дней в зависимости от реакции организма. Когда организм будет готов, вам проведут пересадку. Этап приживления занимает две-четыре недели. Всё это время вы будете находится в той же палате. Когда новые клетки приживутся, вас выпишут. Но ещё в течение полугода вам нужно будет регулярно посещать больницу и отказаться от активной жизни. Большие скопления людей, долгая работа, физические нагрузки — всё это может навредить слабому организму, — он запускает руку в волосы, зачёсывая их назад, и добавляет, — И всё время, что вы проведёте в палате, визиты к вам будут запрещены.       Последняя фраза хлёстко бьёт под дых, выбивая из лёгких воздух. Месяц без друзей. Месяц без Шухуа. Месяц одиночества. Ещё полгода назад Суджин была готова пожертвовать всем и сбежать, отгородиться от людей, но сейчас перспектива остаться одной представляется пугающей, до одури страшной. Сердце падает куда-то вниз с глухим отзвуком. Образ доктора перестаёт быть чётким, уходит в расфокус. Пальцы сильнее впиваются в брелок на ладони.       В сознании всплывает образ Шухуа, улыбчивой и шумной. К нему присоединяется рассудительная и строгая Соён. За ней — милая и поддерживающая Миён. После — Минни, очень эмоциональная и эмпатичная. А в довершении — энергичная и бойкая Юци. Они смотрят на неё. Прожигают взглядом, шепчут на ухо, нежно обнимают. Они рядом. Не здесь, но рядом. Все они плотно поселились в её сознании и сердце, слились воедино с личностью и телом.       Ты не одна.       — Я согласна, — выпаливает Суджин, уверенно глядя на доктора.       — Тогда вам нужно подписать здесь, — господин Бан выуживает из папки несколько листов, протягивая пациентке, — Это договор на согласие.       Она берёт ручку, торопливо пробегается глазами по документам и ставит подпись в конце каждой страницы, протягивает листы обратно.       — Хорошо, на этом всё. Вас оповестят о начале процедуры, — заканчивает врач. Суджин поднимается со стула, кланяется в благодарность и спешит покинуть кабинет. В дверях её настигает нежное, почти отцовское, — И, госпожа Со, вы очень сильная.       В коридоре её окружают подруги. Юци тараторит множество вопросов, пока Соён просто выжидающе смотрит. Суджин отмахивается от блондинки, сжато пересказывая слова господина Бана. Оказавшись на улице, она отходит в сторону, чтобы позвонить. Йенджин говорит, что будет в Сеуле через пару дней и всячески старается поддержать сестру.       — Всё будет хорошо, Су! Я люблю тебя.       Когда Минхёк в третий раз просит свою девушку поспешить, она торопливо прощается, обещая перезвонить чуть позже. Суджин набирает родителям, морально готовясь их успокаивать. Госпожа Со устраивает допрос, намереваясь узнать о каждой мельчайшей детали операции. Господин Со высказывает свои волнения. Но оба они рады и верят в скорейшее выздоровление дочери.

***

      Суджин в седьмой раз за последние пятнадцать минут смотрит на время. Шухуа уже должна была вернуться с работы. Час назад она написала, что едет, и больше на связь не выходила. Суджин старается отогнать от себя все глупые тревожные мысли, снова заходит в чат с тайванкой и перечитывает сообщения. Пишет Юци, вдруг та что-то знает, но блондинка отвечает отрицательно.       Хаку грустно смотрит на неё своими тёмными глазами, словно разделяет переживания. Суджин треплет его по макушке, шепча:       — Мама скоро вернётся.       Стрелка настенных часов останавливается на десяти вечера, и дверной замок щёлкает. Собаки наперегонки мчатся в коридор. Суджин вскакивает с дивана, устремляясь за ними. У входной двери стоит промокшая насквозь Шухуа.       — Это тебе, — она протягивает немного помятый букетик полевых цветов, смущённо улыбаясь.       Суджин неловко замирает в коридоре, думая с чего начать. Девушка уже было открывает рот, чтобы выпустить все свои мысли, но тайванка начинает говорить первой.       — Прежде чем начнёшь ругаться, позволь сказать, — Шухуа дожидается растерянного кивка и продолжает, — Телефон сел, когда я выходила из метро. Думала мигом заскочу в цветочный, а тут, как назло, начался ливень. Решила подождать, пока закончится, а он никак не заканчивался. Пришлось бежать под дождём, вот.       Тайванка выглядит как нашкодивший котёнок, ожидающий наказания. Суджин медленно подходит к ней вплотную и обнимает одной рукой, в другой удерживая подаренные цветы, полушёпотом произносит:       — Я волновалась, — на собственной футболке начинают темнеть мокрые пятна.       Шухуа укладывает холодную ладонь на её спину, поглаживая.       — Знаю, Джин-Джин, прости, — поцелуй в лоб, — Ну, всё, отходи, а то тоже промокнешь.       Суджин отстраняется и уходит в спальню, возвращается уже с махровым полотенцем и сухой одеждой.       — Держи, иди в душ.       — Не стоит, я просто переоденусь, — бормочет тайванка, разуваясь.       — Бегом в душ, Е Шухуа! — бескомпромиссным тоном заявляет Суджин, буквально впихивая ей в руки вещи.       — Ладно-ладно, уговорила. Поцелуешь? — девушка вытягивает губы вперёд, прикрывая глаза.       — Вот отогреешься и поцелую, — говорит она и уходит на кухню.       — Грубо! — выкрик в спину и послушное шарканье ног в сторону ванной.       Шухуа выходит из душа согревшаяся и с румянцем на щеках. Суджин, как и обещала, торопливо целует и ставит тарелку с тёплым ужином перед ней. Тайванка быстро уплетает еду, параллельно рассказывая про рабочий день и нахваливая вкус блюда. После она берётся за уборку на кухне и напоминает Суджин выпить лекарства. Собаки вьются под ногами, наблюдая за идиллией между родителями.       В спальне Суджин начинает рассказывать всё, что узнала об операции. Шухуа не перебивает, терпеливо слушая.       — Но господин Бан сказал, что навещать меня нельзя, — с грустью проговаривает, завершая.       — То есть целый месяц без тебя? — тянет тайванка, — Ну, хоть отдохну.       — Е Шухуа! — Суджин толкает её в плечо под задорный смех.       — Всё-всё, сдаюсь! Я пошутила, — объясняется Шухуа, стараясь прикрыться руками.       Девушка недовольно фыркает в ответ, отворачиваясь.       — Нет, Джин-а, вернись в семью! — тайванка чуть наваливается на неё сверху, обнимая, — Если не повернёшься, я начну тебя щекотать.       Суджин резко разворачивается, почти сталкивая их лбами.       — Не смей мне угрожать, грубиянка!       — А ты не отворачивайся от меня, — по-детски надувая губы и делая обиженное выражение лица, бормочет Шухуа.       — Ой, заканчивай спектакль. — смеясь, проговаривает Суджин и укладывает голову на её плечо.       — Ты справишься с этим, милая. Мы справимся вместе, — она переплетает их пальцы, прислоняясь щекой к макушке девушки. Они лежат в тишине, пока Шухуа не спрашивает, — Джин-Джин, а где бы ты хотела побывать после лечения?       — Может, в Пукхансане. Там красивая природа и хорошо видно звёзды, — Суджин нежно улыбается, представляя вид, открывающийся с горного хребта.       — Тогда обязательно съездим! — обещает Шухуа и, слыша в ответ сонное утвердительное мычание, удобнее устраивается, обнимая девушку и засыпая.

***

      Бан Чан поправляет полы халата, дожидаясь приезда пациентки. Молодой блондин рядом ободряюще улыбается, в одной руке держа папку с документами, а другой по-юношески смущённо цепляясь за ладонь мужчины. Когда очередной автомобиль останавливается на парковке и из него под громкие разговоры выходят шесть девушек, врач резко одёргивает кисть, виновато смотря на интерна. Феликса, кажется, это совсем не обижает.       — Нет, ты не понимаешь! Это же целый месяц без Суджин-и, я умру от тоски, — Шухуа спорит с Юци, обнимая свою девушку и строя страдальческое выражение лица.       — Она хоть отдохнёт от тебя, прилипала! — фыркает блондинка.       Тайванка вздыхает в преувеличенном возмущении.       — Я запру Соён на месяц, чтобы ты тоже прочувствовала всю мою печаль!       — Эй, не впутывайте меня в свои детские споры, — Соён хмурится, доставая из машины сумку с вещами.       Шухуа поворачивается на Минни в поисках поддержки.       — Даже не думай, я не позволю запереть свою любимую! — брюнетка цепляется обеими руками за руку жены, словно ту действительно собираются забрать.       — Я тоже не готова отдать Минни-и! — Миён приобнимает её, отходя дальше от тайванки.       — С такими друзьями и врагов не надо. Не понимают они нашей печали, Джин-Джин!       Суджин нежно посмеивается, трепля по голове Шухуа.       Доктор Бан встречает девушек сдержанной улыбкой и приветственно пожимает руку Миён, окидывающей его и интерна двусмысленным взглядом. Феликс старается не смотреть на неё, щёки чуть заливаются румянцем.       — Я попрошу вас попрощаться перед входом в больницу, так как вас очень много, чтобы делать это в клинике, — Бан Чан зачёсывает волосы назад и делает глоток утреннего кофе, любезно приготовленного интерном.       Суджин поворачивается к своим друзьям, на глазах начинают скапливаться слёзы. Первой сдаётся Минни. Она плачет как большой ребёнок, утирая влагу тыльной стороной ладони. Они обнимаются все вместе, сливаясь в комок любви и нежности. У Суджин колет за рёбрами, пробегает дрожью по пальцам и оседает где-то в животе. Они плачут, улыбаются, но молчат. Слова перестают быть необходимостью. Мысли одной словно перетекают в голову другим, становясь цельной поддерживающей речью.       Групповые объятия заканчиваются, и Шухуа хватается ладонями за мокрые щёки Суджин, требовательно целуя. Она шепчет что-то бессвязное, приторно-нежное в перерывах и целует. Целует, целует, целует. Целует словно этот раз последний, словно больше не сможет прикоснуться. Суджин отвечает тем же, зарываясь кистью в её каштановые волосы и неловко стукаясь своим лбом о чужой.       Соён в это время всучивает сумку с вещами интерну и поворачивается к врачу.       — Позаботьтесь о ней, господин Бан, — произносит она, и Бан Чан утвердительно кивает, заверяя её в своей компетентности.       — Джин-а, слушайся врачей и выздоравливай быстрее, хорошо? — тайванка обнимает девушку, вдыхая полной грудью, запоминая запах, — И как только ты вернёшься, я покажу тебе все звёзды! Суджин утвердительно мычит в ответ, заходясь новыми рыданиями.